Гарегин Тосунян и Алексей Порошин — о том, почему банки отказываются кредитовать бизнес

Гости
Герман Князев
предприниматель (г. Нижний Новгород)
Гарегин Тосунян
президент Ассоциации российских банков
Алексей Порошин
руководитель Центра финансово-кредитной поддержки Общероссийской общественной организации «Деловая Россия»

Ольга Арсланова: Итак, мы продолжаем, и впереди большая тема.

Юрий Коваленко: Да, вроде бы кризис и закончился, а вот бизнесу легче не становится никак. Центробанк объявил об отказе от льготного кредитования малому и среднему бизнесу, тут же возник дефицит кредитов, и ко всему банки начали использовать так называемый черный список отказников. Получить "черную метку" – это значит остаться без денег. Предприниматели столкнулись с массовыми отказами в проведении операций и блокировками их счетов.

Ольга Арсланова: Бизнес-омбудсмен Борис Титов рассказал о многочисленных жалобах бизнесменов из разных российских регионов, и обратился в Центробанк с предложением создать службу по защите бизнеса от подобных действий, и привлечению банкиров к ответственности за блокировку без должных оснований. По данным общественной организации "Деловая Россия", с начала года банки заблокировали 500 тыс. счетов предпринимателей. Мы хотим эту проблему бизнеса обсудить, и поговорить более широко о том, как живет и зачастую выживает бизнес сегодня в российских регионах.

В гостях у нас сегодня Гарегин Тосунян, президент "Ассоциации российских банков". Здравствуйте.

Гарегин Тосунян: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: И Алексей Порошин, руководитель Центра финансово-кредитной поддержки Общероссийской общественной организации "Деловая Россия". Добрый вечер

Алексей Порошин: Добрый вечер.

Юрий Коваленко: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Призываем наших зрителей как всегда принимать участие в беседе. Если вы занимаетесь микро-, малым, средним бизнесом, сталкиваетесь с определенными сложностями – пожалуйста, позвоните в прямой эфир, расскажите и задавайте вопросы нашим гостям.

Сегодня мы решили к нашей беседе привлечь бизнесмена, который один из первых поднял проблему блокировки счетов – это предприниматель из Нижнего Новгорода Герман Князев. Герман сейчас выйдет с нами на связи. Основную претензию мы узнаем у Германа. Я так понимаю, что она заключается в том, что раньше банки с удовольствием выдавали кредиты, привлекали бизнес, предлагали разные условия, но в последнее время что-то изменилось. Здравствуйте, Герман.

Герман Князев: Здравствуйте. На самом деле банки по-прежнему продолжают выдавать кредиты и по-прежнему предлагают все свои банковские услуги, и не менее интенсивно, но изменилось существенно после того, как по 115-ФЗ Центральный банк разослал в банки дополнительные инструкции и письмо, по которым их фактически обязал под страхом и под условием отзыва лицензии выполнять несвойственные фискальные функции для банка, контролировать финансовую деятельность своих клиентов, и контролировать все действия, связанные с контрагентами и совершением хозяйственной деятельности. Такого раньше банки никогда не совершали, и сейчас они фактически вынуждены, как они сами говорят, этим заниматься по инструкции Центрального банка.

Ольга Арсланова: Герман, за что бизнесмен, организация могут попасть в этот список?

Герман Князев: Самое интересное, что практически за все. В данном случае по этой инструкции есть какие-то 12, или, как сказали на последнем семинаре, 120 способов и признаков, по которым либо предприниматель, либо юридическое лицо может оказаться в черном списке, счета его могут быть заблокированы, платежи могут быть не проведены. Более того, по новым условиям договоров сейчас все банки активно включают в условия договора следующее: что если счет был заблокирован именно по 112-ФЗ, то есть по признаку обналички или по признаку какой-то не соответствующей лицензии деятельности, то в этом случае банк деньги возвращает за минусом 25-50% от заблокированных средств, что является неким не просто незаконным, неправильным действием, сложно.

Юрий Коваленко: Получается, что денег вообще не получить в таком случае, если получили черную метку, либо каким-то образом можно как частному лицу?

Герман Князев: За минусом 25% или 35%, это как банк с вами будет выстраивать взаимоотношения.

Самое печальное, самое плохое и самое неприятное в том, что даже, например, в том случае, если предприниматель либо юридическое лицо доказывает правомерность своих действий, и показывает документы, на основании которых он с контрагентами рассчитывается, то не то, что никаких извинений, а в это время, например, происходит блокировка счета – это потеря не просто времени, а возможно, потеря контрактов, возможно, потеря графиков платежей, нарушение графика платежей, которые могут повлечь очень неблагоприятные последствия для бизнеса и для компаний. Никаких компенсаций, возвратов штрафов и даже извинений банк не несет. Он просто ссылается на то, что его обязали, и он совершает это механическое действие: блокирует счет и ждет, пока ты перед ним отчитаешься, принесешь договор, контракт и так далее.

Я могу, например, рассказать очень забавный случай, который происходит у нас в городе с некоторыми предпринимателями. Предприниматель проводит платежи, эти платежи блокируются на расчетном счете, и банк сообщает о том, что они подпадают под признаки неправильных, и предлагают принести следующие документы. Ладно бы договор или контракт, который у тебя есть с этим контрагентом. Но, например, договор на аренду офиса у того контрагента, которому ты переводишь денежные средства. Его штатное расписание. Налоговую декларацию.

