Анастасия Сорокина: «Пожалуйста, обложите нас налогами!» – вот с такой просьбой обратились более 80 миллионеров и мультимиллионеров из США и стран Запада к своим властям, чтобы помочь им справиться с последствиями пандемии. Пока в одной части света богатые сами просят забрать у них деньги, в России обсуждают предложение президента повысить НДФЛ для граждан с доходами более 5 миллионов рублей в год с 13 до 15%. Александр Денисов: У нас просить не надо, мы так сделаем. Владимир Путин: С 1 января будущего года изменить ставку налога на доходы физических лиц с 13 до 15% для тех, кто зарабатывает свыше 5 миллионов рублей в год. Сразу уточню, что повышенной ставкой будут облагаться не все доходы, а только та их часть, которая превышает 5 миллионов в год. Но и это даст бюджету порядка 60 миллиардов рублей. Эти средства предлагаю окрасить, как говорят специалисты, защитить от любого другого использования и целевым образом направлять на лечение детей с тяжелыми, редкими заболеваниями. Александр Денисов: Ну, президент предложил, а ВЦИОМ провел тут же исследование, как относятся граждане к этому повышению НДФЛ. Две трети одобрили, считают, что все прекрасно, нужно вводить немедленно 15%, а вот не одобрили 12%, ими, похоже, и займутся. Почему одобряли? Ну, считают, что богатые должны платить больше; многих устраивает, что деньги пойдут на нужное дело, помогут в лечении детей, на соцвыплаты; 11% полагают, что это сгладит разницу между богатыми и бедными; 14% просто сказали, что это справедливо, – ну справедливо, как говорится, и хорошо, и точка. Анастасия Сорокина: Были, конечно, скептики, которые посчитали несправедливым решение... Александр Денисов: Двенадцать процентов. Анастасия Сорокина: Двенадцать процентов сказали, что ничего не изменится. Вот что думают по этому поводу наши эксперты, сейчас узнаем. На связи Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики. Владимир Владимирович, здравствуйте. Александр Денисов: Владимир Владимирович, здравствуйте. Владимир Карачаровский: Здравствуйте. Александр Денисов: Владимир Владимирович, а вот если так посмотреть, вот у меня, кстати, многие коллеги сразу забеспокоились, решили, что это атака на средний класс, что, мол, их-то как раз и ошкурят, знаете, под 15%. А где... Вот почему считается, что тут несправедливо? Например, получает человек миллион и платит с миллиона 130 тысяч рублей, да, в месяц? Много платит, где тут несправедливость? Кто-то получает, допустим, 100 тысяч рублей, получает 13 тысяч, все справедливо, так если взглянуть-то математически. Владимир Карачаровский: Ну, вы имеете в виду вот этот вечный спор о том, что плоская шкала налогообложения тоже справедлива? Александр Денисов: Да-да-да, конечно-конечно. Владимир Карачаровский: Потому что чем больше у человека доход, тем он больше плачет... платит, даже если он выплачивает тот же самый налог... Александр Денисов: И плачет тоже, и плачет, Владимир Владимирович, тоже. Анастасия Сорокина: И плачет тоже. Владимир Карачаровский: Да. Нет, действительно, это давние споры о том, прогрессивная шкала справедлива или нет. Действительно, если все платят по 13%, то богатые все равно в абсолютном выражении платят больше. Такая точка зрения есть. Но есть и другая точка зрения, там аргументов достаточно много, один из них, наиболее известный, так называемый компенсационный аргумент. Он состоит в следующем, что основная доля расходов бедных слоев или средних слоев населения – это продукты питания, продукты первой необходимости, а основная доля расходов богатого класса – это предметы роскоши. А ведь в России, вот, кстати, недавно повысили, например, НДС на 2%. И вот все вот эти косвенные налоги – НДС, пошлины, акцизы – ложатся прежде всего на тех, у кого высокая доля расходов на такое первичное потребление, на основные нужды, то есть ложатся в основном на бедных. И поэтому вот этот факт... То есть эти косвенные налоги платят в основном бедные, для богатых они не заметны, и вот это надо компенсировать более повышенной ставкой