Виталий Млечин: В ближайшие полчаса поговорим об автомобилях. Мы вообще в последнее время делаем это достаточно часто. Ну, тут новостей много, есть что обсудить, и многих это волнует. Начнем с хорошего. Продажи новых машин в России растут. Вот статистика: за июль – плюс 9%. Это, естественно, все равно в четыре раза ниже, чем годом ранее. Но некоторые эксперты уже заявили, что нас ждет снижение цен и тенденция продолжится. Это хорошая новость. Есть новостей, к сожалению, немало тревожных. Вот одна из них: «АвтоВАЗ» предложил работникам завода в Ижевске выплаты за добровольное увольнение. СМИ пишут, что автогигант планирует перенести мощности производства в Тольятти. При этом о закрытии предприятия речи не идет, уверяют в «АвтоВАЗе». Что же тогда там останется? Давайте разбираться, что происходит. Присоединяйтесь, пожалуйста, к нашему обсуждению. 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений, тоже бесплатный. Если вы приобрели машину недавно или планируете это сделать – обязательно поделитесь своим опытом. Сколько стоит? Какое предложение и какой спрос? В общем, все, что происходит в вашем регионе. Нам очень интересно. Давайте обсуждать. А у нас в гостях Антон Шапарин, вице-президент Национального автомобильного союза. Антон Владимирович, здравствуйте. Антон Шапарин: Приветствую. Виталий Млечин:Давайте начнем все-таки со статистики цен. Когда что-то дешевеет в нашей стране – это всегда вызывает… Антон Шапарин: Вы сейчас будете говорить цифры, а я – начинать плакать. Давайте. Виталий Млечин: Да? Но только не очень обильно плакать. Вот смотрите. У нас есть статистика Росстата по производству автомобилей: первое полугодие 2022 года – 281 тысяч штук была произведена; спад к первому полугодию 2021 года – 61%. Ну, это ни для кого, наверное, не секрет, что у нас падение производства достаточно серьезное. А вот что не каждый ожидал, скажем так. Цены на новые автомобили в этом году: январь, средняя цена… Правда, не очень понятно, как средняя цена автомобиля выводится. Антон Шапарин: Как средняя температура по больнице. Виталий Млечин: Тем не менее, она позволяет, наверное, все-таки некоторые выводы сделать. Январь – 2 миллиона рублей; март – 2,8 миллиона; апрель – 2,55; май – 2 миллиона 380 тысяч рублей. То есть – дешевеют. Дешевеют? Антон Шапарин: Нет, не дешевеют. Объясню – почему. Я вижу и все видят, что основной в этой статистике автопроизводителей – это LADA. И в последние месяцы на рынок была выброшена та самая LADAGranta. Почему не «представлена», а почему именно «выброшена»? Потому что она лишена предметов первой необходимости, как то подушка безопасности и так далее. И по-другому про это изделие, которое не будет беречь жизни моих любимых сограждан, я сказать не могу. Виталий Млечин: То есть вы считаете, что это неправильно было? Антон Шапарин: Просто за счет этого, во-первых, собственно статистика вниз поползла. Во-вторых, Минпромторг решил на этом рынке цены еще немножко сбить и представил льготную программу кредитования, и там, соответственно, этот автомобиль станет еще чуть дешевле – 680 тысяч рублей. Он должен был бы стоить, если бы не наши чудесные автомобильные дилеры, которые решили: «Это у вас он стоит 680 тысяч рублей в прайс-листе, а у нас, в реальной жизни будет все совсем иначе». Виталий Млечин: И опять допоборудование, вот те самые «допы»? Антон Шапарин: И допоборудование, и все остальное. Они Vesta NG, которая сейчас тоже продавалась небольшой партией, где-то по сусекам, как на колобка, наскребли компонентов, собрали небольшую партию машин, больше их не будет. В реальной жизни цены доходят до 2 миллионов рублей на LADA Vesta. Если разделить… Виталий Млечин: Вот тут есть от чего заплакать. Антон Шапарин: Если разделить это на валютный курс, то можно… Вы знаете, я ехал сейчас сюда, в зеркало смотрел – у меня появляется все больше седых волос. И я прямо понимаю – почему. Потому что LADA Vesta стоит почти 2 миллиона рублей. Это прямая связь. Виталий Млечин: Ну да. Если по актуальному курсу, то это больше 30 тысяч долларов. Это серьезно. Антон Шапарин: Конечно. Я смотрю на то… Вы знаете, сколько стоит Toyota Corolla с люком, новая, нулевая, в Дубае? 