Константин Чуриков: Все внимание – кстати, не только в России, но и в мире – приковано сейчас в эти минуты к переговорам уже на уровне делегаций России и Турции. Тет-а-тет Владимир Путин и Тайип Эрдоган уже поговорили. Сейчас вместе с разными министрами тоже продолжается встреча, тоже длится уже порядка трех часов. В сумме получается шесть. Известно, что перед сегодняшними переговорами Владимир Путин, во-первых, принес соболезнования Эрдогану в связи с гибелью турецких солдат в результате бомбардировки, которую произвели сирийцы. И они заявили, что очень важна сегодняшняя встреча, для того чтобы договориться о правилах игры. У нас в студии – Андрей Кошкин, заведующий кафедрой политологи и социологии РЭУ имени Плеханова. Андрей Петрович, здравствуйте. Андрей Кошкин: Здравствуйте, Константин. Здравствуйте, Оксана. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Андрей Петрович. Ну, судя по тому, что переговоры идут уже не первый час… Константин Чуриков: В сумме шесть часов. Оксана Галькевич: Шесть часов, да. Там все непросто. Андрей Кошкин: Да, конечно, непросто. И неслучайно мировая общественность, особенно европейские государства, да и весь Ближний Восток, все так внимательно следят за переговорами. А точнее – все ждут результатов переговоров. И естественно, что при встрече Владимир Владимирович Путин заострил внимание на том, что обострились отношения, а именно в Идлибской зоне деэскалации, настолько остро, что только личная встреча президентов Турции и России на сегодняшний день в состоянии стабилизировать ситуацию. Константин Чуриков: Зачем туркам вот эта И́длибская (или Идли́бская) зона в Сирии? Зачем? Андрей Кошкин: В принципе, вернемся к маю 2017 года, когда четыре таких зоны было выделено. Это был некий… Я не хотел сказать, что эксперимент. Это была новация в решении вопросов перевода вооруженного конфликта в политическую плоскость. Три зоны были реализованы. А вот именно Идлибская зона деэскалации, которая осталась за Турцией, туда свозили всех боевиков, которые по гуманитарным коридорам в Восточной Гуте, в Алеппо, в Дейр-эз-Зоре и так далее хотели сохранить свою жизнь. И вместе со своим стрелковым вооружением и родственниками, женами отправлялись в эту зону. Естественно, что накопилось достаточно большое количество боевиков, которых в последний момент насчитывалось порядка 20 тысяч. И 2,5 тысячи из них были представителями Сирийской свободной армии – так называемая умеренная оппозиция. Уже в сентябре 2018 года в Сочи была достигнута договоренность, меморандум из 11 пунктов, один из которых требовал от Турции разъединить этих боевиков, и тех радикальных надо было полностью нейтрализовать. Константин Чуриков: Вопрос из Новгорода: «Сирийцы бегут в Европу, а мы спасаем их страну. Для кого? Зачем? Афгана мало?» Андрей Кошкин: Значит, давайте разберемся. Сначала – в отношении «сирийцы бегут в Европу». Оказалось, что сегодня на границе с Грецией нет сирийских беженцев, там только беженцы из Афганистана, государств Северной Африки. А сирийцев там нет. Это, так скажем, первая позиция по вопросу. Константин Чуриков: Секунду! Ремарка. Значит, кому-то выгодно, чтобы они там оказались? Андрей Кошкин: Да. Константин Чуриков: Продолжаем. Андрей Кошкин: А теперь – что касается вопроса, нужна или не нужна земля. Ну, тут вопрос довольно серьезный, и сразу тезисно на него трудно ответить. И все же мы скажем: Россия несет мир на Ближний Восток, стабилизацию. Мы не захватываем чью-то землю, мы не против кого-то и не за кого-то. Но при этом у нас есть свои интересы. Это первое. Мы бьем террористов на территории государства, которое нуждается в том, чтобы сохранить целостность Сирии и освободить от террористов, которые пойдут к нам через границу. Мы решаем главную задачу. Второе – все, что связано с интересами выхода к Средиземноморью. И, естественно, обоснование на Ближнем Востоке. Более того, я скажу, что позиции России на Ближнем Востоке упрочили позиции на Западе, в европейских государствах. Вот насколько важно сегодня видеть трансформацию геополитической конфигурации, которая влияет на взаимоотношения государств. Оксана Галькевич: Андрей Петрович, ну давайте так. Эрдоган уже прилетел в Москву, они сейчас обсуждают все это с Путиным. За каким результатом приехал сюда Эрдоган? И на что он может рассчитывать? Вот уже с наших позиций. Андрей Кошкин: Он, не