СПИД шагает по стране. Директор Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, заместитель директора Центрального института эпидемиологии Вадим Покровский заявил, что распространение ВИЧ набирает обороты по всей стране. Как остановить эпидемию? И есть ли она на самом деле? Марина Калинина: Сейчас такая тяжелая серьезная тема. Будем говорить о ВИЧ-положительных. В нашей стране их становится все больше и больше. Поводом стала ситуация в Екатеринбурге, где, как выяснилось, каждый 50-й житель заражен этой болезнью. Константин Чуриков: Эти данные появились накануне. Возможно, для специалистов они не новы. Но когда мы увидели на лентах агентств буквально накануне заявление первого замначальника управления здравоохранения администрации города Татьяны Савиновой о том, что теперь количество зарегистрированных вич-инфицированных в городе – это 1.8% всех жителей города. Почти 2%. Это каждый пятидесятый. Прозвучало слово "эпидемия", позднее это было опровергнуто. И мы решили поднять эту тему снова. У нас в студии Игорь Пчелин. Просим любить и жаловать. Игорь Пчелин – руководитель фонда борьбы со СПИДом "Шаги". Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Рады вас видеть. Ждем также в этой студии Антона Красовского, директора фонда "СПИД-центр". Но Антон пока опаздывает. И, с вашего позволения, давайте начнем как раз с Екатеринбурга. У нас сейчас есть возможность поговорить с мэром этого города. Евгений Ройзман у нас на связи. Евгений Вадимович, здравствуйте. Евгений Ройзман: Здравствуйте. Константин Чуриков: Когда мы эту новость узнали, мы все живем в одной стране. Урал – это, конечно, не середина России, но все равно Уральские горы – это некий рубеж. Мы все забеспокоились. И мы хотим сейчас разобраться с экспертами, с чего начать. Как вы думаете, что нужно сейчас делать в этой ситуации? Евгений Ройзман: Для начала надо очень четко понимать, где мы находимся. Чтобы начинать куда-то двигаться, надо точно знать, где мы находимся. Мы находимся именно там… Никаких иллюзий нет. Это последствие наркокатастрофы, которая была в конце 1990-х – начале 2000-х, и следующей наркокатастрофы, когда кололись дезоморфином, в просторечии – крокодилом. Теперь уже начали рождаться вич-инфицированные детки. И сейчас уже много появилось людей, которые вообще не виноваты в том, что у них ВИЧ. Марина Калинина: По поводу центров реабилитации, лечения что можно сделать, когда ребенок рождается с таким заболеванием? Есть какие-то методы? Евгений Ройзман: Огромная проблема на самом деле. Родители таких детей стараются, чтобы об этом никто не узнал. И их жизнь просто превращается в ад. Очень много женщин, которые так или иначе соприкасались с наркоманами. И надеялись, что все будет нормально. Но нормально не получилось. Сейчас страдают дети. А на самом деле, на мой взгляд, сейчас ситуация такая. Во-первых, надо признать: в стране эпидемия ВИЧ. Никаких иллюзий быть не должно. Екатеринбург просто прозвучал, потому что у нас замначальника городского здравоохранения вслух сказала. На самом деле генерализованная стадия эпидемия у нас была еще 5 лет назад. Мы перешагнули 1%. Но надо понимать: в Тольятти, в Иркутске, во многих городах ситуация значительно хуже. Просто мы выявляем, мы этим занимаемся целенаправленно и не боимся говорить об этом вслух. В Екатеринбурге проверено порядка четверти жителей. А в целом по стране – меньше 15%. Константин Чуриков: Евгений Вадимович, еще такой вопрос. Мы знаем, что Свердловская область должна получить самую крупную сумму на борьбу с ВИЧ – порядка 260 млн рублей. Марина Калинина: Всего, по-моему, почти 3 млрд выделяют. Константин Чуриков: Да, всего на страну 2.3 млрд. Но это деньги ведь на лечение, на терапию. А вот деньги на противодействие распространению ВИЧ, с вашей точки зрения, нужны? Евгений Ройзман: Смотрите, на самом деле требуется добрая воля всех властей. Потому что у всех властей есть свои СМИ. И здесь надо работать и с соцсетями, и со всеми городскими и областными СМИ. Должна быть антинаркотическая пропаганда, должна быть профилактика. Нужно побуждать все население обязательно провериться, протестироваться и знать свой ВИЧ-статус. Если отрицательный статус, значит беречься изо всей силы самому. Если положительный ВИЧ-статус не дай бог, то хотя бы беречь всех окружающих. Для того чтобы понимать, куда двигаться, надо знать, где мы находимся. Деньги требуются на терапию, то есть все должны получать терапию. Потому что при наличии современной терапии, если ее получение своевременное, то прожить можно достаточно долго. Вот профилактика, антинаркотическая пропаганда. Не только наркотическая уже. Тут уже половым путем большая часть. Константин Чуриков: В том-то и дело. А это еще куда более сложно. Марина Калинина: А это будущие дети. Спасибо большое. Константин Чуриков: Спасибо. У нас на связи был Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга, того самого города, который накануне не побоялся произнести это слово - "эпидемия". Игорь, теперь обращаемся к вам. Евгений Вадимович нам рассказывает о том, что наркоманы. Читаем другие данные и видим, что количество именно половых заражений, через половые контакты также растет. Я тут не помню, где, на днях видел цифру, что сегодня (поправьте меня, если я не прав) в зоне риска уже наибольший прирост наблюдается не среди молодых (если мы говорим о половых контактах)… Марина Калинина: А тем, кому за. Константин Чуриков: Да. А среди тех, кому за 30-39, 40-49. С чем это может быть связано? Игорь Пчелин: Эпидемия взрослеет. Это следствие хоть каких-то программ, которые