21 800 долларов. Виталий Млечин: То есть в полтора, грубо говоря, раза меньше. Антон Шапарин: А это машины как бы несравнимого класса, несравнимого качества, несравнимой надежности и разных поколений. И между ними пропасть на самом деле колоссальная. Но – LADA дороже. Может быть, этому есть какое-то логичное объяснение, кроме жадности и дефицита. А дефицит действительно продолжается. Мы недополучим по этому году 600–700 тысяч автомобилей из 1,5 миллиона. Это уже абсолютно понятно. «АвтоВАЗ» только начинает производство одной-единственной модели. Они попытались тоже было по сусекам наскрести Largus, собрать какое-то количество Largus. Поставили туда… Дед Мороз принес им подарки раньше: он принес им ABS. Наши посмотрели с ужасом на это изобретение китайских инженеров и сказали: «Пойдет! И ладно». Воткнули. Выяснилось, что не пошло. Инженеры, может быть, предупреждали, а потом приемка сказала: «Ребята, оно и так без подушек. Зачем же так? Их всего 146 миллионов осталось. Президент велел беречь людей. Россиян мало, с демографией нехорошо». А LADA – вот так вот. К сожалению, это все шутки шутками, но шутки грустные, потому что эти Largus на рынок не попали. Так бы они пополнили тот список проданных автомобилей, потому что сейчас на рынке автомобили действительно уходят. Вы знаете, есть разные оценки количества тех запасов автомобилей, которые есть у дилеров. Одни ушлые ребята говорят: «Не больше 100 тысяч», – и дилеры их поэтому и выдают в год по чайной ложке, потому что им… Ну, я уже в Елоховском соборе две свечечки за упокой дилеров поставил. Скоро поставлю третью, когда последний из них закроется, потому что процесс идет, и он неумолим. И к нему непосредственно руку приложило государство, которое, вероятно, решило, что это огромная отрасль. А они, вообще-то, напродавали в прошлом году только новых автомобилей на 3 триллиона рублей – без учета б/у, без учета пресловутых «допов», страховок, вот этого всего. Только новые тачки – 3 триллиона рублей. Это огромные деньги! Соответственно, государство не дает им восполнить запасы из-за рубежа. Ввоз возможен только юридическими лицами единичных автомобилей. И на каждый вы должны представить вот такую пачку документов (я не утрирую). Это невозможно. Виталий Млечин: Это тот самый пресловутый параллельный импорт? Антон Шапарин: Это тот самый пресловутый параллельный импорт и есть. Раньше его не было вообще. Потом, в том числе с вашим участием, с вашими эфирами, со скромным вашим покорным слугой и другими публичными деятелями, что-то как-то вроде выдавили из государства российского, и государство сказал: «Нехай юридические лица привозят автомобили». Но у нас есть понимание, у ряда чиновников, что безопасность – она превыше всего. И то, что СБКТС физическим лицам… Это такой документ, который вы получаете, чтобы физическое лицо машину ввезти могло. Его оформляют дистанционно, никто машину не осматривает, и машина приезжает. Тут как бы на безопасность мы можем глазоньки закрыть. А если юридическое лицо – нет, здесь безопасность превыше всего. И, действительно, я не верю в то, что вот такой пакет документов кто-либо из лидеров, которые научились только «допы» продавать за последние годы… У них же нет импортно-экспортных отделов. Весь их бизнес на чем строился? Им на блюдечке с голубой каемочкой и золотой рамочкой, потому что без нее они уже не брали, приносили автомобили. Их растамаживали и привозили другие люди: их привозили представительства, растамаживали специальные брокеры (один из них – мой близкий товарищ). И у них все шло хорошо. Они получали эти машины, продавали их. Были какие-то скидки во времена былые. Потом они в конце сезона, если они выполняли дилерские требования, получали партию бесплатных тачек, их продавали – и получали из этого основную свою прибыль. Им не нужен импортный отдел, им не нужно кого-то искать, партии автомобилей. Им все дали. И на этом Богом выбранном поприще они умудрились потерять вообще все. То есть ни связей с государством… Могли бы наладить связи с государством? Ну, наверное, могли бы. Но этого не делали. Могли