Ольга Арсланова: Дай бог нам, конечно, пореже ходить в аптеки, но все-таки иногда приходится, все мы живые люди. Так вот аптеки могут в ближайшее время стать честнее и доступнее. Дело в том, что депутаты обсуждают новый закон, по нему аптекам могут запретить утаивать информацию о дешевых лекарствах. Он же якобы сможет умерить аппетиты аптечных сетей во взаимодействиях с фармкомпаниями. А чтобы обеспечить качественными медикаментами жителей даже самых удаленных районов, депутаты предлагают создать передвижные аптечные пункты, сейчас этот пункт в законе не прописан. Александр Денисов: У законодателей претензии не только к аптекам, но и к фармпроизводителям, а также поставщикам, мол, творят с ценами что хотят. В пояснительной записке к закону приводятся данные, что 10 крупных поставщиков контролируют 75% всего рынка, так что, выражаясь языком электриков, прозвонить решили всю цепочку, проследить, кто, где и сколько накручивает. Ольга Арсланова: И есть претензии в том числе и к владельцам аптечных сетей, там тоже небольшое число владеет большой частью рынка, то есть с монополизацией этой тоже нужно разбираться. Поможет ли закон сделать действительно аптеки честнее и доступнее, давайте поговорим. И призываем вас звонить в прямой эфир: рассказывайте, какие у вас проблемы с аптеками, если были, позвоните, будем обсуждать. Александр Денисов: И на связи с нами Александр Петров, член Комитета Государственной Думы по охране здоровья. Александр Петрович, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте, добрый вечер. Александр Денисов: Александр Петрович, в пояснительной записке мы вот прочитали, там содержатся данные, что 10 крупных поставщиков контролируют 75% рынка. Я уж не знаю, на мой взгляд, конечно, колоссальная цифра, но на взгляд профессионала может быть иначе. У меня вопрос. Вот сегодня утром Леонид Огуль, ваш коллега, он сказал, что они хотят прозвонить всю цепочку, что где с ценами кто творит, чтобы не кивали аптеки на поставщиков, поставщики на производителей. Но инструментов в пояснительной записке, как это будут делать, я не увидел, честно говоря. Вот мы сейчас проходим такую же, похоже, историю с продуктами, там то же самое творится, одни на других кивают, в итоге принудительно на какое-то время притормозили цены, а вот что дальше будет, непонятно. Как вы будете с ценами на лекарства поступать? Александр Петров: Ну, прежде всего я можно чуть откорректирую? На самом деле мы посмотрели топ-100, топ-10 и топ-20, топ-100 вот как раз про 75% рынка, топ-10 контролируют около 40% рынка. Ольга Арсланова: Ага. Александр Петров: Но, к сожалению, мы же этот законопроект готовили больше 2 лет, обсуждали и с аптечными сетями, и с пациентскими сообществами, и с правительством. И вот мы пока обсуждали 2 года, мы видим, что монополия нарастает по 3–5% каждый год. Александр Денисов: Александр Петрович, простите, пожалуйста, да я вот только что распечатал с сайта Госдумы пояснительную записку, вот тут, я вам прямо даже покажу крупно, написано: «Доля 10 поставщиков приближается к 75% рынка». Вы говорите про 100 – тут 10 написано. Что тут, ошибка? Ольга Арсланова: Или вы говорите об аптеках, то есть владельцы аптек... Александр Денисов: Нет, о поставщиках тут речь. Ольга Арсланова: Ага, о разных вещах говорим. Александр Денисов: Да. Александр Петров: На самом деле может быть. Речь идет прежде всего об аптечных сетях, это законопроект об аптечных сетях. Он предназначен для того, чтобы улучшить снабжение лекарствами нашего населения в нескольких блоках. Когда мы разговаривали с аптечными сетями, мы им предлагали: ребята, вы можете создать саморегулируемую организацию и сами договориться, например, что вы в любом случае, в обязательном случае, если есть пациент, который к вам пришел, покупатель точнее, в аптеку, и он просит лекарство, пожалуйста, выведите ему на монитор... Ведь он лекарство просит патентованное, как правило, то есть не называет международное непатентованное название... Ольга