Ольга Арсланова: А вы занимаетесь благотворительностью? В Правительстве страны считают, что волонтерство и взаимопомощь в нашей стране развиты, но можно сделать еще больше и нужно помочь этому на законодательном уровне. Петр Кузнецов: Международные эксперты составили рейтинг щедрости в разных странах, и вот что у них получилось. Россия, наша страна, по итогам десяти лет исследований заняла только 117-е место, во втором столбике. Всего в списке 126 стран, чтобы вы понимали. Рейтинг показывает, как часто граждане отдельного государства делают пожертвования, помогают нуждающимся и занимаются волонтерством. Самыми щедрыми оказались Штаты. Второе место занимает Мьянма, а третье – Новая Зеландия. После России следует Хорватия. И обратите внимание: 126-й – Китай. Рейтинг самых отзывчивых стран замыкает как раз Китай. Надеюсь, я вас не запутал. Ольга Арсланова: Совершенно разные страны, разные доходы, разные богатства. США и Мьянма, но при этом они рядом. Давайте разбираться с этим рейтингом и вообще с тем, как относятся к благотворительности в нашей стране, с Катей Бермант, директором фонда «Детские сердца». Катя, здравствуйте. Екатерина Бермант: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вот эта информация, которая… Каждый год, насколько мы понимаем, этот международный рейтинг благотворительности составляется. О чем он нам говорит? Там далеко не все страны. Не очень понятно, как велись расчеты. Это в абсолютном каком-то значении, выражении или сколько людей участвует? В общем, о чем это наше 117-е место нам может сказать? Екатерина Бермант: Ну, я думаю, что оно говорит примерно правду. Мы действительно не на первых местах, это совершенно точно. Несмотря на то, что статистика показывает, что огромное количество граждан занимаются благотворительностью, но тем не менее на самом деле они путают благотворительность и милостыню. То есть если человек бросил копеечку в шапку нищего, то ему кажется, что он занялся благотворительностью. Благотворительность – вещь системная. Благотворительность помогает категориям населения. Это не милостыня ни в коем случае. Если вы отнесли вещи в храм или привезли конфеты в детский дом – это не благотворительность, а это всего лишь первый шаг к ней. Настоящая благотворительность – это профессиональная вещь. Это когда люди объединяются для решения каких-то больших проблем. Например, проблема бездомности. Вот мы сейчас видим, наблюдаем в Москве скандал с «Ночлежкой». «Ночлежка» – это питерский фонд, который решает проблемы бездомности в Питере. Москва не хочет пускать «Ночлежку» к себе. Почему? Потому что они не хотят видеть и вообще участвовать в жизни людей, которые плохо одеты, плохо пахнут, они, может быть, пьяны. Но если их отмыть, накормить и держать в гигиеническом состоянии, то они не будут так раздражать граждан. Но граждане не хотят этого делать. И это говорит только о том, что уровень эмпатии, сознательности и вообще доверия и любви друг к другу в нашей стране чрезвычайно низкий. Ольга Арсланова: Идея на законодательном уровне с этим что-то сделать вам нравится? Сейчас об этом говорят в российском Правительстве. Екатерина Бермант: Законы – вещь очень сложная. Их надо составлять так, чтобы не выстрелить себе самому в ногу. Самое главное, что должно произойти в нашей стране, – это пропаганда добра. То есть мы должны твердо знать, что есть социально одобряемое поведение. И образцы этого социально одобряемого поведения на должны показывать с экрана. Все артисты, все шоумены, все спортсмены, все жены больших чиновников должны активно участвовать в благотворительности. Тогда люди поймут: «Ага, это нормально». То есть телевизор должен показывать благотворительность постоянно. А ведь мы видим только скандалы по телевизору, и, как правило, надуманные. Петр Кузнецов: Вы начали с того, что считать благотворительностью. А можно ли считать благотворительностью, когда человек, да, благотворительностью занимается, но об этом тут же рассказывает? Можно ли это считать чистой благотворительностью? Екатерина Бермант: Безусловно. Мы все время просим: если вы действительно занимаетесь благотворительностью, если вы переводите деньги в благотворительные фонды, если вы волонтерите, то говорите об этом, говорите друзьям, пишите в газете, в Facebook, где угодно, потому что тогда это будет вписываться в нормы социально одобряемого поведения, и ваши друзья будут брать с вас пример. Петр Кузнецов: Просто те же самые бизнесмены, как говорят, занимаясь благотворительностью, тем более рассказывая об этом, делают существенные инвестиции для себя любимого в итоге. Екатерина Бермант: Никакую инвестицию они не делают. У нас нет никакого государственного налогового поощрения тем, кто занимается благотворительностью (имеются в виду компании), никак они не поощряются вообще. Некие налоговые вычеты могут совершить граждане, но, поверьте, это такие копейки, что ради них, в общем-то, и морочиться не стоит. У нас никак она не одобряется. Ольга Арсланова: А должны ли быть эти хотя бы налоговые какие-то преференции для тех, кто занимается благотворительностью, чтобы сейчас хотя бы, на этом начальном этапе, стимулировать? Екатерина Бермант: В огромном количестве стран это есть. Но системная коррупция, которую мы наблюдаем у нас в стране, вполне возможно, будем мешать этому. Ведь был очень короткий момент в нашей жизни, еще при Ельцине, когда буквально полгода у нас были налоговые послабления для компаний, занимающихся благотворительностью. И что тогда произошло? Произошел полный кошмар и бардак. Петр Кузнецов: То есть у нас благотворительность – это просто не заниматься коррупцией. Это тоже благотворительность. Екатерина Бермант: Не надо заниматься коррупцией – и уже будет хорошо. Петр Кузнецов: Да-да-да. Екатерина Бермант: Не надо заниматься коррупцией – тогда и с благотворительностью будет все в порядке. Петр Кузнецов: Очень коротко. Средний такой портрет благотворителя опять-таки среднего? Пол, возраст и должность. Ольга Арсланова: Нам многие люди просто пишут: «Нет денег, чтобы благотворительностью заниматься». Екатерина Бермант: Это очень просто! Посмотрите на меня. Я пожилая интеллигентная женщина, получающая средний доход. Вот это и есть основной наш даритель. Мужчины участвуют очень мало – 30%. А 70% – женщины. Ну, так скажем, 35 плюс, но сильно плюс, скорее 40. Ольга Арсланова: И с небольшими зарплатами? Петр Кузнецов: Это отличная (в хорошем смысле) реклама – то, о чем вы говорили. Екатерина Бермант: Весьма несостоятельные. Мы всегда повторяем, что 100 рублей, переведенные ежемесячно в благотворительный фонд, – это как раз то, что даст нашей благотворительности непрерывный, постоянный приток денег. И если каждый человек это сделает… Петр Кузнецов: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: «Занимаетесь ли вы благотворительностью?» «Да» – 36%, «нет» – 64%. Оставайтесь с нами. Впереди новости, а дальше большая тема.