Александр Денисов: Настя вот сейчас спрашивала: «Мы что, в эфире?» – ну конечно, в эфире, в прямом причем. Анастасия Сорокина: По-прежнему в прямом эфире Александр Денисов и Анастасия Сорокина. Александр Денисов: Это я, да. Через полчаса у нас большая тема, называется она «Цивилизация, одним словом», поговорим. Вот Владимир Путин определил нашу страну не просто как отдельную страну, а цивилизацию, и высказал мнение, что ей угрожает. Все это обсудим. Анастасия Сорокина: А сейчас поговорим в рубрике «Личное мнение» с нашим экспертом. Александр Денисов: Да, конечно, поговорим. Владимир Малахов у нас на связи, наш постоянный собеседник, очень интересный собеседник, широкий как море и глубокий как море. А почему? Потому что как раз... Анастасия Сорокина: ...проблемами... Александр Денисов: ...морскими гадами и занимается Владимир Васильевич. Анастасия Сорокина: Беспозвоночными, если быть точнее. Владимир Васильевич, здравствуйте. Владимир Малахов: Добрый день, здравствуйте. Рад вас слышать. Александр Денисов: Здравствуйте. Владимир Васильевич, рады вас видеть. Анастасия Сорокина: Взаимно рады вас видеть. Владимир Васильевич, вот сейчас так много идет разговоров о том, что экология в связи с пандемией улучшилась: воздух стал чище, животные себя чувствуют прекрасно. Вот нашла информацию, что в Эдинбурге гуляют горные козлы, в Барселоне гуляют дикие кабаны... Александр Денисов: Да зачем нам Эдинбург, в Ярославле медведи бегают по улицам! Анастасия Сорокина: Медведи в Ярославле, уже там рядом с дачными поселками обживаются, в берлогах с медвежатами медведица. Вот сейчас действительно у нас происходит, скажем так, восстановление природы? И морские обитатели тоже это ощущают? Владимир Малахов: Ну, конечно, сейчас, поскольку уровень промышленного производства временно снизился, то уменьшилось количество выбросов, особенно в тех странах, где не очень следили за качеством, за экологическими проблемами, например в Китае, где не очень следили за экологической ситуацией, Китай довольно много давал вредных выбросов в атмосферу. Вы знаете, что в китайских городах, например в Пекине, без всякого коронавируса люди часто ходили в масках, потому что дышать было трудно. Вот сейчас даже со спутниковых снимков видно, что вот эти выбросы, в частности над территорией Китая, значительно уменьшились. Конечно, это временное явление, я думаю, рано или поздно мы вернемся к прежнему уровню промышленного производства. Ну и вот в тех странах, где эффективность производства ставят выше, чем качество жизни, чем экологическую ситуацию, там снова возникнут вот такие же проблемы. Что касается животных, вы знаете, мне в своей жизни пришлось побывать, ну я участвовал в исследованиях, связанных с воздействием чернобыльского взрыва на животных, растений, на экологическую ситуацию. И вот, вы знаете, после вот этого чернобыльского взрыва страшного в 1986 году там возникла, была создана зона отчуждения диаметром 30 километров, где люди были отселены. И вот тогда в эту зону через 3–4 года, я побывал там, работал там, и оказалось, что она превратилась в чудесный такой заповедник. Туда прибежало огромное количество животных, я там видел благородных оленей, огромное количество лосей, кабанов. То есть как только исчезают люди, как только исчезает фактор беспокойства, животные появляются. А там, вы знаете, это вот Припять, это сосновые леса, такой, значит, напоенный сосновым духом воздух, и вот огромное количество животных, прямо были удивительные места вокруг вот этого страшного, разрушенного взрывом четвертого блока. Что-то подобное сейчас происходит, люди вынуждены сидеть дома, гораздо меньше выезжают в пригород, в дачные поселки, меньше просто выходят, меньше хозяйственной деятельности, и вот животные действительно из леса начинают передвигаться в город, в поселки. Но я бы сказал, что не надо этому так уж очень радоваться. Вы знаете, все-таки города и поселки для людей, а лес – это для диких животных, потому что встреча на самом деле на улицах деревни или поселка с кабаном, с волком, с медведем, да даже с лисой – это нежелательные встречи. Животные обычно, попав в такую среду, чувствуют себя испуганными, а испуг рождает агрессию. Поэтому недаром бежит медведь по улице, встречает