Виталий Млечин: И вот еще одна свежая новость. Партия ЛДПР предлагает снизить плату за водоснабжение и электричество на период планового отключения горячей воды. Соответствующее письмо министру строительства направил депутат Василий Власов. Марианна Ожерельева: Он отметил, что в период отключения россияне тратят на электричество больше средств, поскольку приходится нагревать воду и использовать больше электроэнергии. Виталий Млечин: Логично. Марианна Ожерельева: Кстати, когда холодно, а отопления нет, обогревателями же пользуемся – тоже много тратим электроэнергии, больше. Виталий Млечин: Ну, это в следующий раз будем обсуждать. Марианна Ожерельева: Другая инициатива. Виталий Млечин: Да. Соответственно, стоимость услуг ЖКХ необходимо уменьшить аж на 50%. Так считает Василий Власов. Что думаете вы? И довольны ли вы качеством коммунальных услуг в вашем регионе? Вот об этом будем говорить в ближайшие полчаса. 8-800-222-00-14 – наш бесплатный телефон. 5445 – бесплатный номер для ваших SMS-сообщений. Пожалуйста, расскажите, какая ситуация в вашем регионе. А с нами сейчас на прямой связи Дмитрий Гордеев, член экспертного совета Комитета Госдумы по жилищной политике и ЖКХ. Дмитрий Павлович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Дмитрий Павлович, здравствуйте. У нас уже сообщение: «Опоздали депутаты с предложением. Давно делают перерасчет, если отключают воду». А как эта инициатива бьется с тем, что говорят телезрители? Виталий Млечин: Ну, за воду-то, может, и делают перерасчет, а за электричество-то точно не делают. Марианна Ожерельева: Расскажите нам. Дмитрий Гордеев: Добрый день. Да, когда нет горячей воды и если есть прибор учета, естественно, прибор учета показывает меньшее количество воды за месяц, и оплата идет по факту. Если люди подогревают воду, используя электронагреватели, очень часто бойлеры ставят или какими-то другими способами, то, конечно, такая электрическая энергия не оплачивается. Но я расцениваю законопроект депутатов как скорее просто популистский. Они знают, что его не примут, потому что никогда в таких случаях не будут делать уменьшение тарифа. Почему? Потому что непонятно, у кого стоит бойлер, у кого не стоит бойлер, кому надо греть воду, а кто-то пойдет мыться, я не знаю, к соседке или к родственнику. Понимаете, это невозможно просто предугадать. Это просто популистская мера, не, как бы под сурдинку. Это все равно, что сейчас на улице спросить (и очень часто такие вопросы, между прочим, ОТР задает): «А не хотите ли вы, чтобы мы платили за ЖКУ поменьше?» Виталий Млечин: Конечно, хотим. Марианна Ожерельева: Хотим, хотим. Дмитрий Гордеев: Вот такой и будет ответ. Виталий Млечин: Дмитрий Павлович, вы абсолютно правы, что невозможно каждого проконтролировать, на что он потратил тот или иной киловатт. Но сейчас просто люди оказываются не в самой простой ситуации, и такая мера стала бы просто еще одной мерой социальной поддержки со стороны государства, в которой люди, вообще-то, сейчас нуждаются. Может быть, с этой точки зрения подойти к вопросу? Дмитрий Гордеев: Давайте подойдем с этой точки зрения. Было советское ЖКХ, при котором были низкие тарифы, причем для всех огульно. Потом пошли рыночные отношения, стали внедрять адресную помощь. А адресная помощь – в зависимости от доходов, не всем. Вот сравните: всем 100% занизить тарифы (и неважно, какое будет обоснование, это как бы уже дело техническое) или оказать адресную помощь? Ну хорошо, тем, кто действительно нуждается: много детей в семье, пенсионеры, я не знаю, низкие доходы, – вот им дайте субсидии, чтобы они могли доплатить. Но, смотрите, есть же экономика, есть энергетический комплекс. Как вы думаете, стоимость выработки 1 киловатт-часа уменьшится от того, что у кого-то нет горячей воды в России? Конечно нет. А она посчитана, она установлена. 