Юрий Коваленко: Но это коммерческая тайна.

Герман Князев: Это не просто коммерческая тайна. Вы должны представить. У меня, например, предприятие, мы производственная компания, мы производим продукцию, у нас на нашем сайте висит объявление о том, что такие-то условия, такой-то продукт. Нас находит какой-то предприниматель из Владивостока, и собирается совершить у нас покупку. Для этого он совершает авансовый платеж, например, или я, например, должен что-то у него купить, или он у меня. И если я потом позвоню этому клиенту и попрошу его для того, чтобы он совершил у меня покупку моей продукции его договор на аренду офиса, его штатное расписание и его налоговую декларацию – это все равно, что вы придете в магазин купить колбасы, и вам продавец колбасы скажет: "Прежде чем я продам вам этой колбасы, вы расскажите ваше семейное положение, сколько у вас детей, и как они учатся в школе, ваши дети".

Юрий Коваленко: И кредитную историю.

Герман Князев: "Если они получили двойку, то вам колбасы не продадим". Приблизительно так сейчас происходит общение клиентов с банками согласно инструкции Центрального банка.

Юрий Коваленко: А говорили, что кошмарить бизнес не будут, а тут получается не так.

Ольга Арсланова: Герман, скажите, лично вы, я так понимаю, тоже столкнулись с этими проблемами, ваши коллеги в регионе. Куда жалуетесь?

Герман Князев: А некуда жаловаться. Дело в том, что это получается некий замкнутый круг. Ты потом доказываешь, показываешь. Например, у меня в течение с января по сегодняшний день много раз уже запрашивали документы по разным операциям. Лично у меня не было блокировок, ни в какие черные списки мы не попадали, но это отвлечение от дела. То есть ты начинаешь собирать документы, ты посылаешь сотрудников, бухгалтерию для того, чтобы они отчитались по тем или иным проводкам.

Юрий Коваленко: Думаю, не мне одному интересно, что делают люди, которые попали в этот черный список, все они выходят из ситуации. Меняют название организации и заново пытаются начать бизнес, или что делать вообще в такой ситуации?

Герман Князев: Наверное, да. Но при этом там есть одна интересная вещь. Насколько я знаю, они вносят в черный список еще и учредителей компании, поэтому ты можешь просто потом и не открыть. Например, если это юридическое лицо, у него заблокированы счета, и оно попало в черный список, то ни один другой банк этому юридическому лицу счета не откроет в другом банке. То есть это фактически закрытие бизнеса без суда, без следствия. Просто сразу расстрел, и все. Такой 1937-й год с "тройкой". "Тройка" решила, что этот бизнес плохой, он недостойный, у него есть какие-то признаки.

Ольга Арсланова: Проверять не будем, поверим Центральному банку. Герман, пока мы вас не отпустили, может быть, у наших гостей есть какие-то уточняющие вопросы.

Алексей Порошин: В принципе, Герман абсолютно верно говорит.

Ольга Арсланова: Тогда мы будем комментировать все сказанное. Спасибо вам за то, что подняли эту проблему. Герман Князев, предприниматель из Нижнего Новгорода.

Позволю себе процитировать пост Германа из социальной сети. Он писал о том, что речь идет даже не о кредитах, не о заемных средствах, не о чем-то, что банк предоставляет бизнесу, а речь идет о ваших собственных расчетных счетах, ваших собственных выручке и доходах. То есть это просто, как частные банки стали выполнять фискальные функции в отношении частного бизнеса по просьбе государства.

Алексей Порошин: Абсолютно верно.

Ольга Арсланова: Вы так видите? Давайте начнем с банковской стороны.

Гарегин Тосунян: Не по просьбе, а по указанию государства. Поэтому если вы думаете, что банки это делают с удовольствием, вы глубоко ошибаетесь, потому что это, безусловно, приводит к потере клиентов. С точки зрения государства надо понимать, что это выталкивает клиентов во внешний контур финансовых расчетов либо в подворотню. Чаще во внешний контур, потому что люди находят способ, как рассчитываться друг с другом иначе, чем через чрезмерно зарегулированную и неадекватно жесткую систему. Она в чем-то имеет под собой оправдание, и, конечно, 115-ФЗ сыграло свою позитивную роль в борьбе с отмыванием, криминалом, отмыванием в том числе денег, связанных с грязными бизнесами, но все, что перебарщивается, все, в чем дозировка не соблюдается, любое лекарство превращается в свою противоположность.

Ольга Арсланова: Давайте нашим зрителям, которые, может быть, не очень с этим знакомы и не очень хорошо слышали Германа, объясним, как это конкретно происходит. Есть черный список Центрального банка.

Гарегин Тосунян: Есть черный список. Если вы попали в черный список, то банк в принципе уже не захочет открывать вам счет, потому что банк, особенно банк второго-третьего эшелона в таком случае рискует попасть под санкции самого Центрального банка. Причем вы черную метку можете получить из-за того, что какая-то из операций показалась сомнительной, и банк решил с вами расстаться. Но раз вы уже в этот список попали, то уже другой-третий-четвертый банк не захочет открывать вам счет.