были направлены на молодежь многие годы. Соответственно, через институты и те места, где молодежь локализуется. Соответственно, получаем более-менее поставленную профилактическую работу среди молодого населения. Но среди взрослого населения, старшего поколения профилактические программы отсутствуют. Соответственно, и взросление эпидемии идет от этого. К сожалению, у нас очень много шатаний. Нет четкой политики в области профилактики. Каждый регион на свой страх и риск, на свой лад делает пропагандистские лозунги. Кто-то работает с вузами, кто-то не работает. Кто-то ограничивается только плакатами и листовками, хотя на этой стадии эпидемии первичная профилактика может быть, но она не настолько эффективна. Необходимо вторичную и третичную профилактику проводить. Марина Калинина: Какая ситуация на самом деле в стране сейчас с ВИЧ? Игорь Пчелин: Мне, конечно, тяжело, потому что можно сослаться на некоторую профессиональную деформацию. Но мне кажется, что вокруг ВИЧ бушует. И вокруг меня очень много вич-положительных. Мой круг (3-4 тысячи человек) более-менее близких людей. И рост эпидемии среди этого круга людей постоянно растет. Я бы никогда не подумал, что мой сосед, который живет, обращается ко мне, что "у меня ВИЧ-инфекция" и так далее. И приходится консультировать и сопровождать. Константин Чуриков: То есть для вас это не какие-то отстраненные цифры (1.6-2.0%). Это живые конкретные люди, не просто с которыми вы по долгу работы общаетесь, а просто из вашей обычной жизни. Игорь Пчелин: Да, не рабочие контакты. Это совершенно жизнь. Марина Калинина: В основном из-за чего. В чем причина заражений? Откуда эта инфекция? Игорь Пчелин: Путей заражения всего 3. ВИЧ-инфекция в принципе – это инфекция, передающаяся половым путем. То, что она попала в среду наркопотребителей – это наша боль, наша беда постсоветского пространства стран Центральной Азии. Мы немножко особняком стоим от мира. Но сейчас выправляется. Инструментарий: кровь и от матери к ребенку. То есть мы как общественники, как пациентские организации стараемся уходить от вопросов, как произошло заражение и когда… То есть у нас есть человек и его проблема. И мы не осуждаем ни в коем случае, потому что начинается дискриминация, сегрегация и так далее. То есть мы стараемся уходить. За эти дни очень звучит, что невинные жертвы и так далее. И никто не виноват в том, что у него есть ВИЧ-инфекция. Никто. Если мы покопаемся, мать-одиночка воспитывала сына и так далее, он пошел и прочее, прочее, привело к наркотикам и так далее. То есть наша задача не состоит в том, чтобы разобраться, почему у него так произошло. Наша задача состоит в том, чтобы помочь ему жить дальше с ВИЧ-инфекцией. И мотивировать государство на то, чтобы оно помогало человеку жить с помощью препаратов, социальных программ и так далее. Константин Чуриков: Вот, что касается… Сейчас вернемся к наркозависимым. Что касается программ снижения вреда для наркозависимых. У нас очень боятся об этом говорить. Есть некий европейский опыт. Как вы себе это видите? Вообще это возможно в нашей стране такое не дальнозоркое, а прямо близорукое, внимательное изучение этой проблемы. Потому что как откликнулась Государственная Дума, спросите вы меня, на вчерашнюю новость из Екатеринбурга? Откликнулась она, например, заявлением председателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Тамара Плетнева из фракции КПРФ заявила, что явление об этой эпидемии в Екатеринбурге должно послужить сигналом для всей страны подстегнуть пересмотр морально-нравственных ориентиров, которые пропагандируются в СМИ и в школах. Вот такой ответ депутата. К нам присоединяется Антон Красовский, директор фонда "СПИД-центр". Здравствуйте. Антон Красовский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Я думаю, вы тоже слышали, о чем мы сейчас… Антон Красовский: Я не слышал, что вы говорили. Я в это время входил… Константин Чуриков: Хорошо. Мы как раз обсуждаем в данный момент, выслушав мэра Екатеринбурга и выслушав позицию Игоря, мы обсуждаем, как откликнулась вчера Государственная Дума на эту весть о проблемах… Антон Красовский: Откликнулась не Государственная Дума. Откликнулся один непосредственный депутат, представитель комитета по материнству, детству, семье. Женщина пожилая, пенсионерка от фракции КПРФ. Она выступает от своего личного имени, а не от имени Государственной Думы. От имени Государственной Думы имеет право выступать только спикер Государственной Думы Вячеслав Викторович Володин. А эта женщина выступает от своего имени. Даже не от имени комитета. Например, заместитель председателя ее комитета работает членом попечительского совета нашего фонда Оксана Викторовна Пушкина, депутат от "Единой России". У нее немножко другое мнение по этому поводу. Константин Чуриков: То есть это пока лишь… Антон Красовский: Это всегда так. Это всегда личное мнение. Это никогда не мнение Государственной Думы. Мнение Государственной Думы имеет ­право высказывать председатель Государственной Думы. Константин Чуриков: Хорошо. Как вы считаете, понимание, с чего начать эту борьбу… Что нужно делать в данный момент? Когда уже корабль накренился и тонет, что нужно – играть на скрипке? Что надо делать? Играть на скрипке, учиться плавать? Игорь Пчелин: Правильными были слова мэра Екатеринбурга о том, что нужно в первую очередь государству признать, что есть эпидемия. Потому что прятать голову в песок – это позиция достаточно слабая. И то, что у нас уже есть стратегия… Какая-никакая, но она есть. Сейчас будут готовиться мероприятия. То есть общее понимание, что