налогообложения для богатых, это один вариант, например, объяснения, почему прогрессивная шкала налогообложения справедлива. Но другой момент – это специфически, например, российский момент, что у нас бизнес, вот у нас класс богатых возник как будто бы ниоткуда, там очень мало людей, которые, конечно, сейчас уже появляются, но тем не менее очень мало людей, которые построили свой бизнес с нуля. То есть российский капитализм пока не создал своего ВВП, который он имел бы полное право тратить на себя, забирать себе. Пока мы имеем дело в основном с перераспределенным советским ВВП: вот была социалистическая собственность, ее в начале 1990-х гг., в течение 1990-х гг. раздали, возник класс богатых на фоне падения общественного благосостояния. Вопрос – а какова природа этого богатства? Это вот первородный грех российской экономики, он подлежит искуплению, так сказать. И поэтому... Просто если этого не делать, то это искажает мотивы основных экономических агентов: тех, кто получил в дар такую собственность, он, так сказать, демотивирует как-то работать, думать о социальных инвестициях; тех, кто ее не получил, он тоже демотивирует, вот этот первородный, так сказать, грех российской экономики, потому что ну несправедливо все в обществе. И прогрессивная шкала прежде всего ликвидирует несправедливость в том смысле, что она возвращает часть доходов, полученных как бы в дар, незаслуженных доходов, на базе которых, собственно, весь богатый класс создал свое первоначальное благосостояние и продолжает его приумножать, например, такие аргументы. Ну и потом, в конце концов, богатый класс, мы его называем элитой, а у элиты, прошу прощения, кроме богатства, есть еще и миссия; если у элиты нет миссии, нет социальной ответственности, то это просто олигархат и с ним вообще не надо считаться. А вот если это элита, то у нее должна быть социальная ответственность. И вот то заявление, о котором вы говорили, заявление миллиардеров из разных стран, которые говорят, что в период пандемии, ну и вообще общество, мир достиг такого уровня глобальных проблем, который требует от нас, от мировой элиты, повышенным внимания к этим проблемам, – это очень показательно, они размышляют как элита. А мы всегда говорим, что вот мы сейчас давайте не будем повышать налоги для богатых, потому что не дай бог они уйдут в тень. Если они уйдут в тень, то тогда это не элита, вот. Поэтому вот это третий аргумент, который, безусловно, в пользу введения прогрессивной шкалы налогообложения. Ну и самый распространенный аргумент: прошу прощения, 13% когда платит бедный, я не знаю, с 20 тысяч, с 30 тысяч рублей дохода, это некупленная рубашка, рубашечка какому-то из детей или некупленное мороженое. А когда платит 13% своего дохода богатый, ну не знаю, ну это некупленный ящик дорогого коньяка или некупленный обновленный какой-нибудь, я не знаю, кабриолет своему сыну, это разные вещи. Поэтому вот прогрессивная шкала налогообложения с точки зрения всех этих аргументов справедлива и ее нужно вводить. То, что предлагается президентом, – это, безусловно, правильно. Другое дело, почему только +2%. Ну, это хотя бы компенсирует то относительно недавнее повышение на 2% НДС, ну условно говоря компенсирует, то есть хотя бы эту справедливость восстанавливают. То есть это как раз тот минимум, который власть должна была сделать. Анастасия Сорокина: А позволит это решить поставленную задачу с социальными выплатами? Вот сумма 60 триллионов – как вы оцениваете? Владимир Карачаровский: Нет, там не 60 триллионов, нет-нет, там 60 миллиардов рублей. Анастасия Сорокина: Шестьдесят миллиардов рублей – сможет это помочь? Владимир Карачаровский: Ну смотрите, ведь очень... Мне вообще-то очень понравилась идея президента, вот как окрашивать эти выплаты. То есть, я думаю, это и собираемость налогов по идее должно резко повысить: если у тебя просто взимает государство, то ты можешь считать это несправедливым, ты можешь быть не согласен с политикой, а если у тебя берут деньги и гарантируют тебе, что это