Арсланова: Действующее вещество он называет. Александр Петров: Например, он говорит: «Я хочу «Но-шпу». Ему выводится дротаверин на весь монитор, где будет написано, сколько «Но-шпа» под названием дротаверин российская стоит, сколько «Но-шпа» как «Но-шпа» стоит, и это будет одно международное непатентованное название в одной дозировке, в одной форме выпущено, но цены-то отличаются в десятки раз. Нужно, чтобы покупатель осмысленно выбрал, что он точно хочет импортный дротаверин под названием «Но-шпа», или он хочет российский дротаверин. Нужно обязать рассказывать аптекарей о всех лекарствах, которые по международному непатентованному названию. Александр Денисов: Александр Петрович... Ольга Арсланова: Александр Петрович, я прошу прощения, что вас перебиваю, я просто так и не услышала ответ на Сашин вопрос, как это поможет монополизации и поставщиков, и владельцев аптечных сетей, которые, как мы выяснили, все равно будут свои правила диктовать. Ну хорошо, провизор покажет, а что изменится-то? Александр Петров: Это... по монополизации прежде всего. Мы хотим ограничить монополизацию рынка 20% в регионах, то есть если в регионе больше 20% один поставщик занимает, этого делать нельзя, то есть аптекари, вот о чем речь. Александр Денисов: Хорошо, вы ограничивали, и какой эффект это принесет? Вы ограничили, не больше 20%, все. Как это отражается на ценах, на поведении сети? Александр Петров: Мы хотим его демонополизировать, потому что у маленьких сетей, у единичных аптек, как правило, цены ниже. Когда наступает монополия, они начинают диктовать цены. Мы видим, что производители, особенно российские, мы знаем их цены, потому что они сегодня все цены фиксируют в специальной сети, российские производители, и мы видим конечного потребителя, аптеку, где цена, я не вру об этом, я вот могу точно сказать, что около 1 тысячи, например, упаковка стоит одного лекарства, мы видели, что 2–2,5 тысячи стоит в аптеке. Разве это правильно? Это неправильно. Оптовик 20%, аптека 10–15% – вот все наценки от цены производителя. Ольга Арсланова: Александр Петрович, я прошу прощения, что вас перебиваю. Это звучит действительно как-то по-народному, внушает надежду, но мы помним попытки госрегулирования на примере маркировки. Прекрасная идея, чтобы не было контрафакта, чтобы был учет. Что в итоге мы получили? Огромные проблемы с поставками лекарств, нехватка лекарств, спекуляции в некоторых случаях. Как так получается, что вроде бы хорошие идеи на практике означают для россиян проблемы в аптеках, проблемы с лекарствами? И не будет ли так с новым законом, когда вы начнете монополистов ограничивать, а в итоге аптек просто станет меньше и у нас снова будет нехватка? Александр Петров: Если мы не ограничим цены в наших аптеках, если они имеют право делать наценку 150–200%, кому это понравится? Нам это не нравится. Мы будем стараться ограничить их в наценках. Следующий момент. Если говорить про маркировку, да, сбой был, тяжелый был сбой, мы предупреждали правительство, он был целый месяц. Но вы сегодня скажите, маркировка что, мешает? Сегодня мы справились с этой проблемой. И сегодня, вот сегодня было заседание, мы спрашивали и аптеки, и производителей, они в целом все сказали: нет, сегодня система работает, мы справляемся. И вы увидите, что нет контрафакта и фальсификата в аптеках, потому что все становится маркированным специальной криптозащитой. Каждый человек может проверить, он какое лекарство покупает. Я всех призываю проверять, что вы покупаете. Ставьте программу «ЧЕСТНЫЙ ЗНАК», она бесплатная, на свой смартфон и прямо на упаковке, там есть специальное окошечко, наводите, и вам прямо будет написано, соответствует эта упаковочка или нет, если про маркировку. Поэтому про аптеки – мы их будем ограничивать. Прежде всего в населенных удаленных пунктах мы будем продвигать передвижные аптечные пункты, нужно, чтобы не только почтальоны работали в дальних деревнях, они как-то доносят, и спасибо им, но нужно, чтобы профессионалы люди