Виталий Млечин: Инфляция в России растет. Ее уровень в годовом выражении приблизился к 8%, а цены на продовольственные товары поднялись еще сильнее – на 10,5% год к году. Ксения Сакурова: Вначале – немного статистики. За период с 19 по 25 октября рост потребительских цен, по оценке Росстата, составил 0,28%. В годовом выражении уровень инфляции в России составил 7,97%. Целевой показатель Центрального банка – 4%. По данным Росстата, цены на продовольственные товары поднялись на 10,58% год к году, а за неделю – на полпроцента. Вот так у нас быстро все происходит. Виталий Млечин: Да. Цифр много, но все-таки это важно. «Пьедестал почета» по годовому росту цен делят картофель и капуста – с ростом на 78… прошу прощения, на 74 и 88% соответственно. Это сейчас на ваших экранах. На 60% подорожали огурцы и помидоры. На 30% год к году, согласно Росстату, выросли цены на курятину. Говядина стала на 14% дороже, а свинины – на 14,5%. Стремительно дорожавшие летом стройматериалы лишь незначительно подешевели к осени. Доски стоят на 68% дороже, плиты ДСП – на 62,5%, металлочерепица – на 42,5%. Ну и то, что всех автомобилистов волнует: бензин за год подорожал «всего» на 7%. Ксения Сакурова: Но для объективности картины нужно сказать, что цены растут не только в нашей стране. Так в США годовая инфляция, по оценкам экономистов, составила 5,4%. Это максимум с 2008 года. То есть для этой страны такие цифры весьма ощутимы. Виталий Млечин: Да, мягко говоря. Ну, согласно данным Евростата, розничные цены в Европейском союзе на потребительские товары выросли к сентябрю на 3,4% за год. В Польше в сентябре 2021 года уровень инфляции вырос до 5,8% по сравнению с 2020 годом. Это самый высокий показатель за 20 лет. Согласно официальной информации, в августе уровень инфляции в Великобритании составил 3,2%. Это максимум за последние девять лет. В Германии в сентябре инфляция составляла 4,1%, но в октябре, по предварительным оценкам, уже разогналась до 4,5%. Ксения Сакурова: Получается, что и Россия, и Запад страдают от одной и той же напасти, но почему-то у нас инфляция все-таки выше. Виталий Млечин: Что вы думаете? Почему у нас инфляция выше? Можно ли ее остановить? Сколько вообще стоят сейчас продукты в магазинах в вашем регионе? 8-800-222-00-14 – телефон, позвонив по которому, вы все это можете рассказать. Не забывайте, что это бесплатно. Или напишите нам сообщение на короткий номер 5445. А мы сейчас поговорим с Евгением Коганом, президентом инвестиционной группы «Московские партнеры», профессором Высшей школы экономики. Евгений Борисович, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Евгений Коган: Да, добрый день. Виталий Млечин: Евгений Борисович, ну раз в кои-то веки общие проблемы у России и у Запада – высокая инфляция. Но все-таки у нас выше. Что мы делаем не так? Евгений Коган: Да нет, все мы делаем так. Просто проблема в том, что… Понимаете, какая штука? Причина инфляции не в нас. Причина инфляции в работающем на полную мощность печатном станке. Собственно говоря, уже мировые центробанки начали замедлять ход коней. В частности, Резервный банк Австралии прекратил с сегодняшнего дня печатать деньги. Банк Англии готовится поднимать процентные ставки. То есть процесс, в общем-то, пошел. В начале ноября мы узнаем веское слово Федеральной резервной системы. Все прекрасно понимают, что что-то надо делать. Но к нам инфляция импортируется. Почему? Причин много. Дело в том, что вообще развитые страны печатают деньги, а развивающиеся, извините за выражение, хавают все это безобразие. Понимаете, дело все в том, что у нас не резервная валюта. И мы здесь в данном случае получаем как и бенефиты, так и… Ну, в частности, наша страна сейчас получает колоссальные притоки валюты. У нас все здорово с резервами. У нас очень крепкий рубль именно потому, что цена на нефть, на газ, на металлы, на удобрения, на лес, кстати говоря, на химию и так далее – все это очень сильно выросло. С одной стороны, мы страдаем. С другой стороны, у нас колоссальные притоки валюты. И у нас просто бюджет пухнет, у нас профицитный бюджет. Поэтому, понимаете, не все так плохо в этой жизни, если уж говорить честно. Ксения