Виталий Млечин: Ну а мы начинаем наш первый час, как всегда, информационно насыщенный, темы будем менять быстро, хотя в начале у нас тема такая очень важная, поэтому на нее потратим немножко больше времени. Тем не менее, еще раз напомним, как с нами связаться: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира, 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Если хотите с нами поговорить, задать вопрос, высказать свое мнение, пожалуйста, свяжитесь с нами и попадайте в прямой эфир. Марианна Ожерельева: Ну и, конечно, сейчас главная тема, которой мы посвятим много времени, и будут разные эксперты, рассмотрим ее с разных точек зрения. Виталий Млечин: Да. Марианна Ожерельева: Конечно, о том, что российская фигуристка Камила Валиева объяснила попадание запрещенного триметазидина в свой организм тем, что его принимал для сердца ее дедушка, в результате произошло некое такое бытовое загрязнение. Об этом заявил глава дисциплинарной комиссии Международного олимпийского комитета Денис Освальд. Получается, что до соревнования нашу спортсменку допустили, сегодня короткая программа, а вот обвинения в применении допинга остались. Виталий Млечин: Да, так что, если Валиева войдет в тройку, награждение не состоится, об этом объявили в МОК. Также не будет проводиться церемония награждения призеров командного турнира, где наши фигуристы взяли золото. Сложившуюся ситуацию будем обсуждать прямо сейчас. С нами на связи Анна Анцелиович, руководитель спортивной практики юридической компании. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Анна Александровна, здравствуйте. Анна Анцелиович: Да, доброе утро. Виталий Млечин: Анна Александровна, ну что за ситуация такая? Марианна Ожерельева: Объясните, да. Виталий Млечин: Почему именно так? То есть насколько это вообще правомерно, ну и правильно, наверное, тоже? То есть получается, что если выиграет Валиева, то награждать пока не будут, но по крайней мере дадут возможность поучаствовать. Когда это выяснится хотя бы? Анна Анцелиович: Результаты, они будут официальные в любом случае, т. е. де-юре у спортсменки такой же статус, как у других спортсменов, она не временно отстранена, она не дисквалифицирована, даже не установлен сам факт нарушения антидопинговых правил. То есть чисто юридически она свободно и спокойно выступает и ее результат официальный. Вопрос в церемонии, действительно, это уже в исключительной компетенции МОК, это такая церемониальная процедура чествования победителей. МОК посчитал, что так как потенциально эти результаты могут быть отменены, то это проводить неправильно. Почему результаты могут быть отменены? Если факт нарушения антидопинговых правил будет установлен, т. е. если в любом случае спортсменка не оспорит сам лабораторный анализ, т. е. мы не говорим о степени ее вины и как запрещенная субстанция попала, а вот просто будет установлено, что действительно в ее пробе содержится запрещенная субстанция, то факт нарушения будет установлен. В соответствии с антидопинговыми правилами, все результаты после положительной пробы подлежат отмене. Единственное сделано исключение, если принцип справедливости не требует иного. Естественно, спортсменка, как мы ожидаем, будем говорить, что в данном случае принцип справедливости требует эти результаты оставить. И вот то, что ее тестировали много раз после положительной пробы, и на Олимпиаде много раз, и все пробы чистые, это мы знаем, пробы уже готовы, – это, конечно... И МОК поэтому и допустил ее, вернее не МОК, а CAS, до участия, там прямо сказано, что сейчас спортсменка не под воздействием запрещенных субстанций, все пробы чистые. Поэтому мы надеемся, конечно, что результаты останутся и сохранятся. Но потенциально, да, они могут быть отменены, и вот МОК в этой ситуации посчитал неправильным проводить церемонию награждения. Марианна Ожерельева: А вот по юридическому аспекту поясните, пожалуйста. Смотрите, вот эту пробу B, все-таки когда