Бесплатные гектары можно будет получить не только на Дальнем Востоке

Гости
Дмитрий Петрушин
первый заместитель директора Департамента агропромышленного комплекса Костромской области
Дмитрий Журавлёв
доцент Финансового университета при Правительстве РФ, научный руководитель Института региональных проблем

С 1 апреля любой желающий россиянин независимо от места проживания может подать онлайн-заявку на получение земельного участка в Вологодской и Костромской областях. Местные власти будут раздавать пустующие сельхознаделы бесплатно. Переселенцам обещают подъемные - 110 тысяч рублей. Смогут ли регионы таким образом решить проблему бесхозных земель и какие отрасли сельского хозяйства имеет смысл развивать в Нечерноземье?

Тамара Шорникова: Если за «дальневосточным гектаром» вам ехать далеко, можно взять поближе – и тоже бесплатно. Где? В Вологде, естественно!

Виталий Млечин: В Вологде-где. Именно так. Онлайн-заявку на получение земельного участка можно будет подать уже с 1 апреля. В регионе ждут фермеров. Тем, кто решится на переезд в Вологодскую область, чтобы работать в сельском хозяйстве, местные власти обещают даже выплатить «подъемные» – ну, правда, не очень большие – 110 тысяч рублей. Я думаю, что для фермера это не самая крупная сумма, тем не менее это лучше, чем ничего, в любом случае.

Тамара Шорникова: Причем необязательно ограничиваться одним гектаром, можно взять участок побольше. В одни руки предлагают до десяти гектаров для физических лиц, и до ста – для фирм и компаний. Выбрать есть из чего – на Вологодчине пустуют около полумиллиона гектаров.

Виталий Млечин: Ну и похожее предложение есть у соседей – в Костроме. А в каком регионе вы бы взяли бесплатную землю и чем бы на ней стали заниматься? Если у вас есть идеи, какие-то задумки – пожалуйста, поделитесь с нами. Будем обсуждать вместе в ближайший час. И, естественно, вместе с вами и нами наш гость – генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. Дмитрий Анатольевич, здравствуйте.

Дмитрий Журавлев: Добрый день.

Тамара Шорникова: Здравствуйте.

Виталий Млечин: А давайте, наверное, с Вологды начнем, раз уж мы о ней первой рассказали. Очень большое количество земель там пустует. То есть получается, что не от хорошей жизни эта программа?

Дмитрий Журавлев: В каком-то смысле – да. Знаете, чем ниже падать, тем выше подниматься. Эффект нулевой базы, да? С другой стороны, это же можно воспринимать как наши ресурсы. Вот люди получат возможность производить, зарабатывать.

Это непростая задача, потому что… Вот мы вспомнили «Дальневосточный гектар». Когда программа создавалась, она была первой, она была федеральной. Она должна была решить сразу две задачи – занять людей и развить территорию. И поэтому там было довольно много ограничений. Вы могли взять землю, но вам определяли, где вы ее возьмете, были районы разной степени очередности. Во-вторых, вы должны были все там сделать, создать инфраструктуру, а потом принималось решение о том (это по первоначальному виду программы), что вы будете собственником.

В вологодском случае все не так: вы входите на сайт, вы сами выбираете себе участок. Другой вопрос – конечно, будет какая-то конкуренция. Наверное, может быть, какой-то участок выберет несколько человек. Но, в принципе, это ваше. И второе – вы сразу же становитесь собственником.

То есть те узкие места, которые были в федеральной программе, они расшиты. То есть то, что тогда было создано и что показало, что вот здесь, здесь и здесь не очень проходит – это все решено. Но все равно, конечно, это будет непростая задача, потому что вам же не дадут распаханные земли, а вам дадут брошенные земли, соответственно, с такой же инфраструктурой, то есть где нет дорог чаще всего, а есть направления. Правда, у нас в стране это вряд ли кого-то напугает, поскольку с дорогами вообще всю жизнь было плохо. То есть это будет непростая задача.

Кроме того, ведь понимаете, в чем дело? Вы не сможете построить дом.

Виталий Млечин: Да, вот это тоже очень важный нюанс, о котором обязательно надо сказать. То есть землю дают только для того, чтобы на ней вести хозяйство?

Дмитрий Журавлев: Да. А для того…

Тамара Шорникова: А где же жить фермеру, который на этой земле ведет хозяйство?

Дмитрий Журавлев: А вот рядом вы должны купить кусочек земли уже за деньги и на нем поставить дом.

Тамара Шорникова: Ага!

Дмитрий Журавлев: Ну, действительно, сами земли сельскохозяйственного назначения – очень жестко законом ограничена возможность их употребления. Еще жестче возможность их перевода в какую-то другую форму и так далее, и так далее, и так далее. Это понятно. Но как-то всегда в подтексте предполагалось, что если человек покупает землю, то дом он на ней построит. Вот здесь этого нет. Не знаю – почему. Может быть, это такая попытка, наоборот, еще крепче привязать человека к этой земле, потому что он что-то все-таки купит.

Тамара Шорникова: Ну, определенные сложности, конечно, рисует, потому что, как правило, те же земли сельхозназначения – они большим объемом расположены, да? Соответственно, земли, на которых можно построить дом, навряд ли близко к этой земле.

Дмитрий Журавлев: Ну да. Скорее всего, вообще придется строить дом в ближайшей деревне.

