Ценность диплома: на что могут рассчитывать сегодняшние выпускники?

Гости
Олег Шибанов
директор Финансового центра Сколково - Российская Экономическая Школа
Амет Володарский
омбудсмен в сфере образования

Сколько стоят молодые специалисты? Продолжение дискуссии. Сколько зарабатывают самые успешные выпускники российских вузов? И какие университеты готовят самых востребованных работников? Чего ждут и на что могут рассчитывать сегодняшние выпускники?

Петр Кузнецов: Дорогие друзья…

Ольга Арсланова: Мы продолжаем.

Петр Кузнецов: …мы переходим к большой теме. Будем говорить в оставшийся неполноценный час о том, на какую зарплату…

Ольга Арсланова: …на полноценные темы, это серьезно.

Петр Кузнецов: …мы можем рассчитывать с полноценным при этом дипломом в руках. Сервис по поиску работы «Superjob» составил очередной рейтинг, на этот раз рейтинг ВУЗов, выпускники которых могут не переживать о ежемесячном доходе. Правда, речь о тех, кто устроился в сферу экономики и финансов, все.

Ольга Арсланова: Посмотрим на данные, которые получились у специалистов «Superjob». В этом списке на первом месте Высшая школа экономики и МГИМО, средние зарплаты их выпускников 110 тысяч рублей в месяц, и там интересно, что каждый месяц она еще и растет, прирастает.

Петр Кузнецов: Ага.

Ольга Арсланова: В год там, по-моему, в районе 10 тысяч получается. На втором месте выпускники МГУ с зарплатой в 100 тысяч рублей.

Петр Кузнецов: Тоже растут, прирастают, да?

Ольга Арсланова: Совсем немного отстали Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте и Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, там получилось 98 тысяч и 90 тысяч в месяц соответственно. То есть получается, что специалисты вот эти востребованы, получают хорошую зарплату, которая еще и растет постоянно.

Петр Кузнецов: Ну да. Давайте замкнем эту пятерку, замыкает эту пятерку Всероссийская академия внешней торговли, ее выпускники получают в среднем 80 тысяч рублей. «Помогает ли диплом хорошо зарабатывать?» – тема этого часа.

Ольга Арсланова: Нам интересно, что происходит в российских регионах, ВУЗов у нас много в стране. На что выпускники этих ВУЗов могут рассчитывать после окончания высшего учебного заведения? Звоните, рассказывайте.

К сожалению, сегодня даже обучение в престижном ВУЗе не гарантирует, что его выпускник получит высокооплачиваемую работу. Об этом сегодня в нашем эфире говорил президент Всероссийского фонда образования, доктор педагогических наук, профессор Сергей Комков. Давайте послушаем.

Сергей Комков: Среду создает не ВУЗ, а среду создает та социальная сфера, в которой находится тот человек, который обучается в ВУЗе, и его окружение, и его родственники. Сегодня, к сожалению, сложилась такая ситуация, что человек может иметь прекрасное образование, может иметь прекрасные способности, но если у него нет двигателя, если у него нет возможности продвигаться… Чтобы у нас, извиняюсь, подбор в лучшие наши государственные корпорации, там, где люди работают с хорошими заработными платами, происходил не по блату, не по принципу того, чей ты родственник, а по поводу того, какими ты способностями реальными обладаешь.

Петр Кузнецов: А мы приветствуем вечерних экспертов и гостей по большой теме. Амет Володарский, руководитель проекта «РосВуз.рф», омбудсмен в сфере образования, – здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Амет Володарский: Добрый вечер.

Петр Кузнецов: Олег Шибанов, директор финансового центра Сколково-РЭШ, – добрый вечер.

Олег Шибанов: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Добрый вечер.

Первое же сообщение на нашем SMS-портале: «Не раз проводил собеседование с соискателями. Только что закончившие ВУЗ просят на старте 50 тысяч, а в регионах им дают в лучшем случае 25–35. Сейчас требуют денег больше, чем получают опытные специалисты, в общем, это неадекватно». То есть, с одной стороны, мы понимаем, что молодым специалистам в регионах действительно предлагают 25 тысяч, и это еще повезет, а другой стороны, мы получаем данные о том, что выпускники Высшей школы экономики от 100 тысяч и выше получают. В чем причина вот такого дисбаланса?

Олег Шибанов: Ну у Высшей школы экономики, конечно, есть региональные подразделения, в том числе в Перми, в Нижнем Новгороде и в Петербурге… «Региональные» я сейчас оговорился, конечно. Но большинство из них остаются в Москве, там не очень большой выпуск в год. И в этом плане, если вы думаете про экономистов и финансистов, про которых здесь, видимо, речь…

Ольга Арсланова: Ну мы с них начинаем как с самых высокооплачиваемых.

Олег Шибанов: …они ищут работу здесь в головных офисах. В этом плане здесь, конечно, попроще с зарплатой и похуже с арендой.

Ольга Арсланова: То есть объяснение простое: выпускники вот этих ВУЗов просто работают потом в Москве, учатся в Москве и остаются потом работать?

Олег Шибанов: Или в крупных городах.

Ольга Арсланова: В крупных городах, в финансовом секторе, поэтому у них такие зарплаты?

Олег Шибанов: Ну и в экономическом тоже, в реальном секторе экономики тоже есть чем заниматься.

Петр Кузнецов: Ага.

Ольга Арсланова: Это сейчас востребовано и в этом причина таких высоких зарплат, получается?

Амет Володарский: Если ко мне вопрос, то я хочу сказать, что надо посмотреть, как «Superjob» проводил эти исследования, потому что уровень реальных зарплат и уровень потребностей, скажем так, то, что выпускники того или иного ВУЗы указывают в своем CV, – это не одно и то же, чаще всего это не одно и то же.