Более того, на одной из наших конференций, как раз мы с финмониторингом регулярно проводим конференции, были обращения ряда клиентов, которые говорили, что "Мы в суде доказали правомерность наших операций, что они не несут в себе ничего сомнительного, и мы никакого отношения к криминалу не имеем, абсолютно добросовестные участники", но при этом банки после этого все равно не хотят открывать счет. И спрашивают: "Где нам защититься?". Вы спрашивали: "Где же защита?". На самом деле здесь нужно на мировоззренческом уровне изменить отношение. Когда мы боремся с каким-нибудь негативным явлением, но в этой борьбе перебарщиваем и начинаем фактически каждого прохожего останавливать, проверяя у него документы, раздевая его, потом еще смотря на него в профиль, в анфас, как говорил коллега из Нижнего Новгорода, спрашиваем: "Принеси дневники твоих денег, какие у них оценки в школе", потому что это очень важно для твоего социального портрета, то мы, теряя это время, за реальными уголовниками, преступниками – естественно, уже нам не хватает ресурса, чтобы заниматься более серьезными делами. Поэтому любой перебор в такого рода ужесточениях – это эффект больше отрицательный, чем позитивный. Конечно, всех можно выстроить, раздеть, и с ног до головы ежедневно рассматривать. Но как раз те, кто занимается серьезным криминалом и преступными деяниями, он этим будет только счастлив, потому что когда вы повально всех останавливаете на улицах, то те, кто имеет соответствующие цели и ресурсы, он как раз обойдет все эти преграды. Поэтому, конечно, здесь мера перебрана, и банкам это невыгодно.

Юрий Коваленко: Получается, бизнесов будет меньше и меньше с каждым годом.

Гарегин Тосунян: Так оно и есть. А вы не замечаете, что как бы мы красиво ни формулировали, ситуация для бизнеса ухудшается? Почему мы находимся в стагнации? Мы же ссылаемся в основном на санкции, в основном на какие-то другие причины, на Украину. На самом деле причины-то в нас самих. Не надо искать врагов вне. Так как мы сами себе умудряемся создать такие проблемы, а потом героически мы начинаем преодолевать, но выходя из рецессии, входя в стагнацию, и очень этим гордимся.

Юрий Коваленко: Наверное, вы говорите про весь бизнес, про малый, про микро.

Гарегин Тосунян: Нет, как раз крупный бизнес всегда находит себе соответствующие административные ресурсы и соответствующие возможности, чтобы показать, как он значим для страны, а все, что меньшего уровня, оно… Среди малого и среднего бизнеса есть возможность найти свою нишу, более-менее там жить без проблем, но это больше исключение, чем правило.

Ольга Арсланова: Алексей, хотелось поговорить о масштабе проблемы. Ваша организация приводила эту цифру в 500 тыс. счетов, заблокированных с начала года. Откуда такая информация? Это люди, которые пожаловались, или у вас данные от банков?

Алексей Порошин: Поясню. Во-первых, эта цифра не надуманная. Она выявлена экспертным путем. Бизнес-омбудсмен приводил данные, что еще буквально вначале года их было порядка 200 тыс., но всех взбаламутили методические рекомендации Центрального банка от 21 июля. Прошу заметить, что это были методические рекомендации, даже не постановление, не приказ, а просто банкам рекомендовали более внимательно относиться к их клиентам. Но наши банки, так как у них есть сверху Центральный банк как единый указатель, восприняли это не как рекомендации, а как реальный указ к действию.

Ольга Арсланова: Это правда, что это рекомендации?

Гарегин Тосунян: Да, но, с другой стороны, вы понимаете, что для банков рекомендации Центрального банка выше, чем для вас конституционные статьи.

Ольга Арсланова: Распоряжение нашего главного редактора.

Юрий Коваленко: 500 тыс. счетов. Даже если на каждом из этих счетов лежит по 1000 рублей – это 0,5 млрд руб. Где эти деньги и как они будут распределяться, куда они пойдут?

Гарегин Тосунян: 300 млрд – та сумма, по которой отказали в 2016 году.

Ольга Арсланова: Это же деньги самого бизнеса.

Алексей Порошин: Да. Это заработные платы людей, деньги бизнеса, недопоставленное сырье, уменьшение валового регионального продукта, который мог бы обращаться. Это все приводит к той самой стагнации, о которой говорил Гарегин Ашотович. Все это приводит к тому, что бизнес встает, у сотрудников не платится ипотека, которую он должен платить, и начинается огромный вал проблем. Опять же, говорю, что это были методические рекомендации, но наши банки восприняли их как реальный призыв к действию.

Гарегин Тосунян: Да.

Ольга Арсланова: 500 тыс. Мы предполагаем, что действительно нарушителей, этих самых преступников…

Гарегин Тосунян: Нет-нет, это не преступники.

Юрий Коваленко: Которые попали под рекомендации.

Ольга Арсланова: …их там нет, да?

Алексей Порошин: Прежде всего, это туристическая отрасль, рекламная отрасль, потому что у нас Центральный банк считает посреднические отрасли, что все это связано с сомнительными операциями, так как они посредники. У них нет вроде как добавленной стоимости, потому что у них идет оборот, тут же деньги приходят, и тут же они выходят, так как они посредники.

Ольга Арсланова: То есть банки первый раз узнали о том, что этот бизнес так функционирует?

Алексей Порошин: По сути, так. Сейчас Центральный банк очень жестко следит за тем, чтобы деньги, приходящие на счет, лежали минимум 2-3 дня. Это прямо обязательно.

