Антон Алфимов: Некоторые качели у нас получаются. С серьезных новостей уходим на несерьезные. И сейчас опять серьезные новости. И вновь поговорим о здоровье, правда, в несколько другом ключе и немножко в других масштабах. Дело в том, что эксперты фонда "Здоровье" проанализировали данные Минздрава по регионам и пришли к выводу, что, во-первых, зафиксировали рост смертности среди россиян. И обратили внимание, что все чаще причиной смерти становятся сердечно-сосудистые заболевания, в частности, из-за инфаркта миокарда по итогам 2015 года умерли на 18% россиян больше, чем годом ранее. Ольга Арсланова: Проблема даже, наверное, не в том, что чаще стали болеть, а в том, что чаще людей привозят уже в очень тяжелом состоянии. И выявить иногда сложно. А если выявляют, то уже поздно что-то делать. Антон Алфимов: Или госпитализируют тогда, когда уже помочь нельзя. Ольга Арсланова: Да. Об этом поговорим сегодня с нашей гостьей. К нам пришла Анна Мильто, заместитель главного врача по медчасти ГКБ №64, доктор медицинских наук. Анна Сергеевна, здравствуй те. Сразу обращаемся к нашим зрителям. Можно задавать вопросы. Анна Мильто: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Можно звонить, можно консультироваться. Рубрика у нас такая. И, конечно, очень интересно узнать какие-то случаи из практики. Мы знаем, что у вас их очень много. Какие-то интересные истории, которые, возможно, станут поучительными для наших зрителей. Потому что сколько мы знаем этих случаев, когда человек терпит сердечную боль до последнего, пьет валокардин, считая, что это ему поможет, сосет какие-то мятные таблеточки и считает, что все пройдет само. Не пройдет. Анна Мильто: Не пройдет. Антон Алфимов: Прежде всего, как вся ситуация – меняется с годами? Анна Мильто: В Москве ситуация очень меняется. У нас есть статистика, которая говорит о том, что с 2013 по 2016 год смертность от инфаркта миокарда в Москве снизилась в 2 раза. Антон Алфимов: В больничных условиях или вообще? Анна Мильто: Вообще. У нас на другой уровень поднялось качество оказания медицинской помощи в Москве, потому что сейчас мы имеем возможность практически немедленного, как только пациент попадает к нам в больницу, оказания помощи. И мы проводим так называемое чрескожное вмешательство, то есть смотрим состояние его коронарных артерий. Как только видим, что там есть тромбоз, сразу же вмешиваемся, вводим стент, расширяем артерию и открываем кровоток в этой артерии. Антон Алфимов: Просто Минздрав как раз действительно говорил о том, что смертность в больничных условиях снижается. Уже сказал, с чем это может быть связано. Но при этом… Анна Мильто: До больницы нужно доехать. А для того, чтобы до больницы доехать, потому что, например, у нас в Москве тоже, несмотря на пробки, сейчас очень быстро привозят пациентов на "Скорой помощи", буквально в течение 15 минут привозят в больницу. Но ведь человек должен вызвать "Скорую помощь", как вы совершенно правильно говорите. И таких историй очень много. И вот сегодня, например, я была утром на обходе в кардиореанимации, и опять молодой мужчина 50 лет 2 дня терпел. Думал – пройдет. Фраза стандартная: "Думал - пройдет". Антон Алфимов: У меня знакомый 3 дня… Через 3 дня уже с тяжелейшим инфарктом привезли и еле-еле… Ольга Арсланова: А как, вы говорите, люди терпят? Неужели это не какая-то невыносимая боль? Анна Мильто: Вы знаете, боль бывает действительно невыносимой. И даже есть такое понятие – кардиогенный шок, когда человек именно от болевого шока умирает. В этом случае, конечно, "Скорую помощь" вызывают. Но часто бывает боль, которую люди, видимо, умеют терпеть. Терпят и терпят, терпят и терпят. Ольга Арсланова: Это поразительно. Мне кажется, это вообще какая-то особенность наших людей. Они считают, что терпеть боль – это в принципе нормально. Анна Мильто: Да. Антон Алфимов: А вот когда ничего не болит, это странно. Ольга Арсланова: Это не странно. Мне кажется, что очень часто, к сожалению, врачи тоже этому способствуют. "Ну, болит – в вашем возрасте должно болеть, терпите". Анна Мильто: Дело в том, что инфаркт миокарда – это сейчас возраст очень разный: от 93 лет до 30. У нас, к сожалению, на прошлой неделе разговаривали и обсуждали одного больного. Я говорила, что еще 10 лет назад для нас 40-летний инфаркт был просто вообще… А теперь уже 30. И самое грустное, что и женщины в 30 лет, хотя они должны охраняться гормонами, но, тем не менее, в 30 лет тоже у женщин последнее время пошли инфаркты – 30, 32 года. Антон Алфимов: То есть это миф, что самый опасный возраст, когда люди чаще всего уходят – 45-55? Анна Мильто: Миф. Антон Алфимов: Потому что некоторые врачи говорят, что 55 преодолевают, и можно до 90 уже спокойно курить и выпивать. Анна Мильто: Нет. А вот, кстати, насчет курить. Если у женщины случается инфаркт в районе 40 лет, это 100% женщина курит. Но что должно… Я даже не знаю, что на наших людей должно произвести впечатление. Видите, как я прямо по следам сегодняшнего обхода в реанимации. Женщина 40 лет в марте месяце перенесла инфаркт. Ее удачно стентировали. Но она не бросила курить. Антон Алфимов: Ну, вы же ее уже стентировали. Анна Мильто: Причем, единственное, что она говорит: "Я же раньше курила 2 пачки, а сейчас стараюсь не больше 1 пачки в сутки". Ольга Арсланова: Один из главных факторов вы назвали. Анна Мильто: Да. Еще очень важный фактор – это артериальная гипертония и ее лечение. Сейчас гигантские возможности лечения артериальной гипертонии. И практически нет ситуаций, когда мы не можем подобрать человеку лечение. Такого не бывает. Когда мне люди говорят "я принимаю таблетки, а мне не помогает", это 100% он либо не принимает, либо не в тех дозах, либо не так регулярно. Сейчас можно лечить любую гипертонию. А лечение гипертонии приводит к тому, что снижается риск развития инфаркта миокарда, в частности. Антон Алфимов: Я думаю, сейчас с большим удивлением вас слушают наши зрители в российских регионах, которые наверняка на самолечении находятся. Поскольку у медицинской помощи разная доступность. Ольга Арсланова: Кстати, очень опасная история, потому что действительно часто слышу в аптеке, приходят люди, говорят: "Что-то сердце побаливает. Дайте мне…". Вот у нас тут люди пишут: "Милдронат покупаю – мне помогает". Антон Алфимов: Мельдоний. Анна Мильто: Если милдронат помогает, то это точно не ишемическая болезнь сердца. Ольга Арсланова: Прекрасно, что помогает. Но поразительно, что люди сами себе ставят диагноз "болит сердце" и консультируются с фармацевтами, что им нужно принимать. Куда на самом деле нужно в первую очередь? Анна Мильто: На самом деле нужно пойти к врачам. Нужно пойти к врачам. И сейчас очень широко внедряется диспансеризация. Сейчас то, что я знаю – в Москве вообще проблем нет прийти обследоваться. И, в общем, не так много исследований нужно сделать. Антон Алфимов: Интересно, за сколько времени вы можете диагностировать какие-то проблемы с сердцем до наступления каких-то тяжелых последствий, осложнений? За сколько можно увидеть инфаркт, если он когда-нибудь грозит? Анна Мильто: Для этого нужно диагностировать атеросклероз, стенокардио, артериальную гипертонию. Но сказать, что инфаркт разовьется или не разовьется, и когда именно, мы этого, конечно, не можем. Антон Алфимов: Но в любом случае есть, за чем понаблюдать. Анна Мильто: Более того, мы можем