Архитектура для социальной дистанции

Гости
Юрий Эхин
эксперт по жилищной политике, член Союза архитекторов России
Илья Заливухин
архитектор-градостроитель

Иван Князев: Друзья, мы уже поговорили о ситуации с коронавирусом в других странах. В частности, нас интересует ситуация в Нью-Йорке. И вот почему. Эксперты одной из причин такого ужасающего положения в этом мегаполисе называют плотность застройки и многоэтажность домов – она там выше, к примеру, чем в Лос-Анджелесе.

Тамара Шорникова: И конечно же, мы все видим, как разрастаются наши с вами города. Речь не только о Москве или Петербурге. Строят плотно и высоко и в других мегаполисах России – в Екатеринбурге, Омске, Перми, Владивостоке и так далее. Как такое развитие городов может повлиять на скорость развития инфекций, например, вирусов в нашей стране? Может, пора делать выводы? И сможет ли вот эта конкретная ситуация изменить внешний облик наших городов? Будем разбираться с экспертами.

Иван Князев: Да, вообще весь подход к тому, как мы строим наши города, как мы возводим все эти многоэтажки.

У нас на связи Юрий Эхин, эксперт по жилищной политике, член Союза архитекторов России. Юрий Брониславович, здравствуйте. Слышите нас?

Юрий Эхин: Здравствуйте. Да-да, слышу.

Иван Князев: Юрий Брониславович, вот смотрите. Эксперты в Нью-Йорке всерьез уже задумались и называют чуть ли не главную причину того, почему там такая серьезная вспышка произошла. И приводят пример Лос-Анджелеса, где этажность ниже, там пригороды, там больше частных домиков. В связи с этим ну прямо сразу вспоминается, что происходит у нас в Москве, особенно на окраинах, когда растут эти районы. Я не знаю…

Тамара Шорникова: «Человейники», как их сейчас называют.

Иван Князев: Да, «человейники», «муравейники», «гетто» – кто как их ни называет. И вот это вызывает опасения.

Юрий Эхин: Среди специалистов я был одним из первых, кто еще три года назад с опасением высказывался на тему реновации в городе Москве и увеличения Москвы до размеров гигаполиса. Сейчас это не мегаполис крупнейший в Европе.

Одной из причин я в том числе называл как раз опасность распространения инфекций, потому что когда в одном месте сосредоточено огромное количество людей… Более того, что касается Москвы, то Москва является центром всех коммуникаций для России. Через нее проходит и железнодорожное, и авиационное сообщение. Таким образом, в случаях, которые мы обсуждаем сегодня, Москва и другие крупнейшие города становятся, вообще говоря, очагами распространения таких инфекций. В общем, это совершенно очевидно.

Я очень надеюсь, что из сложившейся ситуации власти города Москвы, мэр Собянин сделают правильные выводы. Потому что как раз то, что он пропагандировал всю свою деятельность, включая разного рода фестивали, публичные гуляния, парки и так далее, – как раз это сейчас вызывает наибольшие опасения, с точки зрения передачи инфекции.

Иван Князев: Ну, я думаю, здесь речь все-таки не только о Москве, не только о Собянине. Парки – это одно дело. А вообще у нас есть, ну я не знаю, какое-то комплексное понимание, как должны развиваться у нас города, те же города-миллионники, Екатеринбург опять же, другие города, Омск, Пермь, Краснодарский край? У нас есть какая-то общая концепция того, как мы должны развиваться? Или у нас только один принцип: строим, лишь бы больше домов, больше этажей, подешевле квартиры?

Юрий Эхин: Ну, если говорить коротко, то скорее второе, потому что грамотного и дальновидного, что называется, профессионального подхода к развитию городов или к развитию территорий, к сожалению, у нас в стране нет. Более того, все институты, которые этим занимались ранее, они были так или иначе уничтожены или реорганизованы до такой степени, что не способны сегодня выполнять такого уровня задачи.

Иван Князев: Ну смотрите. Например, организация того же городского пространства в Москве, в принципе, организована достаточно хорошо. В том плане… Я что имею в виду? Там какие-то моменты, какие-то научные изыскания делаются. В том плане, что, например, зеленые зоны должны быть в транспортной доступности, не больше 20 минут. То есть какое-то понимание есть. А вот что касается именно многоэтажной застройки – у нас институтов совсем не осталось уже?

