Иван Князев: А сейчас вот о чем. В Госдуме предлагают раздавать продуктовые сертификаты малообеспеченным гражданам. Они будут на определенные суммы, и по ним можно будет взять в магазине определенный перечень необходимых продуктов. Тамара Шорникова: Ну, все это неспроста. В Счетной палате заявили, что национальная цель по снижению бедности под угрозой. К 2030-му планировалось сократить число бедных в два раза. А вот что сейчас? Давайте посмотрим. Число россиян с доходами ниже прожиточного минимума во втором квартале этого года достигло почти 20 миллионов человек, или 13,5% от общей численности населения страны. За один квартал – плюс 1 миллион 300 тысяч малоимущих у нас в России. Иван Князев: Размер среднедушевых доходов населения во втором квартале 2020 года составил около 33 тысяч рублей – почти на 2 тысячи меньше, чем год назад. Но, повторюсь, это среднедушевые доходы. Тамара Шорникова: Какие перспективы у нас дальше? Какое количество малоимущего населения мы получим к концу года? Коронавирус не уходит, доходы не растут. Расскажите нам, что с доходами у вас сейчас. Пишите, звоните нам. А мы подключим к обсуждению экспертов. Иван Князев: Максим Кривелевич у нас на связи, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета. Здравствуйте, Максим Евсеевич. Максим Кривелевич: Добрый день. Иван Князев: Максим Евсеевич, статистика-то действительно не очень хорошая – у нас бедных все больше и больше становится. Просто хотелось бы понимать, какое количество мы их получим к концу года. И действительно ли уже самое время вводить продуктовые сертификаты? Как, кстати, вы к этой идее относитесь? Максим Кривелевич: Продуктовые сертификаты – идея совершенно замечательная. Если вы обратите внимание, она сейчас активно применяется, например, в США. Правда, нам остается только завидовать той корзине, которая там предоставляется в виде food stamps. Это совершенно нормальная мера, причем эта мера не столько социальной защиты, а сколько это мера стимулирования сельхозпроизводителя. Понимаете, закрылись рестораны, поэтому очень много продуктов, которые раньше шли в сферу общепита, теперь просто не потребляются. Поэтому если государство будет эти продукты закупать и раздавать людям, то оно не только людей накормит, но и сельхозпроизводителей поддержит. Поэтому мера эта, конечно, всеблагая. Иван Князев: А это какие продукты у нас шли в общепит, которые недоступны в обычных магазинах? Максим Кривелевич: Нет, дело не в том, что они недоступны в магазинах, а просто их потребление сократилось. Вы же перестали ходить в рестораны, когда рестораны закрыли на карантин. Соответственно, расход продуктов уменьшился. Тамара Шорникова: А чему завидовать из американской корзины? Какой там размер? Какие продукты? Максим Кривелевич: Ну, примерно из расчета 750 долларов на человека в месяц. Там и свежие фрукты, и очень много всего, что для нас кажется экзотическим. Ну смотрите. У нас же не задача – догнать и перегнать Америку. У нас задача – поддержать местного сельхозпроизводителя и накормить наше собственное население, исходя из возможностей нашего бюджета. Поэтому давайте скорее поговорим вот о чем. Любая мера по тому, чтобы дать бедным деньги, она очень благоприятна в принципе для экономического роста, потому что чем ниже человек расположен как бы по социальной пирамиде, тем больше он потребляет отечественных товаров, тем меньше то, что он потребляет, становится доходом иностранных товаропроизводителей. Тамара Шорникова: Извините, простите. Не могу уйти все-таки от корзины. Посмотрела, сколько это в рублях. Практически 60 тысяч по нынешнему курсу. Прилично, прилично! Ну а если говорить все-таки о мерах поддержки населения, то какие еще Правительство может сейчас запустить? Максим Кривелевич: Вы знаете, вопрос такой очень любопытно звучащий, как будто Правительство уже много мер запустило, а осталась самая чуточка. Тамара Шорникова: Ну, какие-то все-таки запустили. Максим Кривелевич: Смотрите. Значит, те меры, которые запущены, едва ли можно считать достаточными. Можно еще раз вернуться к очень важному вопросу: возможна ли успешная экономика при бедных людях? Нет, не возможна. Потому что когда мы с вами играем цифрами, что цель – 