Иван Князев: Ну, а мы начинаем. Как уже сказали в новостях, власти подготовят меры по сдерживанию цен на сахар и масло. К делу подключат сразу всех – и Минсельхоз, и Минэкономразвития и Минпромторг и даже Антимонопольную службу. В этом году эти ведомства вместе с производителями, торговыми сетями уже фиксировали стоимость сахара и масла, но соглашения закончились, а 1 июня и 1 октября соответственно – эти продукты. Оксана Галькевич: Так или иначе, эти продукты дорожали с января по ноябрь: на 7.25 – на сахар на 6.62 – на подсолнечное масло. Каким будет новый механизм сдерживания и остановит ли он подорожание, давайте поговорим об этом. Друзья, мы сейчас пригласим в прямой эфир эксперта, но вы, пожалуйста, тоже подключайтесь, пишите, звоните, расскажите о том, что почем у вас в магазинах и как вообще выкручиваетесь. Иван Князев: Ну, вот уже люди рассказывают. Тверская область: «Подсолнечное масло – 140 рублей по акции, зеленый горошек, – тоже дописали до кучи, – 112 рублей». Забайкальский край: «Сахар стоит 70 рублей». Волгоградская область: «Сахар – 50 рублей за килограмм». Оксана Галькевич: Ну, «до кучи», до кучи подорожало все, мы об этом тоже говорили. Вот Росстат. Мы же рассказывали про борщевой набор, как он дорожал. Морковка – 30%, капуста – 88%, Иван. Картофель – 51%, ну и так далее. В общем да, не расслабишься. Иван Князев: Алексей Коренев у нас на связи, аналитик группы компаний «Финам». Здравствуйте. Оксана Галькевич: Алексей Львович, здравствуйте. Алексей Коренев: Добрый день. Иван Князев: Приветствуем вас. Алексей Львович, все очень хотят понять, что это будет за механизм. Вот сейчас на несколько ведомств все это дело раскинули, будут обсуждать, как сдержать рост цены. Как это может быть вообще? Алексей Коренев: Ну, в принципе я сам безумно рад был бы слышать, каким образом собираются сдерживать цены, потому что из того, что сейчас предложено, ну предварительные наметки, в общем-то, на мой взгляд, не все будет абсолютно эффективно. Потому что, смотрите, предложено ввести тарифное квотирование на импорт сахара. Но Россия импортирует очень небольшое количество сахара: по итогам прошлого года – всего 166 000 тонн, и они все, практически все, ушли в Калининградскую область и были поставлены из Белоруссии. Оксана Галькевич: То есть это вообще мизерные объемы, соответственно и воздействие будет таким же на эту историю? Алексей Коренев: Ну, смотрите, у нас экспорт составил 1 200 000, а импорт – 166 000. Оксана Галькевич: Ни о чем, да. Алексей Коренев: И в основном, это были поставки из Белоруссии в Калининградскую область, просто потому что Белоруссия ближе. Иван Князев: Ну, потому что это эксклав. Но у нас урожай свеклы очень хороший. Оксана Галькевич: Где? В Калининградской области? Иван Князев: Нет, в России в целом. Алексей Коренев: В России в целом неплохой, но вот тут ситуация в том, что, если мы вместо того чтобы поставлять в Калининградскую область белорусский сахар, начнем возить его из центральной России, не получится ли, что столь большое логистическое плечо приведет к удорожанию сахара просто за счет того, что его придется везти отсюда, а не из Белоруссии. Поставляем-то мы сахар, как я уже сказал, в основном в Калининградскую область, остальное – мы кормим себя сами, и у нас хватает запасов. Оксана Галькевич: Хватает запасов. Да. Алексей Львович, скажите, вот вы говорите, что механизмы, которые были представлены, вас пока не убедили в своей эффективности. А в принципе вот в экономике, когда возникает такая сложность, какие могут быть механизмы использованы и какие в этой ситуации могут быть полезны нам, нашей истории? Алексей Коренев: Ну, собственно, вариантов-то немного. Как правило, как я уже сказал, – это регулирование ввозных и экспортных пошлин, и это, вот на мой взгляд, то, что реально способно было бы помочь, – это целевая поддержка производителя – субсидирование, льготные кредиты и так далее для того, чтобы снизить издержки. Потому что сейчас рост цен на сахар определяется в основном ростом мировых цен, не столько даже