пойдет на помощь больным детям, это уже совсем другая ситуация. И если вот все такие... Ведь можно, допустим, следующий шаг будет, еще 5% прогрессивной шкалы ввести на какие-то другие нужды, на другие важные социальные вещи, то, возможно, это как раз тот путь, который позволит ну вот это, что ли, в глазах класса богатых сделать легитимным вот это вот повышение ставки налогообложения. Но тут есть проблемы, связанные с тем, что, конечно, вообще бюджетная система, по-моему, ни одной страны, если я не ошибаюсь, еще не имела дела вот с такими «окрашенными» выплатами. Очень сложно именно какой-то конкретный налог направлять на конкретные расходы. Есть бюджет в целом, он в целом покрывается всеми налогами, а так это очень сложная бюджетная задача. Ну я не знаю, насколько она выполнима, это как бы наш вызов, наша новация. Если нам удастся в России это сделать, я думаю, мы будем, так сказать, авангардом в этом смысле, откроем совершенно новый, так сказать, подход к бюджетированию, это было бы очень интересно. Но в принципе это очень сложно. А следующие 5% мы будем на военно-промышленный комплекс пускать – так часть элиты, безусловно, на это тоже согласится с большим удовольствием отдавать деньги, а кто-то, наоборот, будет противником этой меры. Ну, здоровье населения или там увеличение здоровых лет жизни – это одна из самых популярных мер, на которую люди готовы жертвовать деньги и платить налоги, здесь, конечно, это достаточно серьезный мотив. Но это очень сложно для бюджетного процесса, то есть у вас поступают налоги, а вы должны понять: ага, вот эта часть только сюда, мы ее не можем тратить на пенсии, а только на больных детей, а вот эти мы можем тратить, условно говоря, только на программы здравоохранения, но не на учителей. То есть это очень путаная такая система. Я не знаю, с ней справиться достаточно сложно... Александр Денисов: И главное, Владимир Владимирович, этим же придется заниматься регионам, НДФЛ – это же региональный налог, он поступает в регион, то есть это регионам красить и потом решать. Владимир Карачаровский: Да. Ну вот это еще один очень интересный вопрос, действительно, НДФЛ остается в бюджетах регионов, частично идет в местные, муниципальные бюджеты. Я думаю, что... И вот в связи с этим эксперты говорят о том, что просто богатые регионы станут еще богаче, а бедные, так сказать, для бедных ничего не изменится, соответственно, разрыв вырастет между регионами, но это не моя мысль. То есть в данном случае, действительно, если уж всерьез заниматься прогрессивной шкалой налогообложения, то нужно, на мой взгляд, значительную часть доходов, которые будут получены от прогрессивной вот этой вот ставки, направлять именно в центр, то есть нужно принцип бюджетирования федерального изменить. С этим придется столкнуться, это будет вполне разумно, регионы от этого не обеднеют, а центр получит дополнительный финансовый инструмент решения проблем. Ведь мы видим, вот сейчас мы переживали очень сложный период пандемии – что делало государство? Осуществляло централизацию всех решений. Да, президент говорил о том как раз, что даются определенные свободы регионам, но тут же мы, значит, натолкнулись на проблему, например, тех же самых совершенно разных подходов регионов к начислению выплат врачам, пришлось вновь централизовать решение этого вопроса. Так или иначе, к сожалению или к счастью, это, может быть, рок России, она может эффективно управляться только бюрократически, с этим нам придется иметь дело, и вопрос в том, как это бюрократическое управление центральное сделать максимально эффективным. Александр Денисов: Владимир Владимирович, вот интересный момент. Удивительно, как быстро время летит, как все быстро меняется. Я вот помню, еще буквально пару месяцев назад, когда Силуанова еще в том правительстве спрашивали про повышение НДФЛ, да и президент тоже, он говорил, что нет, повышать не будем, и логика была, что все уйдут в тень. Как быстро все течет и как быстро меняется. Вас не поражает вот это вот? Все, мы по-другому