6% бедных, а текущий уровень – 13% бедности, то эти цифры некоторым образом искусственные. Если мы определим бедного как человека, который вынужден смотреть на ценник в магазинах, то мы получим где-то 80–90% населения в стране бедного. Почему это важно? Это важно не потому, что мы хотим построить счастье во всем мире и немедленно накормить всех голодных. Это важно потому, что только богатый человек… ну, не богатый, а обеспеченный человек является эффективным потребителем, без которого не возможен рост в рыночной экономике. «Новый курс» Рузвельта, если помните, начался с того, что люди стали получить зарплату от государства за то, что стали выполнять государственные заказы: строить дороги, мосты и все остальное. Нужно было увести их из сферы товарного производства, но при этом дать им деньги. Вот наша проблема в том, что, к сожалению, российское чиновничество воспринимает свою задачу – максимально забрать деньги у населения и сложить их где-то на нужды Родины, на какой-то «черный день». В то время как лучшее средство борьбы с «черным днем» – это раздать деньги населению. Иван Князев: Понимаете, в чем дело-то? Денег просто не хватит. Ну их же невозможно раздавать бесконечно. Ну понятно, что они через какое-то время возвращаются… Максим Кривелевич: Самое смешное, что возможно. То есть смотрите, какая ситуация. Их было бы невозможно раздавать бесконечно, если бы мы до сих пор жили от нефти и газа. Людей много, нефти и газа мало – на всех не поделишь. Но ситуация, при которой мы перестали «питаться» нефтью и газом, а стали «питаться» доходами населения, она очевидна, она видна в структуре бюджетных доходов. Чем больше денег вы сейчас забросите в национальную экономику именно для потребления, тем больше будут выпускать ваши товаропроизводители. То есть это как будто бы вы поливаете семечко, эта вода не пропадает, у вас эта вода преобразуется в новое дерево, которое уже дает новые фрукты, из которых можно получить много сока. То есть – система расширенного воспроизводства. Но для нее нужен потребительский спрос. Иван Князев: Максим Евсеевич, я про то, что денег чисто физически может не хватит. Ну, запускать печатный станок – ведь это тоже плохая история, с одной стороны. Инфляция сразу же. Максим Кривелевич: Вот это очень спорная идея. Дело в том, что печатный станок к инфляции имеет крайне опосредованное отношение. Я знаю, что… Иван Князев: Я понимаю, к чему вы клоните. Максим Кривелевич: Это крайне популярный предрассудок. Тем не менее в экономической науке пока такая связь не описана, она только предполагается. Да, такой риск существует. Но риск упасть в дефляцию и при этом в стагнацию – он гораздо хуже. Вот из такого кризиса мы еще никогда не выходили. А из инфляционного кризиса российская экономика уже выходила много раз. Это, скажем так, знакомая нам болезнь, поэтому она не настолько страшна. Иван Князев: Ну подождите, сразу же курс рубля обвалится, мгновенно, если мы новые денежные знаки выпустим. Максим Кривелевич: А сейчас, простите, как? Иван Князев: Ну, сейчас так, как есть. Но тогда спрогнозировать уже ничего нельзя будет, он еще больше рухнет. И кому будет хорошо от того, что доллар у нас будет далеко за сотню? Максим Кривелевич: Вы удивитесь. Если бы российский средний класс (назовем его так) получил бы отмену НДФЛ и получил бы маломальскую возможность нарастить свое потребление, то курс рубля сейчас был бы в районе 60. У нас проблема-то в чем? У нас проблема в том, что нет отечественных товаров, которые можно покупать, поэтому нет спроса на рубли. Ведь спрос на рубли сосредоточен в финансовом секторе. Если отечественное производство начнет хоть что-нибудь производить, то рубли потребуются. Тамара Шорникова: Давайте подключим еще одного эксперта, вместе поговорим, обсудим эту тему. Прямо сейчас выходит с нами на связь также Ярослав Нилов, глава Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте. Ярослав Нилов: Здравствуйте, здравствуйте. Иван Князев: Ярослав, коль мы уже заговорили об этих сертификатах, расскажите, на какую сумму они будут. Тамара Шорникова: Какие товары будут помещаться в корзину? Иван Князев: Какие товары? Ярослав Нилов: Во-первых, я представляю фракцию ЛДПР. И наша принципиальная