Константин Чуриков: Ну что, эпиграфом к следующей теме предлагаю сделать SMS, которая только что упала на SMS-портал, Ленинградская область: «Жизнь станет тяжелее, но будет веселее». Поставим знак вопроса. Западные компании уходят, т. е. остаются. По данным ТАСС, большинство крупнейших иностранных корпораций тихой сапой продолжают работать в России несмотря на громкое хлопанье дверьми и разговорами об их уходе из страны. Что ищут они в ненавистной, как они думают, России и как вообще может выглядеть судьба тех, кто не прогнулся, кремень? Какая судьба ждет их бизнес, обсудим вот эти брендо́вые, от слова «бренд», или бре́ндовые идеи, или брендозамещение, прямо сейчас. У нас в студии Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, здравствуйте. Михаил Беляев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот тут ТАСС раскопал, что, оказывается, они не уходят, они остаются, там целый список. По их данным, это у нас... Слушайте, а не буду, кстати. Вот президент сказал, что пускай работают спокойно, – да, пускай работают спокойно. Михаил Беляев: Да. Константин Чуриков: А вы прокомментируйте, почему не уходят. Михаил Беляев: А не уходят – ничего личного. Ну опять затасканную фразу, но никто ее правильность не отменял: ничего личного, только бизнес. Вот и все, это все объясняет. Вы понимаете, когда бизнес куда-то действует, все объясняется психологией и действиями бизнеса, т. е. получением возможности работать, получать прибыль и реализовывать свои товары, у кого что, кто производит, кто продает, кто еще что-то, вот что самое главное. То есть речь идет в основном о европейских компаниях, насколько я понимаю. Это вот та же самая, которую вы не произнесли, то IKEA, то... Ну, McDonald’s канадский, ладно, KFC, Kentucky Fried Chicken, это тоже американский, но есть и европейские, полно компаний, которые у нас тут и автомобили собирают, и мебель продают, и т. д., и т. д. Вот себе представьте Европу, о которой, значит, мы говорим, сейчас она, правда, так переживает не лучшие времена, но в целом старушка Европа. Там внутри все насыщено у Европы, уже никому ничего практически покупать не надо, там все. Экспорт тоже европейский, с китайским соперничать ему трудно, с американским трудно, ну кроме отдельных специфических товаров, давайте уж не будем придираться. Но куда-то надо... И тут вдруг у них под боком лежит вот этот рынок, 140 миллионов человек, которые надо одеть, обуть, сделать там ремонт с обоями, дать автомобили, т. е. вот готовый рынок. В Европе под 400 миллионов человек, а тут 140, т. е. треть рынка, вот она, она пустая. И что это, бросить, что ли, вы предлагаете? Константин Чуриков: Нет. Михаил Беляев: Ну ладно, дипломаты да, и я думаю, никто не предлагает им ничего бросить. Дипломаты, конечно, там могут отрабатывать свои варианты, свои лозунги, они, естественно, не спорят, как настоящие бизнесмены, они ни с кем не спорят, они просто делают тихо свое дело, зачем спорить? Спорить – это значит все дело испортить, а когда ты не споришь, все в порядке. Поэтому мы обратили внимание на то, что с самого начала, когда пошли призывы, что тут надо бы уходить из этой самой, как вы сказали, ненавистной России, уползать к себе обратно в Западную Европу или куда, в Канаду, в Америку, по разным адресам, с самого начала сказали, что поставят это дело на паузу. То есть никто никуда уходить не собирается, поставить на паузу, а там жизнь подскажет. Причем пауза у них тоже очень своеобразная, пауза не просто пауза, а пауза, надо сказать, деятельная: они сохраняют персонал, они им выплачивают пусть минимальную заработную плату, но они выплачивают... Константин Чуриков: Тоже не из любви к людям, наверное. Михаил Беляев: Абсолютно не из любви к людям. Выплачивают им пусть минимальную, но все-таки заработную плату, они их не на улицу выкинули. То есть они все это законсервировали вот в таком виде, чтобы оно могло в любой момент