1 киловатт-час в каждом регионе стоит энное количество рублей и копеек. Понимаете? Поэтому это популизм, просто голый популизм! Марианна Ожерельева: Хорошо. Если это популизм, то вот скажите, в XXI веке можно воду горячую не отключать? А то как в той шутке: «Утром у меня коворкинг, – что там еще? – практика в Zoom, а вечером – тазики». Ну почему это до сих пор? Вот это все разъяснение… В частности, на Mos.ru мне уже пришло сообщение, когда конкретно в моем доме, и ты с ужасом ждешь этих десяти дней. Виталий Млечин: И десять дней – это еще немного. Марианна Ожерельева: Спасибо, Виталий! Виталий Млечин: Раньше было больше. Дмитрий Гордеев: Я вам скажу. Потому что в какой-то большой степени занижают тарифы. В развитых странах Европы… Понятно, что она нам сейчас не указ и так далее. Марианна Ожерельева: Ну, пример какой-то. Дмитрий Гордеев: Там очень часто используют просто-напросто конфигурацию сетей таким образом, чтобы к дому подходила горячая вода если не от этой котельной, так от другой. Понимаете? Марианна Ожерельева: Да. Дмитрий Гордеев: Но у нас для того, чтобы это сделать, надо модернизировать сети. А это требует чего? Или бюджетных средств, которых не будет, или тарифов, которые сдерживают. Вот и замкнутый круг. Поэтому технически можно. И это делают, скажем так, состоятельные, богатые города. В частности, Москва сокращает сроки до четырех дней, до пяти дней. А там, где бедное население, бедные регионы, у них действует максимальный срок, который установлен для перерыва на горячее водоснабжение, – до 14 дней. Понимаете? Марианна Ожерельева: Подождите. А что значит «тарифы сдерживают»? Мы который раз обсуждаем вот эту индексацию два раза в год. И с июля опять подорожание. Кто что сдерживает, когда мы видим совершенно иные суммы, которые только больше становятся, нежели раньше? А вы говорите о каком-то сдерживании тарифов, поэтому у нас до сих пор тазики бывают. Дмитрий Гордеев: Вы меня спросили: почему бывают аварии? Марианна Ожерельева: Хорошо. А вы сказали, что тарифы у нас сдерживаются. Дмитрий Гордеев: Почему нельзя сделать без отключений? Я отключаю: потому что банально не хватает тарифа, просто банально. Марианна Ожерельева: То есть еще дороже должно быть? Дмитрий Гордеев: Это не потому, что кто-то ворует. Марианна Ожерельева: Должно быть дороже? Дмитрий Гордеев: Поэтому пока не будут… Индексация сама по себе – это просто-напросто сдерживание на том же уровне ранее существующего тарифа. Но если он изначально был занижен и не отвечал всем потребностям, то, естественно, он таким и останется. Марианна Ожерельева: Хорошо, спасибо. Виталий Млечин: Я пытаюсь сформулировать вопрос правильно. То есть получается замкнутый круг, да? Мы платим мало, меньше, чем надо, потому что у нас такой предельный тариф, потому что недовольны качеством услуг. Но качество услуг не такое удовлетворительное, как могло бы быть, потому что мы мало платим. А как-то можно разорвать этот замкнутый круг? Или так всегда теперь будет? Дмитрий Гордеев: Конечно, конечно. Надо, чтобы была богатая страна, чтобы были богатые люди. Виталий Млечин: Всего-навсего! Понятно. Дмитрий Гордеев: Хорошие пенсии и зарплаты. И тогда люди смогут честно оплачивать. Марианна Ожерельева: Ну да. Дмитрий Гордеев: Не с протянутой рукой стоять и говорить: «У нас не хватает денег». Понимаете? Ну, деньги уходят куда-то в другое место. И все мы знаем – куда. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Дмитрий Гордеев, член экспертного совета Комитета Госдумы по жилищной политике и ЖКХ. Давайте теперь пример из жизни, из двух российских регионов. Вот сейчас мы вам расскажем, сколько платят люди во время плановых отключений горячей воды. Светлана Носова живет в Центральном районе Сочи. Горячую воду в доме отключили несколько дней назад, а еще целые сутки не было электричества, поэтому нельзя было ни чайник вскипятить, ни кастрюлю нагреть. Пришлось мыться ледяной водой. Ну, удовольствие сомнительное. Светлана рассказывает, что в период отключения горячей воды счета за свет увеличиваются больше чем в полтора раза. Светлана Носова, жительница Сочи: Когда отключают воду, приходится очень много тратить электричества. А электричество у нас недешевое. Получается так, наверное, где-то