Тамара Шорникова: Соответственно, если ты этой землей занимаешься… Мы все знаем прекрасно, что это работа от заката до рассвета. И ездить куда-то, за несколько десятков километров домой – это сложновато, конечно.

Дмитрий Журавлев: Конечно, да. Вот есть такое ограничитель. Посмотрим, как дальше здесь с этим ограничителем дело пойдет. Но, в принципе, идея, конечно, красивая.

Хотя здесь еще есть целый ряд уже не связанных с самой программой сложностей. Вот вы начинаете производить сельскохозяйственную продукцию. А дальше куда? В развитых странах значительная часть сельскохозяйственной экономики – это не производство, а это те, кто у вас это купит, те, кто потом это где-то продадут.

Тамара Шорникова: Ну, тут, мне кажется, все-таки выгоднее история, чем с Дальним Востоком, в части логистики…

Дмитрий Журавлев: Нет, ну конечно.

Тамара Шорникова: …потому что все-таки до Москвы 450 километров всего.

Дмитрий Журавлев: Нет, здесь, во-первых, выгодно, что вы не сначала должны там все сделать, а потом вам дадут. И человек думает: «Это сколько же я должен вложить? А потом то, что я вложу, назад я не заберу».

Тамара Шорникова: Судьба не известна этого участка.

Дмитрий Журавлев: «Я же не унесу с собой дороги, здания». А это недвижимость, это инфраструктура. И это все не унесешь. Конечно же, Вологда ближе к Москве. И традиционно мы вологодское масло хотя бы помним. Не все его видели, но многие помнят.

Тамара Шорникова: Нет, ну в магазинах сейчас представлено и молоко, и масло, и творог.

Дмитрий Журавлев: В советское время это вообще была крайняя редкость. То есть возможность развития есть. Понятно, что, наверное, урожая пшеницы, как в Краснодарском крае, здесь не будет, но – развитие того же животноводства, которое у нас, кстати, развивается значительно медленнее, чем растениеводство. У нас самый медленно развивающийся – это крупный рогатый скот. Это как раз то, что в Вологде сам Бог велел.

Виталий Млечин: Дмитрий Анатольевич, а вот эти земли, которые предлагаются, – это земли, которые раньше подо что-то были нужны, но опустели? Или что? Какие это земли?

Дмитрий Журавлев: Понимаете, после развала колхозов, после 90-х годов у нас огромное количество сельскохозяйственной земли вообще никак не занято.

Виталий Млечин: А, то есть она была когда-то занята, но потом долго не использовалась?

Дмитрий Журавлев: Да, да, да. Советское сельское хозяйство существовало по схеме: «Наше дело – распахать, а потом разберемся». А когда все это исчезло… Оно же было очень дотируемое. Сельское хозяйство, начиная с 50-х по 90-е годы – это такая дыра, куда постоянно уходили деньги. Вот дотации закончились в 90-е годы: «Все, ребята! Рыночная экономика. Выживайте как хотите». Промышленные предприятия, прямо скажем, не все выжили. А вот эти коллективные хозяйства выжили очень не все.

Одно дело – опять же «золотой треугольник» (Краснодар, Ставрополь, Ростов), где сам Бог велел, где, извините, села или станицы – как средний город в Средней России, где автобусы свои внутри станиц ходят. И другое дело – это села севера Центрального региона, северной части Центрального региона и Северо-Западного округа, Центральный и Северо-Западный округа. Там и при советской-то власти распахивали в основном, потому что был план, положено. А здесь, естественно, тут же многое опустело. Вокруг Москвы еще как-то что-то. Хотя я помню, что в 90-е годы гораздо больше на сельхозземлях, извините, разводили траву для газонов, чем какую-то серьезную сельскохозяйственную продукцию производили. В 2000-е ситуация к лучшему изменилась, но не настолько, чтобы реально в оборот пошли эти огромные земли.

Вы с вами богаты нефтью, газом, много чем еще, но в действительности самое большое богатство России – это земля. Такого количества сельскохозяйственной земли нет нигде. Да, мы страна северная, у нас есть огромное количество территорий, где не очень сельское хозяйство, но у нас страна настолько большая, что на оставшейся территории сельскохозяйственной земли больше, чем есть в Европе, чем есть в том же Китае, в Индии. Вы знаете, что некоторые страны арабского Востока ставили вопрос о переносе в Россию своего сельского хозяйства?

Виталий Млечин: А что же помешало?

Дмитрий Журавлев: Законы. У нас невозможно сельскохозяйственную землю передать в собственность иностранцам. А с их точки зрения, они вкладываться в землю, которая не будет им лично принадлежать…

Виталий Млечин: А, в аренду не хотят брать.

Давайте обсудим еще Костромскую область. Там с 2017 года отдают бесплатно участки земли – от 30 соток до 700 гектаров. Но обязательное условие получения земли – это регистрация в качестве фермера на территории области. Участки выделяют, еще раз напомним, бесплатно на срок до шести лет.

Давайте побеседуем с первым заместителем директора Департамента агропромышленного комплекса Костромской области Дмитрием Петрушиным, он сейчас с нами на связи. Дмитрий Валерьевич, здравствуйте. Слышите ли вы нас?

Дмитрий Петрушин: Да, здравствуйте.

Виталий Млечин: Дмитрий Валерьевич, расскажите, пожалуйста, по вашей оценке, насколько успешна вот эта ваша программа? И много ли желающих получить землю бесплатно и заниматься сельским хозяйством?