запуститься снова в работу. Вот, собственно, к этому, наверное, все и готовится, ищут пути, как это можно запустить: то ли эти санкции как-то смягчатся, то ли можно будет выпуститься снова под новым брендом. Вот McDonald’s, кстати, об этом подумывает... Константин Чуриков: Ну да. Ну что, ну хорошо, ну будет он называться «McBonald’s» или «McMonald’s»... Михаил Беляев: Да. Ну как Голливуд и Болливуд, как мы знаем, Голливуд в Америке, Болливуд в Индии; одну букву изменил, и уже все другое. Константин Чуриков: Михаил Кимович, я понимаю, да, но я просто содержательно все равно не могу согласиться с тем, что это выход из положения. То есть это выглядит как абсолютное какое-то иезуитство, понимаете. Михаил Беляев: Константин, а иногда иезуитство и бывает выходом из положения. А потом, никто же не просит вас искать выход из положения на 150 лет вперед. Мы же, в конце концов, не китайцы в хорошем смысле слова, чтобы планировать свою внешнюю политику на 100 лет вперед. Константин Чуриков: Нам сейчас придется быть китайцами в этом смысле. Михаил Беляев: Мы европейцы, мы европейцы в т. ч., не «це Еуропа», а на самом деле европейцы. Константин Чуриков: Да. Михаил Беляев: Поэтому нам вот сейчас эту задачу, иногда есть стратегия, а есть понятие тактики. Вот нам надо сейчас решать тактическую задачу, и нам, и им, самое главное, им надо решать эту задачу. Вот представьте, McDonald’s, у него 850 этих т. н. ресторанов здесь – как он это бросит? Чем он это заменит? Да ничем он это не заменит. Пусть это франшиза, там сейчас меня будут поправлять, скажут, что это не все полностью его, но тем не менее, тем не менее это его бизнес, он здесь работает, плюс у него сельскохозяйственные угодья, там все цепочки построены и все, ну это же ничем заменить невозможно. Раз невозможно, значит, не будем менять, а там жизнь подскажет. Мы сейчас переживем вот этот период, а потом оно как-нибудь там выравняется под каким-нибудь брендом другим и все. А нам это тоже выгодно, потому что у нас, во-первых, будут работать эти предприятия, ну и McDonald’s, и все остальные, они будут работать. Они будут продуцировать вот ту продукцию, которую мы привыкли уже потреблять и которая насыщала наш рынок. Она создает рабочие места, в конце концов, и немало рабочих мест, и та же IKEA, и тот же McDonald’s, и тот же Kentucky Fried Chicken, т. е. это KFC, и все эти сборочные автомобильные предприятия и т. д. Вот и нормально. Константин Чуриков: Ну только если бигмак сейчас в рот полезет с этой повесткой, понимаете, уже как бы аппетит не тот, ха-ха, уже как-то настроены мы на что-то другое. Михаил Беляев: Ну... Константин Чуриков: Я вот к тому, что, может, своим дать шанс? «Теремкам» всяким, пельменным, даже хинкальным? Михаил Беляев: Вы знаете, в чем дело? Ведь они... Я ничего не хочу сказать, они все хорошо, и хинкали, и «Теремки», и там «Крошка Картошка», сейчас напрягу память, что-нибудь еще сочиню, соображу, у меня просто память неплохая и глаз достаточно цепкий в этом плане. Понимаете, чем силен все-таки McDonald’s (Сейчас, я представляю, обрушатся.) Чем силен McDonald’s? Константин Чуриков: Сейчас проверю портал, кстати, 5445. Михаил Беляев: Да. Он не столько, может быть, хорош своей кулинарной частью, сколько, конечно, он выстроен блестяще именно как бизнес. У него же вот и это меню, и взаимозаменяемый, и то, которое можно упаковать, и которое можно дать этим самым автомобилистам через окошечко, и который достаточно ведь продуманный к тому, чтобы его отдать вам в руки и чтобы вы его слопали, и в изготовлении тоже неплох. Константин Чуриков: Слушайте, Михаил Кимович, у нас в Крылатском прекрасные узбеки делают шаурму и готовы и в окошечко, ха-ха, и на велосипед ее отдать, как угодно. Михаил Беляев: Но масштаб не тот и поток не тот. А потом, я вам скажу еще, вот это все-таки мое, может быть, личное впечатление. Конечно, нам McDonald’s преподал хороший