полторы тысячи я за воду плачу, ну, примерно, плюс-минус… Ой, за свет. А так получается гораздо дороже – две, две с половиной, вот так примерно. Ладно, когда я одна, но могут приехать также родственники. Вот у меня приехали, и все. И вот сейчас будем полдня греть, чтобы хотя бы помыться. Виталий Млечин: А вот еще пример из Липецка. В этом многоэтажном доме в спальном районе горячую воду отключили неделю назад. Хозяин квартиры Максим воду в кастрюле не кипятит, восемь лет назад установил бойлер на 50 литров. Говорит, что это удобно, но не слишком выгодно. Обычно за воду летом платит 800 рублей в месяц, а в период, когда вся семья использует нагреватель, выходит около 1,5 тысячи за электричество. Максим Рысин, житель Липецка: Сколько потребляет бойлер? Выходит больше, чем я платил бы за горячую воду. Четыре человека в семье – они моются, умываются, моют руки, бреются, то есть на ежедневной основе тратится горячая вода. Соответственно, бойлер работает нон-стоп, то есть он постоянно греет, греет, греет воду. Виталий Млечин: То есть, в общем, хочешь комфорта – придется платить. Марианна Ожерельева: Плати. Виталий Млечин: И никуда от этого не денешься. Либо в ледяной воде мыться, что тоже, в общем… С одной стороны, конечно, говорят, что полезно для здоровья, но не очень-то комфортно. Марианна Ожерельева: Какое-то резкое закаливание, да. Виталий Млечин: Поговорим сейчас с Константином Крохиным, председателем Союза жилищных организаций Москвы. Константин Викторович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Константин Крохин: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Вот несколько сообщений, которые очень ярко описывают картинку. Из Тверской области: «ЖКХ – это разрушитель всех наших коммунальных систем и всего жилого фонда». Из Магаданской области говорят, что у них горячую воду отключают с 15 июня по 15 сентября, а плата берется, как в зимние месяцы. Ну и еще что? «Почему эти отключения постоянные есть, как бы ничего не меняется, а платить продолжаем?» В этом случае (то, о чем говорил Виталий) замкнутый круг когда-то будет разорван? Действительно, есть ли какие-то предпосылки, чтобы и мы больше с каждым годом не платили, и все-таки, если мы платим больше, то что-то делалось бы? А то так и получается, что где-то на три месяца вообще отключают воду, где-то на две недели, но оно постоянно есть. Более того, мы еще не говорим сейчас об авариях, которые тоже случаются, причем зимой. Летом мы еще можем выдержать, а вот зимой сложнее. Константин Крохин: Вы знаете, вот Дмитрий Гордеев, предыдущий эксперт, он очень эмоционально, но он очень точно определил ситуацию, связанную с тем, что у нас действительно разные условия, с одной стороны, в разных регионах, а с другой стороны, практически все те случаи, которые мы с вами обсуждаем, они касаются централизованного теплоснабжения и водоснабжения. И когда кто-то говорит: а как этот круг можно разорвать, чтобы не зависеть от централизованного теплоснабжения?.. Я повторюсь, что у нас семь месяцев или восемь месяцев большая часть территории России – это зима, то есть период, когда необходимо использовать отопительные системы. И практика 70 лет советской власти и 30 лет российской демократической власти показала, что централизованное отопление и горячее водоснабжение все-таки дешевле, чем индивидуальное, особенно если это касается городов. Поэтому на вопрос «Когда-нибудь мы разорвем круг летней подготовки и летнего отключения?» я бы отвечал не то, что сейчас XXI век или был XX век. Дело не в этом, а в том… Вопрос должен стоять: готовы ли мы отказаться от централизованного теплоснабжения? И тогда можно отвечать на следующий вопрос. Конечно, если у вас будет автономное теплоснабжение и горячее водоснабжение, то вы этот круг разорвете мгновенно. Я тут подхожу к ответу: да, люди, живущие в индивидуальном жилье, например, в коттеджах или просто в домах в деревне, которые индивидуально отапливают свой дом и подают горячую воду либо не пользуются горячей водой, они решили этот