позиция – оказывать помощь тем гражданам, которые нуждаются. Сегодня такая мера соцподдержки, как продуктовые наборы или те же продовольственные сертификаты, в отдельных регионах уже есть. Например, хороший опыт в Москве, когда перечисляется на социальную карту москвича сумма, которая на семью, которая подпадает под критерии нуждаемости. И они имеют возможность в специализированных магазинах отовариваться. В других регионах выдаются продуктовые наборы, к которым, кстати, много вопросов. Некоторые продукты питания люди могут не употреблять, у кого-то аллергия может быть. Когда выдается сертификат, который можно отоварить, то это гораздо удобнее, это практичнее. Соответственно, те торговые центры, торговые сети, торговые объекты, которые вступают в программу обслуживания таких сертификатов, они понимают, что для них это клиенты. Они придумывают дополнительные программы лояльности, дополнительные скидки – тем самым создавая дополнительные позитивные и привлекательные условия для потребителей, то есть обладателей этого сертификата. Мы полагаем, что перечень продуктов питания должен определяться Правительством Российской Федерации. В законе прописать перечень – это некорректно. Очевидно, что нельзя тратить его на алкоголь и табак. Конечно, не на какие-то изысканные товары, типа крабов и икры. Это должны быть товары первой необходимости, продукты питания, которые необходимы человеку для повседневного использования. Причем сертификат позволяет приобретать не в одном магазине, а в разных магазинах, и тот товар, который он хочет. Выдается сертификат определенным номиналом. Мы предложили привязать его к прожиточному минимуму соответствующего субъекта на уровне не менее 25% прожиточного минимума, может быть, 30%. То есть это в районе 3–4 тысяч рублей получается в среднем по России. Хотя у нас есть такие регионы, например, северные, где прожиточный минимум установлен гораздо выше. Ну, там, соответственно, и цены на продукты выше, и номинал сертификата должен быть выше. Иван Князев: Ну, 3 тысячи рублей в месяц – это не такое уж и большое подспорье. Ярослав Нилов: Но это лучше, чем ничего. Иван Князев: Это понятно. Ярослав Нилов: И лучше, чем продуктовый набор. Мы же не предлагаем это вместо чего-то. Все те меры соцподдержки, которые есть, они остаются. Я напоминаю, что дети в возрасте до семи лет, если опять же семья подпадает под критерии нуждаемости, то есть у семьи среднедушевой доход меньше двух прожиточных минимумов, то в этом случае на ребенка до трех лет – один прожиточный минимум, а с трех до семи лет половина прожиточного минимума выплачивается. Если человек безработный, то он получает пособие. Для тех, кто после 1 марта потерял работу, на уровне 12 тысяч рублей пособие временное установлено. Пенсионеры, неработающие пенсионеры в России не могут получать ниже прожиточного минимума, установленного в регионе. Поэтому это определяется та категория, которая либо вообще не работает и получает крайне низкие пособия… А 12 тысяч не все получают. И им этот сертификат крайне важен и нужен сегодня. Он позволяет им приобретать продукты, которыми при скромном рационе можно обеспечить себя в течение месяца. Это лучше, чем ничего, я еще раз повторяю. Мы говорим про минимальную планку. Если есть возможность увеличивать, то, конечно, мы готовы с этим согласиться. Давайте номинал этот повышать. Но мы предлагаем все-таки по всей стране проанализировать сложившуюся практику. И там, где потребители выражают недовольство, например, продуктовой корзиной… не корзиной, а продуктовым пакетом, который выдается… А обычно побеждают те компании, которые поставляют эти продуктовые наборы, предлагая низкие цены… Тамара Шорникова: Ярослав Евгеньевич… Ярослав Нилов: И мы с вами знаем, какое качество. Тамара Шорникова: Ярослав Евгеньевич, скажите, на какой стадии сейчас инициатива? Когда планируется ее обсуждение? Ярослав Нилов: Инициатива в стадии подготовки, в завершающей стадии подготовки. Для того чтобы ее внести, учитывая, что потребуются дополнительные средства из федерального бюджета, мы ее направляем в Правительство. Получив заключение из Правительства, она будет внесена в Государственную Думу. Я думаю, что Правительство в установленный