Ольга Арсланова: Это программа «Отражение», мы продолжаем, сейчас время большой темы и время нашей рубрики «Реальные цифры», которую мы ведем всю неделю. В этот раз давайте вместе считать зарплаты российских врачей. Вот какая новость пришла: если бы больницы выполнили майские указы президента, денег не хватило бы каждой 10-й больнице в нашей стране – такие данные опубликовали наши коллеги-журналисты РБК. Петр Кузнецов: Давайте посмотрим. Недавно врачи раскрыли свои реальные доходы Общероссийскому народному фронту. Оказалось, более половины получают меньше 25 тысяч рублей в месяц и лишь 8% медиков больше 50 тысяч. Врачи, которые год назад принимали участие в нашем опросе, называли еще более скромные суммы. Ольга Арсланова: Да, давайте посмотрим, вспомним, что поручал президент правительству в 2012 году. «К 2018 году зарплаты врачей должны быть в 2 раза больше средней по региону, – заявил президент. – Медсестры и санитары должны получать как минимум среднюю зарплату по региону». Медперсонал, кстати, составляет половину от всех работников больниц и поликлиник. Петр Кузнецов: Реальные зарплаты врачей в нашей стране крайне низкие, об этом заявила в нашей студии сегодня руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузель Улумбекова. Давайте послушаем и посмотрим ее. Гузель Улумбекова: У нас постыдно низкие зарплаты у медицинских работников. И это связано в первую очередь с тем, что мы на здравоохранение, на систему здравоохранения тратим недостаточно денег. Вот врачи так же, как и работники образования, но все-таки у работников образования результаты их труда только через некоторое время будут заметны, а вот от работы врачей нас (я тоже медицинский работник, имею высшее медицинское образование) зависит здоровье и жизнь пациентов, причем здесь, сегодня и сейчас. И поэтому они, конечно, так же, как и в других странах, должны получать достойные заработные платы. Вот если мы сравним заработную плату наших врачей с заработной платой врачей, скажем, в странах Евросоюза, которые так же экономически развиты, как и наша страна (Чехия, Венгрия, Польша, Словакия), то заработная плата врачей в 1.5-2 раза ниже в сопоставимых ценах, чем в этих странах. Ольга Арсланова: Ну и конкретные цифры давайте выяснять вместе с вами. Если вы врач или медсестра, работаете в больнице на той или иной должности, пришлите, пожалуйста, нам SMS – напишите, сколько вы зарабатываете, указывайте ваш регион и конечно же звоните в прямой эфир и рассказывайте, довольны ли вы своей зарплатой и выполнило ли ваше медучреждение майские указы президента. Петр Кузнецов: Представляем гостей в студии: Андрей Коновал, сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие», – добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Петр Кузнецов: И Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений, доктор экономических наук, профессор, – здравствуйте. Александр Сафонов: Добрый день. Андрей Коновал: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Очень простой первый вопрос: по данным наших коллег, которые взяли открытые данные, финансовые отчетности больниц, если бы майские указы были выполнены, каждая 10-я больница столкнулась бы с серьезными финансовыми трудностями, с урезанием зарплат других сотрудников, иногда с нехваткой денег на какие-то расходные материалы. Так что получается, хорошо, что не выполнили? Было бы еще хуже кому-то? Андрей Коновал: Нет, во-первых, региональные власти и правительство Российской Федерации отчитываются, что майские указы выполнены… Ольга Арсланова: В среднем. Александр Сафонов: В среднем. Андрей Коновал: Да, в среднем, и все хорошо. Но вот это исследование чем интересно? Вот вы говорите, что если бы все было сделано как надо, то не хватило бы денег на это и на это. Но сейчас многие медучреждения просто-напросто в дебиторской задолженности и продолжают сокращать штаты, сейчас срезаются зарплаты. Вот первый квартал 2018 года прошел, отчитались, там еще в апреле что-то платили, а сейчас идут сокращения и по зарплатам, и продолжаются сокращения медицинских работников. А что сделали с младшим медицинским персоналом? То есть сотни тысяч за несколько лет уволенных санитарок, переведенных в уборщицы, для того чтобы им просто не повышать заработную плату. И это связано еще с грубейшим нарушением порядков оказания медицинской помощи, где четко говорится, что младший персонал должен быть и должен работать, выполнять определенные функции. Петр Кузнецов: Как раз о задолженностях очень много говорят – говорят, многомиллионные задолженности у больниц и поликлиник. Не оттого ли это, что как раз после выполнения, после того, как майские указы были, по-моему, 80% всех средств поликлиники как раз идет на реализацию майского указа, то есть на выплаты зарплат, на повышение зарплат, а на ремонт здания, на содержание автопарка не хватает, поэтому… Андрей Коновал: На медикаменты не хватает. Петр Кузнецов: Это тоже в том числе влияет… Андрей Коновал: Да, и причем не хватает на самом деле и на зарплаты, потому что людей продолжают увольнять или они работают на 2-3 ставки. Вот у меня яркий пример: в Люберцах есть детская больница, там на 10 тысяч населения работает сегодня 4 участковых-педиатра – это притом, что по нормам 800 детей должно быть на одного участкового врача. То есть нагрузка в 3 с лишним раза больше. Ну и получают они там тысяч 50 за эту вот огромную, тяжелейшую работу. Ольга Арсланова: Понятно. Александр, нас сейчас Андрей запутал. Значит, майские указы выполнили, но не выполнили. Выполнили с оговорками? Но назвать это выполнение полноценным тоже нельзя. Что по факту мы получили? Не в среднем по больнице, не по данным Росстата, не по отчетам правительства. По вашим наблюдениям, по вашим исследованиям можно ли назвать майские указы в сфере медицины в целом выполненными сейчас? Александр Сафонов: Ну поскольку каков вопрос, таков ответ… Вопрос о реальном положении дел. Конечно, нет, не выполнили. Это было очевидно уже достаточно длительный период времени в силу того, что… Понимаете, медицина же не находится в безвоздушном пространстве, соответственно, она связана различными нитями в первую очередь с бюджетом федеральным, региональным, с ФОМС. И если средств в бюджете не хватает, то откуда возьмутся средства на выполнение таких, скажем, глобальных задач? – правильных, но требующих совершенно другой