нужно делать, всех секторов общества и государства. Антон Красовский: А что нужно делать? Игорь Пчелин: Государственных организаций, общественных организаций, пациентских организаций и так далее. Главное тут понимать, что унифицированного подхода нет. Нет одной программы, которая поможет всем. И поможет религиозная программа для людей, которые воцерковленные, разных конфессий и так далее. Поможет программа полевой работы, помогут программы такие, сякие и прочие. Они должны быть разные для разных категорий. Но не только одна программа: мы берем листовки, идем к метро, раздаем – значит, мы ВИЧ-инфекцию победим. Такого не было, нет и не будет никогда. Марина Калинина: Антон, что вы считаете… Антон Красовский: Я скажу свое мнение. Я говорил в эфире этого канала неделю назад. А что там в стратегии такого написано, что надо делать? Что там написано? Игорь Пчелин: Стратегия – не документ, где написано, что надо делать. Стратегия – рамочный документ, где написано, куда мы идем. Антон Красовский: Куда мы идем? Игорь Пчелин: Мы идем к победе над ВИЧ-инфекцией. Антон Красовский: Значит, стратегия – это, безусловно, должен был быть документ, где должно было быть написано, что делаем. Для этого и существуют такие документы, как стратегия, бюджет и так далее. Это как раз документы, где описывается, что мы конкретно делаем по пунктам, а не куда мы идем. Куда мы идем – понятно. Мы идем в пропасть, потому что еще 5 лет назад у нас жило 500 или 400 тысяч человек с ВИЧ. Сейчас живет больше 1 млн человек с ВИЧ. А в стратегии по-прежнему утверждают те постулаты, которыми государство борется с ВИЧ последние 20 лет, в результате которых из концентрированной стадии эпидемия переросла в генерализованную. Государство по-прежнему говорит, что мы будем закатывать наркопотребителей по 228 статье. Государство по-прежнему говорит, что не будет никакой заместительной терапии. 20 лет назад оно говорило: "Мы не будем пересаживать с одного наркотика на другой". Теперь государство говорит: "Ой, у нас уже не героин, у нас уже спайс". У государства всегда найдутся отговорки, почему мы поддерживаем героин, а не поддерживаем метадон. Вот, что говорится в этой стратегии. Потом еще в стратегии есть такое удивительное приложение, последняя страничка. Это такая рамочка, в которой написано, что если у нас будут деньги, мы всем таблеточки дадим. А если у нас не будет денег (а у нас их нет), мы никому таблеточки не дадим, как не даем их сейчас. Вот ровно, что написано в этой стратегии. Прямо есть две цифры. Если хорошо с финансированием и если плохо с финансированием. Вот так выглядит стратегия, которую подписывает премьер-министр. Я бы на месте премьер-министра задумывался над тем, что я подписываю независимо от того, какой порядок входа и выхода правительственных документах есть. Но вопрос, конечно, прежде всего не к премьер-министру, а к Министерству здравоохранения, которое эту удивительную бумажку написало и эту бумажку подсунуло премьер-министру на подпись. Константин Чуриков: В каком направлении сейчас бежать? Спрошу вас обоих. Буквально ремарка. Кажется, уже понятно, в каком направлении. Вот, например, наша зрительница пишет: "Добрый день. После новости про эпидемию побежала сдавать анализы. Я не была одна в лаборатории на сдачу крови на ВИЧ после этой новости. Слава богу, анализ отрицательный". То есть в любом случае чем больше и компетентнее мы об этом говорим и рассказываем, тем больше людей придут туда сами. Потому что за уши никто никого не приведет. Или как? Марина Калинина: Письмо от Александра тоже пришло: "Болею ВИЧ. Терапию не давали 9 месяцев. Подал в суд". Антон Красовский: И что? Марина Калинина: "Присудили 20 тысяч рублей". Антон Красовский: Это какой регион? Марина Калинина: Это Домодедово. Антон Красовский: Подмосковье? Терапию им не давали… Могли. Слушайте, терапию нигде не дают, если не настаивать глобально. Марина Калинина: А должны же? Игорь Пчелин: Это преувеличение. Антон Красовский: Это не преувеличение. Вы прекрасно знаете. Мы понимаем, что вы стоите на стороне  Московского городского центра. Игорь Пчелин: Я не стою. Я стою на защите пациентов в первую очередь. А что касается стратегии, вы назвали очень много вещей, которых в стратегии нет. Антон Красовский: Например? Игорь Пчелин: Например, там не говорится о заместительной терапии. Антон Красовский: Конечно, не говорится о заместительной терапии. Вообще там ни слова про это нет. Игорь Пчелин: Но вы же фантазируете. Антон Красовский: Нет, я не фантазирую. Игорь Пчелин: Давайте оставим это… Антон Красовский: Давайте мы не оставим это. Давайте будем называть вещи своими именами. Вы говорите о том, что я сказал, чего в стратегии нет. Игорь Пчелин: Не кипятитесь. Успокойтесь. Антон Красовский: "Не кипятитесь" вы будете у себя в фонде "Шаги" говорить. Смотрите, я сказал ровно то, чего там именно нет, а должно было бы быть. Вот, что я сказал. А вы мне говорите… Константин Чуриков: Вы просто друг друга не поняли. Давайте про заместительную терапию. Как раз вопрос любопытный. Во-первых, давайте, потому что у нас разные зрители и не все, может быть, понимают, о чем идет речь. Короткое пояснение. И почему такой дикий страх? Вот есть уже эпидемия. И сейчас мы начинаем думать – а вот это можно, а вот как бы нам… Антон Красовский: Никто не начинает думать. Ничего нельзя. Никто не начинает думать. Поверьте. Минздрав ходит вместе с ментами и рассказывает в правительстве, что заместительная терапия не спасет никого, что все эксперименты с заместительной терапией провалены. Ходит главный специалист