смотрим на вещи. Владимир Карачаровский: Ну, да... Видимо, слишком быстротечным является просто шквал событий, в который мы попали, поэтому приходится перестраиваться на ходу. И про веерные выплаты сначала говорили только отрицательно, а сегодня семьи с детьми уже получили 2 раза по 10 тысяч. Все действительно очень быстро меняется. Это очень хорошо, что вот президент и правительство вновь открыли этот вопрос о некоем перераспределении доходов, о некоем возврате, пересмотру, так сказать, основ концепции справедливости, что ли, в обществе, да, и направление это в целом правильное. Другое дело, вот возвращаясь к вопросу, который вы задали несколькими минутами раньше, конечно, 2% – это не совсем понятно. То есть здесь вот есть проблема следующая, что сигнал классу богатых, ну и вообще рынку, предпринимателям, власть имущим, вернее имущему классу, подается достаточно настораживающий. То есть им как бы говорится, что, смотрите, консенсус по поводу плоской шкалы немножко подходит к концу, мы начинаем чуть-чуть менять эти подходы, и это настораживает этот класс, возникают процессы, которых раньше не было. И это достаточно серьезно, потому что государственные чиновники, топ-менеджмент госкорпораций, крупные предприниматели, которых вовлекают в государственно-частное партнерство, – это ведь основа вертикали власти в России. И когда эти интересы, интересы этих людей начинаешь серьезно задевать, то мы должны давать себе отчет, что мы немножко начинаем, точнее правительство, подтачивать вертикаль власти, а это в России очень опасно. Вот вертикаль власти в России должна быть совершенно твердой. И когда мы начинаем о введении прогрессивной шкалы налогообложения, это удар по интересам тех, кто составляет эту вертикаль, это безусловно, их надо к этому подготовить. И здесь возникает проблема, что сигнал послан достаточно серьезный, люди засомневались, имеющие деньги, в своем будущем. С другой стороны, 2% действительно позволят решить эту частную отраслевую, очень важную задачу, например, помощь больным детям, многие этого очень ждут, и очень хорошо, если эти деньги действительно туда поступят. Но другие крупные проблемы за счет 2% этих никак не решишь, а их в России масса, есть масса социальных проблем. А сигнал очень серьезный. То есть здесь есть риск, что издержки, которые мы получим в связи с тем, что начинает изменяться баланс интересов и возникают процессы, когда надо успокаивать предпринимателей о том, что все будет хорошо, это не будет так серьезно и так далее, а с другой стороны, мы не получаем слишком большой выгоды. И вроде бы... Знаете, тут в чем проблема? Вроде бы и особого запроса в обществе не было. Ну, мы с вами обсуждали эту тему не раз, ее на уровне SMS все поддерживают, звонки телезрителей, но такого уж явного запроса на прогрессивную шкалу тоже не было. Ведь что такое фактически было голосование за Конституцию? – это доверие прежде всего президенту и его курсу, а в его курсе не предусматривалось до недавнего времени введение прогрессивной шкалы, а народ большинством голосов поддержал курс. Так, собственно говоря, зачем ворошить, грубо говоря, зачем заставлять волноваться класс имущих, если народ и так доверяет курсу президента, вроде бы нет никакой социальной опасности, с одной стороны, а с другой стороны, порождаются некие вот такие издержки, которых раньше не было, которые заставляют волноваться класс имущих. Поэтому... Но вводить-то этот налог надо, я к тому, что вот баланс вот этих вот выгод и издержек нужно просчитать, и если уж вводить, то не на 2%, ну хотелось бы 20% чтобы было сверх. Если мы даже сделаем, начиная с какого-то дохода, ну не с 5 миллионов, конечно, например, я не знаю, с 15 миллионов, 20% эту ставку, это все равно будет меньше, чем в большинстве стран, но это уже будет в 10 раз больше, на порядок ощутимее. То есть вот здесь есть проблемы с тем, что выгоды-то вроде как не очень большие, всего 2%, а процессы запускаются очень серьезные: а что будет дальше, а не сделают ли нам 60 или 