Арсений Щельцин: Говорят, что нам не хватает сотен тысяч IT-специалистов - они есть, но работают на зарубежные компании
https://otr-online.ru/programmy/segodnya-v-rossii/arseniy-shchelcin-govoryat-chto-nam-ne-hvataet-soten-tysyach-it-specialistov-oni-est-no-rabotayut-na-zarubezhnye-kompanii-37036.html Ольга Арсланова: Кстати, о наших товарах, о нашей продукции и о том, что Россия может предложить миру. Наши чиновники хотят продавать не только российскую нефть, но и высокие технологии. В России может появиться новая, особая экономическая зона со льготами для IT-компаний.
Петр Кузнецов: В Минэкономразвития нашли вот такой вот способ выполнить наказ президента, то есть увеличить несырьевой экспорт. Сейчас это 150 миллиардов долларов, а должно быть к 2024 году 250 миллиардов.
Ольга Арсланова: Министерство предложило участникам IT-рынка рассмотреть проект виртуальной экономической зоны, и ее режим будет работать на всей территории России, а резидент сможет работать из любого региона.
Петр Кузнецов: Главные меры поддержки – таможенные и налоговые льготы. На место в этой зоне смогут претендовать российские IT-компании, которые продают от 50% своей продукции на экспорт. Но представители отрасли сомневаются, что предложенных министерством льгот достаточно будет, для того чтобы вернуть уехавших в другие страны специалистов.
Ольга Арсланова: Пока очень многим непонятно, зачем этим людям все-таки оставаться в нашей стране, ведь сегодня доля российских дата-центров и провайдеров облачных услуг, например, составляет менее 1% на мировом рынке. Сейчас данные на ваших экранах, вы видите лидеров и видите, сколько занимаем мы. Пока максимум, на что рассчитывают чиновники, – это увеличить долю России на глобальном рынке дата-центров до 5% к тому же 2024 году.
Об амбициозных планах наших чиновников и о том, с какими реалиями мы сегодня имеем дело, поговорим прямо сейчас с нашим гостем: у нас в студии директор автономной некоммерческой организации «Цифровые платформы» Арсений Щельцин. Здравствуйте, Арсений.
Петр Кузнецов: Здравствуйте.
Арсений Щельцин: Здравствуйте.
Ольга Арсланова: Если возникнут вопросы у наших зрителей, мы тоже призываем вас как всегда звонить, писать SMS и присоединяться к нашей беседе.
Скажите, пожалуйста, понятно, что всегда с кого-то берется пример, мы следуем за кем-то, у кого получилось. Есть вообще в мире какие-то сырьевые державы, державы, у которых было определенное проклятье, то есть их плюс, который в итоге становился и сдерживающим фактором для экономики, которым удалось вырваться, удалось развить IT-технологии и начать…
Петр Кузнецов: Как это принято говорить, слезть с иглы.
Ольга Арсланова: С которой, конечно, не хочется слезать, потому что это выгодно использовать ее, но тем не менее удалось это сделать.
Петр Кузнецов: Но для того чтобы развиваться, нужно искать другую иглу.
Арсений Щельцин: Ну смотрите, касательно технологий отличный пример Китая, когда была сначала поддержка непосредственно «железа» так называемого, это оборудование, платы, какие-то сложные системы…
Ольга Арсланова: То есть они просто научились сначала их делать?
Арсений Щельцин: Да, то есть они создали экосистему, а потом на эту экосистему пошло и программное обеспечение. Но, к сожалению, я бы не назвал Китай настолько же успешным экспортером программного обеспечения, допустим, как это могло бы быть у России гипотетически, потому что даже крупные IT-компании китайские все равно так или иначе покупают часы труда россиян. Даже, собственно, в Индии тоже такое происходит.
Ольга Арсланова: Подождите, еще раз? Китай покупает…
Арсений Щельцин: Ну да, ну то есть очень много стран продают сейчас свои часы труда, экспортируют в первую очередь непосредственно людской стран. В странах СНГ так же происходит. И есть такая, собственно, присказка, что если вам нужно быстро, то обращайтесь либо в Индию, либо в Китай, если вам нужно быстро и недорого, но при этом так, что никто не может сделать, то это, пожалуйста, welcome to Russia.
Ольга Арсланова: Ага.