Гарегин Тосунян: И это справедливо. Это на самом деле один из признаков сомнительных операций, когда очень часто деньги на день-два попадают на счет, уходят. Но это не означает, что эта сомнительность является безоговорочной. Поэтому, когда появляется признак сомнительности, то тут нужно глубже вникнуть в проблему, изучить и понять. Допустим, оттого, что вы чуть-чуть покраснели – это не означает, что у вас высокая температура. Это может быть признаком высокой температуры, но дальше надо взять градусник, померить, поработать с вами, и выяснить, что вы здоровы или больны. Но когда ты по признаку – а рекомендации как раз основаны на признаках, – и еще из-за того, что любую рекомендацию боятся нарушить, ты уже к определенной категории относишь, то это создает массу проблем. В том числе я бы хотел обратить внимание на то, что во многих странах есть группа банков, которые обязаны во всех случаях, которые обязаны даже клиентам, которые в такого рода операциях уличены, тем не менее, открывать счет, проводить за ними более жесткий мониторинг, но обслуживать, иначе мы их выталкиваем в серую зону.

Юрий Коваленко: То есть это программа?

Алексей Порошин: Да, абсолютно верно.

Ольга Арсланова: Об этом и речь. Раз банки в автоматическом, а не в ручном режиме блокируют, следуют этой рекомендации, наверняка должна существовать какая-то служба в самих банках, либо независимая служба, которая занималась бы этим более тщательным мониторингом, измерением температуры, и дальше принимались бы какие-то решения. Почему ни Центральный банк не способствует этому? Вы пытаетесь что-то с этим сделать?

Юрий Коваленко: Персонала не хватает на все эти операции, или почему?

Ольга Арсланова: В чем дело?

Алексей Порошин: Мы пытаемся это сделать, но у нас за последние три года отняли лицензию больше чем у 330 банков, только за этот год у 52 банков отняли лицензию. Банки рады. У меня очень много друзей владельцев банков, но они говорят: "Мы еле пытаемся удержать своих клиентов. Мы понимаем их бизнес, чувствуем их бизнес, но ничего сделать не можем". Поэтому мы как общественная общероссийская организация, наоборот, на каждом мероприятии говорим с Центральным банком об этой проблеме.

Да, бизнес-омбудсмен написал сейчас письмо, и нам обязательно нужно дойти до того, чтобы создать некоторую группу с Росфинмониторингом, что Центральным банком, для того, чтобы создать некий промежуточный период, чтобы не было сейчас огромного вала проблем. Либо сейчас написать отраслевые рекомендации для рекламного бизнеса, туристического бизнеса, потому что каждый бизнес специфичен. Нельзя всех брать под одну гребенку.

Юрий Коваленко: В ваших списках отказников, в черных списках больше каких организаций: малого, среднего, микробизнеса, либо по отраслям как-то, может быть? Статистику проводили?

Алексей Порошин: Я согласен здесь с Гарегином Ашотовичем, что это большей частью микробизнес, который работает с колес, который не может ждать, что у него деньги лежат по 2-3 дня на счете. Это бизнес посреднический, рекламный бизнес, туристический бизнес, это бизнес, связанный с обслуживанием, с бизнесом услуг, где зачастую идет прием денег в наличной форме, сфера обслуживания. А Центральный банк как раз говорит: "Мы полностью блокируем все операции с наличными, мы хотим взять полностью все под контроль, чтобы все операции были только в безнальной плоскости", поэтому ведется с ними борьба.

Юрий Коваленко: Мы сейчас, кстати, говорим по поводу микробизнеса, малого и среднего бизнеса. Наверняка не все в курсе, как они подразделяются. Давайте тогда попробуем расставить точки над "i", посмотрим, как это выглядит. У нас есть подбора инфографики, в которой вы можете посмотреть и понять, что же такое малый, средний и микробизнес.

Начнем с самого простого. Что же такое микробизнес? Прежде всего, это организации с доходами до 120 млн руб. в год, и работает в них менее 15 человек. То есть киоск со сладостями, либо интернет-магазин, будь то салон красоты с 2-3 людьми – это вообще, можно сказать, нанобизнес.

Малое предприятие зарабатывает до 800 млн руб. в год, и трудится в нем до 100 человек.

Средний бизнес – это уже, можно сказать, большой гигант – доход до 2 млрд руб., от 101 до 250 сотрудников. Думаю, у этого предприятия наверняка есть какая-то финансовая подушка либо какие-то возможности каким-либо образом уйти от ситуации, когда счета заблокированы. В таком случае остаются голыми и незащищенными именно микроорганизации, микробизнес и малый бизнес.

Ольга Арсланова: Самые уязвимые.

Алексей Порошин: Все верно.