урок гигиены, специально употреблю это слово... Константин Чуриков: А, я понял, ха-ха. Михаил Беляев: Гигиены бизнеса. Константин Чуриков: А, в этом смысле? Михаил Беляев: То есть как это все делается, насколько шустро, насколько быстро, насколько вышколено. Не говоря уже о слове «гигиена», все понимают... Константин Чуриков: Я думал, вы хотели сказать о том, что это крупнейшая сеть из 850 туалетов по всей стране, да? Михаил Беляев: Совершенно верно, совершенно верно, и это в том числе. Оказывается, и туалеты могут быть чистыми. И это вообще на самом деле, вот организация вот этого бизнеса... То есть я-то, вот на моей памяти, я помню, когда открывался этот McDonald’s у нас в стране и говорили, что там, допустим, 52 секунды, по-моему, будет обслужен каждый гарантированно, ну все считали, что это фантастика, и шли, по-моему, в этот McDonald’s в первую очередь не столько за этим самым бигмаком, сколько посмотреть, уложатся они в эти 52 секунды или не уложатся на самом деле, вот это... Константин Чуриков: И будет ли улыбка бесплатно. Михаил Беляев: Да, и будет ли бесплатная улыбка. Константин Чуриков: Михаил Кимович, нас уже, конечно, тут уже закидали на портале... Михаил Беляев: Я понимаю. Константин Чуриков: Говорят, что мы про этот McDonald’s, полный, в общем, ужас, я так переведу на русский язык, «ушел и очень хорошо, нация здоровее будет». Давайте еще в другие отрасли двинемся, где тоже есть ушедшие. Сейчас вот небольшой сюжет про одно предприятие в Екатеринбурге, которое выпускает такую же мебель, как у крупного скандинавского ушедшего производителя. СЮЖЕТ Константин Чуриков: И сейчас у нас есть возможность поговорить как раз с гендиректором этой мебельной фабрики, который только что был в сюжете. Константин Кухаренко у нас на связи, гендиректор мебельной фабрики. Константин Владимирович, здравствуйте. Константин Кухаренко: Добрый день. Константин Чуриков: Вот я когда смотрел, с Михаилом Кимовичем мы смотрели, у меня лично возник вопрос, а хватит ли вам объемов, чтобы, например, заместить вот это крупное шведское предприятие, да и магазинов, всего. Константин Кухаренко: Сможем ли мы выпускать те объемы, которые выпускала IKEA? Константин Чуриков: Да-да-да, именно. Константин Кухаренко: Ну, IKEA – это же все-таки в первую очередь канал сбыта. Константин Чуриков: Так. Константин Кухаренко: То есть это огромные магазины, это большой поток людей, который туда приходит. У нас чуть-чуть другое, мы производим... То есть просто, когда IKEA закрылась, к нам обратились покупатели, у которых уже были даже разработаны проекты, которые как бы собирались приобрести эту мебель, они обратились к нам уже с готовыми проектами, откуда у нас, собственно говоря, и появилась идея в первую очередь заместить выпавшего производителя. Константин Чуриков: Это понятно. Константин Владимирович, я вот как раз к чему клоню? Что вам мешает сейчас действовать шире, глобальнее, завоевывать этот мир? Потому что вот, время ваше, она закрыта, ее нет пока. Константин Кухаренко: Ну да, она пока еще не работает. Мы пытаемся это время использовать. Мы продаем эту мебель нашим дилерам, через наших дилеров, через маркетплейсы... Константин Чуриков: Так. Константин Кухаренко: Через другие сети... Константин Чуриков: Ну, наверное, заработать-то побольше хочется бизнесу вашему? Константин Кухаренко: Ну, мы же в рынке, бизнесу заработать побольше хочется всегда. Мы в рынке, соответственно, у нас есть также конкуренция. Наши цены конкурентные, мы не можем просто от своего желания зарабатывать. Константин Чуриков: Эх, чувствую, вернется она обратно, да, если мы так будем мыслить. Константин Владимирович, тем не менее удачи, инвесторов вам хороших и давайте завоевывайте мир. Спасибо. Константин Кухаренко был у нас в эфире. Михаил Кимович, вот очень хорошую SMS я сейчас поймал, Воронеж: «Говорили про импортозамещение – и что, опять McDonald’s ждем и IKEA?» Ну