Ольга Арсланова: А мы продолжаем. И в ближайшие полчаса поговорим о шуме, который иногда может довести и до суда. Дело в том, что в разных регионах нашей страны принят закон "О тишине". Поправки разные везде, но горожане многие жалуются на то, что правила часто не соблюдаются, несмотря на очень высокие штрафы. Юрий Коваленко: И, как ни странно (а может быть, и обосновано), больше всего жалоб в Москве. Ольга Арсланова: Это действительно странно. Юрий Коваленко: В городе идет строительство 8,5 тысячи объектов. Такие данные привели в мэрии. Ну, естественно, строители торопятся и где-то не укладываются во временные рамки. Ольга Арсланова: И очевидно, что в Москве просто много строят. На каких объектах работы ведутся круглосуточно, информации нет. В мэрии, по крайней мере, ее не предоставили. Юрий Коваленко: Но… Ольга Арсланова: Однако живущие по соседству с такими стройками москвичи регулярно жалуются на ночной шум. Дело в том, что штрафы для организаций-нарушителей, да, действительно доходят до 300 тысяч рублей, но далеко не для всех застройщиков это существенная сумма. Проще заплатить и продолжать стройку. Хотя в Москве, кстати, один из самых строгих законов "О тишине". Шуметь нельзя до 7 утра и с 9 вечера. Это касается любых работ, которые сами по себе по ночам не запрещены. Юрий Коваленко: Ну, закон "О тишине" в Москве 2018 года дополнился изменениями. Теперь нельзя делать ремонт в выходные дни вообще, а также создавать шум в рабочие дни с 9 вечера до 8 утра, в праздники и выходные с 10 вечера до 10 утра, в любой день недели, в том числе в обычные рабочие выходные и праздничные дни, с 13 до 15 часов. Ольга Арсланова: И это то, что очень часто возмущает строителей, потому что добавили еще вот эти два часа – с часа до трех дня. И это время дневного сна для детей – так объясняют это в мэрии. Еще без перерыва делать отделку с помощью дрели или перфоратора можно не более 6 часов подряд. В многоквартирных домах запрещено производить работы более чем 3 месяца подряд. А за нарушение этого срока также штрафы. Кстати, аналогичные законы, но с небольшими вариациями, приняты во многих регионах. Сейчас на вашем экране закон в Санкт-Петербурге – немного похож, только чуть-чуть сдвинуты вечерние часы, разрешенные для работы. Вот мы Алтайский край приводим для примера. Самые низкие штрафы, наверное, там – от 500 до 3 тысяч рублей для физических лиц. Юридические лица за нарушение закона заплатят до 10 тысяч рублей, ну, разумеется, если, на них пожалуются и смогут доказать, что шум действительно был. Юрий Коваленко: Главное – доказать. Ольга Арсланова: Если у вас шумят и нарушают закон "О тишине", позвоните в прямой эфир и расскажите, пожалуйтесь. Может быть, поможет. А у нас в гостях адвокат, кандидат юридических наук Андрей Некрасов. Андрей Игоревич, здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Андрей Некрасов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вы вот такими делами, кстати, занимаетесь? Коллективные жалобы, частные жалобы. Андрей Некрасов: Довольно редко в частном порядке жалуются граждане. От юрлиц не приходилось пока слышать, что всерьез как–то они были оштрафованы и потерпели какие-то неудобства. Граждане жалуются, но до коллективных обращений, к сожалению, наверное, не доходит в виду плохо работающего механизма привлечения к ответственности. Юрий Коваленко: В смысле? Ведь доказать-то не сложно. Снял на телефон работающих ночью на стройке рабочих, предъявил, доказал, свидетелей привел – пожалуйста. Андрей Некрасов: Не все так просто. Дело в том, что есть определенное допустимые уровни шума, которые измеряются специальной техникой в децибелах. И если такие уровни шума не превышены, то привлечь к ответственности нельзя. Юрий Коваленко: А эксперты спят в то время, когда работают рабочие. Андрей Некрасов: Совершенно верно, эксперты спят либо эксперты в принципе не реагируют, официальные государственные эксперты из Роспотребнадзор, из, Мосэкомониторинга. Либо в принципе не реагируют, ну, должным образом на подобные заявления, либо даже в частном порядке, к сожалению, оперативно ничего сделать не могут. Поэтому есть заявления недовольных граждан, но это недовольство очень часто не подкрепляется вообще ничем. К сожалению, более того, оперативно прекратить какие-то работы, приехать и вмешаться во всю эту ситуацию либо, если мы говорим не про строительные работы, которые ведут какие-то дорожные компании, еще что-то, а даже просто частные лица, ваши соседи, оперативно что-то прекратить