человека и почему-то на него нападает. Он просто страшно испуган, здесь все незнакомое, необычное. И даже если вы там захотите погладить лису или лисенка, лучше этого не делать, потому что если он вас укусит, то потом вам придется ходить и делать очень утомительные и неприятные прививки от бешенства. Так что к этому нужно относиться вот так, без излишних сюсюканий. Ну и потом, это опять-таки временное явление. Анастасия Сорокина: А вот как отреагирует природа на такие изменения? Много информации, часто смотрим, что происходит в регионах, что какое-то аномальное количество клещей, они перекусали, уже превышает это в 1,5–2 раза норму, чем обычно это происходило. Вот нам ждать, что сейчас природа, так скажем, «заскучает» по людям и активно насекомые, например, будут нас атаковать или еще какие-то виды? Владимир Малахов: Ну, вы понимаете, климат и такой глобальный, и локальный никогда не бывает постоянным. Ни для кого не секрет, что во многих регионах нашей страны была очень теплая зима, она была аномально теплая, поэтому выживаемость многих организмов, которые в обычную зиму погибают, она повысилась, и они раньше перешли к активности. Это в полной мере касается клещей. Клещи гораздо раньше как бы проснулись от зимнего окоченения и, естественно, стали нападать на людей. А потом мягкая зима тоже могла привести к тому, что некоторые животные, некоторые организмы, по зоологическим понятиям клещи животные, но в обиходе мы обычно как-то животными называем млекопитающих... Александр Денисов: Что-то с копытами, короче говоря, да-да-да. Владимир Малахов: Да-да-да. Ну вот клещи тоже перезимовали лучше, чем обычно, их больше, чем обычно, поэтому они нападают чаще, чем обычно. Александр Денисов: Владимир Васильевич, можем занырнуть в наши привычные глубины вместе с вами, как моря и реки отдохнули? Может быть, гигантский кальмар, помните, вы нам рассказывали... Анастасия Сорокина: Дальневосточные крабы глубоководные. Александр Денисов: Архитеутис, может быть, показался, которого никто никогда не видел? Сколько у него длина, 25 метров, уж расскажите. Анастасия Сорокина: На которого кашалоты охотятся. Александр Денисов: Да-да. Владимир Малахов: Да, ну есть такие гигантские кальмары, архитеутис, он действительно 15–18 метров длиной. Его человек, конечно, видел, но видел уже в неживом состоянии, обычно это кальмары умершие в результате часто вот именно столкновения с кашалотом. А живьем архитеутиса, да, поймать как-то человеку ни разу не удалось. Есть другой большой кальмар, антарктический глубоководный кальмар, он тоже большой, он 12–13 метров, вот его, правда, новозеландские рыбаки ловили, не такого большого, но до 10 метров, вот такой экземпляр новозеландским рыбакам попадался. Вообще сейчас существуют даже проекты, вот вы знаете, что сейчас... Вот недавно, например, состоялась после большого перерыва российская экспедиция по изучению и отработке возможностей возобновления вылова криля в Антарктике. Вообще вот сейчас много надежд связывается с Антарктикой, потому что мы ведь криля не ловили, почти 30 лет не ловили криль, которого в Антарктике 500 миллионов тонн. И также есть проекты ловли гигантского антарктического кальмара, это другой вид, это не архитеутис, но это тоже огромный кальмар. Считается, что его около Антарктики до 90 миллионов тонн общая биомасса, его тоже можно ловить. Так что на самом деле человечество, коронавирус не коронавирус, но, знаете ли, человечество растет, к середине столетия будет не меньше 11 миллиардов, вероятно, нас на планете. Несмотря на большое производство продуктов питания, 200–300 миллионов голодают, примерно 1 миллиард испытывает недостаток белкового питания, так что все равно океан был и остается одной из основных надежд в получении дополнительного прежде всего белкового питания для человечества. Александр Денисов: То есть житницей остается такой белковой? Владимир Малахов: Житницей, конечно-конечно. И вот Антарктика – это одна из важных житниц, тем более что эти воды никому не принадлежат, вы понимаете, пока Антарктика является объектом, конечно, очень сложного, даже, я бы сказал, иногда склочного процесса выделения квот на вылов тем или иным странам, но эти воды пока еще являются международными. А