Александр Денисов: «Первая кибермировая». О битве по проводам, как она протекает, поговорим со специалистом по информационной безопасности, подполковником ФАПСИ в отставке Андреем Масаловичем. Андрей Игоревич хотя и в отставке, но с киберфронта не дезертировал, передаст последние сводки с линии информборьбы, кто на каких позициях. А то есть опасение, что засиделись в окопах, наступать пора. Андрей Игоревич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Андрей Масалович: Здравствуйте. Ольга Арсланова: А что за борьба такая? Александр Денисов: Вы так призадумались. Андрей Игоревич, вспоминаю историю с Айтматовым, «Буранный полустанок». У него там был хороший образ манкуртов. Молодежь, которую брали в плен, надевали вымя верблюдицы – оно ссыхалось, человек терял память и прочее, становился рабом. Можем ли мы провести такую аналогию с современными информационными технологиями? Ну, только там, наверное, не вымя, а какую-то лапшу вешают на уши. И таким образом тоже превращают… Андрей Масалович: Ну, аналогия будет странноватая, потому что там все-таки уменьшался размер мозга, а здесь мозг отшибает на первых этапах. То есть уже сжимать нечего. К сожалению, большую часть Интернета составляют подростки. И во что их превращает Интернет, очень легко проверить. Каждый может сделать на своем компьютере за секунду. Просто откройте поисковую строчку «Яндекса» и начните набирать фразу «Что делать, если я…» – и он вам будет подсказывать. И вы поймете… Ольга Арсланова: Я сейчас проверю. Андрей Масалович: Проверьте. И вы поймете, что «Яндекс» сейчас видит перед собой. «Что делать, если я…» – «...беременна», «…Волан-де-морт», «…в оранжевых ботинках». В общем, сейчас увидите. Ольга Арсланова: «Что делать…»? Андрей Масалович: «Что делать, если я…». Вот. Посмотрите на подсказки. Ольга Арсланова: «Что делать, если я, – простите, – дебил». Согласитесь, это очень сложный вопрос. Андрей Масалович: Это вопрос, который показывает, что о нас думают сейчас обобщенный разум поисковых систем. Он пытается собрать максимально… Ольга Арсланова: Это разум российской системы, да? Андрей Масалович: Да. Если вы попробуете в Google… Но только после «я» пробел поставьте. Александр Денисов: «Яндекс» – не совсем российская система с офисом в Нидерландах. Как бы сложно говорить о российской системе. Андрей Игоревич, хорошо, вот «Что делать, если я…» – и дальше он нам начинает подкидывать ответы. Что, нам надевают «вымя» в этот момент? Андрей Масалович: Он пытается понять, что бы сейчас спросил типовой пользователь Интернета. И у него получается фигня. Он видит вот такое существо. Ольга Арсланова: Я прошу прощения, а это разве не то, что чаще всего пользователи действительно спрашивают? Андрей Масалович: Да, это именно то. Пользователи спрашивают это. Ольга Арсланова: Но виноват в этом Интернет? Андрей Масалович: Интернет показывает, насколько отупел народ, который там тусуется. Вот посмотрите. Если собрать все, что придумало человечество за жизнь человечества, то это получится примерно полпетабайта: все литературные произведения, все художественные в хорошем разрешении (ну, сканы), все научные чертежи и прочее. Полпетабайта – это хранилище размером с эту табуретку. Его можно отправить… Александр Денисов: Андрей Игоревич, переведу вопросы Ольги. Она сомневается, что идет кибервойна. То есть все эти попытки перепроверить «Что делать, если…» и так далее – мол, ничего страшного. Кибервойна идет против нас? Мы в плен попадаем или нет? Расскажите, чтобы и зрители понимали. Андрей Масалович: Действительно… Вот смотрите, в чем заключается война и что в ней плохого. В обычном мире, трехмерном, чтобы передать какую-то информацию, нужно затратить энергию – соответственно, бюджет. И это было в руках узкого круга лиц. Это могли себе позволить государства и крупные компании: вылетает из телевизора, вылетает из газеты, ударяется о нас, ударяется о стенку кухни, потом о стенку курилки и гаснет. Сейчас в Интернете есть кнопка «репост» – и информация распространяется бесконтрольно. То есть любая сила, которая хочет что-то навязать, может это навязать, если она правильно понимает новые принципы сетевого распределения. И весь тот беспредел, который раньше