Арсений Щельцин: И сейчас наша проблема в том, что мы больше экспортируем разработки, нежели программное обеспечение. Это в первую очередь влияет на экономику. То есть это не показатель объема экспорта, а показатель постоянных процессов. То есть если каждый разработчик, который создает какой-то код за рубеж, начнет создавать здесь за это же время продукт, который будет экспортироваться, то он сможет заработать не в 3 раза, не в 5, а просто в сотню раз больше. И это, собственно, приведет к импорту средств и тотальному экспорту продуктов.
Но, к сожалению, сейчас на проблему смотрят немножко, так скажем, поверхностно, что нам нужно просто конечные цифры поднять. Я уверен, что такие цифры можно поднять путем банальной а-ля государственной, так скажем, подкрутки: сейчас мы здесь в одном месте поможем, в другом месте, соответственно, пока это не приоритет, на нужный период до 2024 года мы нужный KPI выполним, а после из-за недоразвитой, так скажем, экосистемы, недостаточно развитой для качественного экспорта, конечно, все потом вернется на круги своя.
Ольга Арсланова: Вы говорите о некой неразвитости, которая у нас есть сегодня в стране, хотя мы знаем, что у нас есть фонд «Сколково», и кстати говоря, в «Сколково» показывают неплохие результаты. Давайте, кстати, посмотрим на эти цифры: например, выручка резидентов «Сколково» по итогам 2020 года (у нас где-то была эта графика, вот она) вырастет в сравнении с 2017 годом на треть до 44 миллиардов рублей. Понятно, что это не те объемы, которыми стоит серьезно гордиться, но все равно мы видим тенденцию. А количество рабочих мест в компаниях за тот же период по планам увеличится с 25 до 35 тысяч человек. Также растет и объем внебюджетных инвестиций.
Вообще принято «Сколково» гордиться и все время приводить в пример, многие эксперты сейчас, узнав об этой экономической зоне, вспомнили «Сколково», говорят: у нас же есть, получилось на небольшом участке, давайте расширим этот опыт. Но мы можем говорить серьезно о каком-то выхлопе от проекта «Сколково» сейчас? То, что у нас уже существует?
Арсений Щельцин: Своим тезисом, собственно, я хотел сказать лишь только то, что помимо государственной поддержки у нас должна развиваться экосистема. «Сколково» – это, наверное, тот пример, когда экосистема действительно помогает, то есть это не просто средство финансирования, это и менторы, это поддержка, поиск решения, экосистема и разработчиков, и людей в высоких технологиях.
Ольга Арсланова: Ну то есть что-то нам этот проект все-таки дал?
Арсений Щельцин: Ну конечно.
Ольга Арсланова: Критикуют очень много его, а обывателю сложно оценить, насколько это эффективно.
Арсений Щельцин: Здесь, наверное, критика может идти относительно математики «вложил – получил», но тем не менее в России мало уделяют экосистеме. К примеру, у нас в России уже льготами по страхованию воспользовалось больше 10 тысяч компаний, льготы на страховые взносы, которые также предлагаются на эту экстерриториальную зону распространить. И у этих 10 тысяч компаний, к примеру, из них только 2 тысячи компаний вошли в реестр отечественного ПО, которые поставляют тиражируемые решения в том числе для органов государственной власти. То есть это намек на то, что среди существующей поддержки есть некая рассинхронизация, которой, конечно, нужно заниматься.
Петр Кузнецов: Арсений, вы вспомнили Китай в самом начале. В Китае известны проблемы в том числе и с Интернетом, но тем не менее его можно привести в пример как страну, которая занимается несырьевым экспортом в виде IT-технологий. Можно ли сказать, что вот эти все законы о суверенном Интернете у нас или импортозамещении в сфере программного обеспечения мешают развитию IT в России?
Арсений Щельцин: Это очень сложный вопрос, потому что, конечно, не мешают, но при этом почему тогда этого не происходит, возникает вопрос.
Ольга Арсланова: А что тогда мешает?