кстати, вот это выделение квот по современным правилам пропорционально тем затратам, которые та или иная страна вкладывает на исследования Антарктиды. Причем, к сожалению, прошлый вклад, – а вы знаете, что Советский Союз в 1950–1960-х гг. был очень активен в Антарктике, – к сожалению, прошлый вклад не учитывается, надо сейчас посылать исследовательские суда в Антарктику, сейчас проводить исследования, для того чтобы участвовать в распределении квот на вылов рыбы и добычу разных других ресурсов в антарктических морях. Александр Денисов: То есть застолбиться нужно, Владимир Васильевич, да? Владимир Малахов: Да, все правильно, нужно застолбиться в Антарктике. Южный океан – это богатейший рыбный океан планеты. Я вам говорил, что не тропические воды, а приполярные воды, воды Северной Атлантики, северного Тихого океана и Южный океан вокруг Антарктиды – это рыбная житница планеты. Александр Денисов: Владимир Васильевич, ну вот вопрос, с которого мы начали, и в «Der Spiegel» тоже рассказывали в анонсе: как моря и реки отреагировали вот на этот, пожалуй, кратковременный период затишья человеческой деятельности? Как-то отдохнули, что-то поменялось или нет, или это маленький срок, чтобы биоресурсы восстановились? Владимир Малахов: Ну, по-хорошему, конечно, это небольшой срок. Надо сказать, что Мировой океан в целом – это довольно такая устойчивая система, но это устойчивая система в целом, а ведь человек живет не вообще в Мировом океане, он живет на берегу определенных бухт, заливов. И, к сожалению, вот эти вот заливы, а любая бухта или залив имеет пониженный водообмен с океаном, ее очень легко загрязнить, тем более что бухты очень мелководные. Вот, знаете, Ленинград стоит на берегу так называемой Невской губы, средняя глубина Невской губы всего 2 метра, поэтому вот такие вот районы, конечно, очень так опасны для загрязнения. Конечно, сейчас поскольку несколько уменьшено промышленное производство, то и различные промышленные стоки в океаны и реки тоже немножко уменьшены. Но ведь все это снова восстановится, человеку надо жить, надо производить продукцию, так что все это, нагрузка снова восстановится. Анастасия Сорокина: Владимир Васильевич, а вот какое ваше мнение, много сейчас споров по поводу происхождения коронавируса, не беремся это судить. Не может ли быть такой реакции у природы вот действительно на то, что человек вмешивается в экосистему и она таким образом ему немножко дает, скажем так, прийти в себя, протрезветь на какое-то время, посмотреть, что мы действительно портим, как надо по-другому расходовать и природные ресурсы, вообще заботиться об экологии? Владимир Малахов: Я боюсь, что мой ответ вам не очень понравится. Дело в том, что человек все равно остается биологическим видом, и этот биологический вид достиг совершенно немыслимой численности. И вот когда какой-то вид животных достигает слишком большой численности, включаются регуляторные механизмы, снижающие его численность. Что это же за регуляторные механизмы? Это различные заболевания паразитарные, бактериальные или вирусные. Вы прекрасно знаете, что, когда численность грызунов, мышей каких-нибудь или сусликов, становится очень большой, они начинают от чего-то умирать, от каких-то заболеваний, и численность их приходит в нормальное состояние. Человек многократно, в сотни, если не в тысячи раз превысил ту численность, которая для этого размера животных как бы предназначена природой, но благодаря тому, что мы имеем науку, имеем сложные технологии, мы боремся с заболеваниями. Мы побороли очень много заболеваний, бактериальных заболеваний. Ведь какие страшные были заболевания чума, какой огромный урон наносила, да и наносит все еще малярия, это паразитарное заболевание, не бактериальное, но вот бактериальное, чума была поборена, оспа. Но природа борется, и вот постоянно рождаются, появляются вирусы, вирусы вообще... Ну как вот сейчас говорят, раньше все мои знакомые были политологи, сейчас все мои знакомые стали вирусологи. Я, правда, должен сразу сказать, что я не вирусолог, но все-таки биолог. Вирусы – это древнейшие биологические организмы нашей планеты, древнейшие, они существуют более 4 миллиардов лет. Они вообще в состав живых клеток прямо в момент их появления, поэтому