Константин Чуриков: Ну что ж, уважаемые зрители, если человек безработный, то это надолго, судя по такой презентации большой (нет, на самом деле небольшой), которую подготовил Росстат. Очень все красочно, но цифры тут не самые веселые. Выяснилось, что средняя продолжительность поиска работы в нашей стране официально превышает полгода. Еще более интересное исследование, на наш субъективный взгляд, подготовила компания «ФинЭкспертиза». Тут даже вот прямо посчитали по конкретным регионам, сколько времени в среднем люди ищут работу: Карачаево-Черкесия – 10 месяцев 3 дня, Чечня – 9 месяцев 29 дней (все прямо вот посчитано); ну там еще, естественно, Северная Осетия... Марина Калинина: Сколько работы проделано. Константин Чуриков: Да. Обратите внимание, вот если не дай бог в Москве находитесь, тут тоже все небыстро, 3 месяца 26 дней. Вот такие данные. Почему так долго? Почему так сложно? И на какие деньги можно претендовать? Вот сейчас об этом будем спрашивать наших экспертов. Вопрос к вам: если вы ищете работу, то сколько? Почему вас не берут или почему вы отказываетесь? Марина Калинина: Или, если вы ее вдруг нашли, сколько вы ее искали, прежде чем это произошло. Константин Чуриков: Ну а к нам сейчас присоединяется Лев Соколов, это эксперт в области управления персоналом, доктор экономических наук, профессор, директор программ развития группы компаний Detech. Лев Александрович, здравствуйте. Лев Соколов: Здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Лев Александрович, у нас, конечно, очень модно в стране критиковать Росстат, но, признаться, мы тоже посмотрели на эти данные и не очень поняли, что нам эти данные говорят. Я сейчас еще раз попрошу первый слайд показать. Что вот полезного в этих цифрах? Смотрите, меньше месяца работу раньше искали 13%, теперь 7,5%. За более-менее срок от 3 до 6 месяцев стали чаще находить работу, ну и в принципе за год тоже чаще стали находить. Это полезная информация? Лев Соколов: Ну смотрите, вот сейчас у нас практически в каждом офисном здании, наверное, и у вас тоже, при входе меряют температуру. Померили у вас температуру, 36,6 или 42. Это полезная информация или нет? Наверное, здесь есть повод задуматься о том, почему такая температура, ну если фигурально выразиться, а если применительно к вот этому исследованию, то почему такие цифры по безработице или по поиску работы, насколько они отражают реальность. На мой взгляд, вполне отражают. Потому что, ну смотрите, у нас что, какой-то прирост промышленного производства? У нас открываются новые предприятия? Не похоже. Коронавирусная истерия очень здорово ударила по всем отраслям практически, и, кстати, на графиках того же самого Росстата это наглядно видно, потому что резкий подъем безработицы – это что? Март – апрель 2020 года, то есть это вот эти все..., ограничительные меры, это нельзя, то нельзя, нерабочие рабочие дни. Вот вы регулярно и другие программы показывают сюжеты, как полиция доблестно вламывается в подпольные, значит, рестораны, еще что-то там подпольное. Ну откуда взяться рабочим местам? Очевидно, что безработица будет расти, тут как бы Росстат... Можно спорить о том, условно, лишние плюс-минус 2% или 5%, но на суть дела это никак не влияет. Действительно, положение на рынке труда в этом смысле для человека, для соискателя, для работника ухудшается, да. Марина Калинина: Ну смотрите, вот нам уже пишут наши зрители, из Пензенской области сообщение: «Три года стою на бирже, работы нет. Живем на мамину пенсию 15 тысяч рублей вдвоем». А тут вроде, в общем-то, как бы за полгода, ну и в среднем найдешь ты работу, а вот люди по 3 года найти работу не могут. Лев Соколов: Совершенно верно. Здесь как всегда: любой кризис – это, с одной стороны, угроза, с другой стороны, возможность. Давайте посмотрим на ситуацию вот с какой точки зрения. За последнее время количество мигрантов, иностранных рабочих, которые у нас работали в России, сократилось на 1 миллион человек, миллион, уважаемые коллеги, да? То есть по сути образовался миллион рабочих мест. К тому же очень вовремя подоспел приказ Минтруда еще от 2019 года, который разрешил, например, женщинам работать