срок нам подготовит соответствующее заключение – что позволит нам внести в Государственную Думу и рассмотреть уже. Полагаю, что до конца года это может быть рассмотрено. И к концу года будет понятна ситуация в экономике, ситуация с бюджетом. У нас до 1 октября Правительство внесет проект бюджета на будущий год. Продолжится работа, в том числе во втором чтении будут корректироваться параметры бюджета. И мы надеемся, что социальную сферу трогать не будут, а наоборот – дополнительные деньги во втором чтении можно будет на социальную сферу перебросить из других сфер. Тамара Шорникова: Да, понятно. Спасибо. Максим Кривелевич: Это позиция ЛДПР. Иван Князев: Спасибо. Мы поняли. Тамара Шорникова: Спасибо. Ярослав Нилов, глава Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов. Возвращаемся к Максиму Кривелевичу. Максим Евсеевич, давайте вместе с вами послушаем звонок от телезрителя, давно ждет. Возможно, сможем что-то прояснить для Юрия из Хабаровского края. Здравствуйте, Юрий. Зритель: Да, здравствуйте. Тамара Шорникова: Юрий, что у вас? Вопрос? История ваша? Зритель: Я бы хотел сказать. У россиян не бедность пошла в рост, а безделье у многих пошло в рост. Вот я живу в Хабаровском крае, я пенсионер. Я 12 лет работал в Хабаровске, занимался ремонтами домов и квартир, я работал по стенам, по потолкам. В свои 60 лет 50–60 тысяч я мог еще заработать. А пацаны молодые лежат на диване, по 25–30 лет, и они говорят: «В Хабаровске нет работы». В Хабаровский край люди из других регионов приезжают и говорят: «У вас работы валом!» Мне 60 лет, я уже из Хабаровска уехал. Мне звонят и предлагают зарплату – полторы, две, две с половиной, три тысячи в день. Молодежь не хочет идти работать. Сейчас подняли детские пособия. Они на детские пособия лежат, бухают, но работать они не пойдут. Тамара Шорникова: Вот так. Да, спасибо вам за этот комментарий. Иван Князев: Спасибо. Кстати, из Иркутской области тоже пишут: «Что это за издевательство над людьми? Какие продукты выдавать? Дайте людям рабочие места и платите нормальную зарплату». Максим Евсеевич, ну действительно, такой вопрос: либо деньги раздавать, либо рабочие места создавать. Максим Кривелевич: Я на самом деле не ставил бы вопрос, когда одно исключает другое. Раздача денег – это, еще раз говорю, не мера социальной поддержки, а это мера стимулирования экономики. Создает ли она проблему иждивенчества? Да, конечно, создает. Это ее побочный эффект. И если вы обращаете внимание, на что больше всего жалуются, так сказать, те, кто занимаются экономикой Западной Европы, то как раз на то, что как только на пособие по безработице можно жить лучше, чем получая минимальную зарплату, то сразу пропадает трудовая мотивация, особенно у мигрантов первого поколения. Есть такая проблема, и никто не спорит, проблема не новая. Но мы же выбираем среди двух зол меньшее, поэтому, конечно, оставить людей влачить, скажем, голодное существование или полуголодное – это не выход, даже если оборотной стороной решения этой проблемы будет рост какого-то социального иждивенчества. С другой стороны – что касается рабочих мест. Я категорически не согласен с тем, что государство вот здесь можно в чем-то винить. Наше государство много за что можно упрекнуть, но уж точно не за отсутствие мер по созданию рабочих мест, потому что государство не создает рабочие места нигде, кроме общественного сектора. Рабочие места создает сама экономика. Для этого должны быть возможности производить что-то эффективно, безопасно и выгодно на территории. И если предприниматель думает, что строить завод, условно говоря, в вашем же Хабаровском крае или где-то еще бессмысленно – значит, и не будет рабочих мест. И любые призывы, я не знаю, мэра, губернатора, президента просто останутся призывами. Давайте так: не государство создает рабочие места, не его это работа. Работа государства – создать такие условия административные, налоговые, исключить коррупцию, исключить какие-то макроэкономические проблемы, для того чтобы предприниматели создавали рабочие места. Это их задача, это их работа. Они собственно за это получают прибыль. Они собственно за это имеют свои яхты, вертолеты. Вот если они яхты и вертолеты имеют, а рабочие места