Иван Князев: Как и обещали вам не раз, сейчас хотим подвести итоги года по росту цен. И наши коллеги посчитали, какие продукты и насколько что подорожало за прошедшие 12 месяцев. Просто подняли цены одного магазина на конец прошлого года и сравнили с тем, что получилось в году этом. Призываем и вас это сделать. Напишите, позвоните нам в прямой эфир. Вспомните, что покупали, например, в прошлом декабре, и что сколько стоит сейчас. Мария Калинина: Ну, вот давайте пробежимся по некоторым видам продуктов. Из всех продуктов питания в ноябре больше всего в России подорожали белокочанная капуста, больше 8% прибавила, свежие огурцы, почти 8, и свекла, 7,6%. Помимо овощей серьезно подорожали яйца куриные, почти 6% прибавили, и гречка, тоже почти 6. Иван Князев: Это данные Росстата. Марина Калинина: Это данные Росстата официальные. Иван Князев: Вот теперь то, что делали наши коллеги. Мы в редакции провернули вот это все. Молоко пастеризованное, это из одного магазина, не будем его называть, чтобы не рекламировать. Данные ровно год назад, декабрь 2020-го года и цена в декабре 2021-го года. Молоко пастеризованное, 1,5%, почти литр, 930 мл, год назад стоило 57 рублей 13 копеек, сейчас 77,90. Яйцо куриное белое столовое, 30 штук 234 рубля на конец прошлого года, сейчас 301 рубль. Сыр сливочный, нарезка, 50-процентный, 150 г. Раньше 108 рублей 73 копейки, сейчас 188. Марина Калинина: Масло. Иван Князев: Масло подсолнечное рафинированное 103, сейчас 128. Марина Калинина: Макаронные изделия, 450 г, в прошлом году 64 рубля 76 копеек, сейчас 91,90. Овсянка, 500 г, 65,60 было, стало 78. Иван Князев: Ну, что здесь еще можно выделить? Фарш из говядины, 400 г, стоил 83 рубля за одну упаковку, сейчас 259. Немножко подорожали овощи. Марина Калинина: Ну, ничего себе немножко! Огурцы. Иван Князев: Я просто морковку смотрел. Марина Калинина: А, морковь. Ну, вот огурцы очень прибавили сильно в цене. 52 рубля 18 копеек было, 119,90 сейчас. Иван Князев: Мороженое пломбир вообще на высоте. В стаканчике раньше было почти 50 рублей, сейчас 71 рубль 50 копеек. Марина Калинина: Вот хотим у вас спросить, какие вы заметили за этот год изменения, звоните, пишите. Уже поступают сообщения. Вот из Кировской области: «Откуда у Росстата данные такие о ценах? Они занижают. Цены выросли на основные продукты на 60-70%, а препараты в аптеке – на 100 и более». Это нам пишут из Кирова. Иван Князев: А кстати, тоже можно писать. Да, про лекарства тоже пишите. Марина Калинина: Да, «И молоко 900 мл с января по декабрь подорожало в размере 3-4 рубля, а после введения маркировки сразу на 4». Иван Князев: Михаил Беляев у нас сейчас на связи со студией, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, здравствуйте! Михаил Беляев: Здравствуйте! Иван Князев: Михаил Кимович, ну я так понимаю, экономисты тоже ходят по магазинам, наверное, так же отметили подорожание. Вот с точки зрения экономической как вы на это смотрите, как объясняете? Чему удивились, как экономист? Михаил Беляев: Ну, я смотрю на это, естественно, отрицательно и с сочувствием. А с другой стороны я смотрю на это с непониманием. Непониманием, почему наши регулирующие органы не понимают, где корни инфляции. Еще раз повторю: то, что мы изучали на примере западной экономики очень тщательно в 1970-1980-е годы, но уже прошлого века, и все эти механизмы инфляции были раскручены по мельчайшим деталям. И установили определение инфляции. Это не только переполнение канала денежного обращения избыточной денежной массой, ну, то, что в народе называется «печатание денег» безудержное, у нас его нет. А главным признаком назвали как бы произвол крупных компаний, крупных компаний на рынке. То есть, доминирование на рынке этих компаний позволяет им диктовать рынку свои условия, прежде всего, ценовые. То есть, есть большое