Александр Денисов: Цены на газомоторное топливо взялись догонять бензин. Конечно, пока еще не догнали, но ускорились прилично. По темпам удорожания бензин им уже уступает. В Оренбурге, к примеру, с начала года стоимость пропана-бутана выросла с 26 рублей до 32. Ну, такая же ситуация и в других регионах: в Астрахани, в Дагестане и Чечне. Вот сейчас мы смотрим на график подорожавшего газа в регионах. Ольга Арсланова: Да, в этих как раз регионах больше всего автовладельцев, которые установили на свои машины газовое оборудование. В Чечне таких треть от общего числа автолюбителей, в Дагестане – четверть, в Северной Осетии и Карачаево-Черкесии – вообще 20%. Александр Денисов: Владельцы заправок кивают на оптовиков – мол, у них подскочили цены, конкретно на Санкт-Петербургской сырьевой бирже, с ними и надо разбираться. Вице-премьер Александр Новак уже поручил Минэнерго стабилизировать ситуацию на рынке пропана-бутана, ведь это касается не только автовладельцев, но и жителей отдаленных деревень, которые не подключены к газопроводу, а покупают баллоны для домохозяйств. Посмотрим, как отреагировали на рост цен столичные таксисты, они любят устанавливать у себя газовое оборудование в машинах, и перейдем к обсуждению. ОПРОС Александр Денисов: Такого, конечно, не закажешь. Чтобы уехать в аэропорт с двумя чемоданами, придется уточнять, на чем работает машина. Ну, это мы шутим, конечно. В студии у нас наш эксперт – Александр Сергеевич Фролов, заместитель генерального директора Института национальной энергетики. Ольга Арсланова: Александр Сергеевич, здравствуйте. Александр Фролов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Вот эти люди, о которых мы говорили, в графике показывали, вот эти проценты в республиках – они же и устанавливали оборудование для того, чтобы экономить. Александр Фролов: Ну, они и продолжают экономить. На самом деле ситуация даже, наверное, хуже, чем вы показали. А потом я расскажу, почему она лучше. Давайте начнем с плохого. Ольга Арсланова: Парадоксально! Александр Фролов: Да. Дело в чем? Пропан-бутан не равен, скажем так, по полезной работе бензину. То есть когда вы заправляетесь пропан-бутаном, вам нужно накинуть еще хотя бы 25% сверху к этой цене, чтобы получить то количество пропан-бутана, которое вы потратите, ну, по паритету с бензином. То есть литр пропана-бутана, чтобы сравнивать его на полном серьезе и основательно с литром бензина, надо увеличить, его цену надо увеличить еще на 25%. Александр Денисов: То есть заправляться приходится чаще, чтобы проехать… Александр Фролов: Нет, не в этом дело, что заправляться приходится чаще. То есть когда говорят, что 32 рубля стоит пропан-бутан… Ну, 32 разделите на 4 и прибавьте получившееся – и получим 40 рублей. То есть пропан-бутан сейчас… Александр Денисов: Ну, это уже цена бензина, цена литра бензина. Александр Фролов: Нет-нет-нет. Ну что вы? Литр бензина сейчас, даже 92-й, он начинается… ну, скорее всего, от 47 рублей уже, 45–47. То есть вы в любом случае будете экономить. А теперь про хорошее. Я напомню, что в начале года уже был скачок и розничных цен на пропан-бутан тоже, и они достигали 32 рублей, в том числе в Московском регионе. И потом они снижались, потому что пропан-бутан… ну, розничные цены на пропан-бутан более волатильные, они больше зависят, в общем-то, как правильно заметили в сюжете, они больше зависят от биржевых котировок. А там они тоже взлетали, а потом шли вниз. Сейчас, собственно говоря, биржевые котировки тоже подскочили вверх. И причина для этого достаточно понятная. Александр Денисов: Какая? Александр Фролов: Произошла авария… Страх. Главная причина – это страх. А формально – авария, которая произошла на газпромовском предприятии, которое занималось переработкой газового конденсата и отправлялось этот газовый конденсат дальше на переработку. И одним из продуктов, собственно говоря, этой переработки и был пропан-бутан. То предприятие, на которое оно отправляло полученное сырье, является одним из заметных игроков