сказать, что сейчас доказательная медицина дает нам такую возможность. Уже проведено масса различных исследований. Уже десятилетиями этим занимается медицинская общественность всего мира. Получена масса доказательств того, что если действительно контролировать артериальную гипертонию, лечить атеросклероз, снижать вес, прекратить курить, заниматься физической активностью, то можно очень сильно снизить риск развития инфаркта. Никто не может сказать, что у больного с артериальной гипертонией никогда не будет ни инфаркта, ни инсульта. Но то, что риск развития этих грозных осложнений можно значительно снизить – это совершенно точно. Антон Алфимов: Кстати, я задам все-таки больной вопрос. Мне просто все говорят – бросай курить. Электронные сигареты? Анна Мильто: Бросать курить – это бросать курить. И те люди, которые вам это говорят, точно желают добра. Антон Алфимов: Это ваши коллеги. Ольга Арсланова: Следить за давлением тоже, наверное, тебе рекомендуют. Антон Алфимов: Давайте звонок возьмем. Тамара, город Казань. Здравствуйте. Анна Мильто: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. То, что вы говорите, конечно, все прекрасно, и это делается. Но, по-моему, надо в первую очередь еще обратить внимание на то, что в больницах получается, что дежурный в ночное время и все, что касается приемных покоев, врач один практически на всю больницу. И если приводят больного, то больной лежит и ждет, я знаю по себе, минут 50, пока спустится врач. И если даже боли небольшие… Ну, как сказать – небольшие? Для больного они большие. Если есть высокое давление, то скорая не берет так быстро. Я не могу сказать, 30 минут в больницу сразу. И откровенно говорят: "Вы знаете, во-первых, возраст, как что". Ограничения. В больницах прием препаратов, который имеется, очень ограниченный. Я лежала сколько… Это мне нельзя, то нельзя. А то, что можно, там нет. Поэтому говорят: "Мы вам напишем, а там как вы… А потом принимайте". Я мучаюсь очень долго. Плюс гипертония. И хорошо, что я разбираюсь все-таки в медицине, хоть я не врач, как бывший физиолог. Антон Алфимов: Какой у вас вопрос? Анна Мильто: Вопрос такой. Как-то нужно менять. И чтоб были более квалифицированные кадры. И чтоб врач не был ограничен в том, какие обследования сделать. Чтоб провести те обследования, которые вы говорите, на платной основе – пожалуйста, мгновенно. Бесплатные надо ждать очень долго, выдержать очереди и все прочее. И если больница каждый день принимает, чтоб был дежурный врач, который быстро решает, а не когда пока оформят все. Антон Алфимов: Спасибо. Город Казань. Ольга Арсланова: Схожие сообщения. У нас из разных регионов пишут, что чтобы к обычному терапевту попасть, люди занимают очередь в 5 утра. Это рассуждения только для Москвы, не для периферии. На периферии все совершенно не так. Антон Алфимов: Если мы говорим о скорой неотложной помощи, действительно бывает так, что человек с подозрением на инфаркт может провести такое количество времени в приемном отделении? Анна Мильто: Я думаю, что нет. Скорая помощь диагностирует острый коронарный синдром. Антон Алфимов: Мы говорим сейчас за Москву все-таки, да? Анна Мильто: Я думаю, что это не только в Москве. Я даже уверена. Просто боли есть разные, повышение давления есть разное. И если скорая диагностирует острый коронарный синдром, то такой пациент сразу доставляется в отделение реанимации. Тут вопросов нет. Он ничего не ждет. А что касается лечения гипертонии, то, вы знаете, это, наверное, устойчивое многолетнее заблуждение у нашего населения, которое говорит о том, что гипертонию нужно лечить в больнице. Гипертонию в больнице никто не лечит. Подбор препаратов для лечения