бороться с вирусами очень трудно. И вот эти регионы планеты, Китай густонаселенный регион, Индия густонаселенный регион, и родина человечества, Африка, они всегда будут источником новых опасных для человека заболеваний, и человечество должно быть к этому готово. Вот я вам предсказываю, и вы увидите, вы доживете до того, что это предсказание сбудется, что в ближайшие 20–30 лет главным таким местом, где будет бурно развиваться промышленность и экономика, станет Африка, будет бурный рост населения в Африке, бурный рост промышленности в Африке, обмен людьми с Африкой, а Африка – это родина человечества и родина всех человеческих болезней. Поэтому нужно быть готовым к тому, что вот как коронавирус пошел из Китая, из Африки могут пойти очень опасные вирусы. Александр Денисов: Владимир Васильевич, вот тоже философский вопрос, ну как философский, с одной стороны, конечно, банальность, но в банальности тоже есть своя сила. Мы думали, что мы хозяева жизни, что люди, а оказалось, что маленький микроб. Вот вас это не восхищает как биолога, такая вот ирония судьбы? Владимир Малахов: Нет, меня это нисколько не удивляет, я бы не сказал, что меня это как-то должно восхищать, но это меня нисколько не удивляет. Вот, знаете, жизнь на нашей планете появилась более 4 миллиардов лет назад, и раньше, чем появились первые клетки, появились вирусоподобные существа. И когда сформировались первые клетки, это произошло не раньше, чем 4 миллиарда лет назад, может быть, 3 миллиарда 800 миллионов лет назад, вот в этот промежуток, эти первые клетки заключили в свою цитоплазму вот эти самые вирусы. Так что вирусы необыкновенно приспособлены, необыкновенно приспособлены к жизни в клетках других организмов, нет других биологических объектов… Даже как-то про вирусы не скажешь, что это существо, но это биологический объект, – нет таких других биологических объектов, которые были бы так глубоко приспособлены, так глубоко интегрированы в клетки других организмов, поэтому с ними так трудно бороться. Анастасия Сорокина: Владимир Васильевич, ну если вот уж мы заговорили о предсказаниях, что вы сейчас можете сказать по поводу ситуации с пандемией коронавируса? Какие могут быть сроки, когда будет этот вирус сходить на нет? Вот ваши какие прогнозы? Владимир Малахов: Ну, дорогие мои, я вот еще раз говорю, я не политолог и не вирусолог, а просто биолог. Но как биолог я могу сказать, что пока... Ну вот нужно хорошо понимать, что все-таки пока в силу вот того, что у вирусов по существу нет своего метаболизма, нет специфических метаболических путей, вот как у бактерий... Почему мы можем бороться с бактериями? – потому что бактерии имеют какой-то особый метаболический путь, которого у человека нет, и тогда мы действуем на этот метаболический путь антибиотиком, блокируем его; на человека он не действует, а бактерию убивает. А вот у вируса таких путей специальных метаболических нет, поэтому вот так трудно получить лекарство против вируса. И реально побороть вирус какой-то или взять его по крайней мере под контроль, вот практика показывает, удается только с того момента, когда имеется действующая эффективная вакцина. Это реальный путь, и наша страна на самом деле здесь имеет большой и очень такой положительный опыт. Вот я помню, как в послевоенные годы какая тяжелая проблема была не только в России, а, например, по всей Европе, ведь Европа была тоже сильно разрушена войной, какая была сильная проблема с полиомиелитом. И Россия здесь, Советский Союз здесь оказался, изобрел очень эффективный, была создана очень эффективная вакцина против полиомиелита. В разрушенной войной стране, которой трудно было соблюсти санитарные нормы для всего населения, мы практически победили полиомиелит. Победим и коронавирус, но победим, скорее всего, только с помощью вакцины. Александр Денисов: Владимир Васильевич, ну вот насчет предсказаний и прочего. Есть ощущение, что биолог – это профессия будущего, учитывая происходящее и учитывая ваше предсказание, что проблем придется решать много таких? Владимир Малахов: Да, биолог, несомненно, профессия будущего прежде всего потому, что человек, как бы он о себе ни думал, является биологическим существом, частью животного мира, частью биологического