на ряде позиций в строительной отрасли. Ну, собственно, можно тут дальше гадать, фантазировать, то ли специально так подгадали, то ли случайно получилось, но тем не менее женщины у нас теперь могут работать со строительным монтажным пистолетом, на разборке зданий и сооружений, то есть занять те рабочие места, которые освободили мигранты. Дальше другой вопрос: а кто хочет занять вот этот миллион рабочих мест? Марина Калинина: Это главный вопрос. Лев Соколов: Да, это вот ключевой вопрос. Собственно, здесь приспосабливаться должны все три как бы, так сказать, категории. Должно что-то сделать государство, должны что-то сделать работодатели, и должны что-то сделать общество, люди, население. В первую очередь, наверное, есть повод государству немножко задуматься о том, как ему поступить. Марина Калинина: А в какую сторону государство должно задуматься? Что требуется от государства, чтобы ситуация улучшилась на рынке труда? Лев Соколов: Ну да. Ну вот смотрите, если взять то же самое «импортозамещение» на рынке рабочей силы, то есть как заместить мигрантов? В принципе у нас достаточно большое внутреннее предложение, то есть в регионах Российской Федерации достаточно много людей, которые в принципе готовы ехать вот на те рабочие места, которые традиционно заполнялись мигрантами. Но здесь есть проблема, связанная с нашим трудовым законодательством. В частности, например, когда люди фактически работают вахтовым методом и так между собой это и называют, с точки зрения трудового законодательства соответствующий режим работы для этого не подходит. Аналогично, допустим, если брать отхожий промысел, мою тему, не раз уже мы с вами затрагивали в наших программах, то работники иногородние хотят, они готовы, еще раз повторю, ехать и работать, но они хотят работать по режиму, допустим, условно месяц они работают, месяц они живут у себя дома. Но опять же нынешнее трудовое законодательство для такого режима работы не предусматривает, если так можно выразиться, удобного механизма. Константин Чуриков: Лев Александрович, что вы имеете в виду под «отхожим промыслом»? Просто многозначно как-то это прозвучало. Лев Соколов: Ну, когда человек, например, из города Нерехта Костромской области едет работать в Москву. Константин Чуриков: А, отходник, все понятно, да-да-да. Лев Соколов: Отходник, отхожий промысел, совершенно верно, традиционно, и при царе так было, и сейчас так есть. Но каждый раз, например, в этом случае приходится работодателю оформлять временный трудовой договор, это неудобно, а другой вариант для этой ситуации не предусматривается. Поэтому... Константин Чуриков: Лев Александрович, у нас просто очень много звонков, давайте сейчас зрителям дадим слово. Татьяна из Москвы дозвонилась. Татьяна, здравствуйте. Если вы без работы, то как долго ее ищете? Зритель: Здравствуйте. Вы меня слышите? Константин Чуриков: Да. Марина Калинина: Да. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. Я на пенсии, но моя дочь, которой 37 лет, она одна воспитывает двоих детей, она никак не может устроиться на работу. Ее берут, проходит вот это вот, как это... Марина Калинина: Испытательный срок? Зритель: Несколько дней отработает, да, а потом служба безопасности ни в какую не пропускает без объяснений. Не берут ни в «Пятерочку», ни в эти самые такие же магазины, ну уж извините за такое мое, не какие-то там крупные магазины, не говорю уж про что-то такое хорошее. Константин Чуриков: Так. А почему именно служба безопасности? Или это такую сказочку рассказывают вашей дочке? Зритель: Я не знаю, кто что, но действительно так. Вот она приходит, работодатель, у кого она работает, проходит стажировку, говорят, что нормально, приходите. Документы сдает, служба безопасности никак, ни в какую. Константин Чуриков: А дочка ваша, я надеюсь, не привлекалась, все в порядке, да? Зритель: Нет, ничего нет. Единственное, у нее есть кредит еще не законченный, а как его отдать, если она не может работу найти? Константин Чуриков: Ну, кредит у многих есть, да... Спасибо за ваш звонок, спасибо. Лев Александрович, вот еще обратил внимание. Смотрите, зрительница говорит, что дочке 37 лет, – так нам Росстат