Антон Алфимов: Мы продолжаем. Сегодня в России праздник - Пушкинский день. Его отмечают в честь Дня рождения великого поэта. В мире на эту дату приходится празднование Дня русского языка. Мы решили поговорить о проблемах библиотек, ведь именно там многие россияне привыкли знакомиться с шедеврами русской и не только литературы и пополнять свои знания по русскому языку. Но с каждым годом библиотек в нашей стране становится все меньше и меньше. Ольга Арсланова: Да, и об этом мы, конечно, хотели бы сегодня поговорить. Давайте посмотрим на цифры. Тысяча – именно столько читальных залов, в среднем, закрывается каждый год. Пока что в нашей стране работают 39 тысяч библиотек. И подавляющее их большинство расположено в сельской местности, точнее 70%. Такова статистика Минкульта. Эта же статистика говорит: сегодня в библиотеку записан или пользуется услугами каждый третий россиянин. Но в некоторые библиотеки практически никто не ходит. Именно поэтому, как говорят чиновники, они медленно и умирают. Что хотят делать столичные власти? Они готовы спасать библиотеки современными технологиями и расширением сферы деятельности этих самых библиотек. Если знаменитую "Ленинку", ее знаменитый читальный зал, итак посещают тысячи читателей, то маленькие библиотеки даже в Москве на окраинах города выживают с большим трудом. И сегодня их единственный шанс - это превратиться в многофункциональные досуговые культурные центры, которые были бы востребованы горожанами. Вот и появляются творческие студии в библиотеках, мастерские, школы рисования для самых маленьких. Даже есть в нашем городе две секции самбо при библиотеках. И это действительно так. В это время во многих сельских библиотеках нет не только интернета, нет даже телефона. А книжный фонд не обновлялся годами. Смогут ли выжить они, большой вопрос. Кстати, Минкульт уже готовит приказ об обязательной аттестации библиотекарей, то есть людей работающих сегодня, по сути, за копейки, заставят еще и доказывать свою профессиональную  состоятельность. Заодно будут проверять состоятельность и популярность самих библиотек. Многие эксперты обеспокоены. Они считают, что это приведет к тому, что библиотеки в нашей стране начнут исчезать еще быстрее. Обсудим эти и другие вопросы с нашей гостьей. У нас в студии член Европейской академии, профессор Литературного института Мариэтта Омаровна Чудакова. Мариэтта Омаровна здравствуйте. Мариэтта Чудакова:  Добрый день. Ольга Арсланова: Спасибо, что вы к нам пришли. Вот эта цифра, о которой нам сообщил Минкульт, тысяча читальных залов закрывается каждый год. В объемах России это много или мало? Мариэтта Чудакова: Про сельские библиотеки мы хотели с вами поговорить. Я много езжу по России, по сельским библиотекам в частности. Но именно от вас впервые узнала, что сейчас активно идет их закрытие. Причины, почему этого нельзя делать, настолько очевидны, на мой взгляд, жителям России, что даже их неловко повторять. Но все-таки придется, видимо, сказать. Дело в том, что еще четыре года назад, когда я ездила в Выксунский район, где погорельцы были. Там целое село сгорело. Их расселили по разным местам. А школа была одна. Когда я приехала в эту школу, привезла книги детям. Потому что сгорела не только одежда, про которую все помнили, а про книги никто не говорил. Я говорю: "Сколько Интернета в селе? Насколько интернетизирован сельский район, Выксунский?". Ольга Арсланова: И что вам ответили? Сельские дети более начитаны, чем городские Мариэтта Чудакова: Они мне четко сказали, 2%. Это три-четыре года назад. А в самой Выксе? 