туда возили. В остальных нужно аппетиты монополистов уменьшать. Нам надо идти к монополии, нам нужно демонополизировать этот рынок, это вот мы в этом уверены. Александр Денисов: Александр Петрович, может быть, совет, это не мой личный, вот сегодня утром эту тему обсуждали как раз с Леонидом Огулем, я уже сказал, вашем коллегой, позвонила зрительница Лариса из Саратовской области, она говорит: почему нет государственных аптек, муниципальных? Может быть, предусмотреть это как инструмент тоже регулирования на рынке? Потому что, если будет муниципальная аптека, которую не надо контролировать, которая сама по себе уже соблюдает все правила, это будет задавать определенный тон в том же районе, в том же городе и так далее? Раз люди будут знать, там цены нормальные, соответственно, и остальные тоже будут заинтересованы ну все-таки как-то выравнивать. Как вы думаете? Александр Петров: На самом деле не так. Муниципальных аптек... Если говорить о секторе государственных и муниципальных аптек, в большинстве субъектов федерации он сохранен, но в меньшем объеме. Меньше государственных, муниципальных сетей больше, это, правда, около 10–15%, там в зависимости. Есть несколько регионов, где они ликвидированы, это, безусловно, ошибка. У нас есть другой законопроект по производственной аптеке, муниципальной государственной аптеке, которым будут стимулировать возвращать государственные аптеки, потому что они действительно являются социально значимыми. Мы в целом вообще считаем: аптеки – это не бизнес, это социально значимое явление, они должны помогать людям получать лекарства, они должны быть доступными для людей по цене, вот наша цель. Александр Денисов: Александр Петрович, и еще немаловажный фактор, да, вот чтобы завершить тему с муниципальными аптеками, там есть рецептурные отделы. Как правило, коммерческие с этим не связываются вообще, им это не нужно, они не хотят ставить сейфы для сильнодействующих препаратов, там купить этого не нужно, им издержки эти не нужны, охрану и прочее, в том числе и рецептурные отделы, а в этих аптеках есть, можно прийти, заказать, сделать. Александр Петров: Я про это и говорю. Мы вчера, я докладывал вчера на Комитете по охране здоровья, мы готовим к первому чтению законопроект о производственных отделах в аптеках. Этим, как правило, будут заниматься государственные муниципальные аптеки. Мы хотим возродить, это обязательно нужно, особенно для детских дозировок, особенно для измененных форм введения. Вот есть совсем маленькие дети, им нужна микродозировка, только в аптеке могут по рецепту врача это приготовить. Там есть детали, но в целом мы законопроект по производственным аптекам готовим к первому чтению. Еще раз хочу сказать в целом по аптекам, я вот вижу, там много вопросов идет. Вот кто-то старается пореже принимать – принимать вообще лекарства надо по назначению врача. Мы будем стремиться к максимальному лекарственному обеспечению по рецептам. Мы сегодня в Москве уже проводим в тестовом режиме по электронным рецептам. Еще год-полтора, Россия будет полностью обеспечена электронными рецептами, чтобы люди не теряли эти бланки, чтобы не было фальшивых рецептов, а их много, их море. Сейчас в интернет загляните, везде предлагают чуть ли не за десять рублей рецепт на любое лекарство – это же нельзя делать. Ольга Арсланова: Да. Александр Петрович, вы знаете, поговорили очень интересно о государственных и муниципальных аптеках, а у нас тут же на SMS-портале появилось сообщение о том, что в Липецке государственные аптеки есть, но наши зрители туда уже не ходят, потому что там цены намного выше, чем в коммерческих. Где гарантия, что в государственных аптеках будут честные цены, если они государственные, если они не участвуют в рынке? Александр Петров: Лекарства делятся вообще на две группы, на те лекарства, которые контролирует государство по цене очень жестко, и эти цены ежегодно регистрируются в специальном регистре, они есть в открытой Сети интернет, и эти цены аптеки