Константин Чуриков: Сейчас будем говорить о правилах дорожного движения, точнее – даже о тех, кто их нарушает, привлекая широкую аудиторию к своим блогам, к своим ресурсам. Вот буквально на днях случилось громкое ДТП в Москве, разбился известный в своих кругах автоблогер Саид Губденский. Известный, потому что были подписаны на е го страницу на YouTube, по-моему, больше 200 тысяч человек. А уже после гибели там и все 500. Его занесло на большой скорости и выбросило на встречную полосу. В столичной прокуратуре, кстати, заявили, что Губденский неоднократно нарушал до этого ПДД и даже его лишали прав. Что не мешало ему вести свои страницы в соцсетях, публиковать видео с демонстрацией опасного вождения и привлекать, как я уже сказал, сотни тысяч подписчиков. Оксана Галькевич: Молодой, между прочим, мужчина, да? И вот страшно, конечно… Константин Чуриков: Ну сколько ему было? 28 лет, да? Оксана Галькевич: Цена современной, как ты сказал, известности, 200 тысяч подписчиков. Ой!.. Друзья, подключайтесь к обсуждению этой темы. А в студии у нас (представим нашего гостя) Леонид Ольшанский, почетный адвокат России, лауреат премии «За права человека». Леонид Дмитриевич, здравствуйте. Леонид Ольшанский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Леонид Дмитриевич, давайте сначала вместе со зрителями посмотрим сюжет, просто чтобы увидеть, как это все, а потом будем обсуждать. Леонид Ольшанский: Да. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Ну, я не буду задавать очевидный вопрос: остановят ли 3 тысячи рублей модного тусовщика, автоблогера, который зарабатывает миллионы и миллионы? Конечно же нет. Как вообще с этим бороться? Ну как? Леонид Ольшанский: Отвечаю. По моему мнению, у нас появился сегмент – блогеры, цель которых – деньги, нажива путем выкидывания, выставления вот этих материалов на страницы. Значит, нужно… Сейчас есть законопроект об усилении именно уголовной ответственности за призывы к убийству, к насилию. Значит, этот законопроект можно дополнить. Это ведь, по существу, тоже призывы к какому-то экстриму. Константин Чуриков: И к суициду, и к убийству других людей, по сути. Леонид Ольшанский: Да. Оксана Галькевич: К какому-то асоциальному поведению, между прочим. Леонид Ольшанский: Значит, наказывать за это. Что касается самой дороги, то я хочу напомнить, что у нас проделана большая работа, и в нынешнем Уголовном кодексе за два трупа на дороге дают до 15 лет – то есть как за убийство из винтовки. Поэтому Уголовный кодекс у нас очень серьезный. Административный кодекс тоже усилен у нас. Я хочу напомнить: второй раз в течение года попался пьяным, даже не царапнул, просто попался пьяным – уже дело не административное, а уголовное. Поэтому постоянно Государственная Дума усиливает ответственность. Оксана Галькевич: Да. Но, смотрите, тут ключевое слово – «попался». А если не попался? В нашем сюжете Саид сказал, что он два года ездил без прав. Два года ездил без прав! Попался один раз, права забрали, а потом ни разу за два года не попался. Леонид Ольшанский: У нас существует противоречие в законодательстве с 2007 года. В чем оно выражено? У нас уменьшается количество инспекторов ГАИ на дорогах, но увеличивается количество камер. Президент нашей страны сказал: «Камеры не должны служить средством наживы». Все увеличивается количество камер. И образуется «винегрет». Бумажка о штрафе по показаниям камер приходит собственнику. А это может быть и дедушка, и бабушка, и завод, и фабрика, и банк, и ваша телекомпания. Поэтому сложить вот это все мы не можем. Законодательство обязывает нас (и об этом ни одна фракция не говорит) разделять собственника отдельно, водителя отдельно. Но еще