материальной базы. Потому что когда говорят о том, что 80% тратится на заработную плату, забывают о том, что начинали-то с чего? Всегда это было проблемой, очень серьезной дискуссией, что в тарифе, которые платят больницы из Фонда обязательного медицинского страхования, составляющая заработной платы 70%. Вы представляете, что это такое? То есть 30% на все остальное – на ремонт, закупку оборудования, расходники. И когда люди особенно в регионах не очень экономически развитых сталкиваются с ситуацией, когда надо приносить буквально все свое с собой для проведения операции, это вот результат сложившихся экономических реалий. Поэтому странно, что не 90% расходовали средств, хотя в некоторых регионах и до такого доходило, когда просто для того чтобы выполнить, галочкой отчитаться, что к такой-то дате выполнены указы президента, фактически все расходы, которые были запланированы на ведение хозяйственной деятельности и приобретение в том числе медикаментов, тратились на заработную плату. То, что Андрей сейчас сказал, – тратились-то каким образом, самое интересное? Там механизм был очень простой: оклады-то не повышали, повышали доплаты, то есть премий очень было много. Сейчас… Петр Кузнецов: Это как раз, извините, те премии, которые пришлись на конец 2017-го, начало 2018 года… Ольга Арсланова: На предвыборный период. Петр Кузнецов: …когда были отмечены какие-то значительные увеличения зарплат. Александр Сафонов: Да-да. Ольга Арсланова: Они попали в отчетность. Александр Сафонов: Да. К сожалению, да, они попали в отчетность, а вот сейчас ситуация обратная: поскольку денег нет, приходится вот эти премиальные, не нарушая закона, потому что премия есть всегда обусловленная определенными обстоятельствами выплата, как правило, она разовая или периодическая. Но сейчас денег на соответственно реализацию вот этой задачи нет, и мы видим постепенно вот этот отход. И ОНФ еще в апреле месяце проводил исследование, когда уже в апреле было понятно, что значительная часть, порядка 25-30 медицинских учреждений по территории Российской Федерации не в состоянии выполнить соответствующий указ президента, в том числе то, о чем Андрей говорил, в большей степени это касается среднемедицинского персонала и медицинских работников, которым в принципе-то и не намного надо было повысить заработную плату для средней по региону. Но вот экономические обстоятельства таковы, что это сделать оказалось невозможно, и пошли на ухищрения: где-то ставку снижали, то есть человек вроде бы работает на полный рабочий день, его оформляли на 0.25. Это, кстати, касалось не только здравоохранения, это и образования касалось. И вроде бы в пересчете 0.25 по той предыдущей сумме при той же самой нагрузке увеличивался аж в 4 раза, и в статистику попадали совершенно другие цифры. Петр Кузнецов: Вот есть еще данные по исследованию РБК: там сказано, что если бы реальное выполнение майского указа по больницам реализовалось, то пришлось бы потратить 90% бюджета. Ну то есть, понятно, это не вина больниц, потому что все-таки во всех новостях в информации подается так, что большинство больниц России не выполнили, как будто бы… Александр Сафонов: Да нет… Петр Кузнецов: Это не вина больницы, это не вина региона… Ольга Арсланова: А чья это вина? Петр Кузнецов: Как финансовый блок мог не рассчитать такое? Александр Сафонов: Петр, это старая проблема, она настолько старая, на моей памяти дискуссии идут лет 20, когда каждый раз медицинское сообщество, в первую очередь экономисты от медицины, говорят о том, что тарифы, по которым оплачивают каждую медицинскую услугу в поликлинике, больнице, надо рассчитывать совершенно по-другому, там не должна быть такая высокая величина заработной платы, там должны быть заложены реальные расходы медицинского учреждения на все, что необходимо. Ведь иногда, я с этим встречался, главные врачи жалуются на то, что… По закону, например, у нас любой гражданин имеет право – гражданин он Российской Федерации, не гражданин, имеет страховой полис, не имеет – на оказание неотложной медицинской помощи. В некоторых случаях это очень сложные и дорогостоящие манипуляции, когда речь идет о спасении человека – так и переливание крови, все что угодно, это очень серьезное хирургическое вмешательство. Это стоит колоссальных денег, в том числе реанимация человека после вот этих операций. А денег на такие случаи вообще не предусмотрено. Ольга Арсланова: А у нас, собственно, история об этом, иллюстрация того, о чем вы говорите. Мы следим за судьбой Магаданской областной больницы, там повышение зарплат врачам, исполнение майского указа привело практически к полной остановке работы этого учреждения. Руководство больницы вынуждено было экономить настолько, что отказалось даже от закупки бахил для посетителей, оперировать могли только экстренных больных. Все дело в том, что по указу президента регион вдвое увеличил зарплаты врачам, в итоге почти вся сумма, которую выделил Фонд медицинского страхования, ушла на оплату работы медиков. Покупать новое оборудование, расходные материалы, лекарства стало просто не на что, и расходы эти легли, конечно же, на плечи пациентов. Чтобы работать в привычном режиме, больнице нужно не менее 0.5 миллиарда рублей в год, а Фонд медицинского страхования выделяет 450 миллионов на все медучреждения региона. Алексей Семенюк: В этом году с недофинансированием остановилось практически плановое оказание помощи. То есть мы можем сделать диагностику, но поставить человеку в плановом порядке стент – не хватает стентов, только на неотложную помощь. Таким пациентам предлагается ехать в федеральный центр, оформлять документы и ехать туда на лечение. Ольга Арсланова: Объем финансирования рассчитывается исходя из численности населения. В Магаданской области живут 150 тысяч человек, выходит по 3 тысячи рублей на каждого жителя. Тратят же больницы и клиники минимум в 3 раза больше. В августе министр здравоохранения Вероника Скворцова в Магадан прилетела и пообещала пересмотреть индекс бюджетных расходов для Дальнего Востока. Вероника Скворцова: …пять регионов, которые имеют специфику и требуют несколько большее финансирование, чем другие регионы. В числе этих пяти регионов и Магаданская область, и мы очень надеемся, что на последних этапах решение было поддержано. На сегодняшний день не только Министерство здравоохранения, которое явилось