Дмитрий Петрушин: Ну да, программа действительно успешная. Мы по этой программе выделяем до 700 гектар на одного желающего. В общем-то, 50 из 250 фермеров за эти неполные два года нам заявились на предоставление земельных участков. Где-то порядка 2 тысяч… почти 3 тысяч гектар уже выдал. Ну, еще на очереди где-то 2,5 тысячи.

Тамара Шорникова: Из 250? Это ваши местные фермеры, которые решили таким образом расшириться?

Дмитрий Петрушин: Нет, это местные фермеры, которые у нас зарегистрированы в области. Некоторые действуют довольно давно, то есть земля у кого-то есть. Но из них 50, в том числе где-то около 10 человек начинающих фермеров, они заявились и получили землю по этому закону.

Виталий Млечин: Ну смотрите. Если мы правильно понимаем, вы в собственность никому ничего не отдаете, вы даете в аренду до шести лет. Правильно?

Дмитрий Петрушин: Да, она отдается в аренду до шести лет, но с правом потом получения ее бесплатно в собственность.

Виталий Млечин: А, то есть все-таки потом, по прошествии этого срока, можно ее переоформить уже на себя?

Дмитрий Петрушин: Да, совершенно верно.

Тамара Шорникова: Что для этого нужно, соблюдение каких показателей, чтобы оформить в собственность?

Дмитрий Петрушин: Только чтобы земля использовалась по назначению. То есть – чтобы она использовалась, и использовалась по назначению.

Тамара Шорникова: Из заявок, о которых вы рассказали, чем фермеры на этой земле планируют заниматься или уже занимаются, какими видами сельхозработ?

Дмитрий Петрушин: В основном используются земли для обеспечения кормами, потому что у нас область больше занимается мясным и молочным скотоводством в основном. Ну, есть фермеры, которые занимаются овощеводством, те, которые ближе к центрам – ну, к районным центрам, к областному центру. В основном это обеспечение кормами, то есть это травы, зерновые культуры.

Тамара Шорникова: Дмитрий Валерьевич, хорошо, что есть желающие воспользоваться вот такой мерой поддержки, но тем не менее два года уже действует программа – мне кажется, могло бы быть желающих побольше. Как вы думаете, что останавливает заявителей и фермеров из других регионов?

Дмитрий Петрушин: Побольше?

Тамара Шорникова: Да. Мне кажется – да.

Дмитрий Петрушин: Ну, видите, у нас область очень сильно залесенная, то есть у нас леса больше, чем земли, пашней, поэтому есть земли, которое долгое время не использовались. Ну, когда фермер берет землю, бывает, что она, скажем так, довольно сильно заросла кустарником или даже деревьями. Поэтому мы стараемся выделять земли такие, чтобы фермерам поменьше работ для введения в оборот выполнять.

Виталий Млечин: А вы ставите вообще цели какие-то перед собой? Какое количество земли вы хотели бы раздать?

Дмитрий Петрушин: Слушайте, мы готовы отдать всю землю, то есть свободную землю. Мы готовы ее отдать, были бы желающие.

Тамара Шорникова: Чем помогают власти прибывшим фермерам или тем местным, кто хочет расшириться? То есть свет, газ, какие-то коммуникации…

Виталий Млечин: Дороги.

Тамара Шорникова: Да, дороги. Какой вклад в развитие вносят именно государственные структуры?

Дмитрий Петрушин: Ну смотрите. У нас в области действует так же, как и по всей России, Государственная программа развития и Программа устойчивого развития сельских территорий. По Государственной программе мы предоставляем фермерам, в том числе и начинающим, гранты на развитие – до 3 миллионов. Сейчас, когда будут введены в действие и вводятся в действие национальные проекты, дополнительно по нацпроектам также будут предоставляться гранты в размере до 4 миллионов.

По Программе устойчивого развития сельских территорий государство строит, в том числе и к фермерам, строит дороги. Ну, газификация у нас в области низкая – порядка 20%. К сожалению, наш департамент, то есть органы сельского хозяйства, может только уличные газопроводы делать. Если магистраль не подведена – вы понимаете, смысла делать нет.

Виталий Млечин: Дмитрий Валерьевич, и, наверное, последний вопрос, чтобы вас не задерживать сильно. Если мы правильно понимаем, то на той земле, которую вы предоставляете, там тоже не получится построить дом, так?

Дмитрий Петрушин: Да. Это земля сельхозназначения, и строительство там запрещено законом.

Виталий Млечин: Да. А фермеры, которые сами к вам приходят, они как-то реагируют на этот аспект? Все-таки лучше жить непосредственно на своей земле, чтобы не ездить далеко.

Дмитрий Петрушин: Конечно, желающие есть. Я думаю, что в ближайшее время будут приняты поправки в закон, которые позволят фермерам строить на землях сельхозназначения жилой дом.

Тамара Шорникова: Я все-таки уточню. Мы говорили в самом начале об общем количестве фермеров у вас зарегистрированных, о новичках, которые сейчас начинают свое дело. А из других-то регионов есть в этом числе переехавшие? Или это все ваши, местные?

Дмитрий Петрушин: У нас есть соглашение о сотрудничестве с Ингушетией. Ну, несколько фермеров (несколько – это трое) к нам приехали, да, за эти два года. Естественно, тоже они… Ну, у нас же есть условие – они должны зарегистрироваться фермерами у нас в области. Вот есть такие, да.