много лет назад председатель Комитета по социальной политике Ярослав Евгеньевич Нилов предложил выделить в отдельную статью опасное (агрессивное) вождение. Вот мы сейчас к этому подходим. За это отдельное наказание. Ну что? Константин Чуриков: Леонид Дмитриевич, вы говорите, что блогеров надо наказывать по всей строгости закона с применением… Леонид Ольшанский: Независимо от того, ударился или не ударился. Константин Чуриков: …с применением других статей Уголовного кодекса. Вы знаете, просто блогеров как-то в последнее время так высоко поставили, такой высокий пьедестал, их на форумы приглашают, их так всерьез слушают… Оксана Галькевич: Вы знаете, не все они, кстати, зарабатывают миллионы и миллионы. Константин Чуриков: Да. Знаете, даже в наших правоохранительных органах думают: «Вот Моргенштерн. А надо его наказывать или не надо?» Леонид Ольшанский: Ну, я думаю, что мы должны руководствоваться, хоть и пафосно прозвучит, опять-таки цитатой президента: «У нас нет зон, закрытых для критики». И мы видим, что у нас привлекают не то что блогеров, а губернаторов привлекают, министров! Поэтому блогер не есть фигура, защищенная статусом каким-то. Константин Чуриков: Не велика птица. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, вот вы говорите, что… Сейчас мы выслушаем звонок, да. Вы говорите о том, что инспекторов-то становится все меньше, а камер – все больше. Ну хорошо. Допустим, камера физически штраф ему отправит и так далее. Эти люди выкладывают у себя в аккаунтах все эти гонки, понимаете? Они сами себе камера. Казалось бы, со стороны правоохранительных органов – зайди и посмотри. О, факт правонарушения уже есть! Вперед! Леонид Ольшанский: Опять-таки правонарушение совершила машина. Кто был за рулем – не известно. Оксана Галькевич: Нет, подождите, а если там видео смонтировано и все известно? Леонид Ольшанский: Нет-нет-нет. Оксана Галькевич: Не известно? Леонид Ольшанский: Мы видим машину. Тем более большая скорость. Тем более очень часто дождь и снег. И любой судья скажет: «Идентификации нет, я не могу понять, кто это». Поэтому пока инспектор не остановил, не взял в руки документ, ну любой, хоть паспорт, нельзя сказать, что это был Иванов, Петров или блогер такой-то. Оксана Галькевич: Слушайте, как вы все усложняете, юристы! Как это интересно! Ну хорошо. Константин Чуриков: Слушай, а иначе, извините, проблемы будут. Оксана Галькевич: Ну да. Константин Чуриков: Давайте сейчас Евгения из Чебоксар послушаем. Здравствуйте, Евгений. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Евгений. Зритель: Здравствуйте. Я в прямом эфире, правильно? Константин Чуриков: Да. Зритель: Извините, пожалуйста, вот таких лихачей… Я сам дальнобойщик. Вот таких лихачей… Я хочу сказать просто-напросто: а зачем лихачить на дороге? Пускай они к нам приедут. Оксана Галькевич: В Чебоксары? Зритель: В город Чебоксары, да-да-да. У нас есть специальная трасса. Пускай с нами они гоняются, если у них есть совесть. Константин Чуриков: Ну, Евгений, вы же сами ответили только что на свой вопрос. Вы же видели репортаж. Как вы думаете, там много совести? Зритель: Бессовестные! Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Леонид Ольшанский: Нет, ну просматривается мысль такая, если на юридический язык перевести. У нас же есть не только банальное наказание: лишение права управления, тюрьма, штраф. У нас же есть наказание: принудработы, исправительные работы. Да? То есть мы возвращаемся к тому, что при Хрущеве и после называлось «химия». То есть человек сидит не в тюрьме, а приписан к заводу, к фабрике, из этого поселка он уехать не может. Он трудом исправляется и дает государству… Где сталь, где лес. Константин Чуриков: И для него это тоже будет хайп. Может быть, у него подписчиков станет больше. Леонид Ольшанский: То есть, если мысль перефразировать, пусть он сядет за руль тяжелого панелевоза и возит лес, плиты на стройку, кирпич, пусть от него будет польза народному хозяйству. Константин Чуриков: У нас сейчас строителей не хватает. Оксана Галькевич: Говорят, что у нас рабочих рук не хватает. Леонид Ольшанский: Вот пусть поработает хоть в Чебоксарах, хоть в Магадане. Константин Чуриков: А теперь очень важный такой вопрос. Мы уже об этом с вами говорили, коллеги говорили. Ну, все-таки не до конца понятно. Опасное и неопасное вождение – как это все расписать? Леонид Ольшанский: Вот сейчас в проекте написано… Жалко, я его не принес. Константин Чуриков: Ну, по памяти. Леонид Ольшанский: Постоянное увеличение и уменьшение скорости. Резкое торможение. Перестраивание. Сокращение до сверхминимальной дистанции перед предыдущей машиной и интервала перед тем, кто сбоку и слева. Вот примерно так. Оксана Галькевич: Помигивание в зеркала заднего вида? Леонид Ольшанский: Как это? Оксана Галькевич: Ну, вы едете и: «Уйди, уйди с полосы! Давай перестраивайся!» Леонид Ольшанский: Ну, тут я хочу подсказку дать. У нас ведь, кроме блогеров, есть (об этом надо отдельно) аферисты и вымогатели. Один подмаргивает – нервы у вас сдали, вы чуть-чуть вправо-влево. И у вас машина какая-то втыкается. «Ты виноват, ты подрезал. Давай деньги! Я министр/я генерал». Это отдельная тема. Поэтому, пользуясь передачей, если это не спецмашина, она не подает сирену, нет колпака – никому не уступайте, может кончиться печально. Вот так. Ну, опасное вождение вводится. Плюс я недавно слышал, что новая песня по борьбе с такими и блогерами, и не блогерами. На машине без милицейских опознавательных знаков ставятся камеры, которая смотрят во все стороны света, и материал передается горячо любимой ГАИ. И те уже через два-три-пять светофоров, где они есть, они его ловят. Константин Чуриков: Слушайте, это же совсем несложно. Я думаю, каждый, кто просто садится утром и едет на работу, если ехать хотя бы полчаса-час, я думаю, встречает нескольких таких лихачей, ну совершенно точно, как пить дать. Леонид Ольшанский: Вот сейчас появятся такие машины, полуфургончики. Есть отдельно Центр организации дорожного движения. В общем, будут фотографировать и передавать на посты. Но что важно? Не просто фотографировать, а все-таки будут останавливать и выявлять – конкретно Иванов, Петров, Сидоров и так далее. Константин Чуриков: Знаете, мне всегда интересно, по какому принципу сотрудники ГИБДД останавливают автомобили. Понятно, что они всего не могут рассказать… Леонид Ольшанский: Я изучал. Останавливают… Константин Чуриков: Там бывают какие-то ориентировки, наверное, да? Но почему вот этих не останавливают? Леонид Ольшанский: Отвечаю – почему. Потому что… Хоть я и дифирамбы им пропою. Для того чтобы ездить 200 километров в час на машине с мощностью 700–800 лошадиных сил… Вот так же они гоняют? У них же сверхмощные. На секунду отвлекаюсь. Машина же не покупается – и поехали. Она отдается в специальную тюнинговую мастерскую, где растачивают, распиливают, ставят дополнительный турбонадув, самолетные кресла. С машиной ведется большая работа. И она стоит, грубо говоря, две машины. Audi – значит, две Audi. И так далее. Это надо много на треке тренироваться. Вот просто так, как он… Хотя, может быть, я ему делаю необоснованный… Константин Чуриков: Ну да, есть такое ощущение. Леонид Ольшанский: Вот она несколько раз вокруг своей оси сейчас развернулась. Это мастерство должно быть определенное. Так вот, как же вы на машине? У гаишников сейчас основная машина – Škoda. Ну, для примера, 170 «лошадей». Ну как ты со 170 доходишь 750? Они понимают. Плюс (и все это знают) погоня – это путь к трагедии, потому что, уходя, человек еще больше теряет контроль. И уж тогда он может влететь точно. Оксана Галькевич: То есть вот это то, что в кино показывают, да? Полиция мчится, догоняет нарушителя. Леонид Ольшанский: Нет, мчатся, когда есть возможность. Но когда человек, как в кино, сбивает пешеходов, кошек, собак… Оксана Галькевич: Не надо! Константин Чуриков: Леонид Дмитриевич, но такая же проблема в основном не в Чебоксарах. Леонид Ольшанский: Да, да, да. Константин Чуриков: Это все-таки Москва, Петербург. Здесь, наверное, все-таки не все на Škoda. Тут и Mercedes бывают. Тут все бывает. Леонид Ольшанский: Но послать его на панелевоз в Чебоксары – я согласен. Оксана Галькевич: Нет, видимо, не в Чебоксары, а куда-то подальше. Леонид Ольшанский: Это уже есть специальные органы. Оксана Галькевич: Да, это пусть решат, где надо. У нас есть звонок из Томска, давайте Юрия послушаем. Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос к Леониду Ольшанскому. Смотрите. Вот было совсем недавно резонансное слушание процесса по поводу… когда студентка сбила на пешеходном переходе маму с детьми. Леонид Ольшанский: Да. Зритель: Там было два трупа. И ей дали фактически поселение. Леонид Ольшанский: Пять лет. Пять лет! Зритель: Пять лет поселения. А вы говорите о пятнадцати. То есть вот такая «вилка» – от пяти до пятнадцати – при наличии двух трупов, причем детей, на пешеходном переходе… Леонид Ольшанский: Так, я ваш вопрос понял, я услышал. Отвечаю. Я же не могу весь кодекс пересказать. Пятнадцать – это когда два трупа с невероятно отягчающим обстоятельством (пьяный за рулем). За два трупа, если человек трезвый, до семи. У этой девушки официально, по кодексу (прямо для студентов учебник), невероятно большое количество смягчающих обстоятельств: трезвая, ранее не привлекалась, остановилась, вызвала милицию, «скорую», вину признала для суда. А это крайне важно! Сразу не стала такую сказку рассказывать, что марсиане были за рулем ее машины. Помним мы с вами такую сказку. Выплатила компенсацию. Кодекс прямо гласит: выплачивание компенсации потерпевшему есть смягчающее обстоятельство. Итак, кодекс гласит: от нуля до семи. Ей судья дала не половину – три с половиной. Ей судья дала пять. Следующий вопрос нашего зрителя: а почему же не колония, а колония-поселение? То есть у бабушки снимать избушку в тех же Чебоксарах. А потому что все-таки эта статья – не «Умышленная кража, грабеж, разбой», а отдельная глава кодекса – «Деяния, совершенные по неосторожности». Не хотел убить, не хотел задавить, но проявил преступную беспечность, халатность. Поэтому судья, по моему убеждению, честная и дала объективно. Константин Чуриков: И еще такой тонкий вопрос к вам как к почетному адвокату, ну, просто как к гражданину. Оксана Галькевич: Какая тяжелая математика на самом деле… Константин Чуриков: Что делать с этими блогами? Потому что вот блогер погиб, а дело его живет, понимаете, блог смотрят. Кто-то хочет подражать. Кто-то хочет еще больше лайков. Как это ограничивать, скажите, пожалуйста? Леонид Ольшанский: Я понял. У нас есть специальный орган – Россвязьнадзор. Константин Чуриков: Роскомнадзор. Леонид Ольшанский: У нас прокуратура имеет право войти с представлением, с предложением в этот орган. За экстремистские материалы закрывать – и тогда мы подрубим им источник дохода. Константин Чуриков: Но схема же не работает. Может быть, как-то по-новому? Леонид Ольшанский: Значит, еще раз. Что такое первое чтение в Думе? Это дом… Я метафорически. Это дом без паркета, без окон, без перегородок. Это