инициатором рассмотрения этого вопроса, но и Министерство финансов, социальные другие блоки поддерживают это решение. Петр Кузнецов: Андрей, но вряд ли эта проблема только в Магаданской области, ситуация такая же… Андрей Коновал: Да нет, конечно, это не только Магаданская область, это практически любой регион Российской Федерации. И проблемы в данном смысле связаны с тем, что фактически наши медучреждения переведены на систему такой самоокупаемости. То есть нет сметного финансирования, нет единой тарифной сетки, когда бюджет отвечает непосредственно по выплате зарплат, например, перед каждым медицинским работником. Сегодня если почему-то в медучреждении не хватает денег, значит, виноват, условно говоря, не чиновник, который не заложил в том числе совместно с Фондом обязательного медицинского страхования эти деньги в территориальной программе ОМС, а оказывается крайней администрация медучреждения, и собственно говоря… Ольга Арсланова: …которая эти крохи как-то неправильно распределила. Андрей Коновал: …юридические претензии у этого врача должны идти к этому работодателю, к администрации, а у них нет денег. И соответственно тут проблема еще в том, что региональные бюджеты в большинстве случаев крайне дефицитны, и региональные власти тоже хитрят, они участвуют со своей стороны в комиссиях по формированию тарифов и объемов оказания медицинской помощи. Естественно, они заинтересованы в том, чтобы с точки зрения экономии средств занизить эти тарифы и занизить эти объемы. В результате мы имеем, там даже и Минздрав России жаловался на то, что даже по сравнению с федеральными нормативами регионы недофинансируют свою часть территориальных программ на каждый год. Соответственно, медучреждения подсажены на голодный паек. И плюс страховые компании, которые берут свою часть, во-первых, в виде штрафов, причем им интересно прежде всего штрафовать по каким-то формальным признакам, что легко по документации, и они снимают определенную ренту, за счет чего живут, плюс часть средств они возвращают обратно в территориальную программу, точнее в территориальный фонд. Получается, что, допустим, у медучреждения есть какие-то проблемы, пусть даже управленческие, пусть даже виновата администрация, но вы берете, наказываете это медучреждение, а вместе с этим вы наказываете не главного врача в основном, вы наказываете коллектив, вы наказываете пациентов, потому что у данной больницы получается еще меньше средств, для того чтобы выполнять свои обязательства перед обществом. Это такая корневая проблема. Ольга Арсланова: А вот смотрите, нам как раз пишут: «Не нужно ехать далеко, в Магадан, у нас в Королеве лекарства в стационаре покупаем сами. Так получилось в июле, что двое близких родственников попали в больницу, даже обычный физраствор приходилось покупать». И вот информация с другой стороны, из Москвы: «Лично мне как генеральному директору фирмы-поставщика медицинских изделий больницам Москвы и области учреждения уже должны 20 миллионов рублей, – пишет наш зритель. – Работать больше нечем, сократили штат собственной фирмы», – что, собственно, говорит о проблемах и Москвы, и Подмосковья, где, казалось бы, ситуация наиболее благоприятная, если сравнивать с другими регионами. Петр Кузнецов: Тульская область у нас на связи сейчас, Юрий. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Юрий, мы вас приветствуем, добрый вечер. Слушаем вас. Зритель: Добрый вечер, студия, добрый вечер, гости. Это город Ясногорск Тульской области, Юрий Михайлович Оборонько. Петр Кузнецов: Очень приятно. Зритель: Я как пациент хочу сказать про свою районную поликлинику. У нас в городе проживает 30 тысяч населения. И вот я каждый месяц хожу, начиная с мая месяца молодые врачи все платят, а старики насупились и молчат. А старики почему молчат? У них пенсия, и их всех перевели на одну ставку. Но старики ладно, они еще как-нибудь выживут, но они скоро умрут, тогда все. А молодые-то плачут и говорят: «Мы скоро уйдем отсюда вообще». Кто нас будет лечить? Был такой Кравцов главврач, я не знаю, говорят, что его сейчас выгнали, но черт с ним, ладно, выгнали так выгнали. Но верните вы врачам 1.5 ставки, как они работали: дообедал в поликлинике, а после обеда ездит по домам, по своим участкам глядит своих пациентов. И главное, вот еще главное: 3 года назад решением областной думы под руководством Харитонова такого, он снял все доплаты нам, пенсионерам-инвалидам, за капитальный ремонт и за содержание жилья… Ольга Арсланова: Ну это немного другая тема уже. Зритель: …мотивируя тем, что эти деньги пойдут на улучшение здравоохранения. Так вот они улучшили: поставили автомат в этой поликлинике, где пробивают талоны, и тот ломается. И это улучшение здравоохранения? Это указы президента? Да их расстреливать надо! Петр Кузнецов: Спасибо. Юрий, Тульская область. Ольга Арсланова: Очень эмоциональное выступление. Петр Кузнецов: Да. Есть очень похожая еще проблема, о которой нам пишут сейчас на SMS-портале и в первой части «Отражения» тоже писали, что каким-то образом появляются неквалифицированные сотрудники, которые готовы работать за гроши просто. Ольга Арсланова: Кадров квалифицированных, очевидно, меньше… Петр Кузнецов: Один из способов выполнения майского указа здесь вот, в конкретном месте. Ольга Арсланова: То есть взять человека, который согласен работать на 25 тысяч и меньше, который готов работать на 1.5, 2, не знаю, сколько выдержит ставок, и который, возможно, будет оказывать за эти деньги не очень качественную помощь, потому что это просто невозможно, такой демпинг несовместим с квалифицированной помощью. Александр Сафонов: К сожалению, и такое наблюдается в нашей действительности такой сложной. Например, в сельские регионы очень активно привлекались, например, так сказать, врачи из Средней Азии, например, не из российских республик. И вызывал вопросы, во-первых, уровень профессиональной подготовки этих людей… Ольга Арсланова: Но мы не всегда можем оценить, как они учились там. Александр Сафонов: Да, это первая проблема, потому что если у нас качество образования вызывает постоянную критику у специалистов, что говорить о других республиках, где еще хуже ситуация экономическая и социальная. И естественно, эти люди просто в силу, так сказать, жизненных обстоятельств, с которыми они в своей стране сталкиваются, готовы здесь работать за более дешевые