бы посмотреть, а где в мире вообще как что устроено, где есть партии автомобилей и так далее? Ну, тоже могли бы. Но, к сожалению, скоро умрут. Сейчас уже идут стройным косяком люди не в сервисы… Стоимость техобслуживания у дилеров подорожала процентов на шестьдесят, и совершенно необоснованно. Люди просто уходят в другие сервисы, и все. Потому что раньше что заманивало людей в сервис? Виталий Млечин: Гарантия. Антон Шапарин: Гарантия, конечно. А сейчас гарантия то ли есть, то ли нет – ты поди определись. Если ты особо настойчивый, то гарантия, может, и есть. А если ты такой: «А, нет гарантии? Ну, я пойду…» – то гарантии и не будет. А если ты пришел с юристом и досудебной претензией, и срок ремонта (у нас же закон «О защите прав потребителей» никто не отменял) превышает установленный в законе «О защите прав потребителей», то дилер не только заберет машину и выплатит стоимость ее… Кстати, они местами и не против, потому что в договоре купли-продажи может быть стоимость весьма и весьма вкусная для дилера. Он еще и выплатит государству штраф в размере этой же суммы. Плюс судебные издержки. И тут уже экономика может быть не такой сладенькой, мягко говоря. Виталий Млечин: Подождите. Вы всерьез полагаете, что у дилеров могут возникнуть прямо большие проблемы? Антон Шапарин: По другим оценкам, стоки автомобилей могут составлять до 500 тысяч. Виталий Млечин: Так? Антон Шапарин: И сейчас глава думского комитета Максим Топилин, бывший министр труда, написал в антимонопольную службу запрос на тему: а не придерживает ли кто-то от россиян автомобили? Виталий Млечин: Вот это слово «придерживает» часто возникает в последние месяцы. Антон Шапарин: Придерживают, понятно. Вопрос объемов этого придерживания, да? Дилеры включают запретительную цену, по которой ни один вменяемый человек не купит эту машину. То есть реально мы впереди планеты всей по стоимости автомобилей. Ну, так же быть не должно. Виталий Млечин: А в чем выгода дилеров? Я вот чего не могу понять. Антон Шапарин: Выгода дилеров в том, чтобы продлить этот… Вы знаете, есть две парадигмы: либо ужасный конец, либо ужас без конца. Вот они выбирают ужас без конца. Виталий Млечин: Но они же не продают машины, не зарабатывают деньги. За счет чего существовать? Антон Шапарин: Они продают какой-то небольшой пул автомобилей в последнюю декаду обычно. Они продают ходовые модели… У нас есть люди в стране, для которых: «Что там? Сколько? Дайте». Такие люди есть. Виталий Млечин: Ну, это обычно дорогие машины так продают. Антон Шапарин: Да. Такие люди действительно есть. Есть люди, которым надо срочно. Такие тоже никуда не делись. Они готовы, условно, с Mercedes пересесть на Toyota за те же деньги, то есть ты уходишь классом ниже, но ты получаешь новую машину. Такое явление есть, да. У нас есть коммерческий транспорт, который требует не только минивэны для маршруток, а он требует себе и пикапы, он требует очень много всего. У нас есть чиновники опять же, которые нашли-таки хитрый… Я же за них беспокоился! Я же думал: как же так? Как они теперь закупят автомобили, если у них жесткие ограничения стоят? Ведь это же для замминистра максимум «УАЗ Патриот». Я представил. Можно еще в комплектации «бобик» его продать. Это же вообще было бы просто эпично, да? Ну, гордость же… Виталий Млечин: За сердце хочется схватиться. Антон Шапарин: Да, да. Я и держусь, как все россиян. Все же переживали. Но выяснилось, что все хорошо, вот там все нормально, потому что на региональном уровне чиновники сами определяют, какой лимит стоимости машины, и никто себя никто не обижал. На федеральном уровне тоже как-то порешали. А ведь глава думского комитета Гартунг запросил, потому что у нас же есть не только чиновники, а у нас есть Министерство внутренних дел, которому действительно нужно ездить, действительно нужны машины. А нужны машины МВД для госзакупок отечественного производства и с жесткими ограничениями по стоимости. Так вот, МВД гораздо сложнее, чем чиновникам, к сожалению глубокому. Поэтому посмотрим, что ответит антимонопольная служба. Я бы, конечно, писал подобного рода запрос не в антимонопольную