на этом рынке, оно производит порядка 10% всего пропан-бутана, который производится в Российской Федерации. Ну, видимо… Александр Денисов: Очень хорошо, что вы про это рассказали. Сразу встык вопрос, любопытно. Эльвира Набиуллина, когда ее пытали про «борщевой набор», что это у нас морковка, свекла и прочее подскакивают в цене постоянно, она говорит: «Вы знаете, есть временные факторы, но бывают случаи, когда временные факторы выдают за постоянные». Вот этот временный фактор с аварией на газовом предприятии не будет ли возведен в ранг постоянного и эти цены останутся на прежнем уровне? Александр Фролов: Вы понимаете, в чем ирония? То есть цены пошли вверх из-за опасений, что будет дефицит. Ольга Арсланова: Которого не случилось. Александр Фролов: А дефицит есть? Нет. Дефицита нет. Ольга Арсланова: А цены-то обратно не откатываются. Александр Фролов: Нет-нет, они откатываются. Еще раз, пропан-бутан хорош… Ольга Арсланова: А такое бывает? Александр Фролов: Пропан-бутан хорош тем, что цены на него не только идут вверх, но и идут вниз. Ну, в этом году, конечно, они побили рекорд, если мы говорим про биржевую цену как раз на Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже. Они побили рекорд. Сейчас они составляют порядка 40–41 тысяче рублей за тонну при норме порядка 32 тысяч, то есть как раз из-за этих опасений. Ну, опять же я никого не хочу обвинить, я лишь предполагаю, что, возможно, некоторые игроки, участвующие в торгах, на фоне этих новостей захотели немножечко дополнительно заработать. Александр Денисов: Александр Сергеевич, единственное, что в вашу логику не укладывается вся тенденция этого года, когда каждый месяц по проценту, по проценту накидывалось. Вот мы показывали на графике, сейчас можем повторить. С начала года цены на газ так или иначе ползли. Авария была когда? Александр Фролов: Авария вот сейчас произошла. Александр Денисов: Да. А до этого цены уже поднялись. Александр Фролов: Ну, мы говорим про текущую ситуацию, почему сейчас они поднимались. Я еще раз подчеркну, что в начале года розничные цены достигали 32 рублей, потом они снижались до 28–29. Еще неделю назад я имел счастливую возможность попутешествовать по стране на автомобиле, ну и обращал внимание на цены на заправках, в том числе на газовых. Там цены как раз сейчас подползали к 30 рублям. Вот сейчас, да, в ряде регионов 32. Возможно, даже где-то будет 34–35. Кстати, по-моему, цифра 34 даже звучала. Александр Денисов: Даже 36 звучала – в Оренбурге. Александр Фролов: Да. Ну, это, к сожалению, уже вопрос к владельцам той сети, на которой произошло это удорожание. Я сомневаюсь, что это крупная сеть, общенациональная. У нас есть крупных сетей, газозаправочных, и там как раз цены пока еще 30–31 рубль. А это какая-то небольшая сеть, видимо. Здесь я не то что хочу обвинить этого владельца в чем-то. Просто представьте: у вас есть повышенный спрос, допустим, вот сейчас вам нужно столько-то. Вы понимаете, что вам надо пойти на биржу и купить там. Вы идете и видите – мама родная! 40 тысяч надо заплатить, хотя вы хотели 32. Ольга Арсланова: Александр Сергеевич, простите, не понимаю… Александр Фролов: Давайте. Ольга Арсланова: А почему цены на такую стратегически важную вещь, как газ… А мы говорили, что это не только автомобилисты, но это и люди, которым нужно готовить что-то. У них нет возможности к магистральному газу подключиться, они баллоны покупают. Готовить, например. Для них это жизненная необходимость. Почему эти цены формируются спекулятивным способом на бирже? Понимаете, бензин – это все-таки роскошь, это не для всех. Дорого тебе? Не покупай машину, не езди, пользуйся общественным транспортом. Газ – это совершенно другая история. Александр Фролов: Есть у нас система, которая защищает людей, которые используют пропан-бутан для приготовления пищи – вот те самые баллоны, которые заправляют. Но эта система была именно жизненно необходима в 90-х. Начиная с 98-го года по ней были балансовые задания, ее очень жестко регулировали, и