Бензин продайте, братья!

Гости
Сергей Хестанов
советник по макроэкономике генерального директора компании «Открытие инвестиции»
Дмитрий Гусев
эксперт топливно-энергетического комплекса, заместитель председателя наблюдательного совета ассоциации «Надёжный партнёр»

Марина Калинина: К следующей теме переходим, поговорим о бензине. Правительство поручило Минэнерго проработать вопрос поставок бензина из Белоруссии. Вообще белорусское топливо исторически поставлялось в нашу страну в западные регионы, но в последние несколько лет импорт резко упал, а где-то и вообще обнулился, поскольку выяснилось, что для белорусских производителей продавать в северо-западную Европу и на Украину более выгодно бензин. И все это сейчас происходит, вот это желание поставлять бензин из Белоруссии, на фоне того, что растут уже несколько месяцев розничные цены в нашей стране, оптовые цены растут также...

Константин Чуриков: А оптовые вообще о-го-го как растут. Вот смотрите, сейчас вы увидите на экране. 95-й бензин, это в зависимости от того, где его производят, там и 30%, 31% практически, и 26%. Значит, есть 92-й бензин разных НПЗ, 20%, то есть уже двузначные такие значения инфляции...

Марина Калинина: Ну, еще плановый ремонт нефтеперерабатывающих заводов в России... В общем, вот в таких условиях Минэнерго должно проработать вопрос о закупках бензина в Белоруссии.

Константин Чуриков: Ну, по идее, с одной стороны, все логично, потому что весной многие НПЗ уходят на ремонт, как ты сказала, в то же время мы еще недавно наблюдали и сами вам рассказывали о том, какие прямо проблемы с бензином были на Дальнем Востоке, в Хабаровском крае и не только, и, наверное, это логично как-то подстраховаться. Но, с другой стороны, мы крупнейшая нефтяная держава, мы производим очень много, добываем много нефти и производим много бензина...

Марина Калинина: В общем, есть вопросы.

Константин Чуриков: Логично это или нет?

Марина Калинина: Да, будем обсуждать с нашими экспертами. Сергей Хестанов, доцент РАНХиГС, экономист, с нами на связи. Сергей Александрович, здравствуйте.

Сергей Хестанов: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Сергей Александрович, ну вот понятно, что да, это наша профессия, так сказать, топтаться на теме, как мы говорим, но в принципе, правда, у нас своего бензина полно, зачем нам вот эти сложности, а?

Сергей Хестанов: Ну смотрите, во-первых, одна из причин, почему, по-видимому, решили обратить внимание на белорусское топливо, – это желание банально помочь Белоруссии. В Белоруссии довольно мощные НПЗ, соответственно, дополнительные закупки топлива в Белоруссии позволят им заработать, НПЗ принадлежат государству, соответственно, это так или иначе поможет белорусскому бюджету, с одной стороны.

С другой стороны, в России традиционно весной часть НПЗ отправляется на профилактику, и каждый год довольно интенсивно обсуждается тема возникновения локальных дефицитов, когда в каких-то отдельных регионах наблюдается нехватка топлива, растут цены и так далее. Это обсуждается каждый год, тем не менее повторяется...

Кроме того, рост цен на топливо, который произошел в последние несколько месяцев, довольно серьезно беспокоит правительство, поскольку топливо способствует росту цен на все остальное, что в качестве части транспортных затрат присутствует, способствует разгону инфляции по всем товарным группам. Поэтому, по-видимому...

Константин Чуриков: Мы сейчас выдохнули, по крайней мере это беспокоит, то, о чем мы говорим каждый день в эфире и наши зрители.

Сергей Хестанов: Ну да. Поскольку в последние несколько месяцев инфляция растет достаточно высоким темпом, уже заметно превзошла целевой уровень, поэтому это тоже вот одна из мер, которая призвана теоретически обуздать инфляцию.

Марина Калинина: Ну вот смотрите, сегодня в «Коммерсанте» Минэнерго заявляет, что к сезону повышенного спроса Россия подошла с профицитом бензина, это по данным Минэнерго на сегодняшний день.

