Константин Чуриков: Сейчас очень важная вещь, без которой невозможно представить Россию. Наш великий и могучий, правдивый и свободный русский язык – тот, на котором мы говорим, думаем, пишем, – он, возможно, скоро будет изменен. Во всяком случае, премьер-министр Михаил Мишустин объявил об экспертизе правил русской орфографии и пунктуации. Для этого будет даже создана специальная правительственная комиссия. Тамара Шорникова: И это еще не все. Задача комиссии – разработать концепцию государственной языковой политики, сформулировать единые требования к словарям, справочникам, учебникам и (сейчас цитата) «издать документ, утверждающий нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного». Константин Чуриков: В качестве государственного. Вот что имеется в виду под «в качестве государственного»? Скоро узнаем. К вам вопрос: что бы вы поменяли в правилах русского языка? Может быть, вас что-то не устраивает, беспокоит. Ну, помимо буквы «ё». Многие об этом говорят. Тамара Шорникова: Может быть, что-то бесит откровенно? Кстати, по поводу реформы. После 1917 года у нас отменили букву «ять». Удобно? Константин Чуриков: Удобно. Тамара Шорникова: Удобно. Потом потребовали обязательно писать букву «ё». Константин Чуриков: Тоже хорошо. Тамара Шорникова: Тоже удобно. Голосуем. Затем нашлись люди, которые (кстати, это было в советское время) сделали «ё» необязательной. Константин Чуриков: Это было в 56-м году. Тамара Шорникова: Это спорно. Константин Чуриков: Вот сейчас, как говорят лингвисты, мы с вами живем по правилам русского языка 1956 года. Однако 40… Нет, не 40. А сколько? 64 года прошло. Может быть, правда пора что-то поменять? Тамара Шорникова: У нас на связи Маргарита Русецкая, ректор Государственного института русского языка имени – кого? – Александра Сергеевича Пушкина, доктор педагогических наук, профессор. Константин Чуриков: Маргарита Николаевна, здравствуйте. Маргарита Русецкая: Добрый день. Константин Чуриков: Первый вопрос. Все-таки вот та цитата, которую привела Тамара: «Документ, утверждающий нормы современного литературного русского языка при его использовании в качестве государственного». Слушайте, ну язык – он как бы наш, всеобщий, национальный. Государственный язык как-то отличается от нашего обычного языка или, хорошо, литературного? Что имеется в виду под государственным языком в данном случае? Маргарита Русецкая: Здесь идет речь, конечно, о публичной коммуникации в основных сферах деятельности: образование, наука, культура. То есть вся та коммуникация, которая, в общем, и складывает нашу жизнь внутри государства. Действительно, здесь можно придираться к словам, но речь прежде всего идет о том, чтобы некоторым образом упорядочить нормы современного литературного русского языка, который мы с вами используем в системе образования, в системе СМИ, в системе культурной коммуникации, безусловно, в государственном документообороте. То есть та информация на русском языке, которая обслуживает все сфера и уровни жизни государства. Тамара Шорникова: Немного пугает еще одна формулировка относительно новой комиссии, которая будет как-то заниматься этим вопросом, вырабатывать те самые нормы. Мне всегда казалось, что все, что касается русского языка – это как раз ваше дело, дело ваших коллег, ну, филологов как минимум. Кто еще может в эту комиссию войти? Не натворят ли что-нибудь чиновники? Не усложнят ли нашу жизнь, как они, в принципе, делают в разных других сферах? Маргарита Русецкая: Я надеюсь, что именно представители тех сфер, о которых вы сказали – языкознания, лингвистики, филологии, культурологии, – войдут в эти комиссию. Безусловно, это их дело, они всегда этим занимались. И надеюсь, что и с этот раз, конечно, они будут этим заниматься. Думаю, что в эту комиссию могут войти еще и представители издательств, те, кто работают со словарями, издают их, готовят