гипертонии – это амбулаторный процесс. Он у кого-то занимает несколько недель, у кого-то несколько месяцев. Бывает, что нужно общаться с пациентом до полугода и подбирать ему терапию. А когда человека привозят в больницу, то это может быть только экстренная ситуация, например, осложненный гипертонический криз. И действительно его снимают за пару дней, человека выписывают, а уже дальше он, конечно, должен в амбулаторных условиях лечиться. Антон Алфимов: Еще один звонок. Новгородская область, Наталья. Здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Мы, конечно, очень рады за Москву, что там все у вас налаживается, быстро довозите пациентов, правильно назначаете лечение. А как нам быть с регионов, когда к кардиологу… У меня хороший терапевт. И когда он говорит: "Как хотите, но постарайтесь попасть к кардиологу". А к кардиологу три талона в день. И не каждый день. Мы очень рады бы получить нормальное лечение и вовремя получить консультацию. Я, например, попала к кардиологу месяц назад, а суточный мониторинг мне назначили только на конец декабря. Антон Алфимов: Наталья, а вы пытались этот вопрос задать главному врачу поликлиники или больницы, куда вы обращались7 Зритель: Конечно. Платно все консультации, пожалуйста, в любое время, а бесплатно все расписано и времени нет. Антон Алфимов: 3 человека в сутки. Анна Мильто: А можно я дам комментарий небольшой к этому вопросу? Дело в том, что лечение гипертонии – это вовсе не задача кардиолога. Это непосредственная обязанность терапевта. Ольга Арсланова: Я так поняла, что просто есть какие-то жалобы. Анна Мильто: Например, то, что мы сейчас говорим про гипертонию, которая является фактором риска развития инфаркта миокарда. Для этого не нужно. И прям мониторинг. Если только это не мониторирование сердечного ритма, мониторирование, например, артериального давления, то я могу сказать, что не менее, а иногда и более эффективно – это метод, который называется самоконтроль артериального давления. Когда люди сами измеряют давление в определенные часы утром и вечером до приема препарата и записывают. И по этим цифрам совершенно спокойно можно… Антон Алфимов: Есть же разница, когда вы замеряете утром и вечером, а когда каждые 15 минут. Анна Мильто: Каждые 15 минут точно не надо. Ольга Арсланова: И, потом, это никак не решает проблему, на которую жалуются многочисленные наши зрители из разных регионов, что очень сложно попасть к кардиологу. Видимо, есть какая-то нехватка кадров в регионах. Анна Мильто: Может быть, есть. Но я пытаюсь просто сказать, что для многих ситуаций кардиолог и не нужен. Может быть, к кардиологу раз или два в год зайти, чтобы он посмотрел, что все нормально. А обычные терапевты абсолютно… Я вообще по специальности терапевт и очень люблю эту специальность, и абсолютно квалифицированы обычные терапевты, для того чтобы заниматься лечением и гипертонии, и ишемической болезни сердца, и атеросклероза. Они все это знают. Антон Алфимов: Еще пара вопросов. Какие самые вредные действия человека для хорошей работы сердца? Анна Мильто: Курение мы уже выяснили. Ольга Арсланова: Спрашивают, как алкоголь, кофе с чаем и еда какая-то влияет на сердце? Антон Алфимов: Что вредит сердцу больше всего? Анна Мильто: Сейчас говорят, что некоторым людям нужно пить 5 чашек кофе в день, хотя на последнем Всемирном конгрессе диетологов речь шла все-таки о том, что это теперь уже известно, что это генетически детерминировано. И есть даже специальный ген. И можно сдать анализ и посмотреть, нужно вам пить кофе или нет. Но я думаю, что так глубоко заходить не нужно в стремлении себя обезопасить. Нужно выполнить какие-то элементарные вещи. Мне