превышать не могут. Как правило, эти цены фиксированы, они не больше уровня инфляции. Мы около тысячи непатентованных названий лекарственных контролируем очень-очень жестко, производители все время жалуются, говорят, что по этой цене они даже производить не могут, потому что просят выше, но мы не всегда соглашаемся. А есть лекарства, которые действительно контролируются только рынком, и аптеки этим пользуются. Мы хотим сегодня демонополизировать все-таки не с помощью запретов, не с помощью каких-то процентов, которые будут ограничены, а с помощью развития конкуренции. Для этого нам нужно сохранить минимально вот хотя бы, чтобы маленькие аптеки тоже развивались, их сегодня поглощают. Мы идем к монополии 10–15 хозяев аптечного рынка России, это миллиарды рублей, этого делать нельзя, я в этом просто убежден. Поэтому нужно, чтобы маленькие аптеки были, мелкие сети были и они конкурировали. Мы запретим больше 20%, это спорная цифра, была 25%, кто-то говорит про 10%, у нас на самом деле законопроект только в первом чтении, дискуссий по нему больше, чем хотелось бы, аптечное лобби, я такого сопротивления никогда не видел, мы ни о чем не можем с ними договориться, они обо всем говорят против. Ольга Арсланова: А как ваши коллеги, простите, в Европе справились? Если я не ошибаюсь, в Испании у одного владельца может быть максимум 4 аптеки, и все как-то смирились с этим. Александр Петров: По-разному идут. Мы пока до этих крайностей не дошли, но, скорее всего, если не будет результата, надо будет двигаться дальше к демонополизации. Мы договорились, например, об очень важной вещи, о том, что нам люди жаловались, прежде всего они говорят: а как понять, кто фармацевт и провизор, а кто нет? Кто фальшивый, кто нет? Мы договорились о едином государственном федеральном реестре аптекарей, который тоже по сайту можно будет проверить, настоящий аптекарь ты или не настоящий, это тоже люди спрашивают. Александр Денисов: А там жулики попадаются, Александр Петрович? Я вот тоже обратил внимание и подумал: а что, с этим проблема есть какая-то? Александр Петров: Здесь проблема, у нас очень много криминала вокруг псевдоаптекарей. У нас очень много криминала, когда аптекарь не подготовлен, а начинает выдавать лекарства, и я считаю, это преступление, потому что человеку надо объяснить, как принимать, когда принимать, в каких дозах принимать, это задача провизора или вот аптечного работника, который уполномочен, он должен быть обязательно профессиональным лицом. Александр Денисов: Александр Петрович, поговорим со зрителем и вернемся к разговору. Ольга Арсланова: Да, названивают нам уже. Александр Петров: Ну еще бы. Ольга Арсланова: Давайте послушаем, какие жалобы у россиян, и выясним, сможет ли закон им помочь. Александр Денисов: Галина у нас на связи из Краснодарского края. Зритель: Добрый вечер. Вот я заболела, покупала уколы. В ноябре месяце они у нас в Архипо-Осиповке, это Краснодарский край, были лекарства 23 рубля укол, они каждый укол отдельно, это, расфасовка. Сейчас они у нас с 23 рублей возросли до 185 рублей. У меня сохранились квитанции с аптеки, это раз. Это во сколько возросли? Это не 15–20%, я даже не могу посчитать сколько, это одно. Теперь вот это же лекарство в настоящее время в других городах, в других районах, так как в Осетии, в Подмосковье, еще в других городах, мы, естественно, дружим с друзьями, списываемся, созваниваемся, у них почему-то в Осетии 65 рублей этот укол, у нас 185. Это как можно так? Штрихкод поставили, да, задаешь в аптеке, как это можно с ноября возрасти на столько процентов, 23 и 185, это уму непостижимо! Как может пенсионер лечиться? Теперь. Наши врачи почему-то выписывают все лекарства, лекарства, вот у меня рецепт лежит, рекламные. Я пошла, надо почистить печень, 1 300 стоит это лекарство, другое 1 150. Как можно лечиться пенсионеру? И они выписывают именно такие, не наши, советские, которые можно было приобрести, а именно вот это, то, которое... Я им задаю вопрос: «Вы на аптеки