пишет, что средний возраст безработного в России 36,6 лет. Я так подумал: мама родная, это же просто экватор карьеры, это пик вообще способностей, это возраст, когда нужно, я не знаю, просто суперкарьеру делать. Ну что ж нам так вот, что нам так вот не повезло? Это первый вопрос. Ну понятно, пандемия... Второй вопрос – что делать государству? Еще раз вот обратимся к этим цифрам: Карачаево-Черкесия 10 месяцев ищет себе работу в среднем, немногим меньше остальные северокавказские республики. А государству как на это, просто смотреть? Человеку надо 10 месяцев как-то себя все-таки кормить, содержать, прежде чем он найдет работу. Какие должны быть шаги сейчас при получении этой информации? Лев Соколов: Ну, я, наверное, начну со среднего возраста. Это, как всегда, тема средней температуры по больнице, она очень «веселая». Потому что может быть действительно 36,6, ну прямо как нормальная температура... Константин Чуриков: Да. Марина Калинина: Да-да-да. Лев Соколов: Большинство людей. Может быть... Росстат здесь, кстати, красиво так поступил: он опубликовал средний возраст, но вот я искал-искал и так и не нашел в материалах конкретную разбивку по возрастам, сколько тех, кому 18–25, 25–30 и так далее, вот я этого не нашел. Поэтому вот эти 36,6 могут сложиться из того, что у нас ведь до сих пор на рынке присутствует и тот же эйджизм. В смысле эйджизм? – дискриминация по возрасту фактическая. Константин Чуриков: Дискриминация, ага. Лев Соколов: В 23 года ты еще молодой, в 33 года ты уже старый, да? И прочие вещи, это как бы первый момент, вот здесь как бы не до конца понятно. У меня есть повод подумать, что, может быть, на самом-то деле вот этот средний возраст немножко кривая такая выгнутая, скажем так, к краям, это первый момент, но тут надо уточнять. Если говорить про упомянутые республики, упомянутые регионы, здесь очевидно, что проблема быстро не решится. Потому что, еще раз, откуда эти рабочие места возьмутся? Необходимо построить какие-то предприятия, фабрики, заводы, еще что-то такое. Со всякой сферой развлечений, общепита, HoReCa и так далее, туризма, ну здесь, как говорится, наши власти позаботились прекрасно летом, более-менее вроде... И обратите внимание, раньше где бы вы в Москве встретили, в каком туристическом агентстве туры в Дагестан, туры в Чечню, туры в Адыгею? – сейчас появились. Но вот опять же, да, если дальше мы будем продолжать вот эту тему, что это нельзя, здесь после 23-х не собираться, больше 4 не собираться, мы тем самым благополучно это дело прикончим. Поэтому эта проблема быстро не решится, это проблема структурной перестройки экономики, и тут разговаривать можно часами. А что касается вот про звонок телезрительницы, вообще мне действительно странно. Обычно служба безопасности, ну если уж она отклоняет кандидата, она это обычно делает на этапе еще до того, как его приняли, вот. Поэтому здесь вот действительно какая-то странная история, которую телезрительница рассказала, тут надо конкретно разбираться. Марина Калинина: Лев Александрович, вот вы сказали о дискриминации по возрасту. А если говорить о дискриминации по гендерному признаку, почему женщине в нашей стране даже по тем же данным Росстата труднее найти работу, чем мужчине? Почему так у нас сложилось? Лев Соколов: Ну, я уже говорил, что на самом деле для женщин сейчас открылись прекрасные возможности пойти на стройку... Марина Калинина: Но не каждая женщина пойдет на стройку. Лев Соколов: И на самом деле, если вы посмотрите, ирония иронией, но давайте посмотрим: у нас ведь подавляющее большинство, у нас ведь огромное количество мужиков работают где? – охранниками, парковщиками. Стоит здоровый дядька в метро, масочки-перчаточки проверяет. Ну а кому ж на стройке-то работать? Вот придется тетенькам идти вместо дяденьки, дяденька же не пойдет, не соизволит на это дело. Константин Чуриков: Да, но, кстати, шутки шутками, я вот пользуюсь услугами такси и замечаю, что заметно больше стало женщин-водителей, факт. Лев Соколов: Да, да, это правда. Константин Чуриков: Спасибо вам большое. Лев Соколов, эксперт в управлении персоналом, доктор экономических наук, профессор, директор программ развития группы компаний Detech. У нас есть звонок еще один, снова Татьяна, Смоленская область. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Меня слышно? Константин Чуриков: Да, отлично. Хотим узнать вашу историю. Зритель: У меня история следующая. Мне 55 лет, я безработный предпенсионер. На бирже состою 1,5 года, вакансий мне не было предложено ни одной. Пособия я не получаю ни копейки. У меня несколько высших образований, я кандидат наук, биолог, в свое время была лауреатом государственной премии. Работы нет. Какое я хочу сделать предложение? У меня 1966 год рождения. Мне кажется, что сейчас самое время ввести мораторий на пенсионную реформу, потому что за чертой бедности, мы попадаем за черту нищеты, потому что дохода нет, работы нет и не будет. В областном департаменте занятости мне предложили уезжать. Константин Чуриков: Так. Зритель: Понятно, мы прошли 1990-е гг., многие из нас прошли горячие точки, я была в Приднестровье. Мы тянули пожилых родителей, мы тянули детей. Ясно, что у нас здоровье, мы не Шварценеггеры идти на стройку с отбойным молотком. В общем, как-то так. Мое предложение – ввести мораторий на пенсионную реформу хотя бы на 2021 год. Константин Чуриков: То есть хотя бы на один год забыть о повышении пенсионного возраста, оставить, зафиксировать все как есть? Зритель: Да, зафиксировать 55–60. Константин Чуриков: Так, подождите секундочку... Зритель: Нас мало, нас действительно мало. Константин Чуриков: Татьяна, скажите, пожалуйста, какие у вас есть... Вы биолог по образованию. Зритель: Да. Константин Чуриков: Какие у вас теоретически есть возможности, например, в Смоленске? Там хоть один, не знаю, институт уцелел? Зритель: Я не в Смоленске, я в деревне живу. Марина Калинина: В Смоленской области. Константин Чуриков: В деревне, да, в Смоленской области. Куда вы могли бы переехать теоретически? Вот на какое расстояние вы еще более-менее готовы? Или вы вообще не готовы обсуждать этот вопрос? Зритель: А жилье? Марина Калинина: Ага. Константин Чуриков: Хорошо. Я сейчас нахожусь, смотрите, на сайте, конечно, можно верить, можно не верить, кстати, у меня тоже сомнения какие-то есть, но тут есть, например, это сайт trudvsem.ru, сайт, который делает Роструд, подразделение Министерства труда. Тут есть даже вакансии с переездом. Вы изучали эти сайты, Татьяна? Зритель: Да, изучала. Константин Чуриков: А давайте вы сейчас останетесь с нами на связи, мы подключим просто к нашему разговору (не отключайтесь, ладно?), мы сейчас приглашаем в эфир Александра Ветеркова, заместителя генерального директора сервиса «Работа.ру». Александр Юрьевич, здравствуйте. Александр Ветерков: Здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Александр Ветерков: Я на самом деле тоже по Смоленской области начал смотреть вакансии в этот момент уже... Константин Чуриков: Так, да. Александр Ветерков: Биолога действительно вакансий практически нет, и в Смоленске нет, и в Смоленской области нет. Константин Чуриков: Так. Александр Ветерков: Но понятно, что есть вакансии, которые в массовом сегменте: есть вакансии продавцов, есть вакансии комплектовщиков, вот я вижу большое количество вакансий на фермах, но это опять-таки труд такой неквалифицированный, низкоквалифицированный... Константин Чуриков: Александр Юрьевич, ну все-таки два высших образования, лауреат премии. Татьяна, расскажите еще о себе что-нибудь, чтобы Александр Юрьевич вас на ферму не пригласил. Марина Калинина: Не трудоустроил. Зритель: ...курсы ветеринарии. Но у меня как? Сейчас мы живем в деревне, у меня хозяйство, мы за счет него выживаем. Константин Чуриков: А, ага. Зритель: То есть его бросить я тоже не могу, это нечестно. Со мной живет сын, сын не работает, у него врожденный порок сердца оперированный, поэтому физическая работа для него закрыта. Влипли мы в Смоленскую область после переезда из Приднестровья. Работала я в национальном парке до этого. Марина Калинина: Татьяна, вот вам пишут из Кировской области: «Идите в школу учителем, вы там очень нужны». Зритель: Нет мест, я была. Константин Чуриков: А что не так в школе? Зритель: Я была в школе, мест нет, вакансий. У нас