Сегодня проблема следующая. Мне кажется, что очень часто мы, эксперты, начинаем обсуждать те теории, которые уже на самом деле давно в прошлом веке. Мы находимся, я имею в виду мир находится в состоянии перехода из понятия диплома об образовании в понятие набора компетенций. И сегодня, через какое-то там, лет 5–7, мы увидим, что не будет разницы между средним и высшим образованием, а будет набор компетенций, подтвержденных определенными международными сертификатами. И так мы увидим некий не конкурс дипломов или конкурс ВУЗов, а мы увидим, насколько ребенок (или его родитель, или его работодатель) модульно собрал для этого человека его траекторию. То есть человек может находиться, будучи, скажем, даже обучаясь в Бауманском университете, взять, например, какой-то модуль среднеспециального образования, его пройти и в специализированном учреждении сдать.

Значит, то, что касается причинно-следственной связи между академической успеваемостью и зарплатой, то та же самая Высшая школа экономики буквально несколько лет назад говорила о том, что существует 4 подразделения вот этой связи. Первое: академическая успеваемость положительно влияет на зарплату. Второе – академическая успеваемость отрицательно влияет на зарплату, это когда плохая академическая успеваемость за счет того, что человек работает, у него академическая успеваемость ухудшается, но зато появляется дополнительная компетенция в виде опыта. Третья составляющая – это когда академическая успеваемость никак не влияет на будущую зарплату, и четвертая – когда влияет слабо.

Ольга Арсланова: А что в итоге правдой оказалось?

Амет Володарский: И в итоге, я хочу сказать, что все вот эти 4 направления в разных исторических наших состояниях общества имели разный процент, в 1990-е гг., в нулевые годы.

Ольга Арсланова: А сейчас какая?

Амет Володарский: Вот сегодня, на сегодня, на мой взгляд, из тех тенденций, которые я вижу, это третья составляющая, когда академическая успеваемость никак не влияет на будущую зарплату. Объясню почему – потому что сегодня академическая успеваемость не равна наличию компетенций. Та же самая Высшая школа экономики говорит, что есть понятие человеческого капитала, вернее это не она говорит, а это классическая теория: есть человеческий капитал, теория человеческого капитала, теория культурного капитала, и якобы человеческий капитал оценивается академическими критериями. Это не так, еще есть критерий способностей, есть критерий, вот как предыдущий наш оратор, который днем выступал, говорил, лифт, социальный лифт, и мотивация. То есть если сегодня ты имеешь красный диплом, но у тебя нет возможности реализовать свои знания, у тебя падает уровень мотивации, и дальше что бы ни делало общество, тебя можно не затянуть в эту сферу.

Петр Кузнецов: Олег, вы отмечаете переход самого работодателя в качестве требований, запроса от «корочек» в сторону навыков, в сторону опыта, в сторону креатива, в конце концов? «Нам не важны ваши знания, нам важна ваша компетенция», – это разные вещи, надо понимать.

Олег Шибанов: Вы понимаете, я вот, наверное, гораздо более критичен пока к тому, как это выглядит со стороны образовательной, в которой я нахожусь. Я объясню. Это не про то, что всем нужно обязательно высшее образование, чтобы у меня был какой-то поток клиентов, которые будут у меня учиться. Это про то, когда вы думаете про сертификаты в нынешнем их формате и про навыки, которые тестируют сертификатами, – это все равно пока еще чуть-чуть недоделанная отрасль или иногда даже зачаточная. В некоторых направлениях – я сам обучаюсь на Coursera, естественно, потому что мне важно современные навыки ловить, – вы можете, наверное, что-то делать.

Вот сейчас, кстати (извините, краткий экскурс) проходит такое собрание российских университет «Остров 10-22», неважно, важно то, что там как раз говорят про то, как в будущем может быть устроено образование, что нужно переносить в онлайн, что остается в офлайне, какие специализации можно оцифровизовать и всех обучать через Интернет. И там все время звучит, что да, финансистов и экономистов мы будем обучать через Интернет, это элементарно. Я как человек, который, извините, директор магистратуры, я прекрасно знаю, что это вообще не элементарно, потому что зависит от того, чему вы учите. Если вы на счетах учите человека считать, вы, конечно, можете легко его обучить через Интернет, а если вы пытаетесь его научить тем вещам, в конце концов анализу данных, попробуйте это сделать через Интернет без того, чтобы объяснять ему на пальцах, как это происходит, и отрабатывать с ним через наставника, – попробуйте, это будет интересно.

Поэтому мне кажется, что навыки все-таки еще не перевесили «корочки», потому что «корочки» некоторых мест выглядят пока еще относительно разумно. Но я соглашусь, наверное, что постепенно этот процесс все менее и менее очевиден.

Ольга Арсланова: То есть пока вот эти корочки…

Петр Кузнецов: Ну да, опросы уже подтверждают, 2 сферы…

Амет Володарский: «Superjob», например, убрал.

Ольга Арсланова: Но тем не менее «корочки», которые попадают в первые строчки, пока что между ними и хорошими знаниями можно поставить знак равенства, ну в основном, плюс-минус.

Амет Володарский: Коллеги, это вопрос селекции. Работодатель сегодня, смотрите, коллега, может быть, меня в данном случае поддержит, система…

Ольга Арсланова: Да, и мы послушаем звонки обязательно.

Амет Володарский: Система образования и система поиска работы находятся в разных категориях в том смысле, что они мыслят разными категориями. Поэтому работодатель сегодня…

Ольга Арсланова: Подождите, человек получает образование, чтобы потом устроиться на работу!

Олег Шибанов: Да.

Ольга Арсланова: Зарабатывать.

Амет Володарский: Вот это сегодня не понимает Рособрнадзор, который убирает, забирает у ВУЗа право самостоятельно готовить учебные планы. Сегодня бедным ВУЗам…

Ольга Арсланова: Это другая тема.