заблуждение, что вот на рынке есть там спрос и предложение и, если есть эквиваленты, должно быть где-то уравновешено. А вот компании под него подлаживаются, воспринимают эти цены с рынка, и тут вот, значит, уже действуют таким образом, повышая свою эффективность, с тем, что получают прибыль. На самом деле там, на том рынке, это классический рынок, которого нет уже давным-давно. Наверное, сто лет, как нет этого рынка, если не больше. А есть рынок другой. Особенно то, что мы видим на примере продовольственных товаров. Это есть рынок продовольственных товаров, да и в других у нас, они все по одной колодке, так сказать, скроены. Это там, где есть несколько крупных компаний, которые рынку диктуют свои условия ценообразования. То есть, они никакого такого, очень слабое отношение имеют вот к этому спросу-предложению, и так далее, и так далее. Вот это меня удивляет, почему до сих пор вот это, хотя мы говорили об этом, и мы, и другие люди, которые занимаются этим, говорили об этом неоднократно. И в книжках это все написано давным-давно, и в толстых, и в тонких. Почему их не прочитать и почему не понять, что происходит у нас? У нас пытаются по старинке все смотреть на инфляцию, как на чисто денежный феномен. И пытаются с ним бороться вот повышением, методом повышения ключевой ставки. Хотя, на самом деле, ключевая ставка, она только тормозит производство и еще больше усугубляет, вот в данном случае, она только усугубляет ситуацию. Потому что к этой монопольной составляющей, монопольному фактору, монополистическому фактору добавляются еще и зажим производства, который, может быть, еще скоро выльется и в физический дефицит товаров на рынке. Марина Калинина: Ну, и еще цены поползут, если будет дефицит. Михаил Беляев: Конечно, конечно, ведь это будет, мы любил слово «синергетический». Синергетический – это значит взаимоусиливающийся. Значит, мало того, что компании будут там чинить свой произвол, так еще и может дефицит вмешаться, да? Вот и, собственно, эти цифры уже ошеломляющие. Если, допустим, 10%, 15%, это еще можно было как-то на это смотреть, как на такое, то, что мы называем инфляцией, ну, как бы, такой еще не галопирующей, но такой достаточно серьезной. Но все-таки это еще терпимо. И это управляемо. А вот когда речь идет о тех цифрах, которые вы приводили, по 30, по 40%... Иван Князев: 72%. Марина Калинина: Есть по 129 процентов. Михаил Беляев: Ну, я не беру крайние, я уже не беру крайние, я беру вот такие вот, по 30-40, то есть, массовый вот этот вот центр, это уже цифры. Это уже, безусловно, галопирующая инфляция. А галопирующая инфляция – это не просто цифры, что 30 больше, чем 10. А это иное качественное состояние экономического механизма, механизма ценообразования. Вот что это такое. То есть, это у экономистов это не просто одна цифра больше другой цифры, а есть определенный рубеж, когда переходит вот определенную черту, это становится уже деструктивно. Просто еще немножко, и это будет просто деструктивное влияние на рынок. Марина Калинина: Давайте наших зрителей послушаем. Иван Князев: Михаил Кимович, да, у нас сейчас коммутатор просто взорвется. Марина Калинина: У нас Сергей из Амурской области. Сергей, здравствуйте! Зритель: Здравствуйте! Иван Князев: Слушаем вас. Рассказывайте, какие у вас цены. Зритель: Я хочу сказать, мы отовариваемся оптом обычно на базах, у нас продуктовые базы есть. Вот, например, в прошлом году капуста свежая стоила 23-27 рублей за килограмм, в этом году она стоит за 60 рублей. Вот на данный момент она стоит на базе 60 рублей. В магазине она стоит около 80 рублей. Вот посчитайте, насколько увеличилась цена. Тот же сахар, вот в изделиях. Я вашу передачу люблю и смотрю постоянно, сахар, вот по всем каналам показывают, что сахар стоит 64 рубля на данный момент у нас. Оптом берем. 