Александр Денисов: «Частные детективы помогут Фемиде». На чашу весов она положит добытые ими улики и доказательства. Анастасия Сорокина: Депутат Госдумы Анатолий Выборный предлагает разрешить судам использовать данные от частных детективов. И главный аргумент – легализация результатов работы частных детективов будет полезна для справедливого вердикта. Это восполнит те пробелы, которые по тем или иным причинам возникают в ходе расследования. Александр Денисов: Тему обсуждаем с Владимиром Русаковым, руководителем Пермского отделения Судебно-экспертной палаты Российской Федерации. Владимир Константинович, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Владимир Русаков: Добрый вечер. Александр Денисов: Владимир Константинович, а сейчас какими полномочиями обладают частные детективы? Например, что-то они добыли, принесли следователю или, например, судье, а их спросят: «А каким образом вы все это сделали?» Еще и попасть можно под ответственность, например, за незаконный сбор информации. Владимир Русаков: Я точно не могу сказать, какими именно методами на данный момент времени частные детективы легализируют свою информацию, но знаю точно, что то тот законопроект, который вынесли на обсуждение, – в большей степени это сотрясание воздуха, потому что всю эту функцию выполняют адвокаты. У адвокатов есть полномочия собирать информацию, проводить определенные расследования. Александр Денисов: Просить, чтобы приобщили к делу, во время судебного слушания, да? Владимир Русаков: Да. Поэтому роль частных детективов… Я думаю, что слишком много федеральных законов придется править, для того чтобы частные детективы могли именно в таком ключе работать. Анастасия Сорокина: А кто это вообще – частные детективы? Это люди, которые просто решили, ну простите, поиграть в Шерлоков Холмсов, уж если их так назвать? Или это все-таки люди, которых нанимают специально для того, чтобы были судебные расследования? Потому что по моему ощущению… Я смотрела, например, что очень часто частными детективами пользуются в Америке, например, чтобы уличить супругу или супругу в неверности. У нас же вроде бы таких прецедентов нет. Александр Денисов: У нас сами уличают, да? Владимир Русаков: По-разному бывает. Дело в том, что, как правило, частные детективы – это люди с опытом, то есть это бывшие сотрудники полиции, оперативные работники, то есть силовики, как правило, ушедшие на пенсию либо уволившиеся из органов по разным причинам. Соответственно, в частном порядке частного детектива нанять, конечно, может не каждый человек из каждого социального слоя, потому что достаточно дорогое удовольствие. Что касается приобщения материалов в уголовном судопроизводстве, то я думаю, что это не совсем уместно будет в нашем государстве. В Европе и в Штатах это, конечно, давно уже практикуется и это норма. Но у нас менталитет людей, во-первых, немножечко не тот, как в Европе, в США и в других странах, и законодательство не готово. На мой взгляд, не готово. Анастасия Сорокина: Разработчики законопроекта говорят о пробелах, которые возникают в ходе расследования, и что частные детективы смогут эти пробелы восполнить. А о чем здесь идет речь? Владимир Русаков: Здесь идет речь, мне кажется, больше о невысокой компетентности сотрудников оперативных служб, которые именно после школы полиции приходят только-только, то есть младший офицерский состав. Старики ушли, а молодежь еще не научилась. То есть тут в большей степени, мне кажется, законодатель ориентируется на частных детективов с целью компенсировать… то есть стариков привлечь снова к работе, которые работали раньше, которые ушли на пенсию, с целью расследовать и передавать опыт. Анастасия Сорокина: А не получится ли, что они будут действовать, скажем так, в интересах того, кто больше платит? Владимир Русаков: Не исключено. Но и утверждать тоже нельзя. То, что появится коррупционная составляющая – я в этом прямо убежден. Кто больше заплатил – тот и будет прав. А суд потом уже будет определять допустимость, относимость этих доказательств к данному судебному