Константин Чуриков: А сейчас – финансовые новости. Оксана Галькевич: Минфин предложил сократить расходы на здравоохранение и образование. Константин Чуриков: Минфин предложил сократить расходы на Крым, Дальний Восток, Северный Кавказ и Арктическую зону. Оксана Галькевич: Минфин с завтрашнего дня и до 4 сентября снизит продажу валюты почти вдвое. Константин Чуриков: На этом у нас все, мы закончили. Оксана Галькевич: Ну подожди. Может, мы все-таки экспертов выслушаем, Костя? Константин Чуриков: Ну, если эксперты утешат, то давай попробуем. Оксана Галькевич: Утешат, я надеюсь. Сейчас мы узнаем на самом деле. На связи с нами профессор Высшей школы экономики, президент компании «Московские партнеры» Евгений Коган. Евгений Борисович, здравствуйте. Слышите нас? Евгений Коган: Да, великолепно вас слышу. Константин Чуриков: Здравствуйте. Евгений Борисович, что это? Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас как август – то лебеди черные, то мы седые. Как в этом году будет, Евгений Борисович? Евгений Коган: Вы знаете, самое интересное, что у нас статистика-то показывает следующее. Мы привыкли к тому, что август – традиционно плохой месяц. А я тут посмотрел статистику и вдруг увидел, что в мире август – 50 на 50, а в России: 40% – «черные», а 60% – «белые». То есть, по большому счету, эти наши стереотипы, конечно, правильные, и в августе у нас – как бы это мягче по-русски сказать? – вот такие события происходят, но тем не менее статистически августы чаще бывают не такие уж и трагичные. Это первое. Теперь второе – по поводу того, ждать или не ждать в этом году каких-то неприятностей. Ну давайте смотреть. Мы имеем глобальную неприятность под названием «коронакризис». Ничего, собственно говоря, принципиального не меняется. Российская экономика чувствует себя не очень хорошо. С другой стороны, рубль более или менее стабилен. Ну слушайте, прыжки эти вокруг 70 – 72 или 73 – ну правда, я не считаю это великой трагедией. По большому счету, это одна из наиболее стабильных валют развивающегося мира. Стабильнее только индийская рупия и китайский юань. Константин Чуриков: Евгений Борисович, можно сейчас маленькую паузу? Что касается валюты. Давайте посмотрим, в каком объеме продажи были, а в каком объеме станут. За ближайший месяц – с завтрашнего дня по 4 сентября – 65 миллиардов валюты Минфин намерен продать, каждый день 3 миллиарда вместо почти 6 миллиардов за предыдущий период. Насколько это опасно, с точки зрения дальнейшего скатывания рубля вниз? Евгений Коган: Ну давайте таким образом… Я об этом много раз писал. Еще раз хочу повторить, что для нашего Минфина, по большому счету, если будет дополнительная небольшая девальвация и курс уйдет куда-нибудь на 74–76, то ничего трагичного не произойдет, кроме того, что бюджет будет лучше наполняться. Это первое. Второе – с точки зрения нас всех. Конечно, мы имеем для нашей жизни разные импортные товары. И для нас приятнее, когда рубль относительно крепкий, а главное – стабильный. Может ли данная ситуация повлиять на курс рубля? Частично может. С другой стороны, не забывайте, что цена на нефть была еще недавно 39–40, а сегодня она уже торгуется в районе 45–46. По большому счету, вот эта прибавка дает дополнительные поступления валюты в страну, которая будет так или иначе балансировать из-за продажи валюты. Мое мнение? Ничего трагичного, по крайней мере в ближайшие дни, не должно происходить. Да, мы можем «прогуляться» на уровень 74–75. Ну, может быть. Но если это самая большая трагедия, то пускай это будет действительно самая большая наша трагедия. Минфин только руки потрет. Оксана Галькевич: Евгений Борисович, но это если говорить об августе. У нас SMS-портал сейчас, как всегда, работает, включен. Тут люди только и спрашивают: «Оксана, спроси про девальвацию»; «Оксана, спроси, приближается ли девальвация осенью». Вот человек пишет, что у него депозит закончился, он снял крупную сумму в рублях и не знает, что с ней делать – оставить ее в национальной валюте или, может быть, перевести в американскую. Можно ли вашего совета, какого-то направления, не только августом ограничиваясь, а вообще до конца года, может быть? Евгений Коган: Смотрите. До конца года может