Сергей Хестанов: Дело в том, что помимо физического профицита имеет значение еще и цена. Дело в том, что последние несколько месяцев, наверное, примерно с ноября прошлого года, наблюдается интересное явление. У нас, с одной стороны, растут цены на нефть, вот совсем недавно даже локальный максимум она показала, нефть уже гораздо дороже, чем это было год назад, в 2 с лишним раза. Вместе с тем у нас ослаб рубль. Вот такое сочетание, когда цена растет, это касается и продовольственных товаров, и бензина, а рубль при этом ослабевает, это ведет к росту цен на внутреннем рынке.

Поэтому вот закупки белорусского топлива теоретически позволят несколько минимизировать этот рост просто за счет того, что в Белоруссии несколько ниже налоговая нагрузка, а в цене бензина стоимость налоговой нагрузки сейчас, наверное, под 70%, и, соответственно, снизят цены как минимум в западной части страны.

Марина Калинина: Ну смотрите, Сергей Александрович, Белоруссии же выгоднее поставлять все-таки на Запад бензин, чем нам?

Сергей Хестанов: Это очень сложным образом зависит от целого набора параметров. Это касается и налогов внутри самой Белоруссии, и налоговой и акцизной политики внутри России, и от курса рубля. Поэтому в некоторые времена, действительно, Белоруссии выгоднее экспортировать, но если им будет предоставлены определенные льготы в рамках Евразийского экономического союза, то в этом случае они в принципе способны поставить топливо несколько дешевле, чем российские производители.

Константин Чуриков: Что нам пишут зрители? Ленинградская область: «Какая-то левая схема». «Бензин покупаем за бугром, – некто Пиф пишет, – за бугор продаем свой бензин». Самара: «Воровать надо меньше». Ну, многие пишут: «Позор везти бензин из другой страны». Почему такая реакция у людей, как вы думаете?

Сергей Хестанов: Причина очень простая. Дело в том, что не только Россия, на самом деле и значительная часть европейских стран, ценообразование на моторное топливо сложным образом зависит от налогов и акцизов. В результате временами у нас бывает бензин дороже, чем, допустим, в США, где налоговая нагрузка на бензин заметно меньше, чем у нас. И вот то, что слушателей возмущает, – это следствие того, что понять вот эту схему налогообложения нелегко даже специалистам просто потому, что...

Константин Чуриков: А, это как с пенсиями, да?

Сергей Хестанов: ...формуле, и в результате даже специалисты, когда происходит какое-то изменение, некоторое время привыкают к новой вот этой схеме налогообложения. Теоретически можно снизить налоговую нагрузку, после чего цена на моторное топливо может упасть от 2 до 3 раз, наверное.

Константин Чуриков: Но не факт, подождите секундочку...

Марина Калинина: А почему нельзя?

Сергей Хестанов: А потому что для государства это источник пополнения бюджета, государство не готово делиться вот таким большим куском налогового пирога, поэтому вот мы имеем то, что имеем.

Константин Чуриков: Сергей Александрович, я просто хочу, чтобы вот сейчас как раз вам отдельный вопрос задать после изучения недавнего заявления замглавы Минэнерго Павла Сорокина. Значит, заголовок такой, «Российская газета» пишет: «В Минэнерго объяснили рост цен на бензин на фоне удешевления нефти». Значит, они дальше говорят, что вот «чиновник подчеркнул, что если государство решит снизить цену на топливо в стране, не компенсируя бизнесу разницу в цене, то частные компании будут вынуждены прекратить свою деятельность, а государству придется тянуть на себе убыточные предприятия». Мы просто не знали, что все так плохо в нашей нефтянке. Объясните, пожалуйста, почему это такие могут быть прямо вот убыточные предприятия, Сергей Александрович.

Сергей Хестанов: Очень просто. Еще раз повторюсь: уровень налоговой нагрузки в цене бензина около 70%, поэтому вот такая высокая налоговая нагрузка легко может привести к тому, что, если предприятиям еще ухудшить условия, они могут уйти в минус. То есть корень проблемы кроется в том, что налоговая нагрузка на моторное топливо в России довольно высока и сопоставима с развитыми странами, где совершенно другой уровень доходов населения. И простого решения у этого проблемы нет.

Марина Калинина: Сергей Александрович, а в каком состоянии вообще на сегодняшний день находятся наши нефтеперерабатывающие заводы? Строятся ли новые и в каком состоянии те, что были?