вопрос. То есть тут нужно четко понимать, что наша страна климатически вряд ли изменится, большая часть все равно будет отапливаться семь-восемь месяцев в году. Соответственно, никто пока не придумал технологии, удешевляющей для конечного потребителя стоимость жилищно-коммунальной услуги в виде горячей воды или тепла, кроме как централизованной. А при использовании и эксплуатации тепловых сетей, домовых сетей централизованных необходимо делать перерывчик в летний период для того, чтобы провести испытания, опрессовку, проверку и ремонт выявленных дефектов. Поэтому срок будет сокращаться, как это происходит в Москве: был 21 день, сейчас 10 дней. Говорят, что к 8 дням, потом к 5 дням. Сокращаться будет. Но полностью отказаться от отключения в домах, имеющих только одну магистральную подводку… Почему я об этом говорю? Потому что в советское время были и сейчас есть исключительные случаи, когда две подводки труб. А это удорожание строительства. Ну, для определенных домов такое есть: когда отключают одну трубу, подключают другую. Но это очень дорого и не имеет смысла. Проще, как люди и пользуются, водонагреватель установить на 10 дней. Это дешевле для всех – и для государства, и для потребителя, – с точки зрения вот этих всех расходов на другую трубу, когда магистральный трубопровод поводится к дому, и пережить этот десятидневный период (а может быть, и восьмидневный в будущем) вот таким образом. Он устраивает всех. Это недорого, не ведет к повышению тарифа. И главное – позволяет нам большую часть года дешевле отапливаться, чем это стоит в индивидуальном жилье или в Европе. Я хочу подчеркнуть, что все-таки наши тарифы на коммунальные услуги в несколько раз дешевле, чем в европейских странах, где нет этой проблемы отключений у них, потому что практически в каждой квартире индивидуальный бойлер: газовый, электрический. Очень часто там воду подогревают электричеством, и поэтому все дорого. Вот они пошли по этому пути, у них зарплаты выше, а у нас – по этому. Марианна Ожерельева: Давайте звоночек послушаем. Виталий Млечин: Да. Из Калининграда Людмила. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Виталий Млечин: Как у вас с коммуналкой? Зритель: Добрый день, добрый день. Спасибо вам за поднятие проблемы. Я хочу сказать, что… Вот предыдущий эксперт сказал, что они отключают, потому что тарифы низкие. Так пусть они повысят тариф. Мы попользуемся горячей водой без отключения, а потом будем думать… Марианна Ожерельева: То есть эксперимент сделать? Спасибо вам. А можно так экспериментировать? Действительно, если уж недовольство вызывает предстоящее повышение тарифов, например, на какой-то территории вот такой эксперимент провести и посмотреть на реакцию потребителей. Константин Крохин: Я справедливости ради хотел сказать, что предыдущий эксперт Дмитрий Гордеев говорил, что отрасли не хватает инвестиций, а инвестиции возможны за счет роста тарифов. То есть он не говорил про конкретный дом. Но, говоря об экспериментах, эти эксперименты были. И далеко не нужно ходить, это было в Москве, в Подмосковье, в Новой Москве, когда переводили отопление не на одну двенадцатую в течение года, а потребление посезонно. И как только приходила первая платежка в зимний или осенний месяц, люди тут же выходили чуть ли не на митинг: «Почему у нас выросли платежки?» Поэтому вот эти эксперименты очень опасные. Правильнее – как делаете вы, как делает Дмитрий, эксперты – объяснять людям. Если даже по электричеству вы возьмете, то у нас на сегодняшний день тариф для населения субсидируется государством уже. То есть сегодня мы платим пять рублей в некоторых регионах, три, в некоторых шесть рублей за киловатт, но мы платим не рыночную стоимость, потому что идет перекрестное субсидирование за счет промышленности. И таким образом, если мы придем к рыночным ценам, вот просто придем, без субсидий государства, то тариф может стоить, условно, восемь рублей за киловатт, десять рублей и так далее. Поэтому нельзя говорить о том, что поддержки нет. Но в отношении малоимущих