Олег Шибанов: Я не согласен.

Амет Володарский: И сегодня бедным ВУЗам приходится работать в узких, зашоренных условиях, у них нет возможности развивать направления. Таким образом, они все дальше и дальше удаляются от работодателя.

Ольга Арсланова: Но Олег не согласен.

Амет Володарский: И удаляются от работодателя, таким образом у нас получается пропасть между потребностью экономики и тем, кого готовит ВУЗ. И тогда правильные, умные студенты идут дальше, они начинают искать еще возможности компетенций, в том числе международные, и получают дополнительную сертификацию по международным стандартам, с тем чтобы потом на рынке труда быть востребованными.

Петр Кузнецов: В смысле что нам нужно вернуть систему распределения выпускников?

Амет Володарский: Нет.

Олег Шибанов: Нет-нет-нет, про это я бы вообще не говорил, это точно не надо делать.

Амет Володарский: Я о другом тезисе.

Олег Шибанов: Я скорее про то, что я совершенно не согласен по поводу учебного плана, по поводу ФГОСов и того, как это выглядит с точки зрения именно человека, который занимается составлением магистратуры…

Амет Володарский: Конечно, не согласны.

Олег Шибанов: Все лучше и лучше на самом деле возможности делать то, что близко к прикладному направлению, скажем, магистратура. Я честно скажу, я бакалавров руками не делаю, я возглавляю магистратуру. Но там, конечно же, наши программы все лучше и лучше отображают то, что нужно каким-то, я не буду говорить, что всем, но каким-то работодателям. И в этом плане я просто не знаю статистики по всей России, здесь у меня нет никакого знания, естественно, я не успеваю его впитывать. Но очевидно, что если вы хотите сделать что-то хорошо, вы это можете сделать.

Амет Володарский: Я, кстати, хочу сказать, что я уверен…

Петр Кузнецов: Коротко, потому что звонки ждут.

Амет Володарский: …что в магистратуре, в учебном плане магистратуры РЭШ обязательно есть международная составляющая, потому что те же самые финансы, международный бухгалтерский учет сегодня зиждется на международных стандартах.

Олег Шибанов: Конечно.

Амет Володарский: И они подтверждаются, извините, не российским Госкомстатом, а международными программами. Поэтому говорить…

Ольга Арсланова: Но, правда, работать все равно будут выпускники в России, в российских компаниях.

Олег Шибанов: Вы говорите про… В России, да, но российские компании по международным стандартам публикуют почти все отчетности.

Амет Володарский: Конечно.

Ольга Арсланова: Хорошо.

Олег Шибанов: Это важно, потому что если вы хотите привлекать международный капитал международных инвесторов, не надо делать это по РСБУ, это очень «смелое» решение.

Ольга Арсланова: Понятно, это да.

Вернемся к нашим зрителям.

Петр Кузнецов: Борис из Москвы давно ждет, из столицы. Здравствуйте, Борис.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Слушаем вас.

Зритель: Добрый день. Борис из Москвы. Вы знаете, хочу вот сказать опять же, коллеги уже правильно говорили, молодые специалисты себя прежде всего переоценивают, не имеют на выходе из ВУЗа практических знаний и не хотят немножко подождать, чтобы понять, так сказать… Сначала хотят зарплату, а потом работу, а не хотят сначала работу, а потом уже за счет того, что работают, получать зарплату, то есть не хотят ждать роста зарплаты.

Петр Кузнецов: Ждать-то чего? Опыт-то не появится, пока человек ждет. Что значит «ждать»? «Немножко подождать» вы сказали.

Амет Володарский: Он как раз говорит, что…

Зритель: Немножко начать работать, получить опыт и соответственно с опытом, с результатами, положительными результатами работы повысить свою зарплату.

Ольга Арсланова: То есть вам кажется, что сейчас запросы выпускников не совсем адекватные?

Амет Володарский: Они всегда были неадекватными.

Зритель: Запросы очень высокие, да.

Ольга Арсланова: Понятно, спасибо.

Давайте Тюмень еще послушаем, у нас Елена на связи оттуда. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Говорите, пожалуйста.

Зритель: Я хочу сказать, что образование в региональных ВУЗах отвратительное. Оно не выдерживает вообще никакой критики. У меня племянница закончила бакалавриат и поступила на первый курс магистратуры того же самого ВУЗа, и она очень расстроена тем, что можно не ходить на занятия в магистратуру, потому что это повтор бакалавриата. То есть человек готов, хочет получать значения и учиться, но региональные ВУЗы ничего этого не дают.

И по поводу вот этой вашей первой пятерки. Значит, у меня у знакомых сын закончил Высшую школу экономики, ищет сейчас работу перед поступлением в магистратуру. Да, ВШЭ, МГУ, МГИМО – это ВУЗы, которые рассматривают хорошие работодатели. Можно сказать, что это первый этап отбора они прошли.

Амет Володарский: Это селекция.

Зритель: И видимо, эти ВУЗы дают то образование, которое нужно хорошим работодателям.

Ольга Арсланова: Понятно, спасибо.

Зритель: А в региональных ВУЗах…

Петр Кузнецов: Спасибо.

Амет Володарский: Можно?

Ольга Арсланова: Ну вот смотрите, эти ВУЗы не могут готовить специалистов для всей страны.

Амет Володарский: Коллеги, правильно, и вот то, что я в предыдущем тезисе говорил, проблема в чем? Проблема в том, что вот эта разница между системой образования и работодателями заставляет работодателей относиться к ВУЗам как к селекционеру. То есть считается, что ну да, МГУ, Высшая школа экономики и так далее…

Ольга Арсланова: Туда просто глупый не поступит как бы.

