Тамара Шорникова: «Снимите это немедленно! – не исполняй. – Ваш костюм может быть опасен для здоровья!» Это все предупреждает Роспотребнадзор. Инспекторы проверили магазины и забраковали каждый десятый предмет одежды – сшитый из опасных материалов, много подделок. Иван Князев: Да. Как уточняют в Роспотребнадзоре, даже сертификат сегодня не гарантирует качество товара. И вот что из некачественного сырья могло попасться россиянам в этом году. Итак, из оборота инспекторы изъяли почти 11,5% предметов одежды из проверенных. В обуви Роспотребнадзор нашел изъяны у 6% пар. Меховые изделия эксперты выделили в отдельную категорию, и ее, кстати, браковали гораздо реже – чуть больше 5% от проверенных образцов. Тамара Шорникова: Сразу запускаем SMS-опрос: что для вас важнее при выборе одежды – цена или качество? Простой выбор, простая альтернатива. Пишите нам на короткий номер 5445. В конце этого получаса подведем итоги. Беседовать с нами, прояснять цифры, объяснять причины будет эксперт в нашей студии. У нас в гостях – Андрей Павлов, председатель Комитета по легкой промышленности и товарам народного потребления «Деловой России». Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Андрей. Андрей Павлов: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Мы, конечно, поясним, что, разумеется, речь идет не обо всей одежде в России, а речь идет о той партии, которую проверил Роспотребнадзор. Но их проверки достаточно масштабные. И, как часто сами говорят в ведомстве, это позволяет, в общем-то, оценивать картину по стране. Итак, каждый десятый предмет одежды признали некачественным. Что это значит? Андрей Павлов: Ну, это значит, что недоглядели. Тамара Шорникова: Кто? Андрей Павлов: Во многих регионах России можно некачественным признать, не знаю, каждый пятый предмет одежды и обуви. Тамара Шорникова: То есть цифры заниженные, на ваш взгляд? Андрей Павлов: Да, по факту цифры заниженные. Опять же смотря откуда смотреть. Ну смотрите. Если посмотреть в целом рынок fashion-ритейла и легкой промышленности, то это второй потребительский рынок в России. Он значительно больше рынка электроники, он значительно больше рынка автомобилей. Больше нас только продукты питания. На данную отрасль – легкую промышленность – долгие годы государство закрывало глаза. Вот сейчас 2020 год, скорее всего, будет тем годом, когда наша отрасль – и легкая промышленность, и fashion-ритейл в целом, а это не только одежда, обувь, а это и сумки, аксессуары и много чего еще с этим связанного – начнет выходить из тени. Маркировка – так ведь? Сейчас вводят маркировку обуви, дальше – одежды. Маркировка меховых изделий прошла около года назад. Сейчас отменяют льготные налоговые режимы для торговли обувью, одеждой, ну, для товаров маркированных. Ввели онлайн-кассы. То есть рынок стал прозрачнее. Основная масса нашего рынка – это микро и малый бизнес – в тени по факту. То есть если посмотреть, где доли основные, то крупные компании занимают буквально несколько десятков процентов. И теперь у государства появилась возможность дойти до малого бизнеса, дойти до этих рынков. И они начали изучать, а что же там творится. Взялись за сертификацию. Вот как раз вопрос сертификации. Оказывается, у нас сертификация есть «черная», то есть это там, где все сертификация – не больше, чем печать. Иван Князев: И для всех это стало открытием? Андрей Павлов: Да, для всех стало открытием. Печать и пачка бумаги. Тамара Шорникова: То есть как липовая прописка или диплом в переходе. Андрей Павлов: Вы знаете, это прекрасный бизнес. Пачка бумаги за 100 рублей превращается в миллион рублей методом штамповки. Дальше – «серая» сертификация. Это когда лаборатории вроде бы есть, они более или менее легальные, но у них нет ни оборудования для качественной проверки, ни специалистов. А это очень большая проблема. Сейчас специалистов действительно днем с огнем не сыскать. Иван Князев: Андрей, простите, я вас немножко перебью. Просто мы уже два важных момента обозначили. Андрей Павлов: Давайте. Иван Князев: Смотрите. Во-первых, вы говорите, что большая часть бизнеса в тени находится. Ну, здесь получается… Андрей Павлов: В данном