Сакурова: Смотря у кого. Виталий Млечин: Да. Вот я то же самое хотел сказать. Бюджет пухнет, а кошельки-то у людей не пухнут совсем. Евгений Коган: Совершенно верно. И именно поэтому, когда наш Центральный банк борется с инфляцией и ростом процентной ставки… Я, честно говоря, уже устал говорить об этом. Понимаете, поднимать процентную ставку… Ну, поднимем мы ее – еще заморозим спрос, еще ударим по своей экономике. Бороться с инфляцией нужно не поднятием ставки. Более того, поднятие нашей ставки даже немножко разгоняет инфляцию, потому что предприятия закладывают возросшие издержки на рефинансирование своих долгов, в частности, в стоимость своей продукции. Нет, прежде всего – рост предложения. Мы должны стимулировать свою экономику, свое производство. Мы должны давать субсидии бизнесу и одновременно вводить таможенные различные пошлины, чтобы как можно больше продукции дешевой шло именно на полки. Поэтому, понимаете, это единственный выход. Но тут же работать надо, тут же трудиться надо. Виталий Млечин: Евгений Борисович, вот только что, когда вы произносили эти самые слова, пришло нам сообщение: «Причина инфляция – господдержка и субсидирование». То есть, казалось бы, когда государство раздает деньги направо и налево – это должно приводить к инфляции. Или нет? Евгений Коган: Вы знаете, во-первых, я не знаю, кто такое написал. Я оставлю на его совесть это дело. Во-вторых, вы знаете, господдержка господдержке – рознь. Я что-то не помню, чтобы наше любимое государство очень сильно помогло нашему бизнесу. Зато я очень хорошо помню все эти истории вокруг ОКВЭД. Знаете, как сорока-белобока: этому дала, этому дала, а этому не дала, у тебя ОКВЭД не тот. И так далее. Поэтому кто ОКВЭДом не вышел, те… Знаете, «мордой лица не вышел», как говорится. Так у нас теперь ОКВЭДом не вышел. Поэтому я не могу сказать, что мы очень сильно всем помогли. Это первое. Второе. Я говорю не о том, чтобы раздавать деньги. Я говорю не о том, чтобы раздавать рыбу, а о том, чтобы помогать всем пользоваться удочками и раздать удочки. Иначе говоря, я предлагаю помочь тем, кто хочет наладить производство, увеличить объемы продукции, увеличить конкуренцию в нашей экономике и тем самым снизить цены. Только это можно позволить. Но у нас, к сожалению, пока тренды другие. Гораздо проще поднять процентную ставку и отчитаться: «У нас все хорошо, мы молодцы». Вот и все. Виталий Млечин: А вот эта помощь тем, кто хочет производить, она в каком виде должна быть? В виде каких-то дешевых кредитов, лизинга, займов, чего? Евгений Коган: Первое – и то, и другое, и пятое, и десятое. То есть, иначе говоря, когда вы все это говорите, в принципе, вы уже очень правильно очертили все эти моменты. Смотрите. И дешевый лизинг, например, сельхозпроизводителям. Дайте им, действительно, тракторы, комбайны дешевые, которые могли бы максимально быстро использовать, эффективно, чтобы завалили страну, скажем так, дешевым зерном. Дайте возможность тем, кто производит мясо или капусту, которая подорожала, чтобы этой капусты было больше. Пускай будет больше, пускай будет конкуренция. Сегодня все сельхозпроизводители очень и очень неплохо зарабатывают. Ну так прекрасно! Очень хорошо! Норма прибыли сегодня высокая, потому что – ну как вам сказать? – у них издержки не настолько сильно выросли, насколько растет цена на продукцию. Так отлично! Можно увеличить объемы. А если вы введете разумные таможенные льготы, то тем самым вы не дадите им… вернее, дадите возможность экспортировать, но выгоднее будет производить и потреблять здесь. Вот и все. Теперь – в отношении всего остального, субсидий. Ну смотрите. Вы решили, допустим, организовать какое-то предприятие из области хай-тек, не хай-тек, неважно. Вы приходите к государству, а у него есть возможности, есть программы, чтобы дать вам льготное финансирование как на ваш стартап, так и на ваш бизнес. Проблема же бизнеса в чем? Нет залогов. То есть мы, бизнесмены, приходим к государству или в банк и говорим: «Дайте кредит». Что нам говорит банк? «А дайте залоги». Ну и расскажите мне, у каких бизнесменов сегодня все хорошо с залогами. Ну, только у «Газпрома». Но у него залоги и не