Гарегин Тосунян: Давайте объективно признаем, что среди микро- и малого бизнеса процент тех, кто и вызывает множество вопросов, и реально оправданно вызывает эти вопросы, тоже выше, чем у среднего, и тем более крупного бизнеса, потому что чем крупнее бизнес, тем больше он на виду. Это не означает, что там исключен криминал, исключены все эти сомнительные операции, но там уже есть что терять. А малый бизнес – вы как раз задавали вопрос по поводу того, как действовать, – заменяют, открывают новый бизнес. В этом смысле малый бизнес легче открыть, потом закрыть, новый открыть, еще закрыть. Но совершенно справедливо мой коллега сказал, что это тоже сегодня преследуется, потому что сам процесс регистрации абсолютно правомерно тоже ставится под определенный контроль. Но все это правильные меры с точки зрения того, чтобы выявить конечных бенефициаров этих криминальных операций и криминальной мотивации. Но это все правильно, если не перебарщивать в части того, что одно дело, когда вы усомнились в его добропорядочности. Усомнились – копните глубже, доведите до выявления реальных преступных целей и намерений, и тогда наказывайте уже в соответствии с Уголовным кодексом. Но если вы усомнились, а он тем более в суде доказал, что это не так, если по истечении времени становится понятно, что этот бизнес в силу своей специфики – коллега говорил, что в силу специфики есть ряд бизнесов, которые требуют и наличности, и быстрого оборота, – то тогда вы уж по крайней мере по этому признаку не гнобите его. Ведь, опять же, человек может внешне выглядеть не очень опрятно, импозантно, вы заподозрили в нем что-то сомнительное, если вы убедились, что в нем нет никаких сомнительностей кроме внешнего вида, то дайте ему возможность ходить по улицам, в конце концов, жить нормальной жизнью. Он конкретных преступных деяний не совершал. Вы всего-навсего признаки сомнительности увидели. Он был небритый, неаккуратный, может быть, чуть-чуть качался, и вы решили, что он выпивший и вообще бандит. Но если вы только заподозрили, но в этом нет дальше оснований, то вы весь свой административный ресурс не направляйте на то, чтобы постоянно его преследовать и запрещать ему ходить по улицам. То есть здесь явный перебор. И этот перебор, кстати, приводит к тому… Многие сейчас ищут истоки такого массового увлечения криптовалютой. А криптовалюта – это в некотором смысле реакция общества, причем не только наша.

Ольга Арсланова: Чтобы с банками не связываться.

Юрий Коваленко: Да.

Гарегин Тосунян: Нет, это тоже расчетная, но которая говорит: "Послушайте, банки до того зарегулировали, до того поставили под прессинг, что мы найдем за счет hi-tech технологий возможность уйти от государственного контроля", а это тоже не есть хорошо.

Ольга Арсланова: Это как раз симптом.

Гарегин Тосунян: Да. Это как раз тот самый путь, по которому мы вытолкнем теперь уже не столько в серую, сколько в инновационную сферу, и преступники в том числе будут пользоваться этой системой, абсолютно неподвластной государству. И если государство сейчас пытается контролировать криптовалюту, то, уверяю вас, во-вторых, это крайне сложно, во-вторых, придумается что-то еще. Так что надо не перебарщивать.

Ольга Арсланова: Несколько сообщений от наших зрителей: "Моей жене банк вынудил закрыть счет, как только платежи и переводы превысили 500 тыс. руб. в месяц в течение двух месяцев. Мы-то думали, что бизнесмены задерживают заработную плату, а оказывается, это Центральный банк задерживает переводы на три дня. Невозможно в любой другой стране так вести бизнес, только у нас такое происходит".

У нас на связи бизнесмен Николай из Астраханской области. Николай, здравствуйте. Я так понимаю, что это история банкротства.

Николай: Да, вы попали как снайпер в цель. Сейчас у меня происходит крик души. Я кричу, наверное, за всех тех, кто на данный момент смотрит вас, и я говорю, что надо остановить это безумие, как укатывается и ухахатывается над нами Запад непосредственно сейчас, когда происходит все это, глядя на то, какие меры принимают, дабы пресечь все незаконное. Пусть те люди, которые занимаются теми делами, непосредственно займутся деньгами, которые текут из страны за рубеж. 75% денег уходит за рубеж. Мне кажется, конкретно этим надо заниматься, а не уничтожать непосредственно то, что дает толчок и основу страны, фундамент.

Ольга Арсланова: Николай, что произошло у вас? Расскажите.

Николай: Честно говоря, в эфир не хочу говорить. Я стал банкротом, и на протяжении двух кварталов непосредственно тех, кого я знаю. Тоже либо люди уходят в тему, либо сворачивают все.

Много других казусов происходит. Не то, что дневник детей хотят говорить, а я уже не хочу крайностей касаться. Это пора давно останавливать. Это просто невозможно.

Алексей Порошин: Я здесь немного не согласен с коллегой, что ухахатывается Запад. Я часто бываю за рубежом, и на Западе, поверьте, не лучше. Там система легализации работает гораздо круче, чем у нас, и здесь открыть счет даже резиденту страны Европы в банке – это представляет достаточно серьезную сложность. Мало того, что на Западе все компании абсолютно легально белые, они прозрачны для банка полностью, и прозрачны с самого рождения физического лица. Там вся история физического лица прозрачна с самого рождения. Поэтому у нас эта система только-только возрождается. Но прав коллега, что бизнесу нужно давать второй шанс, шанс на ошибку. Сейчас, когда идет блокировка счета, что делает банк? Он сразу же блокирует деньги на счете. Ни в коем случае так нельзя делать. Нужно дать вначале клиенту шанс отчитаться по этому платежу. Если он не предоставляет документы в течение 50 дней, тогда действительно блокировать счет.

Ольга Арсланова: А из этого списка как-то можно удалиться, реабилитироваться бизнес может?

Алексей Порошин: К сожалению, нет. В том-то и дело. Мы сейчас написали письмо в Центральный банк, что "Коллеги, а что делать с этим списком? Как из него выходить?". Потому что списки появились, но никто пока не сказал, как из него выйти. А самое обидное для предпринимателя в том, что, попадая в этот список, что нам сейчас говорит банк? "Мы готовы вывести твои деньги единым платежом в другой банк. Ты для нашего банка являешься в черном списке". Но даже если предприниматель открыл где-то счет, они приходят в другой банк, и тут же снова блокируются, потому что они приходят с пометкой из другого банка, что счет был закрыт по 115-ФЗ, а это прямой стимул для вновь получившего банка тут же блокировать счет. И начинается эта карусель.