именно потому, что значительная часть газа в то время просто ушла на экспорт, потому что там цены выше, а у нас цены ниже. Ну зачем у нас продавать? Сейчас такой ситуации нет. Кроме того… Ну смотрите. Вот если говорить о сегодняшней ситуации, о том, что цены пошли вверх из-за того, что авария, опасаются дефицита. Мы крайне профицитная страна в плане производства сжиженных углеводородных газов – ну, пропан-бутана. И у нас часть поставок – порядка 3–4 миллионов тонн из 15–16 производимых – идет на экспорт просто потому, что внутри они не находят потребителя, продается за рубеж. Но сейчас, несколько дней назад Минэнерго уже обратилось к нашим компаниям, чтобы переориентировать для избежания дефицита, переориентировать потоки с экспорта на внутренний рынок, потому что… Смотрите, есть такая опасность. То есть это необязательно произойдет, что выпали эти объемы из-за аварии. Нет, это именно рост из-за опасений. Если будет выпадение объемов, переориентируем эти потоки на внутренний рынок, направляем их. То есть будет просто выдано задание – увеличить объем поставляемого сырья на биржу. И биржевая цена пойдет вниз. Я думаю, через неделю мы увидим то, что цена снизится. Ольга Арсланова: Ловим вас на слове. Александр Денисов: Вы знаете, биржевики как раз этими баллонами всплеск цен-то и объясняют. Они говорят: «Лето, все на дачи приехали, им там нужно баллоны заправлять. Спрос увеличился, поэтому и цены подскочили». Александр Фролов: Нет, есть такой момент, что есть сезонный спрос. Например, зимой спрос на пропан-бутан ниже. Дачи – это не шутка, это действительно важный фактор, потому что зимой, как правило, люди на дачу едут реже, скажем так. Летом они проводят больше времени. Если дача не газифицирована или… Ну, вы используете баллон для приготовления пищи. Разумеется, да, вы будете этот баллон заправлять, сколько вам необходимо. Возможно, вы будете даже приезжать на сертифицированную, специально оборудованную заправку и будете его заправлять еще и там. А лучше заказывать баллон у специальной компании, которая вам его привезет, чтобы, не дай бог, чего-нибудь с ним не случилось. Ольга Арсланова: Ну, Александр Сергеевич, все-таки справедливости ради, ну не те это объемы. Александр Фролов: Почему? Нет-нет-нет, не скажите. Ольга Арсланова: Дачники с баллонами и автомобилисты – это сопоставимо? Александр Фролов: У нас коммунально-бытовые потребители, в принципе спрос со стороны коммунально-бытовых потребителей не доминирует, но он дает несколько миллионов тонн. Ольга Арсланова: То есть это может повлиять на цену? Александр Фролов: Ну, в моменте – да. То есть у вас на бирже в какой-то конкретный момент времени присутствует определенный объем. Опять же мы попадаем в ситуацию, когда начинается паника: «А вдруг будет дефицит? Ай-ай-ай! А давайте запасем, а давайте купим больше. А если не будет, а у нас будет, мы сможем продать дороже». Появляется дополнительный спрос – цены идут вверх. И это все происходит в период высокого спроса. Если бы это происходило, скажем, зимой, ну, такого бы ажиотажа не было, и не было бы такого всплеска. Но опять же это объяснение, являющееся одним из кирпичиков, из которых складывается вся ситуация. Александр Денисов: Скорее, может быть, это даже отговорка. Ольга Арсланова: Да-да. Александр Денисов: Узнаем, что с ценами на газ в Екатеринбурге, на пропан-бутан. Валерий у нас на связи. Валерий, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Врет ваш человек все на свете! Я 30 лет этим занимаюсь. Еще до аварии цены… Я получаю в Перми, компания называется «Лукойл». Сейчас цена – 628%, начиная с мая месяца прошлого года. За год 628%. И не только «Лукойл», а все они так. Они просто воспользовались нашей беспомощностью… Александр Денисов: Валерий, вступит с вами в дискуссию Александр Сергеевич. Александр Фролов: Валерий, а скажите, пожалуйста, почему вы сравниваете с маем прошлого года, когда цены на это сырье были минимальными за годы наблюдений? А почему с маем? На 600%? Почему… Подождите. Почему