школа сокращается, по 7–8 детей в классах. Марина Калинина: Ага. Константин Чуриков: Так. Зритель: Я обращалась в службы занятости, спрашивала, ну слышала краем уха про программу «Земский доктор». Да, конечно, я уже не девочка, ну, думаю, ладно, мать его так, там дадут жилье, постройки, переедем, как-нибудь придумаем что-нибудь. Константин Чуриков: Так. Зритель: Обратилась на биржу, говорят, что нет такого. Константин Чуриков: Так, Татьяна, секунду, давайте сейчас коротко скажите: если в Смоленске вам бы предложили работу педагогом, учителем, вы бы согласились, если бы у вас была возможность туда поехать, жилье бы предоставили, например, вы бы согласились? Зритель: У меня здесь в доме хозяйство, я не брошу животных. Константин Чуриков: Все понятно. Спасибо. Марина Калинина: Спасибо, понятно. Александр Юрьевич, ну вот смотрите, с одной стороны, люди звонят и говорят, что нет работы, с другой стороны, никто не готов переезжать со своего насиженного места, никто не готов учиться чему-то новому, как сказать, такое, может быть, штамповое выражение, идти в ногу со временем и подстраиваться под те вакансии, которые нужны на сегодняшний день. Вот как это можно объяснить? Это наша специфика такая? Александр Ветерков: Ну действительно, стереотипов очень много. У нас много привычек, мы живем в среде этих привычек, ограничений определенных, ко многому не готовы. Понятно, что если жизнь заставит, то уже начинаем предпринимать какие-то шаги к тому, чтобы изменить ситуацию. Понятно, что если бы, наверное, не было животных, не было двора и не было на что есть и пить, понятно, тогда в этот момент кандидат бы рассмотрел разные варианты, любые варианты трудоустройства. Но пока есть минимальная возможность держаться на плаву и жить на тот доход, который получают, люди все-таки достаточно инертны и не очень активно готовы менять что-то в своей жизни, менять регион проживания, это правда. Но вот что можно сказать? Реально мы прогнозируем то, что люди за свою жизнь в будущем поменяют 2–3 профессии и фактически навык учиться в любом возрасте, приобретать дополнительные знания и быть подвижными, это все будет связано с требованием к тому, чтобы найти какую-то более высокооплачиваемую либо комфортную, любимую работу для большого количества жителей России, а не ограничиваться только той профессией, которую они получили, окончив институт, тем более что очень часто выбор профессии был неосознанный в юношеские годы, фактически он может применить себя совершенно в другом направлении. Константин Чуриков: Александр Юрьевич, это вы говорите про будущее, а что делать тем несчастным, которые вот живут сегодня, в 2020-м, уже в наступающем 2021 году? Александр Ветерков: Честно, я бы сейчас рассматривал варианты вахты. Если у вас в регионе нет вакансий, то очень большое количество вакансий вахтой находятся в других регионах Российской Федерации. Очень большое количество производственных компаний, вот мы очень часто слышим, что слесарь, токарь, монтажник, сварщик не могут найти себе работу. При этом у нас очень большое количество обращений работодателей из разных регионов, из Челябинска, Самары, Новосибирска, Екатеринбурга, Архангельска, Астрахани. Я вот перечисляю буквально разговоры сегодняшние с клиентами, у которых на производственные профессии не хватает сотрудников и которые готовы оплачивать и вахтовый метод работы, а если высококвалифицированный специалист, необязательно вахта, готовы вас перевозить, оплачивать переезд, оплачивать жилье. И вот такие вот варианты для людей, у которых нет работы в их регионе или в их селе, деревне, я считаю, что необходимо прямо рассматривать им, для того чтобы устроить собственную жизнь. Точно так же не только в производственной сфере, есть большое количество вакансий в массовом, любом массовом сегменте. В фармацевтике не хватает людей, которые в том числе, понятно, в массовке с конвейера собирают, например, лекарства, упаковщики в коробки. Не хватает в некоторых регионах медицинских сотрудников. Поэтому релокация или переезд временный, для того чтобы получить доход, – это один из выходов. Точно так же мы сейчас видим, что