ее вскрывают? То есть есть же какие-то правила, да, в какие сроки она должна быть вскрыта. Потому что опять же мы слышим из СМИ: нашли это вещество в организме человека, на слушаниях, опять же они были закрыты, что просочилось, говорят о том, что возможность вот такая была, вот это самое бытовое загрязнение. Что с этой пробой? Где она, как? То есть юридически... Она если вскроется, может быть, вот сейчас она вскрывается, что, сразу не допускать, что ли, до соревнований? Анна Анцелиович: Нет, сейчас вскрыта проба A, она проанализирована. Проба B, насколько я знаю, не вскрывалась, ее не запрашивали. Обычно при уведомлении спортсмену дается 7 дней на принятие решения, хочет ли он вскрыть пробу B. Честно говоря, с учетом того, что в эти 7 дней спортсменке было не до пробы B и смысл вскрывать пробу B, это когда кто-то туда едет, присутствует при анализе... То есть я думаю, что сейчас просто уже было не до пробы B. Возможно, линия защиты спортсменки решит, что имеет смысл вскрыть пробу B, потому что действительно были обнаружены, насколько мы понимаем, совсем микродозу, да, очень маленькую концентрацию. Может быть, они решат вскрыть. Да, это выходит за обычные временны́е рамки, когда это можно сделать, но с учетом того, что стокгольмская лаборатория настолько задержала результат анализа, я думаю, что никто не будет против, если спортсменка чуть-чуть позже тоже вскроет пробу B, потому что сейчас она закрыта и находится фактически в данной лаборатории. Если уже проба B подтвердит результат пробы A, то в принципе это не особо что-то значит, все равно спортсменка может продолжать линию защиты по бытовому загрязнению, потому что это всего лишь подтверждает, что анализ пробы A был проведен правильно и там действительно есть эта субстанция. Но это не означает, что какой-то источник загрязнения был. Поэтому потенциально могут вскрыть еще пробу B, да. Виталий Млечин: А вот это «бытовое загрязнение» – это что такое? Можете объяснить, чтобы понятно стало? А то не очень пока. Анна Анцелиович: Ну, есть разные степени загрязнения. Может быть загрязнение самое распространенное, это когда спортсмену... спортивное питание, там производители, потому что мы знаем, что БАДы, они все-таки, не так их производство регламентируется законодательством, не так контролируется соответствующими органами, и туда производители могут, конечно, добавлять какие-то субстанции для усиления их действия, но не указывать это на этикетке. В первую очередь это характерно для анаболических стероидов, которые запрещены у нас, оборот которых запрещен Уголовным кодексом. Поэтому производители, с тем чтобы не попасть в поле зрения правоохранительных органов, туда добавляют для увеличения эффективности, но не указывают. Но загрязнение может быть разное, потому что, может быть, производитель плохо очистил линию. Например, тот же самый триметазидин, на прошлых Олимпийских играх было доказано, содержался в лекарственном препарате именно из-за плохой очистки производственной линии. Это вот одно из загрязнений по пище. Кстати, может быть и по пище, действительно, есть случаи загрязнения мяса, когда спортсмены говорили о том, что они употребляли мясо коровы, например, а до этого корову, ей проделывали курс анаболиков, и в ряде стран, например, в тех же США это прямо разрешено в животноводстве, употреблять некоторые виды анаболических стероидов в отношении коров, свиней. И таким образом они доказывали, что из-за употребления загрязненного мяса у них был положительный результат анализов. И третий способ – это загрязнение именно бытовое, например, когда... Наверное, самый знаменитый случай – это легкоатлет Сергей Шубенков: там говорили о том, что из-за больного ребенка, ему давали препарат, и вот, насколько я помню, там шла речь про ложку, что вот из-за пользования ложкой у него тоже нашли микродозу запрещенной субстанции. То есть бытовое загрязнение вполне возможно, особенно если препарат