Виталий Млечин: Новый учебный год начнется всего через неделю. Те, кто в этом году закончил школу, станут студентами: кто-то – высших учебных заведений, а кто-то – средних специальных. От чего зависит этот выбор сегодня и как прошла приемная кампания? Узнаем прямо сейчас. Это «Личное мнение» Андрея Хазина, ректора Российского государственного социального университета, академика. Здравствуйте, Андрей Леонидович. Андрей Хазин: Здравствуйте. Виталий Млечин: Приглашаем всех наших зрителей, как всегда, поучаствовать в нашей программе. Если вы в этом году поступили в университет или в какую-то среднюю специальную учебную организацию, то, пожалуйста, позвоните нам и расскажите о своем опыте, или если ваши поступали. Как прошла приемная кампания? Как выбирали себе специальность? Все очень интересно! 8-800-222-00-14 – наш бесплатный телефон. 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Андрей Леонидович, ну, наверное, закончилась уже приемная кампания? Андрей Хазин: Ну, фактически – да. Что касается бакалавров, то уже достаточно давно. Я думаю, это то, что больше всех интересует, потому что это ребята, которые после школы. Интересная приемная кампания была. Я до этого довольно долго был проректором МГУ, там ситуация немножко с другого вектора. Интересно, у нас довольно много новаций. Например, мы за исключением особых групп абитуриентов, а именно инвалидов, демобилизованных в текущем году и ребят, которые закончили среднее специальное образование и работают по специальности, имеют положительное мнение работодателей, то есть мотивированных, вот кроме этих групп мы отменили прием на заочное образование, потому что, в общем, это в значительной степени профанация и коррупция. Ну, это все хорошо знают. Тем не менее, мы пошли по довольно такому непростому пути. И это, мне кажется, принесло значительны результаты – имиджевые и, я надеюсь, в том числе, конечно, в смысле того, что общий состав наших новых студентов тоже будет в среднем серьезнее. У нас есть новая такая практика по поводу некоторых специальностей… Я сейчас не буду говорить подробно, мало времени. Тем не менее, мы гарантируем некоторым нашим студентам (но это, как правило, все-таки магистратура) трудоустройство с зарплатой не ниже, чем медиана, но, правда, в том регионе, откуда они приехали. То есть мы не обещаем медиану в Москве, конечно. Но если они приехали, условно, из Алтайского края или из Ставропольского, то мы гарантируем им трудоустройство. Это, естественно, работа с работодателями, понятно. И это, конечно, очень привлекательно для студентов. Виталий Млечин: Еще бы! Андрей Хазин: Слушайте, я еще застал те времена, когда было обязательное распределение. Не могу сказать, что это фонтан, так сказать, но тем не менее. Виталий Млечин: Но многие наши зрители считают именно так и просят вернуть эту систему. Хотя на самом деле у нее есть недостатки, конечно. Андрей Хазин: При нынешней экономической и социальной модели государственного устройства это в принципе невозможно в том виде, в каком это было. И, конечно, это все-таки, слушайте, в хорошем смысле слова была работорговля. Мы хорошо помним, как это происходило. Тем не менее, конечно, в ней было огромное положительных вещей, в частности, конечно, когда у молодых специалистов, как тогда это называли, было огромное количество инструментов социальной защиты. Но для активных людей, для самых сильных выпускников, как правило, это, конечно, было не самым лучшим вариантом трудоустройства. Ну, было по-всякому. В любом случае, конечно, эта система заслуживает тщательного изучения и, возможно, при современных обстоятельствах, в совершенно новой форме можно каким-то образом ее принять. Что мы, собственно, и сделали. Виталий Млечин: Да. Но гарантировать трудоустройство – это очень серьезное обязательство, которое вы на себя берете. Андрей Хазин: Да. Потому что если мы не трудоустраиваем (это написано в нашем договоре), то мы возвращаем деньги за обучение. Виталий Млечин: Неплохо. И у вас какой-то специальный штат, который