тусовался в каких-нибудь подворотнях или в закрытых сообществах, сейчас практически бесконтрольно хлынул наружу. И выяснилось, что это интересно не только каким-то отмороженным распространителям солей или травки, а это выгодно и крупным производителям товаров. Чем менее требовательный клиент, тем более быстро он поведется на рекламу. И это выгодно государствам. То есть люди, которые не задают вопросов, а делают что надо. Александр Денисов: Но мы же можем не верить этому спокойно. «Что если, я…» – а я не поверил в это. Андрей Масалович: Не можем. У человека нет органа, который бы в первую миллисекунду включал экспертизу: а это вообще правда или нет? То есть человек то, что видит, воспринимает как правду. Мне приходится «натаскивать» много аналитиков, и я их пытаюсь обучать, что в первую секунду первая реакция: «А с чего вы взяли?» Вот если вы что-то видите, то первое, что нужно спросить… Ольга Арсланова: Но в любом случае какой-то фильтр есть. Андрей Игоревич, я пытаюсь понять, кто в этой борьбе «генерал», в этой войне. Андрей Масалович: Ну давайте представим. Войны не затевают для того, чтобы кого-то убить. Войны затевают для того, чтобы достичь какой-то цели. Ольга Арсланова: Или завоевать территорию. Андрей Масалович: Завоевать территорию, завоевать господство над проливом, завоевать господство над ресурсами. Раньше для этого нужно было физически убивать людей. Потом, еще в начале XX века, увидели, что гораздо дешевле сделать, чтобы солдаты сами разбежались. То есть на самом деле информационные войны начались тогда. Да, они были в XVII веке, они были в XVIII, в XIX… Ну ладно, пример из истории приводить – длинно. Скажем, в начале XX века реально… Ну, уже придумали пулемет, но еще не придумали легких танков. И солдаты были фактически беззащитные – такое «мясо на одну атаку». Им это рассказывали – они вставали и уходили делать революцию к себе в страну, вместо того чтобы воевать. Оказалось, что это гораздо дешевле. И стали появляться фактически политруки или военные пропагандисты, которые это делали. Перед войной, причем не Геббельс, а сначала англичане поставили это на поток, перед Второй мировой, то есть: как облучать мозги населению? У меня был в жизни эпизод, меня на две недели занесло в Мюнхен. Делать было особо нечего, я сидел и читал. И там труды Геббельса. Они сами честно пытались разобраться, как такая ведущая нация в сердце Европы повелась на вот эту фигню. Ольга Арсланова: То есть это как Первая мировая… Андрей Масалович: Нет, это Вторая. Ольга Арсланова: Наши воевать не хотели, поэтому устроили революцию? Андрей Масалович: Наши тоже в этом участвовали. Ну, солдаты вставали, потому что им объясняли: «Вас вызвали на одну атаку. Вы – пушечное мясо». Александр Денисов: Про Геббельса завершите. Андрей Масалович: Да. Так вот, если буквально в пяти местах приписать слово «Интернет», то их можно издавать. Это методички по тому, как облучать мозги целенаправленно. И это делается. И уже, наверное, лет двадцать назад придумали такой прием. Он довольно паршивый, но эффективный. Он называется «астротурфинг». AstroTurf – это искусственная трава, ну, фирма, которая делала газоны, которые накатывают. Просто много-много лет в политике был термин grassroots – «корни травы». Ну, как бы такие чаяния народа. Вот grassroots – это, скажем, старый металлург в городе металлургов, плоть от плоти, кровь от крови. Любая партия мечтает его получить в титульный список, потому что он все знают, его все уважают. Но таких мало. И борьба была если не честная, то хотя бы равная. А когда появилась искусственная трава AstroTurf, почти в это же время появились глобальные сети, еще даже до Интернета, просто большие информационные массивы. И оказалось, что возможно быстро внедрять какую-то точку зрения, даже если это неправда, сделать так, чтобы все в нее поверили. Ну, например, в 1963 году, летом, полетела Валентина Терешкова. И выяснилось, что Америка отстает на 20 лет. После этого 20 лет и 3 дня они не могли отправить женщину в космос, у них не получалось. И первая женщина-астронавт Салли Райд полетела в 1983-м. И когда было 50-летие… Но американцы не стали говорить: «Мы все просадили!» Александр Денисов: Как мы сейчас