процессу. Александр Денисов: Вы знаете, я посмотрел, сейчас востребована такая профессия, как страховой детектив, потому что полиция… Ну понятно, все эти страховые случаи подвергать сомнению, так критическим оком окидывать – они тогда усохнут на этих страховых делах. А страховой детектив проверяет, не появляется ли один и тот же потерпевший в разных компаниях, не требует ли заменить ему какую-то постоянно и хронически ломающуюся деталь дорогущую, оплачивать этот ремонт и так далее. Этим занимаются частные детективы. То есть ту работу, до которой у полиции точно руки не дойдут никогда, берут на себя они. Каким образом тут организована работа с правоохранительными органами? То есть они приносят готовое дело, готовые материалы с какими-то доказательствами, что вот такой-то и такой-то человек, признаки мошенничества. «Берете?» – «Беру». Владимир Русаков: Ну, они же работают в совокупности со страховыми компаниями. Александр Денисов: Безусловно. Она их нанимает, да-да. Владимир Русаков: В полном соответствии с законодательством они собирают эти данные, да. У нас имеется в открытых источниках достаточно информации, чтобы даже сами страховщики, агенты могли собрать какую-то информацию. Просто никто не хочет над этим заморачиваться, поэтому этим занимаются частные детективы. Точно так же, как вы в начале данного сюжета сказали, что последить за мужем, за женой, установить какие-то моменты – этим тоже занимаются частные детективы. Грань очень тонкая в работе частных детективов, как и у охранников. Александр Денисов: А вот эту грань легко перейти и оказаться уже нарушителем закона? Потому что есть случаи, когда привлекают частных детективов за незаконную розыскную деятельность. Владимир Русаков: Я считаю, что эта грань настолько тонка, что ее можно перейти, даже не заметив этого. А потом будут последствия. Александр Денисов: Как думаете, следственные органы и суд воспримут это как покушение на некую свою самостоятельность? Потому что следователь, как он считает, разобрался, принес это в суд, судья взяла дело. А тут оказывается, что нарисовывается частный детектив, у которого есть некие дополнения. А с какой стати? «То есть ты хочешь сказать, что я плохо поработал? А судье хочешь сказать, что она взяла дело неготовое себе?» То есть это может быть воспринято сообществом как некая претензия? Владимир Русаков: Я не думаю, что это будет воспринято как некая претензия. Скорее, тут вопрос встанет в другом: каким образом будет легализироваться эти информация, полученная частными детективами, в судебном процессе либо во время предварительного следствия органами следствия? Анастасия Сорокина: А вот что касается… Просто спрашивает зритель из Алтайского края: «А кто будет проверять подлинность доказательств и улик, которые будут предоставлять частные детективы?» Владимир Русаков: Ну, на первоначальном этапе, конечно, следствие собирает эти доказательства, проверяет, то есть состыковывает. Это же, по сути, клубок, который нужно распутывать – любое преступление, и неважно, какой тяжести. Сначала следователь с оперативными работниками, непосредственно с сотрудниками МВД. Затем – судебное следствие. То есть в судебном процессе происходит разбирательство по существу. И суд уже дает квалификацию: допустимое доказательство, относимое доказательство либо это какие-то голословные заявления и к доказательствам не имеющие никакого реального отношения, реальной подоплеки. Александр Денисов: Спасибо большое, Владимир Константинович. Анастасия Сорокина: Спасибо. Александр Денисов: Это был Владимир Русаков, руководитель Пермского отделения Судебно-экспертной палаты Российской Федерации. Наш следующий собеседник – Евгений Черноусов, адвокат, полковник милиции в отставке. Евгений Арсеньевич, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый вечер. Евгений Черноусов: Добрый вечер. Александр Денисов: Евгений Арсеньевич, а можем ли мы назвать вас эдаким частным детективом? Вот Владимир Русаков из Перми говорит, что сейчас эту функцию выполняют адвокаты по уголовным делам: они что-то находят, просят