деньги, так сказать. Это в том числе является таким механизмом давления на сотрудников, которые до этого работали, которые проживают в этой местности: не хочешь – уходи. Хотя хочу сказать, что исторически, к сожалению, так сложилось, со времен Советского Союза, когда считалось, что врачам особо много платить не надо, особенно сельским, их население прокормит. Ольга Арсланова: Но знаете, население тоже не богатеет, на минуточку. Александр Сафонов: Да-да. Ольга Арсланова: Платить не все способны. Александр Сафонов: Да, вот, к сожалению… Нет, я с вами соглашусь, я более того скажу, что в принципе вообще не надо платить. Мы когда сравниваем те же страны Восточной Европы, ту же самую Словакию, Болгарию и прочие, там давно пришли к выводу о том, что страховая медицина является не самым дешевым делом. Ольга Арсланова: А вот смотрите, нас как раз люди спрашивают, почему не отменяют вот эту систему, она «объедает» здравоохранение? Может быть, в ней самой есть какой-то изъян? Александр Сафонов: Во-первых, есть, безусловно, потому что идеологически задумывалась страховая система по образу и подобию очень высокоразвитых экономически стран, там не учли то, что любая страховая система всегда очень дорогая. Потому что врачи, например, в Соединенных Штатах Америки все настроены таким образом, чтобы с пациента как можно больше денег выкачать, в том числе назначая нужные, ненужные процедуры. В нашей ситуации особо не назначишь нужную или ненужную процедуру, но вот страховые компании зарабатывают просто исключительно на посредничестве, то есть они являются, с моей точки зрения, лишним передаточным звеном, потому что Фонд медицинского страхования региональный совершенно спокойно бы справился своими силами с финансированием так, как это было ранее. И более того, стоимость вот этих страховых компаний, их существование в нашей стране – это порядка 40 миллиардов рублей ежегодно. Вы представьте себе, если бы мы эти деньги вернули медицине. Причем действительно получается так, что страховые компании, которые раньше были призваны, задумывалось, что они будут контролировать качество оказания медицинских услуг, они сейчас перевернули, как Андрей правильно сказал, с точностью до наоборот: они выискивают проблемы, с тем чтобы наказать врачей, и это выражается в том, что врачи начинают отказываться, например, проводить сложные операции, когда не понимают, что за этим последует, и это вредит здоровью пациента. Петр Кузнецов: Хорошо, что еще отказываются. Александр Сафонов: А по-другому не получается, получается никак. То есть сделаешь операцию, тебя накажут, не сделаешь, скорее всего, и не накажут. Петр Кузнецов: Из двух зол… Александр Сафонов: Да, выбирают из двух зол меньшее. Ольга Арсланова: Наши зрители продолжают нам звонить. У Екатерины из Липецкой области дочь работает медиком. Здравствуйте. Расскажите, пожалуйста, как ей живется. Зритель: Как ей живется? Она по программе сельский… Александр Сафонов: Сельский врач. Зритель: …в село уехала после окончания академии. Она акушер-гинеколог. Сначала работала в поликлинике, там две койки было при больнице. Потом дедушку взяли на эти две койки и оставили в поликлиники. Народ сельский идет с утра до вечера. Зарплата у нее 11 600 на руки. Вот можно за это эту работу выполнять врачу ответственному? Это не просто вот прийти и где-то отсидеть. Врач с двумя образованиями, колледж закончила с отличием, закончила академию, 11 600 врачу платят. У нее ребенок. Она мою пенсию, я ей отдала (я сама в сельской местности сижу) свою пенсию, чтобы она как-то существовала, не то что… Ольга Арсланова: Чтобы она могла себе позволить роскошь работать врачом, да. Петр Кузнецов: Да. Зритель: Это невозможно, ребят. И еще вопрос у меня. Я слушаю часто эту передача, меня это очень волнует. Говорим-говорим, почему эта страховая медицина, для какой цели они служат? Страховая – просто посредники, больше ничто. Врач, который в поте лица у больного, он не может отойти и просто отмахнуться от него, такую зарплату получает! Ну просто это страшно! Петр Кузнецов: Спасибо. Вот обратите внимание, Екатерина говорит за свою дочь. У нас очень много писем, мы прошлись по ним, от врачей, с которыми мы пытались связаться, связывались… Ольга Арсланова: Они нам пишут жалостно о своих зарплатах. Петр Кузнецов: Они жалуются, они присылают нам эти суммы, но при этом они публично говорить об этом не хотят. Ольга Арсланова: Не хотят входить в эфир. Причем понятный аргумент: хоть так, но мы хотя бы сейчас работаем; если мы вынесем сор из избы, нас скорее всего уволят, говорят они. Андрей Коновал: На самом деле в нашем профсоюзе есть активные, смелые врачи, приглашайте, будут говорить правду… Ольга Арсланова: Хорошо. Андрей Коновал: Собственно говоря, я вот сегодня даже бросил клич с утра в соцсетях, и мне начали присылать свои квитки, многие говорят, что можем в принципе называть учреждения. Ольга Арсланова: Просто смотрите, я вот открыла данные последние от Росстата как раз вначале года, в январе подводили итоги, считали среднюю зарплату российских врачей. Ну понятно, что там предвыборный период как раз наступал, но тем не менее смотрите: в январе 2018 года средняя зарплата российских врачей составила 72 тысячи 376 рублей, среднего медперсонала 36 221, младшего 33 509. Мне вот очень интересно… Петр Кузнецов: Вот у наших экспертов это улыбку вызвало. Ольга Арсланова: Вы же знаете разных врачей – кем нужно быть, где нужно жить, на сколько ставок нужно работать, какой стаж иметь, чтобы получать эту среднюю зарплату? Петр Кузнецов: Ну вот нам только что пришло: «Окулист, Москва, 100 тысяч». Вот пример. Андрей Коновал: Ну Москва – это отдельная история. Ольга Арсланова: Ну то есть нужно жить в Москве для начала. Андрей Коновал: На самом деле каждая зарплата должна сравниваться со средней зарплатой в своем регионе, то есть московский врач должен сравниваться со средней… И Москва в принципе как богатейший регион вот эту проблему формального по крайней мере выполнения майских указов решила. То есть у нас, например, активист профсоюза, врач акушер-гинеколог добилась отдельного договора трудового несколько лет назад. Она сказала: «Я не хочу получать ваши эти стимулирующие выплаты, пусть они даже составляют 40% от зарплаты, но гнать прием и фальсифицировать фактически свою работу – я хочу нормально работать и уходить вовремя». И у нее