говорим. Андрей Масалович: Да-да-да. Они вместо этого… Когда было 50-летие полета Терешковой в 2013 году, ну, так получилось, что это была печальная годовщина смерти Салли Райд, она умерла от рака за год до этого. Я могу показать, у меня все пруфы есть. И больше 20 газет Америки вышли в день полета Терешковой с заголовком: «Салли Райд – первая женщина в космосе». И эта вакханалия длилась неделю: «Салли Райд – первая женщина в космосе», «Салли Райд – первая женщина в космосе»… Причем где-то в статье было написано, что первая американская, но – мелко. Ну кто же сопоставит? А вот тут написано, что первая женщина в космосе. Ольга Арсланова: Не придерешься. Андрей Масалович: Не придерешься, да. В McDonald’s были растяжки: «Салли Райд – первая женщина в космосе». Детские буклеты выпускали для детишек. Утренник в школе, и два участника разговаривают: первый – президент США, и первая женщина в космосе – Салли Райд. Через неделю провели замер. Выяснилось, что 53% считают, что первая женщина-космонавт – все-таки Терешкова, но 47% – уже нет. Александр Денисов: То есть они расстелили эту «траву» таким образом? Андрей Масалович: Да-да-да. Это когда быстро формируется какое-то ошибочное представление. Александр Денисов: Зачем? Андрей Масалович: Ну, самый простой способ победить в информационной войне – это ударить по патриотизму, потому что это элемент нелинейности. Но если бы война была как такое линейное столкновение, то это была бы война кошельков. Проиграет тот, у кого раньше кончатся танки. Ну, раньше кончатся деньги – раньше кончатся танки. Все, проиграл. Потому что партизаны войны не выигрывают. Если с одной стороны танки, наемники, а с другой стороны фанатики, то танки все равно победят – ну, кошелек толще. Фанатики быстро кончатся, но каждый фанатик утащит за собой уже целый танк или целый взвод. Это будет уже нелинейно. А если с одной стороны наемники, а с другой стороны патриоты, то я ставлю на патриотов. Было очень много случаев, где побеждали именно на зубах, на патриотизме. Александр Денисов: Как в Великой Отечественной войне. Андрей Масалович: Великая Отечественная война – там практически каждый месяц были такие эпизоды. А сейчас поняли, что проиграет та страна, в которой детишки первыми пойдут картошку на Вечном огне. Александр Денисов: То есть они убивают наш патриотизм, таким образом используя? Андрей Масалович: Они убивают в детишках желание повоевать, ну, психологию победителя. Ольга Арсланова: Андрей Игоревич, вот тот пример, который вы привели, – это же все-таки пример скорее для внутреннего пользования, для повышения духоподъемности внутри Соединенных Штатов Америки. Я хочу еще спросить: а можно этот инструмент, который не плох и не хорош, ну просто это инструмент, использовать честно? То есть можно честно выиграть в кибервойне? Андрей Масалович: В кибервойне я бы не стал использовать понятие честности. Беда вот в чем. Любая война, любая победа базируется прежде всего на лжи. Ну, если вы почитаете: обманули противника, спрятались, неожиданно… Ну, то есть что-то сделали неожиданно, то есть обманули. Поэтому и базируется на обмане. Это раз. А что касается Интернета, то в Интернете побеждает, к сожалению, не тот, за кем правда. В Интернете побеждает тот, кто сейчас ярче. Кстати, если вас обхамили на форуме или выбросили какой-то компромат, то не надо переживать. Интернету, честно говоря, до лампочки. Там нет людей за вас, там нет людей против вас. Если вам сейчас сочувствуют – просто им интересно, как вы будете выбираться. Точно так же, если вас сейчас гнобят, то завтра или через шесть часов найдут что-то более интересное и про вас забудут. Ольга Арсланова: Это проверка провокацией? Андрей Масалович: Да. Поэтому сам Интернет – это постоянная тусовка, такое измерение, кто ярче. Но побеждает не тот, за кем правда, а тот, кто сейчас сумел свою правду сделать более активной. Александр Денисов: Насчет победы и патриотизма хорошо вы рассказали. Пример. У меня мама занимается, учит детей сочинения писать и так далее. Я сидел в соседней комнате и слышал, как парень… Речь шла о сочинении на тему «Забыть – значит предать», про Великую Отечественную войну и так далее. И мама рассказывает, что нужно помнить. Вот