находится постоянно дома в открытом доступе. Марианна Ожерельева: Анна Александровна, а в этом случае насколько защищен сегодня спортсмен? Я говорю сейчас даже не только о Валиевой. Мы сказали про мясо и другие примеры – закон на чьей стороне в большей степени? Анна Анцелиович: Если есть возможность доказать то, что это действительно загрязнение, то санкция достаточно маленькая. В ряде случаев это может быть выговор, а иногда это может быть и вообще полное отсутствие вины в зависимости от того, какой источник. Если это источник пищевые добавки, то все-таки WADA говорит о том, что вы принимаете это на свой страх и риск, поэтому полного прощения нет. Если это, например, лекарственное средство, то можно получить и полное прощение. Вопрос в другом, что вот это загрязнение достаточно трудно установить для спортсмена, а это именно обязанность спортсмена доказать, что вот это стало источником его загрязнения. Потому что, например, с той же коровой: корову давно убили и, скорее всего, уже всю съели. Доказать, что именно в этом куске мяса было что-то, достаточно тяжело. Поэтому вот именно взрослые спортсмены, они встречаются с такой проблемой, и часто действительно получается невозможно доказать, что это было загрязнение. Особенно надо понимать, как и в случае с Камилой, сейчас лаборатории оснащены очень хорошо, они ловят прямо микродозы, и не совсем понятно, это либо остаток курсового приема, либо это все-таки действительно какое-то загрязнение, почему у нас так сейчас много случаев именно по загрязнению. Единственное, что в случае... Виталий Млечин: Анна Александровна, а скажите, пожалуйста, все-таки лекарство, да, и добавки добавкам рознь. Можно ли доказать, например, что даже если какие-то следы были обнаружены в пробе, что они не повлияли на результат? Есть ли такая возможность? Что, скажем, вот эта самая добавка ну не оказывает воздействия именно в том виде спорта, в котором выступает тот или иной человек? Анна Анцелиович: Нет, юридически прямо прописано, что все, что находится в запрещенном списке, вне зависимости от вида спорта, не должно находиться в организме спортсмена. Есть отдельный список, отдельная часть запрещенного списка, которая распространяется на конкретные виды спорта. Да, она действительно есть, т. е., например, в стрельбе и т. д., там свои есть правила. Но общий список, он распространяется на все виды спорта, и сам факт нарушения не зависит от того, и это четко прописано, влияет это на спортивные результаты, не влияет и т. д. Вопрос в том, что это влияет на степень вины, т. е. если мы увидим микродозы и увидим, что это не был курсовой прием, это возможное загрязнение, то, конечно, степень вины будет определена и это значительно снизит санкцию. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо большое. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Анна Анцелиович, руководитель спортивной практики юридической компании. Сейчас побеседуем с нашими зрителями. Юрий из Пермского края. Здравствуйте, Юрий. Марианна Ожерельева: Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте-здравствуйте. Вот эти все, вот эти лекарства – это никакой не допинг. Виталий Млечин: Так. Зритель: Вот я служил, значит, в Таджикистане, вот эта… – думаете, это допинг? Это просто чтобы ты там повысил, у тебя такое было сердце, чтобы ты... мышцы все-таки повышаешь, чтобы ты нормально себя чувствовал. Если допинг, никогда тебе не продадут его в аптеке. Я занимаюсь спортом, вот физкультурой... прописали – он знаете, сколько стоит? 250 рублей. Принимают допинг кто? Вот эти вот культуристы, штангисты, там действительно подпольно это все идет, вот эти допинги, и можно... А это все просто добавки, которые стимулируют сердечную мышцу. Марианна Ожерельева: Мы сейчас у врача спросим. Виталий Млечин: Юрий, ну если запрещено, запрещено правилами. Марианна Ожерельева: С 2015 года это вещество запрещено у спортсменов. Зритель: Ну, там доказать сложно, что это такое... Ну докапываются... Виталий Млечин: Понятно. Марианна Ожерельева: Хорошо, спасибо за вашу точку зрения. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Сейчас с нами на связи Андрей Смоленский, заведующий кафедрой спортивной медицины Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, доктор медицинских наук. Здравствуйте. Виталий Млечин: Андрей Вадимович по телефону с нами сейчас. Андрей Смоленский: Добрый день, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Триметазидин, скажите, пожалуйста, запрещен же у спортсменов как препарат? Андрей Смоленский: Конечно. Марианна Ожерельева: Что же в этом случае делать? Андрей Смоленский: Сначала был запрещен триметазидин, потом запрещен был милдронат. Виталий Млечин: Ага. Марианна Ожерельева: Допинг не допинг? Как дальше? Потому что эту ситуацию сегодня все обсуждают. Это допинг? Андрей Смоленский: Конечно, конечно, однозначно. Марианна Ожерельева: А вот когда мы говорим, ранее у нас был юридический аспект, что все-таки если там малое попадание дозы, то самое бытовое загрязнение, – получается, здесь не считается, даже если мизерная доза? Андрей Смоленский: Ну, … считается, потому что насчет микродозы вопрос спорный, конечно, всегда, потому что вот только что говорили о производителях, о том, как работают фармкомпании, которые производят что-то, степень очистки потом после одной закладки и другой. Но это не наш вопрос. Сам факт, что этот... запрещен, но другое дело, что этот препарат на самом деле никакого не несет, не повышает работоспособность спортсмена, так же как и милдронат. Этот препарат вообще существует в кардиологии достаточно успешно, много многоцентровых исследований у больных со стабильной стенокардией, сердечной недостаточностью. Так что с этой точки зрения он абсолютно легитимен в клинической медицине. А попал в запрещенный список – ну, значит попал. Виталий Млечин: Андрей Вадимович, вот скажите, пожалуйста, почему так получается, что выяснилось вот это все, пусть даже и микродоза, уже на Олимпиаде? Неужели нет каких-то специалистов, которые заранее должны были бы проконтролировать, чтобы спортсмен такой, претендующий на самые высокие награды, все-таки не получал запрещенных веществ? Неужели не налажена эта система, которая вот могла бы предотвратить вот такую пусть даже и микродозу? Андрей Смоленский: Ну, прежде всего, она, во-первых, защищенная спортсменка в силу того, что ей 15 лет, что важно, безусловно, это, в общем, снижает риски. Но независимо от этого любой специалист, работающий сегодня со сборной командой, должен представлять себе и знать список на зубок и просыпаться ночью, зная его, если его разбудят, какие препараты входят, какие нет. Поэтому любая ошибка в этом случае, если она была допущена, если мы считаем, что это ошибка, это... возможно. А если это какое-то все-таки незнание, то это наказуемо, вот и все. Марианна Ожерельева: Андрей Вадимович, а это незнание вообще является сейчас нормой для современного спортивного мира? Ведь допинг-скандалы на Олимпиадах и не только, на чемпионатах мира и других соревнованиях, стали очень частой историей. Почему это происходит? Потому что развиваются технологии, сегодня спортсмен не есть единица, который «вот есть я», а это набор фармы, это те, кто его окружают, т. е. не только он один сегодня борется за эту медаль, а целая команда, которая действительно накачивает (в хорошем смысле этого слова) его всем подряд? Андрей Смоленский: Ну, точно 15-летняя выдающаяся спортсменка, выдающаяся, несомненно, одаренная девочка, просто фантастически одаренный подросток, спортсмен, выдающийся спортсмен, понятно, что, на мой взгляд, она, конечно, речь идет об окружении, а не она сама. Марианна Ожерельева: А как, должны следить больше? Должны проверять именно, пока вот такой возраст? Андрей Смоленский: Да просто вообще должны знать то, что ты ешь, в чем происходит. Спортсмен находится под контролем, и все окружение