Иван Князев: Переходим к главной теме сегодняшнего эфира. Не получил инвалидность из-за того, что вовремя не прошел врача; не признали малоимущей, потому что доход всего лишь на 15 рублей больше, – каждый день в нашу студию звонят люди, которые, к примеру, не могут получить законом положенную льготу из-за какой-нибудь мелкой формальности или бюрократа-чиновника. Тамара Шорникова: Вот, к примеру, история на Сахалине. По словам обратившейся, чиновники не признавали многодетной ее, мать трех девочек и двух мальчиков, соответственно, ей не давали улучшить жилье, по простой причине: одна девочка родилась на территории Белоруссии. Иван Князев: Но, видимо, мать менее многодетной от этого ну никак не стала. Тамара Шорникова: Есть или нет такие нормы, тоже будем разбираться в нашем эфире. Вот еще одна история. В Балтийске разгорается конфликт между местной администрацией и жильцами аварийного дома. В здании нет отопления, прогнили перекрытия, искрит проводка, находиться в нем просто опасно. Но расселение, обещанное в конце этого года, перенесли на 2021-й. Давайте посмотрим, почему. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Если вам сложно получить льготу, услугу, субсидию из-за дурацких ограничений в каком-то законе, или вы попросту не можете добиться какой-то льготы, позвоните к нам в прямой эфир. Иван Князев: Ну а пока представим наших гостей. Сегодня вечером с нами будут эту тему обсуждать Дмитрий Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем, и Марина Семенова, президент Всероссийского союза общественных организаций по работе с многодетными семьями. Добрый вечер, уважаемые гости. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Дмитрий Журавлев: Добрый вечер. Иван Князев: Ну вот смотрите, мы посмотрели сюжет из Калининградской области, город Балтийск. Чиновник вроде бы все очень хорошо объяснил: да, положено людям предоставить квартиры, столько же квадратных метров, но их сейчас нет. И сказал следующее: «Мы будем искать такого застройщика, который такой дом возведет». Но ведь, понимаете, это же лукавство, они не найдут. Дмитрий Журавлев: Мне больше понравилось: «Перенесем на второй этап». А во второй этап эти квартиры вырастут по размеру? Что изменится ко второму этапу? Иван Князев: Это называется «после дождичка в четверг». Дмитрий Журавлев: Да. Тамара Шорникова: Или «приходите завтра», как в известном фильме. Иван Князев: Да-да. Но, понимаете, его ведь и обвинить-то сложно. Тамара Шорникова: Действует по норме закона. Дмитрий Журавлев: Все соответствует закону, да. Наша беда в том, что мы вот в нынешнее общество прыгнули, как в омут. Вот стояли-стояли в Советском Союзе не потому, что тогда было хорошо, а сейчас плохо, по-всякому, и тогда было много всякого интересного. И поэтому мы вместо того, чтобы законы создавать как отражение действительности, законы создавали как отражение чужой действительности, мы списывали законы с европейских стран, с Соединенных Штатов. Это не было результатом нашей дурости, я сам работал в Верховном совете РСФСР, где начиналось все постсоветское законодательство, я понимаю, что с чего еще тогда было? Советские законы уже не работали по факту. И в результате мы создали очень сложное законодательство, которое не соответствует нашим гораздо более простым условиям, не говорю лучшим, более простым. В результате, когда его начинаешь пытаться использовать, у тебя голова вскипает. Я вот пока слушал, я из своей жизни, из жизни своих родственников могу еще пару таких историй рассказать, и я думаю, что не я один тут такой: если все дозвонятся, мы только их и будем слушать. Потому что законодательство берется абстрактное, очень красивое, очень правильное во всем, нет ошибок, оно правильное, но не здесь, во Франции. Вот если у вас французская экономика, французская система взаимоотношений людей, французские, простите, дороги, то у вас это сработает, а у нас нет. Нам нужно было не пытаться повторить Запад, а делать законы под свое, может быть, упрощенные, может быть, где-то более жесткие. Но мы этого делать не смогли, тогда не смогли, а потом не стали. И вот люди перед этими талмудами… У Островского есть, который великий наш, прекрасная фраза. Городничий говорит купцам: «Купцы, вас как судить, по закону или по совести?» – «Ну суди, батюшка, по закону». Он достает пять талмудов и говорит: «Вот законы». – «По совести, батюшка!» – «Тогда по 100 рублей с рыла и пошли вон отсюда». Тамара Шорникова: Хорошо, Дмитрий Анатольевич, вот плохие законы, корявые, дырявые и так далее, те, кто их исполняют на местах, те же региональные, муниципальные чиновники, раз, два, три, они столкнулись с конкретным несоответствием… Дмитрий Журавлев: А что они могут? Тамара Шорникова: А вот что они должны сделать? Они могут докричаться: «Эй, давайте исправим, депутаты»? Дмитрий Журавлев: Здесь… Нет, для этого есть законодательная инициатива региональных парламентов. Тамара Шорникова: Но они же в одном городе сидят, как правило, даже здания рядом. Дмитрий Журавлев: Но то, что подают региональные парламенты… в федеральный парламент, у федерального парламента волосы дыбом встают от качества проработки, после чего они говорят: «Нет, мы это…» – и все продолжается как продолжается, это одна сторона. Но стороны две, потому что чем сложнее законы, тем легче судить по совести. Я же недаром Островского-то вспомнил, да? Свобода чиновника резко возрастает, когда закон усложняется, потому что нет однозначного решения, ты не можешь прийти и сказать: «Как ты так делаешь? Вот в законе написано, ты должен делать так». Он говорит: «А я так и делаю, тут вот есть пятая глава и шестая, ты одну прочел, а я прочел другую, так что давай, свободен». Очень многим чиновникам средней руки совершенно не нужны простые, ясные законы, потому что они их будут ограничивать. Иван Князев: Ага. Тамара Шорникова: А может быть, им это выгодно (прости, Ваня, еще одна короткая мысль)? Потому что чем меньше людей смогут получить, тем меньше потратится региональный или муниципальный бюджет, например. Дмитрий Журавлев: Дело не только в получении, понимаете? Еще я застал