когда мы видим факельные шествия в странах Восточной Европы, в Польше, на Украине, в Прибалтике, мы должны понимать, откуда эти корни и так далее. Парень слушал, слушал, а потом он говорит: «Вы знаете, я бы не хотел на эту тему таким образом рассуждать, кого-то обвинять». Мама удивилась, говорит: «А как нужно?» Он говорит: «Я считаю, нужно на эту тему как-то нейтрально». Мы можем сказать, что это уже победа в информационной войне? Ну, назовем это кибервойной. Это уже первые жертвы? Таким образом убивается патриотизм? И каким образом это скажется на нас, на будущем страны? Андрей Масалович: Ну, есть такая поговорка (надеюсь, сейчас она устаревает, но раньше была в полный рост): новая война начнется, когда забудут предыдущую, когда молодежь забудет предыдущую. Сейчас, правда, вместо войны нам подсунули коронавирус, есть чем заняться странам и есть на что списать локальные неуспехи. Тем не менее вот такого рода рассуждения близки к проигрышу. Когда я начинаю рассказывать, что в России сейчас… Допустим, у меня в кармане сотовый. В миллиарде сотовых стоит софт российского производства – фирмы Spirit. Обработка сигналов делается на российской программе, ну, в большинстве, в том числе и на «яблоке». Все говорят: «Да ты что? Ты гонишь!» Я говорю: «Ну, погугли». – «Ой, правда! Надо же!» В сердце Европы, в Германии, сейчас был большой скандал, два месяца назад. Они обнаружили, что у них на подводных лодках, на ста штуках подводных лодок немецких стоит российское навигационное оборудование. Они его купили, потому что оно лучше, но думали, что оно финское. А сейчас разобрались, что… Александр Денисов: Они зря расстраиваются. У нас в одном из соборов Петербурга ключи от Берлина лежат, между прочим. Нужно просто открыть учебник истории – и там много неприятного. Каким образом взяла парня этого в плен, в киберплен, о котором я рассказывал? Как это происходит? Я понять не могу! Каким образом они вдруг приходят к выводу, что нужно нейтральной в этой теме? Андрей Масалович: Ну, когда-то давно, когда выяснилось, что человека на эту планету выпустили с недоделанным процессором… Ну, у нас стоит такой бета-релиз, то есть Создатель торопился, когда вдыхал сознание в мозг пробегающей мимо обезьяны. И 40 тысяч лет никто нашу операционную систему не патчил. И полторы тысячи лет назад выявили, что есть уязвимости: лень, уныние, алчность, гнев, гордыня, чревоугодие, прелюбодеяние. Так вот, главная из них – гордыня. Из-за гордыни начинаются войны. Ну, Майдан начался не потому, что кто-то пошел свергать Януковича, а Майдан начался с детского стишка «Никогда мы не будем братьями», в котором была зомбирующая строчка: «Вы – огромные, мы – великие». Вот с этого все украинцы встали и пошли «мочить» соседей, потому что они великие, им можно. Это раз. То есть бьют по гордыне – и человек сразу становится беззащитным. «Ну, ты такой крутой, а они тебя не ценят. Иди к нам. Только у нас ты сможешь раскрыться. Честный человек не может этого терпеть». В общем, это одно. Вторая по градации болезнь или уязвимость человека – это уныние. Вот попробуйте о чем-нибудь посожалеть – и вы увидите, что подбородок опустился, плечи вперед. Если вы в таком виде выйдете на ринг, то все, вы уже «схватили». Я даже младшему сыну говорю: «Лучше злись. Чем ныть, лучше злись, потому что тогда плечи расправлены, зубы сжаты, глаза горят – и ты ударишь». Если довести человека до уныния – все, его можно брать голыми руками, он не боец. Александр Денисов: Так с пацаном-то как вышло? Вот что? Они ему фотографии в Facebook какие-то показывали? Андрей Масалович: Нет. Вокруг просто идет такой общий фон: «Ну, это Россия. Ну, ты же видишь, что творится». Опять же… Ну, сейчас это длинно, но попробуйте просто, зрителям рекомендую, возьмите и зайдите в Google и в «Яндекс». И наберите… Вернее, зайдите в Google и наберите «весна в США» и «весна в России» – и нажмите кнопочки «Картинки». И вы увидите, насколько разная весна. В США она такая яркая, красивая! Александр Денисов: Я сейчас проверю, что это такое. Ольга Арсланова: Андрей Игоревич, пока Саша проверяет. А я немножко по-другому услышала эту историю. Не знаю, как там было на самом деле, Саше виднее. Но мне видится, что