секторе. Иван Князев: …какая-то очень и очень большая тень. Я не знаю, куда и как смотрят эксперты, инспекторы, которые приезжают, но в каждом городе, наверное, есть такое место, как «Садовод» в Москве, в любом миллионнике есть такие же рынки, куда придет любой нормальный человек, и ему не пробьют ни чек. И не секрет, какой товар там. Тамара Шорникова: За тысячу рублей – качественный adidas. Иван Князев: И как бы ходить далеко не надо. Вот перед тобой многомиллионный… Я не знаю, там просто тьма товара! Что проверять-то? Андрей Павлов: Вы сами начали отвечать на вопросы. Действительно, если… А вообще рынок fashion-ритейла, обуви и одежды – это один из самых, наверное, криминальных легальных рынков. Иван Князев: Криминально-легальных? Андрей Павлов: Да, криминальных легальных рынков. Просто есть нелегальные рынки. Ну, мы знаем, да? Понятно, они нелегальные – значит, они криминальные. Это все логично. А у нас получается рынок легальный, но криминальный. Действительно, в регионах зачастую больше 50% одежды и обуви составляют контрабанда и контрафакт. То есть заходишь на рынок, и вы видите подделки всех мировых брендов. Это контрафакт и контрабанда – как завезенные из-за рубежа, так и произведенные в России. Кстати, в России… Знаете, если вы забьете в интернете «швея», то там выскочит очень много: «Ищем швей по перешиву лейблов». То есть привозите какие-то майки просто no name, а дальше лепите Dolce & Gabbana… И можно перечислять сотни брендов. И в этой ситуации, сами понимаете… Что делать в этой ситуации легальному бизнесу? Иван Князев: Хороший вопрос. Андрей Павлов: Да. Вот на этот вопрос… Иван Князев: Цены снижать, цены снижать. Андрей Павлов: Цены снижать? Невозможно. Российский легальный бизнес, работающий как раз в легкой промышленности и fashion-ритейле, находится, знаете, между молотом и наковальней. Молото – это крупнейшие мировые компании, трансграничные. Мы все их прекрасно знаем. Это самые крупные холдинги, мировые – от Inditex, Uniqlo и так далее. И таких компаний мировых – сотни. И все имеют доступ к российскому рынку, да? С другой стороны – наковальня. Это как раз контрабанда, контрафакт. Это сотни тысяч торговых точек, торгующих непонятно где привезенным продуктом, где о сертификации, в принципе… Иван Князев: Да там даже вопрос этот не возникает. Андрей Павлов: Да, даже вопрос не возникает. Если вы увидите контрабанду, контрафакт, то тут, знаете, вопрос о сертификации задавать – это уже как-то смешно. «А где сертификат-то?» – «Ну, надо – принесем. Вам какой, скажите? Мы вам впишем сейчас все что угодно». И вот наконец государство озадачилось. Что такое ликвидация легкой промышленности в России? Повторюсь, она практически ликвидирована. Мы производим в России 15% обуви от всего объема, ну, может быть, 20%. И то производим – это армия. Ну, это секторы, где защитили. Так ведь? Ведь то же самое, кстати, и в одежде. У нас же оборонка… Тамара Шорникова: То есть специализированная обувь? Андрей Павлов: Да, специализированная обувь, рабочая обувь. Ну, еще есть что-то, но все это – очень мало. Да, раньше легкая промышленность – были целые большие регионы. Так ведь? Допустим, Ивановская область. Вот мы недавно в Ивановской области делали исследование рынка обуви: 400 обувных магазинов на город Иваново. Представляете, какая избыточная конкуренция? И из них в половине встречаются контрабанда и контрафакт. А на обычной системе налогообложения работает всего, по-моему, около двадцати торговых точек. Тамара Шорникова: Двадцать? Андрей Павлов: Да, двадцать. Все остальные на патентах, на ЕНВД. Вы знаете, я сейчас как раз буду идти против ветра. У нас же такая поддержка микро и малого бизнеса сейчас, да? Есть национальный проект – поддержка МСП. Иван Князев: Да-да-да. Андрей Павлов: Я даже амбассадор, на щитах вишу по всей России. Но, с другой стороны, если взять рынок легкой промышленности и fashion-ритейла, то как раз именно микро и малый бизнес (ну, так получилось) и является тем проводником этой некачественной криминальной продукции. И что делать? Иван Князев: Потому что это просто, быстро и приносит доход, видимо. Андрей Павлов: Да, да. Тамара Шорникова: Пока мы далеко не ушли от рынков, которые до этого обсуждали, давайте послушаем телезрительницу из Астраханской области, Альфию. Подсказывают редакторы, что как раз на таких рынках она и одевается. Выясним – почему. Альфия, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Альфия. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Расскажите, как и где выбираете одежду. Зритель: Ну, как бы я могу сказать о том, что в Астраханской области есть узбекские рынки, где дешевая продукция. И я хочу сказать, что она очень неплохого качества. Вы понимаете? Естественно, на селе большое количество населения, которое имеет маленькую зарплату, и одевается именно на узбекских рынках. И там качество, хочу сказать, хорошее. А вот Versace и все остальное, что шьется подпольно, мы все это прекрасно знаем. Зачем я должна переплачивать какие-то огромные деньги для фирмы, то есть для лейбла? Смысла нет. Тамара Шорникова: Альфия, скажите, а на этих узбекских рынках что за одежда? Кто ее производит? Откуда она? Зритель: Я не знаю. Я думаю, что производят те же самые узбеки, которые и торгуют. Или из Узбекистана привозят. Иван Князев: Да нет, ну вряд ли, конечно. Тамара Шорникова: Да, хорошо, ладно. Спасибо. Иван Князев: Альфия, спасибо. Конечно, скорее всего, оно из Китая идет, узбеки только продают. Тамара Шорникова: Давай узнаем еще одно мнение телезрительницы из Московской области, Оксана к нам позвонила. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Оксана. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Что вы предпочитаете? Качество? Бренд? Зритель: Я предпочитаю качество. Тамара Шорникова: Как определяете его? Что для вас показатель качества? Зритель: Показателем качества является внешний вид, состав ткани. Сейчас довольно большой выбор одежды, огромное количество торговых центров. И на сегодняшний день можно выбрать достойную одежду хорошего качества, если потратить на это какое-то количество времени. Мне кажется, что «Черкизон» с этими вещами уже всем приелся, люди такую одежду уже не покупают, как правило. Если человек хочет хорошо выглядеть, конечно, он старается купить качественную одежду, которую можно носить… Иван Князев: Я позволю себе не согласиться, потому что очереди на таких рынках всегда. Тамара Шорникова: И доходы разные у всех. И еще один вопрос. Цены за качественную одежду вас устраивают? Или вы считаете, что они завышены? Адекватны ли? Зритель: Порой цены действительно бывают высокие. Но опять же, если магазины хорошие, они устраивают время от времени какие-то акции. То есть если тебя интересует какая-то конкретная вещь, можно потратить какое-то количество времени и купить достойную одежду с хорошей скидкой. И еще хотела сказать такую небольшую вещь. Очень рада видеть у вас в студии Андрея Павлова. Замечательная компания Zenden у Андрея. Я совсем недавно купила сапоги в торговом центре в городе Ногинске… Иван Князев: Так! Тамара Шорникова: Рекламы нет на нашем канале. Спасибо большое. Иван Князев: Давайте мы рекламу немножко приостановим. Вашу мысль мы поняли. Андрей Павлов: Очень приятно. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое. Вот смотрите, какие SMS у нас. Ну, Москва – понятно. «Конечно, важнее качество. Тряпки нам уже надоели. И цена тоже все-таки немножко устраивает». Но Ивановская область: «Для бедных, как я, важнее цена». Тульская область: «Важнее качество, но берем по цене». Тамара Шорникова: И в связи с этим хочется спросить: качественная одежда в нашей стране большинству россиян по карману? Вот если представим, что поддержали фабрики, наладили выпуск, ассортимент стал больше, а мы купить это сможем? Или окажется, что те же самые наши качественные сапоги просто будут пылиться на полке? Иван Князев: Тамара, позволь я уточню. А у нас есть качественное наше, которое у нас в стране производится? Качественные сапоги, качественные пиджаки, костюмы и так далее. Вот действительно качественные. И чтобы они стоили не каких-то космических денег. Андрей Павлов: Разумеется, есть. Иван Князев: Есть? Андрей Павлов: Да. Но доля невелика. То есть, допустим, на рынке обуви есть компании… Допустим, Ralf