социальных групп, требующих поддержки: пенсионеров, ветеранов, многодетных – у нас в каждом регионе есть механизмы субсидий. Это вторичная такая помощь, адресная, что очень важно. И Дмитрий говорил об адресной помощи. И мы здесь поддерживает правительство: не надо помогать всем. Условно, если вы разрешите снижать тариф в эти десять дней, то им будут пользоваться владельцы десяти квартир, олигархи, миллиардеры, потому что вы же всем этот тариф измените. А как вы будете вычленять получателя? Электрическая сеть – она одна на весь дом. Соответственно, тепловая сеть одна и так далее, горячая вода и прочее. Я полагаю, что необходимо совершенствовать адресную помощь, субсидии, но не говорить о снижении тарифа, потому что он уже снижен путем перекрестного субсидирования. Марианна Ожерельева: Хорошо. Из Чувашии нам пишут. Вот у человека горячая колонка: «От горячей зависимости нет. И не надо». Скажите, а газовые колонки насколько сегодня широко используются в современной России? Константин Крохин: В современной России, к сожалению, они используются меньше, чем в современной, скажем так, Европе. То есть восточноевропейские страны, куда мы поставляли газ в советское время, они их до сих пор используют. Почему? Потому что газовая колонка – это, по сути, устаревший газовый нагреватель. И этим газовым колонкам в старых сталинских домах, в хрущевских домах, может быть, уже по 50–60 лет, они взрывоопасные, пожароопасные. Марианна Ожерельева: Небезопасные, да? Константин Крохин: Да, да. Но существуют модели – и у нас на рынке существуют, и в Европе… Когда я езжу в командировку или по каким-то иным делам, в отпуск езжу, я вижу, что практически во всех европейских городах используется индивидуальный подогрев воды. Это делается либо электрическим нагревателем, либо это делается вот этой газовой колонкой или газовым водонагревателем. И тем самым они регулируют подачу. У них нет отключений, потому что это не централизовано. В данном конкретном случае я говорю о многоквартирных домах, не об индивидуальном жилье, одноэтажном или двухэтажном. Это и в России так же. А вот в многоквартирных домах они это используют. И, как вы видите, большой статистики взрывов этой техники, каких-то аварий не происходит, потому что там очень строгие нормы по безопасности использования газового оборудования. Марианна Ожерельева: Помимо того, что недовольны отключением воды, тарифами, и мы рассматриваем предложение ЛДПР, очень много сообщений о качестве воды. Почему она сегодня стала такой? Почему мы в большей степени стали покупать воду для того, чтобы просто ее пить, варить из нее супы и так далее? Как бы это признак времени или же что-то действительно случилось? Константин Крохин: Это признак износа труб. Когда большая часть трубопроводов, касающихся именно воды, строилась вместе с домами, с городами, то был период индустриального роста в советское время, то есть советской промышленности и советских городов. И тогда государство инвестировало гигантские средства в развитие этой системы. Большинство городов, за исключением Москвы или иных крупных городов, где идет новое строительство и обновляются водопроводные сети, большинство городов используют старые, устаревшие трубы, у которых плохая пропускная способность, надежность. Соответственно, очистные сооружения и те сооружения, которые очищают воду, поэтому большая часть России пользуется речной водой, которая очищается определенными технологиями. Не все могут пользоваться горной водой, которую очищать не надо. И получается так, что все это оборудование уже изношено. И необходимо инвестировать в эту сферу. И уж если говорить о повышении тарифа, о справедливом повышении тарифа, то где это нужно было бы сделать – это вода. Потому что вода – это жизнь, она влияет на все стороны жизни, на здоровье, развитие и так далее. И необходимо, конечно, пересмотреть подход к водоснабжению. Но туда нужны инвестиции. В этом случае… Виталий Млечин: Константин Викторович, все, что вы говорите, несомненно, логично: если мы хотим получать