не с зимой текущего года? Почему не с маем этого года? Зритель: Скажите, сколько вы вообще занимаетесь этим? Вы что-нибудь об этом знаете? Александр Фролов: Расскажите мне. Зритель: Я 30 лет имею заправки газовые. И всегда цена на газ была половину от цены нефти. Это ваша недобросовестность. Я все время пишу в Администрацию президента – они посылают мои письма… Александр Денисов: Валерий, давайте еще раз, чтобы мы понимали ситуацию. То есть у вас газовые заправки? Сколько у вас их? Зритель: Шесть, а было пятнадцать. Просто сейчас невыгодно стало этим заниматься. Александр Денисов: Мы не расслышали. Сколько сейчас? Еще раз. Ольга Арсланова: Пятнадцать? Александр Фролов: Было пятнадцать. Ольга Арсланова: А, было пятнадцать. Зритель: Шесть. Александр Денисов: Шесть? А было пятнадцать? Зритель: Да. Александр Денисов: Вы говорите, что 600% был рост. То есть это не ваша вина, что у вас цены растут на заправках, а вы киваете на посредника, точнее, на поставщика? «Газпром нефть», да? Александр Фролов: На «Лукойл». Александр Денисов: А, на «Лукойл». Зритель: Я киваю на производителя. Вы знаете, о чем я думаю? С ними надо бороться только так: национализировать всех частников, а во всех государственных компаниях, которые не могут составить конкуренцию, просто поменять весь менеджмент. Вот тогда что-то изменится. Понимаете? Ольга Арсланова: Да. Александр Денисов: Валерий, так тогда и вас будут национализировать, вы же тоже частник. Ну, спасибо большое, спасибо, что рассказали. Интересный, интересный рассказ. Вот 600%. Что, реален такой рост? Александр Фролов: Ну смотрите. Еще раз, человек сравнивает с маем прошлого года. А всем напомнить, что было в мае прошлого года? А цены на нефть? А давайте, знаете, мы сравним, на сколько нефть подорожала с мая прошлого года, и ужаснемся! На сколько газ с мая-июня подорожал на бирже. Ольга Арсланова: Нет, ну 600% – это что-то как-то даже для мая прошлого года многовато. Александр Фролов: Знаете, я умолчу. Возможно, имелось в виду, что прирост… Я не буду даже разбираться. Меня задело, что сравнивается с маем. Еще раз, я понимаю, что, может, невыгодно развиваться. Ну, развивайте продажу сопутствующих товаров. Кофе-машину поставьте, в конце концов, чтобы люди, которые к вам приезжали, они кофе покупали. На нем можно больше, чем на заправке, заработать. Неважно. Я понимаю, что я вступаю в диалог с человеком, который этим занимался. Но меня смущает: а почему он с маем-то прошлого года сравнивает, когда цены на нефть были просто 20 долларов? Ольга Арсланова: Напомним, что это самый разгар пандемии. Александр Фролов: Это разгар пандемии. Это самые низкие цены на все углеводородное сырье за последние лет двадцать. Ну почему с маем? Потому что это выгодно показать: «Ой, смотрите, как он подорожал!» А давайте с зимой текущего года сравнивать. Еще раз, я говорю, что сейчас нормальная биржевая цена должна была быть 32 тысячи. Сейчас она 40–41. То есть я признаю, что… Александр Денисов: Мы отпустили Валерия, сильны задним умом. Видимо, он не может столь же накрутить свою маржу. От чего боль? Приходится придерживать цены. Иначе чем это объяснить, его раздражение? Александр Фролов: Я не знаю. Это нужно… Понимаете, вот у него было 15 заправок. Опять же у нас как-то заочно. Это не очень хорошо, что заочная такая беседа получается. Ну, 15 заправок. Может быть, они были в регионе, где низкий трафик. Может быть, спрос на газ просто в регионе стал ниже. Екатеринбург, в принципе, характеризуется тем, что там работали долгое время… Сейчас, извините, фамилия вылетела из головы. Ну, глава одной из «дочек» «Газпрома», который очень сильно продвигал метан в качестве моторного топлива. Может быть, произошла такая конкуренция. Опять же нужно смотреть конкретно, почему у него с бизнесом получилось так. Ну, товарищи, которые увеличивают цену до 36 рублей… Александр Денисов: В Оренбурге. Александр Фролов: Да, в Оренбурге. Александр Денисов: И покупают. Александр Фролов: Да, кто-то покупает, на это