судью приобщить материалы дела либо, может быть, на стадии следствия уже как-то следователя ткнут носом во что-то. Вот вы себя чувствуете эдаким детективом? Евгений Черноусов: Это совершенно неправильная позиция, она противоречит УПК. Дело в том, что, в отличие от частных детективов, в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации прописан статус адвоката, его права, его обязанности, что он может, что недопустимо. И здесь сравнивать некорректно адвокатов с теми частными детективами, о которых вообще ни слова не упоминается в УПК. Это что касается уголовных дел, я имею в виду, ну и гражданских дел. У них статус только определен федеральным законом «О частной охранной и детективной деятельности», и все. Там очень узкие права, согласие на то, чтобы брать у кого-то объяснение, у того лица, в отношении которого собираются сведения. Это практически подтверждает то, что у нас частные детективы вообще не имеют никакого значения. Я имею в виду – к сожалению, конечно. Это не Америка. Знаете, сколько в Америке частных детективов? Два миллиона человека. И там агентства, четыре тысячи агентств. А у нас, по-моему, где-то тысяча, ну, до двух тысяч всего. Александр Денисов: А в чем разница? У них там в полиции бардак? Они не расследуют? А у нас все в порядке? Почему для нас это смешно и как-то даже нелепо? «Я – частный детектив». – «Ну, значит, чепухой занимается». Евгений Черноусов: Я считаю, тем мы, россияне, и отличаемся от американцев, что у нас только (и то иногда с трудом) доверяют правоохранительным органам, государственным правоохранительным органам, сотрудникам правоохранительных органов – это и ФСБ, и МВД, Следственный комитет, прокуратура. Что касается частных детективов… Ну покажите вы удостоверение частного детектива и попытайтесь побеседовать. Хорошо, что он в этом отношении не обругает, в том числе нецензурно. Кто будет разговаривать у нас в России? О чем вы говорите? Никто не будет. В Америке совсем другая культура, у них это пошло, ради бога. У нас не приживется никогда, к сожалению, наверное. Ну, мы такие, мы отличаемся вот этим. Только правоохранительные органы. Здесь мы уже под страхом, что привлекут к уголовной ответственности за то, что уклоняешься от дачи показаний. Вот это главная причина. Анастасия Сорокина: Ну а почему же? Вы говорите, что, к сожалению, не приживется. Если сейчас будет все-таки законопроект принят и в Уголовном кодексе появится такая статья – значит, все-таки должны будут считаться с частными детективами. Александр Денисов: Если будет принят, потому что… Евгений Черноусов: Минуточку! Вы знаете, по-моему, Пушкин сказал: «Свежо предание, но верится с трудом». Я просто заявляю: будут все против. Я имею в виду в первую очередь правоохранительные органы: ФСБ, МВД, Следственный комитет. Они точно будут против, поскольку они понимают, что покушаются на их полномочия. Я не знаю, как Верховный Суд. Я с учетом практики скажу: непроходимо это. Кто там примет? Кто там лоббирует? Я даже не знаю. Поэтому здесь говорить о том, что примут, преждевременно. Как говорят французы: «Не надо танцевать быстрее музыки». Александр Денисов: Евгений Арсеньевич, есть же такое понятие (поправьте меня, если я ошибаюсь), как судебное расследование, судебное следствие. То есть возможность что-то, что, может быть, упустил следователь, можно привести довод, свидетеля какого-то попросить вызвать и так далее. То есть самому замазать эти белые пятна в деле можно. Или я ошибаюсь? Евгений Черноусов: В отношении свидетелей, потерпевших, специалистов – да, у адвокатов есть такие полномочия, допустим, в суде. Если доставлены в суд, находятся в суде эти свидетели или специалисты, то суд обязан их допросить. У адвокатов есть такие полномочия. То, что такие полномочия дадут частным детективам – я просто сомневаюсь. Вы знаете, самое главное-то что? У них практически никаких прав нет, одни обязанности. И они получают сведения, к сожалению, от кого? От сотрудников правоохранительных органов действующих. Когда я работал в Центральном аппарате МВД, в Головном