50%, но сейчас увеличилась. Но Интернета мало в селе - это первое. То есть наиболее читающие ребята не могут скачать себе книг из Интернета. Главный у них источник книг, едва ли не единственный, – сельская библиотека. Мы с вами не сегодня родились и можем понять, что родители у большинства детей не поедут в город покупать им книги. Это сельская библиотека. А по моим наблюдениям, смело могу сказать, я проехала уж четверть России во всяком случае по библиотекам на машине. И провожу блиц-викторины по русскому языку, литературе и истории России. Твердо говорю, причем это не только мое мнение, но и моего младшего сотоварища, как мы называем афганца, который за рулем со мной ездит. У нас обоих стопроцентное мнение - сельские дети более начитаны, чем городские. Сто процентов! Ольга Арсланова: Почему так? Мариэтта Чудакова: Интернета мало, они сидят читают. Причем, когда я встречалась с этой Выксой, было примерно 50 детей до восьмого класса, не больше. Они приехали из разных мест в свою школу, чтобы я викторину провела и подарила им книги. И вот один мальчик меня особенно потряс. Я задала свой коронный вопрос. Очень простенький. Но ответов получаю мало, но получаю обязательно. Как звали капитанскую дочку? Имя, отчество, фамилию. И вот мальчик девятилетний поднимает руку, и говорит мне имя, отчество, фамилию. Я, честно скажу, была потрясена! Ему девять лет! "А что, - говорю, - ты уже читал?". И он мне отвечает: "Нет, я не читал. Мне старшая сестра пересказывала". Я с тех пор говорю разным знакомым: "Пока у нас в стране вечерами сестры старшие пересказывают "Капитанскую дочку", не все потеряно в России". Понимаете, вот что такое село. Причем у нас идет больше интерес к цифрам, чем к людям. У нас следят за процентами, сколько процентов за того, сколько процентов за сего. Надо бы в этом смысле повнимательней читать Булгакова, для которого личность существовала в первую очередь, и вообще для наших классиков.  Предположим в селе три мальчика, резко поднимающихся над своим уровнем. Мы что не обязаны дать им возможность получить духовную пищу? Мы обязаны именно этим. Потому что духовная пища с гораздо большим трудом получается, чем физическая. Если ему еды не хватает, его накормят наши доброхоты. Я хорошо себя помню. В пять лет меня научил мой старший брат  читать. Переменил мою жизнь на долгие годы. И вот, когда я все прочла. У меня было в семье трое намного старших. Поэтому была библиотека, ими собранная до войны. И когда в послевоенные годы я ее всю прочитала, то я ходила, а у нас была надстройка папиного министерства, все знали что я дочка такого-то. Звоню: "У вас нет чего-нибудь почитать?". "Какую-нибудь книжку не дадите мне почитать?". Пока не записалась в библиотеку, и моя жизнь переменилась. Я в третьем классе записалась в библиотеку. И каждые два дня бегала меняла книги. И это была другая жизнь. Понимаете? Голод книжный. Я знаю все его оттенки. Если начитанный мальчик, и больше ему нечего читать, то это просто ужасно. Поэтому не может быть и речи, чтобы закрывать. Надо наоборот. Возможности есть. У нас, например, мало кто следит за тем, как помогают больным детям. Я сама иногда думала, что у нашего народа уже пропала наша национальная черта, которую в XVIII-XIX веке иностранные путешественники называли главной нашей чертой национальной - великодушие. Сейчас при нашей агрессивности страшной можно уже думать, что эта черта пропала. Но в последние дни я читала полные списки, там несколько детей, которыми я интересовалась, там все собрали, что было нужно, для того чтобы их спасти. Огромное количество людей анонимно, половина анонимно дает от 100 тысяч до тысячи. То есть все имеется. Если совсем нет возможности поддерживать сельскую библиотеку, надо бросить клич, чтобы люди дали деньги на книги для этой библиотеки  И вот я считаю, если совсем нет возможности поддерживать сельскую библиотеку, если в данном районе муниципалитет бедный, надо бросить клич. Чтобы люди дали деньги на книги для этой библиотеки. Это совершенно возможно. Ну, например, я бросила клич такой, когда было девяностолетие журнала "Знание - сила". Я считаю, это один из лучших наших журналов, и он незаменим для села. Почему? В каждом номере есть материал для любого школьника: гуманитарно ли он ориентирован, или технарь. В каждом номере, каждый найдет что-то интересное. И я бросила клич. Знаете, сколько стоит подписка годовая в редакции? Ольга Арсланова: Сколько? Мариэтта Чудакова: 1800 рублей. Я обратилась через Фейсбук: "Давайте поголодаем один-два дня, и на целый год будет подписка". Знаете, сколько людей сдали деньги на конкретные библиотеки? Библиотеки Урюпинского района, Котласского района. Сельские! Получили эту подписку, которая очень ценная, это мое мнение. Это все можно делать, сейчас можно помогать, если не хватает у