Сергей Хестанов: Да... В общем-то, эта отрасль достаточно консервативна, она достаточно давно прошла несколько этапов модернизации, и, в общем-то, бо́льшая часть современного российского топлива соответствует достаточно высоким стандартам. Да, в некоторых регионах присутствует на рынке какое-то количество топлива, произведенного по «серым» схемам, там действительно возможно довольно низкое качество...

Марина Калинина: Нет, я имею в виду нефтеперерабатывающие заводы. Вот они старые, потому что некоторые эксперты считают, что у нас еще такой дорогой бензин, потому что у нас немощные заводы.

Сергей Хестанов: Ничего подобного... Понятно, что при желании можно найти пример какого-то, наверное, старого предприятия, но бо́льшая часть крупных НПЗ давно прошла несколько этапов модернизации, поэтому обвинять их того, что они старые и из-за этого топливо дорогое, – это совершенно неправильно. Россия определенное количество топлива продает в Европу, где очень высокие стандарты качества. Будь у нас устаревшее производство, то наш бензин, и дизельное топливо, и, соответственно, авиационное топливо просто не прошло бы контроль качества. Поэтому нет, это своего рода легенда.

Константин Чуриков: Спасибо большое вам.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Сергей Хестанов, доцент РАНХиГС, экономист.

Так, Ярославль пишет одним словом, я не буду этим одним словом, да, сейчас его произносить. Ленинградская область: «Так, я не поняла, чьи шишки в лесу?» Москва пишет: «Газ на заправке уже стоит 27 рублей 80 копеек, 2 года назад цена была 7 рублей». «С нашей нефтью, – пишет другой наш зритель, – все россияне могут купаться в бензине бесплатно», – вот такой даже вывод.

Марина Калинина: Ну, не хотелось бы в бензине купаться.

Давайте послушаем Сергея из Ставропольского края. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я слушаю.

Константин Чуриков: Это мы вас слушаем.

Марина Калинина: Это мы вас слушаем.

Зритель: Я хотел задать вопрос.

Константин Чуриков: Давайте.

Зритель: Я с 1980 года работал на Ямале, на освоении Новый Уренгой, Ямал...

Константин Чуриков: Так.

Зритель: У нас были... перерабатывающие установки, ну ГПУ.

Константин Чуриков: Газоперерабатывающие?

Зритель: Да, газоперерабатывающие, где мы могли, ну, перерабатывать газ и бензин. У нас бензина очень много было. Что интересно? У меня такой вопрос к вам, не только к вам, а к...

Константин Чуриков: К экспертам, да, сейчас будут эксперты. Так.

Зритель: Да, экспертам, ко всем: куда они делись? Раньше было бензина много, а куда...

Константин Чуриков: Ага, куда делись перерабатывающие мощности, куда делся бензин, которого раньше было много. Понятно.

Давайте сейчас еще звонок примем, из Петербурга Александр. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Я как-то некоторое время назад вспомнил, на одном из каналов показывали таблицу доступности цен на топливо относительно карманов потребителей. Так вот во всех европейских странах, включая Россию, учитывая, что в России самый дешевый бензин в абсолютных величинах, но относительно уровня зарплат, уровня жизни и так далее мы оказались где-то в середине списка. То есть даже в Швейцарии, где-то в Австрии, где самый дорогой бензин, для них он намного дешевле их по ощущениям затрат на жизнь, чем для нас.

Марина Калинина: Ага, ну то есть они больше себе его могут позволить, имея доход выше.

Зритель: Да, у них 3 тысячи евро зарплата, ну 3 тысячи евро в среднем, это, сами понимаете, 250 тысяч рублей. Но у нас зарплаты-то, вы же понимаете, совсем другие. И для меня остается загадкой, почему вот так вот нас грабят средь бела дня? Вообще дикие цены на топливо, дикие цены. Для нас 50 рублей за литр – ну это за гранью добра и зла.

Константин Чуриков: Александр, для нас тоже, вот знаете, заправка каждая – это такая боль для семьи...

Марина Калинина: Это для всех.

Зритель: Ну это просто... Я не знаю, как серпом по одному месту, понимаете? Я 3,5 тысячи, я не могу даже бак заполнить, на 3,5 тысячи рублей я в начале нулевых мог, если не ошибаюсь, 2 с лишним бака заполнить.

