Наводнение. ЧП федерального масштаба. Как устраняют последствия наводнения в Иркутской области. Какая помощь нужна людям? И как быть с разными юридическими тонкостями, ведь большинство домов в зоне бедствия не застрахованы, а некоторые даже не зарегистрированы. Оксана Галькевич: Ну а мы переходим к теме, которую мы не бросаем, – это наводнение в Иркутской области. Константин Чуриков: Мы продолжаем сбор помощи сибирякам, которые попали в зону сильнейшего за последние сто с лишним лет затопления. Вы можете перечислить любую сумму на счет фонда «Адели». Номер звучит так: 3949. Вначале – слово «Иркутск», а затем укажите сумму вашего пожертвования (например: «Иркутск 100», «Иркутск 200»), как у вас получится, сколько можете, сколько не жалко. Также вы можете отправить посылку с пометкой «гуманитарная помощь» на адрес Красного Креста в Иркутске из любого отделения «Почты России». Оксана Галькевич: И отправить, кстати, совершенно бесплатно. Там сейчас остро необходимы белье постельное и личное, средства личной гигиены, полотенца, подушки, одеяла и нескоропортящиеся продукты питания – лучше те, которые можно быстро приготовить. Все должно быть новое, друзья. Это не мы придумали, это санитарные правила оказания гуманитарной помощи. Константин Чуриков: Последний населенный пункт в Иркутской области, который по-прежнему большей своей частью скрыт водой, – сейчас это город Тулун. Давайте посмотрим, что там происходит. Вот сейчас, я думаю, вы уже увидите видео. Сегодня специалисты подразделения биологической защиты Минобороны начали там дезинфекцию центрального водоснабжения и водозабора. Сейчас, я надеюсь, нам режиссеры это покажут. Сообщается, что в городе в данный момент также работают спасатели и волонтеры, их около 200 человек. В разборе завалов задействовано больше 100 единиц техники, но ее не хватает. Оксана Галькевич: 200 человек – это очень мало, конечно, для города такого масштаба. Константин Чуриков: Мало, конечно. Мэрия Тулуна просит помощи у добровольцев со своим грузовым транспортом. В Тулуне сейчас остаются затопленными 190 жилых домов. Горожане, из чьих жилищ вода ушла, оценивают масштаб бедствия. СЮЖЕТ Оксана Галькевич: Почти все пострадавшие от наводнения получили уже единовременную материальную помощь. Об этом сегодня отчиталось правительство региона. Речь идет о выплате 10 тысяч рублей на человека. Ее получили 27,5 тысячи жителей. За полную потерю имущества пострадавшим полагается по 100 тысяч рублей. По данным местных властей, эту компенсацию тоже уже получили, но только 1 100 человек. Константин Чуриков: Вот о том, как получить компенсацию в случае стихийных бедствий, и вообще какие процедуры, мы поговорим с нашим гостем в студии – у нас Андрей Лисов, юрист. Андрей Иванович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Андрей Лисов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Но сначала представим нашу коллегу Татьяну Григорьянц. Оксана Галькевич: Наш корреспондент Татьяна Григорьянц, которая провела в зоне этого бедствия масштабного десять дней. Да, Таня? Татьяна Григорьянц: Здравствуйте, коллеги. Оксана Галькевич: И вот только что вернулась из Иркутской области. Татьяна, раз уж мы сегодня говорим как раз о компенсациях, об оценке ущерба имущества, я думаю, что вы там застали начало этих работ. Как это все выглядит? Как это проводится? Татьяна Григорьянц: Ну, вообще я поделюсь таким несколько интимным переживанием. Когда мы ночью прилетели с оператором, ехали по Москве, было ощущение, что этот мир какой-то нереальный, что нет вот этих машин, боевой техники, машин МЧС, людей в форме, людей, которые ходят с тюками одежды туда-сюда, воды. То есть казалось уже, что просто такого не существует. Пока мы там десять дней работали, а особенно это касается города Тулун, действительно, такое ощущение, как будто город после боевых действий, то есть он весь в рытвинах, весь в развалинах. Даже несмотря на то, что уже сколько времени, уже больше недели его пытаются убрать, конечно, там все очень печально. В Нижнеудинске чуть проще – там лишь местами задел паводок город, но тоже, конечно, район