словари. И, наверное, я надеюсь, войдут еще представители СМИ. Мне очень хотелось бы, чтобы там были… Константин Чуриков: Зовите. Мы – с удовольствием. Маргарита Русецкая: Ну, Министерство просвещения формирует состав комиссии. Я очень надеюсь, что в том числе и СМИ будут представлены, поскольку, конечно, СМИ – телевидение, интернет, газеты и все, что окружает нас в языковом ландшафте, – самым сильным образом формируют наши языковые личности. Константин Чуриков: Мы несем это в массы вместе. Другой вопрос: что мы несем? Сейчас – звонок. Зинаида из Москвы. Здравствуйте, Зинаида. Зритель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос. Можно сказать – тревога. Я инвалид, я не хожу, в основном я получаю все новости и известия по телевизору. Вот мне интересно, по какому поводу и по какой причине так запросто включают иностранные слова в русский могучий? Что такое «кешбэк»? Тут появился «фейк». И прямо с трибуны… Что за «фейк»? Что, нет русского слова? Константин Чуриков: «Ложь», «неправда», «вранье» – русское слово. Зритель: Почему так запросто используют иностранные слова? Константин Чуриков: Ну да. Смотрите, давайте синонимы сейчас найдем вместе с вами, Зинаида. Готовы? «Неправда», «ложь»… Помогайте. Маргарита Русецкая: «Преднамеренная ложь». Константин Чуриков: «Вымысел», да? Маргарита Русецкая: Да, «вымысел». Зритель: Да. А при чем здесь «фейк»? Константин Чуриков: Действительно. Спасибо за ваш звонок. Тамара Шорникова: Важный вопрос. Константин Чуриков: Кстати, с этими заимствованиями, с этими англицизмами (а то мы уже как будто разучиваем язык, как говорят, врагов) что делать нам? Маргарита Русецкая: Ну, спокойно к этой ситуации нужно относиться. И вообще все, кто занимаются языком, конечно, знают, что всегда в русском языке были периоды активных заимствований. Были периоды, когда русский язык обогащался словами из французского языка, из немецкого, из английского. И сегодня мы уже их не воспринимаем как иностранные. Они «обрусели», они русифицировались и, действительно, живут уже очень гармонично в языке. Но совершенно права наша телезрительница, которая говорит о случаях абсолютно неуместного, необоснованного использования иностранных слов. Кстати, уже сегодня, сейчас законом о языке, в общем-то, предписано… ну, считается, что излишнее употребление заимствованных слов – это нарушение норм литературного русского языка. То есть их не должно быть в публичной коммуникации, не должно быть таких слов, аналоги которых есть на русском языке, в выступлениях государственных деятелей, деятелей культуры, науки, образования, политиков. То есть совершенно права наша слушательница. И вопрос только в том, как же нам все-таки повысить ответственность за тот русский язык, которым мы пользуемся. Константин Чуриков: Маргарита Николаевна, мы еще пока, видимо, не знаем с вами, кто войдет в комиссию. В общем, будущим участникам (наверняка вы там будете, естественно), значит, Алтайский край пишет: «Слова «человек», «народ» и «труд» надо писать с большой буквы». Интересное предложение? Маргарита Русецкая: Мы сейчас перешли уже к вопросу орфографии. Действительно, когда мы говорим об орфографии, мы должны понимать, что она идет вслед за языком. В общем-то, как говорил академик Костомаров, основатель нашего института, президент: «Любому языку абсолютно безразличны правила орфографии. Он живет сам по себе, развивается. А орфография призвана как раз таки закреплять на письме те изменения, которые появляются в языке». Поэтому то, что любые изменения возможны в орфографии – конечно да. Это лишь коллективный договор, то, как большинство носителей языка договорятся писать те или иные слова, те или иные случаи. Но если большинство людей страны решат, что именно так нужно писать эти слова, то почему нет? Это может войти в правила орфографии. Константин Чуриков: Проголосуем и решим. Маргарита