правда, обидно как-то, а? Михаил Беляев: Нет, почему? Мы ничего не ждем. Константин Чуриков: Мы не дураки, мы можем что-то сделать. Михаил Беляев: Нет, дело в том, что мы констатируем сложившуюся ситуацию, вот что мы делаем. Импортозамещение присутствует, и я вижу, что оно присутствует хотя бы вот на этом примере, т. е. очистилась ниша, и у нас, самое главное, есть, вот действительно, оказывается, есть производства, которые находятся, если выражаться армейским языком, это такие т. н. кадрированные батальоны, которые по сокращенному штату мирного времени, а во время военное они разворачиваются в полномасштабную боевую единицу. Вот здесь приблизительно то же самое: оказывается, у нас какую нишу, ну если информация правдивая, которая ранее была занята западными производителями или экспортерами, которые приходили товары к нам, оказывается, как только освобождается эта ниша, оказывается, у нас есть в таком пружинном, свернутом состоянии какое-то производство, которое готово развернуться. Вот, пожалуйста, вам вдруг взял и из середины России появился изготовитель мебели скандинавской. Константин Чуриков: Тут спрашивают, когда же будет мебель в русском стиле, Республика Коми. Под хохлому тоже можно в принципе. Михаил Беляев: А платить за хохлому кто готов? Константин Чуриков: Ну... Михаил Беляев: Понимаете, у него цены минимальны... Вот опять вступает экономика. Почему IKEA завоевала определенные позиции? Почему у этих ребят хорошо получается? Потому что вы видите, у них мебель такая, скандинавский минимализм... Константин Чуриков: Да, серенькая, незаметненькая такая... Михаил Беляев: Вот, да, но радующая глаз скандинавский. Вам нужна под хохлому? Купите эту и закажите художнику, отвезите в Нижний Новгород, там же, по-моему, хохломской центр рядом... Константин Чуриков: И кокошник, там еще есть отдел игрушек, можно... Михаил Беляев: Да, и вам еще бесплатно, как бонус кокошник выдадут. Я чуть-чуть шучу, но все же развивать... Вот будет запрос, понимаете, все это разовьется. А конечно, в русском стиле... Во-первых, это другой дизайн, это другая уже обработка, это другое все, это дороже. Константин Чуриков: Во-первых, это красиво. Михаил Беляев: Ну, вы знаете, Костя, я не хочу тут, это самое, на ночь глядя, но все такого рода, большинство таких народных выражений, они все из очень неприличных анекдотов. Константин Чуриков: Я знаю, я знаю, Михаил Кимович, я просто не думал, что вы его знаете, ха-ха. Михаил Беляев: Я все анекдоты знаю, ха-ха. Константин Чуриков: Надежда из Москвы звонит. Здравствуйте, Надежда. Добрый вечер, Надежда. Зритель: … Константин Чуриков: Кто-то куда-то убежал... Зритель: Алло? Константин Чуриков: Давайте Алексея из Москвы послушаем. Алексей, здравствуйте. Зритель: Алло! Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Алло? Константин Чуриков: Это Алексей из Москвы. Здравствуйте, да. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. У меня два вопросика. Почему только наши компании начинают появляться, после того как закрылась какая-то крупная импортная? И второй вопрос. Шел я как-то с дочкой и решил зайти перекусить фастфуд. Я зашел во всем известный «Теремок» – так там блины стоят, извините, дороже, чем бигтейсти, хотя я не хотел там с черной икрой, с красной. Просто сам факт: наш фастфуд простейший блинный стоит, чем котлета с мясом и соусами. Как так получается? Какое замещение? Извините, у нас сейчас как бы кризис, все люди деньги считают, а блин за 350 рублей как-то много. Константин Чуриков: Алексей, согласен. Так? Михаил Беляев: Ну вот сами задали вопрос, сами и ответили, почему нет импортозамещения, – вот, собственно, потому и нет. Константин Чуриков: А почему подешевле не можем сделать? Михаил Беляев: А вот это надо спросить у производителей. Не мы не можем, а наши производители не могут сделать. А почему они не могут сделать? – это вопрос к ним. Почему