Квоты на выбросы в атмосферу. Минприроды направило в правительство законопроект по введению квотирования выбросов в атмосферу. Расчеты будут отталкиваться не от предельно допустимых концентраций выбросов загрязнителей, а от общих допустимых объемов загрязнений воздуха - на основании данных о выбросах вредных веществ всех источников загрязнения воздуха. В чью пользу изменятся ПДК и САНПиНы? Ольга Арсланова: Мы продолжаем, сейчас о серьезном. Российское правительство обсуждает новый законопроект о выбросах в атмосферу, речь идет о новых квотах. В частности, в послании Федеральному собранию президент требовал не менее чем на 20% снизить общий объем выбросов загрязнений в атмосферу в 12 самых неблагополучных с этой точки зрения городах. Виталий Млечин: Эксперимент по квотированию выбросов будет проводиться с 2020-го по 2025-е гг. в том числе в Братске, Красноярске, Липецке, Магнитогорске, Омске, Череповце, Челябинске и других городах. К концу 2021-го планируется снизить общий объем выбросов на 5%, а к 2024-му – уже на 22%, то есть практически на четверть. Ольга Арсланова: Довольны ли вы качеством воздуха в вашем городе? Если недовольны, кого считаете виновным, главным виновным в загрязнении? Звоните в прямой эфир и рассказывайте, а также задавайте вопросы нашему гостю. У нас в студии заслуженный эколог России, директор ВНИИ охраны природы Андрей Пешков, – Андрей Сергеевич, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Андрей Пешков: Добрый день. Ольга Арсланова: Расскажите, пожалуйста, об этом законопроекте поподробнее. В первую очередь с кого будут спрашивать, если будет это все принято? Андрей Пешков: Вы знаете, я хотел бы на главном сакцентировать внимание вас и слушателей, зрителей. Во-первых, изменения ПДК, которые все знают, СанПиНы, ПДК – это нормативы, которые устанавливаются государством в интересах защиты населения от вредного воздействия. У нас достаточно передовая санитарная служба, хорошая гигиеническая школа, одна из самых сильных в мире, замечательное санитарно-эпидемиологическое законодательство. И вот в нем пробили брешь. Если мы возьмем 1989 год по сравнению с тем, что предлагают нам сейчас, то норматив воздействия на окружающую среду, на атмосферный воздух по существенным, беспокоящим население показателям, такие как метилмеркаптан, формальдегид, оксиды азота, в 660 раз предлагают поднять порог, а по сравнению с 2009 годом в 60 раз. Ольга Арсланова: То есть станет в 60 раз больше «можно»? Андрей Пешков: Больше «можно». Нам сделают «хорошо», выполняя формально то поручение, которое дал президент, но выполнять можно по-разному снижение выбросов. Виталий Млечин: Можно нормативы просто изменить. Андрей Пешков: Можно статистику подгонять, ничего не делая, – вот именно этот законопроект как раз к этому и ведет, то есть не законопроект в целом, а повышение ПДК. Ольга Арсланова: Ну а с чем связано это повышение? Очевидно, меняются условия жизни в мире в целом. Андрей Пешков: Очевидно, кто-то в санитарной службе решил угодить промышленному лобби… Ольга Арсланова: Вот так. Андрей Пешков: …в ущерб интересам здоровья населения. Ольга Арсланова: Что значит «промышленное лобби»? Любая промышленность – это рабочие места, любое переоборудование по современным стандартам – это затраты. Как вот эти интересы соблюсти, чтобы сами жители в итоге не пострадали оттого, что предприятие закрыли и теперь им негде работать? Андрей Пешков: Собственно, правильный вопрос, потому что санитарная служба везде изначально, уже больше полутора веков, стоит на страже интересов здоровья населения. И эта функция головная у санитарной службы, потому что остальные – Минэкономразвития, Минпром – стоят на страже интересов промышленников, и баланс обеспечивает как раз взаимодействие двух этих сторон, двух половинок. Ольга Арсланова: Да, совершенно верно. Андрей Пешков: А в середине между ними находимся мы, человечек. И вот этот человечек сейчас будет подвергаться, если это пройдет… Я надеюсь, что не пройдет вот это повышение безосновательное, потому что никаких оснований нет. И головной институт имени А. Н. Сысина, головной гигиенический институт по коммунальной гигиене, теперь это экология окружающей среды, сразу отреагировал на вброс в СМИ этой информации, что они таких заключений по поднятию уровня ПДК не давали. То есть понятно, что те, кто должен давать обоснование, это обоснование не дали, по крайней мере его никто не видел, оно не обсуждалось ни в экспертном, ни тем более в широком сообществе гражданском. Это затронет каждого. Вот тот скандал, который был с вонью в Москве и Подмосковье… Ольга Арсланова: Он у нас регулярно повторяется. Андрей Пешков: Это как раз тот метилмеркаптан, который хотят поднять в 60 раз. Ольга Арсланова: Но каждый раз с этой вонью была какая-то