произойти очень много событий. У нас есть как позитивные, так и негативные. Позитивные. Американский минфин вместе с ФРС вовсю печатают деньги, как ненормальные, продолжают дело Гуттенбергов. Соответственно, я думаю, что за это время баланс ФРС еще может вырасти. А это значит, что будет огромная ликвидность. Так что в мире, по большому счету, немножко доллар… я не скажу, что это трагично, но доллар девальвируется относительно многих валют. По идее, из-за этого рубль может укрепляться, потому что мы не так активно это делаем. Это первое. Второе. Я думаю, что ничего трагичного, если не будет чего-то неожиданного, чего мы не знаем… А это может произойти в любой момент. Но если будет более или менее все вот так, как сейчас, то хорошо, может быть 75, 77, 79. Вот эти разговоры наших «великих провидцев», что буквально через день, два или три мы увидим по 100… Слушайте, для этого произойти какие-то мегаколоссальные события либо геополитического характера, либо какая-то новая волна, новое закрытие из-за коронакризиса. Может это произойти? Вы знаете, ни один человек в мире не может сказать, что сейчас все очень стабильно. К сожалению, нет. Но если все будет идти примерно так, как сейчас, да, мы можем увидеть небольшую девальвацию рубля. Короче говоря, мой прогноз следующий. Я думаю, что до конца года, наверное, 78–79 мы можем увидеть, тем более что вторая половина года традиционно не самая ласковая для рубля. Может быть, даже 81. Только есть один фактор не очень приятный. Дело в том, что впереди выборы президента США. Знаете, когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. В частности, мы имеем в виду, что когда демократы и республиканцы дерутся, то все методы хороши. И, как обычно, во всем виноват русский Иван. Ну, так традиционно бывает. Поэтому естественно, что нас будут обвинять в том, что мы пьем кровь американских младенцев. Нас будут обвинять в том, что мы делаем все плохое, что есть в мире. Кстати, вместе с китайцами, они тоже под сурдинку сегодня плохие. Поэтому будет свистопляска. То, что волатильность будет высокая – это я гарантирую. То, что будет что-то из ряда вон выходящее и трагичное – ну, вы знаете, может быть. Ну, 10–20%, что такое может произойти. Константин Чуриков: Евгений Борисович, еще о процентах. Вы вначале сказали, что на 60% у нас все равно жизнь пока белая. Если она такая, в принципе, в основном белая, то что же Минфин тогда предлагает сократить бюджетные ассигнования на здравоохранение (почти 66 миллиардов в будущем году) и на образование (почти 33 миллиарда)? Ну, вообще это широкая программа на несколько лет. Так в чем же дело? Зачем тогда это нужно? И на Крым заодно. Евгений Коган: Вы знаете, великий и… Я вас понимаю. Великий и могучий русский язык! К сожалению, в прямом эфире я не могу выразить все оттенки русского языка и что я думаю по поводу действий Минфина. Скажу лишь одно. Я об этом написал вчера и сегодня у себя на канале, могу повторить. Мое мнение такое. В свое время Великая депрессия в Америке как раз и произошла… Когда пошло резкое сокращение бизнеса и пошел кризис, американцы стали сокращать расходы. Сегодня все понимают, что этого делать нельзя. Есть такая формула: не бойся больших расходов, бойся маленьких доходов. Иначе говоря, если ты хочешь, чтобы экономика твоя была подстегнутой, хочешь сохранить темпы роста и помочь экономике, то в самые трудные времена трать везде. Минфин делает, на мой взгляд, колоссальную ошибку. Нужно сегодня не сокращать расходы, а увеличивать их. Есть ли для этого возможности? Да, есть. Первое – у России очень маленький внешний и внутренний долг относительно других стран. И если мы немножко его увеличим, то никто от этого не умрет, поверьте. Второй момент – у России огромные резервы, она имеет возможность их тратить, занимать, тратить и так далее. То есть мы можем потратить и консолидировать именно на помощь экономике, на мой взгляд, и 5, и 10 триллионов рублей. Знаете, бывают времена, когда нужны нестандартные, резкие, сильные движения. Вот почему-то наш Минфин этого боится. Ну, наверное, это его традиционная болезнь. Поэтому что я могу вам еще сказать? Я считаю, что это трагическая ошибка. Константин Чуриков: Зрители