управлении уголовного розыска, то отбоя просто не было от этих звонков! Но мы-то не шли на это в Центральном аппарате. Александр Денисов: А от кого? От частных детективов вам звонили? Евгений Черноусов: Конечно. Александр Денисов: Да? Евгений Черноусов: «Вот надо помочь». Ну, естественно, за вознаграждение, потому что, как говорил Шаляпин: «Даром только птички поют». Мы отказывались, но тем не менее они вынуждены обращаться, потому что у них все очень ограничено. Я не знаю, как будет развиваться эта частная детективная деятельность в России. Ну, не вижу никаких таких особых сдвигов в этом направлении. Анастасия Сорокина: Мы говорили с Владимиром Русаковым. Он сказал, что обычно в частные детективы идут уже люди, вышедшие на пенсию, для них это возможность продолжить свою деятельность. Может быть, скажем, не форма частного детектива, но какое-то другое подразделение может быть создано, которое позволило бы как раз тех неопытных молодых специалистов, которых упрекают в том, что они оставляют пробелы в расследованиях, как-то подтянуть, поддержать, чему-то научить? Может быть, какая-то такая есть возможность? Евгений Черноусов: Проблема в чем? «Идут» – это громко сказано. На всю Россию всего две тысячи частных детективов, по-моему, даже поменьше. Как это идут? Кто идет? Две тысячи. А вот то, что существуют такие агентства… Там нужна лицензия на конкретного человека, и она не распространяется на агентство. Может быть, здесь какие-то изменения в тот закон, который есть, чтобы были агентства, как в Соединенных Штатах, и там была лицензия на агентство, и там могли бы работать несколько человек, а не один, в этом агентстве. Это – да. Есть резервы, но они незначительные. Поверьте мне, доказательная база… Вот работает он по контракту. И вдруг он стал очевидцем совершения преступления. Такое бывает. Он может быть свидетелем. Его заявят те, с кем он контракт заключил. И он будет допрошен в качестве свидетеля. Частный детектив даст показания, распишется об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Почему его не могут допросить? Как свидетеля обычного допросят. Александр Денисов: Вы знаете, Евгений Арсеньевич, мы еще говорили, что легко перейти грань и нарушить закон, будучи частным детективом. Например, конкретная история: угнали у человека машину. Ну, выступил он сам частным детективом, по социальным сетям что-то стал искать, смотреть по камерам, походил, посмотрел. Все, нашел он машину в другом городе, угонщика задержал, прижал, скрутил, держал на земле, вызвал полицию. И что? Его сейчас судят за похищение человека, серьезная статья. То есть угонщику, может быть, даже меньше «светит», чем этому владельцу этого автомобиля. Евгений Черноусов: Я понимаю. Ну, начнем с того, что в Уголовном кодексе Российской Федерации есть специальная статья, 203-я, «Превышение полномочий частным детективом или работником частной охраны», там две части. Если значительный ущерб причинен, то это до двух лет лишения свободы; если с применением насилия, каких-то спецсредств, то до семи лет. Это отдельная статья. Поймите правильно, что если нет прав у человека… Ну, вообще-то, он может действовать как обычный гражданин, вмешаться в ситуацию. И если будет оказано на него нападение, допустим, машину угоняют у него или у кого-то, а он заступится, то он будет свидетелем, может быть, потерпевшим, но ни в коем случае не обвиняемым. Это допустимо. А если усматривается, что превысил полномочия, которые даны только правоохранительным органам, то, конечно, может наступить уголовная ответственность. В этом разница. Александр Денисов: Ну да. Он здраво рассудил. Ну как? Ему казалось, как и любому обывателю: «Вот сейчас я задержу преступника, подожду полицию». А выяснилось, что нарушил закон. Евгений Черноусов: Есть такая поговорка: «Когда кажется, надо перекреститься». Надо просто знать, что можно, а что нельзя. Александр Денисов: Вот тут точно надо перекреститься. Анастасия Сорокина: Евгений Арсеньевич, есть звонок от зрителя, давайте дадим ему слово, а потом продолжим дискуссию. Александр, Ставропольский