кажется, что было бы ханжеством говорить, что нельзя пить. Антон Алфимов: Нельзя пить что? Анна Мильто: Алкоголь. Но дело в том, что все зависит от количества, качества и чистоты употребления. Антон Алфимов: Понятно. Мера дара богов. Анна Мильто: Да, это точно. Антон Алфимов: Еще немного о простых вещах. "Матери 95. Инфаркта не было. Много ест лука и чеснока". "Я был в больнице в последний раз в 1982 году и до сих пор не нуждаюсь в помощи врачей. Освоил акупунктуру. Нажал на точку – и боль ушла". Ольга Арсланова: Смотрите, пишут: "Мне 54. Курила 20 лет. Год как бросила. Горжусь. Снизился ли риск инфаркта?". Если мы умеренно выпиваем, не курим, занимаемся спортом, следим за весом, за артериальным давлением, мы автоматически вне группы риска? Анна Мильто: Нет. Вне группы риска не может быть никто. Но риск развития инфаркта, инсульта снижается в десятки раз. А вот, кстати говоря, зрительница, которая в течение года не курит. Я хочу сказать, что в течение года она еще считалась курильщицей. А вот сейчас, если год прошел, сейчас она уже относится к некурящим людям. За нее можно только порадоваться. Вот эта, конечно, ситуация, которую можно… Я думаю, что этим можно гордиться. Антон Алфимов: Говорят, что резко ничего бросать нельзя. Анна Мильто: Можно. Курение можно 100%. Антон Алфимов: Алтайский край у нас на линии. Наталья, здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Будьте добры, я к вам с таким вопросом. Хотела бы помочь своей 32-летней дочери. Но дело в том, что у нас в Алтайском крае (Табунский район) нет кардиологов, нет специалистов. Ни в Славгороде нет, потому как договор табунская больница не заключает ни со Славгородом, ни с Яровым. В случае каких-то нюансов нас отправляют в Барнаул. Прежде чем в Барнаул попасть и обратиться за направлением, в Славгороде есть такая клиника - "Здравница". Пошли к специалистам, ставят нам тахикардию. Тахикардию поставили. Не подтверждается заболевание. Якобы сердце в порядке. Отправили в Барнаул. В Барнаул мы приезжали раньше. Нам сразу назначили анализы, обследование. А тут почему-то кардиолог в кардиологическом центре, посмотрев анализы Славгородской больницы (анализы, конечно, были отправлены в Барнаул, поэтому, видимо, достаточно было этих анализов), никаких рекомендаций больше не давал. Те препараты, что ей назначали по тахикардии, остаются в силе. Антон Алфимов: Какой вопрос у вас? Анна Мильто: У меня вопрос о том, что говорят – обращаться нужно вовремя. Так вот она два года обращается во все клиники, а на нас просто никто не обращает внимания. Бесплатно мы обследоваться не можем. Антон Алфимов: То есть диагноз вам никакой не ставят. Правильно я понимаю? Анна Мильто: Нам не ставят. И девчонка мучается. У нее проколы в области сердца и жжение, рука отнимается. Ольга Арсланова: Понятен ваш вопрос. Не всегда ли, если болит, кстати, в области сердца и отнимается рука, это сердце? Это может быть что-то другое? Анна Мильто: Не всегда. Может быть другое. Еще приблизительно 30 причин. Антон Алфимов: В этой ситуации что делать? Если какие-то симптомы есть непонятные… Анна Мильто: Надо, видимо, искать врача. Вообще в Барнауле всегда была очень сильная медицина, известная на всю страну. Я конкретно не могу сказать сейчас, к кому обратиться. Но как-то надо… Может быть, если не устраивает врач, пойти к главному врачу этой клиники и объяснить ситуацию. Антон Алфимов: Видите, врачи то есть. Анна Мильто: Если не устраивает врач. Антон Алфимов: Понятно. К сожалению, наше время вышло. Анна Мильто, заместитель главного врача по медицинской части Городской клинической больницы №64, доктор медицинских наук, была в студии ОТР. Это рубрика "Консилиум".