качественную услугу, то надо за нее платить. Но нельзя ли начать с другого? Может быть, как-то, не знаю, в качестве кредитов, каких-то инвестиций государственных все-таки сначала улучшить качество услуги, а потом, когда мы увидим, что оно действительно улучшилось, мы и заплатим тогда за это? Потому что, знаете, уже много раз пробовали: «Мы сейчас поднимем тарифы, вы заплатите больше, а мы на эти деньги сделаем». Не делали. Или делали не всегда. Константин Крохин: Уважаемые коллеги, я с вами совершенно согласен, с тем, что вы сейчас сказали. И отмечу, что я не говорил, что надо повышать тариф. Это, наверное, предыдущий эксперт говорил об этом. Я говорил о том, что нужны инвестиции. И я привел пример, что в советское время советское государство эти инвестиции делало. И сейчас, когда я говорю, что нужны инвестиции, я имею в виду, что это должно делать государство, а не люди, не из их кармана, у них нет источников для инвестиций. И на сегодняшний день российское государство проводит, есть программы так называемого государственно-частного партнерства. То есть пытаются через привлечение инвесторов частных, через контроль государства и обязательства государства потреблять построенное и грамотно это распределять среди потребителей. То есть это есть. Это не носит массовый характер, но попытки есть. Я полагаю, что если государство вернется в эту сферу и инвестирует, именно государство, а потом уже через тарифы это будет после повышения качества оценено гражданами, как вы говорите… Я с этим совершенно согласен! Я даже вам укажу один источник, где государство могло бы деньги эти взять. Виталий Млечин: Давайте. Константин Крохин: У нас в экономике ЖКХ сегодня есть от 30 до 50% непроизводительных расходов, неэффективных. Это вежливое название коррупции. Если система контроля и надзора будет построена так, что будет развиваться конкуренция и вот эти непроизводительные расходы ликвидируются, то система ЖКХ получит дополнительно от 300 до 500 миллиардов ресурсов, которые формируются за счет платежей граждан. Сейчас они уходят в офшоры через всякие отмывочные компании. Олигархи, яхты, катера… Понимаете, это до сих пор есть. Вот государству, учитывая уроки экономические, которые мы сегодня наблюдаем с вами и в мире, и в России, нам необходимо повернуться к нашим отраслям, прежде всего ЖКХ, и увидеть эти дыры, когда через тариф, через повышение тарифа, через «фирмы-прокладки» (в определенных регионах уже были уголовные дела, которые доказывали) вот эти люди, злоумышленники от отрасли, выводили в офшоры. А потом эти деньги отняли западные недружественные страны. Вот нам необходимо закрыть заслон, чтобы ресурсы, потраченные гражданами на оплату жилищно-коммунальных услуг, не уходили за рубеж, не уходили злоумышленникам. И тогда эти деньги, оставшись здесь… Вот как рубль укрепился. Как только запретили вывозить деньги, в том числе сам Запад, у нас сразу рубль окреп, он стал крепче, чем был. Марианна Ожерельева: Константин Викторович, а можно про инвесторов? Когда вы говорите об этом форме ГЧП, то как этот механизм работает? Я слышала от самих таких компаний, что не все регионы их пускают, потому что, с одной стороны, они рассматривают, как ты это будешь делать. И, действительно, подобная практика приводит к снижению тарифа, что не очень выгодно, потому что выборы грядут, и, естественно, это одна из возможностей сказать: «Вот мы тарифы менять не будем», – например, и за власть проголосуют. А тут какой-то инвестор частный. Константин Крохин: У нас бюрократия, как и везде в мире, очень опытная, то есть она такая, знаете… она просто так не сдается. Вот когда говорят, что не пускают инвесторов, то это как раз проявление коррупции. Почему? Потому что на каждом водоканале региональном, местном, на каждой этой сети сидит какой-то царек, который эту должность купил. И ему не нужны обновления. Он просто сидит и получает ренту. Как только мы слышим, что кто-то отказывается от инвестора, надо задуматься: а эти руководители адекватные? Вот как можно