Николаевна, давайте сейчас спросим наших зрителей: как вы считаете, русскому языку нужна реформа? «Да» или «нет», пожалуйста, отвечайте – 5445. Через 20 минут подведем итоги. Тамара Шорникова: Такую свою комиссию небольшую сейчас создадим, вынесем этот вопрос. Что касается как раз государственного употребления языка, на котором разговаривают наши чиновники, представители власти и так далее. Президент в свое время говорил о том, что нужно следить за тем, чтобы они общались на чистом, хорошем, литературном языке. Константин Чуриков: Можно я сейчас один пример приведу? Не буду говорить – кто. Я прямо выделили такие ключевые фразы. Ну, это была одна встреча, такая очень важная, переговоры по Украине. «В продолжение контактов состоялись субстантивные переговоры. Ведется работа для имплементации договоренностей». Ну, это так. Там, конечно, еще были слова. В принципе, уже много заимствований, да? Вот что надо делать с этим? Тамара Шорникова: Как повысить грамотность, понятность? Маргарита Русецкая: Вы знаете, это еще одна из задач, которая будет стоять перед создаваемой комиссией. Действительно, есть исследования, которые говорят, что до 30% информации, которая находится в документах, в государственных документах и в государственной публичной коммуникации, простому человеку иногда оказывается непонятной. И мы понимаем, что когда речь идет о законах, которые регулируют нашу жизнь, это принципиально важно. Поэтому сейчас уже одно из поручений связано с обновлением закона о языке, о русском государственном языке. И Министерство труда уже внесло эту норму, которая предписывает повышение ответственности за использование русского языка всеми чиновниками. Я надеюсь, что это будет сопровождено и необходимыми экзаменами по русскому языку – как публичной коммуникации, так и письменной коммуникации, конечно. Ну и будем надеяться, что все-таки вот те меры, которые сейчас принимаются, они будут способствовать изменению ситуацию. Тамара Шорникова: Это при приеме на работу экзамены? Уточняющий вопрос. Маргарита Русецкая: Да, при приеме. Но и сейчас существует экзамен для всех государственных гражданских служащих, который они проходят. Он прежде всего связан с проверкой орфографии – вот то, о чем мы сейчас с вами говорим. А речь идет о более расширительном, что ли, варианте экзамена, который бы действительно мог проверить коммуникацию и оценить в том числе эти самые излишние, ненужные заимствования в речи. Поэтому это будет и при приеме на должность государственного гражданского служащего, и при постоянной аттестации. А госслужащие проходят ее регулярно. И каждый раз, думаю, этот экзамен также будет в этой процедуре. Константин Чуриков: Надо было в более устной форме сформулировать формулировку этого опроса, то есть сформулировать опрос. Вместо «Реформа русскому языку нужна или нет?» надо было спросить: «Вы за поправки в русский язык?» У нас тоже была одна формулировка. Ну, неважно. Давайте сейчас послушаем нашего зрителя. Людмила, Краснодар. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Благодарю за то, что соединили. Уважаемая Маргарита Николаевна, у меня два вопроса. Первый вопрос: как вы относитесь к сленговым словам в средствах массовой информации? Это первый вопрос. И второй вопрос: как вы относитесь к авторским запятым? Я считаю, что авторские запятые – это тоже какое-то эмоциональное отношение к тому, о чем человек говорит. Благодарю за ответы. Константин Чуриков: Людмила, а можно вопрос? Кто вы по профессии? Зритель: Я? Я лингвист. Я закончила факультет РГФ, но всю русский язык. Тамара Шорникова: Слышно, слышно. Зритель: Я считаю его самым великолепным, самым прекрасным и самым богатым. Тамара Шорникова: Людмила, можете пару примеров сленговых слов тех самых привести, которые, может быть, вам режут ухо, слух, нюх? Зритель: Ой, вы знаете, их так много! Когда я слышу, вы знаете, меня