скрывая, в начале встречи сообщил о том, что он надеется остановить боевые действия. И это вполне естественно и гуманно. В общем-то, это приветствуется всеми, кто за мир на Ближнем Востоке. Второй вариант… И это, конечно, наверное, вызывает сложность и затягивает настолько переговоры. Скорее всего, речь идет о том, чтобы Турция смогла оставить свои войска на территории Сирии. Ведь посмотрите, что произошло. С 2016 года проводятся операции. И как они звучат! Первая – «Щит Евфрата». Вторая – «Оливковая ветвь». Третья – «Источник мира». Четвертая – с 1 марта 2020 года… Оксана Галькевич: «Щит весны», да? Андрей Кошкин: Совершенно верно, «Весенний щит». И, имея эти четыре операции, накачали военнослужащими, бронетанковой техникой до дивизии, как сегодня сообщает уже Министерство обороны. Константин Чуриков: Это сколько сейчас суммарно находится турецких военных в Сирии? Андрей Кошкин: Мы говорим о единице, о соединении. Это дивизия. Накачка идет до сих пор. Ну, мы затрудняемся говорить. Дивизия может быть и до 10 тысяч, и более 10 тысяч. Я думаю, что на сегодняшний день пока что эта цифра, если не уточнит Министерство обороны Турции, находится в режиме разведывательных данных. Константин Чуриков: Не хочет сказать лишнего Андрей Петрович. Правильно. Оксана Галькевич: Эрдоган приехал, вы говорите, затем, чтобы остановить боевые действия, да? Ему нужен мир в таком широком смысле. Я правильно вас поняла, да? Андрей Кошкин: Ему нужен мир при той позиции, которую уже занимают его войска. Константин Чуриков: При сохранении всего прочего. Оксана Галькевич: А, вот так вот? И на что он может рассчитывать, говоря уже с позиции наших интересов? Андрей Кошкин: Наши интересы мы уже обозначили. Мы являемся гарантами. Было в Астане решено о том, что и Турция, и Россия, и Иран выступают гарантами суверенитета и целостности Сирии. Естественно, мы продолжаем уничтожать террористов – это первое; а второе – сохранять государство, которое должно в ближайшем будущем перейти на рельсы мирного восстановления жизни сирийского населения. Константин Чуриков: Наши зрители-мужчины хотят поговорить о ситуации с Турцией. Сергей из Московской области. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Мне бы хотелось задать вопрос гостю в студии. Вот сколько живу на белом свете (а мне 65 лет), Россия и СССР до этого не вылезают из войн: то Вьетнам, то Куба, то Ангола, то знаменитый Афганистан. Везде находятся люди, которые оправдывают, убеждают, что это правильно. Хотя все прекрасно знают, что, например, Афганская война была последним гвоздем в крышку гроба СССР. Не превратится ли Сирия в нечто подобное? Мы не имеем ресурсов для того, чтобы играть роль великой мировой державы. Нет у нас их. У нас проблем своих внутренних более чем достаточно. Когда же это кончится? Константин Чуриков: Спасибо. Давайте сразу Олега из Карелии послушаем, а вы потом на два вопроса ответите. Олег, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Хотелось бы такой вопрос задать. Почему бы нам… У нас были границы, понимаете, предприимчивое государство было, держава – Советский Союз. Это была настоящая держава, где было все. У нас было свое производство, фермы, колхозы, заводы. Было все! Сейчас разрушили это все, именно эта власть, сейчас она все разрушила, уничтожила. Понимаете, у нас нет ничегошеньки своего! И вот в связи с этим всем вопрос: почему бы нам не восстановить обратно все границы? Вот эта Турция, Сирия – зачем нам это все? Предыдущий человек звонил вам, и он в точку сказал, что нам это не нужно. У нас своих проблем хватает Константин Чуриков: «Когда это все кончится?» – он спросил. Зритель: Да-да, все верно. Оксана Галькевич: Ну, примерно об одном и том же. Зритель: У нас своих проблем море! Константин Чуриков: Да, спасибо, Олег. Очень эмоционально. Оксана Галькевич: Спасибо, Олег. В общем… Константин Чуриков: Когда это все кончится? Имеются в виду вот эти войны, в которых мы участвуем. Оксана Галькевич: Зачем нам это все надо? И когда все это закончится? Андрей Кошкин: Хорошо. В отношении «зачем нам это надо?». Дело в том, что если мы сейчас, как наши уважаемые телезрители, говорим о том, что разрушилась страна в 91-м году, мы потеряли все, превратились в бензоколонку, как нас окрестил помощник по безопасности Соединенных Штатов Америки. Как окрестил 44-й президент Соединенных Штатов Барак Обама, мы