край на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотел бы сказать, что детективов можно создать в нашей стране, если, конечно, они юридически грамотные. И государство должно делать, чтобы они помогали сотрудникам в раскрытии преступлений. В основном, конечно, они больше занимаются выявлением измен. И один недостаток – не все смогут платить деньги им. Конечно, им лучше работать помощниками адвокатов, которые тоже защищают своего человека. Александр Денисов: Спасибо, Александр, спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо за предложение. Александр Денисов: Не уверен я, что столько измен мы совершаем, что обломится работа каждому детективу. Евгений Арсеньевич, вопрос такой… Евгений Черноусов: Я могу ответить на этот вопрос. Просто наши граждане, будучи обывателями (но хорошо, что они все-таки задают вопросы), они не понимают, что раскрывают преступления, допустим, по линии уголовного розыска (так было и в Советском Союзе) не «активные комсомольцы», а те, кто находятся в этой преступной среде. Закон «Об оперативно-розыскной деятельности» разрешает их привлекать для негласного сотрудничества, оплачивать деньги. Да, федеральный закон. Вот такую информацию и мы раньше получали, и сейчас получают, раскрывают преступления. А частные детективы, которые не находятся в каких-то связях с преступным миром… Ну какую информацию от него получишь? Что можно раскрыть? Александр Денисов: Евгений Арсеньевич, хотел у вас уточнить механизм. Вот мы говорили, что есть такие страховые детективы. Страховые компании их нанимают, чтобы выявлять мошенников, которые обращаются за возмещением ущерба, обманывают и так далее. Этим занимаются страховые агенты, они их прищучивают и передают уже почти готовые дела в правоохранительные органы. А тут как налажен механизм? То есть тут вопросов нет к частному детективу? «Все собрал. Молодец! Берем, заводим уголовное дело». Как тут выстроено? Евгений Черноусов: Смотрите. В каждом регионе разная практика складывается. Я же не говорю, что детективы у нас, в общем, не нужны и так далее. Я считаю, что они нужны. Но, к сожалению, к ним государство в первую очередь относится не как к государственным служащим, особенно правоохранительных органов, а по-другому. Кстати говоря, как и к адвокатам. Допустим, мы имеем право собирать материалы, получать сведения, оформляем. А суд у нас оценивает нашу деятельность и, вы знаете, нередко отказывает, считает, что это не имеет отношения к уголовному делу. А если это собирает правоохранитель, то все подряд принимает во внимание. К сожалению, такая тенденция у нас в России: не доверяют, по-другому относятся, даже в штыки встречают то, что делает адвокат, еще кто-то, частный детектив. Эта практика есть. Она, конечно, неправильная, ее надо менять. Ну, она так сложилась на сегодня. Александр Денисов: Евгений Арсеньевич, еще короткий вопрос: а нужны ли нам так называемые (ну назовем их так) цифровые детективы? Сейчас все больше киберпреступлений. Понятно, что даже правоохранительным органам по каждому случаю… Ну, это смешно. Они не смогут все это поднять. А детектив возьмется за вознаграждение, пожалуйста. Вот тут нужны они, как вы считаете? Евгений Черноусов: Я с вами полностью согласен, что специализация должна быть. Они должны найти свое место в России. И надо приветствовать, что есть такое желание и стремление. И больше внимания обращать на то, что, действительно, правоохранители не справятся. Я сказал, что в той же Америке два миллиона частных детективов. А сколько полиции? Примерно миллион. Больше, чем полиции, в два раза. Ну понятно, да? И у нас это должно быть (ну, не в таких количествах). Я считаю, что надо этот вопрос прорабатывать обязательно, потому что, конечно, они оказывают помощь. Так же, как, например, и частные охранники. Ну, в Советском Союзе не было охранников вообще… Александр Денисов: Спасибо большое, Евгений Арсеньевич. Анастасия Сорокина: Спасибо, спасибо. Это был Евгений Черноусов, адвокат, полковник милиции в отставке. Вернемся в студию сразу после выпуска новостей.