занимается этим? Андрей Хазин: Ну а как? Слушайте… Специальные люди, конечно. Это большая работа с работодателями. Виталий Млечин: Это большая работа. Андрей Хазин: Конечно. Если ребята поступают к нам из каких-то субъектов федерации, с которыми мы еще не успели договориться, то мы должны найти людей… Ну слушайте, за два года это, конечно, можно, но мы стараемся делать это на опережение. Да, конечно. А как же? Ну а что делать? Слушайте, помимо всего прочего, это для нас огромный инструмент для улучшения качества абитуриентов. Сейчас реально серьезная конкуренция между университетами. Ребята интересные, с хорошими результатами ЕГЭ, вообще с хорошей подготовкой – слушайте, за ними гоняются все университеты. Это же очевидно. Виталий Млечин: Но вы считаете, что эта гарантия найти работу к вам привлечет именно сильных специалистов? Андрей Хазин: Пока речь идет в основном о магистратуре. А магистратуре – это, знаете, все-таки взрослые люди, которые, как правило, платят за себя сами (что немаловажно). Понятно, что есть бюджет, но, как правило, за тех, кто на коммерческой основе учится, платят все-таки не они сами, а родители. Я имею в виду бакалавриат. А это совершенно другая история. Слушайте, я прекрасно помню свое поступление. Я очень хотел на исторический факультет. Очень! А результатом стало то, что я оказался на мехмате в МГУ, потому что… Виталий Млечин: Немножко разные вещи. Андрей Хазин: Да. Но в результате все-таки, слушайте, основные мои работы по истории искусства, по искусствознанию, по фалеристике в основном и так далее. То есть все равно, конечно, мой собственный интерес вывел меня туда, куда я и хотел. И были вполне объективные основания у моих родителей думать, почему математика, а не история. Ну, они справедливо говорили: «Слушай, будешь переписывать всю жизнь цитаты Маркса из одной книжки в другую, что-то в этом роде», – что, в принципе, было чистейшей правдой. Но только времена изменились. Они-то основывались на своем опыте, а тут перестройка, гласность, ускорение. А потом – вообще совсем другое. Вот такая ситуация. Как бы то ни было, конечно, инструментарий интересный. Ну и потом, послушайте, у нас огромное увеличение поданных заявлений. И это тоже очень интересно. Потому что, скажем, на политологию на 60% увеличение конкурса, количество поданных заявок. На клиническую психологию – 50%. У нас очень расширяется экологический наш факультет – и по направлениям, и по углублению деятельности. Очень интересный у нас теперь декан, который, например, является пятикратным послом ООН по биоразнообразию, экологии и так далее. Он же первый заместитель председателя Комитета Госдумы по экологии, природопользованию. И вы его все хорошо знаете – это Вячеслав Фетисов. И у нас увеличение на 40%. На 40% увеличение на гостиничный бизнес и туризм. На журналистику, кстати, не сильно – 10% всего. Виталий Млечин: Ну, журналистика сейчас не в чести. Уже кажется, что любой человек может быть журналистом. Андрей Хазин: Слушайте, это широкое гуманитарное образование, которое много что дает. Ну слушайте, давайте говорить так: ваш руководитель, Виталий Никитич Игнатенко, видимо, сейчас самый известный из здравствующих журналистов в нашей стране, слушайте, в трех составах Правительства заместитель председателя Правительства, 22 года директор ТАСС, помощник президента либо по должности, либо… Раньше это немножко иначе называлось, да? От Леонида Ильича Брежнева до Владимира Владимировича Путина. Выдающийся абсолютно человек, огромного масштаба личность, позитивный, веселый, образованный – все что угодно! Виталий Млечин: Но он такой один. Андрей Хазин: Слушайте, мне хочется думать, что вы все такие. Я понимаю, что он, конечно, сам по себе такой прекрасный человек. Кстати, ведь он приехал в Москву и жил в общежитии. И, да, все это получилось. Журналистика – это, повторяю, достаточно хорошее, базовое, широкое образование гуманитарное, которое дает возможность очень широкого применения себя на практике. Это хорошая история. Собственно журналистика