службу. Это все равно, что… Вот у нас есть стая волков голодных, а мы присылаем им зайца со словами: «Проведите, пожалуйста, расследование». Вот это аналогичная история. Я подозреваю, что к дилерам в нынешних условиях нужно присылать кого-нибудь из Следственного комитета. И вот эти граждане в погонах уже зададут гораздо более правильные вопросы, мне представляется. Но здесь, опять же, нужно понять нормы государства, нормы законодательные, которые позволили бы это сделать. Но то, что вот этот дефицит в конечном итоге в любом случае дилеров прикончит – это абсолютно очевидный факт, просто они растягивают катастрофу. Вы знаете, на Ярославке, рядом с Пушкино, был когда-то огромный дилерский центр. Там менялись разные бренды. Он вообще какой-то многострадальный. Проклятое место, может быть, я не знаю. Сейчас в нем распределительный центр OZON, распределительный центр интернет-гиганта. И я подозреваю, что это тот самый пример дарвиновской эволюции, когда более совершенное существо пожрало эволюционно отсталое, и оно ушло. Ну, действительно, кому из россиян сейчас нужны дилеры? Только дилерам. Но это не очень большая социальная группа. Виталий Млечин: Сейчас продолжим про дилеров. Послушаем Надежду из Волгоградской области, она давно уже ждет. Надежда, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Может быть, я не с самого начала подключилась к разговору, но то, что я услышала, меня изумило, и я решила позвонить. Виталий Млечин: Расскажите. Зритель: Я водитель… Ну, «со стажем» – это, может быть, и громко будет сказано. Машина старше 10 лет. И это та самая пресловутая, всеми много раз критикуемая Kalina. Ездит и не вспоминает ни про дилеров, ни про всех этих критиканов. Когда мы из магазина приехали с ней в гаражное общество, сбежались соседи и давай пальцами на нее показывать: «Купила ведро с болтами». Через год один из них подошел: «А не продаешь ли машину?» Видит, что за ней уход, эксплуатируется в щадящем режиме, делается своевременно. Подушки безопасности никакой у нее нет. Ну, имеется в виду, что спустя некоторое время машина теряет основную свою стоимость. По сей день – уже 15 лет этой машине со дня рождения – ко мне подходят и говорят: «Продай машину». Виталий Млечин: Надежда, а за сколько вы ее купили? Сколько она стоила? Зритель: 264 тысячи. Виталий Млечин: Вот! 264 тысячи. Про это и речь. А сейчас LADAVesta, как выяснилось, стоит 2 миллиона. Вот вы купили бы такую машину за 2 миллиона? Зритель: Никогда в жизни! Я бы даже и за 1 миллион не купила. Я бы купила три Kalina и ездила бы на них по средам, четвергам и пятницам. Виталий Млечин: А если бы Kalina стоила 2 миллиона, купили бы? Зритель:Нет. Виталий Млечин: Вот о том и речь. Спасибо большое, Надежда. По поводу дилеров. А как же Китай? Антон Шапарин: Ну, на Китай принято уповать в последнее время, но… Виталий Млечин: Поэтому и спрашиваю. Антон Шапарин: Вот я сейчас приехал с большого мероприятия – Международный евразийский форум такси. Там были представители в том числе китайских товарищей. И когда задаешь конкретные вопросы, к глубокому сожалению, не получаешь конкретных ответов. А какие вопросы нас интересуют? «Вы говорите, что вы готовы что-то в России локализовывать, но что, когда и где?» – нет ответов. «А почему в Казахстане и в других странах Таможенного союза китайские автомобили стоят гораздо дешевле, чем в Российской Федерации? Что за нонсенс? Почему так странно? Нам, вероятно, специальные условия, «от большой любви мы сделаем вам дороже»?» – это вопрос китайским товарищам. И тоже на него нет ответа. А третий вопрос: «Дорогие друзья, почему так мало?» Они же завозят считаные тысячи автомобилей, но дефицит-то – не тысячи, а сотни тысяч. И тут нет ответа. Следующий вопрос: «Дорогие друзья, у вас Haval в Тульской области, Geely в Белоруссии собираются отлично. А почему вы в базовых сертификационных документах – одобрение типа транспортного средства – решили выпустить новые документы с местом производства не Тульская область и Белоруссия, а Китайская Народная Республика? Как так? Почему вы не хотите на нашей одной восьмой или девятой, – я забыл, – части суши, на 