время, когда одноногому человеку для получения инвалидности приходилось ВТЭК проходить периодически, предполагая, что вторая нога вырастет. Марина Семенова: До сих пор все так же. Иван Князев: До сих пор? Марина Семенова: Ничего не изменилось. Иван Князев: Проблема получения инвалидности – это, наверное, отдельная история. Дмитрий Журавлев: Поэтому дело не только в деньгах, деньги-то конечно, а это в принципе выгодно, потому что ты становишься хозяином ситуации, а не закон. Если закон сложный и ты можешь им пользоваться влево-вправо, как ты хочешь, то ты и являешься главным, а не закон. Тамара Шорникова: И это как раз возможность для коррупции, да? Марина Семенова: Конечно, однозначно. Иван Князев: Марина Анатольевна, смотрите, очень много было жалоб на то, что люди не могут получать те или иные льготы, потому что вроде как в федеральном законе прописана одна или другая льгота, на региональных уровнях совершенно все по-другому происходит. Вот, например, взять, возьмем этот же пример, когда многодетная мать не смогла получить, на 15 рублей больше у нее. Но это как бы еще более-менее понятный случай, действительно, 15 рублей больше, бухгалтерия не пропустит, не просчитает. Какие еще случаи есть в вашей практике самые частые? Марина Семенова: Ну вот то, что мы сейчас слышали, то есть ребенок может быть прописан в другом регионе, один из родителей может быть прописан. У нас нет сейчас… По многодетным отдельная история, потому что 2 года уже разрабатывается закон о многодетных семьях, привлекаются крупные организации, которые занимаются как раз многодетством, которые могли бы подсказать законодателям, как их жизнь улучшить, как простимулировать, возможно, дальнейшее рождение. Но, к сожалению, это законодательство, во-первых, категорически не хотят подкреплять федеральными деньгами, насколько можно это сократить. Во-вторых, согласование из одного министерства переходит в другое, одно согласовало, второе не согласовало, значит, на доработку и так далее. То есть мы уже 2 года не можем получить федеральный закон о статусе многодетной семьи. Соответственно, каждый регион для себя определяет, а так как это региональные деньги, то вкладывать в другой субъект они просто не имеют права. Опять же все у нас прямо по букве закона. Тамара Шорникова: Еще одна распространенная история тоже от многодетных: рассказывали, что, например, если дети от разных мужей, тоже, соответственно… Марина Семенова: Опять же, потому что… Дмитрий Журавлев: Не семья считается? Тамара Шорникова: Да, не семья, не многодетная мама. Марина Семенова: А это опять же каждый регион для себя определяет, что для него многодетная семья. Вот он себе четко прописал, например, многодетная семья – это, допустим, дети, рожденные в единственном браке, ну например, и все. То есть если мама или папа, у папы, допустим, на иждивении дети от первого брака и он женится, рождаются дети во втором браке, там, например, один ребенок, а здесь двое, вот эта семья не будет считаться многодетной. Иван Князев: Ну а почему? Ведь папа помогает, наверное, и первой семье, и… Марина Семенова: В том-то и дело, что они даже могут проживать совместно с папой, но семья может не считаться многодетной. Иван Князев: Давайте немножко прервемся, у нас звонков уже масса. Ильдар дозвонился из Башкирии, если я не ошибаюсь, как раз-таки по поводу многодетности. Слушаем вас, Ильдар, добрый вечер. Тамара Шорникова: Ильдар, вы на связи? Алло. Зритель: Алло, это не Ильдар, это Раис. Тамара Шорникова: Раис? Иван Князев: А где Ильдар, Раис? Тамара Шорникова: Он рядом? Слушаем вас. Иван Князев: Слушаем вас. Тамара Шорникова: Говорите, пожалуйста. Зритель: Мы проживаем в ХМАО. Тамара Шорникова: Так. Зритель: Значит, у моего сына пятеро детей, но его отказываются ставить на учет нуждающихся в жилье, мотивируя тем, что он проживает вместе с родителями, на квартире родителей и прописан, предлагают ему выписаться из квартиры всей семьей. А где же он тогда будет жить? Вот у меня вопрос, как нам быть, когда ему положено, а ему говорят, что он проживает с родителями, поэтому ему, значит, не полагается. А перед этим у него родился четвертый ребенок, он просил земельный участок, ему сказали, что ему не положено, потому что у матери имеется садовый участок в садовом кооперативе. Иван Князев: Ага. Тамара Шорникова: Понятно. Иван Князев: Раис, не кладите трубочку, у нас здесь есть специалист. Марина Анатольевна, давайте, может, если будут уточняющие вопросы. Марина Семенова: Да. Для того чтобы разобраться в ситуации, Раис, пожалуйста, оставьте свой номер телефона, я после передачи свяжусь с вами, и мы с вами тогда уже точно поговорим. Иван Князев: Ну а сейчас, если развивать эту историю? Марина Семенова: Ну конкретно если, допустим… Бывает такое, что не то что даже региональные, а муниципальные власти принимают, опять же депутаты принимают законодательство муниципальное о том, кого можно поставить на учет как нуждающегося. И вполне возможно, что тот самый земельный участок, который, казалось бы, даже не под дачное хозяйство, а под садоводничество, даже вот этот земельный участок могли посчитать как в принципе доход, а соответственно семья не ставится на учет из-за этого дохода. У меня был вопиющий случай, когда в одном из муниципалитетов я не могла поставить как нуждающуюся кризисную мамочку, одну из своих подопечных, у которой было четверо детей, которая не работала и жила только на пособия, то есть сумма на каждого члена семьи была настолько мала, что даже пособия перекрывали эту сумму, она не могла как нуждающаяся встать на учет. Тамара Шорникова: Слушайте, ну это же действительно просто, во-первых, дискриминация людей, живущих в разных регионах, во-вторых, просто глупость несусветная. Почему нельзя сделать внятные, понятные национальные льготы по всей стране по определенным категориям? Ветеран переезжает из региона… Дмитрий Журавлев: Это как раз понятно. Марина Семенова: Потому что это федеральный бюджет. Тамара Шорникова: Так он же у нас профицитный, большой, хороший. Дмитрий Журавлев: То, что мы с вами уже многократно говорили. Дело в