по ВИЧ Воронин, рассказывает, что приезжал профессор Казачкин, и Казачкин неоднозначно к этому относится. И все придумывают какие-то бесконечные отговорки, почему в России не должно быть метадона, а должен быть героин. Вот и все. Задайте им вопрос: "Почему в России должен быть героин, а не должно быть метадона?". Почему они считают, что в России героин лучше, чем метадон? Вот такой у меня вопрос. Марина Калинина: Так что делать надо сейчас быстрыми темпами? Антон Красовский: Разрешить заместительную терапию, увеличить бюджет. Это совершенно очевидно. Более того, они все знают прекрасно, что надо делать. То есть там нет сомнений, что делать. Поверьте. Вот это вся история, что надо делать в разных направлениях, надо, чтобы были религиозные организации, вот как Игорь Пчелин сказал, потому что они кому-то помогают. Никому никогда в жизни они не помогли. Ни у кого нет, поверьте, никаких сомнений ни на уровне президента, ни на уровне правительства, что надо делать. Они все это прекрасно понимают. Просто есть огромные лоббистские группировки, которые этому противодействуют. И пока эти лоббистские группировки побеждают. Игорь Пчелин: В первую очередь нужно не истерить, а с холодным сердцем в первую очередь приглашать профессионалов, для того чтобы обсуждать, как и что готовить. Церковь помогла, в том числе ребцентры, миллионам человек в том числе избавиться от наркотиков. Поэтому голословно утверждение, что церковь никому не помогла. Я не агитирую за конкретные программы, я не агитирую за конкретный подход. Он должен быть мультисекторальным. Только такой эффективный способ поможет. Его не было до этого. Реально не было. Если мы занимаемся профилактикой в высших учебных заведениях, значит это врач приходит, рассказывает, никому не нужно, студенты скучают, плюют в потолок. Слава богу, не математика или что-то еще. Марина Калинина: В общем-то, так и происходит, на мой взгляд. Игорь Пчелин: Нужен унифицированный и более эффективный подход. И он есть. Привлечение пациентских организаций, когда люди потом из медицинских учреждений становятся волонтерами, выходят на улицу. То есть работа с теми же самыми аптечными наркоманами. Марина Калинина: Я не знаю. А можно ли вылечиться вообще от наркомании в принципе, вот так положа руку на сердце? Антон Красовский: Можно, конечно. Можно бросить курить, положа руку на сердце? Марина Калинина: Курить – это не наркотики. Антон Красовский: В смысле нет? А что это, по-вашему? Марина Калинина: Я имею в виду, что когда человек уже просто плотно сидит на этом… Антон Красовский: Когда человек 30 лет курит, можно бросить курить? Марина Калинина: Наверное, можно. Антон Красовский: Значит, и с героина можно слезть. С любого наркотика можно слезть. Человеку надо помочь слезть. Вот у вас в аптеке, если вы придете, вы увидите, например, мундштуки с никотином, увидите никотиновые пластыри. Увидите? Марина Калинина: Нет. Антон Красовский: Что нет? Марина Калинина: Не увижу. Антон Красовский: Они там есть? Марина Калинина: Нет. Антон Красовский: Да есть, конечно же. Есть никотиновые мундштуки и никотиновые пластыри в каждой аптеке. Зайдите, у вас под окном здесь 36,6. И увидите там три наименования. Марина Калинина: Я не спрашивала никотиновые пластыри. Антон Красовский: Вы не спрашивали. Но я вам говорю, что они там есть физически. То есть вам аптечная сеть помогает слезть с никотина. Марина Калинина: А наркоманам некому помочь? Антон Красовский: Нет. Я вам еще раз говорю. Это ровно то же самое. Метадон – это такая капелька, которую вместо героина капают, и вы приходите в себя. Дальше у вас уже есть возможность. Вы можете обратно вернуться к героину, можете сидеть на метадоне. Можете бросить. У вас наконец появляется более-менее чистое сознание. Появляется надежда. Вот это в России запрещено. В России разрешено только приковать к батарее. В России разрешено на 8 лет отправить по 228 статье. Константин Чуриков: И пока есть буквально чуть времени, работа… А сейчас все группы – это группы риска. Уличные работы, раздача презервативов, раздача шприцев. Это надо, не надо? И как это делать? Игорь Пчелин: Это одна из форм работы. Одна из. Это не панацея. Если вы выглядите в окно, я приехал на нашем профилактическом автобусе. После эфира мы поедем в поле работать на всю ночь. Это одна из форм. Есть другие формы работы. К каждой уязвимой подгруппе нужен определенный подход. У нас, к великому сожалению, давным-давно всю профилактическую программу свалили на спид-центры, которые с лечением… У нас как огурцы в бочке спид-центры: народу много, лечить не успевают. А куда еще профилактика? Какой врач пойдет ночью работать на трассу с секс-работниками? Никакой. Константин Чуриков: Антон. Антон Красовский: Никакой. Не пойдет врач. И, более того, не должен ходить врач и работать с секс-работниками. В этом смысле я согласен с Пчелиным. Конечно, безусловно, должно быть огромное количество некоммерческих общественных организаций, которым общество делегирует эту самую функцию. Они за это и получают за эти деньги, абсолютно общественные деньги, которые им перераспределяет государство – деньги налогоплательщиков. Безусловно, врачи должны лечить… Больных людей надо доводить до врачей. Вот этим занимается, например, фонд "Шаги", который сейчас поедет. Пчелин в поле, как говорят. Константин Чуриков: Вы уже почти помирились, по-моему. Антон Красовский: Мы не ссорились. Константин Чуриков: К сожалению, мы сейчас уже вынуждены закончить, потому что время вышло. Спасибо, у нас в студии были Игорь Пчелин, руководитель фонда борьбы со СПИДом "Шаги", исполнительный директор Всероссийского объединения людей, живущих с ВИЧ; и Антон Красовский, директор фонда "СПИД-центр". Спасибо. Марина Калинина: Сейчас такая тяжелая серьезная тема. Будем говорить о ВИЧ-положительных. В нашей стране их становится все больше и больше. Поводом стала ситуация в Екатеринбурге, где, как выяснилось, каждый 50-й житель заражен этой болезнью. Константин Чуриков: Эти данные появились накануне. Возможно, для специалистов они не новы. Но когда мы увидели на лентах агентств буквально накануне заявление первого замначальника управления здравоохранения администрации города Татьяны Савиновой о том, что теперь количество зарегистрированных вич-инфицированных в городе – это 1.8% всех жителей города. Почти 2%. Это каждый пятидесятый. Прозвучало слово "эпидемия", позднее это было опровергнуто. И мы решили поднять эту тему снова. У нас в студии Игорь Пчелин. Просим любить и жаловать. Игорь Пчелин – руководитель фонда борьбы со СПИДом "Шаги". Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Рады вас видеть. Ждем также в этой студии Антона Красовского, директора фонда "СПИД-центр". Но Антон пока опаздывает. И, с вашего позволения, давайте начнем как раз с Екатеринбурга. У нас сейчас есть возможность поговорить с мэром этого города. Евгений Ройзман у нас на связи. Евгений Вадимович, здравствуйте. Евгений Ройзман: Здравствуйте. Константин Чуриков: Когда мы эту новость узнали, мы все живем в одной стране. Урал – это, конечно, не середина России, но все равно Уральские горы – это некий рубеж. Мы все забеспокоились. И мы хотим сейчас разобраться с экспертами, с чего начать. Как вы думаете, что нужно сейчас делать в этой ситуации? Евгений Ройзман: Для начала надо очень четко понимать, где мы находимся. Чтобы начинать куда-то двигаться, надо точно знать, где мы находимся. Мы находимся именно там… Никаких иллюзий нет. Это последствие наркокатастрофы, которая была в конце 1990-х – начале 2000-х, и следующей наркокатастрофы, когда кололись дезоморфином, в просторечии – крокодилом. Теперь уже начали рождаться вич-инфицированные детки. И сейчас уже много появилось людей, которые вообще не виноваты в том, что у них ВИЧ. Марина Калинина: По поводу центров реабилитации, лечения что можно сделать, когда ребенок рождается с таким заболеванием? Есть какие-то методы? Евгений Ройзман: Огромная проблема на самом деле. Родители таких детей стараются, чтобы об этом никто не узнал. И их жизнь просто превращается в ад. Очень много женщин, которые так или иначе соприкасались с наркоманами. И надеялись, что все будет нормально. Но нормально не получилось. Сейчас страдают дети. А на самом деле, на мой взгляд, сейчас ситуация такая. Во-первых, надо признать: в стране эпидемия ВИЧ. Никаких иллюзий быть не должно. Екатеринбург просто прозвучал, потому что у нас замначальника городского здравоохранения вслух сказала. На самом деле генерализованная стадия эпидемия у нас была еще 5 лет назад. Мы перешагнули 1%. Но надо понимать: в Тольятти, в Иркутске, во многих городах ситуация значительно хуже. Просто мы выявляем, мы этим занимаемся целенаправленно и не боимся говорить об этом вслух. В Екатеринбурге проверено порядка четверти жителей. А в целом по стране – меньше 15%. Константин Чуриков: Евгений Вадимович, еще такой вопрос. Мы знаем, что Свердловская область должна получить самую крупную сумму на борьбу с ВИЧ – порядка 260 млн рублей. Марина Калинина: Всего, по-моему, почти 3 млрд выделяют. Константин Чуриков: Да, всего на страну 2.3 млрд. Но это деньги ведь на лечение, на терапию. А вот деньги на противодействие распространению ВИЧ, с вашей точки зрения, нужны? Евгений Ройзман: Смотрите, на самом деле требуется добрая воля всех властей. Потому что у всех властей есть свои СМИ. И здесь надо работать и с соцсетями, и со всеми городскими и областными СМИ. Должна быть антинаркотическая пропаганда, должна быть профилактика. Нужно побуждать все население обязательно провериться, протестироваться и знать свой ВИЧ-статус. Если отрицательный статус, значит беречься изо всей силы самому. Если положительный ВИЧ-статус не дай бог, то хотя бы беречь всех окружающих. Для того чтобы понимать, куда двигаться, надо знать, где мы находимся. Деньги требуются на терапию, то есть все должны получать терапию. Потому что при наличии современной терапии, если ее получение своевременное, то прожить можно достаточно долго. Вот профилактика, антинаркотическая пропаганда. Не только наркотическая уже. Тут уже половым путем большая часть. Константин Чуриков: В том-то и дело. А это еще куда более сложно. Марина Калинина: А это будущие дети. Спасибо большое. Константин Чуриков: Спасибо. У нас на связи был Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга, того самого города, который накануне не побоялся произнести это слово - "эпидемия". Игорь, теперь обращаемся к вам. Евгений Вадимович нам рассказывает о том, что наркоманы. Читаем другие данные и видим, что количество именно половых заражений, через половые контакты также растет. Я тут не помню, где, на днях видел цифру, что сегодня (поправьте меня, если я не прав) в зоне риска уже наибольший прирост наблюдается не среди молодых (если мы говорим о половых контактах)… Марина Калинина: А тем, кому за. Константин Чуриков: Да. А среди тех, кому за 30-39, 40-49. С чем это может быть связано? Игорь Пчелин: Эпидемия взрослеет. Это следствие хоть каких-то программ, которые были направлены на молодежь многие годы. Соответственно, через институты и те места, где молодежь локализуется. Соответственно, получаем