17 миллионах наших квадратных километрах производить свои китайские автомобили?» Виталий Млечин: На одной восьмой. Антон Шапарин: «Почему не хотите?» И тоже молчание. И, вы знаете, эти все вопросы скапливаются в одну большую кучу. И становится понятно, что китайцы будут продавать дорого и мало, потому что у них есть дефицит на собственном внутреннем рынке. Зачем им куда-то везти, если тут все сметают и так? Это раз. Второй момент. Китайцы прекрасно знают, что такое вторичные санкции, и прекрасно понимают, что попадание под них – это феерически жесткий удар. Ведь современный автомобиль – это не LADAKalina нашей уважаемой слушательницы, это не набор запчастей и краски, стекол и так далее, а это прежде всего программный продукт, это софт, это куча интеллектуальной собственности, в том числе американских компаний, европейских компаний. Если раньше китайские автомобили производились, так сказать, из того, что осталось от других отраслей экономики, то сейчас это локомотив их экономики, у них все работает во многом на автопром. Сейчас сидел, смотрел новости: китайский гигант Xiaomi, который мы все знаем по телефонам и всем остальным приборам, собирается не просто производить электромобили, а они 10 миллиардов долларов вложили в это. А это много. Следовательно, даже эти монстры двигаются туда. Так что, к сожалению, Китай – это не решение вопроса. Это было бы очень хорошо, если бы китайские компании во всем своем великолепном многообразии (а там действительно сотни производителей только электромобилей, я молчу про двигатели внутреннего сгорания), если бы они пришли сюда под лозунгом Мао Цзэдуна: «Пусть расцветают сто цветов». Но у нас что-то цветы не растут, у нас только полевая ромашка – LADA. Виталий Млечин: Нет, ну разговоров об этом много: вот новый Haval приехал, Chery какие-то тоже. Антон Шапарин: Да. Но за какие деньги он приехал? Он приехал, как будто бы в процессе получил отделку платиной. Понимаете, они здесь продают Haval за те же деньги, за которые в Европе продается BMW X6 гораздо большего размера. Я уж молчу про то, что он Haval, а это BMW X6. Это тоже, знаете ли, разница заметная. Виталий Млечин: Несомненно. Антон Шапарин: Вернусь немножко к слушательнице, к зрительнице. Понимаете, в чем проблема? У нас типичный автомобиль в России – это LADA, и этому автомобилю 14 лет. Вот ваш автомобиль близок к типичному. Но, во-первых, вам все равно когда-нибудь придется купить новый, хотите вы этого или нет. Вещи стареют, как за ними ни ухаживай. Это первая история. Вторая история. Вы знаете, после просмотра краш-тестов я вообще в целом разочаровался в инженерной мысли современного человека и понял, что, наверное, лучше пешком в тайге. И LADA никогда, особенно Kalina, не была в топе этого процесса. Технологии двигаются очень быстро вперед, и эффективность эксплуатации таких автомобилей, например, не очень высока. На том же таксишном форуме… А кто у нас эффективнее всего эксплуатирует автомобиль? Таксисты. Он должен приносить деньги, он должен ездить. Когда один из коллег (а там собрались директоры автопарков) спросил: «Кто готов для парков купить LADAGranta?» – поднялась единственная рука. Мы попросили микрофон дать – человек оказался инженер «АвтоВАЗа». Потом в разговоре выяснилось, что себе он не готов купить. Виталий Млечин: Она настолько плохая машина? Антон Шапарин: Она не плохая. Это вещь из прошлого, которую продают за деньги из будущего. Это странно. Виталий Млечин: Но за эти деньги сейчас больше ничего не купишь, за вот эти самые 700 тысяч рублей. Антон Шапарин: И я поэтому не понимаю… Вот у нас есть в стране президент, он поставил две задачи. Задача первая – насытить автомобильный рынок. И обычно сейчас к слову «автомобильный рынок» слово «дефицит» идет, знаете, как к локомотиву в 20-е годы маленькая емкость с углем, он без этого не едет. Сейчас аналогичная ситуация: авторынок и дефицит, авторынок и дефицит, рынок запчастей и дефицит. Отечественный производитель масел… А нам же действующий парк, как LADAKalina, тоже надо обслуживать, масло в ней менять. Через шесть разных стран проехали присадки для отечественного