Константин Чуриков: Подождите, это какой у вас бак? Что за машина у вас?

Зритель: У меня обычный седан, 80 литров бак.

Константин Чуриков: А, 80 литров, тогда да.

Зритель: Умножьте вот, это 3,5 тысячи рублей.

Константин Чуриков: Ну да, 80 литров – это да.

Зритель: Да это вообще, я не знаю. Почему у нас до сих пор не национализирована такая стратегическая отрасль, как топливная система? Да это государство должно владеть этим. Ну как, может быть, в Северной Корее, кстати, надо взять опыт Северной Кореи...

Константин Чуриков: Вот тут уже немножко сердце екнуло, вы сказали «Северная Корея», немножко так, знаете, там не все у них так хорошо в Северной Корее.

Зритель: Ну а что? Нет, вы знаете, у них во многом намного лучше, чем у нас, намного лучше, и свободы слова у них, кстати, не меньше, чем в Америке, вот так.

Константин Чуриков: В Северной Корее? А, в этом смысле... Ладно, спасибо за звонок, столько интересных прямо нам мыслей подарили.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Сейчас мы попросим к нам присоединиться Дмитрия Гусева, вице-президента «Независимого топливного союза». Дмитрий Валерьевич, здравствуйте.

Дмитрий Гусев: Здравствуйте.

Константин Чуриков: От зрителей два вопроса: почему раньше бензина много, теперь мало и НПЗ стало меньше, и вот то, что вы сейчас слышали от Александра, почему это все не передать в государственные руки наконец и все?

Дмитрий Гусев: Ну, давайте начнем, наверное, с первого вопроса из Ставропольского края. Вот, собственно, одной из причин, почему у нас бензины дорогие и почему, как говорили, непонятный бензин появляется на заправках, как раз вот эти так называемые мобильные газоперерабатывающие установки, где коллеги, видимо, брали какое-то непонятное сырье, на месте его перерабатывали в прямогонный бензин, печное топливо, запускали благополучно в двигатели машин и ездили, соответственно, никакие налоги, никакие акцизы не платили, собственно, такого бензина может быть много, только бюджету от этого будет ни тепло ни холодно. По сути дела, мягко говоря, это незаконное предпринимательство, причем касательно газоперерабатывающих установок мобильных, то, что происходит на Северах, на тех скважинах, которые не работают, на замороженных скважинах, на каком-то ворованном сырье, это по первому вопросу.

Константин Чуриков: Так.

Дмитрий Гусев: Касательно второго вопроса. На самом деле вопрос был задан правильный, постановка вопроса в части доходов населения ключевая, она правильная. Безусловно, что основная проблема не в дорожающем бензине, а в относительном количестве литров, которое себе может позволить человек. Если бы наша минимальная или средняя зарплата была на порядок выше и возможно было бы людям платить больше, для них изменение стоимости бензина не было бы так заметно. К сожалению, в текущих условиях я считаю, что государственное регулирование не принесет ничего хорошего, в том числе и отрасли.

У нас есть замечательный, хороший пример. Несмотря на все воспоминания граждан о Советском Союзе, там было очень много хорошего и замечательного, у нас был опыт хозяйствования в так называемых коллективных хозяйствах и совместных хозяйствах, колхозы и совхозы. Так вот одной из основных проблем Советского Союза, если все вспомнят, коллеги 1980 года рождения должны помнить, была проблема продуктов: все бежали на рынок, мясо могли купить на рынке, картошку могли купить на рынке где-то...

Константин Чуриков: Дмитрий Валерьевич, мы на рынок не ходили, там было вообще дорого, там было, но было дорого, да.

Дмитрий Гусев: Но было, да, по крайней мере.

Константин Чуриков: Да-да-да.

Дмитрий Гусев: В магазинах очень часто много чего не было. Поэтому, как показывает практика, именно национализация и государственное управление, не государственные компании, а именно государственное управление, государственная собственность – это не всегда эффективно, и не факт, что мы получим лучший результат. Да, безусловно, мы можем, как в Венесуэле, получить 5 копеек за литр, но вы будете получать своих законных 20 литров, а остальное покупать на рынке, причем раза в 2 или 3 дороже, чем в Европе, потому что это будет черный рынок.