внутрироссийских, сколько мировых. В этом году заметный неурожай в Бразилии. Бразилия является крупнейшим мировым экспортером сахара. Они снизили объемы экспорта, что за собой потянуло цены по всему миру как бы наверх. Иван Князев: Ну, а мы-то почему цепляемся за эти мировые цены? Вот хотелось бы понять вот эту логику. Алексей Коренев: Ну, вообще-то Россия является как бы частью мировой экономической системы, частью мировой торговли. К тому же мы достаточно много сахара экспортируем. По итогам прошлого года объемы экспорта выросли на 76%. Это 1 200 000, даже чуть больше, тонн сахара. Правда основные потребители российского сахара – это наши соседи: Казахстан, Узбекистан, Азербайджан и так далее. Но тем не менее мы в этом плане вынуждены придерживаться мировых цен. Иван Князев: Ну, вот здесь вот ключевое слово – «вынуждены», вот оно смущает. Когда в нашей страны люди не успевают за ценами угнаться, вот здесь вот это «вынуждены» звучит двусмысленно. Алексей Коренев: Вы понимаете, в чем дело, вот подобные меры, как ограничение экспорта, и так далее, они эффективны в том случае, если на тот или иной товар наблюдается дефицит, и в результате этого дефицита цены идут вверх. У нас дефицита не наблюдается. Объем потребления сахара в России немногим менее 6 000 000 тонн в год. Объемы производства, да, у нас как бы предыдущие 2 года, ну в смысле 2019-2020 год (сезон), урожай был небольшой – 5,7, в этом году будет еще чуть ниже – там порядка 5,2 млн тонн. Но у нас колоссальные переходящие запасы: по итогам прошлого года – более 3 000 000 тонн. И за счет этих запасов мы не только обеспечиваем внутренний рынок, мы можем еще и достаточно много продавать. У нас не наблюдается дефицита сахара. Кратковременные перебои были вот только в очень отдаленных регионах, там Чукотка и так далее, Магадан, когда вводились квоты. Сейчас придите в любой магазин – и подсолнечного масла навалом, и сахара навалом, то есть дефицита товара нету. Поэтому бороться с ростом цен, ограничивая экспорт или импорт, введя тарифные квоты, вряд ли будет эффективно. А вот поддержать производителей, у которых издержки растут, и которые работают зачастую на грани рентабельности, пожалуй, стоит. Потому что у нас уже была история, когда себестоимость сахара, вернее так – рыночные цены на сахар упали практически до уровня себестоимости и пришлось закрывать несколько сахарных заводов. Оксана Галькевич: Было такое, да. Алексей Коренев: Было-было, не так давно, когда сахар падал в цене до 25 рублей за килограмм, а в опте он был там 23 – это фактически себестоимость. Оксана Галькевич: Слушайте, а вот все-таки, Алексей Львович, вы сказали, что запасы-то у нас большие, и мы можем (у нас дефицита нет), мы можем это все спокойно продавать. Да мне кажется, если у нас большие запасы, мы его распродавать можем уже по сниженной цене, он же пока лежит, он же в рафинад сам по себе превращается. Алексей Коренев: Ну, больше, чем вы можете съесть сахара, вы все равно не съедите. В магазинах сахар есть, распродавать его про запас – ну, конечно, этим можно было бы сбить цену, но куда его складывать-то? Оксана Галькевич: Да мы съедим, складывать не придется, Алексей Львович, съедим-съедим! Иван Князев: Послушаем, послушаем наших телезрителей, много звонков. Оксана Галькевич: Да, Галина из Омской области. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Князев: Галина, рассказывайте про цены на сахар, на масло, сколько сейчас в ваших магазинах? Зритель: Масло стоит – литровая бутылка – 187, килограмм сахара – 54.60 рублей килограмм. Иван Князев: Ну а остальные продукты? Зритель: Ну остальные как-то... А вот сахар и масло растительное – то, что нужно. Оксана Галькевич: То, что нужно постоянно, да? Это такие расходники – мы на масле что-то жарим, печем, постоянно используем, ну и сахар тоже – то в выпечку, то в чай, то в кофе. Галина, а что еще вот по продуктам? Вы движение на какие продукты в первую очередь еще замечаете кроме масла и сахара? Зритель: Мука и макаронные изделия. Оксана Галькевич: Мука и макаронные изделия. Спасибо большое. Иван