Амет Володарский: Не просто глупый, что есть некая планка ЕГЭ. Таким образом, мы видим, что мы на выходе после 4 лет получаем человека мотивированного, человека, который имеет некий бэкграунд, и уже на основе этого бэкграунда мы ему дадим нужное образование.

Ольга Арсланова: Понятно.

Амет Володарский: Соответственно, ведущие корпорации сегодня открывают что? – корпоративные университеты, чтобы на тот бэкграунд, который есть у человека, давать нужное образование. Вот это из-за пропасти между работодателем и образованием.

Ольга Арсланова: Но было бы здорово, если бы и в российских регионах тоже были такие же сильные ВУЗы и такие востребованные работники.

Олег Шибанов: Хорошо, ладно…

Ольга Арсланова: Тогда бы у нас вот этот вот разрыв постоянно не увеличивался в том числе и в уровне жизни.

Олег Шибанов: А, в уровне жизни – это немножко другая история.

Ольга Арсланова: Но это же взаимосвязанные вещи.

Олег Шибанов: В развивающихся странах концентрация эта почти стандарт. Если вы посмотрите на большинство из них, у вас все-таки какие-то 1, 2, 3 крупных города будут определять существенно деловую активность в стране. Но смотрите, «Остров 10-22» (ну хорошо, я удачно, видимо, зашел, как говорится) – это история про то, что сейчас происходит существенная попытка объяснить региональным ВУЗам, как им развиваться в новом мире, где у вас, вообще говоря, вы конкурируете даже не с крупными городами и крупными ВУЗами, а вы конкурируете, вообще говоря, со всем мировым образовательным сообществом. Вы фактически конкурируете… Опять Coursera, если кто-то не знает, – это просто портал, на котором можно обучаться электронными курсами разным вещам.

Петр Кузнецов: Национальная платформа образования.

Олег Шибанов: О, национальная платформа образования… А, я думал, вы сейчас какое-то название сказали, что наше еще есть. Там просто есть российские, естественно, платформы…

Петр Кузнецов: Я просто расшифровал публике.

Олег Шибанов: Я понял. И как бы, наверное, будет движение в то, что региональные ВУЗы некоторые базовые курсы будут постепенно тем или иным способом привлекать из более крупных российских, или международных, или как-то еще по очевидным причинам. База желательно, чтобы у всех была относительно равная. Это не означает, что будет хорошо, потому что по итогам все-таки разговор с преподавателем чрезвычайно важен для многих студентов, не для всех. Но тем не менее для особенно слабых студентов эти онлайн-курсы не дадут оптимального взаимодействия.

Амет Володарский: Это не замена, конечно.

Олег Шибанов: Поэтому какие-то шаги делаются. Но вот то, что было сказано про региональные ВУЗы, – слушайте, я могу прямо в кулуарах, конечно, не под запись рассказать то же самое про некоторые крупные столичные ВУЗы. Ну то есть история несложная, что знаете, то рассказываете, это нормальная бывает вещь.

Амет Володарский: Вопрос, что мы каждый раз комментируем следствие и не рассказываем о причине, почему ВУЗы сегодня находятся в таком положении. Сегодня профессорско-преподавательский состав целыми днями сидит и до сих пор, мы с вами сколько передач, сколько лет уже про это снимаем, сидит и пишет отчеты Рособрнадзору, вместо того чтобы заниматься образовательной деятельностью, делать новые направления, создавать новые учебные планы, они целыми днями, до ночи, прямо до синяков под глазами пишут отчеты Рособрнадзору. Потом выясняется, что Рособрнадзор, часть из его предписаний тому ВУЗу, эти предписания являются незаконными, у нас есть судебные решения.

И я вам хочу сказать, в регионах бедные ВУЗы находятся еще в худшем положении, потому что они не могут дотянуться сегодня до Администрации Президента или до Министерства образования. То есть сегодня это крик души профессорско-преподавательского состава. Единственное, что сами ректоры не всегда могут озвучить эту проблему, я как омбудсмен ее имею право озвучить, поэтому я ее озвучиваю. А ректоры боятся, потому что все-таки они ректоры государственных ВУЗов. Да и ректоры частных ВУЗов тоже боятся, потому что завтра к ним придет новая проверка.

Петр Кузнецов: Давайте как раз снова вернемся в регионы. У нас есть материал из Липецка, это история одного экономиста, который, так вот вышло, сейчас узнаем, почему, работает пожарным.

СЮЖЕТ

Ольга Арсланова: Зрители пишут: «Отлично! Зачем нам столько экономистов? Пожарным быть лучше».

Петр Кузнецов: Вот, после вот этого наглядного примера, после этой SMS давайте поговорим о структуре нашего рынка труда. Самые массовые профессии в России: водитель, продавец, охранник. И все эти люди дают где-то, по разным данным, 20% рынка труда. А там, я извиняюсь, диплом-то особо и не надо иметь.

Амет Володарский: Ну вот смотрите, около миллиона примерно, плюс-минус, около миллиона выпускников ежегодно, сегодня на первые позиции по трудоустройству вышли машиностроение, ядерная энергетика, информационные технологии, то есть все-таки выходят технические специальности. Экономические и юридические направления в силу вот той пропаганды, которая 5 или больше лет у нас существует о том, что у нас переизбыток, они уходят на 5–7-е позиции. С одной стороны, это показывает, что действительно в России стала восстанавливаться та часть, которая связана с производством, с развитием информационных технологий, мы говорим о цифровой экономике.

А с другой стороны, мы видим, что вот этот существует сегодня спад, который был в 1990-е гг., спад спроса на экономистов и юристов, потому что всплеск был слишком высокий, по причине мы переходили из одной социально-экономической действительности в другую, действительно нам не хватало новых экономистов, новых юристов. Другой вопрос, что нам до сих пор не хватает хороших юристов и экономистов.

Ольга Арсланова: Как ни парадоксально.