работаете?» Ольга Арсланова: В том числе, да. Зритель: Они на меня смотрят удивленно. Ольга Арсланова: Да, спасибо большое. Александр Денисов: А вы спрашивали про это лекарство для печени? Вы спрашивали, аналог есть подешевле, у врача или нет? Зритель: Она и говорит: «Вот то, что я считаю нужным, я вам выписываю. Хотите – лечитесь», – это вот слово в слово я говорю. «Хотите – лечитесь». Я говорю: «Вы извините меня...» Вот хоть у вас мы разговариваем по прямой, я говорю: «Вот вы посмотрели на меня, у меня нет портмоне как чемодан». Александр Денисов: Галина, спасибо, мы поняли вас. Еще Людмила у нас. Ольга Арсланова: Это же, кстати говоря, не для кого не секрет, что есть процент и у аптек за работу с фармкомпаниями, и у врачей, вот тоже об этом поговорим. Александр Денисов: Да, Александр Петрович, еще у нас Людмила на связи, Пермский край. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Денисов: Людмила, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я вот к вам обращаюсь. Скажите, пожалуйста, вот я диабетик, почему тест-полоски такие дорогие? Все говорим про нанотехнологию, нанотехнологию... Ольга Арсланова: Людмила, простите, для диабетиков, да, тест-полоски? Зритель: Да-да-да. Ольга Арсланова: Ага. Зритель: Это, вы знаете, сумасшедшие деньги, вот. Значит, 50 штук более тысячи рублей стоит, это с ума сойти. А вот на лекарства что деньги выделяют 2 780 рублей, ну это вообще, это вообще ничего, потому что... У меня еще муж без ноги, вот, и операция была на сердце, бывают такие фантомные боли, придешь в аптеку, «МИГ» стоит 400 рублей и больше, вот, «Темпалгин»... Теперь, значит... Ой, да все, «Максиган». Говорят: «Вы куда так набираете?» Я говорю: «Вы понимаете, одно уже приелось, как говорится, уже не помогает, беру что-то другое или комбинирую». А бывают такие фантомные боли, вот на непогоду, да на все, смена колебания погоды... Александр Денисов: Людмила, а вот упаковки полосок, 50 штук вам на сколько хватает? На месяц или меньше времени? Зритель: Да конечно меньше. Надо бы, знаете, до еды и после еды померить сахар, а я этого не могу сделать, я экономлю. Александр Денисов: То есть два раза в день нужно измерять и вам, и мужу, я правильно понял, да? Зритель: Да-да-да. Ольга Арсланова: А разве их бесплатно как льготникам не дают на них рецепт в аптеке? Зритель: Потому что... Нет-нет-нет, не дают, потому что мы денежки получаем на руку, когда было это вот, я деньги не получала... Ольга Арсланова: А, то есть вам аптека, поликлиника выдает средства, да, я правильно понимаю, на покупку этих полосок? Зритель: Аптека мне ничего не дает. Ольга Арсланова: В поликлинике выдают? Просто они же положены по льготам. Зритель: Поликлиника тоже не дает, сказали: «Вы деньги эти получаете на руки». Я говорю: «Да, потому что вы выписываете такое лекарство, которое аптека работает вместе с вами на один карман». Александр Денисов: Людмила, спасибо большое. Ольга Арсланова: То есть не хватает этого. Александр Денисов: Александр Петрович, вот мы еще раз возвращаемся к ценам, я говорю, проходим сейчас эту историю с продуктами, пытаемся отрегулировать цены на продукты, непонятно, на какой срок, Минпромторг высказывает предложение, давайте адресную помощь выделять социально незащищенным группам, именно чтобы они покупали продукты. Тут же вопрос, что нам, с лекарствами такую же историю затевать, тоже выделять адресную помощь всем на приобретение лекарств? Мы так по каждым категориям до абсурда дойдем. Как нам выкручиваться в такой ситуации? Александр Петров: Ну, прежде всего 15 миллионов человек в Российской Федерации получают как льготники или деньги, или лекарственные препараты... Ольга Арсланова: Александр Петрович, ну вот только что вы слышали, деньги выделяют, но их же на реальную покупку вот этих полосок не хватает. Выделяют все равно самый минимум. Александр Петров: Если они считают, что не хватает, им нужно заявиться на лекарства, вернуться к льготному обеспечению. Вот если им положены