был отдельный заключен трудовой договор. Но когда встал вопрос о его продлении с 1 января 2018 года, когда уже 200% от средней зарплаты должно быть, ей сказали: «Мы не можем с вами продлить этот договор, потому что мы должны вам сейчас заплатить просто минимум 70 тысяч рублей». Москва приняла такое решение, она установила нижнюю планку вот этих зарплат. И сегодня, например, врач общей практики (мне тоже сегодня скинули) получает 120 тысяч рублей, в федеральных учреждениях похуже ситуация, там может быть и 80, а вот есть, скажем, врачи, которые получают и по 20 тысяч, где одновременно научную деятельность ведут, НИИ глазных болезней, например. Но возьмем другие регионы, там они тоже в принципе отчитываются, получается у них там средняя зарплата 57 тысяч, 60 тысяч, но люди-то на самом деле не видят таких зарплат. За счет чего это достигается? За счет того, что изначально в методику отчетности было заложено, что мы учитываем зарплату не на ставку, а со всеми переработками. То есть если ты работаешь, участковый терапевт, на 2-3 участка, если ты пашешь на 1.5, а то иногда и на 2 ставки, то есть работаешь не по 7 часов в день, а по 10, все это как бы суммируется в среднем и получается такая зарплата. Добавьте сюда несправедливое распределение, непрозрачное распределение зарплат внутри отдельных медучреждений. Петр Кузнецов: Вот скажите, пожалуйста, верно ли мы понимаем, что этим занимаются главврачи? Имеют ли они на это право? Как это происходит внутри? То есть приходят средства просто физически, и он начинает себе… Андрей Коновал: Сейчас нет единых, четких правил начисления заработных плат. Огромную свободу действий дали администрации больниц, естественно, там тоже все люди, там приближенным, может быть, должностным каким-то лицам, которые, допустим, в стационаре не дежурят, но они устроены еще на полставочки, а иногда и на ставочку, на самом деле за них работу делают другие, а они получают вот эти повышенные деньги. Ольга Арсланова: Александр, скажите, пожалуйста, каким сейчас может быть у нас по стране разрыв между зарплатой главврача и обычного врача и какой разрыв лично вы считаете справедливым? Александр Сафонов: Ой, сложный вопрос с точки зрения справедливости… Ольга Арсланова: Но у вас же есть наверняка эти цифры. Александр Сафонов: Ну да, конечно. Разрывы иногда доходят до 10 раз. То есть несмотря на то, что… Петр Кузнецов: По закону 6. Александр Сафонов: Ну не по закону, а по постановлению правительства. Но если мы берем мировую практику, это максимум 4.5 раза. И вот в свое время, когда была единая тарифная сетка, ее преимущество заключалось в том, что она жестко устанавливала вот эти соотношения, как раз там была заложена разница в 4.5 раза между самой низкой ставкой, причем не врача именно и руководителя, а младшего, фактически человека, который приходит в медицинское учреждение или в какое-то другое учреждение на самую низкую ставку. И в этом смысле, конечно, социальная справедливость в большей степени реализовывалась. Это не означает, что жизнь не вносила коррективы, потому что в тот период времени развивалась (1990-е, начало 2000-х гг.) активно платная медицина, которая вообще была, скажем, такой темной стороной. Там те же самые процессы были, когда деньги, которые платили конкретно в лечебное учреждение за оказание платных услуг, распределялись между небольшой группой людей. Вот лично я в своей практике сталкивался с такой ситуацией, когда один из руководителей медицинских ВУЗов, когда внедряли новую систему оплаты труда и вводили вот эти ограничения в 6 раз, например, при средней заработной плате в 17 тысяч получал почти 1 миллион в месяц – вот 17 тысяч и 1 миллион, то есть и такие «эксклюзивы» случались. Причем объяснить с экономической, социальной точки зрения целесообразность этой ситуации было невозможно. Понятно, что это было пересмотрено в правильную сторону, но тем не менее и сейчас такие случаи имеются. Необязательно, кстати сказать, вот эта разница отражается в фактических данных; иногда бывают такие случаи, когда выписывают премии своим доверенным лицам, потом эти премии распределяются между определенным кругом лиц. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: У нас на линии два региона, давайте начнем с Дагестана. Ибрагим, приветствуем вас. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, здравствуйте. Я работаю врачом в Дагестане, у меня в сельской местности. Заработная плата 16 тысяч всего лишь со всеми добавками. Но я не об этом, а о той страховой медицине. У нас вроде как бесплатная медицина, но бесплатной ее как таковой назвать сложно, потому что обеспечить всех всеми необходимыми препаратами больницы не могут или вообще их не бывает. Врач зачастую стоит перед выбором, какие препараты назначать. Он не может назначить те лекарства, которые он считает нужными, из-за того, что ему говорят: «Зачем ты это выписал, если у нас его в данный момент не закупили, или закончился, или нет?» Почему бы не сделать по-другому? Врачам в больницы поставлять минимум лекарств, которые им необходимы для оказания первой необходимой помощи, а в дальнейшем врач выписывает лекарства, которые он считает нужными, пациент или его родственник с этим рецептом идут в определенную аптеку, которая заключила договор с ФОМС, получает бесплатно эти лекарства, а уже аптека решает эти вопросы предъявлением этих рецептов в ФОМС и получением средств. Вот таким вот способом можно было бы решить данный вопрос обеспечения всех больниц необходимыми лекарствами, так как реально обеспечить всеми необходимыми лекарствами больницы реально невозможно, потому что никто никогда не знает, с какими заболеваниями люди могут прийти в данный момент в данную больницу. Какие-то лекарства оказываются невостребованными, их списывают по истечению срока. Реальнее было бы обеспечить необходимый минимум лекарств, с которыми можно на первом этапе оказать помощь, а остальное врач выписывает именно конкретно лекарство, которое он считает нужным, а больные получают их уже в аптеке, а аптека рассчитывается с ФОМС, то есть ФОМС рассчитывается с аптекой. Ольга Арсланова: Спасибо за ваше предложение. Петр Кузнецов: Спасибо. Прокомментируете как-то? Ольга Арсланова: Да, а потом еще несколько сообщений из других регионов. Александр Сафонов: Да. Вы знаете, то, что сейчас предложил Ибрагим, рассматривалось неоднократно. Но