том, что социальные все проблемы на региональном и местном бюджете, а там деньги при советской власти в последний раз были. Все региональные бюджеты вместе взятые в 2 раза меньше федерального, там нет профицита, профицит в федеральном бюджете, в региональных бюджетах профицита нет, и регионы, что называется, «по одежке протягивай ножки», они стараются как-то перекрыть. Они не знают, как школы-то порой содержать с больницей, почему закрывают больницы? – потому что там людоед, что ли, сидит глава района? Нет, просто у него денег нет. Иван Князев: Ну хорошо… Тамара Шорникова: Так исходя из этого из федерального бюджета и выделяют на эти нужды. Дмитрий Журавлев: Правильно, но тогда федеральный бюджет должен давать, о чем коллега и говорит, давать федеральные деньги, а главная позиция Министерства финансов – «ни копейки на сторону». Марина Семенова: Да. Дмитрий Журавлев: Умрем, но чтоб все было у нас. Марина Семенова: До сих пор почему закон не принят в том числе у многодетных? Именно потому, что не закладываются деньги в это законодательство, законодательство пустое. Дмитрий Журавлев: Можно ведь, понимаете, принять закон, а к нему пояснение, что принятие данного закона не потребует никаких дополнительных расходов, вот тогда это все будет принято. Марина Семенова: Быстрее тогда его можно принять. Дмитрий Журавлев: Но как это использовать? Иван Князев: Так, я правильно понимаю, что здесь вопрос в правоприменительной практике, наверное, каких-то отдельных законов? Тамара Шорникова: Вопрос в экономии на высшем уровне. Марина Семенова: Да. Иван Князев: Нет, экономия экономией, понятно, деньги федеральные. А почему муниципалитетам делегировали полномочия принимать те или иные нормы? Дмитрий Журавлев: Так там с самого начала так было распределено. Иван Князев: Нет, а почему стандарты-то одни не сделать? Марина Семенова: Да потому что денег нет. Дмитрий Журавлев: Потому что у тебя там денег нет. Марина Семенова: Если нет денег федеральных, то и командовать федерация не может. Иван Князев: То есть они фактически свои стандарты выписывают исходя из того, сколько денег в муниципальном бюджете, правильно? Марина Семенова: Ну конечно. Дмитрий Журавлев: Да. Иван Князев: Понятно. Тамара Шорникова: Смотрите: «Законы работают против народа, чиновники крутят этими законами, это просто коррупция, вот что у нас сейчас экономика», – Курганская область так считает. «Конституция – гарант равенства всех граждан. Почему тогда здесь нет определенного равенства?» Дмитрий Журавлев: Равенство всех граждан по Конституции определяется трансфертами и дотациями, то есть средняя сумма затрат на человека на образование, на здравоохранение в регионе должна быть у всех одинаковая. Она у всех одинаковая, потому что если у тебя не хватает, тебе добавляют из федерального бюджета. Но, во-первых, в результате у тебя никакого интереса вкладывать региональные деньги в эти статьи нет, потому что тогда тебе трансферты отрежут, зачем козе баян, что называется. А во-вторых, трансферты уже вложены в школу и больницу и их заведомо не хватит. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телезрителя. Иван Князев: Елена у нас на связи, Москва. Елена, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте, уважаемые эксперты. У меня масса вопросов по маткапиталу. Каждая мама, которая имеет более двух детей, получает маткапитал. И вот я решила воспользоваться маткапиталом, оплатить уход ребенка и бассейн в саду. Столкнулась с несовершенством программы и сплошной бюрократией, нет совсем связи садов и школ, Пенсионного фонда с маткапиталом, школы и сады даже не знают, как оформлять правильно бумаги. То есть собираем кучу бумаг, формы определенной у них нет, мы бегаем постоянно это все переделываем, это просто семь кругов ада надо пройти, чтобы собрать все документы, чтобы с маткапитала получить деньги на обучение детей. Потом же мы приходим в МФЦ, приносим эти документы, заполняем на каждую позицию заявление по 6 страниц, то есть нельзя на одного ребенка, грубо говоря, если он у меня занимается спортом, в том же саду ходит на кружок, все это в одном заявлении, надо же на каждую позицию отдельное сделать заявление, которое состоит из 6 страниц. Потом они это отправляют в Пенсионный фонд, Пенсионный фонд думает, пойдет это в маткапитал, примут или нет, звонят и тоже спрашивают: «Вы уверены, что это пойдет? Может быть, надо вернуться и вам еще что-то переделать в вашем саду?» Поэтому я даже, честно говоря, не знаю, получим мы результат, уже было три отказа у нас. И вот у меня еще такой вопрос, если вы обладаете такой информацией: в школе сказали, что они не обязаны возвращать деньги, оставшиеся с маткапитала, за год которые остаются, если ребенок болеет и приносит справку, они по идее должны сделать перерасчет и вернуть на счет матери. Тамара Шорникова: Так, логично. Зритель: Но мне они сказали, что они мне не обязаны этого делать. Меня этот вопрос тоже очень сильно заинтересовал. Тамара Шорникова: Да, спасибо вам, Елена, за подробный рассказ. Иван Князев: Да, спасибо. Дмитрий Журавлев: Причем, заметьте, это Москва. Тамара Шорникова: Да. Марина Семенова: Возвращать обязаны, это первое. Тамара Шорникова: Ну конечно, потому что… Марина Семенова: Да. А то, что у нас нет, к сожалению, даже на уровне министерств межведомственного такого хорошего сотрудничества, – ну это да, это наша беда. Поэтому да, правильно заметили, что это если в Москве не понимают школы, детские сады и Пенсионный фонд, каким образом необходимо, какие справки нужно, как они должны быть оформлены, то регионы мне даже страшно слушать. Тамара Шорникова: Хорошо. Вы говорите, возвращать обязана, Елена, видно, опытный человек, уж точно настойчивая, много бьется… Дмитрий Журавлев: Коллеги, с нашим Пенсионным фондом бороться трудно. Тамара Шорникова: Куда обращаться? Как доказать, что действительно положенные деньги должны быть возвращены на счет? Марина Семенова: У нас, к сожалению, такие спорные вопросы будут решаться, скорее всего, в судебном порядке. То есть как только Елене официально откажут… Тамара Шорникова: …в письменном