Юрий Эхин: Скорее не осталось, чем осталось, потому что, повторяю, те небольшие и жалкие крохи, по сути дела, специалистов разрозненных и работающих сами по себе над отдельными городами или регионами, они все-таки не способны в силу объективных причин (собственной разрозненности) создавать гармоничную и взвешенную систему развития страны. Это одна из тем, которую мы очень часто обсуждаем в профессиональном сообществе. Но ответа не слышно. И к нам никто не прислушивается, к сожалению, повторяю.

Даже зарубежные коллеги очень часто задают вопросы: «Каким образом можно развивать регионы в стране, если общенационального, что ли, плана развития страны не существует фактически?» Я имею в виду – места приложения силы, развитие городов и сел. Все идет по принципу: «Вот сегодня давайте быстренько построим 120 миллионов квадратных метров», – неизвестно где. Вернее, известно – в крупнейших городах. А что будет за этим? Непонятно. Как они будут обеспечиваться инфраструктурой, инженерными коммуникациями местами работы, что очень важно?

Тем более что, повторяю, вот эта гиперурбиназация ведет сразу к нескольким тяжелым последствиям. Например, происходит уничтожение промышленности в крупнейших городах. Мэр Москвы хвалится тем, что Москва теперь не город заводов. Уничтожаются крупнейшие предприятия. Стягивается население из сельских населенных мест и малых городов. То есть опустынивается по сути или опустошается территория страны, и она тут же остается без развития. Уничтожается таким образом сельское хозяйство.

При этом мы видим те последствия, которые сейчас обсуждаем. Вот буквально малейший пример эпидемии или пандемии… Хотя многие сомневаются, в том числе и я, что мы дошли до уровня пандемии. Но все равно этот пример показывает, насколько все-таки губительна такая схема.

Тамара Шорникова: А этот пример сработает на то, чтобы изменить ситуацию?

Юрий Эхин: Я не знаю. Ну, если бы я был на месте руководителей, то, конечно…

Иван Князев: Призадумались бы?

Юрий Эхин: Да, я бы призадумался. Но, к сожалению, решения принимают другие люди.

Иван Князев: Спасибо, спасибо большое. Это был Юрий Эхин, эксперт по жилищной политике, член Союза архитекторов России.

У нас есть звонок.

Тамара Шорникова: Да, есть телефонные звонки. Людмила, Воронеж. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Людмила.

Зритель: Здравствуйте. Я, моя семья и многие наши родственники проживают постоянно в Москве, поэтому мне есть что сказать о строительстве в Москве. Меня хорошо слышано?

Тамара Шорникова: Да, отлично. Говорите.

Иван Князев: Да. Слушаем вас.

Зритель: Спасибо. Мы очень недовольны уплотнением застройки в Москве. Дом – окно смотрит в окно. Нет нормального пространства для того, чтобы устроить детские площадки, чтобы погулять детям, скамеечки, чтобы посидеть пожилым людям, площадки для выгула собак. Негде поставить машину. Где есть парковочные местечки – они практически платные. Заставлены все проезды, тяжело проехать пожарной технике. Случилось какое несчастье – и это беда в доме. Кроме того, дома стали строить такие высокие, что пожарная техника не всегда достает своими лестницами до более высоких этажей.

Говорят, что москвичи – недовольные люди и, так сказать, зря возмущаются реновацией. Но реновация – это безобразие! Стоял трехэтажный дом, пятиэтажный – сносят, а на его месте вырастают 20 или 30 этажей. Земли нет, пространства нет. Качество строительства очень плохое! Люди получают, их переселяют в эти дома по реновации, но они там не могут жить. Многие люди сдают в аренду.

Тамара Шорникова: Да, понятно, Людмила.

Иван Князев: Мы вас поняли. Спасибо.

Тамара Шорникова: Извините, прерываем, мало времени. Одну секунду. Как по-вашему, сколько этажей – это оптимально для того, чтобы жить в доме?