полоски, им их будут выделять бесплатно. Они же сами написали заявление о том, что они хотят получать это деньгами, и это на самом деле так, это 220 миллиардов в бюджете федеральном выделяется денег. У них очень сложные вопросы на самом деле. Когда мне говорят «почисти печень», я начинаю удивляться, и если врач сказал только это лекарство в рецепте, то этот врач преступник, значит, он в сговоре с аптекой или с производителем, потому что он обязан рецепт выписать по международному непатентованному наименованию и никак по-другому. И этот рецепт должен быть заверен его печатью, и по нему человек, придя в аптеку… Как раз мы этого хотим добиться, чтобы в аптеке аптекари, увидев этот рецепт, выдали весь список препаратов, от самых импортных, дорогих, до самых дешевых российских, потому что им невыгодно российские дешевые препараты продавать сегодня, потому что они на проценте сидят, или с 200 рублей, или с 2 тысяч этот процент. Безусловно, они сегодня вымывают дешевые российские препараты. У нас российские производители встают, потому что у них аптеки отказываются принимать их препараты, или говорят: «За то, что твой препарат зайдет в аптеку, с тебя 5 миллионов». Мы же видим такие факты, это факты от российских производителей. Российским производителям мы вводим ряд ограничений в этой части, для того чтобы дешевые препараты аптеки брали, мы для этого для вот этих аптечных сетей вводим ряд ограничений. Мы же видим, что есть отсрочки платежей у аптекарей такие, что производитель поставил, а ему говорят: «Мы тебе заплатим через 6 месяцев», – а он должен оборотные средства взять на следующие лекарственные препараты. Поэтому нам надо найти баланс между производителями, аптеками и потребностями людей в части цен. Александр Денисов: Спасибо большое, Александр Петрович, спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Александр Петров, член Комитета Государственной Думы по охране здоровья, был у нас на связи. И наша следующая собеседница – Виктория Преснякова, директор Ассоциации Независимых Аптек, глава Альянса Фармацевтических Ассоциаций. Виктория Валентиновна... Ольга Арсланова: Добрый вечер. Виктория Преснякова: Здравствуйте. Александр Денисов: Только что слышали претензию про сговор, цепочка, врачи с производителями, и конечная точка в этой цепи – аптеки. Я-то думал, что порвали все эти связи, а, оказывается, все-таки существует, видите, входные бонусы большущие у вас. Виктория Преснякова: Да, такое впечатление, что мы живем с нашими депутатами в разной реальности. Когда мы с вами в этом же эфире говорили, что маркировка приведет к подорожанию лекарств, помните, что нам ответили? – никакого подорожания не будет. Александр Денисов: Виктория Валентиновна, при чем здесь маркировка? Маркировка – это ради того, чтобы бороться с контрафактом, это все понятно. Виктория Преснякова: Конечно, конечно. Вы сейчас услышали, во сколько раз подорожали лекарства. Александр Денисов: Понимаете, бизнесу... Виктория Валентиновна, да бизнес будет заинтересован, чем меньше регулирования, тем лучше, это все понятно, спору даже нет. Понятно, что вам ни придумай, все будет плохо. Бог с ней, с маркировкой, проехали, ее уже ввели. Давайте ответим на входные бонусы. Входные бонусы какие у вас с фармпроизводителями, сколько вы с них берете? Виктория Преснякова: Есть разные бонусы, и они входят в маркетинговый бюджет производителя. И те производители, которые не могут попасть в аптеку на полку, о которых только что говорил Александр Петрович уважаемый наш, – это те производители неэффективные, которые выпускают 80-й «Диклофенак», который не отличается ни качеством, ни ценой, и этот «Диклофенак» 80-й, у нас на рынке 96 аналогов «Диклофенака». И наши производители... Александр Денисов: Виктория Валентиновна, да, вернемся к закону, к пояснительной записке. Там написано ограничить входной бонус 5%. А в реальности, утверждают законодатели, что берут и 30, и 60% даже входной бонус. Естественно, все это в цену попадает. Виктория