в нежелании обсуждать отношение к тебе противника… А ведь мы же о противниках, по сути, говорим, да? Факельные шествия, негативное отношение к России, претензии за советский якобы колониализм. Это как раз позиция в кибервойне, когда ты видишь, что у противника есть свои интересы. И ты понимаешь, что он играет не за тебя, а против тебя. И вместо того, чтобы по этому поводу возмущаться, ты укрепляешь в этот момент себя, но ты разделяешь границы, ты понимаешь: «Противник – у него своя история, у него свои интересы, он сам по себе, он мне ничего не должен, а я сам по себе. И я буду решать проблемы внутри своей страны и бороться с этим противником с позиции сильного, не ожидая от него к себе какой-то лояльности». Разве это не об этом? Андрей Масалович: Если бы вы сейчас представили перед собой этого паренька, о котором идет речь, то у него бы сознание вырубилось где-то на слове четвертом от вашей речи. То есть у вас бы один слушатель остался. Ольга Арсланова: Андрей Игоревич, ну согласитесь, странно ожидать, что противник твой будет за тебя что-то делать. Он в оппозиции к тебе априори. И это нормально, потому что все так делают, все в этой войне. Александр Денисов: Все хотят друг друга уничтожить, Андрей Игоревич. Ольга Арсланова: Получается, что так. Андрей Масалович: К сожалению, сейчас… ну, вообще, к сожалению, в информационных войнах, причем не только на уровне страны, а даже в мелких конфликтах, когда кто-то кого-то обхамил или кто-то какой-то вброс, компромат сделал на уровне фирмы, большая часть игроков просто не понимают, что они стоят по горло в керосине, что не надо бросаться бычками. Ты до него добросишь, но дальше всем будет плохо. То есть эта опасность атаки на мозги пока недооценена. Ну, может, к счастью. Обратная сторона – очень многим силам выгодно, чтобы народ, с которым мы общаемся, паства или аудитория, как хотите, становилась потупее. И это приводит к механизмам, которые порождают так называемое клиповое сознание, когда человек не может надолго сосредоточиться. И уже образовался обратный эффект. Например, появился такой «загончик» для этого народца – TikTok, где в основном ролики по полминуты. Ольга Арсланова: Слушайте, ну совершенно ужасающую статистику вычитала. Психологи посчитали, что у современного ребенка внимание фиксируется буквально 8 секунд максимум. Это даже не минута. Андрей Масалович: Да. Сейчас это называется… То есть раньше это называлось «копирайтинг» – искусство красиво писать. Потом это называлось «искусство заголовка». Сейчас называется «кликбейт» – искусство написать такую фразу, чтобы заходило с кликом, потому что дальше он не прочитает. У вас в руке только одна фраза. Александр Денисов: Эксперимент ваш. Я не выбирал, абсолютно не выбирал. Первое, на что я обратил внимание… Вот давайте покажем. «Весна в США». Первая картинка с монитора – тут все розовым цветет. Наверное, это Нью-Йорк. И вторая особенность – «Весна в России». И там абсолютно сразу колхозы какие-то начинаются. Я не выбирал, я не выбирал! Александр Денисов: Слушайте, красиво! Слушайте, ну посмотрите, какая красота! Родная страна! Александр Денисов: Андрей Игоревич, грязи по колено, но, наверное, красиво, конечно. Отражается небо в лужах. Андрей Масалович: Нет, если вы в голландском поисковике «Яндекс» наберете то же самое, то там будут обе картинки красивые. Александр Денисов: Обе красивые? Андрей Масалович: Обе красивые. Александр Денисов: Какой вывод делаем? Они формируют картину мира нашу? Андрей Масалович: Да. Вот эта картина мира… Кстати, почему этот прием я вспомнил? Это более тонкий прием, он называется «нарратив» – это раскрашенная правда. То есть здесь нет неправды, а это просто подсунутый кусочек правды. Кстати сказать, наши когда-то этим овладели, когда в 2012 году появились российские кибервойска, так называемые войска информационных операций. Журналисты спросили у Шойгу: «А чем будут заниматься войска информационных операций?» Он не ответил, а его зам, начальник Генштаба, повернулся и сказал: «Они будут продвигать нашу правду». И вот это было гениально! Александр Денисов: А мы проигрываем, если сравним эти две картинки? Еще раз покажем США… Ольга Арсланова: Мне больше нравится