Юрий Коваленко: В офшоры выводить?

Алексей Порошин: А офшоры вывести это не так просто. Стоит безумных денег, и это не тема этой передачи точно.

Ольга Арсланова: Все-таки главный вопрос, к которому мы в итоге от частных моментов приходим – собирается ли у нас государство как-то поддерживать малый бизнес, как декларируется. Предлагаю поговорить об этом подробнее после того, как мы посмотрим несколько сюжетов из российских регионов. Наши корреспонденты попытались выяснить, как живет бизнес в разных городах, и с какими проблемами сталкивается.

(СЮЖЕТ.)

Ольга Арсланова: Гарегин Ашотович, если говорить более широко о проблемах малого и среднего бизнеса, о взаимоотношениях с банком, у нас такая СМС: "Сегодня не банк обслуживает бизнес, а бизнес обслуживает банк". Согласны с нашим зрителем?

Гарегин Тосунян: Думаю, это философская постановка вопроса. На самом деле здесь обоюдная заинтересованность, обоюдное обслуживание. Но на секунду я хотел прерваться и прокомментировать те сюжеты, которые вы показали, потому что когда мы критикуем многие новации, в то же время надо объективности ради отметить, что при всем этом есть ряд позитивных примеров – их немало, – люди находят себя в производстве меда, в прачечных. Есть движение вперед. Другое дело, что можно этим позитивным примерам жутко радоваться. Но дело в том, что мы нуждаемся в динамичном развитии, а динамичное развитие без нормально регулируемого финансового рынка, который бы стимулировал бизнес, стимулировал в том числе брать займы, осуществлять расчеты, и расчеты, связанные с быстрым оборотом, он невозможен, и если его не будет, то невозможно динамичного развития. А мы как страна гигантских возможностей и ресурсов, уже и так на несколько десятков лет отстаем от развитых стран. Нам нужно догонять этот разрыв, а мы этот разрыв усиливаем, увеличиваем, то меньшими темпами, то большими темпами. Поэтому те негативные примеры, которые приводили сейчас и которые мы комментируем – это не означает, что все ужасно плохо, на самом деле нет никакого. И бизнес находит себе место, и как-то выстраивает свои отношения с банком, но на негативных примерах мы как раз показываем, что является основным стопором нашего более-менее нормального развития. Радоваться 2%-му росту, который нам обещают, якобы до конца года он будет – мне кажется, это слишком опрометчиво, потому что мы при 2%-м росте от Китая, Индии и других стран отстаем, которые с 7-8%, а до недавнего времени 10-12%. Мы должны сидеть и думать не над тем, как кого за рукав схватить по каждому поводу, а как стимулировать каждого, кто хоть что-то делает. А на самом деле такой стимуляции мы не видим ни в финансовой сфере, ни в бизнес-сфере. Мы видим больше поиска соринки в глазу, больше поиска поводов для придирки.

Ольга Арсланова: Такой очень навязчивый контроль.

Гарегин Тосунян: Это вроде как важно, очень значимо, потому что борьба с криминалом, борьба с терроризмом и прочим. Это все важно, но ведь можно одновременно бороться с преступлениями реально эффективно, но не бороться со всем населением и со всем бизнесом.

Ольга Арсланова: Алексей, при этом регулярно отчитываются у нас разные ведомства, Правительство о том, что выделяются гранты, осуществляется помощь конкретно малому и среднему бизнесу, программы целые для этого организуются. Есть ли у вас информация о том, сколько эти программы стоили, и принесли ли они для сферы бизнеса какой-то ощутимый результат?

Алексей Порошин: Я не только могу сказать, я участвую в этих программах, активно мы работаем с Корпорацией МСП, я член рабочей группы по запуску бизнес-навигатора Корпорации МСП, мы постоянно активно участвуем и с Фондом содействия инновациям, и с Фондом содействия промышленности. Все эти институты реально действуют. Я лично езжу по два региона в неделю, мы общаемся с бизнесом, видим, что у бизнеса есть недоверие государства, и им лучше работать самим. Но поверьте, сейчас та же самая Корпорация МСП действительно делает очень много для помощи субъектам малого и среднего бизнеса. Сейчас ставка для малого бизнеса составляет 10,6% годовых. Да, получить ее не всегда просто, от предпринимателя нужны финансовые знания, чтобы подготовить документы и прийти в банк. Но эти механизмы работают, Корпорация полностью выполняет свои KPI. Бизнес-навигатор будет к концу года работать на смартфоне, где тот же микробизнес сможет_ найти любые помещения достаточно оперативно. По крайней мере мы вы "Деловой России" даже создали Центр финансовой поддержки как раз для отслеживания всех институтов развития, и мы видим, что зачастую с каждым днем институты работают все эффективнее и эффективнее.