более-менее поставленную профилактическую работу среди молодого населения. Но среди взрослого населения, старшего поколения профилактические программы отсутствуют. Соответственно, и взросление эпидемии идет от этого. К сожалению, у нас очень много шатаний. Нет четкой политики в области профилактики. Каждый регион на свой страх и риск, на свой лад делает пропагандистские лозунги. Кто-то работает с вузами, кто-то не работает. Кто-то ограничивается только плакатами и листовками, хотя на этой стадии эпидемии первичная профилактика может быть, но она не настолько эффективна. Необходимо вторичную и третичную профилактику проводить. Марина Калинина: Какая ситуация на самом деле в стране сейчас с ВИЧ? Игорь Пчелин: Мне, конечно, тяжело, потому что можно сослаться на некоторую профессиональную деформацию. Но мне кажется, что вокруг ВИЧ бушует. И вокруг меня очень много вич-положительных. Мой круг (3-4 тысячи человек) более-менее близких людей. И рост эпидемии среди этого круга людей постоянно растет. Я бы никогда не подумал, что мой сосед, который живет, обращается ко мне, что "у меня ВИЧ-инфекция" и так далее. И приходится консультировать и сопровождать. Константин Чуриков: То есть для вас это не какие-то отстраненные цифры (1.6-2.0%). Это живые конкретные люди, не просто с которыми вы по долгу работы общаетесь, а просто из вашей обычной жизни. Игорь Пчелин: Да, не рабочие контакты. Это совершенно жизнь. Марина Калинина: В основном из-за чего. В чем причина заражений? Откуда эта инфекция? Игорь Пчелин: Путей заражения всего 3. ВИЧ-инфекция в принципе – это инфекция, передающаяся половым путем. То, что она попала в среду наркопотребителей – это наша боль, наша беда постсоветского пространства стран Центральной Азии. Мы немножко особняком стоим от мира. Но сейчас выправляется. Инструментарий: кровь и от матери к ребенку. То есть мы как общественники, как пациентские организации стараемся уходить от вопросов, как произошло заражение и когда… То есть у нас есть человек и его проблема. И мы не осуждаем ни в коем случае, потому что начинается дискриминация, сегрегация и так далее. То есть мы стараемся уходить. За эти дни очень звучит, что невинные жертвы и так далее. И никто не виноват в том, что у него есть ВИЧ-инфекция. Никто. Если мы покопаемся, мать-одиночка воспитывала сына и так далее, он пошел и прочее, прочее, привело к наркотикам и так далее. То есть наша задача не состоит в том, чтобы разобраться, почему у него так произошло. Наша задача состоит в том, чтобы помочь ему жить дальше с ВИЧ-инфекцией. И мотивировать государство на то, чтобы оно помогало человеку жить с помощью препаратов, социальных программ и так далее. Константин Чуриков: Вот, что касается… Сейчас вернемся к наркозависимым. Что касается программ снижения вреда для наркозависимых. У нас очень боятся об этом говорить. Есть некий европейский опыт. Как вы себе это видите? Вообще это возможно в нашей стране такое не дальнозоркое, а прямо близорукое, внимательное изучение этой проблемы. Потому что как откликнулась Государственная Дума, спросите вы меня, на вчерашнюю новость из Екатеринбурга? Откликнулась она, например, заявлением председателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Тамара Плетнева из фракции КПРФ заявила, что явление об этой эпидемии в Екатеринбурге должно послужить сигналом для всей страны подстегнуть пересмотр морально-нравственных ориентиров, которые пропагандируются в СМИ и в школах. Вот такой ответ депутата. К нам присоединяется Антон Красовский, директор фонда "СПИД-центр". Здравствуйте. Антон Красовский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Я думаю, вы тоже слышали, о чем мы сейчас… Антон Красовский: Я не слышал, что вы говорили. Я в это время входил… Константин Чуриков: Хорошо. Мы как раз обсуждаем в данный момент, выслушав мэра Екатеринбурга и выслушав позицию Игоря, мы обсуждаем, как откликнулась вчера Государственная Дума на эту весть о проблемах… Антон Красовский: Откликнулась не Государственная Дума. Откликнулся один непосредственный депутат, представитель комитета по материнству, детству, семье. Женщина пожилая, пенсионерка от фракции КПРФ. Она выступает от своего личного имени, а не от имени Государственной Думы. От имени Государственной Думы имеет право выступать только спикер Государственной Думы Вячеслав Викторович Володин. А эта женщина выступает от своего имени. Даже не от имени комитета. Например, заместитель председателя ее комитета работает членом попечительского совета нашего фонда Оксана Викторовна Пушкина, депутат от "Единой России". У нее немножко другое мнение по этому поводу. Константин Чуриков: То есть это пока лишь… Антон Красовский: Это всегда так. Это всегда личное мнение. Это никогда не мнение Государственной Думы. Мнение Государственной Думы имеет ­право высказывать председатель Государственной Думы. Константин Чуриков: Хорошо. Как вы считаете, понимание, с чего начать эту борьбу… Что нужно делать в данный момент? Когда уже корабль накренился и тонет, что нужно – играть на скрипке? Что надо делать? Играть на скрипке, учиться плавать? Игорь Пчелин: Правильными были слова мэра Екатеринбурга о том, что нужно в первую очередь государству признать, что есть эпидемия. Потому что прятать голову в песок – это позиция достаточно слабая. И то, что у нас уже есть стратегия… Какая-никакая, но она есть. Сейчас будут готовиться мероприятия. То есть общее понимание, что нужно делать, всех секторов общества и государства. Антон Красовский: А что нужно делать? Игорь Пчелин: Государственных организаций, общественных