есть спрос. Здесь просто еще момент такой, что не равняя средняя прокачка через заправки. Это и бензиновых, и пропан-бутановых касается. Ольга Арсланова: Что это значит? Александр Фролов: Это означает, что разное количество на заправках продается топлива за сутки. Если взять бензиновое направление, то если вы продаете 5–7 тонн за сутки – это хорошо. Лидеры нашего рынка продают от 12 до 20 тонн. Та же самая история касается и пропан-бутана. То есть средний уровень прокачки будет отличаться. Опять же про конкретного человека здесь говорить бессмысленно, потому что мы не знаем, какая у него была сеть, в каком она была состоянии, сколько денег он инвестировал, чтобы просто люди ехали и смотрели: «О, я хочу там заправиться». Может, рядом открылись заправки «Газпром нефти» с пропан-бутановой колонкой. Они у них хорошие, красивые, и там кофе. Александр Денисов: Ну, он же справедливо сказал: «Я хочу, чтобы их закрыли, чтобы частников не было». Александр Фролов: Ну да. Александр Денисов: Александр Сергеевич, у нас еще автоэксперт на связи – Дмитрий Золотов. Дмитрий Юрьевич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Дмитрий Золотов: Добрый вечер. Александр Денисов: Дмитрий Юрьевич, вот мы приводили в пример регионы – Кавказ. Вот там любят… В Дагестане – сколько? – почти треть машин на газе. Достаточно много, достаточно много. Вы знаете, мне пришла в голову мысль, наверное, вполне очевидная. Топливо экологичное, экономичное. Почему машины на газовом оборудовании не составили конкуренцию электрокарам, ну, говоря по-русски, «электричкам», учитывая все это, вообще в целом мире? Интересный вопрос вот лично для меня. Дмитрий Золотов: Ну смотрите. Здесь немножко некорректное сравнение. Александр Денисов: Некорректное? Дмитрий Золотов: Электроавтомобиль – это сел и поехал. Нужно только включить в розетку и выключить его. А пропан-бутан требует к себе особого внимания. Во-первых, это баллон, который нужно периодически сливать, потому что там конденсат набирается. Плюс неудобство в том, что его не хватает на большое расстояние, и нужно искать заправку. Если вы электромобиль можете дома у себя зарядить, то пропаном вы дома у себя зарядить, заправить автомобиль не можете. Поэтому и разница такая. Александр Денисов: А я вам еще аргумент приведу. Вы говорите про конденсат, а я вам про конденсатор скажу: куда их девать? Опять же неэкологичный момент. Что касается стоимости электричества – сейчас уже в Европе перестанут субсидировать эти электрозаправки. И цена уже подскакивать начинает в Норвегии, в других странах. Да я и не уверен, что у нас это дешево. Опять же почему? Очевидно, что машина на газовом оборудовании выгоднее. Александр Фролов: Можно я поспорю? Пожалуйста. Александр Денисов: Поспорьте, хорошо, Александр Сергеевич. Александр Фролов: Я вообще не понимаю предмет спора, потому что в мире 27 миллионов автомобилей ездят на пропан-бутане и 12 миллионов электромобилей. Ольга Арсланова: И что? Александр Фролов: И все. То есть про конкуренцию. Пропан-бутановых больше, чисто физически больше. Дмитрий Золотов: Вы знаете, в чем сложность? Потому что поставить газовое оборудование стоит 40–50 тысяч. Александр Фролов: Даже меньше. Дмитрий Золотов: Ну, даже меньше. А купить электромобиль… Ольга Арсланова: Электромобили слишком дорогие. Удивительно, что 12 миллионов их. Александр Фролов: А субсидируют их, доплаты. Дмитрий Золотов: Вот почему пропан-бутановых автомобилей и больше. Александр Денисов: Мы сейчас прослушали, Дмитрий Юрьевич, простите. Вы еще раз объясните. Сейчас звук пропадал. Дмитрий Золотов: Еще раз объяснить? Александр Денисов: Да-да-да. Звук пропал. Дмитрий Золотов: Смотрите. Чтобы поставить… вернее, чтобы использовать автомобиль с пропаном, нужно поставить только газовое оборудование – это 30–50 тысяч. А чтобы использовать электромобиль, нужно его покупать целым – это получается от 2,5 до 7 миллионов рублей. Вот и вся разница, почему пропановых автомобилей больше. И плюс пропан-автомобили – это больше