64 рубля. И где у нас подорожание. Хотя везде пишут: на 7% подорожала продукция. Иван Князев: Намного больше, да, Сергей, понятно, спасибо вам большое, что поделились. Марина Калинина: Да, спасибо. Давайте сразу еще Анастасию из Бурятии. Иван Князев: Бурятия. Еще один регион. Марина Калинина: Здравствуйте, Анастасия! Зритель: Алло, здравствуйте! Иван Князев: Слушаем вас. Марина Калинина: Да, говорите, пожалуйста. Зритель: Меня зовут Анастасия. Вот хотела узнать, смотрю вашу передачу, насчет продуктов. Вот у нас вообще вот, по сравнению с этими регионами, ужас. У нас яйца 110 рублей. Я как мать-одиночка, у меня трое детей. Сижу вот дома в декретном отпуске. Нам даже на покушать денег не хватает. Все дорого. Яйца 110, масло у нас около 100 рублей. Иван Князев: Да, Анастасия, понятно. Спасибо вам. Марина Калинина: Да, спасибо. Вот такой вопрос. Где все-таки зло кроется? В производителях или в торговых сетях? Михаил Беляев: Марина, конечные цены ставят на полку торговые сети. Производители, конечно, тоже они подтягивают потом через оптовое звено свои, понятно, цены. Но они уже, собственно, последнее усиление, это дает розничная сеть. И вот здесь, как мы говорили тоже совершенно неоднократно, где антимонопольное ведомство? Марина Калинина: Вот! Вот о чем! Это был мой следующий вопрос. Михаил Беляев: Да. Ну, я его перехватил. Тогда, значит, прошу прощения. Тогда на ссылке, значит, вот, понимаете, ссылаются на то, что, вот я уже не раз приводил этот афоризм, который, мне кажется, такой, я не то, что им горжусь, но он мне нравится. Что монополия умеет делать только две вещи: первое – это повышать цены и второе – объяснять, почему они это сделали. И причем, достаточно доходчиво пытаются объяснять. Вот ссылаются на то, что цены растут во всем мире. Но во всем мире они, извините, растут, там, на 5-10%, да, глобальная цена. У нас это десятки процентов, да? Спрашивается, хорошо, есть рост цен на энергоносители, есть рост цен в принципе, мировых цен. Но не в таком объеме. А где тогда, спрашивается, кто виноват. Хорошо, мы списали на все эти там 15%, допустим, на все это вместе. Но 25%-то кто сделал? Иван Князев: Куда делись? Михаил Беляев: Значит, внутри у нас тут появилось, да? Никто нам никакой там Трамп денег не напечатал дополнительно. Он печатает там у себя. К нам они не очень-то оказывают влияние, на нас. Значит, кто виноват? А виноваты, я вам говорю, что в 1970-1980-е годы это все было раскручено по мельчайшим деталям, мельчайшим винтикам. И самым главным виновником роста цен назвали монополии. Ну монополия, это слово «одно», уж не будем придираться к филологии. Если несколько компаний действуют на рынке, называется олигополия. Что ничем не отличается от монополии по воздействию на рынок. Только еще хуже. Потому что монополия, она одна, а олигополия даже из себя может изображать конкуренцию. И, ссылаясь на документы юридические, если там написано «моно-», значит, «олиго-» там нет уже. Значит, они как бы неподсудны и не подлежат внимательному рассмотрению. Вот где. Но я не понимаю, почему, почему это не видно? Ну, книжки почитайте, которые написаны. Они написаны толково, доходчиво, много этих книжек. Иван Князев: Михаил Кимович, может, просто тут даже дело не в книжках и не в том, что понимают? Просто, ну, мы же, наверное, не единственная страна, которая проходила появление олигополии? Как просто вот с этим злом бороться, чтобы, ну, в целом, не навредить, не расшатать экономику? Ведь они тоже появлялись у нас не просто так. Когда-то это, может быть, было удобно. Михаил Беляев: Они не только не появились, они никуда не исчезли. Они так и продолжают существовать. Эти все рынки практически, вот в развитой экономике, они все устроены именно по этому самому типу. И, ну вы просто вынуждаете меня уходить в такую более глубокую