масла, чтобы попасть в отечественное масло, потому что присадки… Виталий Млечин: Но проехали же. Антон Шапарин: Да. У меня в голове играла одна песня одной группы – «Нас не догонят». Только ее исполняли канистры масла. Ну, у меня живая фантазия. Здесь эти чудеса эквилибристики почему происходят? Потому что мы 20 лет говорили: «Импортозамещение. Импортозаместим». Но при этом все самые критичные технологии остались на том же месте. У нас Минпромторг как импортозамещение подстегивал? Он менял шкалу расчета импортозамещения. То есть они там придумали баллы, потом разный вес этих баллов в системе оценке, потом перевешивали, а потом… Мы честно пытались разобраться. Вы знаете, вот у меня пара высших, вокруг не идиоты. Мы не смогли. Виталий Млечин: Надо в Минпромторге работать, чтобы разобраться. Антон Шапарин: Нет, нет, нет. Я не готов, потому что… Вы знаете, меньше всего в жизни мне хотелось бы городить потемкинские деревни. А сейчас сидишь на сессии, где присутствует директор «Москвича», и что они там обсуждают? Электромобиль, автономное движение, умные города – как «корабли бороздили просторы Вселенной». А параллельно в кулуарах ходят руководители таксопарков со словами: «Где бы нам машин-то купить каких-нибудь?» Виталий Млечин: Ольга из Уфы. Ольга, здравствуйте. Зритель: Да-да, здравствуйте. У меня вопрос к эксперту, к Антону. Виталий Млечин: Давайте. Антон Шапарин: Весь ваш. Зритель: Вопрос по поводу того, что дилеры сейчас у нас потихоньку доживают, потихоньку заканчивается их деятельность, так сказать. Вопрос о том, что… Мы покупатели. Мы приобрели машину до того момента, когда… Вот я конкретно приобрела машину в салоне автомобильном Уфы до марта, до того момента, как случилась вся эта ситуация в стране. Внесла предоплату – 50 тысяч рублей. Хотела приобрести автомобиль. Автомобиль уже был в наличии, что автовозом он пришел в Уфу, так скажем. Я видела конкретно, что этот автомобиль находился в наличии. Я хотела приобрести, но дилер мне его не продал. Как мне быть в такой ситуации? До сих пор эта ситуация не решена. Виталий Млечин: А предоплату вам вернули или нет? Антон Шапарин: Вопрос не предоплаты. Они с вами договор расторгли? Зритель: Нет. Они пытались расторгнуть, но дело в том, что автомобиль был в наличии, они хотели его продать по двойной цене. Антон Шапарин: Конечно. Зритель: А изначальная цена автомобиля была гораздо ниже. Антон Шапарин: В итоге договор у вас на руках? Зритель: Пока да. Антон Шапарин: Вам нужен юрист, вам нужен суд – вы выиграете дело с высокой степенью вероятности. Вы заставите этих людей продать вам машину по той цене, которая зафиксирована у вас в договоре. Виталий Млечин: И что, эта машина до сих пор стоит в салоне? Зритель: Смотрите, в договоре… Антон Шапарин: Или вы отсудите деньги. Зритель: Антон, в договоре цена не фиксируется. Есть рекомендуемая цена дилера. Антон Шапарин: А это грустно, это грустно. Короче, в любом случае вам нужно судиться, потому что единственное, что вы можете сделать, и уже внесенные деньги «отбить» (а 50 тысяч – немаленькая сумма), и попытаться «отбить» тот автомобиль, который вы, по сути дела, забронировали, вам необходимо идти в суд. Это абсолютно точно. Виталий Млечин: Еще один звонок. Нам сегодня дамы звонят, это очень приятно. Антон Шапарин: Очень. Виталий Млечин: Наталья, Московская область. Наталья, здравствуйте. Не дождалась Наталья. Ладно. Перезвоните, пожалуйста. А вот нам пишут из Ленинградской области: «Запчасти можно найти, уже все устоялось. У нас Lexus, все отлично». Антон Шапарин: Это очень хорошо, что у вас в Ленинградской области все устоялось. Вероятно, сказывается то, что это близость к Европе, к «окну». Какая сейчас ситуация? Запчасти действительно начинают приезжать, местами тоже вот такими козьими тропами. Кое-что прямо со стороны производителей. Кое-что производители сами готовы сюда привезти. То есть тут ситуация такая очень многовекторная, и нельзя сказать однозначно. Но другой вопрос: а почем эти запчасти? И все сильно подорожало, безусловно. Казалось бы, курс валютный сейчас благоволит к большинству населения России, и самое время, так