муниципалитета. У меня есть очень точное свое мнение. Я столько говорила с сельскими библиотекарями районными. У нас есть такое понятие: межпоселенческая библиотека. Она в районном городе и под ней, у каждой под крылом, 15-20-25 сельских библиотек. Знаете, какая разница? В одном месте местные власти дают на год на 20 библиотек полтора миллиона, а в другом – 100 тысяч. То есть это меньше, чем одна семья тратит за год. Ольга Арсланова: Это и на книги, и на зарплаты, и на все? Мариэтта Чудакова: На комплектование. Поэтому я точно уверена, что все зависит, извините, от жадности и ненасытности местных властей. У кого больше жадности и ненасытности, они не дают библиотекам. Кто поблагороднее, все-таки он из этих мест. Босоногим бегал по этим улицам. Ему жалко своих. Он дает деньги. Вот такие простые человеческие вещи. По этому очень хорошо видно лицо муниципалитета. В одной библиотеке, смотрю в ячейках у них полно журналов. Спрашиваю: - Сколько у вас подписных изданий? Откуда же у вас? На что мне отвечают: - Нам все дает наше начальство, что мы ни попросим. - А он откуда у вас сам? - А он из нашего села! Вот так. Понимаете? Антон Алфимов: Скажите, а в большинстве своем, все-таки библиотеки выживают за счет государственных денег, за счет администрации, или за счет пожертвований? Библиотекари - это наши последние просветители. Они занимаются настоящей просветительской работой Мариэтта Чудакова: Я не очень в этом сильна. Но основное знаю. Бюджет библиотек и районных, и сельских складывается из двух составляющих: федеральные и муниципальные деньги. Но, что бывает с федеральными? Часто им не в виде денег это дают, а в виде книг. С муниципальными тоже не так все просто. "Мы, - говорит, - хотим приобрести для библиотеки такую-то книгу". Им объявляют: "Объявляем тендер магазинов". Вообще здесь, извините за грубое слово такое, маразм происходит уже несколько лет. Они объявляют тендер, какой магазин дешевле продаст. Самым дешевым оказывается магазин, в котором этих книг нет. Он выигрывает тендер. Ему говорят: “Давайте заменяйте чем-нибудь". Причем у нас ведь осведомленности о законах очень мало, к сожалению. У нас недаром раньше наши органы бравые говорили: "Законник нашелся!". У нас не любили они тех, кто знает законы. Закон такой есть, это мне сказала директор издательства, которое издает мои книги. Она говорит: "Если вы отдали издательству права на свои книги на год или два, то тендер не нужен". Это так называемая лицензия. Есть закон какой-то, сто тридцатый федеральный. Библиотеки могут непосредственно обратиться в издательство и купить гораздо дешевле эту книгу, чем в любом магазине. Но что устроено? Сейчас библиотекари полностью отлучены от выбора. То, что на моей памяти было. Я работала в библиотеке Ленина 20 лет. И последние три года, так, в силу вещей, я занималась массовыми библиотеками в секторе книгочтения. Так что я очень хорошо это знала. Это было начало восьмидесятых годов. Я очень хорошо узнала эту ситуацию. Понимаете, просто получается какой-то абсурд строго говоря. Тогда можно было библиотекарям через коллектора заказывать книги, которые они хотят. Сейчас библиотекари полностью пассивны. За что же мы их превращаем в пешек? Тогда как библиотекари у нас сейчас в России, как я их всегда называю, это наши последние просветители. Они занимаются настоящей просветительской работой. Их учат пять лет такому действию, которое так немного бюрократически звучит, но очень правильное: продвигать книгу к читателю. Их этому учат. Простите, а почему же они не имеют права продвигать к читателю ту книгу, которую они выбрали из современных книг? Вот такая обезличенность работы библиотекаря, дезактивизация. Они очень активные. Я одно время не любила, считала, что у нас лишнее слово креативный. Полностью заменяется словом творческий. А мне молодые люди объяснили, что есть оттенок. Я теперь его принимаю. Креативный - это не просто творческий, а тот кто, еще начальник какой-нибудь, который умеет создать такие обстоятельства для выполнения своего плана, реализовать. Я согласилась. Тогда хорошо, будем называть креативным. Так вот библиотекари очень креативные. Они придумывают такие варианты как продвигать