костяк здания – восемь этажей или десять. Между первым и вторым чтением все депутаты, президент, Правительство вправе подать поправки. «Ага, усиление уголовной ответственности за такие «шашечки»? Давай усилим 5-м пунктом законопроекта ответственность за размещение этого дела, за пропаганду этого дела». Поэтому мы с вами будем свидетелями. Наверное, мы с вами еще встретимся и увидим поправки, которые бьют не только по деянию, но и по пропаганде этого деяния. Константин Чуриков: Просто на это спокойно смотрят и так далее. Это циркулирует. Леонид Ольшанский: Да. Я думаю, что будет… Оксана Галькевич: Но для этого должен кто-то заявление написать в полицию, я правильно понимаю? Леонид Ольшанский: О чем? Оксана Галькевич: Не знаю, что в аккаунте такого-то и такого-то блогера систематически размещается… Константин Чуриков: …размещен противоправный контент. Оксана Галькевич: Да. Сама полиция реагировать не будет. Леонид Ольшанский: Будет. Значит, еще раз. У нас главный документ в этом случае – Уголовно-процессуальный кодекс. Основания для возбуждения дела любого. Первое – сами нарыли. Вот едут – и труп. Открываем дело об убийстве, да? А уж потом выясняем – убит/не убит. И сами увидели, и кто-то написал заявление. Одна из статей Уголовно-процессуального кодекса гласит: «Материал в средствах массовой информации есть основанием для возбуждения дела». Оксана Галькевич: Так это в средствах массовой информации. А если это просто страница блогера? Он же не является средством массовой информации. Леонид Ольшанский: Нет, минуточку! Это долгий спор – является ли это средством массовой информации. Но если сами… У нас очень мощные службы в МВД, в его структурах, на местах, в Москве очень мощная служба – что правильно. Ваши коллеги – они называются Управление по связям со СМИ – они пусть ищут и передают. Константин Чуриков: Звонок у нас еще есть – Владимир, Москва. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Алло. Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Меня слышно, да? Оксана Галькевич: Да. Говорите. Зритель: Хотелось бы узнать опыт зарубежных стран в борьбе с нарушителями. Как это, например, в Германии? Леонид Ольшанский: Я понял. Ну, я не специалист по законодательству ни Германии, ничего, но мы не можем опираться… Самые разные статьи есть. Первый раз всегда – штраф. И только пятый-десятый – лишение может быть на пару-тройку месяцев. Но я хочу сказать, что общего в законодательстве нашей страны и ведущих, крупных, скажем так, зарубежных стран. Последствия. Бордюр поцарапал – одно. В палатку влетел – это другое. Люди покалечены – это уже третье. Что у нас общего? Мы подошли (я повторюсь) к самому строгому законодательству всех стран мира. Пьяный за рулем второй раз – уголовное дело. Трупы? Вот, пожалуйста, Ефремову за один труп дали восемь лет первоначально. Ну, потом крошечку «скосили» – семь с половиной. Оксана Галькевич: Подождите. У него, как вы говорите, весь «букет» отягчающих как раз обстоятельств. Леонид Ольшанский: Вот именно поэтому. Оксана Галькевич: И не признал. И пьяный за рулем. Леонид Ольшанский: Вот поэтому судья дала, во-первых, восемь лет. А во-вторых (это то, о чем нас спрашивали пять минут назад), не поселение, а колонию истинную, с колючей проволокой. Шаг вправо, шаг влево – нельзя! Константин Чуриков: Вы знаете, может, я как пассажир рассуждаю. Сам не вожу, у меня жена водит. Вот откуда это желание, понимаете, педаль в пол, понимаете, обогнать всех, всех их сделать? Это что говорит о человеке? Леонид Ольшанский: Это говорит, что… Великий Фрейд сказал, что человечеством обуревает множество инстинктов, и один из них – отрицательный, конечно, – секс, насилие, жестокость. Плюс еще один инстинкт называется «комплекс Наполеона»: захватывать, захватывать, опережать, захватывать улицу, опережать, показать. Это лежит в природе человека – не Иванова или Петрова, а по сути человека. Да. Ну что поделаешь? Вот охватывает. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, мы днем обсуждали также эту тему, и у нас был координатор «Синих ведерок» Петр Шкуматов. Он говорил, что очень много энергии. Он сказал в эфире, что очень много энергии у этих молодых людей. Мол, нужно создавать площадки, где они могут эту энергию, так скажем, выплескивать. Как я понимаю, может быть, это не совсем по вашей теме, но тем не менее – как вы к этому относитесь? Леонид Ольшанский: Значит, первое – площадки надо создавать, треки надо создавать. Но скажите, если я пошил шикарный костюм, мне его где лучше показать? Вот у нас тут пять или семь операторов в студии и так далее. Или в театре мы с вами под руку пойдем. Или вообще пойдем, где 100 тысяч человек находятся. Поэтому вот эти «шашечки» для них более «изюмистые» на крупных улицах. Плюс ведь они очень часто (еще мы эту тему не обсуждали) гоняются между собой, спорят на что-то такое большое. «Вот вы будете судьями». И девочки полуголые. «Раз, два, три! Поехали!» Да? Ведь это тоже присутствует. Чтобы все видели. А там – локальность. Оксана Галькевич: Ну, это тусовка определенная на самом деле. Она, может быть, не так велика. Пусть тусуют на этих площадках. Леонид Ольшанский: Мы с вами говорим: пусть тусуют. Но мы же спрашиваем: почему? Потому что желание быть… «На миру и смерть красна», – говорит пословица, да? Желание. Это молодость. Вот предыдущий гость уловил правильно. Молодость, энергия, инстинкты – по Фрейду. Константин Чуриков: А штраф каким должен быть? При условии, что закон работает, народные инспекторы… Не знаю, я на своей машине еду, я сфотографировал этого лихача, я куда надо отправил, ну не знаю. Леонид Ольшанский: Это отдельная песня. Нам никакого времени не хватит. В этом есть свой минус – сведение счетов. И вообще наука гласит, что должны любым делом заниматься профессионалы: пожарники – тушить пожар, угрозыск – искать воров. Когда кто-то фотографирует, то это множество сомнений. Ну, это нашу передачу уведет в сторону. Вы какой аспект сейчас хотите обсудить? Константин Чуриков: Штраф, штраф, размер штрафа. Леонид Ольшанский: Отвечаю, отвечаю. Вы видите, у нас президент даже высказался – соответствовать инфляции, минимальная оплата труда. Теперь – дальше. Статья 19 Конституции в Государственной Думе звучит 100 раз в день: «Все граждане нашей страны равны перед законом, независимо от социального, материального положения, национальности, отношения к религии, места работы, места жительства…» Мы не можем сказать, что если у вас «Жигули» от дедушки, то штраф – 3 тысячи, а если Audi A8 или Gelаndewagen, то… Нельзя привязывать, по Конституции нашей, деяние к материальному положению. Оксана Галькевич: А иногда так хочется! Как в Швейцарии. Вот у них там, по-моему, есть какой-то ценз. Леонид Ольшанский: Еще раз говорю, я хочу напомнить всем, что мы недавно приняли на всенародном референдуме поправки к Конституции, и у нас превалирование Конституции над международными договорами. Константин Чуриков: А тут, Оксана, против этого дела уже не попрешь. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо, Леонид Дмитриевич. Леонид Ольшанский, почетный адвокат Российской Федерации, лауреат премии «За права человека». Мы уходим на новости. Через полчаса вернемся, и не одни, а с Сергеем Лесковым. Оксана Галькевич: Да, друзья, с Сергеем Лесковым. А потом будем говорить о вашей и нашей личной инфляции, посчитаем деньги.