виде. Марина Семенова: В письменном виде, естественно, значит, с этим отказом нужно оспаривать идти в суд. Но, к сожалению, опять же у нас дело в том, что проблема в том, что Елена суд выиграет, придет какая-нибудь Мария, и ей точно так же откажут, и ей опять придется тоже идти в суд… Иван Князев: …и все начнется по новой. Марина Семенова: То есть у нас вот такая… Дмитрий Журавлев: Коллега оптимист – она просто не получит письменного отказа. Иван Князев: Даже так? Дмитрий Журавлев: Она получит устный отказ с просьбой выйти вон из дверей, как пел Высоцкий, после чего… А что ты? Суд не может на основании устных… Марина Семенова: Нет… Тамара Шорникова: Подождите, у нас по закону в течение 30 дней на твое обращение чиновник должен ответить. Если Елена напишет такое заявление, у них выхода не будет. Дмитрий Журавлев: Ответит-то он ответит, но нужно же отказ по существу, понимаете? Тамара Шорникова: А, то есть ответит тоже… ? Дмитрий Журавлев: Да. Вот как бумажки писать, мы научились. Иван Князев: Ну вот к этой проблеме хотелось бы обратиться. Дмитрий Анатольевич, вот смотрите, у нас же есть такая поговорка «закон как дышло, куда повернешь, туда и вышло». В наших законах настолько много всяких лазеек, где ту или иную ситуацию можно обратить либо во благо для человека, либо в отписку? Например, та же история из Калининградской области – неужели нельзя придумать какой-нибудь…, чтобы это обойти? Дмитрий Журавлев: Я же с этого начинал. Мы хотели как лучше, получилось, как у Черномырдина. Иван Князев: На местах это… ? Дмитрий Журавлев: Мы хотели сделать тонкий сложный закон, который предполагал бы разные варианты решения. В результате эти тонкости и сложности стали такими сложными, что кроме чиновников в них вообще никто разобраться не может, кроме узкого специалиста, который на этом сидит, в этом никто не может разобраться, в результате он и хозяин. Не потому, что он обязательно плохой или ворует, он, может быть, и ворует, и плохой, а может, хороший и у него вообще крылья выросли, только результат все равно тот же. Он единственный хозяин, потому что он единственный понимает в этой бумажке хоть что-то. А мы с вами, поскольку мы не юристы, нас другому каждого учили, у нас у каждого своя профессия, мы приходим, пытаемся концы свести. Иван Князев: Но если он понимает, почему тогда не делает? Не хочет, что ли? Дмитрий Журавлев: Нет, как? Понимая, он может делать то, что хочет, потому что у него разные варианты решения. Я же говорю, законы хотели сделать гибкими, неоднозначными, и сделали их неоднозначными. В результате гибкими они не стали, я же с этого начинал свой длинный спич и даже не дал коллеге выступить. Понимаете, в этом вся сложность. Надо было брать простые, однозначные законодательные акты: дважды два четыре, кто говорит пять, того, значит, наказать, вот так это еще пока работает. Чтобы перейти к столь сложному законодательству, которое мы сами себе выдумали, нам еще идти и идти долго, чтобы у каждого гражданина был адвокат… Вот знаете, как мне в Лондоне сказали? – «у вас была диктатура КПСС, у нас диктатура адвокатов». Но мы не можем, наш гражданин не может позволить себе хорошего адвоката, у него на это денег нет, понимаете? Поэтому сложный закон нашему человеку оборачивается только отрицательной стороной. Есть положительная, мы ею воспользоваться не можем. Тамара Шорникова: Хорошо. Мы сейчас столкнулись вот с таким багажом, мы разработали законы, неважно, на кого опираясь, на Францию, Америку и так далее, у нас они вот такие. Что мы… Хорошо, мы не можем рассчитывать на чиновников – что мы как граждане можем сделать? Какие законодательные инициативы направлять, например, в Госдуму? Общественники могут обратиться с заявлением, что нужно изменить вот такие-то законы? Дмитрий Журавлев: С заявлением могут, но законодательной инициативой пользуется региональный парламент, депутаты федерального парламента, президент и правительство, у нас больше нет субъектов инициативы. Поэтому это, наверное, надо своего областного депутата добивать, чтобы он написал… Я же говорю, там еще одна проблема, они еще писать пока не очень умеют, региональные парламенты. То, что они присылают, федеральный парламент просто выкидывают, потому что из этого потока сознания очень сложно что-то вычленить. Тамара Шорникова: Но в любом случае начинать с того, что знать четко в лицо своего депутата, который отстаивает твои интересы на локальном уровне… Дмитрий Журавлев: Да. Для живого человека, не для абстрактной политической системы, пусть только один, через регионального депутата или если активный федеральный депутат, что не так часто. Марина Семенова: А здесь я скажу, что вы оптимист, потому что опять же Совет Федерации у нас сейчас разрабатывает 2 года законодательство о статусе многодетный семьи, – Совет Федерации, не региональные депутаты, – и отклоняется разными министерствами это законодательство уже несколько раз. Поэтому у нас в любом случае… Дмитрий Журавлев: Нет, то, что у нас Минфин круче Совета Федерации, это я знаю. Марина Семенова: У нас сейчас отклоняется и Минтрудом, то есть все. То есть смысл именно в том, что вроде бы ну все правильно, все выверено и даже без денег, казалось бы, ну вот, а все равно найдут, к чему, почему не принять. Иван Князев: Звонок у нас есть, Хамзат из Ингушетии звонит. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Я хотел вот узнать. Мне 60 лет, у меня четверо детей, я отец-одиночка. Иван Князев: Так. Зритель: У меня четверо детей, и вот я получаю безработицу 1 500 рублей и по 100 рублей на четверых детей. Как мне быть? Как на это жить? Тамара Шорникова: Хамзат, расскажите, какие-то льготы по тому, что вы воспитываете детей один? Вы обращались за ними? Вам положено? Зритель: Мне говорят: «Отца-одиночки нет, никаких льгот нет…» Дмитрий Журавлев: Понятия такого нет. Марина Семенова: Понятия нет. Тамара Шорникова: Ах, вон оно что. Дмитрий Журавлев: Мать-одиночка. Марина Семенова: То есть у нас даже здесь, мы об этом тоже сейчас очень много говорим, о том, чтобы вообще поднимать отцовство, поднимать статус отца, и в рамках вот как раз наших форумов, обсуждений, конференций мы говорим о том, что даже понятия отца-одиночки не существует, у нас опять же такой большой перегиб на мам, что мы, в общем-то, дискриминируем отцов уже. Иван Князев: Нет, а что мешает, я не понимаю? Это же очевидно. Дмитрий Журавлев: Так закон надо принять. Марина Семенова: А вы помните, с материнским капиталом несколько лет ведь пытались отцы-одиночки добиться все-таки вот этой поправки «семейный капитал», опять и капитал-то был материнский, и отцы в таких вот сложных, даже скажу, ситуациях, когда мамы погибали во время родов в том числе, они не могли получить этот материнский сертификат, потому что он материнский. Иван Князев: Ну это понятно. Получается, мы таким образом экономим? Это та же история, что и с получением инвалидности? Марина Семенова: Конечно, ну конечно! Иван Князев: У нас массово не продлевают инвалидность только потому, что потом платить надо? Марина Семенова: Это все экономия, да. Тамара Шорникова: То есть по факту у Хамзата сейчас нет вариантов добиться дополнительной помощи? Марина Семенова: Хамзат пусть тоже оставит свой телефон, потому что, может быть, скажем так, в рабочем режиме мы что-то сможем помочь. Дмитрий Журавлев: Это еще Ингушетия, это самая бедная республика Северного Кавказа, по доходам на душу населения там самые низкие доходы. Она не не хочет, она не может. Откуда они возьмут деньги? Марина Семенова: Вполне возможно, что его не до конца проинформировали, как это часто бывает, о положенных льготах, и поэтому Хамзат просто не совсем в курсе, что, может быть, где-то по какой-то статье по 100 рублей, а по какой-то, может быть, чуть больше. Тамара Шорникова: Два важных вопроса на одну тему. Карелия: «Почему внеочередное жилье люди ждут годами?» Москва: «Стою на очереди получения социального жилья 17 лет». Никакой закон не регулирует сроки ожидания получения квартиры… Дмитрий Журавлев: Потому что очередь, это очередь. Марина Семенова: А он и не может регулировать. Тамара Шорникова: Распространим на все: есть ли действительно четкие сроки получения какой-то льготы? Почему люди часто получают годами отписки, что «мы разберемся, мы изыщем фонд, мы еще что-то»… Дмитрий Журавлев: Нет, понимаете, есть льготы в виде денег, эти деньги должны быть заложены в бюджете, там можно установить сроки. А какие вы сроки… Ну вот в Москве… Я, кстати, живу в доме, в котором один подъезд – это вот социальное жилье, и никто еще не плачет, всем хорошо, они подъезд заселили, не сказать, чтобы все ждут по 14 лет, хотя в советское время мы ждали 25, моя семья квартиру. В Москве еще вопрос упорядочивания, наверное, надо провести ревизию, посмотреть, кто, где, как стоит, потому что жилья в Москве достаточно, это вопрос организации. Но вот Карелия, да? Опять все тот же вопрос… Тамара Шорникова: Карелия и Москва. Дмитрий Журавлев: Я жду, когда меня начнут выгонять из разных аудиторий: ребят, а на какие средства? Построить дом недешево, строить дешево можно, когда много, а как только ты строишь один дом, это заранее значительно удорожается. А на какие средства Карелия это будет строить? Вот когда Ханты-Мансийск говорит, что у него нет денег, я понимаю, что они у них есть, потому что налог на недра делится в равных долях между уровнями бюджета, то есть район получает ровно столько же, сколько федерация, поэтому там деньги есть. А когда Карелия, то тут вопросов много. Тамара Шорникова: Давайте еще один пример посмотрим и обсудим его. Вот жалоба, которую мы получили из Курска: единственное жилье многодетной матери Анастасии Шураевой – крохотная комната в общежитии, купленная на маткапитал после переезда из Нижнего Новгорода. Жить впятером в ней невозможно, слишком тесно, а еще душ один на весь этаж, поэтому семья снимает двухкомнатную квартиру. На оплату уходит 12 тысяч из 35-тысячной пенсии, ее Анастасия получает после гибели мужа. Остальные деньги уходят на еду, детскую одежду и оплату школы для старшей дочери. Получить жилплощадь, положенную по закону, они не могут, местные чиновники отказываются принимать документы по факсу, им нужны оригиналы. Анастасия Шураева: Мне не хватало всего лишь одной справки, которую только нужно взять в Нижегородской области. Туда нужно ехать самой, лично. Я этого сделать ни финансово, ни физически не могу, я же не поеду с четырьмя детьми. Нужен оригинал, никакого факса, ни в каком электронном виде они эту справку не принимают. Сказали, 2600–2700 стоит. Наверное, останусь так же без квартиры на съемном жилье. А что еще остается? Иван Князев: Но даже после получения этого документа Анастасии нужно будет заказать справку в МФЦ за 3 тысячи рублей, только после этого встать в очередь на квартиру как малоимущая. По закону ей должны предоставить жилье из расчета 12,5 квадратных метров на человека. Тамара Шорникова: Вот такие требования. Да, действительно, понятно, возможно, нужен оригинал, но в каждом конкретном случае могут ли быть какие-то исключения из правил? И как их добиваться? Марина Семенова: Ну, у нас век цифровизации, а справки мы должны привозить. Тамара Шорникова: Ногами, да. Марина Семенова: Ногами, да, в бумажном виде с синей печатью. Дмитрий Журавлев: У нас нет электронной подписи пока. Марина Семенова: К сожалению к огромному. Ну вот весь мир живет уже практически по-другому, а мы живем все так же, как жили еще в 1900 году. Дмитрий Журавлев: Но я немножко… Извините. Марина Семенова: Да. Что касается… У меня единственное предложение здесь какое? – это все-таки, наверное, оформить нотариальную доверенность на сбор необходимых документов на кого-то из родственников, которые находятся в Нижнем Новгороде, и тогда уже спокойно совершенно человек из Нижнего Новгорода получит справки, отправит почтой, соответственно, значит, многодетная мать сможет получить эту самую бумажку… Иван Князев: Ну а если нет такого человека? Тамара Шорникова: Это тоже… Марина Семенова: Нет, я так поняла, что есть кто-то, потому что она же сказала, что, может быть, кто-то бы получил, но ей нужно лично явиться. Тамара Шорникова: К сожалению, да, оформление нотариальной доверенности