спортсмена, включая спортивных врачей, менеджеров и т. д. Это же выдающиеся спортсмены, они, в общем, их не так много, мы видим по количеству медалей всех команд. Поэтому, несомненно, это такой серьезный очень резонанс... Марианна Ожерельева: Но наказывается спортсмен в итоге все-таки, медали лишается он, а не окружение. Виталий Млечин: Медали, да... Андрей Вадимович, а скажите, пожалуйста, многие сейчас считают, что вот эти Олимпиады, спортивные соревнования превратились из соревнований спортсменов в соревнование врачей, которые вот некоторые могут... Что якобы употребляют допинг все, просто некоторые команды могут это скрыть, а некоторые не могут. Вот вы разделяете такую точку зрения? Андрей Смоленский: Нет, я не разделяю такую точку зрения, потому что все равно на результаты спортсмена влияют его, во-первых, физические качества, психологическая устойчивость, талант, одаренность и, безусловно, тренировочный процесс многолетний. А все остальное является некой добавкой в некоторой степени. Потому что сегодня развивается спортивная нутрициология абсолютно допустимая, это правильное спортивное питание, правильная экипировка и масса вещей, которые сюда входят. И отсюда, конечно, селекция, отбор спортсменов, безусловно. Так что... Марианна Ожерельева: Андрей Вадимович, вопрос в том, что ведь все-таки заговорили сейчас о повышении возраста для фигуристок, и в свете как раз-таки не только этих скандалов, но и ранее, что все-таки маленькие они, требуется больше препаратов. Как вы считаете, надо повышать возраст? Андрей Смоленский: Ну, я был на этой даже передаче, которая была..., обсуждалось письмо Норвегии о том, что нужно повысить возраст в фигурном катании. Ну, много версий по этому поводу. Безусловно, репродуктивный возраст, пубертатный, с большими нагрузками, имеет свои риски. Но если это при правильном контроле со стороны персонала, то, в общем, это возможно. А насчет переноса возраста... Просто пубертатный период очень уязвим в этих видах спорта, он связан с развитием определенных последствий, связанных с репродуктивными нарушениями спортсменок возможными. Но если это правильно построено в плане питания, поведения и знания, то, в общем, этого можно избежать. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо большое. Андрей Смоленский, заведующий кафедрой спортивной медицины Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, доктор медицинских наук. Сейчас послушаем нашего зрителя из Санкт-Петербурга. Александр, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Доброе утро. Спасибо, что вы поднимаете опять эту тему, это очень важно. Я желаю нашим девочкам только победы. Но, вы знаете, вот я как-то предвидел, что какая-то, так сказать, «капризяка» будет нам, в общем-то, выставлена в связи с вот этой тенденцией различных санкций политических, экономических, теперь и спорт уже втянут в эту политику. Я бы обратил внимание вот на что – на вину наших спортивных функционеров. Они должны отслеживать все это дело и в плане юридическом, в плане психологическом, моральном, физиологическом. Вы посмотрите, ведь другие команды, согласно хартии МОК, выдают декларации на каждого спортсмена на момент его участия в данных соревнованиях о его физическом состоянии, о его хронических болезнях и необходимости употребления лекарств. Вы вспомните норвежских лыжников и биатлонистов, они спокойно килограммами ели, так сказать, недопущенные лекарства, и им все прощалось. Вспомните американскую гимнастку, которая, так сказать, тоже. Но в декларации у этих спортсменов или у этих команд было прописано, что да, ей необходим, так сказать, «Панадол», например, и т. д., и это все снималось и уходило. А сегодня Олимпиада так построена, что даже проигравшего, упавшего китайца вводят пятым, хотя в финале четыре человека бежит, в финал по шорт-треку – ну представляете? Там делают все что угодно. И поэтому нас они недолюбливают, потому что выступают великие спортсмены. А если бы выступала еще, я подчеркиваю, страна на Олимпиаде, не просто спортсмены Олимпийского комитета, а Россия, тогда бы они, наверное, подумали, как сейчас они задумываются по отношению других каких-то политических решений. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо за ваше мнение. Марианна Ожерельева: На связи с нами Борис Ходоровский, спортивный журналист. Борис Матвеевич, здравствуйте. Виталий Млечин: Борис Матвеевич? Борис Ходоровский: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Как вы считаете, политики много в нынешней Олимпиаде? Борис Ходоровский: Ну, Олимпиада уже давно превратилась из спортивного соревнования в бизнес-проект, в поле для появления политических амбиций и только уже в третью, если не в пятую очередь, в спортивное соревнование. Здесь я могу согласиться со своим земляком Александром, который только что давал свой комментарий. Но я не могу согласиться с тем, что все санкции, которые направлены сейчас, они направлены против России и, если бы мы выступали со своим флагом и гимном, что-то было бы по-другому. Если мы принимаем какие-то правила игры, то мы должны им следовать. Мы должны соблюдать все требования WADA в плане применения запрещенной фармакологии. Да, вот этот самый триметазидин, который неожиданно всплыл в пробе Валиевой, он больших преимуществ каких-то не дает и дать не может. Он продается в любой аптеке под торговой маркой «Предуктал». Но дело в том, что он включен в этот список запрещенных препаратов. Где-то за несколько месяцев до Олимпиады в одном солидном научном журнале была опубликована работа российских спортивных медиков, коллектива такого авторского во главе с Эдуардом Безугловым, руководителем медицинского комитета РФС, одним из самых известных спортивных врачей, который восстановил к Олимпиаде в Токио Марию Ласицкене. Так вот в этой статье утверждалось, что никаких оснований для того, чтобы вводить вот этот препарат в список запрещенных WADA, не было, но он в этом списке есть, употреблять его нельзя. Безусловно, 15-летняя девочка, которая готовится к спортивным соревнованиям, она не может отследить, какие средства для восстановления ей дают... Виталий Млечин: А почему, Борис Матвеевич? Я прошу прощения, что вас перебиваю... Марианна Ожерельева: У нее же такое окружение. Виталий Млечин: Но понятно, мы говорим, что вот врачи недоработали, команда недоработала, но в конце концов страдает-то спортсмен. И неужели он не заинтересован в том, чтобы вот максимально себя оградить от этих проблем? Борис Ходоровский: Сколько вам лет, если не секрет? Виталий Млечин: Мне 34. Борис Ходоровский: Значит, вы когда получаете рекомендации от врачей, вы им следуете? Виталий Млечин: Ну... Ха-ха. Стараюсь. Марианна Ожерельева: Ха-ха. Виталий Млечин: Ну, честно... Марианна Ожерельева: Но он и не претендует на медаль Олимпиады, это разные вещи. Виталий Млечин: Совершенно верно, я совершенно не претендую на медаль, но я стараюсь проверять все-таки то, что мне говорят, пропускать через себя, наученный уже опытом некоторым. Марианна Ожерельева: А тут ответственность такая. Борис Ходоровский: Так вот у вас есть некоторый опыт, а откуда он у 15-летней девчонки, которая всю жизнь свою пока еще недолгую положила на то, чтобы стать лучшей в мире в фигурном катании? Марианна Ожерельева: Борис, подождите... Виталий Млечин: А почему никто ей не подсказал? Почему родители не подсказали? Марианна Ожерельева: Ну и плюс это первая Олимпиада, но соревнования-то до этого были. Что значит «нет опыта»? Борис Ходоровский: Давайте так. В кулуарах соревнований по фигурному катанию уже давно говорили о том, что рано или поздно нечто подобное может случиться, потому что современные фигуристки, девчонки из группы Тутберидзе, они исполняют сложнейшие элементы, которые требуют больших физических затрат, причем исполняют они их в 14–15 лет, когда идет естественный рост. И чтобы выдержать такие тренировочные