сказать, и машины обновлять, и запчасти покупать для всех действующих, но, к сожалению, это не срастается, потому что дефицит есть и здесь. Чем проще машина, тем меньше дефицит и тем больше конкуренция. Мы видим постепенно, что ситуация действительно устаканивается, но понятных логистических каналов без «схематоза», к сожалению, сейчас нет. И «схематоз» этот поражает не только рынок автокомпонентов. По рынку масел, например: у нас рядом с нами есть огромное пространство, откуда прет контрафактное масло. И это страны средней Азии, с которыми мы в одном таможенном пространстве. Виталий Млечин: Контрафактное? Это значит, что его не надо лить в двигатель. Антон Шапарин: Его нельзя категорически! Это гнусная паль, которая «положит» двигатель. Другая проблема: те же самые среднеазиатские страны и примкнувшая к ним Армения изобрели целый ряд схем по продаже автомобилей россиянам, которые приехали в эти страны с заниженной таможенной стоимостью. Вот буквально сегодня мне прислали фотографию Land Cruiser, который приехал в Казахстан, имея «Евро-0», допотопный двигатель. В Казахстане он приобретает экологический класс «Евро-5» сразу. А что мелочиться? Можно было и «Евро-7» воткнуть. Toyota еще не изобрела, но в Казахстане все могут. Дальше. Он приезжает туда на юридическое лицо с занижением таможенной стоимости, а потом продается физическому лицу и уходит дальше – в Российскую Федерацию. Вот я уже был на нескольких совещаниях… А таких машин много. Виталий Млечин: Так а в чем суть схемы? Антон Шапарин: Суть схемы в том, что занизили таможенную пошлину, завезли машину, которую ввозить в Россию нельзя, у нас «Евро-4» минимальное для ввоза. И она, соответственно, вот эти кульбиты сделав, попала на российский рынок. Что произойдет дальше? Виталий Млечин: Ну, по документам все можно. Антон Шапарин: По документам все красиво, за исключением таможенной стоимости. Когда российское государство копнет… А оно копнет. Я уже на нескольких совещаниях был по этому поводу. Как эти машины заехали? Какая таможенная стоимость? И так далее. Это же все видно и прозрачно. Я подозреваю, что люди столкнутся с неприятным явлением – дотаможкой. Виталий Млечин: Доплатить? Антон Шапарин: Когда нужно будет то, что хитрые наши соседи себе сэкономили в карман, нужно будет доплатить из своего. То же самое – Белоруссия. В Белоруссии действует компенсация в 50% от стоимости растаможки для ряда социально незащищенных категорий граждан. Виталий Млечин: Да. Но только если они покупают для себя эту машину. Антон Шапарин: Да. Но никто из них на тех Mercedes, которые приезжают, не ездил ни разу, их не пускают. Они получают свои 500 долларов и счастливые уходят их менять на белорусские рубли. Причем там прямо обменники в супермаркетах, это очень эффективно. Соответственно, тоже сейчас государство российское решает, как такие машины вылавливать и как это дело останавливать. Я надеюсь, что мы тоже… У нас есть вице-премьер Мантуров, глава Минпромторга, который прямо говорит: «Мы не будем снижать таможенные платежи». 48% от стоимости автомобиля максимально – это таможня для физического лица. Это безумие! Это огромные цифры! Соответственно, снижать не хотят. Но в Правительстве же не только Мантуров, а в Правительстве есть и люди, которые ответственные за льготы, в Правительстве есть и целый ряд других граждан, которые, например, могли бы рассмотреть возможность предоставления льгот на растаможку автомобилей для участников специальной военной операции. А это было бы и для наших воинов хорошо, потому что они получили бы возможность привезти себе автомобили, и для экономики хорошо, и для людей, и для семей – для всех. Здесь нет пострадавших, кроме белорусских многодетных, которые больше не смогут пользоваться своей чудесной схемой, и белорусского же бюджета. То есть нам нужно это сделать. Я надеюсь, что мы внесем законопроект на эту тему достаточно скоро. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. У нас в гостях был Антон Шапарин, вице-президент Национального автомобильного союза. Очень много интересного рассказал про российский автомобильный рынок. Антон Шапарин: Спасибо.