книгу! Устраивают массовые мероприятия. Я провожу пятый год, сейчас начался шестой конкурс библиотекарей российских. Я его придумала, я председателем жюри остаюсь. И то, что нам присылают библиотекари, – потрясающие, интересные вещи. Это умные активные люди. Их жизнь зависит от того, продвинут ли они книгу читателю, будет ли у них больше читателей. Даже в известном смысле их зарплата. Поэтому тут все очень хорошо устроено. Единственное, что им мешает, не только то, что им не дают денег, им еще не дают возможность выбрать ту книгу, которая им нужна. Начальство, конечно, наше, культурными делами занимающееся сегодня. Знаете, я преподаватель с большим стажем. Я троечника определяю по его действиям за 10 минут. Нами правят сейчас троечники. Есть такое красивое название Спас-Клепики, недалеко от Есенинского села. Я договорилась с библиотекарями, и везла им два чемодана книг. Они говорят: "У нас комплектования ни рубля нет уже третий год. Не дают. И поэтому у нас упадок большой". Я везла им чемоданы детских книг потрясающих, Чуковского и других, с такими иллюстрациями, что мы сами с вами не сможем от них оторваться, и взрослых. Я ехала из Константинова мимо них и должна была к ним заехать. И вдруг они говорят: "К сожалению, наш начальник департамента культуры, он запрещает. Раз заранее с ним не сговорились, то нельзя". Ольга Арсланова: Нельзя принять книги? Мариэтта Чудакова: Я специально его фотографию в Фейсбуке. Говорю, посмотрите на этого молодого человека, с чубчиком таким. Он раньше спортом занимался. Лицо, не внушающее таких чувств теплых. С чубчиком, действительно. И лишил детей целого района Спас-Клепики книг, которые я бесплатно им везла. По своему самодурству! Понимаете? И это происходит повсеместно. Ну, я заговорила вас слишком. Антон Алфимов: Скажите, как вам кажется, сокращение библиотек - это только российская история, или так происходит по всему миру на фоне развития интернета. Мариэтта Чудакова: Я всем миром не занимаюсь. Я всегда говорю, я преподавала в очень разных местах, в разных странах, но я специалист по России. Вы говорите, как в других местах. Антон Алфимов: Спрошу по-другому. Как вам кажется, насколько Интернет губит библиотеки? Ольга Арсланова: Интернет влияет на количество библиотек? Мариэтта Чудакова: Я вам еще раз вам говорю, Интернет - это все очень хорошо. В селе Интернет, либо его нет во многих домах. Ольга Арсланова: Но подождите, в Москве интернет есть, но в Москве нет проблем. Люди ходят в библиотеки. Мариэтта Чудакова: Причем здесь Москва? Мы сейчас говорим про сельские библиотеки. Правда? Нет, давайте доведем разговор про сельские библиотеки. Он крайне важный. Потому что если мы село лишим духовной пищи, то это будет очень плохо. Я даже противница того, что школы укрупняют. Я много этим занималась, расспрашивала разных людей. И когда собирают пять сел, выкидывают из них школы, и все они едут в одно село. Получается, младшие школьники дожидаются в автобусе, когда освободятся старшие. Они к вечеру приезжают домой. Они не могут принимать участие, извините, в сельских работах своих родителей. Родители считают, что это отшибает их от села навсегда. Вообще школа и библиотека - это центры культурной жизни села. Мы обязаны их сохранять. Или мы объявляем, что там живут люди третьей ступени, третьего сорта. И нам на них наплевать. Тогда так объявляйте. Антон Алфимов: Тогда может в село Интернет провести, и книги будут уже в электронном виде? Ольга Арсланова: Антон предложил вместо библиотек провести Интернет. Возможно, это будет дешевле. В России библиотека пока незаменима Мариэтта Чудакова: Нет, это неправильно. Это только красивые слова: провести Интернет. Во многих местах он будет плохо работать. Библиотека незаменима пока в России. Поверьте мне на слово. Я объехала библиотек штук пятьсот. Поверьте мне, что они пока незаменимы. Просто поверьте мне на слово, у вас нет другого выхода. Ольга Арсланова: Но они пользуются популярностью? Мариэтта Чудакова: Интернетизировать надо продолжать. Ольга Арсланова: Это понятно. Но дети, взрослые активно ходят в эти библиотеки? Мариэтта Чудакова: Я вам только сейчас сказала в начале, и снова это готова повторить. Если мы будем ориентироваться только на массы, на цифры, мы страну завалим. Потому что рассуждения типа: 86% за то и т.