теорию. Но, понимаете, любая компания, которая действует на рынке, она достаточно крупная. Она сначала примеряется к условиям рынка. Вводит у себя какие-то новейшие методы ведения хозяйства, оборудования, там, и так далее, и так далее. Но это все хлопотно. Поэтому практически каждая компания стремится к тому, чтобы занять доминирующее положение. Методом, или сама растет, за счет внутренних каких-то ресурсов, или присоединяет к себе конкурентов, или уничтожает конкурентов, но только для того, чтобы занять, вот стать «царем горы». Одной или нескольких компаний. И когда становятся «царями горы», вот тогда они уже начинают рынку диктовать свои условия. И ломать этот рынок. И ломать вот эти вот экономические устои. И вреда в них больше, чем пользы. Это еще 150 лет назад тому было написано. И в этом был, и для этого, для того, чтобы смягчить вот такое действие, может быть, даже нейтрализовать, было придумано антимонопольное ведомство. Его назовите, как хотите. В разных странах, где-то это министерство, где-то это комитеты. У нас это называется Федеральная антимонопольная служба, ФАС. Но команду «Фас!» она пока не очень-то здорово выполняет. Иван Князев: Ну, да, потому что, я прошу прощения, что перебиваю, Михаил Кимович. У нас, мы, когда слышим о нашей антимонопольной службе, ну, это когда: вот проверят, насколько там тот или иной супермаркет обоснованно поднял цены. На Западе, в Америке ни одного слияния не может произойти без утверждения антимонопольного комитета. Михаил Беляев: Естественно. Иван Князев: Там, между резолюцией, там, с ними бодаются, с ними воюют. Там это вообще колоссальная такая история. Михаил Беляев: Ну, не только слияния. Ну, допустим, там, ладно, слияния все произошли, да? Вот это, вот Англия, которая более пристально занималась этим, Monopolies and mergers commission, то есть, комиссия по монополиям и слияниям, она, действительно, все рассматривает. Причем автоматом там рассматриваются те слияния, которые превышают определенную сумму будущих активов, да. Вот, причем, отдельно там для промышленных компаний, отдельно для банков, отдельно, кстати, для средств массовой информации, там тоже чтобы не было монополии. Вот, ну, вот это вот смотрят. Но потом, когда это все вот фактически устоялось, они смотрят сами факты повышения вот этих цен. Причем им там тумана особо не напустишь. Там работают квалифицированнейшие люди, причем, всем это рассматривают под увеличительным стеклом. Потому что это их работа. И когда они улавливают вот факт завышения цен против, так сказать, рыночно обоснованных вот этих цен. Нет, они разрешают. Это не значит, что они их обнуляют, их прибыль. То есть, прибыль, пожалуйста, можно получать, нормальную такую среднюю прибыль. Но вот эту дельту монополистическую улавливают. Есть методики, есть, не надо ни за кого делать ту работу, говорить: «А как мы это найдем, а как мы это увидим?». Видят, находят и накручивают штрафы, которые никому второй раз не хочется, не хочется на них нарываться. Вот и таким образом они, когда у нас говорят, что мы цены не можем ограничивать, речь идет не о ценах ограничении, а ограничении аппетитов монополий. А это разные вещи. То есть, таким образом вы даже рынок оберегаете от насильственного влияния монополий, ну, олигополий, монополий, крупных компаний, как хотите, называйте. То есть, те, кто имеет власть над рынком. Вот что это такое. И в Америке, например, там после налогового ведомства, которое одно из самых могущественнейших, вот это антимонопольное ведомство, ну, при, так фигурально говоря, при одном упоминании его имени шепотом названия у бизнесменов коленки подгибаются. Иван Князев: Ну да, становится плохо. Марина Калинина: Михаил Кимович, а почему вот у нас получается такая ситуация складывается? То есть, антимонопольный комитет громко рассказывает о том, что