тоже от 3 до 5 тысяч рублей, она не может найти 3 тысячи на справку в МФЦ. Марина Семенова: Опять же, да, получается, что мы опять во все это упираемся. То есть нуждающийся в жилье, это понятно, человек не может финансово оплатить покупку квартиры, и тут же мы ему говорим: «А ты давай за справочку 3 тысячи заплати, пожалуйста, а мы потом поставим тебя, и лет 17 ты постоишь в этой очереди, пока, возможно, ты статус свой не потеряешь и мы тебя, в общем-то, не снимем». Тамара Шорникова: А может быть, еще не доживешь. Марина Семенова: А может быть, и не доживешь. Иван Князев: Да, Дмитрий Анатольевич, вы хотели добавить. Дмитрий Журавлев: Я просто хочу сказать, что, когда нужно чиновнику, он принимает электронную копию с условием, что ты потом по возможности довезешь. Марина Семенова: Да, довезешь. Иван Князев: Но понимаете, в этом-то и вопрос, когда нужно… Дмитрий Журавлев: Но когда не нужно, мы такие сразу принципиальные, аж… Иван Князев: У нас, понимаете, во время различных Прямых линий с президентом, много кого подключают к этим, вопросы почему-то очень быстро решаются. Вот почему получается только в таких случаях? Дмитрий Журавлев: Ну, вспомните старый анекдот: пенсионерке Ивановой губернатор дал квартиру за то, что она не дозвонилась до президента. Иван Князев: Да-да. Дмитрий Журавлев: Потому что у нас президент назначает губернаторов и увольняет, поэтому Прямая линия работает 100%. Иван Князев: Но ведь президент, понимаете, у нас один, Прямая линия раз в году бывает… Дмитрий Журавлев: Один, а страна большая. Иван Князев: А если касаться какой-нибудь судебной практики, вообще реально добиться правды в таких случаях? Марина Семенова: Нет, они-то действуют в рамках законодательства. Если написано четко, что необходима вот эта справочка с синей печатью, то ты хоть тресни, необходима. Иван Князев: Ну а если нет возможности? Здесь, понимаете, одно право… Дмитрий Журавлев: Значит, не имеешь права. Марина Семенова: Значит, не имеешь права. Иван Князев: Понятно, не имеешь права формально, а другое право у тебя, человеческое, как нуждающегося человека будет нарушено. Марина Семенова: Опять же по совести или по закону, мы возвращаемся. Иван Князев: Я не знаю, тогда здесь кто будет решение принимать? Судья на чью сторону может встать? Дмитрий Журавлев: Просто законодательство надо перетрясти, упростить максимально, упростить. Пусть оно не будет таким красивым, но пусть оно будет проще, чтобы люди могли разобраться. Иван Князев: Дмитрий Анатольевич, ну а давайте разбираться, в какой части его нужно упростить. Ведь нельзя написать, что здесь должно быть А, здесь должно быть Б, потому что ситуация разная в регионах. Вот если опять же вернуться к тому случаю из Балтийска, вот там законодательство весьма простое: живешь в бараке, 20 квадратных метров у тебя, получишь 20 квадратных метров, то есть здесь… Дмитрий Журавлев: Нет, здесь два закона сталкиваются. Один: ты должен получить столько, сколько у тебя есть, потому что в подтексте ты не имеешь права получить меньше. Марина Семенова: Ага. Дмитрий Журавлев: И другой закон, что у нас есть социальная норма жилья, и по этой норме ты можешь получить на человека вот столько и не меньше. И вот эти два закона сталкиваются, и чиновник говорит: «Нет, мне первый больше нравится, ребят, мне первый закон больше нравится, мне тогда ничего давать не надо». Марина Семенова: Потому что там 20 квадратных метров, а проживает пятеро, соответственно по 12 «квадратов» на каждого… Дмитрий Журавлев: Да, 60. Марина Семенова: Шестьдесят. Зачем я буду 60? Я дам 20. Все зависит… Дмитрий Журавлев: В том-то и дело, законодательство принималось-принималось… В Думе сидит огромный аппарат Специального управления, который должен согласовывать эти законодательные акты. Иван Князев: Так, может, люфты тогда какие-то делать? Дмитрий Журавлев: Да нет, просто согласовать: принимая один законодательный акт, как посмотреть на остальные? Причем это заложено в регламенте Думы, депутаты об этом знают, понимают, но там аппарат еще, им совершенно это неинтересно, им и так хорошо. Тамара Шорникова: Хорошо. Обсуждаем, что один из главных тормозящих моментов в нашей истории, которую мы сегодня обсуждаем, – это большая экономия, все не хотят тратить деньги, особенно федеральные. Так, может быть, тогда количество льгот уменьшить? Оставить только самые нужные, но сделать так, чтобы те, кому они положены, их точно получили, во-первых, а во-вторых, получили качественно. То есть, например, условно многодетные семьи не утром в будни, когда все работают нормальные люди, должны были ходить в музеи и в аквапарки бесплатно, а в выходные, например, и так далее, и так далее, и так далее. Может быть, просто сократить количество льгот, чтобы осталось на остальные, нам нужные самые? Марина Семенова: Общественной палатой Российской Федерации был проведен очень такой глобальный опрос среди семей с детьми как раз на тему льгот, чтобы понять, какие льготы работают, а какие не работают; какие льготы бы хотелось, а какие бы льготы усилить. И вот сейчас уже готовится, в общем, такая пояснительная записка к этому. Я надеюсь, что в ближайшее время мы уже увидим удобоваримый, скажем, какой-то документ по вот именно этим льготам. Но единственное, что, к сожалению, Общественная палата даже Российской Федерации – это все-таки не законодательный… Тамара Шорникова: И это очередная рекомендация. Марина Семенова: И опять же это будет рекомендация, а уж депутатам принимать или не принимать вообще для рассмотрения. Дмитрий Журавлев: Но здесь еще есть один аспект. Если льготы уменьшить, может быть, так и надо сделать, потому что какой смысл давать льготы, которые вы все равно не будете давать? Марина Семенова: Которые не работают. Тамара Шорникова: Количественно. Дмитрий Журавлев: Да. Марина Семенова: Деньги выделяются, а льгота… Дмитрий Журавлев: Но вот, понимаете, я опять же понимаю главу района… Иван Князев: А кстати, куда эти деньги идут потом? Марина Семенова: Нет, есть специальные чиновники, которые занимаются конкретно льготой, то есть у них идет зарплата, они как-то