Ольга Арсланова: Послушаем Виктор из Москвы. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Хочу задать вопрос. Производственные малые предприятия, занимающиеся производством пластмассовых изделий, с оборотом примерно до 1 млн руб. в месяц, численность 4 человека, мы не имеем возможности перейти на упрощенную систему налогообложения, потому что мы работаем в системе НДС-ников, у нас все контрагенты НДС-ники, мы вынуждены выставлять НДС, счета-фактуры. И у нас такая ситуация. Мы платим НДС – разницу между входным и выходным, – мы платим 20% на прибыль. Чтобы нам получить заработную плату, мы еще платим 30% в фонды, и 13% подоходного. Короче говоря, ничего не остается. Причем это не крупное предприятие, здесь нет постоянных заказов, нам нужны запасные оборотные средства. Я уже не говорю о том, что у нас есть один литьевой станок, мы не можем уже несколько лет приобрести второй и расшириться.

Что предпринимается для решения вопроса малых производственных предприятий, которые не имеют возможности перейти на упрощенку? О льготах говорил Титов, помню, два года собирал совещание, по-моему, в Иванове, но дело так и не сдвинулось. Малый производственный бизнес нереален на сегодняшний момент, потому что 4 человека, что 4000 человек – все налоги одинаковые.

Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо. Тот случай, когда, может быть, и не нужна какая-то финансовая помощь от государства, гранты, а нужно, чтобы не мешали работать.

Алексей Порошин: В Москве на текущий момент как раз для малого производственного бизнеса существует огромное количество возможностей и льгот, просто коллега об этом, наверное, не знает.

Ольга Арсланова: А где он может узнать об этом, и такие же люди, как он?

Алексей Порошин: Во-первых, есть тот же самый бизнес-навигатор Корпорации МСП. Коллега может зайти на сайт smbn.ru, и там показаны все меры финансовой и нефинансовой поддержки. Там указаны все коворкинг-центры, технопарки, индустриальные парки Москвы и Московской области, где огромное количество льгот.

Ольга Арсланова: Все равно складывается такое ощущение, что что-то где-то существует, но как-то в отрыве от практики, то есть люди этим по факту…

Гарегин Тосунян: Прав мой коллега, что нужно быть чуть более въедливым, искать, находить решения. Но это, тем не менее, не противоречит вашему тезису о том, что слишком много препонов, и в этом смысле тот, кто меньшего масштаба, и тот, кто один-два раза уткнулся в соответствующие стены, барьеры, он теряет доверие, теряет оптимизм.

Ведь можно по-разному. Можно создать такую финансовую атмосферу, при которой люди в бизнес будут двигаться, и будут двигаться с удовольствием.

Например, в 1990-е годы мечта школьников была стать банкирами. Сегодня спросите, о чем мечтают школьники. Они мечтают стать налоговыми инспекторами, хотят почему-то в МЧС работать, госчиновниками. Все зависит от той атмосферы, которую вы формируете, и стимулируете к чему. Уже отмечалось, что довольно большой объем средств выводится за рубеж. Почему? Потому что если ты своей банковской системе не очень доверяешь с точки зрения сохранности, надежности… За рубежом тоже очень много требований, очень жесткие требования, иногда совершенно неоправданные, но, с другой стороны, если ты там уже стал клиентом банка, то на протяжении длительного периода не может произойти, что за счет каких-то нововведений тебя надзорные органы заставят к своему клиенту относиться. Нет, он уже имеет историю.

Юрий Коваленко: Все, о чем мы сейчас говорим, загоняет бизнес все глубже и глубже в могилу. Это ведь меры по поддержке бизнеса. Почему так получается, что пытаются сделать лучше, а получается только хуже? Вообще не могу понять.

Гарегин Тосунян: Я вам какой-то ответ, может быть, дам, одну из версий. Это всего-навсего гипотеза. У нас есть тренд в сторону укрупнения, огосударствления, и этот тренд поддерживается теми, кто заинтересован в том, чтобы происходило укрупнение и огосударствление. А почему их интерес легче реализуется и быстрее реализуется, потому что у нас система лоббирования очень закрытая. Если я приду в соответствующий кабинет и объясню, что очень хорошо бы все централизовать, все укрупнить, все огосударствить, потому что это в интересах государства, то мне очень быстро поверят, хотя на самом деле в интересах государства как раз важно, чтобы было диверсифицировано, чтобы было множество точек роста, чтобы был широкий спектр малого, среднего, чуть более крупного, чуть менее крупного, а не только гиганты и монополисты.

Ольга Арсланова: Вы говорите о каком-то абстрактном государстве, да?

Гарегин Тосунян: Нет, я о нашем государстве в сегодняшней ситуации говорю.

Ольга Арсланова: А для современной России нужно развитие малого и среднего бизнеса? Зачем это нужно сейчас, когда можно продолжать бюджетный сектор разбирать?

Гарегин Тосунян: Скажите, пожалуйста, кто принимает решения? Определенные люди. Кто к ним имеют доступ? Тоже очень ограниченный круг определенных людей, которые возглавляют определенный масштаб бизнеса. Поэтому когда речь идет о том, чтобы провести какое-то решение, то, естественно, обкатывают и инициируют его в основном как раз люди, имеющие масштабный бизнеса, тот, кто помельче, его мнение очень тяжело доходит до соответствующих властных институтов и структур. Почему? Потому что они должны были бы через представительную власть, наверное, доводиться. Но вы понимаете уровень нашей представительной власти. Не буду комментировать. Они должны были бы через общественные организации. Но, слава богу, есть "Деловая Россия", есть "Опора", есть "РСПП". Но их пока через эти каналы доведешь, тоже мало не покажется.

Я являюсь проповедником идеи лоббирования закона о лоббировании, потому что любое принимаемое на государственном уровне решение должно иметь публичный характер, прозрачный, понятный механизм.