странная история. Люди вроде как чувствуют, ощущают физически, а доказать ничего не могут. Виталий Млечин: И информации никакой нет. Андрей Пешков: Это о чем говорит? О том, что природоохранные, санитарно-эпидемиологические службы, службы контроля, мониторинга за состоянием окружающей среды, включая Гидромет, где часть из этих параметров контролируется в регулярном порядке на гидрометовских станциях, они свою работу не выполняют. И более того, они маскируют неблагоприятные условия, которые создаются для населения, думая, что если «заполируешь», то вроде как оно само собой рассосется. Ольга Арсланова: А там и развеется. Андрей Пешков: А там и развеется. Но дело в том, что вот это «рассосется» пока воздействует, воздействует неблагоприятно на здоровье: это аллергии, легочные заболевания, вообще общее состояние человека, который надышится вот этой прелестью, у которой сейчас поднимут еще норматив выбросов, а это поднятие тут же используют. Если сейчас уже проблемы с тем, что даже при очень мягких нормативах они превышаются, а уж когда совсем их отпустят, то тогда можно будет и вообще ничего не делать, будет выбрасываться и все в норме будет. И это будет существенное ухудшение условий жизни как минимум 20 миллионов населения только в столичном регионе, я не говорю про промышленные города, потому что окиси азота, которые тоже поднимают в десятки раз норматив, «либерализуют», все эти выбросы характерны для городов, несколько десятков городов, они все в справочниках есть, где неблагоприятная окружающая среда именно из-за атмосферного воздуха. Виталий Млечин: А когда планируют ввести эти изменения? Андрей Пешков: Ну мне не звонили, но ощущение такое, что уже решение принято, у нас есть лица, ответственные за принятие таких решений, уполномочены они законодательством, это у нас, если я не ошибаюсь, руководитель санитарной нашей службы Попова, вот эти люди и подписывают такие нормативно-правовые акты, вводящие в действие новые ПДК и СанПиНы. И это ведомственные акты, которые в принципе касаются третьих лиц, они должны проходить через регистрацию в Минюсте, тогда они становятся обязательными для всех, а значит, можно всем выбрасывать больше в 60 раз. А тут нужно, наверное, принять какие-то меры, и правильно, что ОТР этот вопрос поднимает, потому что это как-то тихо, под ковром все это прошло, без особенного публикования, без обсуждения, а это касается всех. Ольга Арсланова: Вот что пишут наши зрители. Приморский край: «У нас уже подогнали нормы, дышать нечем от ПАВов, еще идет дым из Китая. Чистота воздуха при этом вроде как в норме». Минеральные воды: «Воздух у нас чистый, приезжайте все лечиться и дышать! Потому что нет промышленности, вот и идут ежедневно 6 поездов в Москву с охранниками, шоферами, няньками, потому что работы нет». Омск: «Котельные дома на газе, снег поэтому белый и блестит, пока не растает». Высоцк, Калининградская область: «Засыпан угольной пылью…, жаловаться бесполезно, всюду писали, никаких мер». В Новокузнецке очень грязно, много жалоб из этого города. Давайте посмотрим сюжет нашего корреспондента об основных проблемах в российских городах. Андрей Пешков: Давайте. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: И наверняка это такая капля в море по большому счету. Андрей Пешков: Капля. На самом деле у нас достаточно тяжелая такая экологическая ситуация общая. И могу сказать, что не все, что люди чувствуют органолептически, то есть своими органами осязания, как бы исчерпывает тот список загрязнений, которые негативно воздействуют на здоровье и на окружающую среду, которая потом опосредованно, вторично воздействует опять же на здоровье. Вот снег убрали, про зеленый снег разговор был, да? Виталий Млечин: А осадок остался? Андрей Пешков: Осадок остался, во-первых, в людях, и здесь категория, выступала пенсионерка и не выступали дети, которые не понимают, что происходит, – это самые категории, подверженные воздействию: дети с неустоявшимся иммунитетом и пожилая часть населения, которая у нас очень значительная в стране, у которой уже расшатанный иммунитет. И конечно, иммунитет подрывается вредными химическими веществами, которые оказывают хроническое воздействие, когда ты там живешь. И на самом деле никаких проблем там нет. Вот сказано: экологи, активисты предложили поставить фильтры. Неужели технологи и собственники, которые снимают сверхприбыль за счет здоровья тех, кто там работает и вокруг живет, не знают, что надо поставить эти фильтры? Они не ставят упорно, потому что нет нормальных средств воздействия на них или эти средства не применяются. Виталий Млечин: А у местных властей неужели… Мы можем себе представить, что, скажем, владелец этого предприятия не живет рядом с ним и этим не дышит, но, скажем, местные власти тоже ведь там живут, тоже