стали страной региональной с полностью разорванной экономикой и так далее. Если страна прекращает решать вопросы своих интересов, то она превращается в то, о чем нам говорили в 90-е годы. Если страна поднимается, выстраивает свои геополитические отношения с другими государствами, то она должна решать свои интересы и в других частях планеты. Константин Чуриков: Вопрос: Китай с кем сегодня воюет и за что? Андрей Кошкин: Китай на сегодняшний день… Константин Чуриков: Я имею в виду – в плане боевых действий. Андрей Кошкин: В плане боевых действий? Значит, первое. Надо учитывать, что сегодня Китай решает свои задачи – увеличение мощи и распространение влияния по всему Земному шару – путем экономического интегрирования. Константин Чуриков: Экономического? Андрей Кошкин: Совершенно верно. Константин Чуриков: Боевых действий Китай нигде ни с кем не ведет? Андрей Кошкин: Нет, я бы так не сказал. Африка – там они участвуют. У них весьма распространенная сеть ЧВК, и они подчинены Министерству обороны. Трудно сказать… Если наши ЧВК по закону никак еще не определены (о чем сказал наш министр иностранных дел), то ЧВК Китая подчинены Министерству обороны. И они ведут боевые действия. И ведут они боевые действия в Африке, решая свои задачи. Константин Чуриков: А где, например, в Африке? Андрей Кошкин: Вся восточноафриканская часть – там решаются задачи в интересах бизнеса. Частные военные компании определяют прежде всего наем вооруженных людей, которые обеспечивают безопасность. Константин Чуриков: Ангола, Конго и дальше севернее, да? Андрей Кошкин: Совершенно верно. Константин Чуриков: Кот-д'Ивуар, Бенин… Андрей Кошкин: Вот эта часть. Отсюда они двигаются. Константин Чуриков: Гвинея. Андрей Кошкин: Да, совершенно верно. То есть экспансия идет и в европейской части, и в Латинской Америке. Я уже не говорю о том, что идет централизация в Юго-Восточной Азии, где Китай считается стержнем подъема политической, военной и финансовой силы. Оксана Галькевич: Андрей Петрович, давайте вернемся к Турции, к нашим отношениям. У нас уже не первый конфликт на самом деле с ними, даже в недавнем прошлом. Мы можем проследить такие особенности. У турецкой стороны война войной, но турсезон по расписанию. Знаете, у нас один из недавних конфликтов… Константин Чуриков: И томатный сок из помидоров. Оксана Галькевич: Да. Там все так было бурно тоже, Эрдоган что-то говорил, как-то выступал! А потом – раз! – пришло время туристов принимать. И подуспокоились, тут же как-то нашли общий язык. Не будет ли здесь тоже примерно такой ситуации, что к началу туристического сезона мы услышим другую риторику, другие интонации? Андрей Кошкин: Конечно. Потому что туристический бизнес в значительной степени определяет экономику Турции. Но почему мы забыли о наших россиянах? Их порядка 7 миллионов, которые сегодня с большим вниманием следят за переговорами, которые идут между Турцией и Россией. Они же собрались отдыхать (и это естественно) на берегах и в отличных отелях Турции. Константин Чуриков: А насколько это безопасно? Не будут ли афганские беженцы… Андрей Кошкин: Турция делает все для того, чтобы эту зону сделать безопасной. Естественно, у них до этого получалось. И они прекрасно понимают, что если не будет обеспечена безопасность, то никакие уловки в отелях и на пляжах не привлекут к себе туристов, тем более из России. Константин Чуриков: У нас буквально минута. Сколько раз мы воевали с Турцией до этого? Тут, конечно, можно сбиться со счета. И сколько раз мы побеждали? Андрей Кошкин: Итак, вся история длится более чем 450 лет. Буквально совсем недавно один из общественных деятелей, не политик, заявил о том, что воевали шестнадцать раз. Наши специалисты стали считать – насчитали двенадцать. Некоторые – тринадцать, четырнадцать. Но главное, что всегда, если вы посмотрите картинки, которые символизируют отношения медведя и индейки, которая одета, соответственно, в национальный костюм, то медведь очень большой, и они вместе обнимаются. Это было 150 лет назад нарисовано. Оксана Галькевич: Какие сложные отношения! Константин Чуриков: Я за межвидовую дружбу и любовь. Спасибо большое. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Андрей Кошкин, заведующий кафедрой политологии и социологии РЭУ имени Плеханова. Оксана Галькевич: Ну, как-то поспокойнее хотелось бы. Константин Чуриков: Да, выдохнули немножко.