работодатели, например, предлагают переезд, работу вахтой, проживание и оплату питания, то есть фактически весь доход, который вы заработаете во время подобной работы вахтой, вы оставляете у себя в кармане и привозите к себе в семью. Марина Калинина: Александр Юрьевич, еще такой вопрос. А нет ли такой тенденции сейчас у работодателей снижать зарплаты на какие-то позиции в связи с тем, что безработица растет? Например, год назад эта позиция оплачивалась, ну допустим, в 50 тысяч рублей, а сейчас, допустим, 35, и они считают, что раз люди без работы, они в этой работе нуждаются, все равно пойдут, зачем лишние траты. Александр Ветерков: Мы видим о том, что мы ожидали, что рост безработицы поменяет рынок и станет рынок работодателя, работодатель начнет себе выбирать сотрудников. Фактически в массовом сегменте в большом количестве отраслей рынок так и остался рынком соискателя, когда соискатель выбирает, к какому работодателю пойти, это правда. И работодатели сейчас, особенно вследствие отъезда мигрантов и того, что не хватает им сотрудников для привлечения россиян, начинают повышать заработные платы. Мы видим, что в период сентябрь – октябрь небольшой рост, понятно, что он ниже уровня инфляции, но порядка 7% рост заработных плат в совокупности вырос по сравнению с аналогичным периодом 2019 года. Константин Чуриков: Ну это чисто, наверное, такая бумажная какая-то цифра, или это то, что работодатели декларируют в своих вакансиях? Не факт, что Иван Иванович пришел на эту выросшую зарплату в эту организацию. Александр Ветерков: Безусловно, это те данные, это с двух сторон полученные данные. Первое – это то, что работодатели размещают в своих вакансиях, второе – это исследования Росстата, который тоже по заработным платам, в Пенсионный фонд перечислениям оценил рост заработных плат. Что я могу сказать? Зарплаты меняются, меняется гарантированная часть. То есть если раньше компания брала сотрудника на заработную плату 50 тысяч рублей и платила ему как гарантированный доход, то сейчас многие работодатели переходят на окладно-сдельную составляющую, где сделка зависит от того, сколько вы выполните какой-либо продукции, выполните норматив, с должным качеством провзаимодействуете с поставщиками, клиентами, от этого будет зависеть ваша переменная часть, а гарантированная часть снизится. Но при этом многие соискатели говорят о том, что у них доход при переходе на эту схему вырос, то есть они больше приносят результата компании, компания с ними делится прибылью. Константин Чуриков: Несколько сообщений. «Вакансии в других регионах – это ложь, там местные без работы сидят. Ложь достала». Москва: «Может, нас сразу в рабство или в крепостные?» – Москва, между прочим. Ростов спрашивает: «А на кого оставить семью?» – собственно, тоже есть такой вопрос. Давайте еще звонки послушаем. Марина Калинина: Да, у нас есть Сергей из Самарской области. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Марина Калинина: Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Вы слышите меня, да? Константин Чуриков: Да-да. Марина Калинина: Да. Зритель: Так, уважаемая студия, уважаемые ведущие, доброго вам здоровья, с наступающим вас праздником. Константин Чуриков: Спасибо, и вас. Марина Калинина: Спасибо. Зритель: Всего вам самого наилучшего. Смотрю в ваши лица, смотрю на вашу работу, сутками сидите вы и очень хорошо относитесь к нам ко всем. Я схоронил всю семью, у меня никого не осталось. Стою на бирже, стоял на бирже, значит, я 6 месяцев. Вакансии давали невозможные. Я сейчас хожу по помойкам собираю хлеб, 5 буханок хлеба нашел я, выкинула «Пятерочка», и ем его. У меня больше никого нет, помогите мне. Я могу поваром работать, могу слесарем-сантехником работать – невозможно никуда, мне 49 лет. Константин Чуриков: Сорок девять лет. Какой город, Сергей? Марина Калинина: Самарская область. Зритель: Сергиевск. Я бо́льшую часть из всего пробела, из всего пробела я ухаживал за мамой, она у меня на коляске была, за ней ухаживал, все пробелы были, там в трудовой мало написано, это первое. Вторая часть: я схоронил мамину сестру, которая воспитывала меня, год уже прошел, ну и братьев, соответственно, и