Амет Володарский: Я вам хочу сказать, что юристов в сфере, допустим, узких направлений, скажем, в сфере ЖКХ или в сфере образования, юрист в сфере образования, образовательного права – это просто единицы, их просто нет. Поэтому сегодня мы видим вот такой спад резкий и переориентацию тех направлений, которые были популярны 10 лет назад.

Ольга Арсланова: Самые бесполезные профессии…

Петр Кузнецов: Да, я тоже хотел зачитать. А Омская область при этом пишет, что юристы и экономисты самые бесполезные профессии в России.

Амет Володарский: Ну смотрите, никчемный юрист, никчемный экономист…

Ольга Арсланова: …понятно, действительно бесполезны.

Амет Володарский: …так же, как никчемный стоматолог, бесполезен. Но поверьте, сегодня наша страна задыхается в отсутствии высококвалифицированных юристов.

Ольга Арсланова: Понятно.

Петр Кузнецов: Видимо, никчемных юристов больше, чем никчемных стоматологов, поэтому чаще встречаются.

Амет Володарский: Больше, да.

Ольга Арсланова: Ну просто это народное мнение, потому что действительно их очень много, ну правда, вне рыночных требований.

Олег Шибанов: Ну просто надо же четко, наверное, определить, понимать, кто экономист, условно говоря…

Петр Кузнецов: Получают при этом хорошо.

Олег Шибанов: …а кто, так сказать, послушал лекции про Маркса и тоже считает себя экономистом. Маркс прекрасный экономист, мы не спорим, надо быть старшим экономистом. В этом плане история такая тонкая, я просто сам гораздо больше работаю с анализом данных, тестированием и воплощением экономических теорий на данных. В этом плане назвать себя экономистом, как его понимает, наверное, наша широкая аудитория, я не смогу, потому что экономист обычно – это человек, который почитал какие-то забавные учебники и думает, что значит, как устроен мир, возможно. У меня для него плохие новости. Но вы правы, безусловно, что после 1990-х гг. особенно остался вот этот флер, что человек экономист, юрист – это просто гуманитарий, который необразован. И это, к сожалению, может надолго остаться, потому что и та и другая область на самом деле очень наполнена смыслом.

Амет Володарский: Да.

Олег Шибанов: Там можно очень много серьезных вещей делать. Но, к сожалению, для этого надо знать, что это такое и где учиться. Та же Высшая школа экономики является хорошим примером места, где можно, в общем, найти экономиста, а не только человека, который гуманитарий и молодец.

Амет Володарский: Ну вот интересно, наверное, что зрители бы, наверное, попросили бы от нас, от людей, которые занимаются образованием и у которых есть некое видение о том, как наши студенты, как наши выпускники трудоустраиваются, как у людей, которые знают тенденцию развития образования, – они, наверное, хотели бы от нас получить какие-то лайфхаки, какие-то советы.

Ольга Арсланова: Ну просто куда бы пойти поучиться хотя бы.

Амет Володарский: Да. Я бы сегодня…

Ольга Арсланова: Потому что в Высшую школу экономики поступят (ну правда, давайте честно), мало кто может себе это позволить.

Амет Володарский: Ну там понятно, я же говорю, селекционный ВУЗ и так далее. Очень важно следующее, что я бы ребятам советовал с самого начала познакомиться полностью со всеми дисциплинами, которые вы получите с 1-го по 4-й или 6-й курс в зависимости от того, какое вы берете направление. И посмотрите, какие из этих направлений представлены слабо. Если вы увидите, что они представлены в меньшей степени, там можно посмотреть по учебному плану, сколько часов, не стесняйтесь, берите эти направления в других ВУЗах.

Сейчас многие ВУЗы, в том числе зарубежные, дают модульное образование, совокупность… То есть набирайте вот это портфолио, и к моменту вашего выпуска у вас помимо вашего диплома будет целое портфолио компетенций. При прочих равных условиях, поверьте, вы будете незаменимы во всяком случае хотя бы с точки зрения подтвержденных компетенций, которые у вас к этому моменту будут. Не ленитесь, поверьте, вы будете на голову выше тех людей, тех лентяев, которые просто отсиживаются в ВУЗе.

Ольга Арсланова: Кстати, о лентяях. Очень многие наши зрители говорят, что вообще не нужно…

Петр Кузнецов: Я думал, ты к Василию подводишь из Ханты-Мансийска, который давно ждет.

Ольга Арсланова: …столько людей с высшим образованием. Просто говорят, что давайте, как белорусы, сохранили ПТУ и техникумы, возможности карьерного роста на производстве с обеспечением жильем, социальным пакетом и так далее. А у нас по-прежнему без высшего образования на что ты можешь рассчитывать?

Олег Шибанов: Ну, на что-то можешь. Просто вызовы, которые перед нами будущее ставит, – а нам нужно смотреть туда, наверное, а не в прошлое, – довольно жесткие. Человек все-таки без высшего образования, без хорошего высшего образования, не без любого высшего образования, у него будут сложности с тем, чтобы адаптироваться к тому, что будет происходить, и в конце концов двигаться в сторону того, что нравится мне.

Вот у меня совет может быть дополняющий, не противоречащий, – это попробовать себя на вот этих электронных платформах, найти себе курсы достаточно популярные, высоко оцененные пользователями, и попробовать разобраться немножко с математикой, может быть, немножко с анализом данных, немного, может быть, soft skills о том, как не плевать начальнику в лицо на первый день работы, а все-таки подождать до второго. То есть в этом плане какие-то вещи можно вполне себе делать в онлайне без того, чтобы пробовать ВУЗ свой заставить вам это преподавать.

Петр Кузнецов: Теперь вот Василий из Ханты-Мансийска. Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте, Василий.

Зритель: Добрый вечер, студия. Я хотел бы отдать низкий поклон нашей ведущей, Ольга, по-моему, да?