вот, действительно, McDonald’s, который тут всем опротивел, вот он может и булку разрезать, и котлету туда запихнуть, и там какой-то огурец положить, не знаю, что еще, и все это вам дать, а блин по сковородке размазать без икры, он стоит вот столько. Вот в этом весь и вопрос, понимаете, почему появляется... Вот первый вопрос был, почему появляются тогда, когда кто-то уходит, – вот потому что, когда он не уходит, то мы своей ценой и своим качеством, своей улыбкой конкурировать с ними пока не очень можем. Мы можем конкурировать только тогда, когда они уйдут, вот их не будет, а вы пойдете с дочкой гулять, и дочка проголодается, и вы, естественно, ей не сможете отказать и купите ей блин по любой цене... Константин Чуриков: Мне вообще тяжело, у меня два сыночка, это будет два блина. Михаил Беляев: Ну, тут да, вам два блина, и дети мужеского пола едят побольше, чем маленькие девочки... Константин Чуриков: Да-да, однозначно. Михаил Беляев: Ну, так считается во всяком случае, хотя девочки-обжоры тоже бывают. (Как-то мы с вами слишком игриво на этом эфире настроены.) Вот именно почему – потому что они не могут конкурировать. Если бы вот эта блинная продавала... Вот блины, есть же, понимаете, даже такая теория входа: для того чтобы вы вошли, вы можете даже демпингнуть сначала слегка, т. е. отказаться слегка от прибыли, вот не сразу хапать, ее вот тут по максимуму себе загребать... Константин Чуриков: Вот, вот. Михаил Беляев: Но это же надо, понимаете, первое время, не сразу на хапок настраиваться, а действительно настраиваться на бизнес какой-то. Константин Чуриков: А мы на хапок настроены обычно? Михаил Беляев: Ну, у нас обычно на хапок настроены. Константин Чуриков: Почему? Михаил Беляев: Ну, так вот как-то получается. Но, вы знаете, по-моему, вот есть такая некоторая даже неуверенность в том, насколько долго это все продлится, я имею в виду не вот эта вот пауза и импортозамещение, а вообще так вот с самого начала перестройки, когда у нас вот эта вот бизнес-среда меняется каждые две секунды. Ты не знаешь, сколько это продлится, выйдет вот такое законодательство, сякое законодательство, такое регулирование, сякое регулирование, такой налог, этакий налог, то будки можно строить по Москве, то их нельзя строить по Москве... Константин Чуриков: Да-да-да. Михаил Беляев: То, значит, можно, то нельзя... И о каком тогда бизнесе может идти речь? Естественно, если ты туда приходишь, тебе хочется сразу оборудовать свою жизнь-то с этим самым делом. Ну и, может быть, то, что вот эта блинная, раз она существует (вот к блинной сейчас прицепимся), значит, она какие-то даже при 350-рублевой стоимости блина как-то эти самые доходные цели этого владельца этой блинной как-то обеспечивает. А остальное ему уже достаточно все равно, будет ли она по всей ли земле русской, или только в Москве, или только на Сретенском бульваре стоять, условно говоря, на Тверском и купят десять блинов, ему достаточно. Константин Чуриков: Но понимаете, в чем штука, так если уж за это тоже, перефразирую вас, зацепиться, то сносили-то не McDonald’s, когда вот эти были «ночи длинных ковшей», сносили как раз вот эти маленькие забегаловки, «шаурмячные», как мы их называем, там эти блинные и пр. Михаил Беляев: Да. Константин Чуриков: Я вот к чему. Если этого бизнеса оказывается так много, он столько занимал места, я имею в виду мебельная вот эта компания, предприятие, я имею в виду фастфуд, много чего еще, вот Siemens сейчас уходит из России, значит, получается, или это я не прав, ему как-то потворствовали, ему давали больше возможностей здесь развернуться? Михаил Беляев: Я думаю, и это тоже имело место. Бренд все-таки бренд, бренд все-таки работает, и новому бренду выходить на рынок, конечно, намного сложнее, конкурировать. И сами понимаете, когда вот выходили эти западные компании на наш рынок, это сейчас вот там все, так сказать, почему-то перевернулось вверх ногами и стали