это просто выводит из себя. Я не могу слышать сленговые слова в средствах массовой информации. Сейчас просто не могу сразу сказать, потому что… Их огромное количество в средствах массовой информации. Константин Чуриков: Людмила – просто очень интеллигентный человек. Она вообще хотела сказать: «Я приличный человек, Тамара, я этого не сделаю». Спасибо, Людмила. Тамара Шорникова: Спасибо. Маргарита Русецкая: Я думаю, здесь, конечно, надо присоединиться к позиции нашей телезрительницы. Безусловно, сленг – явление описанное, оно есть во всех языках. И ничего с этим не сделать. Это язык отдельных групп – возрастных групп или социокультурных групп. Само по себе это явление, конечно, имеет место быть. Все мы с вами были подростками, были студентами. И у нас, конечно, был свой особый язык, которым мы пользовались. Но, безусловно, когда мы говорим о СМИ, мы опять-таки возвращаемся к теме публичной коммуникации. В публичной коммуникации не место сленгу, не место, безусловно, многим другим категориям языковым, как нецензурным словам, как неуместным заимствованиям, о чем мы уже говорили. Поэтому могу, конечно, поддержать вашу позицию. Очень часто в СМИ встречается сленг для оживления, для повышения интереса к информации, которая подается со страницы того или иного СМИ. Ну, это действительно борьба за читателя, борьба за зрителя. Это такой популизм, конечно, в угоду определенным тенденциям. Но если говорить о нормах, о требованиях, то, конечно, его там не должно быть. Константин Чуриков: Спрашивает зритель из Волгоградской области: «А что такое «лайфхак»?» Мы понимаем примерно, что такое «лайфхак». Давайте сейчас тоже синонимы найдем, давайте обогатим русский язык. Тамара Шорникова: «Опыт». Константин Чуриков: «Рецепт». Маргарита Русецкая: «Полезный совет». Константин Чуриков: «Решение». Маргарита Русецкая: «Полезный совет». Константин Чуриков: «Полезный совет», и все. И не всегда что-то можно сказать одним словом. Иногда требуются два-три слова. Спасибо большое. Маргарита Русецкая, ректор Государственного института русского языка имени Александра Сергеевича Пушкина, доктор педагогических наук, профессор. А нам все пишут и пишут! Спрашивают: «Почему легко научиться мату, а так трудно – культурной речи?» Давайте мы сейчас об этом спросим нашего следующего эксперта. Тамара Шорникова: Игорь Исаев, директор Института лингвистики РГГУ. Здравствуйте. Игорь Исаев: Добрый день. Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый день. Игорь Игоревич, а правда ли, что мату легко научиться? Может быть, наш зритель заблуждается? Игорь Исаев: Вы знаете, это та область, которая дается очень легко, потому что она находится за гранью привычного, она находится на острие проблемы. И все, что мы с вами видим, написанное на заборах, или экстремально слышится на улице – это все является привлекательным. Я думаю, что только поэтому это все легко запоминается. Ну и надо сказать, что не самый большой аппарат все-таки этих слов. И мы с вами не можем сказать, что там великое разнообразие. Поэтому, конечно же, использование обсценной лексики – это вещь такая нарочитая. Кстати, я не совсем согласен… Я забыл, как зовут… Константин Чуриков: Маргарита Русецкая. Игорь Исаев: Нет-нет. Предшествующий телезритель. Константин Чуриков: А, зритель. Игорь Исаев: Он сказал, что не может видеть в публичной коммуникации жаргонных слов. Это значит только одно: не вся публичная коммуникация попадает в поле зрения наших слушателей. Если вы откроете, например, ютуб-каналы популярных блогеров, то их публичная коммуникация очень часто снабжается лексикой, которая находится за гранью того, что мы можем позволить себе, например, на эфире федерального телеканала. И это понятно. Но это не значит, что это не публичная коммуникация. Так что в публичной коммуникации, конечно же, этого всего очень много. Мы расслоили нашу публичную