меняется, потому что меняются, например, каналы донесения информации. Ну слушайте, я помню, когда телефоны были только стационарные (половина моей жизни), а теперь, видите, телеграм-каналы. Если не прочитал что-то с утра – просто кажешься идиотом в кругу товарищей. Огромные потоки информации другой тоже. Ну понятно, что журналистика – тяжелая история. Виталий Млечин: И как раз люди сами могут стать журналистом, источником информации. Любой человек может завести телеграм-канал, такое маленькое СМИ – и все. И тут не надо никакого образования иметь. Андрей Хазин: Не скажите. Вы знаете, я все-таки сторонник базового академического образования. Я знаю многих людей, у которых очень сильная энергетика, у них харизма, они прекрасно умеют делать то, что нужно и очень важно для журналистики, привлекательно и так далее, тем не менее отсутствие профессионального владения инструментарием, к сожалению, как мне кажется, часто влияет негативно на продукт, на них самих, к сожалению. Ну, мы это часто видим. Ну и потом, вы знаете, я человек, опять-таки, мне кажется, старых правил. Когда я вижу орфографические ошибки (я в эсэмэсках все знаки препинания ставлю), я прямо не могу на это смотреть! А, как вы знаете, многие люди, которые сейчас занимаются вашей профессией, увы, страдают даже просто элементарным незнанием грамматики. И меня это крайне раздражает. Мы в том числе, во всяком случае я надеюсь, прививаем в том числе и грамотность – в прямом грамматическом смысле этого слова (прошу прощения за тавтологию). Виталий Млечин: А современные студенты приходят в первую очередь учиться? Или они сразу стремятся найти работу и начать зарабатывать? Андрей Хазин: Очень важный вопрос! Я считаю, что одной из двух главных мотиваций при выборе профессии сейчас у современной молодежи является, конечно, возможность хорошо оплачиваемого трудоустройства. И они в этом смысле намного более прагматичные, чем люди даже еще 5, 7, 10 лет назад, не говоря уже о том, что было 20 лет назад. При этом… Ну, в целом, конечно, ребята несколько более инфантильные, чем это было, скажем, 30–40 лет назад, в советское время. Это не плохо и не хорошо, это поколенческое. Слушайте, в одном поколении так, в другом так. В этом нет ничего страшного. Тем не менее, вот такое прагматическое отношение к образованию… То есть это инструмент для получения денег. И я к этому отношусь очень хорошо. Я всегда своим студентам… Я сначала был профессором в Высшей школе экономики, потом много лет заведовал кафедрой в МГУ, а вот теперь, соответственно, в РГСУ. Я всегда своим студентам говорю: «В первую очередь образование – это не профессия, это способ зарабатывания денег. А если у вас есть какая-то страсть – ну, занимайтесь ей в качестве хобби». У меня есть такая страсть, я ею занимаю, я прекрасно себя чувствую. Это второе для меня по значимости после моей семьи. Но это не та вещь, которая приносит мне деньги. А деньги, конечно, в нынешнем мире – это, я думаю, важнейшее для принятия решения о месте, куда идти учиться, важнейший фактор. Виталий Млечин: Несомненно. Но тут есть две, так сказать, модели. Кто-то считает, что все-таки в университете надо учиться и получать знания, которые тебе потом пригодятся на всю жизнь, ты их будешь использовать и станешь более хорошим специалистом. А кто-то считает: нет, надо с самого начала начинать работать, пусть даже в ущерб образованию. Как вы считаете? Андрей Хазин: Тут есть еще и третья история. И, к сожалению, я очень часто это вижу. Огромное количество ребят идут в университеты вообще не для того, чтобы учиться, а для того, чтобы получить бумажку, которая позволит им занять соответствующую должность, уже от существующей реки, так сказать, вырыть себе карман, ничего не делать и при этом неплохо жить. Виталий Млечин: От этого бы никто не отказался. Андрей Хазин: Тенденция такая, что последние несколько лет процент таких ребят уменьшается. Причем среди них есть неплохо подготовленные, умные, даже неплохо образованные на уровне школьника. Тем не менее