предложили ряд заголовков на экране. У нас сейчас написано: «Август. Рубль. Кризис?». Башкортостан предлагает: «Россия. Кризис. Вечно». Оксана Галькевич: Ну слушай, не нагнетай, пожалуйста! Константин Чуриков: Краснодар предлагает: «Пушной зверь приближается?» Пушной зверь. Вспомнили? Оксана Галькевич: Так, Костя! Евгений Коган: Знаю я такого зверька. В общем-то, каждый россиян с ним хорошо знаком. Оксана Галькевич: Это к слову об оттенках русского языка и возможностях что-то передать иногда. Видите? Мы понимаем друг друга с полуслова. Евгений Борисович, давайте вместе выслушаем звонок из Хакасии, Виктор у нас на связи. Виктор, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот такой вопрос. Может быть, кто-то сможет на него из ваших специалистов ответить. Почему при таком маленьком количестве населения, владея огромными ресурсами (40% планеты), у нас самая нестабильная валюта в мире? Почему мы привязываем все наши ресурсы к доллару, а не можем сформировать свою устойчивую валюту, которая бы равнялась всем нашим богатствам? Оксана Галькевич: Да, спасибо, Виктор. Евгений Борисович, минутка финансового просвещения, если можно, с вашей стороны. Евгений Коган: Да, пожалуйста, с удовольствием. Понимаете, как бы нам ни хотелось сказать, что мы – отдельная часть этого мира, мы – самые богатые и самые крутые, но мы – неразрывная часть этого мира. Поэтому когда, например, падает в мире цена на нефть, то у нас сокращаются доходы. И это медицинский факт. Вот это первое. Второе. Ну, я думаю, правильнее этот вопрос адресовать все-таки нашим властям, а не мне. Я лично считаю, что основная проблема в том, что наша экономическая политика, к сожалению, показывает свою ущербность. Прежде всего, мы обещали и обещаем слезть с «нефтяной иглы», но только больше на нее садимся. Мы не увеличиваем долю обрабатывающих производств, а сокращаем относительно добывающих. И наконец, у нас крайне мало бизнесов с высокой степенью переработки. Почему? Ну, наверное, потому, что не очень выгодно. Бизнес делает то, что ему выгодно. Если бизнесу в России некомфортно, то в этом и ответ. Ну и тогда главный вопрос: а почему бизнесу некомфортно? Я думаю, что правильный ответ мы знаем сами. Наверное, еще раз говорю, это не совсем правильная наша экономическая политика. Это курс на централизацию нашей жизни (как говорится, Back in the USSR), увеличение роли и доли госкорпораций. Слушайте, один раз мы уже вляпались в это дело. Похоже, мы чемпионы мира по приседанию на граблях. Ну, еще раз присядем. Константин Чуриков: Спасибо. Очень образно! Евгений Коган, профессор Высшей школы экономики, президент компании «Московские партнеры». У нас люди – они разные все. Кто-то следит за курсом доллара, а кто-то – нет. Вот давайте узнаем, почему следят или нет. Липецк, Новокузнецк и Нижний Новгород. Оксана Галькевич: И у кого больше, заодно узнаем. Константин Чуриков: У кого курс в городе больше. ОПРОС Оксана Галькевич: Вот так вот, все привязано. А давай узнаем, следит ли за курсом доллара Владимир из Кабардино-Балкарии, наш зритель. Здравствуйте, Владимир. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: Да-да-да, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я что хочу сказать? Мы эти доллары собираем и собираем, собираем и собираем. Вот все собрали, привезли в Америку и сказали: «Ребята, забирайте ваши доллары». Константин Чуриков: Обратно. Зритель: Что это? Это бумажки. Константин Чуриков: Подождите. А может быть, чтобы американцы поняли, что это бумажки, мы как-нибудь по-другому распорядимся ими? Нет? Зачем привозить? Есть варианты. Оксана Галькевич: Надо, чтобы все собрали тогда, все страны. Зритель: Ха-ха-ха! Можно и по-другому. Константин Чуриков: Хорошее предложение. Спасибо, Владимир. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: У нас сейчас на связи Иван Родионов, да? Оксана Галькевич: Иван Иванович Родионов. Константин Чуриков: Иван Иванович Родионов, да. Оксана Галькевич: Профессор Департамента финансов Высшей школы экономики. Иван Иванович, здравствуйте. Иван Родионов: Да, добрый день. Оксана Галькевич: Иван Иванович, скажите, пожалуйста… У нас только что эксперт был в эфире, Евгений Борисович Коган, и он сказал, что в кризис, в принципе, нужно увеличивать расходы, а не сокращать. Как вы думаете, а почему все вокруг увеличивают – ну, те же Соединенные Штаты, тот же Евросоюз включил в какой-то степени печатный станок, – а мы еще не настолько активно пользуемся этим инструментом прекрасным? И правильно ли мы делаем? Иван Родионов: Ну, они умелые ребята. Они сумели запустить 7 триллионов долларов, при этом не произошло ни роста инфляции, ни ухудшения баланса центральных банков, и одновременно резко вырос фондовый рынок. Они научились. Но мы, к сожалению, этого не умеем. Это говорит о том, что 30 лет, которые мы как бы живем в капитализме, мы не очень хорошо учились. То есть это сумела сделать и Япония, и Европа, и США, но для нас это пока, к сожалению, недоступно. Поэтому говорить о том, что вот сейчас наполнить деньгами и эти деньги раздать – очень большая вероятность того, что не получится, инфляция сильно разгонится. С другой стороны, обратите внимание, что две недели назад курс был получше, то есть он был всего на 10% хуже, чем до пандемии. Вот сейчас он стал еще похуже. Только что нам пообещали двадцатипроцентное снижение. По-видимому, все-таки пришли к тому, что резервы надо беречь. «А мало ли что там будет? Не будем продавать валюту (то есть – по минимуму), а сыграем в ту же игру, в которую сыграли в 2014–2015 годах. Придумаем какую-нибудь формулу и по этой формуле будем определять, в зависимости от цены на нефть, курс рубля». Тогда это сработало. И сейчас есть такое чувство, что хочется еще раз это запустить. При этом обратите внимание, что произошло два таких важных события, скажем, за последние несколько недель. Была принята в конце июля такая долгосрочная программа до 2030 года, которая сказала две очень важные вещи. Первое: «Инвестировать будем свое, на иностранные инвестиции больше не рассчитываем». Что это значит? А хотим увеличить инвестиции на 70%. Это значит, что будем печатать, будем печатать рубли без привязки к экспортным нашим поставкам. По-видимому, последние неделя-две, когда курс начал проседать, несмотря на то, что цена нефти растет, – это как раз отражение этого решения. Просто печатать, не связываясь напрямую с ценой нефти. Константин Чуриков: Иван Иванович, то, что Минфин в открытую вносит предложение сократить финансирование образования, медицины, меньше расходов на Крым (мы понимаем, что, извините, наступают на определенные скрепы), о каком состоянии бюджета это говорит? Может быть, мы чего-то не знаем? Иван Родионов: Да нет. На самом деле состояние бюджета не хорошее, но и не критичное. Скорее всего, вот то, что говорит Минфин, связано с решением не тратить резервы, то есть не тратить их, а сохранить их для чего-то еще более страшного. По-видимому, вот это. И в этих условиях… Вы знаете, что в любой кризис «резать» бюджет – это любимое занятие Минфина. Понятно, что во многих случаях ему не удается. И потом, это всегда такая торговля, всегда есть чем заняться депутатам, есть чем заняться лоббистам. То есть это приятное времяпрепровождение, которое отвлекает народ от ухудшающегося уровня жизни и наших возможностей. То есть это стандартная операция. Я уверен на самом деле, что в некоторых отраслях такое «обрезание» было бы полезным, потому что в том же самом производстве оборонной продукции мы просто по нашим мощностям не в состоянии освоить те деньги, которые выделены. По-видимому, то же самое происходит частично и со здравоохранением, и с образованием. Но мы проходили это с вами, по крайней мере на моей памяти, уже четыре-пять раз: и в 98-м, и в 2009-м, и в 2014-м. То есть это такие стандартные вещи. Бояться этого не стоит. Скорее всего, это произойдет. С другой стороны… Оксана Галькевич: А не странно, что «режут» расходы на здравоохранение? Иван Иванович, прошу прощения. Не странно, что расходы на здравоохранение собрались «резать» в тот момент, когда ну не самое подходящее время для этого? Мы еще не вышли из этой пандемии, коронавирус продолжает бушевать. Иван Родионов: Вы знаете, ведь то, что, например, стоит лечение одного коронавирусного 200 тысяч – это такая вещь очень как бы не всем понятная. На самом деле многие из людей моего поколения, моего возраста лежат в