говорить, что это одна сплошная отрава, отрава, значит, нездоровье нации, чуть ли не пандемию рождает у нас в стране с булимией заодно... А конкурировать всегда очень трудно, и конкурировать с этими брендами достаточно сложно. Плюс за ними стоит капитал же колоссальный. Константин Чуриков: Вот. Михаил Беляев: Колоссальный капитал, опыт, умение цепляться за рынок и рекламировать, и рекламировать умело и у́мно. Константин Чуриков: Знаете, что меня вот прямо как журналиста раздражает и, можно сказать, даже бесит? Почему они, вот эти западные ребята, их агентства крупные рекламные, не буду их называть, почему они в конечном итоге, получается, лучше знают, как нам впарить иногда, продать этот товар, подобрать к нам ключик, чем наши, которые ничем не хуже, а даже лучше? Михаил Беляев: Константин, а потому что они изучают, они смотрят, они ищут эти струны, они ищут эти кнопки, на которые можно нажать, и они их используют. А у нас... Я же тоже слежу за рекламой, как в известной мере профессионал, потому что я близко тоже к этой тематике нахожусь. И я смотрю на их рекламу и на нашу рекламу: их реклама настроена на вас и нажимает ваши кнопки, ваши струны, а наша реклама идет от regisseur, как он видит. Константин Чуриков: Ха-ха-ха! Михаил Беляев: Как он видит, «я это вижу так». И естественно, кроме него от этой рекламы в восторг больше никто не приходит. Ну вы возьмите... Константин Чуриков: Ну, еще у жены его, его дочки... Михаил Беляев: Ну жены, может, да. Вы посмотрите на нашу рекламу последнюю, я не буду никого называть, естественно, но посмотрите внимательно, кто там, как, какие персонажи, как мой сын говорит, «персионажи». Но как только там появляется какая-нибудь, я уж не помню, что они рекламировали, как там появляется какой-то дед со спичкой в зубах и рекламирует какой-то банковский депозит, ну кто в этот банк, извините, пойдет? Константин Чуриков: Это такой, знаете... Они изучали, не дураки сидят, они изучали такой типичный срез как бы. Михаил Беляев: Да, ну вот. Вот почему. То есть там... Вы понимаете, там работают везде профессионалы, нравится нам это, не нравится. Вот я все-таки как человек, который изучал западную экономику в течение длительного времени, и там некоторое время посуществовал, там работают абсолютно профессионалы, все профессионалы. Единственное, чего им не удается, – это они не знают нашу макроэкономику, вот тут это им никак не удается. А все остальное, вот такие технические вещи, они знают, там профессионалы, а у нас везде любители. Константин Чуриков: Ну, потому и не знают макроэкономику, что скоро без газа останутся. Давайте сейчас послушаем Александра из Москвы. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я бы хотел заострить внимание на том, что господин Кухаренко купил немецкое оборудование. Но у него полетит любая шестеренка и все оборудование встало, мебели не будет. У нас сейчас такая же ситуация с автомобилями, запчастей нет. У нас сейчас ушел Siemens, который «Сапсаны», мы купили у них, а технологию-то мы не купили, дорогие товарищи... Константин Чуриков: Да, Александр, спасибо за ваш звонок. Я просто, единственное, вмешаюсь, скажу, что у нас, слава богу, делают свои вагоны, другой вопрос, что «Сапсан» – это все-таки скоростной, быстрый поезд... Михаил Беляев: Да. И я думаю, заменить можно. Я вот, конец дня, уже серьезный. Вот я в свое время в детстве увлекался почему-то, не знаю, книжка была Софьи Могилевской «Как спасали челюскинцев», это вот там льдинами зажало Челюскина... Ну, наверное, все знают, наши летчики во главе с Каманиным, который стал потом командиром отряда космонавтов, летали их спасать. И вот там какой-то наш летчик, уже боюсь соврать его фамилию, по-моему, то ли Леваневский, то ли Ляпидевский, где-то сел на этой самой льдине, и у него чего-то там сломалось в этом самом самолете. Ему чукчи починили этот самолет вместе с ним, там была даже целая строчка