Преснякова: Послушайте, 60% нет, нет таких бонусов, и 30% нет. Есть действительно некие маркетинговые соглашения, по которым они работают, но они входят, это маркетинг на продвижение. Этот маркетинг никак не повлияет на цену производителя. И вы знаете, кто в первую очередь пострадает? Пострадают отечественные производители, потому что у них нет маркетингового бюджета, который заложен, как у бигфармы, на рекламу, на большую рекламу. Ольга Арсланова: Виктория Валентиновна, а простите, вот этот вот бонус, о котором вы говорите, и маркетинговый бюджет – он разве не делает, не ставит аптеки, фармацевтов, которые там работают, провизоров в такое положение, что они именно эти лекарства в итоге и вынуждены постоянно продвигать и продавать посетителям, задвигая как раз те самые отечественные дешевые, которые были бы выгодны россиянам? Виктория Преснякова: Самые отечественные уже ушли в связи с маркировкой, часть ушла, и следующие те самые отечественные недорогие уйдут после вот этого закона о регулировании. Ольга Арсланова: Почему? Почему они уйдут? Виктория Преснякова: Там очень много подводных камней. Я начну с того, что Александр Петрович опять-таки уважаемый сказал, что они обсуждали это с аптечным сообществом. Я представитель самого большого и, пожалуй, у нас всего несколько СРО, саморегулируемой организации аптечной. Мы написали тысячу писем с просьбой разобраться в ситуации. Вы знаете, не совсем так, как это говорится, на бумаге это выглядит по-одному, но в пути мы с вами получим совершенно другую ситуацию. Которым всего прочего, вы говорили, вспоминали сегодня заграничные аптеки. Я вам скажу, что европейские аптеки все получают деньги от государства за оказание фармацевтической услуги, то есть за отпуск лекарства, за консультацию по лекарству, как раз за аналоги этого лекарства, просто за отпуск, это уже фармацевтическая услуга. Во всем мире авторитет провизора и фармацевта растет, а мы с вами сейчас имеем очень странную ситуацию. Мы не против регулирования, мы только за регулирование, и мы хотим, чтобы препараты были дешевле, потому что, извините меня, я такой же пациент, как и вы и все остальные, и я хочу, чтобы лекарства были доступны. Но вот этот законопроект, он в первую очередь, еще раз говорю, ударит отечественных производителей, которые как бы закладывают, работают с аптечными сетями и таким образом позволяют держать цену сетям, понимаете, цены на лекарства не поднимаются. Александр Денисов: Виктория Валентиновна, позвольте, мы вернемся в начало разговора. Мы с вами начали беседовать, и вы сказали, что да, аптеку берут за продвижение. Вы понимаете, что вот для пациента это звучит крайне криминально, мы не заинтересованы, чтобы нам что-то продвигали, заинтересованы, чтобы нас лечили, и подходящим нам препаратом и по составу, и по цене. С какой стати аптеки вдруг берут за продвижение? Ольга правильно сказала: если вы что-то продвигаете, значит, вы что-то отодвигаете. Это же звучит дико. Виктория Преснякова: Скажите, пожалуйста, вы как пациент как выберете из 80 «Диклофенаков»? И как аптека, она должна все 80 взять «Диклофенаков»? Она берет из этих 80, у нее есть один дорогой, один средней ценовой категории, один дешевый, и таким образом... Не всегда аптека и не со всех производителей, не на все лекарства. В основном аптека, если потребитель приходит и просит лекарство по международному действующему наименованию, аптека по правилам надлежащих аптечных практик, которые записаны, должна его проконсультировать о том, какие аналоги есть дешевые и какие аналоги есть дорогие. Александр Денисов: Виктория Валентиновна, но так это ведь другой разговор. Опять же возвращаемся к слову «продвигать», я вас опять цитирую, вы сказали, вы берете деньги за продвижение. То есть есть три вот этих несчастных «Диклофенака»... Виктория Преснякова: Мы не берем деньги, послушайте... Александр Денисов: ...