мира. Поэтому, конечно, сейчас очень много проблем, стоящих перед человечеством, будет решаться именно биологами. Вот недаром же, так сказать, наш президент Владимир Владимирович Путин озвучил программу исследований по генетике, это путь решения многих медицинских проблем, путь решения проблем с продовольствием, с биологическим сырьем путем биотехнологий, с выведением новых сортов животных и растений. Ну и в ближайшее время, я очень надеюсь, у меня есть тоже такие сведения, что такое же внимание будет уделено морским исследованиям, созданию современных центров по изучению Мирового океана, это тоже принесет большую пользу в смысле рыбной продукции, в смысле получения сырья, минеральных ресурсов из Мирового океана и защиты наших национальных интересов в Мировом океане. Так что биолог, несомненно, профессия будущего. Александр Денисов: Раз уж вы затронули, Владимир Васильевич, интересный момент, тема про генетику, про совещание у президента. Там присутствовал Игорь Иванович Сечин, возглавляющий «Роснефть». Вас не удивляет, что, оказывается, в этом процессе, в исследовании генетики, заинтересованы и нефтекомпании. Казалось бы, нефтекомпаниям-то тут что? Оказывается, все вовлечены в этот процесс. Как вы объясните вот этот интерес, где нефть, а где генетические исследования? Как это связано? Владимир Малахов: Я думаю, что это связано несколькими связями такими, некоторые из них мне, например, конечно, неизвестны. Я думаю... Но есть прямое, например, следствие. Дело в том, что добыча нефти в океане, транспортировка нефти в океане неизбежно сопровождается загрязнением океана нефтепродуктами. Мы не можем гарантировать полную неизбежность аварий на нефтедобывающих установках, тем более мы не можем гарантировать невозможность аварий при перевозке, транспортировке нефти и других углеводородов. И как ликвидировать последствия этих аварий? Что может их ликвидировать? – микроорганизмы. Есть микроорганизмы, которые разрушают углеводороды, и эти микроорганизмы, бактерии, можно сделать гораздо более эффективными, используя методы генетической инженерии, так что вот это прямой способ. Александр Денисов: Владимир Васильевич, а вот как называется вот эта бактерию, которую применили в Мексиканском заливе, которая потом пошла гулять и в итоге пришла, встретилась с человеком? Вот про это расскажите, очень интересный момент, насколько это опасно. Владимир Малахов: Нет, я не все знаю, как она называется, я тоже не знаю. Бактерий очень много, и действительно, есть бактерии, которые можно использовать для борьбы с разливами нефти, эти бактерии можно делать более эффективными. Я не думаю, что эти бактерии могут нанести какой-то вред человеку. Александр Денисов: Да. Сейчас пообщаемся со зрителем. Я посмотрел, бактерия «Синтия», ее так назвали, для ликвидации разлива в Мексиканском заливе. Но вот сейчас опасаются, что «Синтия», так сказать, как умная, как мы вот наблюдаем происходящее, дальше начала свою собственную жизнь, в итоге наносит вред человеку, есть такая теория. Анастасия Сорокина: Давайте поговорим про опасения со зрителями. Из Москвы дозвонилась Татьяна, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Анастасия Сорокина: Добрый. Зритель: Вы знаете, где-то физики лет 20 назад кричали все в один голос, пожилые, которые не уехали, что нельзя выкачивать нефть до бесконечности, что из-за этого, нефть и вообще все вот полезные ископаемые в таких количествах, их нужно ограничить. Раньше были службы, которые все это следили и, так скажем, не разрешали увеличивать масштабы. Почему? Потому что предупреждали, что будет и погода меняться, будут в короткие интервалы, которые для сердца вредные, и все. И ко всему еще земля, мы знаем, что 20 лет назад мы могли лечь на пляже в Подмосковье, тепло, а теперь мы выходим, даже летом, в летний период земля ледяная, об этом они предупреждали, что земля будет холодной, придется нам весь гардероб носить с собой. И плюс еще раньше следили, вот то, что как раз вы затронули, всяких клещиков, комаров и всех прочих, безвредные для людей были средства, опрыскивали, была специальная служба, вертолеты. Животных я очень люблю, но все-таки следили, где стаи волков, их слегка, так скажем, отстреливали. Почему? Потому что