Арсений Щельцин: А не возникает, потому что дело даже не в государстве, у нас огромное количество постановлений, которые требуют сейчас от чиновников и от госкорпораций переходить на отечественное программное обеспечение. Проблема в некоторых процессах экосистемы. То есть из-за того, что продукт, который есть у нас в стране, недостаточно может заместить иностранный, которым мы все привыкли пользоваться…
Ольга Арсланова: Вы очень мягко говорите «недостаточно»…
Арсений Щельцин: Ну да, соответственно из-за этого от него отказываются заказчики. И поэтому у него нет возможности получить деньги, на которые он бы доработал этот проект, то есть замкнутый круг, из которого нельзя выйти. Но при этом, если увеличить качество работы некоммерческих организаций в сфере IT, а именно как раз поддержка разработчиков и подсказка им, какие функции наиболее необходимы заказчикам, сформировать кластеры или совместные закупки и так далее. Все это приведет к тому, что мы сможем заказчику давать качественное ПО. И в плане экспорта бывает, что в регион России или в крупную госкорпорацию продаться гораздо сложнее, чем в страну-партнер России.
Ольга Арсланова: То есть я правильно понимаю, что даже некоторые ограничения, потому что мы привыкли к тому, что IT развивается только в очень свободной среде, как в Соединенных Штатах Америки, где действительно нет ограничений в том числе политических, в нашей стране не сдерживают рост этого сектора, а сдерживают какие-то другие факторы?
Арсений Щельцин: Сдерживают чисто организационные внутренние процессы, которые абсолютно не на стороне государства. В плане ограничений… Я бы поспорил по поводу ограничений в Соединенных Штатах, наверное, просто там другое слово используется.
Петр Кузнецов: Еще чуть-чуть на закупках. Основные закупки софта, программного обеспечения – это все-таки закупки госкомпаний, верно?
Арсений Щельцин: Да.
Петр Кузнецов: Это госзаказы. То есть в данном случае очень сложно оценить успех фирмы-разработчика, правильно, в таких условиях?
Арсений Щельцин: В России?
Петр Кузнецов: Да.
Арсений Щельцин: Да, у нас есть ряд компаний, которые никак не могут по-нормальному выйти на хорошие обороты, но при этом имеют отличные обороты в экспорте, потому что с зарубежными заказчиками легче договориться несмотря на сложность переводов, продажи, коммуникаций и так далее, и так далее.
Петр Кузнецов: Но зарубежного ПО у нас все равно не так много.
Арсений Щельцин: Зарубежного ПО у нас много.
Петр Кузнецов: Много.
Арсений Щельцин: По многим направлениям до 90%, в среднем срез 40–50%.
Петр Кузнецов: Понятно.
Ольга Арсланова: У нас есть звонок, у нас на связи Ставрополье, Владимир в эфир. Здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте.
Ольга Арсланова: Слушаем вас, Владимир.
Зритель: Я, значит, живу в городе Михайловске, Ставропольский край. И вот я иногда, получается, смотрю вашу программу «Отражение». И вот я часто возмущаюсь только тем, что вот «Сколково» уже сколько, более 10 лет экспериментируют, экспериментируют, но когда будет все-таки реальная отдача? У нас вымирают села, мы никак не можем решить вопрос, чтобы внести какие-то новые программы государственные, скажем так. Инновации, мы вообще не можем привлечь… Вот, скажем так, я проживаю в городе Михайловске, Шпаковский район и не понимаю, может, «Сколково» займется вот такими проблемами, как возрождать деревню?
Ольга Арсланова: Владимир, то есть вам кажется, что «Сколково» должно заниматься не только узкими вопросами, но и в целом обустройством страны? Спасибо.
На самом деле давайте вот о чем поговорим, об этом правда многие наши зрители пишут, – они не понимают, им-то что? Нам, простым людям, которые сейчас работают, например, в бюджетной сфере, понимают, что проданная нефть – да, это наше сырьевое проклятье, но тем не менее это стандартный путь, который им постоянно какую-то копеечку, но принесет. Если мы будем переориентироваться в том числе и на высокие технологии, как это отразится на жизни простых людей? Это вполне закономерный вопрос вот этих самых людей.
Арсений Щельцин: Вы знаете, это, наверное, самый главный вопрос, наверное, первый и главный вопрос, который я себе задаю всегда, собственно, мои коллеги слышат такие фразы, как «цифровая экономика», – как это повлияет на людей, как это повлияет на экономику? И конечно, задача и у «Сколково», и у других институтов развития – создавать технологии, которые улучшают качество жизни, влияют на экономические процессы, в том числе сельское хозяйство, также можно улучшать процессы в нем с помощью IT-технологий.