Ольга Арсланова: Спасибо большое, Василий.

Зритель: Значит, низкий поклон вам за то, что вы проблему озвучили ту, которую я хотел сейчас сказать. Значит, дело в том, что вот эти 5 ведущих ВУЗов (Высшая школа экономики, МГИМО, МГУ и так далее) – это не все наши ВУЗы, а ВУЗов сотни. И вот эти ВУЗы действительно не могут для всей страны подготовить специалистов, а у нас нехватка специалистов-медиков, врачей, и учителей в школах. Такую проблему надо решать.

Дело в том, что зарплаты вы знаете, какие низкие, и у врачей, и у учителей. У меня сын закончил пединститут, у нас династия учительская, он третье поколение. Так вот он когда пришел учителем работать в школу, через 3 года он созвонился со своими однокурсниками, и выяснилось, что из 22 человек его группы только он один в школе работает. Наверное, только потому, что он в династии нашей учительской, семейной. А остальные не пошли в школу из-за низкой зарплаты, а те, кто пошли, вынуждены были уйти.

И последнее, что хотел спросить. А почему бы нам не вернуть институт распределения?

Петр Кузнецов: Сейчас об этом поговорим. Ну то есть мы начали об этом говорить. Спасибо.

Зритель: Я хорошо помню, это два института, сам закончил.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Спасибо, низкий вам поклон, Василий.

Практическая связь между образованием и будущим рабочим местом давно ли потеряна, потеряна ли навсегда и из-за чего это произошло? Вот эта форма целевого обучения в ВУЗах?

Амет Володарский: Нет, целевое обучение есть.

Петр Кузнецов: Почему она, например, не… Есть? Но почему она, например, неинтересна большинству работодателей?

Амет Володарский: Смотрите…

Петр Кузнецов: Извините, почему работодателю сейчас, наверное, проще просто перекупить уже надежного, хорошего сотрудника у другой компании, чем ждать, пока…

Амет Володарский: Вот то, что я до этого говорил: сегодня работодатель не понимает, кого готовит. Вернее он понимает и поэтому уже махнул рукой, и большие корпорации создают собственные корпоративные университеты. Для чего? Для того чтобы на то, что есть… То есть сегодня ВУЗы – это организации, которые проводят селекцию, и дальше оттуда берут самых мотивированных, необязательно краснодипломников, таких ребят, которые готовы идти вперед, их берут, сажают дальше в корпоративный университет и из них растят. Именно это связано с тем, что сегодня есть вот этот большой люфт.

Сегодня никак не могут работодатель, образовательное учреждение и министерство в виде Рособрнадзора договориться, что давайте возможность ВУЗу напрямую, без посредников общаться с работодателями. Вот когда ВУЗ будет напрямую общаться с работодателем и у него не будет вот этих вот шаг влево, шаг вправо, отнимем лицензию, отнимем аккредитацию, тогда у ВУЗа… Во-первых, у ВУЗов между собой будет жесткая, серьезная конкуренция, тогда у нас не будет вот этой пятерки, у нас появятся ВУЗы серьезные и региональные, которые фору дадут многим московским ВУЗам. Сегодня, к сожалению, это возможно только в рамках магистратуры или в рамках выбора профиля, а это совсем небольшое, когда ты пишешь учебный план, это первое.

Второе: я согласен с коллегой, он как будто бы видел отчеты заработной платы выпускников ВУЗов. Так вот сегодня выпускники педагогических ВУЗов замыкают список по стоимости, по заработной плате в первые же месяцы трудоустройства. Конечно, на первом месте инженеры, информационные технологии, энергетики, там в первой пятерке даже медики. Последние в списке именно выпускники педагогических ВУЗов. Нам кардинально, если мы говорим, что мы переходим в экономику знаний, а экономика знаний не может зиждиться на школе, где учителя, во-первых, целыми днями пишут отчеты министерствам, во-вторых, у них нет денег даже заплатить за горячую, теплую воду и прожить на тот минимум, который есть.

Петр Кузнецов: Понятно.

Как заинтересовать работодателя взаимодействовать больше с учебным заведением?

Олег Шибанов: Своей энергией. Это можно делать только в рамках того, что человек из учебного заведения говорит: «Подождите, мы учим Марксу все еще. Это блестящий экономист, но давайте попробуем двинуться куда-то дальше, все-таки он уже умер». И они начинают говорить с работодателем, начинают выяснять, собственно, ему-то что нужно на рабочем месте. Вот человек приходит после бакалавра или еще хуже, на стажировку после 2 курса просто посмотреть, что вы там делаете, вот что ему нужно? Если ответ будет «кофе носить», это одна история; если ответ будет «извините, он должен знать x, y, z»…

Вот тут я опять не до конца понимаю коллегу уважаемого, потому что мне казалось, что никаких проблем переделать учебный план под то, чтобы вот это было в учебном плане, нет. Я, может быть, чего-то не знаю в этой жизни, региональные ВУЗы под диким прессом, я не спорю, но работодатель должен видеть энергию, исходящую от университета, он не должен бегать по улице и кричать: «Кто-нибудь, пожалуйста, поговорите со мной, чему обучать ваших студентов!» Поэтому когда такая энергия есть, опять же эти люди собрались вот там на «Острове 10-22», тогда что-то происходит. Когда этой энергии нет, все бесполезно, он же не заставит.

Амет Володарский: Очень странно, что коллега впервые с этим сталкивается, потому что сейчас начали говорить о том, чтобы приравнять практику на производстве в качестве учебного процесса, это первое. Второе: коллега должен прекрасно понимать, что есть лицензионные нормы и нормы по аккредитации, которые друг друга повторяют, и ВУЗы находятся в жестких рамках выполнения этих норм, поэтому это тормозит развитие направлений. Сегодня только несколько десятков наших ВУЗов выбили право работать по собственным учебным планам, не по ФГОСу.