нагрузки, обязательно необходимы восстановительные препараты. Грань между разрешенной и запрещенной фармакологией очень тонкая, и откуда 15-летняя девчонка ее знает? На этом, кстати, и была построена линия защиты российских юристов, которые сумели отстоять право Камилы Валиевой выступить на Олимпиаде. Значит, два было момента, которые использовали юристы. Первый – это то, что 15-летняя спортсменка является защищенным лицом, в отношении которого нельзя применять полные санкции, которые применяются в отношении взрослых спортсменов. А второй – то, что затянули со вскрытием допинг-пробы, которая была сдана 25 декабря в Юбилейном во время Чемпионата России по фигурному катанию (кстати, в моем присутствии … Камилу Валиеву на допинг-контроль), а результаты стали известны только 8 февраля. Причем в Стокгольм, где производилось вскрытие пробы, проба поступила только 19 января. Вот со всем вот этим нужно разбираться. Но я могу сказать, что сейчас вот следствием вот этого скандала вокруг Камилы Валиевой станет прежде всего повышение возраста перехода из юниоров во взрослые в фигурном катании. И у сторонников вот этого... Эта идея давно обсуждается, но сейчас у ее сторонников появилось два неотразимых аргумента. Первый: 15-летняя фигуристка не подчиняется полностью законам, связанным с антидопинговым контролем, она является юридически защищенным лицом. А второй – то, что такие нагрузки нельзя выдерживать без применения запрещенных препаратов. Вот этот вот триметазидин, кстати, он запрещен в ряде стран, не зарегистрирован в качестве фармакологического препарата, прежде всего в Соединенных Штатах Америки, вот на это надо обратить особое внимание. Второе – это то, что нельзя прописывать такие препараты людям до 18 лет, а Камиле 15. Эта фигуристка, безусловно, явление в мире фигурного катания, другой такой вот я не припомню за те 30 лет, которые я освещаю Чемпионаты мира, Европы, Олимпийские игры, другой такой фигуристки не было. И очень жаль, что вот этот вот прокол, который, как мне кажется, был неизбежен, случился именно в отношении этой фигуристки. Марианна Ожерельева: Давайте послушаем звонок нашего телезрителя. Виталий Млечин: Да, Нина из Красноярска. Здравствуйте, Нина. Марианна Ожерельева: Нина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Красноярск, … Нина Сергеевна. Я отработала в лаборатории 43 года... Виталий Млечин: Так. Зритель: ...и считаю, что анализ 2 месяца – это уже не анализ, это филькина грамота. Анализ делается в течение суток. Это если проба мочи, я так понимаю, моча свой состав меняет в течение нескольких часов. Виталий Млечин: То есть вы считаете, что этому результату уже нельзя доверять, правильно? Марианна Ожерельева: Фальсифицировали? Зритель: ...надо разбираться начиная с лаборатории. Марианна Ожерельева: Хорошо, спасибо за вашу точку зрения. Борис Матвеевич, вот люди думают еще и так, что могли... Опять тут, видимо, еще и политический аспект. Виталий Млечин: Ну или тест уже неточный... Марианна Ожерельева: Или тест уже неточный, что-то опять против нас. Борис Ходоровский: Здесь существуют правила, утвержденные Всемирным антидопинговым агентством, по правилам взятия допинг-пробы. На исследование допинг-пробы отводится 20 дней максимум. Значит, нужно следовать этим правилам; если мы приняли эти правила игры, надо играть по этим правилам. То, что у нас РУСАДА, Российское антидопинговое агентство, лишено аккредитации, это вина только спортивных функционеров, которые решились играть в такие очень опасные игры с международными спортивными организациями, когда подменяли пробы, когда уводили спортсменов, которые могли бы сдать положительные допинг-пробы, от сдачи самих проб. И за это мы наказаны, наказаны тем, что лишена аккредитации российская лаборатория, в которой проводился анализ допинг-проб. Если бы она работала, то вот взятый в декабре анализ, даже с учетом новогодних праздников, сделали бы 10 января и могли бы каким-то