заречья и междуречья… Идти просто так, без слез, и смотреть на жителей, которые все равно около этих домов дежурят, чтобы не растащили последнее, пытаются что-то вытащить, просушить, – ну, не просто. Константин Чуриков: Сейчас говорят, что надо решить, собрать комиссию, что там делать с этими домами, что восстанавливать, что строить заново. Вот по твоим наблюдениям и ощущениям, там вообще есть что восстанавливать-то? Татьяна Григорьянц: Ну, я скажу так. Одна из причин, потому что жители сейчас по-прежнему возвращаются в свои дома, в которых просто невозможно находиться… Вы себе представляете, да? Даже если для городского жителя объяснить, и неважно, на каком этаже вы живете. Вот у вас была квартира – и вдруг эту квартиру заполнило водой, как аквариум, и даже выше. То есть вода сошла – все мокрое. Находиться там невозможно. Там просто отвратительный запах, потому что у всех практически домашние животные (куры, кошки). Заносило просто потоком воды с соседних участков… Оксана Галькевич: Грязная вода. Татьяна Григорьянц: Да. Довольно сложно дышать. Периодически мы просто надевали респираторы, потому что… Оксана Галькевич: Так почему же люди возвращаются, Таня? Татьяна Григорьянц: Потому что ждут комиссию, оценочную комиссию. Она сейчас проходит по дворам. Это происходит и в Тулу́не… в Тулуне́, как говорят сибиряки, и в Нижнеудинске. Комиссия проходит в два этапа, как мы могли наблюдать. Сначала приходят волонтеры, которые помогают местным администрациям. Надо сказать, что специалистов в местной администрации, которые могли бы охватить, например, тот же Нижнеудинск, где 30 тысяч населения, а в Тулуне 40 тысяч населения… Понятно, что это все растянулось бы на месяцы, которых у сибиряков нет. Соответственно, сначала приходят волонтеры, которые делают предварительную оценку. Ну, кто такие волонтеры? Это люди, которые приехали помогать. Это такие же, как и мы. То есть мы с оператором могли зайти и сказать: «В этом доме жить нельзя» или «В этом доме можно жить». То есть это не оценка профессионалов. Нам объяснили в администрации, почему они пускают людей как бы без специальных знаний к подобной оценке: чтобы составить предварительные списки, после которых будет идти уже оценочная комиссия из специалистов и делать окончательные свои выводы. По нашим наблюдениям, значительная часть домов просто не пригодна для жизни, а особенно это касается города Тулуна, где просто был затор из домов перед мостом (он же федеральная трасса Москва – Владивосток). В общем, там все грустно. Константин Чуриков: И ад у людей длится уже две недели. Как раз ровно две недели назад началось наводнение. Оксана Галькевич: Татьяна, спасибо большое. Это наш корреспондент Татьяна Григорьянц. Константин Чуриков: Спасибо. Ждем подробного материала, который ты накопила и привезла. Спасибо. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Ну а мы переходим к разговору с нашим гостем – Андрей Иванович Лисов, юрист, у нас в студии. Андрей Иванович, ну смотрите, суммы-то на самом деле… 10 тысяч – понятно, это всем дают, кто оказался в зоне бедствия. Плюс 100 тысяч – максимум или не максимум – тем, кто полностью утратил имущество. Это действительно все, на что может рассчитывать человек, который в один день, в одночасье лишился дома и всего своего имущества? Вот так у нас устроено, да? Андрей Лисов: Ну нет. Помимо этих выплат, предусмотрены еще выплаты по потере кормильца, по закону. Либо, если погибшие граждане, то в равных долях получают 1 миллион рублей на каждого человека. Оксана Галькевич: Нет, это если есть погибшие, да? Андрей Лисов: Погибшие, да. Оксана Галькевич: Ну, допустим, слава богу, семья сохранила свои жизни – и дети живы, и родители живы. Но на 100 тысяч ведь, мы понимаем, дом-то новый не построить. Андрей Лисов: Ну да, это естественно. Насколько мне сейчас известно, издан уже приказ и подписан, где уже определен… Константин Чуриков: Определенный перечень? Андрей Лисов: Ну, стоимость квадратного метра, которая будет выплачена, если это жилье пострадавших было зарегистрировано официально. Константин Чуриков: Вот! Андрей