такая, что чукчи оказались настолько изобретательным народом, что их удивило, что там есть у них моторные лодки и недостающие части этих моторов были выпилены из моржового клыка. А вы говорите, какая-то шестеренка на лесопилке. Константин Чуриков: Перекантуемся. Так, хорошо. Но теперь вопрос серьезный. Для бизнеса открылся, для наших предприятий открылся шанс. Мы все-таки, понимаете, все, что происходит, это какая-то такая, знаете, внутренний аудит мы производим, мы понимаем, как мало мы занимались экономикой, как мало думали о людях, как мало думали о развитии своего производства. Вот вопрос – сейчас, когда, например, есть возможность ушедших не пускать, дать возможность своим, тех, кто ушел, надо пускать обратно? Михаил Беляев: Константин, понимаете, те, кто ушел, все-таки они оставили... Речь идет не о том, кто ушел, кто не ушел, а какие останутся производственные единицы, потому что они дают продукцию, они дают рабочие места, они дают заработки. Вот, значит, их не пускать – это значит, речь идет о революционной экспроприации собственности. Может быть, мы и подойдем, если санкции будут уже наглеть с той стороны, то, может быть, тогда и у нас будет вот этот вынужденный шаг экспроприации вот этой самой собственности. Тогда ею надо будет управлять, т. е. не замещать, мы же не можем прийти… сломать те заводы, построить новые. Понимаете, нишу-то откуда взять? И вот говорить о том, что их не пускать, это палка, в общем-то, такая о двух концах. Если мы их не пускаем, значит, мы, у нас будут, вот такое слово, выпадающие производства, выпадающие рабочие места, выпадающие заработки. И это надо как следует обдумать, потому что думать надо не о самих действиях, а думать о последствиях. Вот то, чего, как вы метко заметили, не просчитали западные европейцы, т. е. пытаясь отказаться от нашего газа. Думать о последствиях, о том, кому будет от этого хуже, [если] их не пускать. Но я с вами согласен, что надо, чтобы развивался наш бизнес. Но как он [будет] развиваться? Ведь он не может развиваться на голом месте, нужна государственная поддержка, нужны государственные субсидии. Опять не могу обойти, вот как ни стараюсь, без Центробанка ну никак не обойдутся, когда существует ставка 20%, потом 17%... Чем ни объясняй: объясняешь тем, что тебе якобы надо было удержать деньги в банках, чтобы не отток… Но дальше-то что? Они уже никуда не утекают. 14% – это такая же... Конечно, можно идти по такому чисто... Константин Чуриков: Это, конечно, меньше, чем 20%, но это очень много. Михаил Беляев: Да-да-да. Но мы можем нажимать на процесс, что было 20%, стало 17%, стало 14%... Но 14% все равно в запретной зоне. Ты должен уходить туда, где предприятие может работать, туда, где ты можешь его, где он может взять кредит. Вот этот товарищ... Константин Чуриков: ...с мебельной фабрики. Михаил Беляев: Да, с мебельной фабрики, вот он же, может быть, и готов был бы развить, но он без кредита-то ничего сделать не сможет. Константин Чуриков: Он без кредита, а люди не то что без денег, понимаете, но все равно уменьшается их собственная «кормовая база», зарплата-то стала меньше по факту за вычетом обязательных расходов, к которым мы относим и продукты. Михаил Беляев: Ну да, вот о чем идет речь, что это же все комплексное, не отдельные какие-то эти надерганные вещи. А так, конечно… А потом удивляйтесь, почему наши предприятия не развиваются: вы им со всех сторон поставили одни сплошные препятствия и барьеры, а потом удивляетесь, почему они никуда не развиваются. Ну давайте удивляться «чудесам». Константин Чуриков: Михаил Кимович, спасибо вам большое! Михаил Беляев: Спасибо вам. Константин Чуриков: Спасибо! Михаил Беляев, кандидат экономических наук, был в нашем эфире. На этом все. Встретимся завтра. Впрочем, не выключайтесь, не отключайтесь, смотрите ОТР, впереди еще итоговый выпуск новостей, который для вас проведет Всеволод Нерознак. Увидимся. Пока.