Россия. Александр Денисов: Да. И мне, честно говоря, больше нравится. Я с удовольствием в сапогах похожу. Мы проигрываем или нет, Андрей Игоревич? Андрей Масалович: Мы сейчас поздно догоняем. Мы отбиваемся, но мы опаздываем. То есть если выделить несколько периодов, то первый период – нас не было в мире, если честно, с 90-го по 2007-й. Россия не была супердержавой, мы занимались внутренними проблемами и, в общем, как-то по сторонам не смотрели особо. В 2007-м, когда была Мюнхенская речь Путина: «Вы нас обидели, вы нас кинули в войну. Вы нам НАТО подсунули под бок», – и в это же время прилетело сообщение, что мы выиграли право на Олимпиаду, и, соответственно, есть возможность попиариться, то выяснилось, что пиариться нам нечем. И через год это подтвердилось. В 2008-м был грандиозный провал. Когда 8 августа был Цхинвал, то военную операцию чисто выиграли, а информационную «в муку» проиграли. И тогда сделали выводы – и появилась хотя бы Russia Today. Александр Денисов: Наш первый «танк». Андрей Масалович: Наш первый «танк». Причем самое главное, что в нем есть – это сарказм. Если бы вы посмотрели, как выглядит их реклама за рубежом… Ну, типа: «ЦРУ называет нас рупором Кремля. Знало бы ЦРУ, как мы его называем». Вот что-то такое. Александр Денисов: Вы привели пример с Цхинвалом. Давайте свежий пример – со Скрипалями и с Навальным. Эту историю идеологическую мы проиграли? И что стояло за этой историей? Я знаю, что у вас есть объяснение. Андрей Масалович: Ну, вы понимаете, у меня объяснение, которое… Это моя версия. Все остальные это могут воспринять как конспирологию. Ну давайте по Скрипалю посмотрим по совпадениям. История со Скрипалем в той части, когда она попала в прессу, – это начало марта. Но до этого был февраль. И в феврале выяснилось, что достаточно большие объемы химического оружия, обнаруженного в Сирии, на самом деле производятся в Англии, а не в России, не в Сирии и не на Ближнем Востоке. То есть это английские отравляющие вещества, которые производятся на химическом заводе в 13 километрах от этого шпиля Солсбери, ну, в пригороде города Солсбери. Я подозреваю… Ну, должен был быть большой скандал, потому что определили две цепочки, как они напрямую попадают из Англии и как они попадают через Германию в Сирию. И в начале марта должен был быть большой скандал: «Посмотрите, оказывается, американцы сами… – и там картинки этих израненных детей. – Это все их рук дело». И должно было произойти… Да, как я понимаю, в этот момент Солсбери должен был быть наполнен всеми мысленными шпионами всех мысленных разведок, чтобы посмотреть на этот химзавод. Почему? Потому что в это же время произошел еще один дурацкий эпизод: англичане выпустили тендер на его расширение. Александр Денисов: Этого завода? Андрей Масалович: Этого завода. А такие тендеры государственные – открытые, даже если они касаются военных закупок, их можно прочитать. И это вдвойне вызвало интерес. То есть я подозреваю, что там таких Петровых и Бошировых был целый город. Александр Денисов: То есть они по делу приехали? Андрей Масалович: Да. Которые приехали смотреть шпиль. И подсунуть какого-то Скрипаля… Ну, есть такое вещество «Новичок», оно убивает с одной капли, его нельзя разбавить. То есть нельзя сделать так, чтобы после «Новичка» человек остался жив. Но зато в Солсбери выпускается газ, после которого можно остаться в живых, если им травонуть. Поэтому вопросы продолжали накапливаться. И в конце марта – в начале апреля ВВС все-таки поехало на этот завод, чтобы посмотреть, потому что не всех убедили, что это злобный Путин лично приказал отравить. Кстати, то, что мы не видели в наших газетах, а я видел… Даже не в газетах, а в телевизоре английском. Там был гениально подобранный ролик, буквально двухсекундный. Там одна секунда вырезана из интервью Путина английскому журналисту, где тот его спрашивает: «А есть что-нибудь, что вы ненавидите?» Он говорит: «Я ненавижу предателей». И после этого вторым кадром – Скрипаль. Александр Денисов: И чего этой историей со Скрипалем добились они? Сместили наш фокус? Андрей Масалович: После этого… Да, вопросы продолжали накапливаться: «Все-таки расскажите про этот химзавод, расскажите про химоружие». ВВС организовало