Князев: Да, хорошо, спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Ну, тут социальный-несоциальный, но такой важный набор, получается так, Алексей Львович? Алексей Коренев: Ну, в общем, да. На самом деле я бы вообще не спешил пугать людей, потому что я полагаю, что урожайность сахара и объемы сбора сахара-сырца и, соответственно, производство сахара в ближайшее время будут расти, потому что в предыдущие пару лет заметно снизились посевные площади под сахарную свеклу именно из-за того, что в 2017-2018 годах цены на сахар падали, и его стало невыгодно производить. И сельхозпроизводители просто снизили объемы посевных площадей. А сейчас сахар достаточно дорогой, его производить выгодно, и объемы площадей будут снова расти, а это неизбежно скажется на ценах. Оксана Галькевич: Вот вы сказали, что ввозные пошлины – один из механизмов, которыми можно вот как-то регулировать движение цен. Но если вот эти 166 000 тонн или что вы там сказали, этот объем ввозился из Белоруссии. А Белоруссия – это союзное государство. Здесь вообще мы можем такие механизмы использовать к своим братьям по союзу? Алексей Коренев: Ну, насчет влияния на братьев по союзу я не знаю, как бы это решается в высших политических сферах. Одно можно сказать, что тот объем, который был ввезен, вот эти (по итогам прошлого года) 166 000 тонн, они погоды не сделают, на цены не повлияют. Давить экспорт? А смысл? Мы в общем-то отправляем на экспорт то, что у нас и так в излишках остается. Иван Князев: Ну да, тогда производители вообще зарабатывать перестанут. Алексей Львович, смотрите, какой момент. Вот в список этих ведомств не зря ведь антимонопольную службу включили. И то, что вот летом происходило, до первого июня, до первого октября – там уже договаривались с торговыми сетями. Так все-таки есть, может быть, где-нибудь и там какой-нибудь момент, то что... Алексей Коренев: Это вечный вопрос вообще, кто сколько добавляет к исходной стоимости товара, и зачастую торговые сети и фирмы-посредники обвиняют в том, что они закладывают слишком большой интерес свой, маржу. Конечно, ФАС будет этим заниматься, я не сомневаюсь, иначе бы его не подключили. Что касается производителей сахара, у нас их достаточно много. Ну, правда, крупнейших-то не так много, 64% сахара производится всего пятью компаниями, но тем не менее конкуренция там достаточно большая, и явного доминирования кого-то одного нету. У нас на «Продимпекс» приходится 21%, остальные более-менее распределены почти поровну. Оксана Галькевич: Алексей Львович, можно короткий вопрос еще? Знаете, под закрытие уже темы. Он, правда, не совсем про сахар, хотя может и про это тоже, по-моему, в рецептуре там как-то используется. Печальную, как говорится, весть принес я в твой дом, Ванюха... Минфин предложил резко поднять цены на водку с 1 января, простите. Нет, ну с Иваном мы вообще на «вы». С этим что вдруг? Причем не сами они внезапно выросли, а уже предлагают как-то вот... Алексей Коренев: Вот вопрос. У нас что, дефицит водки в стране? Дело в том, что, собственно, доходы от продажи спиртного они и в СССР, и в современной России, и в дореволюционной России, и во многих других странах являются, ну скажем так, достаточно стабильным источником пополнения казны и традиционно находятся в руках государства. И повышение цен на водку, на мой взгляд, это попытка просто увеличить поступления в казну, не более того. Я думаю, что кто пил, тот пить все равно продолжит. Иван Князев: Ну, просто сахар дорожает – водка дорожает, такая вполне видная взаимосвязь. Спасибо вам большое. Алексей Коренев, аналитик группы компаний «Финам». Ну буквально несколько SMS. Краснодарский край: «52 рубля за килограмм». Это Кубань пишет, телезритель возмущается. Челябинская область: «Масло – 150, сахар – 50». Из Башкортостана: «Уже 800 граммов, а не килограмм». Давно уже. Оксана Галькевич: Да, кстати. Кстати, да! Цена даже если остается более-менее той же самой, то вот объем сокращает производитель. Иван Князев: К следующей теме. Оксана Галькевич: Коньяк-то тоже подорожает, Иван.