травятся. Андрей Пешков: Я вам сразу иллюстрацию дам. Братск, который прозвучал, в маленьком городе Братске, там несколько десятков тысяч населения, два огромных комплекса из 20 заводов БЛПК (Братский лесоперерабатывающий комплекс), который как раз тот же самый метилмеркаптан и выделяет в больших количествах, и Братский алюминиевый завод, который тоже канцерогены в большом количестве в воздух выделял. Там была буза, население было крайне недовольно еще в советское время, и после исследований было на государственном уровне принято решение, Братск стал зоной экологического бедствия. И когда мы приехали и стали программу экологизации этих комплексов проводить, я спрашиваю генерального директора БЛПК: «Ну как же так? У вас метилмеркаптан, дышать нечем, каждый день, изо дня в день, ночью, невозможно ни окошко открыть, ничего. Это же раздражает, это психотропное воздействие оказывает на население. Вы сами здесь живете?» Он говорит: «Ну я здесь потерплю немножко, а потом отъеду, а дети не здесь». А давайте посмотрим, у нас вот эти вот олигархи и «олигархята», где у них дети? Думаете, там, в Братске? Я думаю, что нет. Виталий Млечин: Нет, я не про олигархов, а про каких-то местных руководителей, которые явно там тоже находятся. Андрей Пешков: Я думаю, что это психология временщика, которым надо быстро урвать, или небыстро урвать, или у него другого выхода нет, иначе он лишится этой кормушки. Я думаю, что вот эта психология достаточно распространена уже в нашей стране, к сожалению. Ольга Арсланова: Послушаем Приморье, у нас Ольга на связи. Добрый день. Виталий Млечин: Добрый вечер уже, наверное, в Приморье. Андрей Пешков: Там ночь уже. Зритель: Алло, здравствуйте. У нас уже вечер, да. Виталий Млечин: Мы слушаем вас. Зритель: У нас город Находка, Приморский край. Красивый портовый город еще до недавнего времени был. Уже лет 5 в Находке открыта перевалка угля, люди задыхаются, видеоролики на YouTube каждодневные, как угольное облако закрывает город, поселок Врангель. И составы, я хочу сказать, не прекращаясь идут, строятся еще железные дороги, усиливается, чтобы составы шли, чтобы еще больше была перевалка угля, понимаете? Люди уезжают, за прошлый год уехало больше тысячи человек из города, население 150 тысяч. Мы не можем, дети дышат углем. Врачи говорят, что заболеваемость легочными болезнями увеличивается с каждым годом, а перевалку никто закрытой не делает, хотя и обещают. Вот как быть? Мы не знаем уже, куда писать, куда обращаться, и петиции писали – бесполезно. Виталий Млечин: Понятно. Спасибо большое. Ольга Арсланова: Давайте разбираться, что по закону в наших силах. Что мы можем делать, куда мы можем жаловаться? Андрей Пешков: Практика показывает, что достучаться можно до вот этих лиц, принимающих решения на производстве, либо через верх, либо через массовое выражение недовольства населением. Под «верхом» я имею в виду президента, потому что все остальное, как показывает практика, не работает, все остальные просто исполняют, причем плохо еще исполняют, даже если поручение есть. Если проанализировать поручения президента, которые были даны по экологии, они практически и не выполнены на 90%, кое-где они вот как статистика подрихтованы. По Приморью – благодатный край, уникальный по своему биоразнообразию, по приморскому муссону, гигантизму растений и животных уникальный, это просто природный заповедник. Естественно, там интересные логистические решения, в том числе и порты. И прорабатывала Организация Объединенных Наций в этом конгломерате сделать еще несколько хабов логистических. Но какие еще там нагрузки в Хасанском районе, например, если мы берем пример Находки, где 2 года талдычат о том, что уже давно пора сделать закрытую перевалку, несложный вопрос. Но сейчас есть губернатор Олег Николаевич Кожемяко, знаем его еще с Камчатки, он конкретный такой мужик, и если он сказал, надо, чтобы он захотел сделать, если он захочет и скажет, что сделает, значит, я думаю, что он может сделать даже без обращения наверх. Тем более что наверху везде в Москве Находка – это проблема с перевалкой, с угольной пылью, которой посыпали уже всех, уже 15 раз обсуждали, уже все, приняли решение, уже все понятно, что надо делать. Может быть, немножко прищемить тех, кто ничего не делает? И экономически очень хорошо действует удар рублем. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. Андрей Пешков: Пожалуйста. Ольга Арсланова: Будем тогда следить за движением, как говорится, этого документа. Андрей Пешков: Да. Ольга Арсланова: Спасибо за комментарий. Андрей Пешков, заслуженный эколог России, директор ВНИИ охраны природы, был у нас в гостях. Виталий Млечин: Мы обсуждали экологическую ситуацию. Прямо сейчас расскажем о том, что будем обсуждать в вечернем блоке программы «Отражение».