всегда упирается вопрос в следующее. То, что он говорит, с одной стороны, вроде бы кажется разумным, но с другой стороны все ограничивается одной и той же проблемой: денег нет. Разница ведь из того, что мы сейчас услышали, в том, где будут приобретаться эти медикаменты, в аптеке или в больнице… Ольга Арсланова: Средства будут те же самые. Александр Сафонов: Вот, именно проблема в этом: достаточного количества денег на приобретение медикаментов просто нет. Андрей Коновал: Мне кажется, мы не до конца осветили вопрос, все-таки почему, вроде такая серьезная критика раздается не только со стороны профессионального сообщества, не только со стороны пациентов, но и со стороны довольно известных, авторитетных экспертов в области здравоохранения, организации здравоохранения, почему вот эта страховая медицина (даже псевдостраховая) до сих пор как бы у нас продолжает функционировать? Петр Кузнецов: Здесь очень много вопросов «Зачем нужен ФОМС?», «Зачем нужны медполисы, если за каждый шаг нужно платить?» и так далее. Андрей Коновал: Вот. С моей точки зрения, это проявление некоего общего курса на коммерциализацию социальных отраслей. О чем речь? Во-первых, нужно понимать, что уже в стране сформировалось серьезное коммерческое лобби, которое заинтересовано в платной медицине и соответственно в том, чтобы устранить конкурента. То есть вот эта вот псевдостраховая медицина есть как раз способ… Ольга Арсланова: А под конкурентами вы сейчас кого имеете в виду? Андрей Коновал: А конкурент – это общественное здравоохранение с качественной медицинской помощью. Поэтому нужно создать очереди, сократить доступность обследований… Ольга Арсланова: А, то есть это именно поэтому я прихожу в свою поликлинику и мне говорят: «Вы можете записаться к терапевту через 3 недели, но этот же терапевт платно вас примет буквально через 5 минут»? В этой же поликлинике… Петр Кузнецов: …в любое время. Андрей Коновал: Ваша поликлиника вынуждена как бы это развивать, потому что у нее не хватит денег на то и на это. А в принципе речь идет о том, что вот, как нам сказал тот же самый министр здравоохранения Скворцова, она заявила, что мы хотим создать национальную систему здравоохранения, где и частные компании, и государственные учреждения будут иметь равный доступ к деньгам ОМС. То есть если действительно в полной мере реализовать эту идею, то частный бизнес просто убьет окончательно общественное здравоохранение. Почему? Потому что он все равно будет стремиться снимать сливки. Задача ведь коммерческой медицины – заработать и получить прибыль, чтобы люди болели довольно часто, часто обращались и не умирали, для того чтобы как бы «доить» их. Ольга Арсланова: В общем-то, им выгодно, чтобы бесплатная медицина деградировала, потому что… Андрей Коновал: А в чем объективно заинтересована национальная система здравоохранения? – в том, чтобы люди болели мало, в том, чтобы они были здоровые, чтобы это было в принципе достаточно недорого и вовремя выявлялось через профилактические процедуры, через диспансеризацию и так далее. Ольга Арсланова: То есть «жить в эту пору прекрасную». Петр Кузнецов: Ну кстати, я обратил внимание, что сейчас спросом уже начинает пользоваться ДМС по крайней мере… Андрей Коновал: Совершенно верно. Почему? Потому что люди понимают, их уже приучили: общественное здравоохранение, государственная больница – это плохо, мы там не получим или получим не вовремя… Ольга Арсланова: Долго, некачественно. Андрей Коновал: И людей подводят к мысли: зачем тогда общественное здравоохранение? Александр Сафонов: Андрей, я бы все-таки не касался вот этого такого вселенского заговора, потому что первоначальные намерения, как Ольга правильно сказала, были благие. Введение страховой медицины было обусловлено тем, что предполагало оторвать финансирование… Считалось, что сметное финансирование – это плохо, потому что организация, которая получает стабильно деньги независимо от того, как она, качественно или некачественно работает с пациентами, не заинтересована в улучшении обслуживания. Считалось, что как раз выходом из этой коллизии явится страховая медицина, что якобы деньги пойдут за пациентом. И смысл был такой, что надо вот это финансирование разорвать и платить за каждого пролеченного пациента. Эта вот теоретическая модель была бы правильной при одном условии: не в нашей стране. Потому что представьте себе, берем какой-нибудь удаленный город, там одна больница, там пойти некуда, поэтому там уже изначально вот эта постановка была бессмысленной. Андрей Коновал: Ну то есть и мы говорим о конкуренции, значит, кто-то должен проиграть и кто-то должен понести какой-то ущерб, быть наказан экономически. Александр Сафонов: Андрей, да, но дело в том, что… Андрей Коновал: В результате мы получаем, что мы наказываем кого? Пациентов. Александр Сафонов: Как раз выродилось это в том, что конкуренции не создали, потому что как можно конкурировать с больницей, которая создавалась годами, там миллионные, сотни миллионов вложений, никакой частник себе это позволить не может, на этом же уровне это осуществлять. Поэтому уже изначально эта идея была неправильной. Андрей Коновал: Но оторвать какой-то кусок, который, кстати, жизненно важен для экономического выживания вот этого государственного учреждения, он может. Александр Сафонов: Андрей, и в Советском Союзе, если вы помните или знаете, платной всегда была стоматология в значительной степени, платной была венерология и многие другие направления, даже в Советском Союзе. Поэтому запретить полностью частную медицину невозможно. Андрей Коновал: Нет, я-то как раз не призываю запретить частную медицину. Мы как раз настаиваем на том, чтобы четко разделить. Ольга Арсланова: По-моему, Андрей предлагал не убивать бесплатную при этом. Андрей Коновал: Да, полноценно финансируйте и разумно финансируйте общественный сектор здравоохранения, а вот то, что сверх того, какие-то инновации или какие-то особо комфортные условия… Петр Кузнецов: Сделать справедливый выбор. Ольга Арсланова: Для людей, готовых платить за комфорт. Андрей Коновал: Да. Ольга Арсланова: Смотрите, что пишут наши зрители, несколько сообщений, а дальше к звонкам, мы обязательно ждем вас в прямом эфире. Челябинская область: «Медсестра, 25 лет стажа, на 1.5 ставки 15 тысяч рублей». Нижегородская область: «Зарплата хирурга 25 тысяч рублей чистыми, и это хорошая зарплата, у нас в основном ставка 17 тысяч рублей в стационаре». И вот даже Москва, о которой мы говорим как о самом богатом регионе, где все благополучно: «Филатовская больница, медсестра, работаем как грузчики, очень тяжело, на 1.5 ставки 45 тысяч рублей», – мы понимаем, что для Москвы это немного. Петр Кузнецов: И вот Курск: «Врач высшей категории, стаж 26 лет, зарплата 21-22 тысячи рублей, а санитарка без стажа и образования 26-30 тысяч рублей. Так зачем учиться?» Послушаем Светлану из Кургана. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Давно нас ждете, спасибо, что дождались. Слушаем вас. Зритель: Кое-как дождалась. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: У меня вот такой вопросик. У нас вот в нашей больнице районной санитарок перевели на 50%, 25% санитарка, 25% уборщица, и получает 5 тысяч зарплату. Врачи тоже мало получают, майские указы вообще не выполнили никакие. Я, правда, добивалась-добивалась, меня уволили, сократили, хотя до пенсии мне осталось год и пять месяцев. И как вот это вот? Приехала бы какая-нибудь комиссия и проверила нашу больницу, что у нас там делается. Денег на лекарства нет, во-первых, уже все, больница наша на исходе, уже один пост медсестер хотят оставить, санитарка одна остается на терапевтов, на хирургию, на детское, на гинекологию и на «скорую помощь», одна остается. Как нам жить? Я вот в суд подаю, все везде, что меня сократили, я думаю, это неправильно. Главный говорит: «У нас денег нет платить». Санитарки получают 5 тысяч, она 3 часа уборщица, 3 часа техничка. А как им праздничные и ночь платить? Техничка ночь не работает. «Мы что-нибудь придумаем», – бухгалтерия у нас говорит. Это как? Что это такое? Ольга Арсланова: Да, сомнений в том, что бухгалтерия что-нибудь придумает, нет, конечно. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Вопрос такой: почему туда по-прежнему идут, особенно если мы говорим о регионах, если видят, что происходит в профессии? Андрей Коновал: Ну я бы не сказал, что так уж идут. Неслучайно Минздрав выступил с инициативой, чтобы сейчас выпускников ВУЗов сразу же направлять в поликлиники, там чуть ли не принудительная фактически вводится работа для значительной части выпускников. Везде дефицит кадров. На самом деле в значительной степени система выживает за счет некоего ресурса, который был задан в значительной степени еще в советское время. Что с этим делать, прозвучал вопрос. Я бы так сказал: если профессиональное сообщество ведет себя достаточно инфантильно с общественной точки зрения, вот есть старые профсоюзы так называемые. Есть критика, что там только подарки раздают, поэтому мы оттуда выходим. Ольга Арсланова: Подождите, Андрей, я вот хочу уточнить. Вы называете это поведение инфантильным. А может быть, люди просто хотят сохранить хотя бы то, что у них есть? Может быть, люди действительно пуганые, они сидели без работы, их сокращали, незаконно частью? Андрей Коновал: Пока наши работники… Петр Кузнецов: На такие условия по призванию. Андрей Коновал: Смотрите, что происходит с теми же санитарками, им говорят: «Подписывайте допсоглашение о том, что вас переводят в уборщицы». Ольга Арсланова: Хорошо, она говорит: «Не буду подписывать». Андрей Коновал: Они боятся, потому что они разъединены, разобщены, они не объединены в независимые профсоюзы, они не чувствуют поддержку со стороны общественности опять же. Кстати, упрек-то ведь не только в сторону профессионального общества, упрек в сторону вообще в целом общества. У нас идет ситуация, что ли, войны, как бы провоцирования войны между пациентами и врачами, медицинскими работниками, это тоже в СМИ проскальзывает. Ольга Арсланова: Вы считаете, что нужно когда-то начинать, объединяться. Андрей Коновал: Нужно консолидироваться, надо ставить эти вопросы не только перед главным врачом, надо ставить перед региональными властями, перед федеральным центром в том числе. Ольга Арсланова: Понятно. Давайте еще послушаем Краснодарский край, Александр оттуда нам дозвонился. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Слушаем вас, вы в эфире. Здравствуйте. Зритель: Я хочу сказать коротко. Вот у нас в Краснодарском крае, не знаю, как в самом крае, но как в наших районах (я с Апшеронского района вам звоню). Оклад врача 13 тысяч, врач высшей категории педиатр, 32 года стажа. И вот с такими окладами они у нас здесь работают. Осталось 8 врачей на всю детскую поликлинику, из них почти больше половины пенсионеры. Если они уйдут, кто будет работать с такими зарплатами? Работать никто не хочет, молодые не идут. Из этого делайте выводы, а наша госпожа Скворцова… Я не знаю, как она вообще думает о том, что делается на периферии, вы уж извините за мои мысли. Ольга Арсланова: Да хорошо, что вы звоните и свои мысли высказываете в прямом эфире, тем более есть цель решить эту проблему, наверное, в том числе и у министра здравоохранения, наверное… Петр Кузнецов: Съездил посмотрел Магадан. Ольга Арсланова: …для того чтобы оставаться в дальнейшем министром, для того чтобы ситуация хоть как-то улучшалась. Получается, что самый простой способ, – это увеличить бюджетные отчисления в здравоохранение? На этом можно закончить, правильно? Александр Сафонов: Ну нет, конечно, это не так. Ольга Арсланова: Не так все просто. Александр Сафонов: Не так все просто, потому что вообще здравоохранение – это живой организм, который требует современных решений в области управления, это внедрение инноваций медицинских. И получается так, что… Понимаете, вот мы сейчас зациклились только на вопросах заработной платы. Да, это очень важный аспект, безусловно, без решения этого аспекта смотреть в будущее с точки зрения того, что будет эта отрасль привлекать высококлассных специалистов, которые будут бороться за высокое звание врача, как это всегда было, наверное, не приходится, то есть мы, к сожалению, возвращаемся к той ситуации, когда была в 2004 году до начала проекта «Здравоохранение», когда порядка 60% выпускников медицинских ВУЗов из профессии уходили в разные отрасли: в финансы, в ту же страховую медицину, еще куда, но не шли лечить непосредственно население. Поэтому это проблема №1. Но помимо этого стоит вопрос о том, что доступность медицины должна развиваться. Это доступность в том числе за счет решения вопросов перестроения, скажем так, отношения. Ведь сейчас опять же, знаете, благими