Олег Шибанов: Я могу прочитать в рамках отдельно взятого учебного курса 2 предмета, один из которых будет Маркс, а другой будет совершенно современный подход к макроэкономике, экономике, анализу данных и чему угодно. Это очень несложно сделать, это зависит очень сильно от преподавателя и мотивации, которая есть у университета.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей, у нас Москва на связи. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Алло, добрый вечер.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Зритель: Да. Хочу рассказать вам свою историю маленькую очень коротко, и потом вопрос соответствующий по теме будет.

Петр Кузнецов: Здорово.

Зритель: Значит, история такая. Мой сын работает программистом, 100% самоучка, работает очень удачно в очень крупной компании. Но он хочет быть хорошим программистом с высшим образованием.

Ольга Арсланова: Какой молодец.

Зритель: В этом году сдал ЕГЭ и собирается поступать в институт. Но так как он сейчас не очень молодой, ему 30 лет, поэтому у него семья, учиться на дневном возможности нет.

Амет Володарский: Попали все.

Зритель: Он хотел учиться на вечернем. Но получается так, что после того, как он обыскал все высшие учебные заведения в Москве, остался только один институт, который может взять его на обучение, так что ему было удобно. Мне вот интересно, очень нужны программисты, причем везде нужны, – почему же у нас это как-то ограничено? Тем более человек с опытом работы, он уже 7 лет работает программистом, у него очень большой опыт.

Петр Кузнецов: Сколько получает, Ирина, программист 30 лет без образования?

Ольга Арсланова: Да, примерно.

Зритель: Ну около 200.

Амет Володарский: Да, я как раз хотел сказать, 200–250.

Ольга Арсланова: Ну это программист отличный. Вот, понимаете, это вот, кстати, очень интересно.

Зритель: У него очень хорошая голова и очень большое желание быть программистом. Таких людей сейчас очень мало.

Ольга Арсланова: Спасибо. Это отличная история, которая иллюстрирует вот этот разрыв между образованием и рынком, это иллюстрация.

Амет Володарский: Вы просто подтверждаете, о чем я говорю. Коллеги, сегодня ведущие компании, которые занимаются трудоустройством, отменили графу «диплом». Значит, всех интересуют компетенции. Конечно, ты в CV можешь указать, что ты закончил, но в первую очередь имеется 100%-е трудоустройство, ну ладно, 99% ты будешь трудоустроен, если твои компетенции подтверждены международным профессиональным сообществом.

Петр Кузнецов: Так что же Ирина жалуется? Опыт есть, 7 лет, хорошая голова…

Ольга Арсланова: Хочется диплом еще.

Амет Володарский: Я думаю, что это мама…

Ольга Арсланова: Чтобы 300 получать или 400.

Амет Володарский: Я думаю, что это его мама просит получить вот эту «корочку», по большому счету он свои компетенции может подтвердить…

Ольга Арсланова: …своими руками, умением.

Амет Володарский: …международными программами, они в Интернете все есть, в Google, в Яндексе посмотрите, есть возможность подтвердить свои знания.

Ольга Арсланова: Но для чего-то же нужен человеку официальный диплом?

Олег Шибанов: Нужен. Только здесь, понимаете, мне кажется, что ему нужна магистратура, а может быть, у него нет даже бакалаврского образования, в смысле первой стадии…

Амет Володарский: Скорее всего, нет.

Ольга Арсланова: Он только ЕГЭ сдал.

Амет Володарский: И вот это на самом деле боль, потому что магистратура ему бы помогла, там есть вещи, которые, условно говоря, самоучкой не выучишь: архитектуру программного кода, архитектуру IT в компаниях и так далее все равно нужно, чтобы кто-то рассказал. Это непросто, я сам математик, поэтому я в этом не разбираюсь вообще, и мне когда коллеги рассказывают, я рыдаю. Но все-таки вот тут как раз рынок труда не совпал с тем, что могут и что не могут делать бакалаврские программы, потому что бакалаврская программа – это все-таки fulltime очное, дневное обучение, там очень трудно придумать вариант, где это будет хорошее вечернее.

Ольга Арсланова: Владивосток послушаем.

Петр Кузнецов: Переносимся в ночной Владивосток.

Ольга Арсланова: Доброй ночи, Елена.

Петр Кузнецов: Или у вас уже сейчас утра, 4 утра почти?

Зритель: Да, есть такое. Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Спасибо, что ради нас не спите.

Зритель: Ну да, и ради вас тоже. Моя дочь около 10 лет работает в Китае после окончания одного из владивостокских, я подчеркиваю, ВУЗов, языковый факультет восточный она заканчивала. Причем она начинала в достаточно крупной мебельной компании, работала с документацией, переводчиком и так далее. Потом… Ну это такой некороткий путь. Она в окончательном варианте сейчас работает в одном из пекинских ВУЗов, она преподает русский язык на уровне, я так поняла, местного бакалавриата.

Ольга Арсланова: Так.

Зритель: Я-то давно заканчивала ВУЗ, поэтому я не застала, слава богу, ни бакалавриат, ни магистратуру.

Ольга Арсланова: А что вам ваша дочь рассказывает о том, как образование там устроено?

Зритель: Дочь рассказывает об образовании много интересных вещей. В частности, по теме: государство вкладывает в своих студентов, даже если на частные деньги, там тоже такое образование, так же как и у нас, и за свои деньги учишься, и на бюджете. Но молодые специалисты находят работу, вернее не находят, им предоставляют работу.

Ольга Арсланова: А как это устроено предоставление?

Зритель: Высокий уровень… Что, не поняла?

Ольга Арсланова: Как устроено вот это предоставление работы? То есть их уже там выбирают работодатели?