Тамара Шорникова: То есть пока расширяетесь с помощью ваших же фермеров, а из других регионов едут неохотно, только пока из Ингушетии, да?

Дмитрий Петрушин: Да. У нас суровый климат.

Тамара Шорникова: Понятно. Хорошо, спасибо вам огромное за ваши ответы. С нами на связи был Дмитрий Валерьевич Петрушин, первый заместитель директора Департамента агропромышленного комплекса Костромской области.

Вот эти трое переехавших из других регионов, из Ингушетии… Я думаю, что и другие регионы, которые предлагают те же условия, сталкиваются с подобными проблемами. Об одной из сложностей мы уже поговорили, что нельзя построить дом на своем участке. Как вы думаете, а что еще останавливает людей от переезда в другой регион?

Дмитрий Журавлев: Ну, вы понимаете, что такое переезд? Как говорится, один переезд равен трем пожарам. Сам по себе переезд – это уже проблема, в том числе и экономическая.

Тамара Шорникова: Но нам часть из регионов говорят: «У нас дома нет работы». Вот, казалось бы, выход – в другом регионе предлагают…

Дмитрий Журавлев: У вас дома нет работы, но у вас дома есть дом. А тут вы должны переехать… Скорее всего, у вас получится, но экспериментировать-то придется на себе. Понимаете? Вы приехали в чистое поле. Да, наверное, если приложить силы, то все выйдет. Но – выйдет не завтра. А здесь у вас уже есть дом.

То есть мы психологически не очень мобильный народ. Мы привыкли жить там, где мы живем, и как-то выкручиваться там, где мы живем. Мы не американцы: вот он полжизни провел на одном побережье, полжизни – на другом. И у него не то что стресса это не вызывает, а это просто вообще не вопрос. Для нас переезд – это событие. А во-вторых, это деньги. Понимаете? Я не говорю даже о деньгах на сам переезд.

Вот я работал в Комиссии по переселению соотечественников, мы перевозили россиян из других стран СНГ. Это средства на обустройство на новом месте. Пока ты не построил этот дом, тебе же все равно где-то жить надо. Это средства… Простите, инвентарь никто не обещал давать, да? Если мы говорим о том, что земля пойдет на корма, то либо у вас должны быть свои, кого кормить, либо должен быть кто-то, кто у вас эти корма купит. И так далее, и так далее, и так далее.

То есть это нормальные, с одной стороны, сложности начала нового дела. С другой стороны, эти сложности в нашем патерналистском обществе воспринимаются очень тяжело, мы психологически к этому не очень готовы.

Виталий Млечин: Давайте послушаем Калужскую область, Григорий до нас дозвонился. Григорий, здравствуйте, вы в эфире.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Григорий, я из Калужской области. Занимаюсь кролиководством, ну, специализируюсь в основном на советских породах кроликов – Серый Великан, шиншилла, ну и прочие.

И я что хочу сказать по поводу одного гектара земли? Если бы мы мне администрация, допустим, сельского поселения предложила бы взять гектар земли, я бы с удовольствием взял бы. Тем более, если бы мне дали «подъемные», конечно, я бы взял. Но, понимаете, даже у нас в Калужской области много деревень, вокруг которых есть земля, туда даже подъехать невозможно, потому что дороги разбитые, администрация никак не вкладывается, скажем так, в дороги. Поэтому, скажем так, смысл мне брать?

Я думаю, что государство, прежде чем давать гектар (а его можно давать даже не в чистом поле, а в деревнях), должно туда свет подвести, ну, чтобы нормальный свет был, дороги сделать. Потому что даже на одном гектаре можно заниматься, скажем так, такими видами деятельности, как животноводство, выращивать бычков на продажу, кролиководство, птицеводство. Но опять же, в межсезонье, скажем так, из зимы в весну или когда из осени в зиму – дороги нет. И как ты будешь ездить?

Виталий Млечин: Понятно. Григорий, ну смотрите, это же ваше дело. Так, может быть, вы тогда возьмете этот гектар, государство вам даст, и сами насыплете себе дорогу, проведете коммуникации, как-то возьмете на себя ответственность за свое?

Зритель: Конечно. Ну смотрите, у нас много земли, а обрабатывать ее никто не хочет. Понимаете? А государство все-таки может, скажем так, помочь простому человеку. Потому что, понимаете, если человек сам себя может обеспечить продуктами питаниями и близлежащих соседей – это же, наоборот, для государства лучше. Ну, если человек может себя обеспечить едой, у государства отпадает задача его кормить, можно сказать. Потому что, понимаете, у нас много агрохолдингов, и вот им можно поменьше помогать, потому что это уже агрохолдинг, он себя сам может обеспечить.

Виталий Млечин: Логично.

Зритель: Лучше помогать мелким формам хозяйства, потому что…

Виталий Млечин: Понятно. Григорий, скажите, пожалуйста, то есть вы будете ждать, пока государство все-таки разработает четкую программу и четко выполнит все условия, которые должно, дороги, коммуникации? И только после этого вы будете готовы взять себе гектар?

Зритель: Да. Потому что, понимаете…

Виталий Млечин: Понятно.