Иванович, расскажите, пожалуйста, об этих очень важных таких нюансах и особенностях. Ну, статистики нет перед глазами, но явно не все там зарегистрировано. Понимаете? Андрей Лисов: Ну, здесь уже… Константин Чуриков: И как быть тогда? Вот как человеку доказать, что у него был дом, он стоял, он в нем жил? Андрей Лисов: Показания свидетелей, кто рядом вместе с ним проживал, соседей. Оксана Галькевич: Примут? Константин Чуриков: Прямо приводишь в администрацию друга, соседа и говоришь: «Вот я тут живу, Михалыч меня знает». Андрей Лисов: Я думаю, что… Вообще, если это был самострой какой-то, то это через суд нужно доказывать и узаконивать его в порядке закона. Я думаю, здесь со стороны государственных властей должен быть какой-то упрощенный порядок. Если они до паводка не сумели зарегистрировать данное жилое помещение, какой-то объект недвижимости, то они должны в упрощенном порядке как-то зарегистрировать. И человек пострадавший будет иметь право подать заявление соответствующее на выплату компенсации либо получение сертификата на возмещение, ну, на другое жилое помещение, который у нас государственной властью будет определен, либо компенсация какая-то денежная. Константин Чуриков: По статистике мы знаем, что крайне ничтожен процент тех, кто страхует свое имущество Оксана Галькевич: В Иркутской области это где-то в районе 3%. Константин Чуриков: 3%? Оксана Галькевич: В районе 3%. Это ничтожно. И не факт, что эти 3% в Тулуне́… в Тулу́не, простите, и в Нижнеудинске. Скорее всего, там меньше процента, какая-нибудь такая незначительная доля. Константин Чуриков: И еще попробуй докажи. Оксана Галькевич: И еще попробуй докажи. Константин Чуриков: У нас же еще нужно обязательно доказать. Оксана Галькевич: А вот я хотела у вас спросить. Скажите, а цифровое государство в таких бедах нам ли не в помощь? Ведь когда вдруг дело доходит до того, чтобы какой-то, я не знаю, налог дополнительный нам прислать, то у нас – клик! – в электронном кабинете уже, знаете, где-нибудь на сайте уже оповещение висит. А когда нужно, соответственно, быстро документы восстановить, быстро выплату какую-то людям назначить, то так быстро все не происходит, да? Андрей Лисов: Ну, здесь зависит от бюрократической схемы наших властей, которые заставляют бегать… Константин Чуриков: От степени профессионализма, вы хотели сказать? Андрей Лисов: Ну да. Константин Чуриков: Понятно. Давайте сейчас послушаем, у нас есть возможность побеседовать с нашей коллегой – это Наталья Ветрова, главный редактор редакции информационного вещания телекомпании АИСТ (город Иркутск). Наталья, здравствуйте. Оксана Галькевич: Наталья, добрый вечер. Наталья Ветрова: Добрый день. У нас вечер. Константин Чуриков: Наталья, расскажите, пожалуйста… Да, у вас вечер, конечно же. Расскажите все-таки, с какой-то интенсивностью идет оказание помощи пострадавшим в части как раз их имущества. Что у людей на руках? И чего на руках у людей нет? Наталья Ветрова: Помощь действительно идет, выплаты идут. Конечно, как я слышала, есть некая проблема с выплатами и координацией этих выплат, потому что у людей, которые пострадали от наводнения, нет ни телевизоров, ни радио, потому что нет электричества, и, естественно, все пришло в негодность. И оповещение, конечно, такое очень специфическое. Люди приходят в определенные центры, где оформляют заявки, скажем так, и получают эти деньги. Сейчас, естественно, есть и сложности с тем, чтобы решить вопросы с жильем, потому что специальные комиссии, которые оценивают ущерб, нанесенный стихией, просто не справляются с тем потоком пострадавших, который сейчас в Тулуне и в других районах зоны затопления. Поэтому проблемы с выплатами финансовыми существуют. Оксана Галькевич: Наташа, скажите, выплаты в наличном виде осуществляются, да? То есть людям просто на руки по 10 тысяч рублей выдают, вот эту единовременную выплату? Или на банковские счета? С этим вопросом как? Наталья Ветрова: Люди получают действительно именно наличными, потому что система банковского обслуживания заработала только в эти выходные дни. Людям выдавали наличными деньгами. Областные власти