Сейчас большое количество стартапов, проектов, которые на ранней стадии развития, к примеру, прослеживаемость продуктов, выращенных естественным путем, чтобы они доезжали до полок магазинов и при этом не имели большой наценки, а их ценность будет как раз в информации, которая будет сохраняться с момента их посадки, и так далее. То есть мониторинги, системы контроля животноводства и так далее. В Московской области масса таких примеров, собственно, несколько колхозов полностью автоматизированы, почти до 90% и так далее. И конечно, все эти технологии обязаны увеличивать и качество труда, и качество жизни.
И здесь, конечно, задача государства и некоммерческих организаций – это продвигать такие технологии, доводить их до людей. У руководителей субъектов, губернаторов задача такие технологии применять, договариваться с разработчиками о лучших ценах, о лучших возможностях для своих граждан, и конечно, просто передавать путем организации по поддержке предпринимательства или, соответственно, в виде субсидий и дополнительных, так скажем, бонусов это программное обеспечение. И конечно, все оно будет кратно увеличивать качество.
Петр Кузнецов: Ну тут еще вопрос в том, не уменьшат ли доходы регионов вот эти предложенные льготы, потому что сообщается, что эта виртуальная зона будет покрывать всю Россию, работать из любого уголка, но это вряд ли вопрос к вам. Вопрос следующих: среди задач этой экономической зоны названа в том числе и вернуть уехавших в другие страны специалистов. Как это возможно? Велик ли этот отток? Почему уезжают, куда уезжают? И как эта новая виртуальная экономическая зона поможет специалистов вернуть?
Арсений Щельцин: Ну это очень хорошая тема, потому что когда разные эксперты называют цифру, что нам необходимо 100–150, 200, 500 тысяч и более специалистов в высокотехнологичной сфере…
Петр Кузнецов: Не хватает у нас сейчас по некоторым данным.
Арсений Щельцин: Да. Вспоминается, что примерно чуть больше человек русскоязычных, бывших россиян, а некоторые и текущие, уже профессионалы в этой сфере, и сейчас крупные компании в IT российские уже привлекают, так скажем, из-за рубежа наших соотечественников, которые смогли прокачать свой опыт просто в топовых компаниях мира…
Петр Кузнецов: Прежде всего зарплатами.
Арсений Щельцин: Да, конечно, они привлекают их зарплатами, условиями, возможность перевезти семью. Это очень сложный экосистемный вопрос, то есть это не просто зарплаты, это…
Ольга Арсланова: Это возможность самореализации, которая, очевидно, несколько ограничена здесь по каким-то причинам.
Арсений Щельцин: Наоборот, здесь возможность реализоваться гораздо больше, чем за рубежом.
Ольга Арсланова: Интересно.
Арсений Щельцин: То есть с одной зарплатой, со схожими должностями за рубежом можно просидеть полгода и не выпустить свой продукт, потому что цифровой гигант решил, что мы отложим или модифицируем и так далее, человек просто не сможет наблюдать свой результат труда, а в России этот человек вполне может претендовать на должность руководителя нового проекта, то есть он руками будет его запускать. В этом плане мотивации гораздо больше.
Ольга Арсланова: Но все равно интересно, если вы говорите, что зарплаты примерно равны, здесь возможность для самореализации больше, почему тогда такой отток?
Арсений Щельцин: Потому что таких предложений мало, их очень мало, их можно посчитать на пальцах двух рук, к сожалению. Сейчас становится больше, но тем не менее за рубежом это сотни. И мы должны в первую очередь создавать такие рабочие места. Возможность переезда и какая-то льготная форма визовая, я думаю, не мотивирует именно тех, кто нам нужны, профессионалы в высокотехнологичной сфере; скорее всего, этим пунктом будут пользоваться другие компании, которые будут делать вид, что они IT-компании, просто так оптимизировать свои налоги.
Петр Кузнецов: Арсений, наш простой человек хочет конкретные примеры, по поводу настаивает. Вот IT-решения у нас сейчас в России, вообще IT-решения – это не только программное обеспечение, это социальные медиа, это всякие приложения. Вот чем сейчас мы можем гордиться на сегодняшний день из разработанного?
Арсений Щельцин: Сейчас, собственно, у нас хорошие решения в области аналитики больших данных. Собственно, у нас большая страна, нам нужно анализировать большие массивы данных. Такие решения обычно применяются как минимум для прогнозирования, где лучше, соответственно, открыть бизнес-точки в регионе до предпочтений граждан и формирования транспортных потоков, допустим, как в Москве происходит.
Петр Кузнецов: Те самые метарейтинги, как их еще называют, что-то в этом роде?