Константин Чуриков: Дмитрий Валерьевич, ну а почему же как в Венесуэле? А может, как в Саудовской Аравии? Там до недавнего времени он тоже очень-очень-очень по-божески стоил.

Дмитрий Гусев: Ох... Вы понимаете, вопрос к чему? Есть теория рынка, есть понимание, все должно быть в рынке, все должно быть взвешено исходя из спроса и предложения. Не всегда, к сожалению, потребитель готов платить реальную цену за товар. Потребитель всегда хочет купить максимально дешево, поставщик поставить максимально дорого, в середине находится вот эта некая средневзвешенная цена, рыночная балансовая цена. Почему мы должны, допустим, сегодня продавать бензин по 10 рублей вместо 60? Ну а почему? А где... У нас показатель энергоэффективности, раз, которого мы никогда не достигнем с таким бензином, понимаете. Опять же возвращаясь к Советскому Союзу, мы будем с замечательными двигателями, которые в рыночных условиях неконкурентоспособны, потому что никогда не обращали внимание на энергоэффективность двигателя, на количество потребляемого топлива.

Константин Чуриков: Дмитрий Валерьевич...

Марина Калинина: Дмитрий Валерьевич...

Константин Чуриков: Давай-давай.

Марина Калинина: Скажите, а вот потолок подорожания топлива вообще существует, или это будет бесконечное поступательное движение всегда?

Дмитрий Гусев: Вот вы господина Сорокина упомянули всуе не всуе. Собственно, вот созданный механизм демпфера, созданный именно Минэнерго, согласованный с Минфином, гарантирует одно – о том, что цены на бензин всегда будут расти на уровень инфляция плюс налоги. Ну, у нас есть всегда один случай из серии совсем маловероятного, это если вдруг Минфин решит снизить налоги или у нас вместо инфляции будет дефляция, тогда бензин сможет дешеветь. В иных других случаях, даже если, как показала практика, европейские рынки упадут до нуля, или мы видели даже нефть в минус, стоимость нефтепродуктов в прошлом году падала практически, если сравнивать нетбэки, до отрицательных значений, мы благодаря механизму демпфера не получили ничего, четкое поступательное движение вперед.

Константин Чуриков: Дмитрий Валерьевич...

Дмитрий Гусев: Но это касательно розницы.

Константин Чуриков: Вы говорите, что вот, значит, у нас же рынок, мы должны в рынке жить. Мы как-то вот, знаете, уже который день, который месяц бьемся с этой проблемой. То есть мы понимаем, что кто-то захотел рынок, мы просто не понимаем, где наше место в этом рынке. Вы говорите, что надо учитывать показатели какой-то там эффективности, еще чего-то, а кто будет учитывать...

Дмитрий Гусев: В 1991 году все захотели рынок.

Константин Чуриков: Извините, кто будет учитывать показатели нашей «зарплатности», то есть покупательной способности? Вот кто-то это может учитывать?

Марина Калинина: Ну, я почему вопрос-то задала про потолок цены? Может же чисто теоретически, если предположить, что может наступить такой момент, когда люди просто не смогут покупать этот бензин чисто физически, потому что ну просто на это нет денег, они будут оставлять свои машины и ездить, не знаю, на общественном транспорте, на велосипеде и так далее.

Дмитрий Гусев: Ну, начнем с того, что город Москва продвигает именно эту идею. Если вы периодически ходите по улицам, то город Москва говорит: «Оставьте свои машины дома и ездите на общественном транспорте, это дешево, удобно и круто». То есть ну вот уже ситуация, которую вы видите вокруг себя...

Константин Чуриков: Не поверите... Ну ладно.

Дмитрий Гусев: ...и ничего страшного в этом нет.

Константин Чуриков: Два человека в этой студии ровно так и делают, да.

Дмитрий Гусев: Ну вот. Во-вторых, понимаете, если мы возьмем соцопросы года 3–4 назад, когда бензин еще стоил 35, 37, 40, многие люди называли, где-то 30 или 40% автолюбителей говорили о том, что 50 рублей будет та цена, при которой они поставят машину и перейдут на общественный транспорт. Ну, исходя из загруженности дорог даже Москвы и ближайшего Подмосковья я могу сказать, что при наступлении 50 рублей ничего не поменялось.

Константин Чуриков: Нам звонит Юрий, Республика Крым, давайте сейчас еще зрителя послушаем.