туда экскурсию. И сказали: «Сказали, что это суперсекретный химзавод. Нет, это химлаборатория. Надо смотреть. И нас туда пустили. Видите, мы по нему ходим. Сказали, что тут выпускаются отравляющие химические вещества. Ничего подобного! Мы походили, не нашли. Нет у нас тут химических веществ. Сказали, что тут какое-то отравление. Ничего не отравлено. Все нормалью». И все затихли. Ну, нормально. И вернулись к Скрипалю. То есть это просто перевод внимания. Ну, у меня был такой случай. Если позволите, я покажу, как этот пример работает. На каком-то семинаре я показывал, как в Интернете переключается внимание. Ну, я говорил, что самое главное – это перехватить, стать в моменте ярче и перетащить аудиторию к себе. А дальше уже делать, чтобы она тебя послушала. Говорят: «Но есть же безнадежные случаи, когда уже ничего сделать нельзя, когда уже кошмарный ужас». Я говорю: «Ну, например?» – «Ну, например, был случай с распятым мальчиком». Помните, был такой, когда совершенно неадекватная женщина с Первого канала что-то такое совершенно далекое от реальности вещала. Я говорю: «Пример с распятым мальчиком. А помните, в YouTube есть ролики, где говорящий арбуз с лицом Джен Псаки комментирует важные события? И вот там самый классный комментарий как раз про этого мальчика. Погуглите». И тишина такая. Я говорю: «Погодите, что вы делаете?» – «Мы ищем говорящий арбуз с головой Псаки». Я говорю: «Подождите, вы же минуту назад говорили, что вас увести с этого мальчика». На самом деле… Александр Денисов: С Навальным, с Навальным – расскажите, что тут за история была? И как ее тоже использовали? Андрей Масалович: История с Навальным про «сказочный дворец» или… Александр Денисов: Про отравление, про отравление. Андрей Масалович: Ну, у меня личные счеты со «сказочным дворцом», это более серьезно. Александр Денисов: Хорошо, и про то, и про то, Андрей Игоревич. Андрей Масалович: Ну, с отравлением. Если вы возьмете… Есть такой достаточно честный индикатор, который называется Google Trends. Он показывает интерес к какому-то событию, явлению, персонажу просто по частоте запросов. Он такой очень точный. Ну, он вторичный, но он очень точный индикатор интереса. И я давно заметил такое свойство у каких-нибудь персонажей, типа нашего «берлинского пациента»: он так скачет, скачет, а потом начинает падать. И когда видно, что пунктир уже доходит до нуля, что-то происходит: то отравят, то посадят, то… Ну, в общем, что-то. И опять. И в очередной раз я посмотрел – уходит в ноль. То есть с ним что-то должно произойти. В это время на два дня прилетает девушка по имени Мария, которая десять лет была в Великобритании. Встречается с Алексеем. Алексеем «выпадает в осадок», оказывается отравленным. Как она говорит, она подбирает бутылку у него в номере, потом проходит через все рамки без бутылки. То есть с водой не пропустят в аэропорту. Потом оказывается с такой же бутылкой, купленной в аэропорту, уезжает. Потом на этой бутылке находят следы вещества. Потом следы вещества находят на гольфике, как утверждает сам «пациент». В голову приходит несколько способов, когда с гольфика может попасть на горлышко бутылки, но вам ни один не понравится. Александр Денисов: Андрей Игоревич, а про девушку подробнее. Она тренировалась в каком-то спортивном зале. Андрей Масалович: Считаем, что это совпадение. Она тренировалась в спортзале, в который ходили сотрудники MI5. Александр Денисов: Спецслужбы Британии. Андрей Масалович: Да, спецслужбы Британии. Но это на уровне совпадения. Ну, так получилось. Александр Денисов: Десять лет она там тренировалась. Андрей Масалович: Десять лет ее не было в соцсетях. Ну, поскольку такие объекты являются объектами интереса, то есть они уже попали в некие базы, где есть, ну, как у Интерпола, есть понятие «сторожевой контроль», то есть когда ставят галочку – и все значимые события накапливаются. Можно потом посмотреть. Вот досье – что человек делает. И у нее не происходило ничего десять лет, то есть она исчезла с радаров. Сейчас она опять пиарится, пишет: «Я та самая, которую в чем-то обвиняют». Вся эта история от начала до конца не вызывает желания углубляться. Тем более что есть журнал Lancet, который напечатал, что в