требуют. Или у «Сбербанка». Он от себя залогов не требует. Ксения Сакурова: Евгений Борисович, нас, конечно, больше всего интересует инфляция на продукты питания. И мы, наверное, каждую неделю говорим здесь с производителями. По поводу издержек. Каждую неделю производители нам рассказывают про то, насколько у них выросли издержки. В общем-то, достаточно справедливо об этом говорят. Все-таки это правда – транспортные расходы выросли значительно, удобрения очень сильно подорожали. И вот тут у меня вопрос. Ну даже если у нас будет производителей этой капусты в два раза больше, они же не станут меньше тратить на те же удобрения и на те же транспортные услуги. То есть я боюсь, что люди-то не особо почувствуют. Ну, будет десять производителей капусты, можно будет среди них выбирать. Но вот я не уверенна, что это на ценнике скажется. Евгений Коган: Я поясню. Вместе с тем, что будет расти конкуренция… Во-первых, когда идет конкуренция, цены снижаются. Это во-первых. То есть любой предпочитает продать и, может быть, понизить немножко норму прибыли. Так что здесь я с вами немножко не соглашусь. Но есть другой момент. Смотрите, если мы одновременно субсидиями будем субсидировать еще и, скажем, потребление… То есть элементарно: если вы производите на внутренний рынок, возьмите дополнительные льготы, но продавайте на внутреннем рынке, опять же увеличивая предложение. Вот и все. Таким образом, у нас цены, по крайней мере, не будут так сильно галопировать. То есть, понимаете, мы можем действовать методом кнута, а можем действовать методом пряника. Мы настолько привыкли действовать методом «запретить». Ну давайте попробуем хоть разочек действовать экономическими методами именно пряника. Мы же этого не пробуем делать. И еще, смотрите. Дотации можно давать и производителям, но дотации можно давать и потребителям. И есть еще один дополнительный момент. В тот момент, когда слишком растут цены на продовольствие, что нам мешает взять и организовать (опять же у нас денег-то полно сейчас) закупки дешевого продовольствия за границей? Я понимаю, что оно недешевое, но есть места, где дешевле. Вот и все. То есть тут нужно просто комплексно смотреть. Ксения Сакурова: Давайте зрителей послушаем. Виталий Млечин: Да. Ксения Сакурова: Георгий из Калуги с нами на связи. Георгий, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Георгий. Зритель: Здравствуйте. В общем, у меня мнение такое. Первое – тут виноваты наши известные торговые сети, «Магниты», «Пятерочки» и прочие. Они тоже нещадно повышают свою накрутку на товары. Ценники в магазине они переписывают каждый день. Например, геркулес… Вот только успели производители сказать, что крупы подорожают на столько процентов, как уже на 25% они подорожали, за один день на 25%. А что дальше будет, к Новому году? То есть нужно здесь немножко в первую очередь прижать торговые сети, они немножко на самом деле уже перегибают палку. Они считают, что у них все в убыток идет, но они имеют огромнейшую прибыль в месяц – по 200%, по 300% – за счет нас, обычных людей. Это первый момент. Второй момент – насчет конкуренции. Вот если у нас будет 20, 30, 40 производителей картошки, морковки, огурцов и так далее, то снизятся цены. Цены не снизятся, потому что у нас постоянно растет бензин, и растет сумасшедше. Сейчас правительство хочет поднять за проезд по платным трассам вот этот «Платон» на 5 рублей. А если 5 рублей за километр, то на сколько тогда вырастут цены? На 100, на 200, на 500, на 1 000 рублей вырастут цены? У нас государство просто действует немножко неправильно. Нужно реально помогать. Не говорить: «У нас все замечательно. Мы дадим миллиард такому-то производителю». Понимаете, ничего не поменяется. Нужно изменить законы, вот и все. Виталий Млечин: Хорошо, спасибо вам большое. Ксения Сакурова: Да, спасибо. Виталий Млечин: Евгений Борисович, вообще на сети часто жалуются наши зрители. Что вы думаете по этому поводу? Евгений Коган: Вы знаете, проблема вот какая. Если тот товарищ, который сейчас говорил, посмотрит на отчетность сетей, то он увидит, что маржинальность у них крайне невысокая. Если у них норма прибыли… Он говорит, что 200–300%. Или сколько? 