Арсений Щельцин: Ну это и метаданные, и большие данные.
Петр Кузнецов: Сводные данные.
Арсений Щельцин: Пользовательские данные и так далее, в этом направлении у нас большие возможности. В плане блокчейна, собственно, можно смело говорить, что больше 50% всех профессионалов в мире – это россияне или люди с российскими корнями. Но, к сожалению, мы не смогли воспользоваться этими возможностями…
Петр Кузнецов: Не применили.
Арсений Щельцин: А наши россияне в ответ на невозможность заниматься легально этим здесь познакомились с мировыми возможностями, очень много людей, собственно, начало путешествовать по миру в поиске себя, в поиске лучшего места для жизни, для работы и так далее просто из-за того, что мы не успели это легализовать. Искусственный интеллект, виртуальная, дополненная реальность, робототехника – здесь скорее у нас пока типовые успехи, которые сложно сильно копировать. Я думаю, что наша сила основная даже не в конечных продуктах, к сожалению, несмотря на то, что мы сильны и в области информационной безопасности, в базах данных, менее в операционных системах и так далее…
Петр Кузнецов: Прогнозируем хорошо, как мы узнали.
Арсений Щельцин: Да.
Ольга Арсланова: И хакеры у нас сильные.
Арсений Щельцин: Ну информационная безопасность, да. Мы сейчас являемся создателями хорошего кода, который покупают, но не программного обеспечения. То есть когда другие IT-корпорации рассматривают нас как партнера, в первую очередь, конечно, они заинтересованы в конкретных людях, а мы, не имея полной функциональной экосистемы поддержки таких программных обеспечений тиражируемых, вынуждены отдавать людей. Мы их выращиваем, тратим энергию на них, создаем экосистему экспертов, а дальше просто человек принимает решение…
Петр Кузнецов: Что потом используется просто при разработке уже конечного продукта другими странами.
Арсений Щельцин: Да, либо на территории России, либо просто человек уезжает. Это, конечно, очень дорого для нас стоит.
Ольга Арсланова: Пишут наши зрители: «Сколково», например, для России – это реализация русской пословицы «без порток, но в шляпе». Но Россия тем и удивительна, что у нас сочетается сразу несколько эпох, какая-то первобытная практически, аграрная система, индустриальная и постиндустриальная, все это есть в одной стране очень разной, очень разные стадии развития в зависимости от региона, в зависимости от среды. Тем не менее что смущает действительно? То, что такие проекты создаются сверху, и «Сколково», и сейчас новые экономические зоны – это опять Минэкономразвития, это опять правительство. Что нужно бизнесу, для того чтобы самому начинать это генерировать? Чего не хватает сейчас?
Арсений Щельцин: Сам бизнес, конечно, непосредственно IT-бизнес, у него есть трудности. К сожалению, у нас не такая долгая история развития программного обеспечения, как у наших коллег за океаном. В бизнесе основная трудность – это как раз, на мой взгляд, не совсем до конца сформированная экосистема. И как раз чтобы перепрыгнуть упущенное время, наша задача – как раз улучшать связи между бизнесом, потому что все элементы всех решений у нас есть, нужно просто собрать этот пазл. Но россияне любят создавать колесо заново, в идеале с нуля и так далее, и поэтому…
Ольга Арсланова: И желательно еще очень дорого, чтобы было что освоить.
Арсений Щельцин: Ну проблема в IT, конечно, не только в возможных нелегальных вещах, но и в прогнозируемости работоспособности информационных систем, это дорого стоит. Но тем не менее большинство систем, которые создаются в России по госзакупкам, – это создание новой системы, то есть это может быть на базе какого-то продукта, возможно, даже зарубежного, но тем не менее создание. То есть мы еще не дошли до того, чтобы просто взять и купить лицензию, соответственно просто ее установить. Вот, наверное, как раз развитая экосистема позволила бы как раз все эти вопросы закрыть, но это задача опять же поддержки государства, некоммерческих организаций, а не инициировать новые постановления, законы и так далее.
Петр Кузнецов: Спасибо.
Ольга Арсланова: Спасибо.
Петр Кузнецов: Спасибо, что пришли, что многое разъяснили.
Арсений Щельцин: Спасибо.
Петр Кузнецов: Арсений Щельцин, директор автономной некоммерческой организации «Цифровые платформы», был у нас в гостях.