пытаются отчитаться за те деньги, которые номинально… Дмитрий Журавлев: Вот. Когда вы их сократите, им не надо будет отчитываться, после чего они с радостью перекинут часть средств на другие сферы не потому, что они плохие люди и детей не любят, а потому, что у них ямы на дорогах, школы, в которых ветер гуляет. Еще раз повторяю: все региональные бюджеты – это половина федерального, это первый вопрос. Поэтому, наверное, надо, но просто это, к сожалению, не будет решением, это будет временным решением. Может быть, временное лучше, чем никакого, я с вами согласен, но это все равно будет решение временное, потому что адаптировавшийся аппарат будет искать, как бы ему и тут поэкономить. И еще раз повторяю, не потому, что они люди обязательно плохие. Иван Князев: Давайте на вопросы наших телезрителей немножко поотвечаем. Тульская область: «Стоим 1,5 года на очереди по получению сертификата по программе «Молодая семья». Есть ли определенные сроки, в которые он обязан быть выдан?» Марина Семенова: Если, допустим, опять же как молодая семья региональная законодательство, то есть это нужно смотреть по законодательству конкретно в этом регионе, есть ли сроки либо нет. Если опять же они стоят в очереди на получение этого сертификата, то очередь, ее невозможно просто срегулировать, потому что появились деньги в бюджете… Иван Князев: …очередь продвинулась. Марина Семенова: Да, вы же понимаете, что это история такая. Дмитрий Журавлев: Ну как в советское время на жилье: сдали дом – не сдали дом. Марина Семенова: Да, не сдали, значит, стоим опять ждем. Иван Князев: Понятно. Ставропольский край: «Сын инвалид с детства, получали доплату к пенсии по старости на иждивенца. Поменяли место жительства, отменили доплату. Имели право?» Марина Семенова: Смотря куда они поменяли место жительства. Если в другой регион, то уже другое региональное законодательство. Марина Семенова: Если в этом же регионе, не имели права. Тамара Шорникова: Если ты имеешь право на определенную льготу, действительно переехал куда-то, у тебя временная регистрация, здесь что? Марина Семенова: Тут не смысл даже во временной регистрации. Если это федеральная льгота, неважно, куда ты переехал, ты будешь ее получать. Но мы об этом и говорим, что у нас очень мало федеральных льгот, у нас в основном региональные. Тамара Шорникова: Да, все, понятно. Краснодарский край, возмущение: «Адресный – значит, никому». Дмитрий Журавлев: Я тоже пугаюсь, когда слышу слово «адресный». Марина Семенова: Я тоже не люблю абсолютно, да. Дмитрий Журавлев: Потому что «адресный» – это чиновник решает, кому адресовать, вот он… Особенно на юге это решается хорошо. Марина Семенова: Да-да, не реально нуждающимся в помощи государства, а… Дмитрий Журавлев: Ты еще побегай-докажи, что ты в нем нуждаешься, а он будет принимать решение, нуждаешься ты или нет, а у него тоже родственники, семья большая. Иван Князев: Понятно. Саратовская область: «Добрый день. Прошу разъяснить мне, если это в вашей компетенции, постановление Правительства Российской Федерации №1170 от 07.09.2019 о господдержке семей, имеющих ипотечные кредиты. У нас имеется ипотека, третий ребенок в 2019 году появился. Подали документы в банк, нам пришел отказ, так как в кредитном договоре прописано, что брали кредит на покупку жилья». Что-нибудь понятно из этого? Дмитрий Журавлев: Ничего. Марина Семенова: Ничего не понятно. Иван Князев: Ладно, видимо… Дмитрий Журавлев: Кредит на покупку жилья и ипотека – это не одно и то же? Я не юрист, я регионовед. Марина Семенова: Нет-нет-нет, по законодательству это одно и то же, поэтому... Тут суть в том, что опять же вот это надо как раз оспаривать. У нас сейчас банки… К сожалению опять же, у нас все вроде бы как бы сделано для народа, но банки сейчас, у них нет, во-первых, сотрудников, которые бы работали именно по вот этой госпрограмме, поэтому… И плюс они опять же плавают в законодательстве, поэтому четкого… Дмитрий Журавлев: Причем приплывают всегда к своему берегу. Марина Семенова: К сожалению, да. Поэтому четкого понимания, как нужно, скажем так, государственные деньги осваивать, сейчас пока еще у банков нет, мы об этом говорили буквально с вами как раз недели три назад, к сожалению. Тамара Шорникова: Еще одна SMS от нашего телезрителя, который пытается разобраться. Заявительный характер получения льгот, то есть нужно побегать, чтобы какую-то льготу получить. Что получается? В бюджете есть деньги на всех потенциальных заявителей, и тогда, если есть, куда перечисляют невостребованные деньги, скажем так? Дмитрий Журавлев: Остатки используются для решения остальных проблем. Марина Семенова: Остальных проблем, конечно. Тамара Шорникова: Или это какая-то конкретная сумма, и кто не успел, тот опоздал? Марина Семенова: Нет, все-таки первый вариант. Соответственно, у нас заявительный характер, я тоже вот как раз, когда комментировала, сказала по поводу Ингушетии, что отец-одиночка мог прийти, ему не все сказали, где-то что-то, может быть, просто забыли на самом деле, а может быть, чиновнице не понравился, например, этот отец-одиночка, а может быть, просто не захотела все рассказать. Соответственно, те денежные средства, которые на него по идее должны были быть выделены, они выделены были государством на него, вернее регионом, соответственно эти деньги потом поступают обратно и уже распределяются опять же на дороги, на больницы, на школы и так далее. Дмитрий Журавлев: Но это при условии, что они вообще есть, потому что то, о чем мы тоже уже говорили, какой у каждого региона разный бюджет, есть Якутия… Марина Семенова: Но опять же они все равно определяют приблизительно количество заявителей… Дмитрий Журавлев: Нет, конечно. Марина Семенова: …каждый год принимать этот бюджет именно с этим. Иван Князев: Да, вот это интересно, действительно, у них же должно быть какое-то видение, они же знают, какое количество людей у них живет. Марина Семенова: Ну конечно, это же не с потолка берется, есть понимание… Иван Князев: Какой-то же анализ должен быть. Марина Семенова: Да. Дмитрий Журавлев: Простите, есть статистические документы