100%? Неважно. Реально у сетей… Я не являюсь чьим-то адвокатом, поверьте. Я не собственник какой-то сети. Я просто экономист и привык верить цифрам. Так вот, маржинальность у сетей крайне невысокая. Поэтому, скажем так, баллоны на них катить можно… Вы знаете, проще всего: покупаем в сетях, поэтому виноваты сети. Покупаем в лавочке – виновата лавочка. Давайте мы ему физиономию начистим – тогда он будет знать, как себя вести. Ксения Сакурова: А так уже было когда-то. Евгений Коган: Естественно, естественно. Виталий Млечин: А знаете, когда разговаривают между собой производители и продавцы, то есть представители сетей, они всегда кивают друг на друга. То есть производители говорят: «Это сети виноваты. Они нас не пускают в сети, задирают цены, условия нам диктуют и так далее». А представители сетей говорят: «Нет, это производители такие высокие цены задирают, а мы как бы ни при чем». Евгений Борисович, вы как непредвзятый человек что считаете? Кто все-таки виноват-то в итоге? Евгений Коган: Вы знаете, я предпочитаю не искать виноватых, а идти по второму пункту сразу: что делать? Виталий Млечин: Да, давайте. Евгений Коган: Так вот, сетей должно быть больше. Если вокруг вас есть две сети – значит, они могут задирать цены. Если у вас пять сетей вокруг, то они будут конкурировать и заманивать и дешевыми ценами, и лучшими условиями. Это во-первых. Во-вторых, если производителей будет больше… Вот товарищ правильно сказал, что, действительно, издержки растут, цена бензина растет. Только давайте посмотрим: капусточка-то у нас выросла на 80%, а бензин-то – всего на 7%. Я понимаю, что это тоже 7%, но тем не менее. Издержки правда растут, это действительно так. Но, вы знаете, издержки все-таки у нас в стране растут не настолько сильно, настолько растут цены мировые на продовольствие. Проблема в том, что растут мировые цены. Мировые цены растут понятно почему. Прежде всего, пошла инфляция издержек, которая привела потом к инфляции уже товаров. Ксения Сакурова: Евгений Борисович, но у них-то на 5%, а у нас – вон на сколько. Виталий Млечин: У нас на 8%. Ксения Сакурова: Да. Евгений Коган: Правильно. Проблема состоит в том, что, извините, у нас санкции и контрсанкции, и в итоге мы занимаем импортозамещением. Так давайте тогда откроем границы, чтобы любой, кто может дешевле нам поставить… Но это уже, понимаете, вопрос политический. Поэтому имеем то, что имеем, и из этого исходим. Поэтому я и говорю, что у них там высочайшая конкуренция на рынке продовольствия: локальные производители, иностранные. Если малейшее увеличение нормы рентабельности, то моментально бегут туда 20 или 30 производителей и 30 торговых сетей. Вот и все. Поэтому инфляция не настолько большая. Мы же имеем то, что, как я уже сказал, имеем. Поэтому я и говорю, что единственный способ – это помогать своим производителям и, кстати, своим торговцам тоже. Пожалуйста, пускай будет больше у нас и сетей, пускай будет больше лавочек, чего угодно, чтобы все между собой конкурировали. Это единственный способ, господа. Ну а обвинять друг друга… Можно обвинять. Так сказать, кто шил пиджак? Вот пуговицы? Или не пуговицы? Или ткани? Какая разница? Мы имеем проблему, ее надо решать. Проблема решается одним способом: либо административным… Ну давайте заморозим цены – получим дефицит. Мы это уже проходили во время Советского Союза. Не пойдет. Следовательно, экономическими методами. Мы хорошо помним курс макроэкономики: у нас либо есть спрос, либо предложение. Центральный банк, поднимая ставку, ограничивает как спрос, так и, кстати говоря, предложение тоже, потому что чем больше издержек у предприятий, тем сложнее им производить. Но прежде всего – ограничивает спрос. Я предлагаю увеличивать предложение. При увеличении предложения и при стабильном спросе цены начинают идти вниз. Вот и все. Это первый курс института, между прочим. Ксения Сакурова: Давайте послушаем еще зрителей. Татьяна (Ленинградская область) с нами на связи. Татьяна, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Татьяна, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Сегодня я пришла недавно из «Ленты». Ну, у нас сеть «Лента». Кабачок стоит, килограммов кабачков – 260 рублей. У меня глаза полезли на лоб! Ну, почти как мясо. И это килограмм кабачков. Хожу с этой мыслью, потом подошла к рыбному отделу посмотреть. Продавец говорит: «Вы что-то хотите?» Я говорю: «Я еще не отошла от цены на кабачки». Она говорит: «А я не отошла от цены на горбушу, которая стоит как семга». То есть я к тому, что цены растут. В «Перекрестке» молочка жутко подорожала! Я купила творог, 400 грамм – 184,90. Представляете? 