Зритель: Скажем так, «КамАЗ» щебенки стоит 15 тысяч. Чтобы мне проложить дорогу, допустим, наверное, нужно «КамАЗов» двадцать этой щебенки. И при том, что, понимаете, все-таки у нас здесь много заболоченных мест. Каждый год она проваливается, понимаете, ее нужно каждый год подсыпать. Может, я и сделаю дорогу, но каждый год я ее делать не могу. Я говорю, опять же у нас есть много деревень, которые просто вымирают из-за того, что нет там подъездных путей к этим деревням, электричества нет и газа нет.

Виталий Млечин: Да, вы правы, вы правы, Григорий. Спасибо вам большое. Давайте Марию из Владимирской области тоже сразу выслушаем. Мария, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я солидарна с предыдущим звонившим. Мы живем во Владимирской области. У нас и дороги тут, и свет, и все есть. А попробуйте бесплатно землю взять. Кто вам даст? Пусть она лучше забурьянится, зарастет лесом, но никто вам ее бесплатно не даст. Люди бы взяли гектар. У меня сын сейчас военный, он может дом построить. Ему ссуду дали на квартиру, за эти деньги он может там построить. Мы бы развели кур там, что хочешь развели бы. Я мать, и еще двое у него детей. Но никто же не даст.

Зачем деньги тратить, ехать черте куда, когда здесь пустует? У нас Суздальский район – земли просто пустуют! Очень жалко. У нас Владимирская область… Хоть Орлова у нас и хваленая, но дорогие никакие! Вот даже у нас дом сгорел из-за того, что дороги не посыпались, и пожарная машина не вовремя приехала. А потом пожарные вызвали машину с песком, чтобы подъехать. А Орлова у нас хваленая, она еще в Москве работает. Это что? Это безобразие! Это вредительство! Это просто вредительство, вредительство и вредительство! Возьмитесь за центр, тут и Москва рядом. Да люди будут… У нас люди – лодыри, что ли? У нас люди не лодыри.

Тамара Шорникова: Мария, спасибо, понятно. Спасибо вам за ваше мнение, понятно.

Вот говорят, что еще ближе нужно подбираться к Москве. Это реально?

Дмитрий Журавлев: Ну, люди же даже не это говорят, а они говорят еще более жестко: «Давайте в других регионах подобные программы осуществлять, а не только на Севере страны». Конечно, это реально. Хотя я прекрасно понимаю, что во Владимирской области, где много исторических памятников, мысль «построить гостиницу» как-то греет больше, чем мысль «отдать землю под сельхозназначение».

Тамара Шорникова: Когда еще вырастет, когда еще деньги принесет в казну?

Дмитрий Журавлев: Да. И что ты с этого получишь? Но права эта дама, что подобные программы нужно развивать везде, где есть желающие их получить, потому что даже если мы будем раздавать по гектару каждому в стране, то у нас еще довольно много останется.

Тамара Шорникова: Казалось бы, мы по той же Владимирской области, конечно, не раз в командировке катались, что называется, и действительно земель пустых много. Вот это нежелание упускать возможного инвестора, который поставить частную гостиницу, оно настолько перешивает? Пусть лучше эти земли в пустоте стоят?

Дмитрий Журавлев: Как говорил один банкир: «Мы тараканов не пасем». Маленьких людей, которым вы дадите гектар, их будет много, и они, по сути, скорее всего, принесут даже больше пользы. Но вы представляете, сколько мороки, что называется? А тут построил одну гостиницу – и получай с нее годами. То есть это еще вопрос подхода чисто административного. Очень часто при принятии решений выбирается не лучшее, а простейшее, потому что так удобнее.

Тамара Шорникова: Ну, тут просто можно подождать в ожидании большего куша.

Дмитрий Журавлев: Да, да, да. Я бы хотел ответить человеку предыдущему. Я его понимаю, он абсолютно прав. Не будешь ты заниматься сельским хозяйством посреди болота, ты ничего не вывезешь, ничего не привезешь.

Но, с другой стороны, вот поставьте себя на место местных властей. Денег у них мало, это не федеральная власть. Им говорят: «Надо дороги». Они строят дороги там, где население растет, как ни парадоксально. Я понимаю, что оно падает как раз там, где дорог нет, люди просто уезжают. Ну, это вот такой замкнутый круг: власти в первую очередь пытаются строить дороги там, где людей больше; в результате там, где они их не строят, их становится еще меньше.

Но, с другой стороны, а что местные власти еще могут? У местных властей очень мало возможностей, у них очень мало денег. То есть здесь как раз нужна программа, может быть, более широкая. Может быть, она должна захватывать не только выдачу земли, а и создание инфраструктуры, но – программа. Потому что то, что вы можете финансировать из Москвы, вы из Владимира, Костромы и Калуги профинансировать не сможете. И Калуга – это еще ничего. Это, кстати, очень неплохой вариант. У нас есть и гораздо более бедные регионы.

Тамара Шорникова: Давайте еще один телефонный звонок послушаем – Любовь, Московская область. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем вас.

Зритель: Я вам звоню из Московской области, из Серпуховского района. Я выпускница Тимирязевской академии, достаточно долго проработала в Серпуховском районе как раз на сельхозпредприятии. В 90-е годы у нас семь хозяйств, семь совхозов было, достаточно высокотехнологичных, и практически все разрушились. Теперь у нас фрагментарное, заплаточное ведение сельского хозяйства. Вспоминая 90-е годы – тяжелые, тяжелейшие! – хочу сказать, что накануне развала все хозяйства были оснащены техникой, семенным и посадочным материалом, средствами ухода, борьбы с патогенными факторами, частично были построены замечательные зернохранилища, овощехранилища.