он пойдет там в такую-то сеть супермаркетов и будет контролировать, почему они так задрали цены. А потом они отчитаются, что они туда сходили, и, в общем-то, тишина. А цены-то не снижаются. И продолжают повышаться потихоньку. Михаил Беляев: Ну, Марина, цены уже снизить назад трудно. Можно только предотвратить их рост. А это, мы понимаем, что если цены уже установились, то назад они, они уже не двигаются, да? Но дело в том, что я же наблюдал за этим, за становлением антимонопольного ведомства нашего. Ну, поскольку это была и моя тема работы, я вообще всем, ну, я много чем занимался, но антимонопольными тоже вот. В начале, когда у нас стали устанавливаться рыночные отношения, то, видимо, те дяди, от которых зависело вот написание устава и положения об этом ведомстве, они, видимо, эти книжки читали, которые были написаны в 1970-1980-х годах. Поэтому они постарались написать себе такое вот положение и такой устав, чтобы оно было наименее зубастым, да, вот это. И первые годы оно было вообще беспомощное. Марина Калинина: Ну, понятно. Михаил Беляев: То есть, оно следило за рекламой, за какими-то растяжками, за какими-то там вот этими… Марина Калинина: Ну, в общем, за всякой ерундой. Иван Князев: За всякой ерундой, в общем. Марина Калинина: Да, понятно. В общем, мало, что изменилось. Иван Князев: Михаил Кимович, спасибо вам за ваше мнение, за вашу оценку. Марина Калинина: Спасибо! Иван Князев: Михаил Беляев, кандидат экономических наук, был с нами на связи. Подорожание. Марина Калинина: «Подорожание чего заметили вы?». Такой вопрос задавали наши корреспонденты просто прохожим во Владивостоке, Казани и Курске. Давайте посмотрим сюжет. ОПРОС Иван Князев: Мне кажется, нет в нашей стране человека, который бы не отметил то, что увеличились. Причем в разных категориях. Марина Калинина: Да. Вот из Калужской области: «Цены в маленьких магазинчиках не меньше, чем в сетевых, даже порой больше. А поставки с одних и тех же складов. Нет давно прямых поставок от производителей. И рынка у нас тоже нет». «Сети в большинстве своем западные, прибыль хотят сохранить в валюте. Поэтому цены вверх у них идут вслед за ослаблением рубля». «В магазине написано: скидка на мясо 20% после 21 часа вечера. Вчера с женой приехали, нам объяснили, что скидка уже заложена в цену. Днем и вечером цена одна и та же». Из Рязанской области такое сообщение. Иван Князев: Ставропольский край: «Сельдь соленая подорожала со 170 рублей до 280 за килограмм. Говядина была 325, стала 525». Вот так. Марина Калинина: Из Рязанской области, повторюсь, забавное сообщение: «Я заметил, что сильно подешевели люди». Иван Князев: Да. И успеем еще поговорить с Ильей Блиновым, членом правления Ассоциации «Руспродсоюз». Илья Владимирович, здравствуйте! Илья Блинов: Добрый день! Иван Князев: Илья Владимирович, ну я так понимаю, что и производителей, и вот в том числе и вашу Ассоциацию тоже ведь эта ситуация не должна радовать? Илья Блинов: Она нас абсолютно не устраивает. Мы получаем ситуацию, когда вынуждены поднимать цены из-за роста ГСМ, из-за роста сырья, из-за роста упаковочных материалов. И мы, получая такой рост себестоимости, мы, на самом деле, стараемся сдерживать цену, по которой мы продаем дальше. Ну, я могу привести такой пример. Что в той же самой упаковке, ведь продукты, большинство членов Ассоциации, они производят продовольствие уже готовое к продаже в розничных сетях и в рознице. И, в общем-то, упаковка выросла колоссальным образом. Банальный пример: те же самые деревянные, на которых привозится продукция в магазины, в которых она перемещается, они выросли в два и более раз. Упаковка в виде пластика, вот вы сахар покупаете в пластиковом пакете, упаковка, или в виде бумаги, упаковочные материалы выросли на 15 и более процентов. При этом… Марина Калинина: А производители