практически невозможно. Ольга Арсланова: Подождите, но можно вызвать участкового по месту жительства. Андрей Некрасов: Увы, увы. Ольга Арсланова: И сказать: "Шумят соседи". Участковый приезжает, разбирается – шум прекращается. Андрей Некрасов: К сожалению… Ольга Арсланова: Стройка у меня под окном. Неужели не тот же механизм? Андрей Некрасов: К сожалению, органы полиции за последние годы освобождены от обязанности реагировать на такие сообщения. Данные правонарушения выведены из-под федерального регулирования на уровень региональный. Ольга Арсланова: А кого можно позвать, чтобы это прекратилось наконец-то? Андрей Некрасов: К сожалению, такого рода правонарушения… Ольга Арсланова: Купить беруши. Андрей Некрасов: …рассматривают административные комиссии при органах местного самоуправления. В Москве конкретно это управы. Такие комиссии собираются раз в месяц, иногда чаще, если это необходимо. И там вы уже должны как заявитель доказывать, что конкретное лицо, не просто сосед, имени которого вы не знаете, или просто собственник квартиры, который вам известен, это публичная информация общедоступная, а конкретный Иванов Иван Иванович. Именно он в это самое время таким-то образом вот на такие-то допустимые пределы нарушил ваш покой и тишину. Юрий Коваленко: Извините, но так смешно, что даже не смешно. А зачем в таком случае закон? Для чего устанавливаются рамки? Для чего устанавливаются децибелы, время и шум, защита людей от него, если это не работает никак? Андрей Некрасов: Закон неплохой, действительно, но он плохо реализуется. Выходят ли на такие объекты те же самые участковые, оперативные какие-то дежурные? Да, иногда выходят, но это их добрая воля. В основном они всегда дают отписки: "Это, в принципе, не наша работа". Регионы сегодня вправе заключать соответствующее соглашение с МВД. Насколько мне известно, Москва, например, до сих пор такое соглашение не заключила. Поэтому те сотрудники правоохранительных органов, участковые, которых я знаю лично, говорят: "Ну, мы знаем свой район. И мы, конечно, живем рядом с этими же людьми. И мы выходим на их обращения, когда можем себе позволить, но вежливо разъясняем, что это просто не наша работа". То же самое нередко говорит Роспотребнадзор: "Мы могли бы замерить этот шум, но оперативно, конечно, мы никуда не поедем". И некоторые граждане в таком случае, когда живут вот рядом с какой-то большой стройкой, там сложная дорожная ситуация, либо новые дома и соседи регулярно делают ремонт, они покупают оборудование, которым можно замерять этот уровень шума. А оно довольно дорогостоящее. Ольга Арсланова: А это оборудование является верифицированным, сертифицированным? Андрей Некрасов: Да. Ольга Арсланова: А то потом скажут: "Мы ваши данные не принимаем". Андрей Некрасов: И могут тоже не принять, потому что пользуется им простой потребитель, а не эксперт. Поэтому, к сожалению, вот этих вопросов немало. И ситуация сегодня, ну, пока качественно не решается, во всяком случае в столичном регионе, как я это вижу. Ольга Арсланова: Мы понимаем, что шум может быть от чего угодно. Конечно, в первую очередь приходит в голову стройка, приходят ремонты, какие-нибудь шумные соседи. Но люди (вот я сегодня узнала), жители Петербурга жалуются на уличных музыкантов, которым разрешили до позднего времени выступать на некоторых улицах. И ничего не поделаешь, разрешили городские власти. И у нас есть жалобы от зрителей, в частности Петр из Москвы, который сейчас с нами на связи. Мне подсказывают, что его беспокоят салюты. Здравствуйте, Петр. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вы в каком-то особо приближенном к салютам месте живете? Зритель: Я живу на Шмитовском проезде. Вы знаете, после 10 часов вечера, поближе к 11 начинаются вот эти фейерверки. Ну, видимо, где-то справляют свадьбы, какие-то юбилеи. И еще очень донимают мотоциклисты и автомобилисты с установленными на их машинах так называемыми глушителями нулевого сопротивления. Жутко! Чуть ли не стекла дрожат! Скажите, пожалуйста, есть ли какие-то нормы по шуму? Вот я бывал за границей, и там такого нет. Там мотоциклы работают не громче, чем машины. У нас мотоциклы ездят – это рев стоит страшный какой-то! Вот скажите, это же просто наплевательское отношение к человечеству. Юрий Коваленко: Спасибо. Андрей Некрасов: Да, я согласен совершенно и испытываю точно такие же трудности, поскольку живу на довольно оживленном проспекте, мои окна выходят на улицу. И когда начинается мотосезон, для меня и для моей семьи это тоже