дешевый, средний и дорогой, то есть один из них вы будете продвигать, вместо того чтобы мне сказать: «Вот есть три препарата, выбирай, какой тебе по цене, что тебе советовал врач»? Виктория Преснякова: Вот совсем нет. Александр Денисов: Вы же начнете продвигать, и я ведь вам поверю. Виктория Преснякова: Нет, это совсем не так, как вы сейчас говорите. Александр Денисов: Хорошо, а как вы продвигаете тогда? Приведите пример, как вы продвигаете. Виктория Преснякова: Во-первых... Да, я, наверное, сказала неправильное слово, вы знаете. Продвижение – это как бы... Все маркетинговые контракты – это хозяйственная деятельность аптеки, которым никто не помогает, ни государство... Вы знаете, сколько у нас государственных аптек? – 10%, и они тоже живут по хозрасчетным условиям. А есть такие государственные сети в регионах, например в Красноярском крае, которые 40% держат всего. Сейчас примут этот закон, они просто закроются. Мы вмешиваемся в хозяйственную деятельность субъектов рынка. Александр Денисов: Виктория Валентиновна, да, вы знаете, вот слово «рынок», конечно, магическое действие на нас должно оказать. Я опять возвращаюсь к этому продвижению. Читал я одну статью, что все-таки законодателям, правоохранительным органам удалось разорвать эту связь между производителем и врачом, ну когда приходил пациент, врач ему говорит: «Вот есть такой препарат, сходи, вот я знаю, он точно есть в той конкретной аптеке». После этого от аптеки попадают деньги, рассчитываются и с врачом, все довольны. Сразу вам задаю вопрос. Вот если все-таки производители переориентировались на работу с аптеками и платят ей за продвижение, они не будут просто так вам деньги платить, чтобы вы где-то в углу поставили просто некий транспарант с названием. А даже если вы его поставили, это уже меня вынуждает сделать выбор, понимаете? Я опять клоню, что все-таки вы нас загоняете к одному препарату. Виктория Преснякова: Нет, ничего подобного. В аптеке всегда есть выбор, и вы сами как пациент должны это знать, понимаете, что в аптеке есть выбор. Если мы говорим об аптеке, как она работает, то главная функция аптеки – социальная. Вот эту социальную функцию нам бы хотелось поддерживать вместе с государством. Ольга Арсланова: Ну, справедливости ради надо сказать, что в Москве действительно во многих аптеках стоит информационный вот этот вот терминал... Виктория Преснякова: Конечно, конечно. Ольга Арсланова: ...который, конечно, стоит денег, он далеко не везде появится, и там пациент может сам выбрать, увидеть, что там есть в наличии. И сколько раз я слышала эти разговоры бабушек: «Ага, спасибо. А подешевле у вас что-нибудь есть?» Виктория Преснякова: Конечно. Ольга Арсланова: Фармацевты обычно говорят: «Да, есть». Виктория Преснякова: Да, есть. Ольга Арсланова: Это опять же все на усмотрение пациента получается. Ну то есть теперь все равно... Я к тому, что вот этот закон, как вам кажется, он, может быть, хотя бы сделает фармацевтов чуть более внимательными к этим нуждам пациентов и клиентов? Потому что пока если ты сам не выберешь... Виктория Преснякова: Мы так мало занимаемся фармацевтами и так в последнее время имидж их упал, понимаете, что мы хотим поднять свою профессию. Мы делаем предложения в Госдуму, мы просили сделать обсуждение, но нас никто не слышит там, понимаете? Мы хотим, чтобы это все было во благо пациента, а пока... Еще недавно тоже на вашем эфире мы говорили, что неэффективное регулирование аптечного рынка, мы не против регулирования, мы просто за его эффективное регулирование, понимаете? В результате у нас уйдут... У нас ЖНВЛП 40%, о которых тоже говорили, это то, на что четкая цена есть. Александр Денисов: Жизненно важные лекарства, мы поняли. Виктория Преснякова: Да, да. Александр Денисов: Виктория Валентиновна, спасибо большое. Закон в первом чтении, продвигайте тоже свои интересы, объясняйте, договаривайтесь, все-таки дело еще не окончательно решено. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Виктория Преснякова, директор Ассоциации Независимых Аптек, глава Альянса фармассоциаций, была у нас на связи.