Алексей Порошин: Согласен.

Гарегин Тосунян: Почему принимается то или иное решение, кто его лоббирует. Если оказывается, что каждое принимаемое решение в подавляющем большинстве лоббируется крупным бизнесом, крупными банками, крупными структурами, то понятно, в чьих интересах это принимается. Поэтому монополизация, централизация, олигополизация как раз приводит к тому, что в целом происходит стагнация. Но зато для крупных участников это вполне на душу ложится.

Юрий Коваленко: Получается, по итогу у нас окажутся большие крупные предприятия, вполне себе государственные…

Гарегин Тосунян: Абсолютно верно.

Юрий Коваленко: …а мелкие, средние и микро- превратятся в база в нехорошем смысле слова?

Гарегин Тосунян: Даже в это не превратятся, а постепенно уйдут.

Алексей Порошин: Я считаю, никуда малый и средний бизнес не уйдет. Такая огромная страна как Россия не сможет жить без малого и среднего бизнеса.

Ольга Арсланова: Вы говорите, никуда не уйдет. Сколько у нас населения участвует в малом бизнесе? Чтобы мы понимали масштабы бедствия.

Алексей Порошин: По данным реестра Налоговой инспекции в стране зарегистрировано 5,5 млн компаний малого и среднего бизнеса.

Гарегин Тосунян: А реально работающих 10%.

Алексей Порошин: Думаю, что больше.

Ольга Арсланова: То есть если сравнивать с западноевропейским уровнем, то это капля в море. Имею в виду по соотношению к населению, а не по количеству зарегистрированных.

Алексей Порошин: По соотношению к населению, наверное, это капля в море, но по количеству предприятий это нормальная европейская величина.

Юрий Коваленко: Но это одно предприятие на 50 человек.

Гарегин Тосунян: По доле ВВП иначе. Более 60% ВВП Италии производит малый бизнес. В Штатах производит. У нас дай бог, если до 20%.

Алексей Порошин: Продолжу мысль. Смотрите, что происходит, откуда пошла эта волна. Мы все видим, что в преддверии выборов у нас идет снижение налогов и сборов. Государство взяло себе цель на полностью перевод всех оборотов в безналичный оборот, снижение всех наличных операций. Были выборочные методические рекомендации, поэтому эта волна все равно сейчас достаточно быстро сойдет.

Приведу очень интересный факт. Мы общаемся с банкирами. Приходит так называемый черный список, но из черного списка по блокировке счетов обращаются с тем, что встал бизнес, "Пожалуйста, помогите", всего 10%. То есть 90% компаний, которые закрываются – это как раз те самые компании-однодневки, которые тут же пропадают, угасают. То есть это, по сути, как раз тот самый нелегальный бизнес. По сути, то давление на себе и участь постигла всего 10% нормального бизнеса, а 90% взяли и закрылись.

Юрий Коваленко: То есть все-таки сделали лучше?

Алексей Порошин: Конечно.

Ольга Арсланова: Успеем принять еще один звонок. Виктор, Нижегородская область.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Виктор, я из города Саров Нижегородской области. Я хотел бы озвучить проблему предпринимателей на всю страну. У нас проблема в чиновниках.

Так как город Саров закрыт, у нас существует аренда земли. Аренда земли с 2016 по 2017 год превысилась в 22 раза. Могу сказать в цифрах.

Например, люди платили 26 тыс. в год за аренду земли, за какой-то кусочек, в итоге в 2017 году им приносили счета уже по 662 тыс. Вдумайтесь просто! Например, производитель в 2016 году платил 100 тыс. за какой-то маленький кусочек земли, а в итоге в 2017 году приносили счет на 3,5 млн. Это действительно уничтожение предпринимательства в городе Саров.

Ольга Арсланова: Спасибо, Виктор. Главное мы услышали, у нас немного времени. Если можно, тогда коротко вопрос. Чиновник, госмашина, система сегодня больше помогает малому и среднему бизнесу или мешает?

Гарегин Тосунян: В отдельных местах помогает. Приводили пример МСП, они действительно помогают. И специальная комиссия, рабочая группа под руководством зампреда Правительства Шувалова действительно очень много делает. Я просто член этой рабочей группы, и я вижу тот интерес, который проявляют к развитию малого бизнеса. Соответственно, Браверман как руководитель МСП, тоже старается в этом направлении. Но это больше отдельные примеры.

А в целом коллега привел с землями. А возьмите, что происходит с кадастровой стоимостью недвижимости.

Юрий Коваленко: Ой, это тема отдельной передачи.

Гарегин Тосунян: Десятикратное увеличение. Здесь можно сказать, что государство помогает? Сразу удивляешься.

Ольга Арсланова: Коротко ваша позиция.

Алексей Порошин: Моя позиция следующая. Когда Владимир Владимирович скажет, что нужно досконально помочь малому бизнесу…

Юрий Коваленко: Досконально помочь – это звучит как досконально добить.

Алексей Порошин: …тогда мы заживем все в другой жизни.

Ольга Арсланова: Спасибо нашим гостям.

Юрий Коваленко: Бизнес оздоровили, но драконовскими мерами. Большое спасибо нашим гостям.

У нас в гостях сегодня был Гарегин Ашотович Тосунян, президент "Ассоциации российских банков", и Алексей Порошин, руководитель Центра финансово-кредитной поддержки Общероссийской общественной организации "Деловая Россия".

Тема часа