это все контролировали, но именно на уровне администраций местных были некоторые сложности, потому что поток людей был очень большой, и даже сотрудники администраций не справлялись с тем, чтобы выдавать деньги очень быстро. Естественно, сейчас еще люди получают деньги за нанесенный ущерб – именно то, что касается бытовой техники, мебели. Выплаты эти тоже есть, оценочные комиссии оценивают суммы, которые должны получить семьи. В общем, работа ведется, конечно. И люди очень ждут финансовой помощи. Константин Чуриков: Наталья, скажите, а вот где сейчас пострадавшие размещаются, как правило? Это что? У родных, у близких? Куда-то уезжают? Или что? Вот где они живут вообще физически? Наталья Ветрова: Есть люди, которым совершенно некуда поехать. Многих, конечно, расселились по родственникам, в населенные пункты соседние уезжают. Например, есть мама или дочь, у которой есть квартира, которая не пострадала от наводнения в Тулуне и в другом населенном пункте, и переезжают туда. Но многие, конечно, живут еще и в центрах временного содержания. Они находились до сегодняшнего дня (может быть, до вчерашнего) именно в центрах временного содержания – это школы либо другие учреждения под это обустроенные. Сейчас их направляют в центры долговременного содержания до того момента… Сегодня появилась информация, что там и душ, и кухня, и туалет благоустроенный. Они будут находиться там до того времени, пока не решится вопрос с приобретением жилья. Константин Чуриков: Да, Наталья, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Немножко подводит связь, как раз вторую часть вашего выступления мы, к сожалению, плохо слышали. Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Это была Наталья Ветрова, главный редактор информационного вещания телекомпании АИСТ. Еще раз хочу сказать несколько благодарности нашим коллегам – собственно они нам они помогают и помогали с информацией с места и с видеообеспечением, с видеоподдержкой, так сказать. Константин Чуриков: Наши зрители пишут. Пишут, кто сколько помог. Омская область: «Просто сердце кровью обливается за Тулун!» Воронежская, нам пишет женщина: «Приглашаю одинокого мужчину 60–70 лет или сиротку из зоны подтопления на постоянное жительство». То есть каждый – кто чем готов помочь. Оксана Галькевич: Вы знаете, Андрей Иванович, я хотела у вас спросить. Вот смотрите. Мы говорили о том, что очень много людей в качестве волонтеров отправились в зону бедствия. Но там зачастую нужна и юридическая помощь людям, правильно? Оформить заявление, какие-то документы – с этим тоже есть сложности. Мы знаем уровень нашей юридической грамотности. Вы слышали, может быть, кто-то из ваших коллег в подобных ситуациях в качестве волонтера работает ли в таких зонах бедствия? Кто-то отправился туда? Вы какую-то помощь оказываете? Или как получить тогда в зоне бедствия юридическую помощь? Андрей Лисов: У нас по закону полагается бесплатная юридическая помощь. Я думаю, что при чрезвычайной ситуации, вот этом паводке, они тоже имеют право получить юридическую помощь, обратиться с соответствующим заявлением в адвокатскую палату… Оксана Галькевич: Представляете Тулун? Связи нет… Константин Чуриков: Тофалария – где там адвокатская палата? 400 километров до адвокатской палаты. Оксана Галькевич: Вот у человека только что, понимаете, большой водой пронесло мимо него его дом. И он думает: «Адвокатская палата. Надо загуглить срочно». Андрей Лисов: Ну, на месте должны быть, в администрации сидеть специалисты, которые помогут с составлением заявления. Константин Чуриков: Нам пишут, что, кстати говоря, не до всех доходит эта помощь. Я надеюсь, что как раз удастся своими силами, если не с помощью юристов, то своими силами отстоять свое право хотя бы на эти 10 тысяч компенсации. Нам звонит Валерий из Иркутска. Валерий, здравствуйте. Зритель: Да, слушаю вас. Здравствуйте. Константин Чуриков: Это мы вас слушаем, Валерий. Рассказывайте, пожалуйста. Оксана Галькевич: Мы вас слушаем внимательно. Вы нам звоните в прямой эфир. Зритель: Я смотрю вашу программу. В Тулуне живет моя тетя, у нее полностью унесло дом. И