Ringer – очень качественная обувь мужская, лидеры. Очень много шьется в России обуви мужской в Дагестане, но никто об этом не знает, там есть сотни фабрик. Мы в Дагестане в прошлом году произвели больше 300 тысяч пару обуви. Тамара Шорникова: А почему об этом никто не знает? Почему они не появляются в магазинах? Андрей Павлов: Хотя в официальной статистике всего 50 тысяч пар шьется в Дагестане. Ну, пока такой теневой рынок. Сейчас я ездил в Минеральные Воды на форум экономический, и там как раз обсуждали эту проблему. Я думаю, что сейчас буду «обелять» рынок Дагестана. Очень много обуви шьется в Ростове-на-Дону. Иван Князев: Но это какие-то российские марки? Андрей Павлов: Вы знаете, российские марки… Иван Князев: Или они под брендами работают? Андрей Павлов: Знаете, есть такое понятие… Это все англоязычные марки в своей массе, потому что так повелось. Тут нельзя путать патриотизм с идиотизмом. Ну, сейчас очень сложно выйти на рынок, назвать русским именем марку и продвинуться. Иван Князев: Ну да, сапоги «Березка», конечно… Это уже основы маркетинга там работают. Андрей Павлов: То есть ты должен быть либо немецкоязычный, комфорт, либо модный, итальянское название. Но в целом в России производится больше, чем есть в статистике. Это я вам говорю ответственно. По рынку обуви я это точно знаю, поскольку мы производим в России. Все возможно. Смотрите. Все возможно. Защитите рынок. Что надо поменять в экономике Российской Федерации? Мы должны больше производить. Как мы можем производить? Как российский предприниматель может конкурировать с контрафактом, с тем же «левым» adidas? Ни один российский дизайнер не может развить свою торговую марку, если у него внизу есть вот такие контрабандисты. Иван Князев: Андрей, можно уточнить? А как нужно защитить наш рынок? Понимаете, просто есть некоторые ограничительные меры. Давайте немножко пофантазируем. Закроют у нас все нелегальные рынки, останутся у нас только брендовые вещи в торговых центрах. И сколько они будут стоить тогда? Вопрос. Андрей Павлов: Они будут стоить… Иван Князев: Просто в таких случаях, когда работают протекционистские меры, цена обычно вверх идет. Андрей Павлов: Ну, во-первых, цена вверх не пойдет. Сейчас в России можно купить нормальную обувь в магазинах сегмента «средний минус» за очень небольшие деньги. Иван Князев: Ну какие? Андрей Павлов: Ну, допустим, магазины Zenden, Kari, CCC и много еще, еще десятки сетей. Повторюсь, обувь купить за небольшие деньги… Особенно если с советскими временами сравнивать, когда сапоги стоили целую зарплату. Для москвича купить обувь за 2–3 тысячи рублей – это вообще не является проблемой. Так ведь? Это зачастую однодневный заработок. Иван Князев: А не для москвича? Андрей Павлов: Не для москвича? Вот как раз для не москвича наведение порядка в этом секторе – это создание тысяч производств. Швейные производства, производства комплектующих. Так ведь? Дизайнеры. Вы знаете, это можно целые города российские восстановить, которые сейчас лежат в упадке, которые гасят как раз этой контрабандой. Мы же вообще очень мало производим товаром народного потребления в целом. Так ведь? Этот сектор у нас ушел. Это Китай, Вьетнам, вся Азия. Поэтому как раз сквозь призму изменений… А изменения уже пошли, я уже перечислил. Как защитить рынок? Это маркировка. Я, конечно, в принципе, не сторонник маркировки. Это удорожание. Причем для нас как компании «белого» бизнеса, мне это стоило уже десятки миллионов рублей. Иван Князев: А вы, соответственно, это все переложите в цену? Или нет? Андрей Павлов: Дальше. Самое главное – наведение порядка в налоговых режимах. Повторюсь, в России есть большое количество льготных налоговых режимов, на которых как раз и паразитирует весь теневой рынок. Это ЕНВД, это патенты. С УСН надо поработать. Плюс онлайн-кассы. Представляете, если в каждом магазине будут стоять онлайн-кассы… Все тоже этого боялись, но это тоже путь к «обелению». Мы же видим в целом, как у нас экономика «обеляется». Налогов же больше собирается. Тамара Шорникова: Понимаете, для того же микробизнеса, который, как вы говорите, конечно же, источник во многом некачественной