Вот ваш гость говорил, что как в прорву, как в пропасть деньги в сельское хозяйство вкладывали, и не всегда замечательный результат. Да, мы находимся в зоне рискованного земледелия. Мы можем вырастить прекрасный урожай, но даже в нашей Московской области очень сжатый период уборки – иногда три-четыре недели. Даже то, что мы неимоверными усилиями вырастали, мы не можем это убрать.

А нужно ли выращивать… Мы привозим бананы, ананасы. Вы знаете, что сейчас созданы такие приборы, которые определяют энергетический потенциал овощей и фруктов. Так вот, то, что привозное из-за рубежа, из Китая, из Южной Америки везут, отовсюду, – оно постепенно теряет, что называется, свой энергетический потенциал и является только строительным материалом для нашей мышц и больше жировой ткани, поэтому мы и наблюдаем увеличение веса нашего населения.

Виталий Млечин: Любовь, знаете, мы далеко очень отошли от нашей темы, к сожалению. Если бы в Московской области выдавали гектар бесплатный, взяли бы себе?

Зритель: Вы знаете, вот дали бы мне один гектар, и вручную… Мы сейчас личным подсобным хозяйством занимаемся, и я прекрасно знаю всю эту технологию. Дали бы мне этот гектар. Но – нужна соответствующая техника. Ведь правильно?

Виталий Млечин: Да.

Зритель: А техника, какая бы она ни была замечательная, у нее есть срок полезной эксплуатации или норма амортизации. Вот миллионы вложить в этот комбайн, а он всего лишь 10–12 лет прослужит при правильной эксплуатации и хранении. Это какая себестоимость будет на моем пресловутом этом гектаре продукции?

Как бы подводя черту красную своей тираде, хочу сказать, что эти гектары – ну, это смешно. Нужно плановое хозяйство – то, которое, к сожалению, мы разрушили.

Виталий Млечин: Понятно, спасибо.

Тамара Шорникова: Мнение понятно. Да, спасибо. Ну, тут еще немного SMS почитаем. Естественно, конечно, много слов в поддержку таких высказываний. Дагестан: «Бесплатный ли будет гектар?» Потому что нужно купить технику, нужно взять то, пятое-десятое и так далее.

Дмитрий Журавлев: Ну да, конечно. Мы об этом и говорили.

Тамара Шорникова: То есть действительно вопрос такой интересный. Ивановская область: «Взяла бы гектар в Ивановской области с целью ведения фермерского хозяйства, но хотя бы электричество и подъездные пути нужны». Владимирская область: «Нужно организовывать производственно-перерабатывающие сельские кооперативы – тогда прибыль будет больше и можно пойти на развитие местности». Вот это, мне кажется, важное направление.

Виталий Млечин: Несомненно. А кто это должен организовать, если не люди сами? Десять человек возьмут как-то рядом эти гектары, объединятся вместе и организуют. От кого мы ждем, что за нас кто-то это все сделает?

Тамара Шорникова: Их еще больше. Тогда муниципалитет будет вынужден построить дорогу.

Дмитрий Журавлев: Ну, можно, как в Штатах, где производители – это фермеры самостоятельные, а сбыт и переработка – это крупные компании. Но как-то я крупных сельскохозяйственных перерабатывающих компаний не заметил. Может, я просто что-то не увидел. Вот в Америке 75% сельхозэкономики – это эти перерабатывающие компании, а не производители. Поэтому на 300 миллионов человек в сельском хозяйстве работает несколько раз меньше народу, чем у нас на 140.

Тамара Шорникова: Давайте посмотрим видеоматериал. Мы спросили у телезрителей: «В каком регионе вы взяли бы бесплатную землю?» И вот что отвечали.

ОПРОС

Тамара Шорникова: Татарстан спрашивает: «Какие еще регионы? Или только Вологда и Кострома?» Ну, насколько известно, в Белгородской области тоже есть проект.

Дмитрий Журавлев: В Белгородской области, да. Я только не знаю, они уже его запустили или только разработали. Есть тоже проект передачи земли людям…

Тамара Шорникова: Фермерам.

Дмитрий Журавлев: …да, фермерам в пользование. Вот заметьте, что больше всего эти проекты разрабатываются на Севере, где в основном животноводство, где на земле трава, а дальше ферма. А там, где зерновое хозяйство – там особо никто не бежит раздавать землю, как ни парадоксально. Ну, так в России всегда было.

Тамара Шорникова: Чтобы не все было легко. «Вам и землю бесплатную дай, еще и в хорошем месте». Да?

Дмитрий Журавлев: Да. Там, где хорошая земля, обычно была барщина, а там, где плохая, был оброк. Вот я боюсь, что эта схема…

Тамара Шорникова: Ну и какие еще регионы? Не забываем, что дальневосточные регионы по-прежнему раздают свои гектары.

Дмитрий Журавлев: Это федеральная программа. Вот все, что мы говорим – это все-таки местные программы, да? А «Дальневосточный гектар» – это федеральная программа. Потому что задача – заселить огромные пустующие территории – она уже другого порядка. Это не вопрос развития сельского хозяйства, а это вопрос сохранения Дальнего Востока за Россией.