получается, что эти 100 тысяч – она на них что может построить? Только купить забор новый. Получается, что она прописана одна в доме. Был огород, был сад, был дом, постройки – и все это унесло. И получается, что пострадавшим 100 тысяч выплачивают. Что можно на это построить, на эти 100 тысяч? Вот главное, что меня интересует. Константин Чуриков: Вопрос риторический… Оксана Галькевич: Валерий, да мы на самом деле сами… Константин Чуриков: …сами удивляемся. Оксана Галькевич: И надо сказать – шокированы. Конечно, ничего на это построить нельзя. А ваша знакомая, конечно же, не страховала жилье свое, и мыслей таких не было, не думала об этом? Зритель: Естественно, естественно. Она пенсионерка, ей 80 лет, она одна живет. И получается, что сейчас мы приедем туда, но что мы можем сделать? Ее или забирать придется… Что можно сделать? Это вообще какая-то несправедливость. Вообще непонятно… Константин Чуриков: Валерий, скажите… Это тетя ваша, вы говорили? Тетя, да? Зритель: Да, это тетя моя. Константин Чуриков: Да-да-да. Хорошо, чиновники, главы районов и так далее – они хотя бы физически туда приходят? Они людям что-то объясняют, рассказывают, я не знаю? Приезжают ли какие-то сотрудники, которые деньги просто элементарно дают, вот те самые 10 тысяч? Зритель: За эти 10 тысяч надо постоять и походить, чтобы их получить. Константин Чуриков: То есть бабушку просят куда-то проехать в район, как говорится, да? Зритель: Да, да, да. Вот в чем дело-то. Никто не приезжает в такие места, никто ничего не предлагает. Вот в чем вопрос. Очень обидно. Говорят все красиво. Даже сидит ваш коллега, объясняет, говорит. Все что-то дают, что-то делают. Но на самом деле ничего не происходит. Вот в чем вопрос. Оксана Галькевич: Валерий, у нас здесь юрист в студии. Он говорит о том, что полагается по закону. Спасибо большое. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: То есть на самом деле ситуация получается следующая. Мы все помним историю с Крымском, когда кто-то из власти предержащих сказал тогда: «А что, я должен был по квартирам ходить?» Получается, что и здесь, в данной ситуации, когда уже понятно, по каким квартирам ходить, ходить по квартирам у нас тем не менее не готовы. Константин Чуриков: Смотрите, Андрей Иванович, у нас, к сожалению, часто бывают паводки, затопления, наводнения. Уже есть определенная статистика, да? Оксана Галькевич: Бывают пожары, бывает все что угодно. Константин Чуриков: Все что угодно. Оксана Галькевич: Стихийные бедствия. Константин Чуриков: Страхование имущества – насколько сегодня это дорого? И вообще это доступно? Андрей Лисов: Конечно, доступно. Сейчас очень много страховых… Константин Чуриков: Ну, порядок цифр просто, чтобы мы понимали. Андрей Лисов: Все зависит от стоимости объекта недвижимости – из этого будет определяться и страховая часть, и страховая выплата страховщику. Константин Чуриков: Ну, условно давайте: дом стоимостью, я не знаю… Сколько там? Миллион? Для простоты. Вот сколько? Оксана Галькевич: Слушайте, давайте просто возьмем Тулун, Нижнеудинск, вот это сибирское домостроение. Бабушка, про которую нам сейчас рассказал телезритель. Дом наверняка старый, деревянный. Вы такие видите в очень большом количестве и здесь, в Центральной России, проезжая по любой из трасс вокруг Москвы, вы видите такие дома. Ну и как вы думаете, страховая какую назначит выплату? Андрей Лисов: Скорее всего – нет. Потому что объект должен отвечать всем санитарным правилам и противопожарной безопасности. Оксана Галькевич: Слушайте, сколько нюансов, оказывается! Тебе могут еще и в страховке отказать. Константин Чуриков: То есть нам одни говорят: «Страхуйте, страхуйте, чтобы с вами больше такое не повторилось». Да? Но приезжают другие прекрасные люди и говорят: «Нет, мы вас страховать не будем». У нас еще есть звонки. Андрей из Красноярского края. Андрей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я Андрей из Красноярского края. Во-первых, сибирякам всем сочувствую, Тулуне, Иркутской области всей. Я в Тулуне был, проезжал. Я насчет страховки говорю. Шойгу говорил, еще когда был министром