400 грамм. Это цена такая. Виталий Млечин: А до этого сколько стоил? То есть на сколько подорожало и за какое время? Зритель: Ну, я периодически покупаю творог. Подорожало буквально, может быть, за неделю, за две. 400 грамм, 184 рубля. Это наш творог, никакой не привозной. Ну я не знаю… Виталий Млечин: Ну хорошо. А сколько стоил до подорожания? Зритель: До подорожания стоил где-то рублей, может быть, 120–150. Я эту марку как бы покупаю периодически. Просто буквально на глазах дорожает, может быть, за неделю. Виталий Млечин: Ну, если со 120 до 180, то это, конечно, очень серьезное подорожание. Зритель: Очень и очень серьезное! Виталий Млечин: Спасибо вам большое, что рассказали. Ксения Сакурова: Спасибо. Виталий Млечин: А это можно как-то объяснить, такое резкое подорожание? Или это экономические какие-то факторы? Ксения Сакурова: Причем я, прости, дополню. У нас часто бывает, что мы видим одни цифры в статистике, а люди нам начинают писать, на сколько у них идет этот рост цен. И там, конечно, даже не 10%, а иногда и 20%, и более. Евгений Коган: Вы знаете, иногда видишь и 100%, и очень быстро. Дело в том, что это различные партии. Ну, например, поступила партия еще по старым ценам, потом поставили уже по новым. Да, такое действительно бывает. Дело в том, что когда Росстат делает статистику, он берет огромное количество параметров, и какие-то из них вырастают сильно, а какие-то – не очень. Ну и дальше Росстат… Вы же понимаете, надо, чтобы было все более или менее красиво. Есть методики. Нет, абсолютно научные методики. Просто иногда методики чуть-чуть меняются. Ну, это уже отдельный разговор. Я его нещадно критикую, наш любимый Росстат, но это неважно. Действительно, продовольственная инфляция у нас поднимает голову, и она гораздо выше, чем инфляция по всем остальным товарам. Это правда. Ну и выход, в общем-то, один, еще раз говорю: просто-напросто таможенные тарифы. Мы должны более четко работать с таможней. Смотрите, давайте я приведу простой пример. Стали в мире расти цены на зерно стремительно. Что сделало наше правительство? Здесь я хочу сказать, что я просто снял шляпу и говорил: «Молодцы!» Научились работать экономическими методами. Ввели очень правильные, научными методами рассчитанные тарифы. В итоге цена, например, на элеваторе упала где-то с 19–20 тысяч рублей за тонну моментально до 11 тысяч. Кстати, производители, естественно, рыдали. Но при этом мы прекрасно понимаем, что норма прибыли у них все равно очень и очень хорошая. Мы все прекрасно все понимаем. То есть при 11 тысячах за тонну у производителей проблем нет, поверьте мне. Так вот, ситуация следующая. Смотрите. Ввели нормальные тарифы, таможенные сборы – в итоге стало выгоднее продавать эту пшеницу в России, чем поставлять за рубеж. Все! Да, сейчас цена на пшеницу в мире и вообще на зерно на максимумах, цена на зерно очень сильно выросла, и последние дни она продолжает расти. Поэтому, видимо, нужно будет еще и еще раз пересматривать таможенную политику. Но тем не менее, понимаете, есть экономические методы, просто нужно быть гибче и быстрее реагировать. Но проблема в том, что у нас же чиновники. Команду дали – они все сделали. А если команды нет… Ну, тут уж извините, у нас ручное управление. Это не ко мне. Ксения Сакурова: Ну, будем ждать, что какие-то подобные меры, хотя бы подобные по эффективности, будут применяться и к каким-то группам товаров. Виталий Млечин: Хорошо бы. Ксения Сакурова: Пора бы это сделать. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Ксения Сакурова: Евгений Коган был с нами на связи, президент инвестиционной группы «Московские партнеры», кандидат экономических наук и профессор Высшей школы экономики. Виталий Млечин: А сейчас побеседуем с еще одним экономистом, кандидатом экономических наук Михаилом Беляевым. Михаил Кимович, здравствуйте. Михаил Кимович? Михаил Беляев: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Да, здравствуйте. Виталий Млечин: Добрый день. Скажите, пожалуйста, какой у вас рецепт все-таки ограничения инфляции? Потому что как-то 8% – многовато. Михаил Беляев: Рецепт еще проще, чем предлагал Евгений Борисович. Я с ним согласен, но сразу отмечу, что, в общем-то, у нас Центральный банк занимает не ту позицию по отношению к инфляции, пытаясь ее подавить с помощью высокой ключевой ставки. А заодно он с помощью высокой ключевой ставки, в общем, и затрудняет действия всего бизнеса и так далее, и так далее. Даже субсидии не очень-то помогают, потому что речь должна идти о том, чтобы, получив эти субсидии, предприятия – ну, в данном случае сельскохозяйственные в основном – могли действовать свободно. А при высокой ключевой ставке они никак действовать особенно не могут, они оказываются связанными по рукам и по ногам. Но дальше есть очень много… К сожалению, времени у нас мало для того, чтобы как-то с моей точки зрения внести некоторые уточнения в позицию Евгения Борисовича. Самое главное – это вопрос того, что когда мы говорим о ценообразовании и о конечной цене, мы идем по прямой, так сказать, логической дороге. То есть – производители, их цена. Потом – оптовая цена. Это то, что Евгений Борисович упомянул, зерновые цены и элеваторные, которые очень похожи на биржевые, которые можно уравновесить спросом и предложением. И наконец, когда товар ложится на полку, вот тут выступают в полный рост розничные цены, которыми руководят и которые диктуют наши сбытовые сети, которые можно пересчитать по пальцам, во всяком случае в каждом городе есть и в масштабах всей страны. Так вот, мы должны идти не по социалистическому методу ценообразования, то есть считая, что столько стоит продукция у производителя, столько стоит оптовая, и вот наконец с приличной (ну, я имею в виду – допустимой) накруткой они ложатся на полки магазинов. На самом деле происходит все наоборот, абсолютно диаметрально противоположной логика должна быть. Вот не такая прямая, а логика монополий. Надо понимать, что у нас рынки продовольственные сильнейшим образом монополизированные. И это косвенно упомянул Евгений Борисович, что у нас всего несколько торгово-сбытовых сетей. Но дело не в том, что они… Вот есть ошибка такая у экономистов, которые считают, что рынок остался точно таким же, где действовало много средних и мелких производителей, только там появились крупные, а так осталось все то же самое. На самом деле появление этих крупных компаний с их диктатом над рынком… Это еще 100 лет назад было написано. Те, кто изучал серьезно теорию экономики, понимают, что вот они диктуют рынку свои цены, они уже навязывают свои цены. И тогда это указывает на то, что бензин подорожал всего на 7%, а капуста – на 80%. И тут уже не особую роль играет, что есть какие-то цены зарубежные и цены внутренние. Это для монополий только такие ссылки на то, что они действуют в таких серьезных обстоятельствах. Кстати, и санкции сюда они теперь до кучи подваливают, показывая, что как-то им сложно работать. Конечно, каждый фактор есть, но по чуть-чуть. А дальше уже монополии, ссылаясь на эти все факторы, якобы объективные, тут они разворачиваются в полную силу и нам представляют те цены, которые присутствуют. Евгений Борисович предлагает устроить конкуренцию. Ну конечно, конкуренция была бы хороша. Кто же спорит, что была бы? Но кто же, извините… Как в том анекдоте: тигр-то съест, но кто же ему даст? Понимаете? Ксения Сакурова: Михаил Кимович… Михаил Беляев: То есть им говорят, что надо в двадцать этих самых сбытовых сетей, но кто же его туда пустит, извините? Ксения Сакурова: Я прошу прощения. Ваши слова подтверждают наши зрители. Мурманская область, SMS-сообщение: «Только в учебниках экономики конкуренция снижает цены. Рядом с домом десятки магазинов и сетей, а цены везде одинаковые». Виталий Млечин: Если бы был один магазин, то цены были бы в десять раз выше. Игорь из Ухты нам звонит. Игорь, здравствуйте. Михаил