намерениями дорога известно куда вымощена. Вот когда-то было принято решение опять же продолжать вот эти традиции европейские: давайте будем укрупнять медицинские учреждения. С экономической точки зрения это очень выгодно, когда, например, один диагностический центр обслуживает 100 тысяч пациентов, здорово, замечательно. Но если это применимо в Европе, потому что там добраться 5, 6, 10 километров, 100 километров уже вообще фантастическое расстояние, то у нас удаленность диагностических лабораторий от резидентов, населения проживающего дорого обходится. Вот вам классический пример – Магадан, что показали. Да, население очень небольшое, 150 тысяч, и применение нормативов федеральных, которые в принципе могут работать в Москве за счет того как раз, что из 100 человек обратятся в медицинские учреждения только 10, возникнет экономия, и это работает. А вот в таких населенных пунктах это не работает, там совершенно другие принципы оказания медицинской помощи должны быть. И надо понимать, что она там дороже. Если мы хотим сохранять там резидентное население, то придется за это заплатить больше – больше и с точки зрения заработной платы, и больше с точки зрения того, что да, приходится дофинансировать, то есть там экономики такой чистой, выгодной, рентабельной не получится никогда, потому что придется держать вот в этих сложных условиях при маленьком количестве населения такое медицинское учреждение полного профиля. Это ровно так, как в свое время, я помню, дискуссия о невозможности ликвидации военных госпиталей. Но они же в принципе простаивают, там нет такого наплыва пациентов, слава богу. Но если вы их ликвидируете, вы в принципе ликвидируете возможность не дай бог в условиях военного времени оказывать квалифицированную медицинскую помощь в нужном объеме. Поэтому медицина – это не экономический профиль, как бы мы к этому ни относились; зарабатывать на этом, конечно, было бы в идеале, может быть, нужно, но не получается ни у кого. И самый интересный вывод, который сейчас делают в том числе европейские коллеги, – что как ни странно советский образец медицины оказался самый экономичный, то есть вот эта модель бюджетного финансирования является самым экономичным подходом. Ольга Арсланова: Полностью бюджетная. Петр Кузнецов: Финальный вопрос, пожалуй… Ольга Арсланова: У нас есть еще несколько минут, даже успеем послушать наших зрителей. Петр Кузнецов: Хорошо, давайте послушаем зрителей и подведем итоги. Ольга Арсланова: Давай послушаем Елену, Кемеровская область. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте. Меня зовут Елена, я с Кемеровской области вам звоню. Вы знаете, у меня вот такой вопрос, мы уже неоднократно сталкивались с дорожными картами. Дело в том, что медсестра реанимационного отделения по дорожным картам получает 1.5 тысячи, санитарка 20 тысяч. Вот где справедливость? Это первый вопрос. Второй вопрос: нам рассказывают про всемогущую диспансеризацию. Когда ты приходишь, выясняется, что у тебя на бумаге уже проведена эта диспансеризация… Ольга Арсланова: А, да, отлично, в Москве то же самое. Зритель: А во-вторых, получается, что тебя потом отправляют к другим специалистам, а запись на 2-3 месяца вперед, то есть к врачам просто нереально попасть, потому что их просто нет. Это второе. В-третьих, я сама медработник, работаю в Министерстве обороны, имею высшую категорию, заработная плата у меня составляет 13 тысяч. Петр Кузнецов: Это даже в Министерстве обороны. Ольга Арсланова: Это, конечно же, ниже средней по региону. Спасибо. Петр Кузнецов: На бумаге увеличиваем зарплаты, на бумаге проходим диспансеризацию… Ольга Арсланова: Где же деньги? Андрей Коновал: По поводу того, почему санитарка вдруг получает где-то больше, чем средний медицинский персонал. Это опять же минусы реализации майских указов. В майских указах было сказано: достигаем до 100% средний и младший медперсонал от средней по региону и 100% средний медперсонал. Почему так, никто не знает. В результате 2018 год, нужно выйти на заданные показатели. Средний медперсонал, допустим, работает на 1.5-2 ставки и зарабатывает побольше, соответственно, им можно бросить меньше, а, допустим, особенно после того как санитарок подсократили, их осталось мало, они работают на ставку, допустим, нужно им поднять до 100%. И у них получается стоимость их работы выше, чем у среднего медперсонала. То есть это просто когда бросаются какие-то непонятные деньги непонятно по каким критериям, и мы получаем вместо прозрачности в системе оплат (за качество, за интенсивность) какой-то совершенный театр абсурда. Петр Кузнецов: По 30 секунд – что дальше? 2018 год, отчет есть, майские указы все, выполняются, все здорово. Но как сделать так, чтобы вот этот механизм увеличения зарплаты, мотивации врачей действительно заработал? Андрей Коновал: Если федеральный центр не возьмет на себя функцию разработать и принять четкие правила игры в системе оплаты, в системе нормирования труда, трудовых нагрузок, вот эти все уродливые явления будут продолжаться. Ну и, конечно, вопрос финансирования. Ольга Арсланова: Александр? Петр Кузнецов: Александр? Александр Сафонов: Я считаю, что мы все-таки должны реализовать ту модель, когда за равный труд должна быть равная оплата. То есть сейчас в Москве одна стоимость работы часа у медика, в регионах другая. Должны быть единые ставки. И как ни прискорбно говорить, необходимо переходить к единой тарифной сетке, возвращаться к тому историческому опыту, к сожалению, вот эта вольница, которая была опять же из благих побуждений разработана, у нас не сработала. И естественно государству надо задумываться о том, что если мы хотим иметь здоровое поколение и увеличивать продолжительность жизни, то придется на медицину, хотим мы того или нет, тратить в 2, иногда в 3 раза больше. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Напомним, еще в пятницу мы вернемся к этой теме, это «Реальные цифры», итоги рубрики, будем считать зарплаты… Ольга Арсланова: …вместе с вами. Присылайте нам, пожалуйста, SMS. А мы благодарим наших гостей, сопредседателя Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» Андрея Коновала и проректора Академии труда и социальных отношений, доктора экономических наук, профессора Александра Сафонова. Спасибо большое, уважаемые гости. Петр Кузнецов: Спасибо. Андрей Коновал: Спасибо. Александр Сафонов: Спасибо.