Тамара Шорникова: Но тем не менее вопросы возможностей для наших телезрителей, давайте их рассмотрим. «Дальневосточному гектару» два года. За это время участниками программы стали более 73 тысяч россиян. Они получили участки общей площадью 47 тысяч гектаров. Чаще всего для чего земли берут?

Виталий Млечин: По статистике, чаще всего берут для строительства жилья именно и ведения сельского хозяйства. То есть вот это как раз то, о чем мы говорили несколько минут назад, что очень важно построить жилье на своей земле. Еще популярные причины – построить дачу (опять жилье), организовать личное подсобное хозяйство. Также на Дальний Восток едут, чтобы заниматься туризмом или другим собственным бизнесом.

Давайте побеседуем с Дальним Востоком, чего уж. С нами на связи фермер из Приморского края Виктор Ковальчук. Виктор Николаевич, здравствуйте. Слышите ли вы нас?

Виктор Ковальчук: Да-да-да, очень хорошо слышу вас, слышу разговор.

Виталий Млечин: Замечательно! Виктор Николаевич, расскажите, пожалуйста, как ваше хозяйство поживает? Насколько сложно вести бизнес на Дальнем Востоке, заниматься своим делом? Может быть, какие-то меры поддержки существуют, которыми вы воспользовались? В общем, расскажите все, что можете.

Виктор Ковальчук: Хорошо. Дело в том, что я родился и вырос в таежном селе Мельники города Партизанска Приморского края. И когда начали давать «дальневосточный гектар», мы с отцом решили сразу взять. У нас есть собственное подворье, есть свое хозяйство приусадебное. Мы выращиваем женьшень на своем приусадебном хозяйстве уже лет пятьдесят. Женьшень, своя пасека. Ну, этого нам показалось мало, потому что у нас еще есть охотничьи угодья, в которых мы охотимся, и зверя же тоже надо поддерживать.

И мы на этих гектарах с отцом… Один гектар отец взял, Николай Иванович, другой гектар я взял рядышком, прямо они соседничают с нашими охотничьими угодьями, то есть практически на краю леса. Земля очень хорошая! За два года мы ее хорошо обработали. Садили мы на этой земле… Ну, поначалу, конечно, плохо было, потому что земля была непахотная уже несколько десятков лет. А вот за эти два года хороший урожай зерновых, мы вырастили там прекрасный овес, прекрасный картофель, кукурузу, сою. Убираем, частично убираем для своего подсобного хозяйства, потому что у нас свои кролики, другая живность есть, кроме курей.

Но в основном мы эти гектары взяли для ведения крестьянского хозяйства. Мы думаем развернуться немножечко попозже, ну, завести, как сейчас говорят… животноводство. Мы хотим развести бычков. А для того чтобы кормами было выгодно кормить этих животных, нужно, конечно, выращивать свое, а не покупать.

Тамара Шорникова: Да, конечно, выращивать, заготавливать.

Виктор Ковальчук: Да-да-да.

Виталий Млечин: Виктор Николаевич, очень волнует всех всегда вопрос инфраструктуры. Вот эти ваши два гектара, которые вы с отцом взяли, к ним что-то было – какая-то дорога, электричество, вода? Или это просто поле было?

Тамара Шорникова: В чистом поле взяли?

Виктор Ковальчук: Вы понимаете, оно рядом с нашей деревней. У отца свой дом, у меня мой дом. Инфраструктура у нас здесь своя есть, на наших приусадебных хозяйствах. А на вот этих двух гектарах, естественно, никаких подводов – ни дороги, ни электричества, ни воды – нет. Оно нам пока и не надо. У нас есть своя техника, у нас пять тракторов. У нас хорошее сельхозорудие. То есть нам, в принципе, несложно выехать по небольшому проселочному пути до этих двух гектар. Мы их огородили очень хорошо и ухаживаем.

Я думаю, что в дальнейшем, наверное, после истечения срока в пять лет, наверное, мы их оформим. Ну, пока мы не знаем, какое решение будет принято Правительством. Посмотрим. Я думаю, что мы оформим их в собственность и будем продолжать выращивать на них сельскохозяйственные культуры.

Тамара Шорникова: А еще важный вопрос, который волнует многих телезрителей, – это сбыт. Вот как это вопрос решаете? Что сейчас производите, куда это отправляете или планируете отправлять, когда расширитесь?

Виктор Ковальчук: Я еще пока эту тему сильно не рассматривал, потому что только два года прошло, земля только начала хорошо родить. А вообще у меня планы в дальнейшем – ну, собственное хозяйство, то есть на этих двух гектарах построить небольшой коровник и разводить бычков. А сбывать и развивать бизнес – ну, пока еще об этом не думал.

Тамара Шорникова: И последний вопрос. Может быть, рядом с вами есть соседи, которые также осваивают «дальневосточные гектары»? И если есть, то откуда и чем занимаются?

Виктор Ковальчук: Да, рядом с нами еще несколько человек взяли, ну, наверное, буквально через 5–6 километров. Но эти люди, которые взяли, они взяли по другой причине – они взяли в основном под пасеку. Сейчас же разрешено не только развивать сельское хозяйство, но хорошо и под пасеку брать. Два человека взяли с другой стороны нашей деревни, они взяли под строительство, вот как перед этим говорил кто-то.

Тамара Шорникова: Ну, это все местные? Или кто-то приехал? Ваши, местные?

Виктор Ковальчук: Нет, они приезжие, они приезжие, это не мельниковские, не наши, не деревенские. У нас город Владивосток недалеко и Находка…

Тамара Шорникова: Понятно.