70%, условно говоря? Вот проблема баланса вот этих интересов есть, безусловно. Поэтому, если уж... С другой стороны, если сейчас ввести 2%, потом еще 5%, то это будет означать постоянные изменения вот этих пресловутых правил игры, от чего все устали, так тоже действовать нельзя. Поэтому здесь вот если, так сказать, критиковать вот этот момент, вот он в следующем состоит. Александр Денисов: Спасибо большое, Владимир Владимирович, спасибо. Как всегда, интересно, очень интересно. Спасибо вам большое, спасибо. Анастасия Сорокина: Это был Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики. Дозваниваются зрители, дадим слово Татьяне из Челябинской области. Зритель: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Здравствуйте. Зритель: Слышно меня, да? Александр Денисов: Да. Анастасия Сорокина: Да. Зритель: Слышно? Александр Денисов: Конечно. Анастасия Сорокина: Да, Татьяна, говорите. Зритель: Здравствуйте. Я, конечно, безусловно, за повышение подоходного налога с богатых, потому как я вот выходец на пенсию из производственных участков, поэтому, знаете, любого... Вот эти богатые, которые получают сейчас у нас более 5 миллионов, я не понимаю, как складываются, из чего эти зарплаты. Должно быть привязано к производительности труда, от чего? В любом случае, бюджетники, которые получают такие миллионы, считай, это зарплаты складываются в любом случае из нашего кармана как бы, в любом виде разного рода услуг и прочего. То есть раньше если была градация, допустим, минимума в 10 раз, максимум в 10 раз разница между низшими и высшими, то есть между рабочим и руководителем высшего ранга в 10 раз, то сейчас в 1 000 раз. Это просто, знаете, ну непонятно, как это могут складываться зарплаты. И сейчас идет речь о том, что поднимать или не поднимать им налоги, – да конечно, поднимать! Александр Денисов: Спасибо большое, Татьяна, поняли, спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо за ваше мнение. Александр Денисов: Еще у нас очень интересный собеседник Александр Владимирович Бузгалин, профессор Московского финансово-юридического университета. Александр Владимирович, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Александр Бузгалин: Добрый вечер! Рад вас слышать, рад вас видеть. Добрый вечер, уважаемые радиослушатели! Я всегда рад работать с ОТР. Александр Денисов: Александр Владимирович, вторую половинку вопроса сейчас с вами обсудим важную, а то она выпала, – отмену НДФЛ для тех, у кого зарплаты невысокие. Тем, как сказать, богатым повышаем, не очень богатым убираем. Вот про это сейчас что-то речи нет. Александр Бузгалин: Ну, давайте начнем с того, что такое нормальная прогрессивная шкала, – это когда бедные (в России это 12–20 тысяч в месяц, их десятки миллионов) не платят ничего, те, кто в серединке (это 30–40, может быть, 50 тысяч) платят 13%, те, кто выше, – 20–25% и так далее. Сколько платят миллионеры? Во всех странах, кроме 13 стран мира, то есть больше 90% стран мира, имеют прогрессивную шкалу налогообложения. Причем она высокая, одна из самых низких ставок для богатых, для миллионеров в Соединенных Штатах Америки, это 35%, у нас только радикальная оппозиция решается на эту сумму. В Европе средняя 45%, в скандинавских странах 50–55%, и туда идут инвестиции, там замечательно работают и так далее. То есть вот прогрессивная шкала налогообложения доходов – это когда бедные не платят ничего, в серединке платят немного, а богатые платят очень много, вот так работает большинство стран мира, причем не только развитых, но даже стран периферии и полупериферии. И за эту, так сказать, линию выступают, я не знаю, нобелевские лауреаты Кругман, Стиглиц, у нас академики Нигматулин, Глазьев, чл.