не создают на территории подведомственных субъектов, то к ним есть большие вопросы. Есть вопросы к налоговым органам, к другим государственным органам. Почему не создана такая система стимулирования, чтобы хотелось вкладывать в создание новых рабочих мест? Тамара Шорникова: У нас много SMS, сейчас коротко зачитаем и перейдем к звонкам телефонным, вместе послушаем. Тверская область: «Совсем обнищали. Пенсии не проиндексировали, а цены выросли на 20–30%. Кранты!» – пишет телезритель. Архангельская область: «Второй год без работы в предпенсионном возрасте. Просто нищий. Дохода – ноль. Помощи от государства – тоже ноль». Нижегородская область: «Доход – 9 200 на двоих, по 4 600 рублей на человека. Завидуйте». Иван Князев: Кстати, пенсии проиндексировали. В следующем году индексация будет больше чем на 6%, если я не ошибаюсь. Тамара Шорникова: Слушаем Анну из Саратовской области, да? Или из Самарской? Самарская. Зритель: Алло. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас, Анна. Зритель: Добрый день, Ваня. Добрый день, Тамара. Я по поводу бесплатной раздачи продуктовых наборов. Сейчас в меня полетят камни, но я категорически против этого. Вот как определить уровень бедности? У меня такое мнение: льготами пользуются очень часто (не всегда, но часто) хитрые и наглые. Тамара Шорникова: Анна, ну подождите. Как определить? Официально ниже МРОТ – все, ты бедный. Зритель: Да? Ну, я вас понимаю. А я почему про это говорю? Например, у людей бизнес, небольшой бизнес, допустим, но бизнес. Но этот бизнес оформлен то на маму, то на папу, то на тетю, а они там просто числятся работающими. У них маленькая зарплата, но они имеют свой бизнес. И ведь у очень многих так. Поэтому они будут получать тоже эти продуктовые наборы. А люди, которые нуждаются, они могут остаться без них. Там буквально на несколько рублей может быть у них быть выше, чем этот прожиточный минимум. Тамара Шорникова: Да, понятно. Зритель: Я знаю, что эти продуктовые наборы адресно не попадут тому, кому нужно. Тамара Шорникова: Да, понятно. Зритель: Извините, конечно. Это мое мнение. Тамара Шорникова: Конечно. И мы его выслушали. Иван Князев: Да, спасибо. Кстати, вполне себе справедливое замечание. Тамара Шорникова: Максим Евсеевич, вот снова про рабочие места. Президент Владимир Путин сообщил, что уже поставил перед Правительством задачу по восстановлению занятости в 2021 году. Мы при этом говорим, что государство, в общем-то, ограничено в ресурсах по созданию новых рабочих мест. Каким образом восстанавливать будут? Максим Кривелевич: Ну простите великодушно, я хрустальный шар не читаю. Тамара Шорникова: Ну, ваше мнение. Как это можно сделать все-таки? Максим Кривелевич: Мое мнение состоит в следующем. Значит, вы помните «Восточный поворот», 2013 год? С 2013 года происходят самые разнообразные экономические эксперименты по тому, как повысить инвестиционную привлекательность и как повысить динамику создания рабочих мест у нас, в Дальневосточном федеральном округе. И есть вполне хорошие наработки, да: тот же самый свободный порт, те же самые ТОСЭР (территории опережающего социально-экономического развития). То есть как только государство говорит: «Хорошо, мы для вас предоставим налоговые каникулы хотя бы на пять лет и еще хотя бы на пять лет, мы для вас введем административные каникулы, то есть принцип одного окна, никаких выездных проверок без согласования с профильным министерством», – сразу же начинают расцветать все отрасли народного хозяйства просто по алфавиту. Поэтому я не знаю, что сделают. Я знаю, что должно быть сделано. Вот положительный, очень положительный опыт Дальнего Востока, очень положительный опыт свободного порта Владивосток просто должен быть далее трассирован на все регионы. Не нужно думать, что здесь какая-то великая благотворительность. Скажем так, те неполученные доходы бюджета, которые уйдут за первые пять лет инвестпроекта, в последующем, конечно, будут перекрыты многократно, потому что предприниматель, который уже покажет, ну не знаю, 50, 100, 200, 300 миллионов прибыли в год, он не сможет по окончанию льготного периода потом сказать: «Простите великодушно, теперь у меня зарплата вместо миллиона рублей в месяц будет 13 500. И прибыль вдруг пропала». Наши налоговые органы с такими уже творческими личностями наловчились так работать, что никто не рискнет. Поэтому меры экономического стимулирования, да, могут поменяться. Это меры упорядочивания бюрократического давления. Это меры создания одного окна для решения всех вопросов. Это, наконец, отказ от ситуации, когда все вопросы решаются только через Москву – то есть перенос регулирующих структур поближе, непосредственно на территорию. Ну, то есть та самая настоящая федерализация. Мы же Российская Федерация, у нас же прямо в названии страны это сказано. И меры такого вполне нормального частно-государственного партнерства, то есть общественного договора: «Мы вам сейчас даем льготы, с тем чтобы вы создали рабочие места и чтобы вы потом никуда не ушли, а продолжали развивать производства у себя в городе или даже на селе». Тамара Шорникова: Давайте еще один звонок вместе послушаем – Лариса из Белгорода. Здравствуйте, Лариса. Зритель: Добрый день. Это очень серьезный вопрос. Бедность действительно пошла в рост. Вот мое такое мнение: нужно обеспечить полную занятость и выравнивание доходов. Вот это главная задача, чтобы это все произошло. Ведь когда идет безработица (а это самая главная причина бедности), то утрачиваются профессиональные навыки, опыт, деградация людей происходит, эмоциональное и физическое ухудшение состояния людей, возникновение такой заниженной самооценки жизненной, жизненной неудовлетворенности. Это просто невозможно! Действительно, труд – это товар. Представляете, в настоящий момент сам товар не имеет достойной цены. Допустим, как сейчас у чиновников, у депутатов, у артистов и прочих идет неоправданно высокая заработная плата. Это просто даже невозможно! Об это кричат с экранов телевизоров, показывают передачи. Возьмите этого Алибасова и его ненормального сыночка… Иван Князев: Ну понятно. Зритель: И им еще за это доплачивает телевидение. Разве это возможно? Конечно, народ будет бедствовать и страдать. Иван Князев: Спасибо, спасибо, спасибо вам, Лариса. Тамара Шорникова: Да, Лариса, спасибо. Иван Князев: Максим Евсеевич, если все-таки попробовать попрогнозировать, то коронавирус и дальше будет вносить корректировку в нашу жизнь – в том плане, что количество бедных у нас будет все больше и больше к концу года, а доходы наши будут падать? Ну, потому что так или иначе сокращение зарплат коснулось 23% опрошенных россиян. Максим Кривелевич: Очень непросто прогнозировать на заданный промежуток времени. Даже если ты понимаешь, как какой-то процесс развивается, ты не можешь сказать, какой он будет к концу года или, к примеру, к февралю. Скажем так: вероятность того, что экономический спад продолжится, гораздо больше вероятности экономического подъема. То есть если государство активно не вмешается теми механизмами поддержки экономики, о которых я сказал, то все индикаторы смотрят вниз. Как правило, опережающие индикаторы дают прогноз примерно, скажем так, с заскоком в девять месяцев. То есть мы можем примерно представлять себе, что через девять месяцев от текущего момента все еще будет спад. Соответственно, конец года в эту категорию попадает. Может ли быть какой-то отскок локальный? Может. Но он, скорее всего, будет связан со статистическими шалостями. Вы же понимаете, что у нас статистику иногда считают достаточно экстравагантно. Иван Князев: Ну да. Максим Кривелевич: Но в целом на ближайшие девять месяцев экономический рост не просматривается. Кстати, то, что нас всех очень печалит и тревожит – резкая девальвация рубля, – она в каком-то смысле может стать подспорьем для будущего восстановления экономики, потому что импортные товары становятся все более недоступными, а отечественные товаропроизводители получают некоторое преимущество. Да, конечно, это из серии «не было бы счастья, да несчастье помогло», это как «одноногому второй сапог не нужен – хоть какая-то, но экономия». То есть это очень нехороший способ поддержки экономики, но тем не менее… Тамара Шорникова: …но может сработать, немного помочь. Иван Князев: Спасибо вам. Максим Кривелевич, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета. Тамара Шорникова: Такие были у нас днем темы. А что вечером? Посмотрим.