это, конечно, путь в никуда. В целом же, повторяю, все-таки прагматичный такой подход сейчас, как мне кажется, усиливается. Слушайте, я вам говорил… Плюс второй есть еще важный фактор – это, конечно, общий интерес общества. Ну, то, что у нас на 60% рост политологии в этом году. Это же очевидная история. А на IT, кстати, что поразительно, на IT – 40%. Хотя, казалось бы, утюг включи – и там рассказывают, что айтишников не хватает, мало, уезжают. Виталий Млечин: Только исключительно в IT. Андрей Хазин: Вот такая забавная история. Ну слушайте, у нас все-таки в большей степени университет гуманитарный. У нас есть в том числе исторически такие технические специальности, но, конечно, в большей степени мы известны как гуманитарный. Слушайте, мы бывшая Высшая партшкола при ЦК КПСС и Коммунистический университет имени Свердлова, между нами. Тем не менее, политология. Ну, это очевидная вещь, потому что сейчас люди хотят понять, в том числе молодые ребята, а что же происходит в мире, чего же ожидать, куда же идти, в каких условиях они будут жить через 10, 20, 30 лет. И мне кажется, что это тоже второй фактор, помимо возможности хорошего приложения своей профессии и получения высокооплачиваемой работы, это второй главный фактор при принятии решения о выборе университета. Виталий Млечин: А какой сейчас конкурс в среднем? Сколько человек на место? Андрей Хазин: Ну, это очень по-разному. У нас есть конкурс прямо совсем большой, десятки человек. Слушайте, еще есть очень важное обстоятельство, связанное с бюджетными местами. Скажем, на IT у нас было 37 бюджетных мест. Это достаточно много. Но как только у вас появляется много бюджетных мест, у вас тут же они тянут за собой большой конкурс и коммерческих. У нас есть некоторые специальности, на которых было всего два бюджетных места, и был огромный на них конкурс. Ну, в общем, в целом растет, что немаловажно, конкурс. Во всяком случае у нас в этом году очень хорошо в этом смысле, очень большой конкурс. Были специальности, где десятки человек на место. Виталий Млечин: А какие, например? Андрей Хазин: А это те, что я вам сказал. Виталий Млечин: Понял. А вот смотрите… Андрей Хазин: То есть чем больше людей… Ну, мы увеличили план. То есть на IT, понятно, мы понимали, что будет большой рост, мы увеличили план. Может быть, поэтому у нас все-таки количество претендентов на одно место было не такое большое. Мы сильно увеличили, повторяю, набор. А на каких-то мы не ожидали. На политологию мы не ожидали. Слушайте, клиническая психология – больше чем на 50% увеличение, 53%, по-моему. Ну, это же фантастика! Это очень здорово! Кстати, я с академиком Ушаковым вчера договаривался… А он директор Института психологии Российской академии наук. Мы будем сотрудничать с такими основными, базовыми научными заведениями. Кстати, очень важно все-таки, чтобы университет не был только образовательным учреждением, самая передовая наука очень важна. Это относится к любому направлению. По IT мы договорились с действительно фантастическими людьми по Big Data, ну, с мировыми лидерами. Слушайте, у нас теперь уже несколько недель Щербаков заведует на одном из факультетов кафедрой. То есть практически вся история, связанная с защитой данных, с другими обстоятельствами, связанными с этим, – ну, все у нас. То есть у нас действительно большое количество звезд пришло в университет. Это работа не закончилась, мы будем стараться еще наполнять. У нас некоторые кафедры фактически являются учрежденными, но не заполненными, мы их будем еще только открывать. Ну, уже так, я бы сказал, некое движение и веселье присутствует. Знаете, как классик говорил: «Любой жанр хорош, кроме скучного». Вот скукоты у нас не будет, это точно. Виталий Млечин: Это хорошо! Это очень важно, я думаю, для студентов в первую очередь, потому что студенты скучать не любят точно. Андрей Хазин: Кроме этого, есть еще что-то вокруг, что тоже немаловажно. Помимо собственно учебной деятельности, у нас есть много чего интересного. Виталий Млечин: Нам пишут из Санкт-Петербурга: «В этом году, наоборот, недобор в вузы». И, насколько я понимаю, это случается в последнее время. Как вы считаете… Андрей Хазин: Мы избежали этих обстоятельств. Виталий Млечин: Ну, в целом. Вот как вы считаете? Такое ощущение, что все больше и больше людей выбирают именно среднее специальное образование. Андрей Хазин: Есть, эта тенденция есть. И она в первую очередь, конечно, связана с тем, что люди… Ну, очень многие потом поступают, естественно, в высшие учебные заведения. Есть такая тенденция поступления в колледжи в связи с тем, что это способ не сдавать ЕГЭ при поступлении. Ну, будем откровенны, это так. Но, тем не менее, конечно, это еще и, знаете, иметь в руках ремесло, которое заведомо тебя прокормит. Это тоже важная история. В особенности это во все времена, когда грядут перемены. Слушайте, мир таким, каким он был полгода назад, уже никогда не будет. И многие вещи, которые сейчас делаются, для меня крайне важны. Ну слушайте, когда я рос, любое, что должно было потребляться в стране, у нас производилось – плохо или хорошо. Слушайте, был автомобиль «Жигули», и, прямо скажем, был не Mercedes, но он был. Виталий Млечин: Но его купили у итальянцев-то. Андрей Хазин: Ну, Fiat. Вначале их так и называли, даже в моем детстве, я 69-го года рождения. То есть когда их начали выпускать, я родился. Но еще в году 75-м, который я уже неплохо помню, их так и называли – Fiat. Ну, вы же знаете, потому что Коммунистическая партия Италии была очень сильная, поэтому приняли решение, что мы работаем с итальянцами. Ну, бог с ними. Люди понимают, что у нас большое количество… Слушайте, это будут государственные решения, некоторые уже произошли. Возрождение целых отраслей. И это означает, что там будет хорошо оплачиваемая работа. Слушайте, дураков нет. Все идут туда, где будет движение, где будут ресурсы разного рода, в первую очередь денежные. И это хорошо. Виталий Млечин: А как вы считаете, может быть, это правильно – действительно, не сразу в вуз идти, а сначала получить какое-то среднее образование, а потом уже высшее? Андрей Хазин: Ну, среднее специальное вы имеете в виду? Виталий Млечин: Да. Андрей Хазин: Слушайте, по-разному. Для каждого свой путь. Знаете, есть люди, которые снобистски относятся к такой идее: «Колледж? Ну как это так? ПТУ по-старому. Что это такое?» Ну, техникум. На самом деле неважно. Я к этому так не отношусь. Более того, сейчас у нас очень развивается медицинский факультет, например, и мы сейчас в колледже будем открывать специальности медсестер и фельдшеров. У нас очень большой колледж, очень хороший, одно из лучших наших подразделений. И он многопрофильный, что немаловажно. У нас там есть общежитие. Ну, много чего хорошего. И потом, для нас – для университета – очень хорошо иметь колледж, чтобы мы брали оттуда выпускников потом себе в качестве студентов. Мы в них уверены. Это очень хороший уровень подготовки абитуриентов. Мы их знаем, мы понимаем про них все. Это очень хорошо! Но в целом понятно, что огромное количество людей идут в колледжи вовсе не для того, чтобы потом поступать в университет, даже в тот же самый, при котором этот колледж. Люди хотят иметь такое ремесло, которое заведомо будет содержать… А что в этом плохого? Это очень прагматическая история. У моего папы был замечательный одноклассник, его звали Валентин Шевченко. Он, к сожалению, давно умер. Он после школы, и довольно известной школы в центре Москвы… Ну, они заканчивали в 55-м году, последний выпуск мужской школы. Значит, он был рабочим. И потом, через какое-то время выяснилось, что он закончил техникум, а потом еще заочно политех. И при этом он ни один, ни другой диплом себе на завод не принес. Он для себя это делал, он понимал, он развивался очень хорошо. Но, как выяснилось, его заработок в случае назначения его мастером упал бы в два раза. Поэтому он развивался прекрасно, он все понимал. Очень интеллигентный человек, очень! Все умел руками, читал все. То есть очень развитый! Но при этом, слушайте, диплом он не приносил на работу и