огромная проблема – мотоциклисты. Действительно, я соглашусь с вашим телезрителем, это действительно неуважение к окружающим. Нередко сами мотоциклисты говорят, что таким образом они предупреждают о себе автомобилистов для того, чтобы не произошло ДТП. И вот такие глушители или практически их полное отсутствие по факту, они устанавливаются вот для пущей безопасности. Ольга Арсланова: И вроде бы не запретишь человеку ночью передвигаться по улице на мотоцикле, он имеет право. Андрей Некрасов: Имеет право. Что касается вот этого технического оснащения автотранспортных средств – ну конечно, это работа ГИБДД. И если такие средства допускаются к эксплуатации и нет никаких вопросов у офицеров ГИБДД, ну, к сожалению, видимо, они не очень хорошо справляются… Юрий Коваленко: Мотобатальон, насколько я знаю, не возит с собой шумомер для того, чтобы измерять уровень шума мотоцикла. Андрей Некрасов: Верно Юрий Коваленко: Это все должно делаться на пункте ТО и так далее. Андрей Некрасов: Совершенно верно. Юрий Коваленко: То есть получается, что человека от громкого мотоциклиста не защитить, от громкой машины не защитить. От салюта просто не успеешь защитить – салют кончится, эксперты не успеют приехать. Ольга Арсланова: И потом, это не какие-то городские салюты, которые, кстати, на специальных площадках производятся, чтобы никому не мешать. Андрей Некрасов: Это какие-то частные вечеринки. Ольга Арсланова: Частная вечеринка. Андрей Некрасов: Самое трудное (и это очень важно подчеркнуть), что с юридической точки зрения привлечение к административной ответственности всегда персональное, строго персональное. Понимаете, конкретное должностное лицо, вот управа… Ольга Арсланова: Разрешено вести стройку ночью, например, да? Андрей Некрасов: Нет, оно должно изобличить конкретного виновника. Вот именно Иван Иванович Иванов, именно он запустил эту петарду и причинил такое неудобство, эти звуки. Ольга Арсланова: Иначе кого штрафовать-то? Андрей Некрасов: Совершенно верно. Это все сугубо индивидуально. И когда большая компания нетрезвых веселых людей, кто-то, может, вообще побоится подходить и узнавать, где здесь поджигатель и виновник, совершенно верно. Ольга Арсланова: Кстати, о мотоциклах. Наши зрители обратились к нам с жалобой, написали письмо. Дело в том, что в подмосковном Ступино дачники и жители частного сектора требуют запретить соревнования и тренировки по мотокроссу, который у них там проходит буквально в сотнях метрах от домов. И жители этих домов говорят, что громко, невозможно громко. Хотя вроде бы и все это разрешено. За тишину борются уже 6 лет. Правда, пока жители эту войну проигрывают. Давайте узнаем у нашей коллеги Тамары Шорниковой, которая туда съездила, насколько там действительно шумно, как люди в этом живут и как их борьба сейчас продвигается. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Наш корреспондент рассказала о том, что когда она там была, такого страшного шума нет. Есть постоянный такой вот навязчивый гул. Наверное, если ты живешь в этом постоянно, это неприятно. С одной стороны, почему нельзя строить вот такие мероприятия, такие заведения чуть дальше от жилой зоны? А с другой стороны, мы все жители большого города. Может быть, нам стоит уже смириться с каким-то фоновым шумом и назвать это платой за цивилизацию, за возможность жить в большом городе цивилизованно? Андрей Некрасов: Я думаю, можно соблюдать какой-то допустимый баланс и уважать друг друга. Разумеется, такие объекты необходимо строить с учетом и мнения окружающих, и с учетом определенных нормально сложившихся уже мероприятий. Почему эти шумоизоляционные экраны, блоки, что угодно, почему они только сегодня планируются к возведению, а не были возведены изначально? Ольга Арсланова: Когда уже проводятся соревнования. Андрей Некрасов: Совершенно верно. Поэтому можно копать и глубже. А дал разрешение на строительство этого объекта настолько близко к домам Либо наоборот – кто появился раньше там? Может быть, этот объект, а затем дома. Тогда кто позволял строить такого рода строения, если они жилые? Таких вопросов немало. Это связано с аэропортами, кстати говоря, в черте городов, то же самое. Ольга Арсланова: Да-да-да, у нас жители жалуются и говорят: "Пулково, шум. Что делать? С кого спрашивать?" Очень многие люди покупали квартиры давно или наследовали квартиры, а потом прокладывали трассы прямо у окон домов. Где-то поставили экраны, действительно, но тем не менее жить там довольно сложно. Мне все время было интересно, если вдруг