отказываться от инвестора? Нужно с ним заключать правильные договоры. Сегодня есть типовые договоры, разработанные Минстроем, Правительство утвердило. Есть безопасные для государства и для общества концессионные соглашения. Просто этот опыт надо использовать и надо стараться что-то сделать для людей на местах. Марианна Ожерельева: А он правда удешевляет стоимость? Константин Крохин: Нет, он удешевляет стоимость, скажем, в тех регионах и в тех местах, где завышенная стоимость. Если есть эффективное хозяйствование, то в этом случае, скорее всего, не будет удешевления тарифа, а произойдет повышение качества, то есть вы за свои деньги будете получать чистую, не ржавую, не опасную воду. Это если мы говорим о водном хозяйстве. Поэтому скорее надо говорить не о том, что удешевление тарифа, а будет повышение качества. Ведь вы же вначале, перед моим выступлением, сказали, что все люди недовольны, что качество не растет. Тариф растет, а качество не растет. Вот ГЧП скорее приведет к тому, что качество возрастет – и тогда появится, теоретически появится удовлетворенность тем, что тарифы растут, вот и качество растет. Марианна Ожерельева: А еще много сообщений относительно тарифов, что пора бы некую беседу разъяснительную провести и объяснить людям, как он формируется. Потому что есть… Вот вы говорили о коррупции, а тут есть понимание непрозрачности тарифов. То есть, с одной стороны, вроде бы в этой квитанции все тебе расписано, да. А с другой стороны, судя по сообщениям на нашем SMS-портале, есть полное непонимание, как оно формируется. Константин Крохин: Вы совершенно правы, действительно. Я считаю, что сейчас пришло время, учитывая те вопросы, которые люди задают и в передачах, и в прямых каких-то сообщениях нам в союз. Мы понимаем, что люди очень сложно понимают, как формируется этот тариф. Конечно, нужно разъяснять. И второй момент. У нас ЖКХ делится на жилищные услуги (это управление домами) и коммунальный комплекс – а это монополисты, естественные монополисты, которые закреплены законом, монополия утверждена законом, поэтому государство регулирует эти тарифы. То есть где нам не хватает сегодня прозрачности? Это, конечно, коммунальные услуги. Это, конечно, отопление. Это, конечно, горячее водоснабжение. И я хочу сказать, что некоторые регионы, некоторые компании теплоснабжающие стали более прозрачными. Вы можете и состав тарифа, и… Марианна Ожерельева: Это где? Константин Крохин: Ну, в Москве, например, МОЭК. Заходите на их сайт – и вы можете увидеть очень подробную информацию. Насколько мне известно, они пытаются… Но у них и должников много, потому что крупнейший рынок, крупнейший регион. Если подальше, в провинции или в каких-то регионах, то там с этим сложнее. То есть это тайна за семью печатями, потому что это чья-то вотчина. Марианна Ожерельева: Вот! Константин Крохин: И я считаю, что антимонопольная служба, центральные органы власти – они должны все-таки в части тарифа за тепло… А это порядка 40% нашей квитанции за жилье. Понимаете? Вот горячая вода. Правильно, люди не понимают. Мы каждый раз говорим одно и то же: 10 дней, 16 или 21 дней, когда проверяются трубы. А они реально дырявые. Там подается сильное давление, чтобы все найти, и так далее. Мы каждый раз это объясняем, но многие люди… для них впечатление: «Я плачу, а воды нет». Да? Марианна Ожерельева: Да. Константин Крохин: Ну, для этого нужно объяснять: ты платишь за весь год. И эти 10 дней – это технологические условия, они просто необходимы, то есть это есть в тарифе. Марианна Ожерельева: Спасибо, спасибо. Виталий Млечин: Спасибо большое. Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы, был с нами на прямой связи. Тема важная. Очень большое количество сообщений мы получили, естественно, и много жалоб. Но и хорошие иногда сообщения приходят. Вот из Чебоксар, например: «У нас вода очень хорошая, пей хоть из-под крана». Будем надеяться, что и в других регионах тоже будет так. Ну, пусть даже и не скоро, но дождемся этого момента. Сейчас прервемся на минутку и продолжим.