Беляев: Они были бы, извините, точно такие же – что три, что один. Это было бы одно и то же. Кстати, считается, что мелкие лавочники… Кстати, это сейчас упоминалось тоже Евгением Борисовичем, что якобы мелкие лавочки устроят какую-то конкуренцию. Мелкие лавочки ничего не устраивают, никакую конкуренцию. Есть такое понятие, кстати, тоже в теории экономики. Я это изучал, и изучал неплохо. Есть понятие зонтичных цен. Они прекраснейшим образом устраиваются как раз под этим «зонтиком». Более того, иногда они еще даже цены ставят выше, ссылаясь на то, что они ближе к дому, что у них меньше очереди, что у них более свежие продукты и так далее, и так далее. А то, что предлагается устроить конкуренцию между производителями… Да, можно устроить между ними, но на розничные цены это, извините, никакого впечатления… Виталий Млечин: Понятно. Михаил Кимович, надо послушать все-таки нашего зрителя. Игорь из Ухты. Игорь, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Меня зовут Игорь, город Ухта, Республика Коми. Надо развивать АПК – агропромышленный комплекс. Я зашел в магазин «Магнит». Я любитель творога. Развернул, чтобы посмотреть производителя. Из Белгорода! И сразу включаешь геометрию: от точки А до точки Б самая короткая прямая. Ну как можно возить творог из Белгорода к нам в республику? Вы посмотрите географию примерную, раскройте карту! Ну хотя бы из Кирова, из Вологды. Надо развивать, своим давать. Вы понимаете? Откуда может у нас в республике молоко быть? Везут из Новосибирска! Ну посмотрите. Вы что делаете? Вы посмотрите, как началась эта пандемия, прекратили ввоз огурцов и помидоров в Дальневосточный федеральный округ – и там сразу цены повысились, не намного, но повысились. Это говорит о чем? Надо свое развивать. Ксения Сакурова: Да, спасибо, спасибо. Виталий Млечин: Спасибо большое. Ксения Сакурова: Михаил Кимович, как вы считаете? Михаил Беляев: Ну, то же самое. Я только что, две фразы назад объяснял, что дело не в том, что свои/не свои. Конечно, я целиком и полностью за то, чтобы развивать то, что есть, развивать свое внутри с минимальным плечом транспортным Это создает и рабочие места, и качество, и так далее, и так далее. Но на цены, если у вас монополизирован рынок, это не влияет никоим образом. Опять есть эта ошибка, что вы идете от издержек. А издержки являются… Вы считаете, что если к вам будут возить ближе, то цены понизятся? Да ничего подобного! Эти самые монополии будут держать ту же самую цену, которую они установили, только прибыль будет еще больше. Вот в чем все дело. Попробуйте перестроить. Я понимаю вас, у вас был сейчас такой менторский тон, вы все знаете прекрасно. Мы вас послушали, вы нас научили. Но теперь послушайте и вы. Игорь из Калуги… Георгий из Калуги – вот он ближе всех подошел к решению вопроса, вот у него наиболее правильная была позиция. Это человек, который соображает и понимает, как работает современный монополизированный рынок. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо вам большое. Ксения Сакурова: Спасибо большое. Виталий Млечин: Михаил Беляев, кандидат экономических наук, был с нами на прямой связи. Несколько сообщений. Вот нам люди пишут, просто сколько где что стоит. Воронеж: «Кефир по акции (литр) стоил 59,90, а сейчас – 74,90. Экономим на продуктах, не покупаем овощи, фрукты, мясо и рыбу. Денег не хватает». Чувашия: «У нас деревенский творог дороже, но он настоящий. Мы его покупаем». Москва: «В Москве и области селедка – 300 рублей за килограмм. Дорого». Удмуртия: «За месяц цена курицы выросла со 109 рублей за килограмм до 191 рубля». То есть это практически на 100% подорожала. Ксения Сакурова: Ну и буквально пара советов от наших зрителей. Кировская область: «Живу в деревне, все овощи выращиваем сами. И совсем не волнуют цены в магазинах. Уезжайте из городов в деревни!» И Воронежская область: «Уже закупилась к Новому году. Не жду, пока цены вырастут еще на 30–50%. Купила горошек, кукурузу, кое-что для салатов по акции». Виталий Млечин: Главное, чтобы не пропало то, что запасли. Дорогие друзья, сейчас прервемся буквально на минутку, а потом вернемся и будем обсуждать стресс и как его избежать.