отца, всех на свете. Я человек стойкий, оловянный солдатик, я бы пошел... Как я ревностно смотрю, когда вахта останавливается и все едут на работу. Мы куда вот катимся, скажите? Она ведь не только у нас здесь, она ведь по всему миру, по всей России что-то нужно делать. Позвоните, свяжитесь, я хочу работать, хочу жить. Константин Чуриков: Сергей, оставляйте, во-первых, свой телефон нашим продюсерам. Во-вторых, кем вы работали до этого? Ваш опыт? Зритель: Я работал... Мой опыт вот какой. Я работал поваром, после повара я в магазине «Эльдорадо» работал, занимался продвижением товара. После продвижения товара на стройке работал, после стройки я работал в этом, как ее... Ой, господи... «Газпром», то есть к «Газпрому» никакого отношения не имели, уборщиком территории. Константин Чуриков: А, понятно. Марина Калинина: В общем, вы на все руки мастер. Константин Чуриков: Сергей, давайте мы сделаем так. Вы оставляете свой телефон. Вот у нас Александр Юрьевич Ветерков, сайт «Работа.ру». Александр Юрьевич, может, просто Сергею не хватает, не знаю, может быть, времени, может быть, действительно вакансий нет там, где он живет, что вполне вероятно, да? Наверное, и в Тольятти, и в Самаре с ними тоже негусто. Но вы поможете, мы вас попросим об этом, можно? Александр Ветерков: Ну давайте попробуем. Но вот то, что я сейчас вижу, Сергиевск, я правильно услышал город? Марина Калинина: Да. Константин Чуриков: Город как называется еще раз, Сергей? Марина Калинина: Ну вроде да. Зритель: У нас есть только поселок Суходол городского типа. Константин Чуриков: Суходол. Зритель: А Сергиев, Сургут и Серноводск – это села. Константин Чуриков: Суходол поселок. Зритель: Поселок городского типа, да. Константин Чуриков: До Самары сколько километров? Зритель: Сто километров. Константин Чуриков: Далековато, да. Спасибо. Все, оставляйте телефон продюсерам. Так, Александр Юрьевич? Александр Ветерков: Ну передавайте, попробуем помочь. Но конечно, мы не создаем рабочие места, то есть понятно, что мы джобборды, работаем в текущей ситуации с теми вакансиями, которые есть у работодателей. Если в каком-то регионе они сокращаются и этих вакансий нет, то мы их не создадим. Мы можем помочь сотрудникам, подсказать, где искать с его навыками и с его опытом, посмотреть на какие-то другие профессии, если нет аналогичных, – вот на это мы, конечно, готовы, и это мы делаем, для того чтобы количество безработных снизилось в России. Но мы, конечно, не волшебники, создать вакансии в тех городах, где их нет, мы не можем. Константин Чуриков: Александр Юрьевич, а если коротко, а кто волшебники? Вот смотрите, Роструд, значит, вот эта, значит, презентация... А, нет, это Росстат, Федеральная служба государственной статистики. Значит, презентация, и тут написано так, ну просто констатируют: общая численность безработных на октябрь 4 миллиона 694 тысячи человек. Ну вот просто констатируем и все, ну и нормально. Ну а кто, с кого спросить? Александр Ветерков: Реально я думаю, что это значение даже выше. Константин Чуриков: Так. Александр Ветерков: Предположительно, что оно больше где-то на 30–40%, а то и в 2–3 раза, потому что не все встают в службу занятости на учет. Все-таки количество безработных в России или людей, которые ищут работу в настоящий момент, оно больше, но при этом единовременно количество вакансий, которые сейчас открыты на ресурсах работы, – это порядка 400 тысяч вакансий, на каждую в среднем требуется 2–3 человека, и понятно, что прямо в текущий момент времени порядка 1 миллиона человек, вот так если сравнивать, могли бы найти работу. Но здесь начинают, конечно, играть факторы конкретной профессии, конкретного города, конкретного запроса на уровень дохода либо опыта и навыков, и это количество сокращается. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо вам большое. Марина Калинина: Александр Ветерков, заместитель генерального директора сервиса «Работа.ру». Константин Чуриков: Ну что, все грустно. Будем следить за рынком труда, действительно, по многим прогнозам в начале будущего года будет не проще, а может быть, даже сложнее. Будем рассказывать об этом в эфире и спрашивать, каково вам.