прекрасно себя чувствовал. Виталий Млечин: Интересно! Послушаем Николая из Московской области. Николай, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Алло. Виталий Млечин: Да-да, мы слушаем вас. Вы в эфире. Зритель: Вот я слушаю Андрея Хазина. У меня два сына, они закончили высшее образование, один закончил МГУ с красным дипломом, университет. И он у меня… Шесть лет нигде не брали на работу его. Виталий Млечин: А по какой специальности? Зритель: Он ходил, спотыкался везде. И мне пришлось просто его устроить обыкновенным слесарем. Он у меня слесарничал три года. Вот сейчас только его поставили на экономическое направление, немножко по его работе. В общем… Виталий Млечин: Николай, а по какой специальности ваш сын учился в МГУ? Зритель: Международная экономика. Виталий Млечин: И не смог найти работу? Надо же! Зритель: Нигде не смог. И я знаю других ребят таких. Так вот, я спросить хотел: а нужно ли оно, вот это высшее образование? Я старался, образование ему давал, хотел, чтобы человек знал много. И это все не пригодилось, он обыкновенным напильником работал. Виталий Млечин: Понятна, понятна ваша мысль. Спасибо большое. Андрей Хазин: Вы знаете, я вам отвечу вот что. Смотрите. В СССР были фантастические фортепьянные школы, огромное количество профессиональнейших пианистов выдающегося уровня выпускалось каждый год из консерваторий. Только ангажемента на всех не хватало, они не могли зарабатывать. И кто-то из них в результате… Ну послушайте, они были, условно говоря, на уровне мастера спорта, и в любой другой стране они были бы прекрасны. Но у нас было так много, условно, мастеров спорта международного класса и заслуженных мастеров спорта по фортепианному делу, что они не могли найти хорошую работу и ангажемента. И кто-то из них в результате спивался. Кто-то из них в результате не мог найти работу и говорил: «Ну как же? Мне должны, а вот нет». А кто-то из них перешел в управление культурной отраслью. Кто-то из них стал критиком. Кто-то из них стал собственно педагогом. Ну и так далее. И это, конечно… Послушайте, рынок труда – это очень сложно устроенная история. Кто-то вписывается, кто-то – нет. И это не те навыки… Это не есть узкопрофессиональные навыки. Это, конечно, часть личности. И этому тоже можно учить, это тоже можно развивать. К сожалению, во многих университетах это не делается. У нас, кстати, с этого года, вне зависимости от специальности, на любой специальности будет два курса – курс истории и минимальный курс естественных наук. Ну, грубо говоря… К сожалению, ребята из школы приходят, и с естественнонаучным образованием прямо совсем плохо. То есть они должны знать, что планеты двигаются по эллипсу, хотя бы. Ну, вот такого уровня. Виталий Млечин: И что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Тут был опрос недавно, и выяснилось, что треть полагает, что это не совсем так. Андрей Хазин: Да. А еще треть предполагает, что все (ну, если уж на то пошло) небесные тела вращаются вокруг Солнца, включая Луну, нашу Луну, которая при Земле. Слушайте… Ну, к сожалению. И вот это очень важно, мне кажется, тоже. Человек должен быть широко эрудирован. Ну, не знаю, у нас в семье было принято… Мы прочитали в детстве все энциклопедии от Брокгауза до Большой советской энциклопедии – подряд. Я, кстати, прекрасно помню, что я тогда читал. Значительная часть моего… не образования, а нахватанности – оттуда. Но понятно, повторяю, что поиск работы – это далеко не всегда качество образования, это другое качество человека. Ему тоже надо учить, его надо развивать. И у нас к этому есть некие дополнительные курсы, которые теоретические, можно учиться по ним. И у нас есть, мы сейчас развиваем центр, который помогает трудоустроиться выпускникам, помимо тех программ, по которым мы гарантированно трудоустраиваем, повторяю. Виталий Млечин: Спасибо вам огромное за то, что пришли и рассказали. Андрей Хазин: И вам спасибо. Виталий Млечин: У нас в гостях был академик Андрей Хазин, ректор Российского государственного социального университета.