одежды, обуви и так далее, те же онлайн-кассы – это просто смерти подобно. У нас было просто море звонков, когда эти онлайн-кассы начали внедряться: «Ну все! Мне проще закрыться, потому что это и расходы, и так далее, и обслуживание». Наверное, не от хорошей жизни многие такой некачественной одеждой приторговывают. Может быть, и их можно как-то поддержать, чтобы не душить, не запрещать, а мотивировать их, чтобы они занимались качественной продукцией? Андрей Павлов: Вот смотрите. Мое мнение простое: криминал надо запрещать. Пока вы не закроете криминал, не будет настоящего роста экономики. В России есть дикий перекос. Перейти от малого бизнеса к среднему практически невозможно, налоговая система не дает. Налоговых льготных режимов для производства практически нет. Меняем налоговую систему – возможно, уйдут с рынка сотни тысяч предприятий малого бизнеса. А нужны ли предприятия малого бизнеса, которые контрафактом завозят товар, продают его здесь, зарабатывают себе, но не думают ни о государстве – так ведь? – ни о гражданах страны в целом, не платят налогов? Иван Князев: Андрей, я прошу прощения. Скажите, пожалуйста, как предприниматель: сильное налоговое послабление нужно, чтобы ваши производства в том секторе, в котором вы работаете, немножко вздохнули посвободнее? Андрей Павлов: Смотрите. Вопрос не только сильного налогового послабления. Есть разница в налогах. То есть компания, работающая по обычной системе налогообложения, и компания, работающая, допустим, на ЕНВД, – у них налогообложение отличается зачастую в десять раз. Понимаете? Почему люди открывали фабрики?.. А я тоже в 2006 году, каюсь, закрыл фабрику. Я построил хорошую фабрику в Калужской области. Я не могу работать «вбелую» в производстве. Но я мог прекрасно работать на ЕНВД. А это режим, когда все налоговые платежи – 0,2% с оборота, 0,3% с оборота. И я пошел заниматься ритейлом – в чем я преуспел, создал вторую компанию на рынке обуви. Иван Князев: Понятно. Если все это случится, то цены будут адекватные? Цены будут снижаться? Андрей Павлов: Цены будут адекватные. Вы знаете, когда бензин поднимают в цене, количество машин на дорогах не становится меньшим. Так ведь? Мы все с вами спокойно заливаем бензин. Просто мы все платим одинаково. Но если завтра бензин будет стоить, не знаю, для крупного бизнеса 45 рублей, а для малого бизнеса будет стоить, не знаю, 25 рублей, то мы вдруг увидим на заправке, что будет стоять только малый бизнес. Так ведь? Иван Князев: Понятно. Андрей Павлов: Все будут малообеспеченные. Поэтому меняем налоговую систему, меняем перекос с торговли на производство, даем льготы производству – и начинаем менять экономику страны в целом. Тамара Шорникова: Давайте послушаем мнение нашего телезрителя, к нам дозвонилась Галина из Татарстана. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Галина, какую одежду вы покупаете и где? Зритель: Дело в том, что 30% одежды я шью сама из тканей, а 30% я покупаю. Вот у нас закрывается постепенно вещевой рынок, и на контейнерах устраивают распродажи, в павильонах. И не только распродажа. При смене товара на летний сезон, на зимний сезон тоже очень большие скидки. А качество товара – прежде всего для меня, так как я шью, это строчка на изделии. То есть чтобы не было ниток, чтобы было оформлено очень аккуратно. Но дело в том, что в любом случае, наверное, все россияне уже понимают, что если бы не Китай, то россияне ходили бы, наверное, голые, босые и голодные, потому что даже продукты китайские. У нас в Татарстане был обувные магазины «Спартак». Прекрасное качество, долго носится обувь, годами, по пять, по десять лет. И что самое важное? В основном это кожа, и она не изнашивается. Но для пенсионеров, которые получают от 8 до 10–12 тысяч, гораздо удобнее купить вещь более дешевую, то есть китайскую. Иван Князев: Да, понятно, Галина. Зритель: И получается такой парадокс. Чиновники должны все-таки, наверное, дать льготы тем, кто производит российский товар. И самое главное – название магазинов не должно быть европейским, на английском языке, на прочих. То есть все-таки надо продвигать российские товары и давать льготы тем, кто