такое происходит, когда ты уже давно живешь в доме, и вот оно появляется – ты как-то можешь затормозить этот процесс, повлиять на ситуацию, потребовать какую-то компенсацию? Ведь понятно, что в таком случае жилье тут же становится дешевле. Андрей Некрасов: Очень тяжело. И сегодня, когда все еще продолжается по стране точечная застройка, и в мегаполисах тоже, в том числе в Москве, по отдельным объектам граждане жалуются, объединяются, привлекают самые разные силы, депутатов, самых разных избранников и активистов, пишут во все органы. Приезжают целые комиссии, замеряют все что угодно, в том числе уровень шума, вибрации и так далее. И очень часто дают отписки: "Когда мы там были, все это проверили и замерили, никаких нарушений нет. А что у вас там еще происходит – к сожалению, нам это просто неведомо и неинтересно". Поэтому публичная сфера в таком случае – это единственное, что может как-то помочь. Ну, само регулирование, видите, где-то недостаточное, где-то просто неработающее. Наверное, проблема комплексная. И чем больше люди будут активнее заявлять о своем неудовольствии, тем быстрее этот вопрос выйдет на более высокий уровень. И, возможно, те же самые народные избранники либо исполнительные органы власти заинтересуются этой проблемой всерьез и попытаются ее решить. Потому что, как верно говорят телезрители… Юрий Коваленко: Компромисс пока только в звукозащищающих экранах, и все. То есть ни трек не будет переезжать, ни деревня не будет переезжать, ни, собственно говоря, аэропорт не переедет от соседнего города. То есть только звукозащищающие экраны? Андрей Некрасов: Такие случаи, к сожалению, в мире бывали. Ольга Арсланова: Давайте послушаем наших зрителей. У нас звонок из Москвы. Дмитрий, здравствуйте. Рассказывайте, Дмитрий, что вас беспокоит. Юрий Коваленко: Дмитрий? Зритель: Да, добрый день. Мой звонок связан с тем, что у нас в жилой зоне, ну, спальная постройка Москвы (это Байкальская улица, 42) с разрешения администрации, ну, то есть префекта, решили построить здание Пенсионного фонда. Здание находится буквально в 10–15 метрах от окон жилых домов. То есть шум весь, который создают строители, – это все отдается на жителей. Мало того, было технологически разрешено забивать сваи прямо вблизи этих домов. Пошли трещины в квартирах. Возмущает тот факт, что строители работают и по воскресным, и по праздничным дням. Вот был Первомай, 9 мая, и строители работали. То есть люди надеются, что в субботу и воскресенье они получат полноценный отдых, а в результате они получают количество децибел себе в квартиры, что называется. Гул стоит неимоверный, когда работает техника! Куда мы только ни жаловались. Ну, в основном получаем отписки, что разрешено работать с 8 до 11 строителям. То есть люди буквально не знают, как защититься от этого беспредела. Ольга Арсланова: То есть получают в ответ констатацию, выписку из закона. Андрей Некрасов: Да, совершенно верно. Ольга Арсланова: А дальше что? Андрей Некрасов: Это общая проблема. Если получится привлечь частных экспертов, то, может быть… Ольга Арсланова: Но за это нужно заплатить, правильно? Андрей Некрасов: Совершенно верно, разумеется, да. И желательно причем это как-то подгадать, сделать это поближе к тому моменту, когда своеобразные замеру будут производить и официальные государственные специалисты. То есть вы сможете таким образом опровергнуть то официальное мнение, которое получите в этой самой отписке. Ну, тогда можно рассчитывать как минимум на то, что есть основания для предъявления своих претензий конкретным лицам. И я хотел бы обратить внимание на то, что само привлечение к административной ответственности далеко не всегда что-то может изменить, потому что те неудобства, которые есть у конкретных граждан, они в конечном итоге могут удовлетвориться, так сказать, сгладится только посредством предъявления индивидуальных претензий и исков о возмещении и взыскании компенсации морального вреда. Юрий Коваленко: То есть государство может оштрафовать строителей Пенсионного фонда Российской Федерации? Андрей Некрасов: Совершенно верно. И доход пойдет в бюджет, грубо говоря, государства. А вот конкретные граждане, жильцы этих квартир, которые недовольны, никакой сатисфакции не получат. И их право на удовлетворение хоть какое-то материальное не всегда зависит от такой ответственности. Если они смогут доказать, что имеет место такое-то нарушение, им причиняется такое-то неудобство, то они могут в индивидуальном порядке либо коллективно в суде взыскивать компенсацию морального вреда, причиненного им вот этими неудобствами. И это не будет, повторюсь, никак связано с тем, что не получается привлечь к административной ответственности вот эту строительную компанию, и все тут. Ольга Арсланова: Еще одна жалоба у нас – Кемеровская область, Людмила. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Слушаем вас. Зритель: У нас частный сектор. Соседи организовали питомник собак. Если 5–6 собак, они выходят в огород, они лают, лают и лают. А мы пенсионеры, у нас уже давление поднимается. И вот как нам теперь жить? Они недавно к нам переселились, новые соседи, и организовали питомник. Вот какие правила, какой закон? Сколько собак должно быть? И можно ли в частном секторе питомник организовывать? Ольга Арсланова: Спасибо большое. И присоединяются наши зрители, жалуются из разных городов на соседей в многоквартирных домах, которые заводят много собак в одной квартире, или это собаки большие, лают громко, а перекрытия слабые, звукоизоляции нет – и вот круглосуточно ты как в зоопарке. Андрей Некрасов: Да, этот вопрос смежный. Он не совсем, конечно, напрямую касается шума. Если речь идет про питомник или такой, скажем, мини-зоопарк… Ольга Арсланова: Любители животных. Андрей Некрасов: …то есть действительно определенные нормативы, они в основном тоже региональные. Там, где нормативы существуют, вы можете написать опять же в свои местные органы власти о том, что животные содержатся в плохих условиях, на ваш взгляд. Ольга Арсланова: Или громко лают. Андрей Некрасов: И вы получите определенные разъяснения. Что касается громкости, то это тоже очень большая проблема, причем как на улице, так и в квартирах. В ряде государств (мы их называем западными) приняты довольно строгие меры – там города, вообще населенные пункты создаются человеком для человека. И питомцы если и заводятся, то они ни в коем случае не должны нарушать права третьих лиц и, кстати говоря, самого хозяина тоже, ведь он, может, думал, что собачка будет тихая и милая, а она постоянно гавкает. В Соединенных Штатах Америки, например, по жалобе соседей могут отнять вашу собаку и умертвить ее просто, если она постоянно мешает. Продаются специальные ошейники, которые подают ток, и собака отучается лаять. Это не всегда хорошо, потому что лай, как мы знаем, признак иногда опасности, еще чего-то, что заметила собака, но тем не менее вот таким образом воздействуют. Для наших людей пока это все что-то наподобие фантастики и вообще чего-то бесчеловечного. Вот нет консенсуса именно в обществе по поводу таких вопросов. Ольга Арсланова: Понятно, что и соблюдение законов о тишине за рубежом – это результат некоего отработанного консенсуса о том, как мы живем, как мы друг другу не мешаем. Андрей Некрасов: Гражданское общество, да. Ольга Арсланова: У нас с этим есть проблемы, очевидно. И очень многие зрители жалуются на то, что совершенно разные у них представления соседями о том, как можно себя вести, например, ночью, о допустимости шума и так далее. Закон при этом не работает. Ну, это же твой отдых, твоя жизнь. И многие уже в таком состоянии, что готовы решать эти конфликты самостоятельно – идти к соседям, устраивать драки, сбрасывать что-то на автомобили и так далее. Вот последний вопрос об этом. Чего нельзя делать в таких ситуациях, чтобы не стать самому фигурантом уголовного дела? Андрей Некрасов: Нельзя нарушать закон. Нельзя, конечно, допускать, рукоприкладства, угрозы жизни или здоровью. Нельзя заниматься, если так емко сказать, самосудом. Вот этого делать нельзя. Ольга Арсланова: То есть закон не работает, и самосуд тоже нежелателен? Андрей Некрасов: К сожалению… Ольга Арсланова: И что делать – непонятно. Андрей Некрасов: Ну, кооперироваться и добиваться того, чтобы власть услышала. И конечно, стараться договариваться со своими соседями. Юрий Коваленко: Шуметь в ответ? Андрей Некрасов: Вы знаете, иногда работает и это. Я знаю такие случаи, когда только люди могли договориться, только в противовес. Сосед, к сожалению, понимал, что, видимо, он тоже мешает. Ольга Арсланова: И кооперация, и шум – это то, что может помочь, потому что чиновники тоже лишнего шума не любят. Иногда проще решить проблему, чем терпеть постоянные жалобы жителей. Андрей Некрасов: Верно. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Андрей Некрасов: Спасибо. Ольга Арсланова: У нас в гостях был Андрей Некрасов, адвокат, кандидат юридических наук. Мы обсуждали закон "О тишине", который существует нашей стране, но, увы, не всегда работает.