коммерческий транспорт, его больше используют для перевозки грузов на дальние расстояния. Александр Денисов: По незнанию мы приписали поражение газовым машинам. Вот видите, как оказалось. Ольга Арсланова: Далеко еще до победы электромобилей. Александр Денисов: Все-таки проигрывают, проигрывают. Ольга Арсланова: Дмитрий Юрьевич, все-таки рост цены на газ. Мы выяснили, что неприятно, но пока не критично, и это не заставит автомобилистов перейти на бензин. А где та критическая точка, где это может произойти? Дмитрий Золотов: Когда газ будет достаточно высоким, разница будет меньше 30%, тогда будут реже пользоваться. Потому что затраты на установку газового оборудования… В среднем человек пользуется три, четыре, пять лет автомобилем. Газовое оборудование должно окупиться. Плюс каждые пять лет поверку этого газового баллона нужно делать, несмотря на то что… Мы сейчас говорим об автомобилях, которые сами переоборудуют, ставят газовое оборудование. Ольга Арсланова: Вот! Дмитрий Золотов: Не те, которые с завода идут с уже установленным, а те, которые переоборудуют. Поэтому здесь люди, которые закладывают сумму именно в газовое оборудование, они должны его окупить. И не всегда бывает так, что человек, покупая автомобиль, проезжает 100 километров в день от дома до работы, экономит огромную сумму денег. Александр Денисов: Дмитрий Юрьевич и Александр Сергеевич, под финал задам вам вопрос один на двоих. Получится ли так, что в итоге газомоторное топливо догонит в цене бензин? Потому что оно растет и растет опережающими темпами, то есть в процентном соотношении быстрее, чем бензин. Столкнемся мы с этим или нет? Дмитрий Золотов: Это может появиться искусственно, когда будет повышенный спрос, тогда будет просто искусственно повышаться цена газа. Александр Денисов: Дмитрий Юрьевич, поняли, спасибо. Дмитрий Золотов был на связи, автоэксперт. Александр Сергеевич, вопрос вам. Александр Фролов: Я не думаю, потому что, еще раз, мы производим… мы в прошлом, самом провальном, году произвели более 15 миллионов тонн, из них 4 миллиона ушло на экспорт. А в качестве моторного топлива было меньше этого объема использовано, 3–3,5 миллиона тонн. Соответственно, если экспортный поток просто в приказном порядке развернуть, увеличить продажи через биржу… А так делают с крупными компаниями. А у нас крупнейший кто? «Сибур», «Газпром», «Лукойл», выше названный. «Газпром» с «Газпром нефтью», конечно. И «Роснефть». Им можно сказать: «Увеличьте, пожалуйста». Вот они увеличат – и снизится. Там разница все равно будет по экономии чистой, то есть с учетом этой наценки, надбавки, о которой я говорил. Все равно должна составлять примерно 9–10 рублей в рознице между бензином и, собственно говоря, пропан-бутаном. Александр Денисов: А знаете, что еще можно сделать? Собрать их и сказать: «Помните, как мы с бензином делали, замораживали? Вот так же и с газом теперь – замораживаем». Александр Фролов: Бессмысленно. Александр Денисов: Спасибо, Александр Сергеевич. Ольга Арсланова: Александр Сергеевич, маленькая ремарка. Вот как раз говорили о том, что субсидируют электромобили. А почему что-то такое для газа бы не придумать? Александр Фролов: Придумали. Но в основном направлены сейчас усилия в России на метановое направление, и там субсидируется перевод на метан. То есть государство сейчас субсидирует. Ольга Арсланова: Ну, то есть пока есть, но частично? Александр Фролов: Нет, это достаточно существенная история. Просто как раз пропан-бутан все-таки больше на легковом транспорте и небольших грузовиках используется, ну и на микроавтобусах. А метан – это большегрузный транспорт, это большие автобусы. И у нас сейчас как-то это направление пытаются стимулировать, потому что пропан-бутановое на самом деле растет само по себе. Александр Денисов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: Александр Фролов, заместитель генерального директора Института национальной энергетики, был у нас в студии. Спасибо, Александр Сергеевич. Александр Фролов: Пожалуйста.