-корр Гринберг, я не знаю, сотни профессоров. Вся оппозиция с 1992 года 30 лет говорит, что это абсолютно необходимо. Именно так, не просто кому-то на 2% повысить налог, на самом деле это чисто символическая мера, популистская мера, которую надо было сделать, ну по каким причинам, всем и так понятно, я тут не буду комментировать, чтобы не заходить далеко в политику. Кстати, вот два слова, если вы позволите, по поводу предыдущего коллеги. Нельзя нарушать вертикаль власти, он говорит. Александр Денисов: Да, что это подтачивает вертикаль власти. То есть если уж подтачивать, то хотя бы за что-то, хоть до 20% поднять, у Владимира Владимировича логика. Александр Бузгалин: Во-первых, надо не до 20%, а больше, но это ничего не подтачивает, это немножко, немножко увеличивает доверие граждан к власти. Александр Денисов: То есть, наоборот, укрепляет, Александр Владимирович? Александр Бузгалин: Укрепляет, безусловно. Это единственное, что подтачивает, – да, это подтачивает союз крупных капиталов, олигархов, тех, которые паразитируют прежде всего на сырье, на финансовых спекуляциях, на государственном бюджете. Вот этих людей и госчиновников высшего порядка, которые получают сверхдоходы в госкорпорациях, мы об этом с вами говорили, вот их подтачивает. Но централизованная федеральная власть – это не бюрократия, федеральная власть – это власть граждан, которые представляют себя через тех, кому они доверяют. Вот спросите, насколько люди доверяют не просто конкретно, лично какому-то лицу, а насколько они одобряют социальную политику. Если бы мы провели такой референдум, у нас было бы 2/3 против, это не раз проводились замеры, это хорошо известно. Почему голосуют «за» по всем параметрам... Знаете, в Советском Союзе был такой анекдот: все «против», но все голосуют «за». Вот ситуация очень простая – люди просто боятся, что, если что-то начать менять, будет хуже, люди не верят в себя. Но это очень опасно, потому что в какой-то момент вот эти не верящие в себя люди чреваты бунтом, поддержкой правых радикалов, фашистов и так далее, примеры этого в истории очень хорошо известны, это до поры до времени, а потом придется давать царю Николаю II орден Октябрьской революции за создание революционной ситуации в стране, был такой анекдот тоже в советские времена. Если возвращаться к прогрессивному налогу, прежде всего, не только прогрессивный налог на доходы, не только, сама по себе эта мера необходима, но недостаточна. Безусловно, необходим налог на наследство. Более того, вот сейчас пошла информация широко в средствах массовой информации, что 80 миллионеров выступили за то, чтобы ввели высокие налоги на их доходы, миллионеров. С этой инициативой выступило несколько известных миллиардеров. Почему? Они наконец поняли, что есть глобальные проблемы – пандемия, климат и так далее, – которые бьют по всем. Да, во дворце прятаться от карантина, конечно, лучше, чем в двухкомнатной квартире с тещей, детьми, внуками и так далее, но это все равно трагедия, это все равно огромная угроза жизни. Александр Денисов: От тещи не спрячешься, Александр Владимирович. Александр Бузгалин: А? Александр Денисов: От тещи не спрячешься... Анастасия Сорокина: ...и во дворце, да? Александр Бузгалин: И во дворце, да. Ну, тут вы, наверное, правы. Нет, у меня гениальная теща, мы с ней очень дружим, так что тут я с вами не согласен. Ладно, это хорошая шутка, но дело не в этом. В любом предпринимателе сидит противоречие. Он, с одной стороны, функция капитала, капитал должен из миллиона сделать 2 миллиона, из миллиарда сделать 10 миллиардов, он просто к этому привязан, он функция своих денег. Но с другой стороны, он иногда немножко человек, вот миллионеры иногда тоже немножко люди. Вот в той мере, в какой они люди, они понимают, что могут заболеть, заразиться, умереть, и жить в обществе, где тебя ненавидят, тоже не всегда приятно, даже если изолирован забором. Вот в России вы посмотрите, как живут люди, они живут за забором в 4–5 метров, колючая проволока, камеры и так далее, ездят на бронированных машинах с охраной. Посмотрите на Швецию: миллионер живет в обычном домике, ездит сам на своей машинке, а то и пешком ходит; девочка ходит пешком, ездит на велосипеде в соседнюю школу, не надо отпечатков пальцев. Это совершенно другая жизнь, но для этого надо платить 50%-й подоходный налог. Тут или то, или