коммуникацию на ту область, которая является запретной для определенного набора лексики, и на ту область, которая находится в блогерских ютуб-каналах, где можно все, что способно привлечь аудиторию. И опять же я должен сказать, что мы сейчас с вами говорим про оценку – хорошо это или плохо. Мы с вами говорим про существование явления. Это существует и в публичной коммуникации тоже, вне всяких сомнений. Ну, уж не говоря про то, что наши политики некоторые забывают выключить микрофон – и там мы слышим разное. Константин Чуриков: А иногда даже они не просто забывают, они даже и не хотят выключать микрофон. Они просто выходят к трибуне, ну, в Государственной Думе тоже такое бывает – и там такое начинается! А еще есть (кстати, я за ней наблюдаю) Саратовская областная дума. Рекомендую. Там что ни заседание – то что-нибудь новенькое. Давайте сейчас послушаем Алену из Москвы. Алена, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Очень рада, что до вас дозвонилась. Очень любим вашу программу и ваш канал ОТР. Будьте добры, вот вопрос про слово «коммуникация». Оно очень часто звучит в контексте, как мы понимаем, взаимодействия и общения людей, то есть межчеловеческого общения. Но мы знаем, что это и инженерные коммуникации многоквартирного дома, города. Это трубы, по которым течет, не знаю, либо вода… Константин Чуриков: Либо там вообще канализация. И это – коммуникация. Зритель: Да. И тогда, мне кажется, совсем неуместно применять для общения межчеловеческого слово «коммуникация». Может быть, тогда «взаимодействие», «общение», «обращение» – по-русски? Тамара Шорникова: Да, спасибо. Константин Чуриков: Алена, вы прямо такой интеллигентный человек, такой культурный. А кто по профессии? Зритель: Спасибо. Я в прошлом учитель, из советского времени, из нашего советского прошлого. У нас были прекрасные учителя и замечательная школа советская, российская по своему происхождению, тенденциям и традициям, которые были. Константин Чуриков: А почему сейчас не преподаете? Не хотите? Зритель: Ну, к сожалению, 90-е, огромный слом – и агрессия, которая пошла в общество, навязанные соросовские учебники, совершенно жуткий перевертыш. Очень много агрессии. Ну конечно, очень пострадали образование, медицина. Константин Чуриков: Далее – подробности в программе «Отражение». Спасибо, спасибо, Алена. Тамара Шорникова: Игорь Игоревич… Константин Чуриков: Кстати, по поводу «коммуникации» сначала. Согласны? Игорь Исаев: Давайте. С «коммуникацией» все очень просто. «Коммуникация» – это термин. Многие термины являются многозначными, с точки зрения лингвистики как области научного знания. «Коммуникация» – это нормальный термин, который отвечает за любое сообщение собеседников. «Коммуникация» – это сообщение собеседников. В этом нет ничего ужасного. Это слово на уровне термина используется, и в этом нет никакого ужаса. Оно достаточно привычное. Более того, в университетских программах многие те самые образовательные программы назывались «Межкультурная коммуникация» – то есть общение между культурами. Можно ли заменить на русский термин? Можно. Но в науке очень часто международные термины являются такой выручалочкой: они понятны, прозрачны, они интернациональные. Ровно поэтому используются термины, а не потому, что лингвисты хотят испортить русский язык. Есть традиции. Тамара Шорникова: Уже говорили о большой роли YouTube, альтернативной журналистики (можно по-разному называть). Но одна из наших телезрительниц, Зинаида, говорила о том, что она получает информацию, привыкла получать ее как раз с экрана ТВ. Она привыкла, что диктор, ведущий – это как раз какой-то образец, носитель литературного русского. Сейчас понятно, что как раз Интернет – это возможность использовать мат, это возможность использовать сленг, это возможность делать вообще все что угодно. В связи с огромным влиянием этого контента… Сейчас