Иван Князев: Я думаю, наверное, этот вопрос стоит переадресовать нашему следующему телезрителю.

Тамара Шорникова: Я думаю, каждый из нас понимает, как ему комфортно жить, в каком доме.

Иван Князев: Да. Санкт-Петербург у нас на связи, Татьяна.

Тамара Шорникова: Татьяна, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Вы живете в каком доме? Сколько этажей?

Зритель: Я живу в доме, где 24 этажа, Калининский район Санкт-Петербурга. Вопрос: на каком расстоянии все-таки должны располагаться такие высотные дома друг от друга?

Иван Князев: Хорошо, спасибо.

Тамара Шорникова: Давайте спросим это у эксперта. С нами на связь выходит Илья Заливухин, архитектор-градостроитель. Здравствуйте.

Илья Заливухин: Да, здравствуйте.

Иван Князев: Илья, слышали вопрос?

Илья Заливухин: Слышал. На каком расстоянии должны располагаться дома друг от друга?

Тамара Шорникова: Да.

Иван Князев: Ну, там же вроде СНиПы есть какие-то.

Илья Заливухин: Ну конкретно. Слава богу, у нас сегодня есть инсоляция. И расстояния должны быть такие, чтобы во всяком случае солнечный свет попадал нормированно в квартиру.

Кстати, если говорить про высотную застройку, сразу обозначу такой момент, что именно качественная высотная застройка дает больше возможности попадания света в окна. Поэтому тут вопрос и большего сохранения зеленых насаждений, и парков на территории. Это если мы вообще с вами говорим про качественную застройку, а не про те «человейники», которые создаются у нас на окраине наших городов. Здесь я бы разделил качественную застройку, которая существует, и… Причем эта застройка должна быть разноэтажной.

Вообще в огромном городе должны быть и стоэтажные дома, и пятиэтажные дома, и различная типология. У нас типология всегда одна – это многоквартирный дом и дачи, индивидуальный жилищный сектор. На самом деле многоэтажные здания, современные многоэтажные здания могут быть вместе с офисами, с общественными пространствами, парками и так далее. То есть из этих 50 этажей, например, многоэтажного здания, высотного здания: на двадцатых этажах могут располагаться офисы, на тридцатых этажах – парки. И так далее, и так далее.

Тамара Шорникова: Илья, коротко. Качественная высокоэтажная застройка – 50 и выше этажей. Мы понимаем, что пока человек спустился с пятидесятого, он перетрогал, не знаю, огромное количество ручек, перил, кнопок в лифте, встретился с огромным количеством людей. Например, сейчас ситуация, когда это опасно.

Илья Заливухин: На самом деле, коронавирус пройдет. Конечно, общество и города научатся в том числе удаленной работе. Но плотная застройка не уйдет, потому что это не только… Надо заботиться о гигиене, о совершенно других вещах. Нужно победить этот коронавирус. И перестать говорить о том, что нужно сейчас разбежаться по полям или по деревням и там жить без работы и без транспорта. Это невозможно.

Тамара Шорникова: Хорошо, уйдет коронавирус, но останется, например, необходимость заботиться о пожарной безопасности. Это сложно сделать в очень высоком доме.

Илья Заливухин: На самом деле весь мир справляется с этой проблемой. Если мы говорим о высотных домах, то они могут быть только качественными, опять же повторюсь. Там должны быть обеспечены все нормы пожарной безопасности. Мы не говорим про двадцатипятиэтажные «муравейники», которые строятся у нас. Многоквартирные дома, конечно, должны быть в том числе и в центре наших городов, и должны быть качественными, как мы видим на картинках у вас за спиной.

А если мы говорим про застройку пригорода, то она должна быть малоэтажной. Вообще различная типология должна быть. У нас есть одна типология, которая очень пугает всех, – это многоэтажный пригород. Вот этого точно не должно быть. А как строить города, специалисты знают. Надо к ним просто обращаться – и все будет в порядке.

Иван Князев: Спасибо. Илья Заливухин был с нами на связи, архитектор-градостроитель. Ну, возможно, подходы и поменяются после того, что у нас сейчас происходит.

Какое влияние окажет эпидемия на градостроительную политику?