д. Заявляю официально: историю двигает не пассивное большинство, а активное меньшинство. Это оксиома. Поэтому если мы будем беспокоиться, много ли ходят в библиотеку мы никуда не придем. Нам важно поштучно, что за дети ходят, и мы увидим, что это дети, что называется, отобранные, лучшие в дальнейшем российские граждане. И мы должны им всячески способствовать. У нас вообще идет процесс, он связан с этим явно. Поскольку я повторяю, и нисколько не буду стесняться своих слов, что очень много оказалось у власти троечников, то школы продвинутые математически. В Новосибирске математическая школа была создана Бог знает когда, в начале шестидесятых. Родители других школьников середняков троечников заявили: “А почему у них преподают профессора? Пусть тоже преподают простые преподаватели как у нас!".  Школу разрушили. Вот что идет! Мы должны всячески этому сопротивляться. Мы, люди культуры. Мы должны поддерживать. Естественно права должны быть равные у всех. Образование среднее должны дать качественное всем. Вопроса нет. Но я уверена, что мы особо должны поддерживать одаренных людей, начитанных учеников, тех, которые любят читать, а не тех, которых в библиотеку силком загоняют. Вот ради них библиотеку сельскую можно смело держать. Это окупится. Это в стране окупится, я в этом уверена. Ольга Арсланова: Должны ли сами библиотеки как-то меняться, в соответствиями с реалиями? Мариэтта Чудакова: Меняться они, конечно, как все у нас. Библиотекари не исключение. Всему нашему народу свойственна излишняя пассивность, здесь нет вопросов. Я проехала в 2007 году  на машине всего лишь от Владивостока до Москвы. Останавливалась в 17 городах, поселках. Встречалась с двумя-тремя библиотеками в каждом городе. И в каждой была аудитория не меньше 50 человек. Сейчас вы поймете, ради чего я говорю. У меня была лекция, беседа: "Современная литературная ситуация". Всем было очень интересно, все записывали, что сейчас читать в этом море литературы. А потом начинался обязательный разговор на общественные темы. У нас по-другому не бывает. Из Москвы человек, само собой ясно. И вот вставали один за другим люди, и к моему глубокому сожалению, не было ни одной аудитории, где бы не встал мужчина. Что мне особенно обидно. Я считаю, всевышний знал, что делал, когда разделил на мужчин и женщин. И мужчины должны быть более такими, сейчас поймете какими. И по Некрасову как "Размышления у парадного подъезда": "Разводя безнадежно руками", объявлял: "Так ведь от нас ничего не зависит". Эта фраза повторялась (мы были потрясены с моим афганцем) в каждой аудитории. Значит, 17 поселков и городов умножьте на два-три. И вот эта мысль, что "от нас ничего не зависит", у людей в головах. Но надо им помочь. Подождите, от вас зависит, давайте бросим клич, чтобы вам помогли с комплектованием, ну, например, родившиеся в этом селе, а теперь уже преуспевающие люди. Можно такую составить бумагу. Откликнутся. Я теперь 100% знаю. Я вижу как откликаются. И помогут с комплектованием. И конечно, формы. Конкурс, который я веду, такие интересные придумывают формы. Вплоть до того, чтобы рекламировать книги для учителя о девяностых годах, замечательные четыре книги издали совет, уроки девяностых. Профессора Высшей школы экономики и истфака МГУ издали замечательные книги, небольшие, чтобы учитель мог их прочесть. В Заволжске, близком мне городе, потому что мои родные оттуда родом, они придумали массу чего, среди прочего. Приходят к директорам разных предприятий и рассказывают про эти книги. Те уважительно слушают библиотекарей. Мало того, на улице раздавали закладки. На закладках все эти четыре книги и маленькая аннотация. Предположим, из десяти закладок девять выкинут. Но один прочтет и заинтересуется. Вот формы очень разные придумывают библиотекари. Вот я вовлекаю их в этот конкурс ради того, чтобы они сами начинали думать больше. Антон Алфимов: Спасибо! Наше время, к сожалению, вышло. Мариэтта Чудакова, член Европейской академии, профессор Литературного института была в студии Общественного Телевидения России. Ольга Арсланова: Спасибо!