под российской маркой будет выпускать эту одежду. Мне кажется, такое преклонение перед Европой, что уже забыли-то, что страна великая, о чем говорят каждый день по телевизору. Большая разница по одежде даже между бедными и богатыми. Если часы по два, по пять, по десять миллионов, то какое мнение будет о стране в целом? Иван Князев: Галина, понятно. Спасибо, спасибо, спасибо вам большое за ваше мнение. Андрей, вот смотрите. Видите – наша телезрительница говорит, что пенсионеры-то не будут ждать, когда наш рынок выровняется и будет работать честно, при этом продавать задешево. Им надо в чем-то сейчас ходить. Как вы считаете, рынок должен выравниваться таким эволюционным путем? Может быть, оставить пока все те дешевые товары, когда действительно за 500 рублей можно купить себе кроссовки, ботинки и так далее, и постепенно поднимать официальное, легальное производство? Или все-таки вы за жесткие меры в отношении этого теневого сектора? Андрей Павлов: Ну, я за жесткие меры. Мы этого ждем. Я этого жду уже 20 лет. Иван Князев: А что тогда носить люди будут, как вы думаете? Андрей Павлов: Я думаю, что, повторюсь, без обуви никто не останется, без одежды никто не останется. Большое количество магазинов, реальных, абсолютно «белых» магазинов с низкой ценой. Плюс на сегодняшний момент для людей с низким достатком… Ну, я сейчас не говорю только о пенсионерах. Что убивает еще нас, наш ритейл и нашу легкую промышленность? Трансгран. Вот мало кто знает, что в прошлом году в Россию беспошлинно через интернет было завезено обуви и одежды на сумму больше 200 миллиардов рублей. Вы представляете? Как нам выживать, если наши конкуренты к нам в Россию без пошлин привозят и тут продают напрямую клиенту, B2C? То есть из Азии, я не знаю, из Европы приходит. Понимаете, если вы не будете кормить свой бизнес, то… Иван Князев: …то он умрет. Андрей Павлов: Это как армия, да? «Не будете кормить свою армию – будете кормить чужую». То же самое и здесь: не будете кормить свой бизнес – он умрет, и будете кормить чужой бизнес. А дальше ситуация будет только ухудшаться. Смотрите. Если в 90-е годы нас лишили производства – так ведь? – Россию завалили продуктами низкокачественными, стоком со всего мира… Помните 90-е годы, начало 90-х, да? Иван Князев: Очень хорошо помним. Андрей Павлов: Закрыли все наши заводы. Я помню, в Великом Новгороде у нас телевизоры выпускали, видеомагнитофоны выпускали, то есть была электроника. Сейчас же Россию лишают и ритейла тоже. А это будет следующий социальный взрыв. Сейчас регионы начали массово терять рабочие места, потому что: 1) растут сети; 2) растет доля интернет-продаж. Все интернет-гиганты находятся где? Они же не находятся в каком-то условном Великом Новгороде или Нижнекамске. Иван Князев: Разумеется. Андрей Павлов: Они находятся в Москве. Растет трансграничная торговля. Мы уникальная страна в мире. Мы еще сегодня можем завозить за 500 евро без пошлин. В Европе уже десятки лет 22 евро. Богатые европейцы себя защитили, а Россия, щедрая душа, пожалуйста, рынок свой бесплатно отдает. Вот только с 1 июля у нас будет 200 евро. Ну, до 200 евро, извините… Иван Князев: 20 евро? Андрей Павлов: 20 евро будет, дай бог, если примут, только через два года. То есть мы просто бесплатно сдаем свой рынок, мы сдаем своих предпринимателей на ровном месте, легальных предпринимателей как раз, микро и малый бизнес, о котором мы вроде бы печемся. Надо свой рынок защищать. Если не защищаешь свой рынок, то дальше тупик. Тамара Шорникова: Ну, либо выживет сильнейший. Давайте посмотрим, по какому сценарию будут события развиваться. Сейчас подведем итоги нашего SMS-голосования. «Что для вас важнее при выборе одежды?» Цена – 55%, качество – 45%. Так ответили наши телезрители. В общем-то, равновесие есть. Иван Князев: Да, сбалансированность какая-то есть, но все-таки цена немножко доминирует. Тамара Шорникова: И понятно – почему. Спасибо вам. Андрей Павлов, председатель Комитета по легкой промышленности и товарам народного потребления «Деловой России», был у нас в гостях. Обсуждали контрафактную одежду. А прямо сейчас послушаем новости. Спасибо. Иван Князев: Спасибо.