меня отругают наши телезрители. Константин Чуриков: Этого содержимого, Тома. Содержимого. Тамара Шорникова: …этого содержимого бесконечных каналов и так далее, ваш прогноз как лингвиста: что будет с нашим языком через 5, 10, 15 лет? Станет ли он более дискретным? Станет ли он… Константин Чуриков: Каким-каким? Дискретным? Тамара Шорникова: Да. Игорь Исаев: Раздельным. Вы знаете, с прогнозами очень трудно и неблагодарно. Но, с другой стороны, у лингвистов всегда есть опыт предшествующих грамматик, опыт предшествующих описаний. И когда вы смотрите на то, как меняется язык, то выясняется, что язык очень консервативный. У языка есть своя логика, и эта логика не подчиняется мгновенным тенденциям. Самый быстро реагирующий на изменения жизни слой язык – это лексика. Ни фонетика, ни грамматика, ни уж тем более синтаксис не стремятся к мгновенной перестройке. Поэтому если мы с вами говорим, будут ли в лексике новые слова, в том числе бранная часть – ну так сколько она уже существует? Она существует очень давно, и мы до сих пор не утонили в ней. Хотя много всего того, что нас с вами может раздражать, не устраивать. Ну и будем откровенными, когда мы с вами говорим о русском языке как только о языке государственном, то есть о том, что существует в сфере законодательства, документооборота, то мы упускаем из жизни очень большой пласт того, что называется «спонтанная устная речь». Ну, это когда мы с вами говорим не готовясь, а как птицы поют, как трава растет… Константин Чуриков: Импровизируем. Игорь Исаев: И еще один важный момент – наши сельские жители, многие из которых не говорят на литературном языке. Так что же нам с ними сделать? И уже была попытка изменить этот язык. Константин Чуриков: А наши городские жители, которые такие простые жители, которые говорят на простом языке? Нам пишут: «Русский мат ничем не заменишь». Смотрите, ведь эта комиссия должна будет требования к словарям выпускать. А у нас же выпускают словари русского мата. Займется, как вы думаете, комиссия этим? Игорь Исаев: Там важная поправка. Если вы обратите внимание, то наш премьер говорит о том, что все это будет касаться прежде всего литературного языка. Поэтому туда, конечно, словари обсценной, бранной лексики не попадут. Это будет касаться подготовки специалистов, учителей русского языка, тех специалистов, которые работают со средствами массовой коммуникации, массового общения. Не очень понимаю, как это коснется средств орфографии, потому что орфографическая система – это результат очень трудоемкий. Существует Комиссия по орфографии Российской академии наук, куда входят крупнейшие специалисты. И они рассматривают детально мельчайшие вещи, которые характерны для микроскопа лингвиста, но никак не для политиков. Поэтому это некая загадочная для меня вещь – как будут перестраиваться орфографические и пунктуационные нормы. Так что и прогнозы, и попытка сказать, что язык немедленно изменится – нет, нет. Идут столетия, а язык очень консервативный, он мудрый. Константин Чуриков: Ярославль пишет: «На латиницу перейдем». Курская область, очень интеллигентный зритель, он пишет так: «Мат – это словесный кал». Вот так вот сказал наш зритель. Тамара Шорникова: «Русскому языку не нужна реформа», – Волгоградская область подводит нас к тому, что мы можем подвести итоги нашего опроса. Константин Чуриков: Кстати, давайте подведем итоги сейчас. Значит, у нас все категорически… ну, большинство – категорически «нет». А 16% говорят «да». Вот такие результаты. Удивлены? Нет? Игорь Исаев: Нет, не удивлен, потому что язык… Константин Чуриков: Десять секунд. Игорь Исаев: …и языковая политика (а мы с вами об этом говорим) – это разные вещи. Константин Чуриков: Спасибо. Игорь Исаев, директор Института лингвистики РГГУ. Говорили о реформе русского языка. Вы против. Посмотрим, что ответят. Через 20 минут к вам вернемся. Смотрите ОТР.