Зритель: Да, там есть целевики так называемые, есть целевики, они также учатся и у нас в России, в частности, у нас во Владивостоке… По окончании довольно высокооплачиваемые места им предоставляют, в том числе, вот я слышала, я и знаю, что у нас и педагогики, и медики, конечно, очень мало получают. Там немножко другая структура, там молодые специалисты, да и немолодые специалисты, именно специалисты, они на достаточно высоком уровне оплаты находятся, в том числе…

Петр Кузнецов: Елена, сколько ваша дочь получает?

Зритель: Коммерческая тайна. Но по нашим…

Петр Кузнецов: Да ладно вам, мама программиста уже раскололась, 200 тысяч. Больше, меньше?

Зритель: Меньше, она получает меньше, но для проживания… Пекин достаточно дорогой город, на уровне Москвы, я бы даже сказала. Где-то порядка, я буду говорить в рублях, где-то 150 тысяч у нее…

Амет Володарский: А она в частном ВУЗе работает? Она в частном китайском ВУЗе работает?

Зритель: Нет, нет, она в государственном.

Амет Володарский: В государственном инязе, скорее всего, правильно я понял?

Зритель: Да.

Амет Володарский: Я понял. Это речь идет о об инязе, я знаю этот государственный иняз.

Зритель: Ну и плюс еще частно у нее, конечно, практика. То есть я думаю, до 300 тысяч, я так думаю, не буду говорить.

Ольга Арсланова: Вот послушали сейчас сотрудники…

Олег Шибанов: …радостную маму.

Ольга Арсланова: …российских ВУЗов, какие зарплаты в Китае.

Амет Володарский: Есть направления в Китае, которые поддерживаются действительно. Почему я сразу узнал, что это государственный иняз? Что государственные, что частные ВУЗы, которые сегодня занимаются вопросами межкультурной коммуникации, а для Китая, для китайцев вот такая экономическая, культурологическая в хорошем смысле экспансия является вопросом их будущего, поэтому сегодня они действительно инвестируют в развитие вот этих направлений. И там есть во многих случаях действительно гарантированное трудоустройство филологов и культурологов, представляете?

Поэтому… Ну это такая какая-то частность, в общем, подтверждающая, что нам тоже нужно, все-таки если мы говорим о развитии экономики образования, начинать с поддержки тех столпов, на которых эта экономика образования должна зиждиться, а это профессорско-преподавательский состав, это школы и свободы ВУЗам.

Ольга Арсланова: Давайте из Китая отправимся в Кострому, Челябинск и Читу. Корреспонденты наши именно в этих городах спрашивали жителей, много ли они зарабатывают с их образованием. Давайте посмотрим.

ОПРОС

Ольга Арсланова: Вы говорите, 300, 200 тысяч – вот реальные цены, 25–30 тысяч.

Петр Кузнецов: Может быть, все с запросов начинается?

Давайте Ирину из Краснодара послушаем. Здравствуйте, Ирина.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Ирина. Вот я хотела бы про пятерку лучших университетов нашей страны сказать.

Ольга Арсланова: Давайте.

Зритель: У меня мой сын закончил МГИМО с красным дипломом, у него медаль МГИМО. И когда мы закончили университет, мы не могли в течение 2–3-х лет устроиться на работу, потому что…

Ольга Арсланова: А специальность какая?

Зритель: Международное право. Потому что когда приходили устраиваться на работу, посылали много раз наше резюме и все такое. Дело в том, что когда работодатели видят, что такой уровень образования, они просто, мы так пришли к выводу, боятся этих выпускников, потому что выпускники знают намного больше, чем сами работодатели.

Ольга Арсланова: Это очень интересный вывод. А почему вы так решили? Может быть, не хватило знаний?

Зритель: Нет, вы знаете, хватило знаний, красный диплом, 100 баллов рейтинг был, 3 языка, как вы считаете? Все конференции научные… Ну как, если такие дети не могут после окончания ВУЗа устроиться на работу, это тоже о чем-то говорит. Работодатели просто боятся.

Второй просто – это опыт. Если вы знаете МГИМО, там, конечно, образование идет очень хорошее, дети долго находятся на занятиях. Конечно, заниматься дополнительно работой во время учебы достаточно тяжело, это касаемо МГИМО. И упирается в опыт. А какой может быть опыт особый, если практически они все время на занятиях?

Но у меня сложилось впечатление, что просто боятся работодатели, что вот соискатели знают больше, чем они сами. Вот и пожалуйста.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Важный, наверное, момент: престижный ВУЗ – это гарантия?

Олег Шибанов: У меня два ответа. Первый – не гарантия, потому что все зависит от человека. Даже если он много успел сдать и хороших оценок получить, это мало что говорит о его желании или способности работать в коллективе. И второй: когда работать? – летние стажировки, они для того и придуманы, чтобы ты сдал свою сессию где-то в июне в худшем случае, предварительно пройдя нужные тебе интервью в нужные тебе компании, получил летний offer опять же на эту стажировку, часто оплачиваемую, и учась во время бакалавра, ну в смысле работы…

Петр Кузнецов: Тридцать секунд.

Амет Володарский: Да, я считаю, что когда речь идет о медицинском ВУЗе или о техническом ВУЗе, такой как Бауманский, название ВУЗа является все-таки некоей гарантией преемственности внутри кафедр. Но в целом я сегодня вижу, в целом по ВУЗам, по направлениям, что название ВУЗа не есть гарантия успеха. Гарантия успеха – это вопрос мотивации вашего ребенка и как он себе продумает свою траекторию вместе с вами.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Наша тема закончена, как вода в наших стаканах почти у всех. Спасибо, что пришли. Амет Володарский, руководитель проекта «РосВуз.рф», омбудсмен в сфере образования, и Олег Шибанов, директор финансового центра Сколково-РЭШ. Спасибо.

Олег Шибанов: Спасибо.

Амет Володарский: Спасибо.