Виктор Ковальчук: Из Владивостока и Находки люди почему-то сейчас стали тесниться к деревне поближе. Наверное, все-таки продукция деревенская – качественная.

Виталий Млечин: Ну и воздух лучше, конечно. Спасибо вам большое.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Виталий Млечин: Это был фермер из Приморского края Виктор Ковальчук.

Давайте Вологду еще обязательно выслушаем, успеем, еще есть у нас минутка. Владимир, здравствуйте, мы слушаем вас.

Зритель: Алло. Здравствуйте. Звоню из города Вологды.

Тамара Шорникова: Собрались взять гектар, наверное, да?

Зритель: Да, такое объявление у нас проходит теперь, сейчас вроде как собираются «гектар вологодский» нам раздавать в Вологде.

Тамара Шорникова: Возьмете?

Зритель: Ну, я бы, конечно, взял, так как я в свое время держал хозяйство, козами занимался, коз разводил. И я знаю, что на рынке вологодском спросом пользуется продукция. Козье молоко – оно как заменитель грудного женского молока, естественно. В общем, дело в том, что гектар-то люди могут взять, но какая-то государственная поддержка, я считаю, должна быть либо на муниципальном уровне, либо…

Виталий Млечин: Какая, какая? Что нужно?

Зритель: Ну, либо финансовая, либо техническая. Так как Вологодская область – у нас не просто поля тут, а смешанная, и леса, и холмы, и овраги, и болот много, в зависимости от того, в каком районе дадут землю, то есть трудно будет ее обработать и поднять.

Виталий Млечин: Так вы скажите, что вам нужно, чтобы взяли эту землю? Сколько денег или какая техника?

Тамара Шорникова: «Подъемные» или чтобы предоставили в аренду сельхозтехнику?

Зритель: Да. Я считаю, что должны быть в виде «подъемных», чтобы хватило для развития этого гектара.

Виталий Млечин: Сколько?

Зритель: Ну, в зависимости от того, сколько эта сельскохозяйственная техника стоит и где она закупается. Ценовой порядок – он же высокий. Либо белорусский трактор, либо он какой-то иностранный, завезенный, и на два-три порядка выше сцена. Чтобы хотя бы хватило купить какую-то обрабатывающую технику у наших ближайших соседей, у белорусов.

Виталий Млечин: Понятно, спасибо большое. То есть это получаются миллионы рублей на каждого?

Дмитрий Журавлев: Да. Есть поддержка, но она составляет 110 тысяч. Правда, единственное, что наш слушатель, наш зритель не сказал: в действительности выбирать-то ему самому. Вот он говорит: «В зависимости от того, в каком районе». Пока, по крайней мере, вот сейчас, когда программа запускается, выбор со стороны человека, он заявительно говорит: «Я хочу вот это».

Тамара Шорникова: Ну, там все-таки есть определенный ряд районов, то есть не по всей Вологодской области.

Дмитрий Журавлев: Ну да. Но они выделены зеленым цветом…

Тамара Шорникова: Выбрать можно.

Дмитрий Журавлев: …и вы внутри можете уже выбирать. Другой вопрос, что, скорее всего, на самое лучшее место выберутся сразу все. Тут есть, конечно, вопрос. Но, в принципе, идет инициатива от людей в этом смысле.

Тамара Шорникова: Ну и резюмируя наш разговор: мы сегодня услышали разные варианты, как помочь таким программам заработать, как сделать желание ярче и более жгучим, желание переехать из других регионов ради того самого бесплатного гектара. По-вашему, что не назвали? Может быть, какие-то есть механизмы поддержки, которые мы здесь забыли, не упомянули?

Дмитрий Журавлев: Да нет, назвали, по большому счету, все. Я бы скорее сосредоточился на количестве. Поддержка должна быть большей. Она должна быть привязана к этому гектару, но она должна быть большей. Потому что действительно, вот человек говорил, трактора, транспорт, дороги… Вот мы улучшили Дальний Восток, да? Там же что главное? Он рядом живет, и у него вообще из всех проблем, которые мы обсуждали, нет ни одной. Вот если удастся как-то развернуть программу так, чтобы человек мог найти близко от себя эти земли, то это было бы… сразу потребовалось бы значительно меньше помощи.

Виталий Млечин: Но коренное отличие этого человека с Дальнего Востока в том, что он ни разу не заикнулся ни про помощь, ни про то, что ему что-то надо. Наоборот – он рассказывал о том, что он сам сделал. Это же принципиально другой подход.

Дмитрий Журавлев: Да. Но он живет рядом, ему дорога не нужна…

Виталий Млечин: Это же принципиально другой подход. Если сидеть и ждать, пока тебе все сделают, то так и будешь сидеть и ждать. Он сам взял и сделал.

Дмитрий Журавлев: Ну да. Просто я говорю, что наш человек – он патерналистский, он боится начать делать. «А вдруг потом ничего так и не дадут?»

Виталий Млечин: Или отберут потом.

Дмитрий Журавлев: Да, или отберут. Вот проблема «дальневосточного гектара», что он не сразу закрепляется.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое. К сожалению, наше время полностью вышло. У нас в гостях был генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. Мы говорили о бесплатной земле. Наши коллеги сегодня вечером эту тему продолжат.

Поможет ли это решить проблему бесхозных земель в Нечерноземье?