организме «пациента» они обнаружили литий. Литий в организм пациента попадает двумя способами: либо человек лечится от психического расстройства (литий входит в состав лекарств), либо он здоров, но сожрал батарейку. Ну, бывает. Александр Денисов: То есть Мария Певчих ему привезла батарейку из Великобритании. Андрей Масалович: Ну, передоз литием может привести к такой коме. Александр Денисов: Насчет «дворца». Вы говорите, что личные счеты. Тоже скажите. Андрей Масалович: Когда мы это обсуждали… Я не хотел бы это все смотреть, но мне приходилось по кускам. Мы обсуждали не то что фейки, а то, почему они такие тупые. Ну почему там тупые фейки? Допустим, показывают первый документ на русском. Посредине листа напечатано на машинке, а на другой машинке напечатано: «Отвечать будет Путин». Он говорит: «Вот у нас есть документ». А там другой шрифт, другой размер, другая яркость. Ну, видно, что напечатано поверх текста на другой машинке. Ну, это его дело. Меня что обидело? Там появляется фигурантам с бутылкой вина. И он говорит: «А еще есть секретный виноградник, на котором делают элитное вино для олигархов». И показывает бутылку вина. А это вино – «Усадьба Дивноморское» из магазина «Магнит», стоит 2 450 рублей. Александр Денисов: Элитное вино? Андрей Масалович: Да. И я его знаю. Я настолько обалдел, что я повернулся и набрал это в Google. Думаю: ну, может, я что-то путаю. И у меня выскочило. Да, я не перепутал, я знаю. Причем оно странное, оно для своего вкуса дороговатое. То есть в такой категории можно и подешевле найти. Странно. Лучше бы я не набирал. Прошел месяц – и мне каждый день: «А вот у нас в «Пятерочке» скидочка»; «А вот у нас в «Ленте» купончики». Я думаю: блин, как же олигархи живут! Во-первых, они вино употребляют по 30 баксов, а во-вторых, им каждый день то скидочка, то… Александр Денисов: Вот вы обсудили три примера: Цхинвал, Навальный – что еще? – Скрипаль. Мы проиграли эту идеологическую борьбу? Андрей Масалович: Нет, она сейчас идет. Мы выбрали… Ну, вы по мне можете увидеть. Мы нашли противодействие. Это – сарказм. То есть когда к чему-то перестают относиться серьезно. Ну, вы, наверное, всерьез не воспринимаете, что я не могу отключить рекламу на экране. Наверное, могу. Тем не менее… Ольга Арсланова: Вы эксперт по кибербезопасности. Надеемся, что… Андрей Масалович: Нет, осадочек остался, пару купонов я все-таки успел получить. Ольга Арсланова: А вино-то как? Ничего? Андрей Масалович: Ну да, попробовать можно. Но элитные виноградники я бы под это не тратил. Александр Денисов: Так насчет идеологической кибервойны. Проиграли? Андрей Масалович: Мы не выиграли вот в чем. Если взять пустую поверхность, то раньше она вся была пустая, а потом над поверхностью появилась Russia Today, которая нас сверху хоть как-то защищает или хотя бы показывает зубки. А вот снизу, под водой, у нас нет ничего. С той стороны достаточно организованные каналы. И если вернуться к этому «сказочному дворцу»… Ольга Арсланова: Подождите, а наши все официальные СМИ разве не считаются? Андрей Масалович: Нет. Смотрите. Для того чтобы посмотреть этот ролик… Ну вспомните роскошнейший ролик Little Big, который должен был выиграть «Евровидение-2020». Он получил 100 миллионов просмотров, он коротенький. Это было честно и это было ритмично. И мы видели, как он их получает. Чтобы часовой ролик получил 100 миллионов просмотров, надо, чтобы его какая-то сила выбросила в топы YouTube – ну, чтобы все встали и одновременно пошли смотреть. Часовой ролик одновременно смотреть до конца трудно, поэтому там досматривание считается по некой формуле – ну, засчитать/не засчитать. Эта формула для такой длины – это примерно 18 минут. Так вот, первые 20 миллионов зрителей пришли и одновременно посмотрели 18 минут. Это вызывает вопросы. Александр Денисов: Андрей Игоревич, спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: В общем, подводную борьбу надо развивать. Не только надводную, но и подводную. Андрей Масалович: Да. Александр Денисов: Спасибо большое. Андрей Игоревич Масалович был у нас на связи. Разговор такой интересный, что аж даже новости отменили. Спасибо, что были с нами. Ольга Арсланова, Александр Денисов. Ольга Арсланова: До завтра!