организаций, пациентских организаций и так далее. Главное тут понимать, что унифицированного подхода нет. Нет одной программы, которая поможет всем. И поможет религиозная программа для людей, которые воцерковленные, разных конфессий и так далее. Поможет программа полевой работы, помогут программы такие, сякие и прочие. Они должны быть разные для разных категорий. Но не только одна программа: мы берем листовки, идем к метро, раздаем – значит, мы ВИЧ-инфекцию победим. Такого не было, нет и не будет никогда. Марина Калинина: Антон, что вы считаете… Антон Красовский: Я скажу свое мнение. Я говорил в эфире этого канала неделю назад. А что там в стратегии такого написано, что надо делать? Что там написано? Игорь Пчелин: Стратегия – не документ, где написано, что надо делать. Стратегия – рамочный документ, где написано, куда мы идем. Антон Красовский: Куда мы идем? Игорь Пчелин: Мы идем к победе над ВИЧ-инфекцией. Антон Красовский: Значит, стратегия – это, безусловно, должен был быть документ, где должно было быть написано, что делаем. Для этого и существуют такие документы, как стратегия, бюджет и так далее. Это как раз документы, где описывается, что мы конкретно делаем по пунктам, а не куда мы идем. Куда мы идем – понятно. Мы идем в пропасть, потому что еще 5 лет назад у нас жило 500 или 400 тысяч человек с ВИЧ. Сейчас живет больше 1 млн человек с ВИЧ. А в стратегии по-прежнему утверждают те постулаты, которыми государство борется с ВИЧ последние 20 лет, в результате которых из концентрированной стадии эпидемия переросла в генерализованную. Государство по-прежнему говорит, что мы будем закатывать наркопотребителей по 228 статье. Государство по-прежнему говорит, что не будет никакой заместительной терапии. 20 лет назад оно говорило: "Мы не будем пересаживать с одного наркотика на другой". Теперь государство говорит: "Ой, у нас уже не героин, у нас уже спайс". У государства всегда найдутся отговорки, почему мы поддерживаем героин, а не поддерживаем метадон. Вот, что говорится в этой стратегии. Потом еще в стратегии есть такое удивительное приложение, последняя страничка. Это такая рамочка, в которой написано, что если у нас будут деньги, мы всем таблеточки дадим. А если у нас не будет денег (а у нас их нет), мы никому таблеточки не дадим, как не даем их сейчас. Вот ровно, что написано в этой стратегии. Прямо есть две цифры. Если хорошо с финансированием и если плохо с финансированием. Вот так выглядит стратегия, которую подписывает премьер-министр. Я бы на месте премьер-министра задумывался над тем, что я подписываю независимо от того, какой порядок входа и выхода правительственных документах есть. Но вопрос, конечно, прежде всего не к премьер-министру, а к Министерству здравоохранения, которое эту удивительную бумажку написало и эту бумажку подсунуло премьер-министру на подпись. Константин Чуриков: В каком направлении сейчас бежать? Спрошу вас обоих. Буквально ремарка. Кажется, уже понятно, в каком направлении. Вот, например, наша зрительница пишет: "Добрый день. После новости про эпидемию побежала сдавать анализы. Я не была одна в лаборатории на сдачу крови на ВИЧ после этой новости. Слава богу, анализ отрицательный". То есть в любом случае чем больше и компетентнее мы об этом говорим и рассказываем, тем больше людей придут туда сами. Потому что за уши никто никого не приведет. Или как? Марина Калинина: Письмо от Александра тоже пришло: "Болею ВИЧ. Терапию не давали 9 месяцев. Подал в суд". Антон Красовский: И что? Марина Калинина: "Присудили 20 тысяч рублей". Антон Красовский: Это какой регион? Марина Калинина: Это Домодедово. Антон Красовский: Подмосковье? Терапию им не давали… Могли. Слушайте, терапию нигде не дают, если не настаивать глобально. Марина Калинина: А должны же? Игорь Пчелин: Это преувеличение. Антон Красовский: Это не преувеличение. Вы прекрасно знаете. Мы понимаем, что вы стоите на стороне  Московского городского центра. Игорь Пчелин: Я не стою. Я стою на защите пациентов в первую очередь. А что касается стратегии, вы назвали очень много вещей, которых в стратегии нет. Антон Красовский: Например? Игорь Пчелин: Например, там не говорится о заместительной терапии. Антон Красовский: Конечно, не говорится о заместительной терапии. Вообще там ни слова про это нет. Игорь Пчелин: Но вы же фантазируете. Антон Красовский: Нет, я не фантазирую. Игорь Пчелин: Давайте оставим это… Антон Красовский: Давайте мы не оставим это. Давайте будем называть вещи своими именами. Вы говорите о том, что я сказал, чего в стратегии нет. Игорь Пчелин: Не кипятитесь. Успокойтесь. Антон Красовский: "Не кипятитесь" вы будете у себя в фонде "Шаги" говорить. Смотрите, я сказал ровно то, чего там именно нет, а должно было бы быть. Вот, что я сказал. А вы мне говорите… Константин Чуриков: Вы просто друг друга не поняли. Давайте про заместительную терапию. Как раз вопрос любопытный. Во-первых, давайте, потому что у нас разные зрители и не все, может быть, понимают, о чем идет речь. Короткое пояснение. И почему такой дикий страх? Вот есть уже эпидемия. И сейчас мы начинаем думать – а вот это можно, а вот как бы нам… Антон Красовский: Никто не начинает думать. Ничего нельзя. Никто не начинает думать. Поверьте. Минздрав ходит вместе с ментами и рассказывает в правительстве, что заместительная терапия не спасет никого, что все эксперименты с заместительной терапией провалены. Ходит главный специалист по ВИЧ Воронин, рассказывает, что приезжал профессор Казачкин, и Казачкин неоднозначно к этому относится. И все придумывают какие-то