Бабье царство в российском Донбассе

Ирина оставила московскую вахту и примчалась к отцу в Красный Сулин: Георгий Георгиевич сообщил дочери, что замерзает. В общежитии для инвалидов по зрению, где он живёт, ночью 5-6 градусов, осень выдалась ранняя.

- Потрогайте, у него руки ледяные! Он же сидит и практически не двигается - до туалета и обратно, ну, что делать?

Определить отца в интернат для инвалидов Ирине предложила соцслужба - как выход, раз у нее нет возможности постоянно жить в Красном Сулине. Работу в городе она потеряла несколько лет назад и теперь вынуждена зарабатывать деньги на московских стройках.

Ирина Щербакова, дочь Георгия Шумилова: «Я работаю вахтовым методом - две недели здесь, когда нахожусь, я за ним присматриваю каждый день. А уезжаю - на кого я его оставлю! Не плачь, пап! Человек на старости лет - получается, он вообще один! Работы у нас в город нет, чтобы здесь работать…».

Валентина Зурбалиева ждет сына с вахты - и тоже из Москвы: после второго инсульта пенсионерка не может ни печь затопить, ни полы помыть - не гнется рука. Печка старая - не принимает дрова, чадит, а льготный уголь хозяйке, как бывшему шахтеру, не привозят.

- Теперь надо только тушить её - здесь водичка есть, давай ее потушим!

Сын в Москве работает по специальности - подземный проходчик. В Гуково, пока не закрылась его шахта, спускался в забой. В столице - в тоннели метрополитена.

Валентина Зурбалиева, пенсионер, бывший шахтер: «40 тысяч он получает в Москве - это много, что ли?! Это мало, конечно, для молодой семьи. Их трое - жена и внучечка Алиночка. Надо ж за садик отдать, купить покушать. И самим же молодым по 30 лет - обуться-одеться!».

Пока сын на вахте - два месяца через два, за Валентиной постоянно ухаживает брат Сергей - горняк-пенсионер вернулся на шахту. Под землю не спускается по состоянию здоровья, и зарплата у него небольшая - 10 тысяч рублей, а пенсия - 11. Несколько лет назад ездил на вахту, пробовал заработать на Севере - на золотых и нефтяных промыслах. И зарекся: в лучшем случае платили совсем мало, иногда «колыма» едва хватало на билет домой, в худшем - не платили ничего.

Сергей Мильчаков, шахтер, брат Валентины Зурбалиевой: «Вахта – конечно, тоже… Сам себя не покормишь - никто не покормит! Отдыха там тоже - даже кушать иногда некогда было приготовить».

В маленьких шахтерских хуторах вокруг Гуково и Красного Сулина - одни женщины: мужчины на заработках. В основном, в Москве или на региональных стройках. Северные вахты потеряли смысл: ехать далеко, да и платят мало. В райцентрах мужчинам остается только местное такси. Последняя крупная шахта - «Обуховская», на которой еще трудятся 3 тысячи горняков, закроется со дня на день.

Дмитрий Андреянов, Алексей Туманевич, Ростовская область, ОТР.

В шахтёрских городах и посёлках Ростовской области остались в основном женщины с детьми и пенсионеры. Мужчины – на вахтах. Сюжет Дмитрия Андреянова