больнице и точно знают, что если даже ты в интенсивной терапии, за десять дней или за две недели никаких 200 тысяч там нет – по питанию, по белью, по количеству людей в палате и так далее. То есть это все туфтовые деньги. Если эти туфтовые деньги сократить, то ничего страшного не произойдет. Опять же очевидно, что в школе будет существенное увеличение доли онлайн-образования. Да, качество его будет ниже. С другой стороны, а зачем тогда учителя? Зачем им платить? Тем более мы как бы обещали им платить больше, чем средний по региону уровень зарплаты. Это не выполняется. То есть мы, по сути дела, отказываемся в какой-то степени от тех обязательств, которые все равно выполнить не можем. Константин Чуриков: С другой стороны, Иван Иванович, смотрите, у нас же каждый год не успевают потратить огромные деньги вообще суммарно все субъекты, то есть они остаются неосвоенными. Где-то, может быть, они не так расходуются. Может, чтобы лучше как-то, рачительнее на местах, по городам, по селениям тратили, как раз и «зарезать» решили эти расходы? Иван Родионов: Я об этом и говорю. По сути дела, «резаться» будет не реальность. Просто реальность уже на минимуме. Скажем, зарплаты в 25–30 тысяч – их нет смысла «резать». Коммуналка, которая дорожает, несмотря ни на что. Индексирование трехпроцентное, которое предусмотрено на этот год, и никто его не пересматривал, оно не меняется. Понятно, что меньше уже некуда. С другой стороны, если там были какие-то турусы на колесах, те же самые… Ну вспомните эпопею с томографами и с прочей фигней, которая на самом деле была чисто такой пропагандистской акцией, а реально мало что они для здравоохранения принесли, и особенно не здравоохранения, а для здоровья. Ну, «обрежут». Ничего страшного. Оксана Галькевич: Довели экспертов! У нас пушные звери бегают в туфте. Иван Иванович… Константин Чуриков: Нет, можно заголовок опять поменять: «Август. Рубль. Туфта?». Иван Родионов: Мы это умеем переживать. Переживем! Оксана Галькевич: Иван Иванович, вот смотрите. Вы сказали о том, что Минфин привык так действовать – сокращать расходы, не тратить. А может быть, и нам надо эту логику перенять? Я имею в виду простых обывателей. Вот если Минфин, предчувствуя что-то, перестает тратить, начал сокращать расходы, может быть, и простым людям тоже надо сказать: «Люди дорогие, будьте аккуратнее, пожалуйста. Сокращайте расходы, перестаньте тратить». Константин Чуриков: Конечно, конечно. «На медицину сокращайте, на образование». Оксана Галькевич: «На здоровье, на образование своих детей». Вот как быть? Иван Родионов: Помните анекдот про цыгана и лошадь? Мы сейчас на таком уровне, что если перестанем кормить, то сдохнет она – только не лошадь, а уже мы сами. В этом проблема. На самом деле очень мало шансов сейчас пенсионерам, например, и тем, кто получает медианную зарплату, то есть такую реальную как бы (50% населения и больше), им нечего на самом деле «обрезать». Мы же видим, что коммунальные услуги дорожают – и ничего плохого при этом не происходит. Мы видим, что яблоки в этом году в нашей такой импортозамещающей стране стоят какие-то бешеные деньги, на уровне черешни. Куда мы уже здесь можем «резать»? Нет у нас этих шансов. Оксана Галькевич: Так и хорошего тоже нет. Услуги дорожают, а лучше не становится, по-моему. Константин Чуриков: Если можно, коротко. Ярославль спрашивает: «Куда идем – в 93-й или в 98-й?» Иван Родионов: Ну, я думаю, что все сейчас по-другому. На самом деле это будет 93-й и 98-й, но с Интернетом. Константин Чуриков: Еще веселее. Иван Родионов: Онлайн-образование, онлайн-медицина, онлайн-государство. Вы вспомните, что нам обещает программа, принятая в конце июля: повышение качества нашего потребления. Константин Чуриков: А у нас Интернет есть. На семь бед один ответ. Оксана Галькевич: Самое главное, что… Иван Иванович, мы поняли, что как минимум скучно не будет. Константин Чуриков: Это точно. Оксана Галькевич: Спасибо вам большое. Иван Родионов, профессор Департамента финансов Высшей школы экономики, был у нас на связи. Константин Чуриков: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Оксана Галькевич: Еще не стало. Но – станет. Константин Чуриков: Сейчас станет. Через секунду.