другое, или живешь в тюрьме высококомфортабельной, огородив себя колючей проволокой, или живешь в нормальном человеческом обществе, ну более-менее нормальном. Очень важно то, что эти ресурсы, которые будут получены, существенно изменят... Это реформы, это не социализм прогрессивный налог, понимаете, это реформы. Но они изменят ситуацию, хотя бы немного, но важно. Если мы вводим серьезный прогрессивный налог, хотя бы те же 35–40%, я уж не говорю про скандинавскую модель на богатых и 0% на бедных, в этом случае, смотрите, бедные получают дополнительный доход, потому что, когда ты получаешь 20 тысяч, если тебе добавляют 2 600, это значимо на самом деле, это возможность купить нормальную одежду ребенку раз в месяц, это возможность купить нормальные лекарства, если ты болен... Извините, антибиотик стоит тысячу рублей, да еще биотик к нему тысячу рублей, вот вам, пожалуйста, и не вылечишься от простуды. Это возможность решать жизненно важные проблемы, раз, это резкое увеличение доходов. Если 2% на часть общества дает 60 миллиардов, то 40% на богатых и соответствующее повышение на всех остальных, начиная, наверное, со 100 тысяч рублей в месяц, вот я получаю эту сумму, немного больше, нормально, если мы будем платить 20%. Извините, мы получаем в 2,5 раза больше, чем средняя зарплата в России, это нормально, если у нас будет высокий налог, но миллиардер должен получать, половину отдавать на общество. Это стимулирует резкое увеличение бюджета, у нас появятся триллионы рублей на медицину, на здравоохранение и так далее. Да, их надо, безусловно, прежде всего концентрировать в федеральном бюджете, и, безусловно, учитель должен получать одинаково что в деревне Гадюкино, что в федеральном центре, потому что это федеральная работа, это работа на общество, он везде растит гражданин нашей будущей страны. Это честь нашей страны, наше собственное будущее. Безусловно, надо соотносить, я не знаю, со стоимостью жизни, с северными надбавками, но это уже другое, немножко другое, а сейчас учитель в дальних районах получает 15–20 тысяч, если он нормально работает на одну ставку, а в Москве получает 60–80, если он работает на одну ставку, – ненормальная совершенно разница, даже если учесть, что в Москве жить дороже. То же самое касается очень многих других вопросов. И еще одна деталь. Понимаете, когда вводится прогрессивный налог на доходы, он вводится всегда с оговорками. То есть если ты вкладываешь деньги в решение проблем здравоохранения, экологии и так далее, с тебя за эти доходы денег, налогов не берут, ты, так сказать, отдал обществу, это не налогооблагаемые доходы. Если ты бо́льшую часть денег инвестируешь в общегосударственные проекты, высокие технологии, ту же науку, здравоохранение, вкладываешь свои личные деньги в проект, который приносит прибыль, но ты их инвестируешь, а не тратишь на яхту, которая будет стоять на приколе где-нибудь на Гавайях, в этом случае с тебя не берут этот налог, понимаете? Это налог на доход, это не налог на всю прибыль, которую ты получил. Эта мера очень мягкая, так сказать, и нормальная. И те же наши миллионеры... Вот говорят, что невозможно это собрать. Прежде всего, если государство не может собрать налог с нескольких десятков тысяч миллиардеров, миллионеров, супермиллионеров, извините, оно расписывается в своей полной беспомощности: в сотне с лишним стран могут, в России не могут. Второе: это означает, что эти люди (сейчас, я чуть-чуть только закончу) воруют у государства. В Америке сажают на 10–15 лет за неуплату налогов, так мафию пересажали всю. То есть они воруют деньги и у них хорошие адвокаты не могут доказать, что они воруют, а государственный... может. Александр Денисов: Александр Владимирович, спасибо вам большое за такой комментарий, гениальный комментарий. Ну что еще может быть, если гениальная теща, все гениальное в жизни! Александр Владимирович, спасибо большое. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Александр Бузгалин, профессор Московского финансово-юридического университета.