упаковки как-то объясняют вот это повышение стоимости? Илья Блинов: Вы знаете, мы по этому поводу и Ассоциацией встречались с производителями упаковки, и с Федеральной антимонопольной службой достаточно серьезную работу ведем. Объяснение, в общем-то, простое. Но оно имеет право на жизнь. То, что Россия на сегодня – часть глобальной, глобального рынка. Иван Князев: Но вот наш предыдущий эксперт как раз-таки сказал. Ну, в глобальном рынке, там на 5% продукты подорожали, ГСМ на 5% подорожали, упаковка, вы говорите, на 15% подорожала. Марина Калинина: Так почему же у нас… Иван Князев: А берем мы вот эти цифры, у нас тут 100%. Марина Калинина: Да. 130%. Иван Князев: 80, в среднем 40. Илья Блинов: Подождите. Давайте вот про стоимость транспортных услуг. Ведь товар продается не с завода, да, он продается уже с полки магазина. Вот для всех для нас цена на перевозки на транспортные возросла от 15 до 20%, если это автомобильный транспорт. Здесь и ГСМ, здесь и нехватка водителей, с которыми мы столкнулись, здесь и проблемы с нехваткой автомобильного парка. Если мы говорим о контейнерных перевозках, потому что надо понимать, что часть продукции, чай, кофе, например, в России произрастает в очень небольшом количестве. Иван Князев: Ну, из-за рубежа, да. Илья Блинов: А там рост кратный. Марина Калинина: А нельзя как-то вот всем собраться, так… Всем нельзя собраться – транспортникам, тем, кто занимается сырьем, упаковкой, еще чем-то, и сказать: «Ребята, давайте мы как-то притормозим, остановимся и не будем этого делать»? Иван Князев: Я почему, я почему спросил, как вы к этому относитесь, потому что рано или поздно у людей кончатся деньги. Которые они не смогут нести вам. Которые сейчас уже ограничивают себя там в покупках и так далее. Илья Блинов: Вот смотрите… Иван Князев: Да и вы тоже в этой стране живете. Илья Блинов: И я тоже не хочу подъема цен. И даже когда мы разговариваем с крупными компаниями, которые крупные производители, они ведь сдерживают рост цен. На самом деле, себестоимость по ряду продукции выросла там на 25, на 50, на 100%. А у нас члены Ассоциации в среднем за год подняли примерно на 10%. А дальше это вопрос, скажем так, по некоторым видам продукции, да, есть всплески. И вопрос, вот то, что говорил Михаил Беляев, вопрос еще к наценке сети. Потому что, ну, в некоторых случаях, наверное, имеет смысл не только нам двигаться, да, по маржинальности. Если посмотрите маржинальность крупных компаний-производителей и мелких компаний-производителей, то за последние пять лет она сузилась. Очень многие работают на грани рентабельности. А вы понимаете, что такое – работать на грани рентабельности. У нас есть люди, которые на нас рассчитывают. Они получают заработную плату, мы платим налоги. И если мы начинаем продавать в минус, и продаем очень долго в минус, то просто предприятия будут разоряться. И люди окажутся на улице и, как эффект, будет нехватка продуктов. Это плохо. И вот, соглашусь с предыдущим экспертом, с Михаилом Кимовичем, это ведет, в том числе, к монополизации рынка. Потому что, чем меньше конкуренции, чем меньше производителей, а количество производителей у нас сокращается. Они стремительно, находясь вот между молотом и наковальней, да, между тем, что резко растет себестоимость, и тем, что цены… Иван Князев: Они просто закрываются, им невыгодно работать, вот. В общем, со всех сторон здесь получается какой-то замкнутый порочный круг. Да, спасибо вам большое! Илья Владимирович Блинов был с нами на связи, член правления Ассоциации «Руспродсоюз». Говорили мы, подводили итоги цен. Марина Калинина: Как выросли цены за год. Иван Князев: Да. Спасибо всем, кто позвонил, спасибо всем, кто написал, поделился с нами. Марина Калинина работала для вас. Марина Калинина: Иван Князев. Будьте здоровы, берегите себя! Пока.