Дмитрий Гусев: Поэтому... о возможностях в части заработков, ну это, наверное, вопрос все-таки опять же не к нефтяникам, не к отраслевикам, а к Минфину, каким образом он стимулирует инвестиции в экономику, так что люди могут зарабатывать больше.

Константин Чуриков: Вы же понимаете, Дмитрий Валерьевич, у нас нет возможности задать вопрос Минфину, у наших зрителей, то есть как-то связь не налажена эта. Давайте...

Дмитрий Гусев: Вы понимаете, к сожалению, ни у кого нет возможности задать вопрос, потому что они постоянно уходят от всех вопросов.

Константин Чуриков: Юрия из Крыма давайте выслушаем. Здравствуйте, Юрий.

Зритель: Здравствуйте. Это с Крыма, вопрос...

Константин Чуриков: ...насущный.

Зритель: ...молодому человеку. У нас, да, было тяжелое положение в 2014-м, 2015 году, пока не построили мост. Нам обещали, что у нас все, когда построят мост, нагрузка большая идет на машины, не было моста, на паром, туда-сюда, из-за этого подорожали сильно продукты и в этом смысле самый дорогой бензин. Мост построили, прошло сколько времени, но зачем тогда нам обещали в Крыму вот за это? Один только вопрос. Нам по телевизору кричали, что все будет, ребята, нормально. Это вопрос всех крымчан, вы извините, только я дозвонился, а так все об этом говорят, вот и все.

Константин Чуриков: Спасибо за ваш вопрос.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Дмитрий Валерьевич, а почему, да? Как сейчас в Крым вообще налажены поставки топлива?

Дмитрий Гусев: Да замечательно налажены поставки. Собственно, из-за логистики, из-за расстояний он всегда, априори будет чуть дороже, чем в том же Краснодарском крае, но по сути дела уровень цен достаточно сопоставимый со всей европейской частью и с Южным федеральным округом.

Константин Чуриков: Ну, зарплаты несопоставимы, наверное.

Дмитрий Гусев: То есть вы поймите, что не будет такой ситуации, что вот мост построили и цены упали на 2–3 рубля, – нет, они просто выравнялись, и динамика стала среднероссийской, вот и все.

Марина Калинина: Давайте вернемся к инфоповоду, с которого мы начали. Вот эти поставки бензина из Белоруссии как-то повлияют на цену бензина в России?

Дмитрий Гусев: Значит, первый мой базисный пункт, который я бы хотел сказать. С учетом того, что у нас все-таки есть своя нефтепереработка, наверное, правильным было бы по максимуму загрузить ее, а не загружать белорусские компании, это раз.

Во-вторых, Министерство энергетики и антимонопольная служба очень интересно манипулируют вот этим белорусским продуктом. Когда в прошлом году заработал демпфер, цены мировые упали, и белорусы, не только белорусы, кстати, начали активно поставлять на российский рынок нефтепродукты и цены стали падать, Минэнерго совместно с ФАС ввело запрет на импорт нефтепродуктов. Соответственно, цены на внутреннем рынке в апреле, мае и июне не упали, как во всем мире, в несколько раз.

Сейчас говорить о том, что белорусы каким-либо образом могут повлиять на рынок, я могу сказать однозначно нет, постольку-поскольку украинский рынок для них приоритетнее, он премиальнее, они зарабатывают там больше денег, в Прибалтике они зарабатывают гораздо больше денег. Поэтому принудительно их маловероятно, что можно заставить, потому что у них единый механизм продажи, единая цена несмотря на биржу, поэтому... Конечно, опять же как с нашими нефтяниками они поговорить могут, но поставки белорусского продукта могут только идти на европейскую часть, европейская часть достаточно насыщена нефтеперерабатывающими заводами, поэтому я думаю, что глобальной роли поставки из Белоруссии, во-первых, не сыграют, во-вторых, они маловероятны с экономической точки зрения.

Константин Чуриков: Спасибо.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: С Дмитрием Гусевым и с вами говорили о бензине, о том, что есть идея его вообще ввозить из Белоруссии. А через несколько минут продолжим, только уже будем говорить о том, что, по мнению главы Счетной палаты, так, по большому счету неэффективный мы народ, россияне, с точки зрения производительности труда.