регионов. Иван Князев: Да, как минимум. Дмитрий Журавлев: Есть местный стат, в котором там довольно приличный состав народу, там много работает людей, у них есть методики, они все это считают. Иван Князев: И расхождения обычно бывают в какую сторону? – что денег не хватает, поэтому столько много отказов, или нет? Марина Семенова: Нет-нет-нет, потому что закладывается еще какая-то маржа сверху, потому что непредвиденные какие-то ситуации и так далее. На самом деле чиновники не очень любят, когда на них жалуются, не очень любят, когда люди выходят в одиночные или неодиночные пикеты и так далее. Поэтому, собственно, они в любом случае озабочены тем, чтобы вокруг них все-таки, ну крупные чиновники имеются в виду, народ был в принципе доволен. Иван Князев: Ну так чего, казалось бы, им бояться? Ну выдавай и выдавай льготы, выплачивай и выплачивай. Дмитрий Журавлев: А средние чиновники живут очень часто с логикой презумпции виновности. Даже не потому, что им жалко денег или они не хотят их… Иван Князев: Тем более деньги-то не их же все равно. Дмитрий Журавлев: Они все равно их отдадут, да. Марина Семенова: Но берегут как свои. Дмитрий Журавлев: Но они исходят из того, что ты пришел за деньгами, значит, что-то там не так. Марина Семенова: Да. Дмитрий Журавлев: Знаменитые тулунские истории, простите, это ярчайший пример – они же не по злобе душевной, что им, жалко, что ли, чужих денег? Но как, ты же приходишь, значит, наверное, что-то хочешь украсть, надо тебя проверить, еще раз проверить, еще два раза проверить, а деньги вообще были федеральные, бюджет федеральный все выделил вперед и с запасом. Иван Князев: Нет, мне просто интересно, им что, премии дают, если они больше отказов напишут и сэкономят там какие-нибудь деньги муниципальные или федеральные? Марина Семенова: Ну вот мы же об этом и говорим, что чиновник средней руки априори чувствует, что просящий в чем-то виноват. Иван Князев: Ага. Марина Семенова: Поэтому ну не просто так это все, просишь. Дмитрий Журавлев: Знаете, я одной бабушке случайно рассказал о социальных льготах пенсионеров в Москве, она переехала к сыну откуда-то вот из Центральной России, специально не буду называть, чтобы никого не обижать. Это была встреча с неведомым, она настолько была поражена… Причем я говорил о самых общих местах, потому что, в частности, и сам не все знаю, просто у меня мама болела, я за нее приходил эти бумажки получать и там в этой очереди с этой бабушкой разговорился. Она узнала много нового, потому что даже перечень льгот пенсионеров в Москве и не в Москве очень сильно отличается. Тамара Шорникова: Пишут нам зрители: «Есть богатые регионы, есть регионы бедненькие. Так, может быть, богатые поделятся с бедными на выполнение, выплату каких-то льгот?» Дмитрий Журавлев: Богатых аж все 5 штук. Марина Семенова: К сожалению, их так мало, этих правда богатых, с профицитом, скажем так… Тамара Шорникова: А есть какие-то возможности? Дмитрий Журавлев: С реальным профицитом, потому что посчитать что хочешь можно. Марина Семенова: Да. В основном у нас, к сожалению, дефицитный бюджет в регионах, прямо серьезно дефицитный бюджет на самом деле, то есть это не лукавство. Поэтому это не соседние регионы должны делиться, это федерация должна поддерживать. Тамара Шорникова: Просто не о пересчете, а о возможности такого механизма, есть межрегиональные трансферты? Иван Князев: Да. Дмитрий Журавлев: Вообще правительство работало над темой, как они это называют, горизонтального финансирования, у них были какие-то… Не экономист, не скажу, но то, что идея разрабатывается аппаратом правительства, точно. С другой стороны, вот то, о чем сказала коллега, их формально 10, фактически 5 этих самых богатых регионов, кто из них чего отдаст? И главное, а если они начнут отдавать, у них появится вопрос, а хочется ли им быть богатыми? А зачем нам это надо? Тамара Шорникова: Или проще записаться в дотационные? Дмитрий Журавлев: Да у нас, кстати, в Московской области была такая ситуация, когда хотели, чтобы районы и поселки друг другу помогали, и богатые районы, богатые поселки стали задавать вопрос, это не сейчас было, даже при предыдущем губернаторе, а зачем. Вот у меня есть дорога, у него нет, зачем я буду ему дорогу строить? Мне что, больше потратить не на что? Это в Московской области, где уровень довольно высокий. Марина Семенова: И я бы даже так сказала, что, глядя опять же на ту же Московскую область с хорошим бюджетом, и «социалка» все равно, так скажем, местами где-то проседает, то есть денег все равно не хватает. Дмитрий Журавлев: Это второй региональный бюджет в стране. Марина Семенова: И вы представьте, если мы сейчас на бюджет Московской области еще повесим… Дмитрий Журавлев: …Курскую. Марина Семенова: …пять, их же мало, всего десять, соответственно штук пять, Курскую, Ивановскую, Владимирскую область, вот это вот. Сразу и Московская область станет очень-очень бедной. Тамара Шорникова: Понятно, в данном случае и первые станут последними. Меньше минуты до конца, по полминутки каждому. Что сделать, чтобы хоть как-то начать распутывать этот клубок? Марина Семенова: Ну, я думаю, что надо пересмотреть все-таки законодательные акты, прямо вот перетряхнуть как следует. Иван Князев: Основные хотя бы, да? Марина Семенова: Конечно. Иван Князев: Дмитрий Анатольевич, вы… Дмитрий Журавлев: Надо перетряхнуть законодательные акты и надо наконец связать бюджеты и те функции, которые есть. У нас функции все внизу, бюджет, деньги все вверху. Мы же все равно в конце концов вынуждены из федерального бюджета тратить, потому что функции все равно выполнять надо, да? Так, может, сразу привязать одно к другому, чтобы если у тебя есть функция школы, то у тебя и бюджет на это, а не у федерации. Иван Князев: Ну да, это было бы логично. Спасибо, спасибо вам большое. Дмитрий Журавлев был у нас в гостях, генеральный директор Института региональных проблем, и Марина Семенова, президент Всероссийского союза общественных организаций по работе с многодетными семьями. Спасибо вам еще раз, уважаемые гости. Тамара Шорникова: Спасибо. Дмитрий Журавлев: Спасибо.