образом заменить ту же Камилу Валиеву, увести ее от этого скандала. К сожалению, мы вынуждены играть по тем правилам, которые приняты во всем мире. Марианна Ожерельева: Давайте о хорошем сейчас уже. Все-таки хочется поговорить о надеждах Олимпиады. Борис Ходоровский: Давайте. Марианна Ожерельева: Кстати, Камила уже скоро выйдет на лед, потому что 12:30, скоро соревнования у фигуристок начнутся, короткая программа. Борис Матвеевич, сегодня же уже две медали вот к этому часу, все-таки в биатлоне, обидно, бронзу проиграли, там секунды буквально были, и конькобежцы, ну какие молодцы, серебро. Борис Ходоровский: Ну, в биатлоне вообще произошла такая драма, которая... современный спорт. Сборная России, на которую, в общем-то, еще год назад никто не ставил, к последней стрельбе, на последнем огневом рубеже выигрывала у ближайших спортсменов минуту, минуту. То есть даже с быстрой стрельбой и одним штрафным кругом можно было выигрывать золото. К сожалению, вот Эдуард Латыпов, двукратный бронзовый призер Олимпиады, он на этом рубеже, с ним случилось что-то совершенно необъяснимое. Во-первых, он стрелял больше минуты, во-вторых, не закрыл две мишени, соответственно, получил два штрафных круга и финишировал только третьим. Если бы еще несколько месяцев назад сказали, что сборная России мужская по биатлону завоюет медаль на Олимпиаде, мы бы все радовались, поверьте, и я бы в первую очередь. Но сейчас вот эта бронзовая медаль... Конечно, с отливом... Марианна Ожерельева: Как-то у Латыпова эта Олимпиада не задалась, конечно, что-то... Борис Ходоровский: Нет, почему? У Латыпова как раз Олимпиада задалась, это у него уже третья бронзовая медаль. Марианна Ожерельева: Ну, могло быть лучше. Борис Ходоровский: Другое дело, сейчас мы можем говорить все что угодно, что, может быть, надо было поставить Латыпова не на заключительный этап, а поставить Цветкова, который зарекомендовал себя классным финишером на этапе Кубка мира. Сейчас можно говорить все что угодно, но мне кажется, что в первую очередь мы должны сказать слова поддержки в адрес Эдуарда Латыпова, еще молодого биатлониста... Марианна Ожерельева: Поддержим! Каких еще медалей сегодня ждать? Давайте уже без Валиевой, фигурное катание тогда не рассматриваем. Что еще? Борис Ходоровский: У Валиевой и не могло быть сегодня медали, сегодня соревнования в короткой программе. Марианна Ожерельева: Так. Борис Ходоровский: Что еще? Значит, давайте, во-первых, еще прежде всего порадуемся за наших конькобежцев, не так часто у нас медали в этом виде спорта. Затем, конечно же, на этой Олимпиаде у нас прекрасно выступают лыжники. Лыжники – это, можно сказать, наше все. Поэтому... Еще важно отметить, что президент Федерации лыжных гонок России Елена Валерьевна Вяльбе, она не декларирует борьбу с допингом, она ее ведет. Если в лыжных гонках попадается кто-то из спортсменов на употреблении запрещенных препаратов, он получает дисквалификацию не формальную, а настоящую, которая будет, делается для того, чтобы другим неповадно было, отстраняются от работы его тренер и его врач. Вот именно так нужно, как мне кажется, произвести... Марианна Ожерельева: Хороший способ борьбы. Виталий Млечин: Действенный. Марианна Ожерельева: Да, действенный. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Спасибо! Борис Ходоровский, спортивный журналист, был с нами сейчас на связи. Виталий Млечин: Несколько сообщений буквально. Вот нам пишут: «Я сам профессиональный спортсмен и знаю, что в большом спорте нет ни одного человека, не принимающего допинг, во всем мире так», – ну вот только что в нашем эфире врач сказал, что он в эту теорию не верит. А вот из Кировской области: «Валиева могла и не знать про допинг, тренер мог это применять, дети есть дети». И самое главное: «Из них выживают все соки, а последствия будут для них в дальнейшем плачевны, здоровье пошатнется», – вот об этом, конечно, не надо забывать, здоровье надо беречь.