чрезвычайных ситуациях, что надо страховку вводить. Я был в такой же ситуации: у меня сгорел дом и весь инструмент, весь мой бизнес. Мне дали 20 тысяч, извините за выражение, вонючих от государства нашего. Вот выслушайте меня. 10 тысяч, 100 тысяч дали? Там зима через 55 дней начнется. Вы в Сибири давно не были, ребята из Москвы. Вы поедьте и посмотрите, как там люди живут. Мы, сибиряки, справимся. Ребята, не просите помощи. А государству нашему… Во всем мире страхуют. Я сам страхую свое имущество всю свою жизнь. Я в год плачу около 50 тысяч за страховку. У меня много недвижимости, но я ее страхую, потому что я к государству не пойду. Мы вам налоги платим. Не надо нам по квартирам предупреждать. Вы приведите законы… Машины же начали страховать – более или менее рынок стал нормальный, битами не бьются на дороге. В чем проблема? Зачем нам от вас 10 или 100 тысяч? Дома не страхуют, потому что они старые и без документов. Оксана Галькевич: Да. И это разные виды страховой ответственности, Андрей. Все-таки, слушайте, давайте… Я понимаю уровень… этот градус эмоциональный. Давайте не будем, что «вы давно не видели». Были мы и в Сибири, знаем мы, как там люди живут. Вот только что у нас был корреспондент, который своими глазами все видел. Давайте просто без каких-то взаимных обвинений и агрессии. Константин Чуриков: Слушайте, нам прямо один за другим пишут разные регионы, что пробовали застраховать дом – не страхуют, не страхуют. То есть, видимо, надо кому-то над чем-то еще поработать в нашей стране. Оксана Галькевич: В такой ситуации вообще на что человек может рассчитывать? Он попытался опираться на собственные силы, финансовые возможности, пришел – ему отказали. На государство опереться он не может. Что тогда делать? Ничего? Андрей Лисов: Судиться. Оксана Галькевич: Судиться? А судиться с кем? С государством? Андрей Лисов: По крайней мере, по выплатам, чтобы получить свои законные выплаты в результате стихийного бедствия. Константин Чуриков: Секунду! Если страховая отказалась меня страховать (я не знаю – от чего), то я могу с ней судиться, что она отказала мне на основании чего-то? Андрей Лисов: Возможен и такой вариант. Константин Чуриков: Возможен? Хорошо. Оксана Галькевич: Еще один звонок. Константин Чуриков: Давайте еще один звонок. Оксана Галькевич: И опять из Сибири, из Иркутска, Сергей у нас на связи. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Говорите, пожалуйста. Зритель: У меня у отца дом смыло. Сегодня у них собрание было, там мэр выступал. 10 тысяч выплаты отец у меня получил, а на 100 тысяч он написал заявление, должны в течение пяти дней перевести. 100 тысяч – это за утрату имущества, а не на строительство дома. Утрата имущества – это на каждого члена, прописанного в доме. То есть если у вас четыре человека в семье (муж, жена и двое детей), то вам выплатят 400 тысяч. А по утрате недвижимости – там совсем другие выплаты. Там можно либо сертификат получить, который… можно на территории всей области жилье получить, попытаться купить. Вот сертификат рассчитывается так: если человек один был прописан в доме, то на него 31 квадратный метр. А квадратный метр – 45 тысяч. Оксана Галькевич: Соответственно, если семья, то 31 умножаем на четыре, правильно, допустим, если из четырех человек? Зритель: Нет, нет, нет. Оксана Галькевич: Нет? Зритель: На одного человека полагается 31. Константин Чуриков: По соцнорме. Оксана Галькевич: Я и говорю, да. Константин Чуриков: Сергей, спасибо большое за ваш такой рассказ. У нас, к сожалению, уже мало времени. Вот хотелось бы, чтобы все это работало на практике, да? Оксана Галькевич: Ну, будем надеяться. На самом деле мы эту тему, друзья, не бросаем, продолжаем сбор помощи для сибиряков, оказавшихся в зоне наводнения. 3949 – номер для вашего SMS со словом «Иркутск» и указанием посильной для вас суммы. Константин Чуриков: В студии у нас был Андрей Лисов, юрист. Спасибо, Андрей Иванович. Андрей Лисов: Спасибо. Константин Чуриков: И через полчаса программа «Отражение» продолжится. А ровно через три минуты – большой выпуск новостей на ОТР. Оксана Галькевич: До встречи.