бесконечные отговорки, почему в России не должно быть метадона, а должен быть героин. Вот и все. Задайте им вопрос: "Почему в России должен быть героин, а не должно быть метадона?". Почему они считают, что в России героин лучше, чем метадон? Вот такой у меня вопрос. Марина Калинина: Так что делать надо сейчас быстрыми темпами? Антон Красовский: Разрешить заместительную терапию, увеличить бюджет. Это совершенно очевидно. Более того, они все знают прекрасно, что надо делать. То есть там нет сомнений, что делать. Поверьте. Вот это вся история, что надо делать в разных направлениях, надо, чтобы были религиозные организации, вот как Игорь Пчелин сказал, потому что они кому-то помогают. Никому никогда в жизни они не помогли. Ни у кого нет, поверьте, никаких сомнений ни на уровне президента, ни на уровне правительства, что надо делать. Они все это прекрасно понимают. Просто есть огромные лоббистские группировки, которые этому противодействуют. И пока эти лоббистские группировки побеждают. Игорь Пчелин: В первую очередь нужно не истерить, а с холодным сердцем в первую очередь приглашать профессионалов, для того чтобы обсуждать, как и что готовить. Церковь помогла, в том числе ребцентры, миллионам человек в том числе избавиться от наркотиков. Поэтому голословно утверждение, что церковь никому не помогла. Я не агитирую за конкретные программы, я не агитирую за конкретный подход. Он должен быть мультисекторальным. Только такой эффективный способ поможет. Его не было до этого. Реально не было. Если мы занимаемся профилактикой в высших учебных заведениях, значит это врач приходит, рассказывает, никому не нужно, студенты скучают, плюют в потолок. Слава богу, не математика или что-то еще. Марина Калинина: В общем-то, так и происходит, на мой взгляд. Игорь Пчелин: Нужен унифицированный и более эффективный подход. И он есть. Привлечение пациентских организаций, когда люди потом из медицинских учреждений становятся волонтерами, выходят на улицу. То есть работа с теми же самыми аптечными наркоманами. Марина Калинина: Я не знаю. А можно ли вылечиться вообще от наркомании в принципе, вот так положа руку на сердце? Антон Красовский: Можно, конечно. Можно бросить курить, положа руку на сердце? Марина Калинина: Курить – это не наркотики. Антон Красовский: В смысле нет? А что это, по-вашему? Марина Калинина: Я имею в виду, что когда человек уже просто плотно сидит на этом… Антон Красовский: Когда человек 30 лет курит, можно бросить курить? Марина Калинина: Наверное, можно. Антон Красовский: Значит, и с героина можно слезть. С любого наркотика можно слезть. Человеку надо помочь слезть. Вот у вас в аптеке, если вы придете, вы увидите, например, мундштуки с никотином, увидите никотиновые пластыри. Увидите? Марина Калинина: Нет. Антон Красовский: Что нет? Марина Калинина: Не увижу. Антон Красовский: Они там есть? Марина Калинина: Нет. Антон Красовский: Да есть, конечно же. Есть никотиновые мундштуки и никотиновые пластыри в каждой аптеке. Зайдите, у вас под окном здесь 36,6. И увидите там три наименования. Марина Калинина: Я не спрашивала никотиновые пластыри. Антон Красовский: Вы не спрашивали. Но я вам говорю, что они там есть физически. То есть вам аптечная сеть помогает слезть с никотина. Марина Калинина: А наркоманам некому помочь? Антон Красовский: Нет. Я вам еще раз говорю. Это ровно то же самое. Метадон – это такая капелька, которую вместо героина капают, и вы приходите в себя. Дальше у вас уже есть возможность. Вы можете обратно вернуться к героину, можете сидеть на метадоне. Можете бросить. У вас наконец появляется более-менее чистое сознание. Появляется надежда. Вот это в России запрещено. В России разрешено только приковать к батарее. В России разрешено на 8 лет отправить по 228 статье. Константин Чуриков: И пока есть буквально чуть времени, работа… А сейчас все группы – это группы риска. Уличные работы, раздача презервативов, раздача шприцев. Это надо, не надо? И как это делать? Игорь Пчелин: Это одна из форм работы. Одна из. Это не панацея. Если вы выглядите в окно, я приехал на нашем профилактическом автобусе. После эфира мы поедем в поле работать на всю ночь. Это одна из форм. Есть другие формы работы. К каждой уязвимой подгруппе нужен определенный подход. У нас, к великому сожалению, давным-давно всю профилактическую программу свалили на спид-центры, которые с лечением… У нас как огурцы в бочке спид-центры: народу много, лечить не успевают. А куда еще профилактика? Какой врач пойдет ночью работать на трассу с секс-работниками? Никакой. Константин Чуриков: Антон. Антон Красовский: Никакой. Не пойдет врач. И, более того, не должен ходить врач и работать с секс-работниками. В этом смысле я согласен с Пчелиным. Конечно, безусловно, должно быть огромное количество некоммерческих общественных организаций, которым общество делегирует эту самую функцию. Они за это и получают за эти деньги, абсолютно общественные деньги, которые им перераспределяет государство – деньги налогоплательщиков. Безусловно, врачи должны лечить… Больных людей надо доводить до врачей. Вот этим занимается, например, фонд "Шаги", который сейчас поедет. Пчелин в поле, как говорят. Константин Чуриков: Вы уже почти помирились, по-моему. Антон Красовский: Мы не ссорились. Константин Чуриков: К сожалению, мы сейчас уже вынуждены закончить, потому что время вышло. Спасибо, у нас в студии были Игорь Пчелин, руководитель фонда борьбы со СПИДом "Шаги", исполнительный директор Всероссийского объединения людей, живущих с ВИЧ; и Антон Красовский, директор фонда "СПИД-центр". Спасибо.