действительно все-таки они, так скажем, столкновение с ними очень и очень неприятное, вот. Ну и еще то, что как бы север был открыт раньше, но Косыгин часто проводил совещания и говорил, что нельзя трогать, во-первых, эти месторождения для будущих поколений, а у нас сейчас такими темпами все выкачивается, вот и получается, что мы даже вот живем на Яузе, раньше мы любовались, как соловьи поют, открывали балконы, а теперь, вы знаете, так жалобно и дрозды, и все птицы, потому что они замерзают, им холодно. Вообще вот это вот изменение климата, так скажем, вообще за природой перестали... Я говорю, эти службы уничтожили и перестали следить. Александр Денисов: Спасибо, Татьяна. Да, май действительно холодный, чуть ли не снег обещали всю неделю... Анастасия Сорокина: ...зато зима была теплая. Александр Денисов: Да. Владимир Васильевич, что думаете по поводу мнения зрительницы? У вас соловьи тоже замерзают под окнами? Владимир Малахов: Нет, я думаю, что, наоборот, мы сейчас имеем видите, какую ситуацию. Я ведь немножко отличаюсь, у меня какое-то свое есть мнение. Я понимаю, что глобальное потепление идет, мы это знаем, что оно идет, хотя бы потому, что общая концентрация углекислого газа выросла на 30–35%. Это означает, что океан немножко подогрелся и немножко выдохнул тот углекислый газ, который в водах Мирового океана есть, это главный показатель потепления. Правда, вот я не уверен, я понимаю, что здесь со мной многие не согласятся, что глобальное потепление происходит исключительно за счет деятельности человека. Человек, конечно, вносит какой-то вклад в это явление, но не исключено, что этот вклад отнюдь не такой решающий, как думают. Есть и другие люди, которые тоже считают, что потепление, которое реально идет, – это такой вот естественный процесс, на который человек накладывает те или иные добавки. Средняя сумма тепла на планете меняется, в общем, незначительно, и это означает, что если где-то была теплая зима, то где-то зима будет суровой, поэтому не исключено, народная мудрость давно это подметила, что если зима теплая, то иногда лето после этой зимы бывает прохладное, это тоже сказывается. Так что не знаю, с нашей слушательницей я могу только согласиться в том, что действительно человек как устроен? Сначала мы защищаем животных, а потом удивляемся, что популяции каких-то животных становится чересчур многочисленны и приносят беспокойство. Александр Денисов: Да, вот заметьте, соловьев жалко, а волков нет, да, Владимир Васильевич, любопытный какой подход? Владимир Малахов: Вы знаете, какая ситуация? Я еще раз говорю, я вот отличаюсь от большинства, наверное, зоологов. Я считаю, что город для человека, а лес для волков, и вот встречаться им совершенно не надо. Вот волки хорошо себя чувствуют в той части страны, на той территории, где человек не ведет своей хозяйственной деятельности, а если где-то он ведет хозяйственную деятельность, пасет свои стада и все такое, то там волам на самом деле не место. Человек занимает место волка, не волк ест человека, не волк ест овцу, овец в стаде, а человек ест овец в стаде, он занял место волка, поэтому волку там не место. Тем более что, к сожалению, дикие животные являются источниками природно-очаговых и других заболеваний и встреча с ними иногда для человека опасна. Тут сюсюкать не нужно. Дикие животные потому и дикие, что человек не смог приспособить их к совместному существованию. Не забывайте, что, если не брать каких-нибудь там устриц или креветок, за последние 4 тысячи лет человек не сумел одомашнить ни одно животное. То есть все животные, которых человек одомашнил и использует как сельскохозяйственных, как других, они были одомашнены еще 4 тысячи лет назад, потому что все остальные животные оказались непригодны для одомашнивания, непригодны. Так что вот такая ситуация. Александр Денисов: Владимир Васильевич, спасибо вам большое за этот глубокий, интересный, философский разговор. А вот фраза насчет человека, который занял место волка, тут мы вообще уже в марксизм шагнули откровенно. Владимир Васильевич, спасибо вам большое за эту беседу. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Владимир Малахов, российский биолог, зоолог, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН.