Иван Князев: О высоком сейчас хотим поговорить. Россиян опросили, что они читают, и попросили назвать самые смешные литературные произведения. Выяснилось, что это роман «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. На втором месте «Ревизор» Гоголя, а на третьем «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома Клапки Джерома. Это данные портала аудиокниг Storytel. Не знаю, как у вас, уважаемые друзья, но это одни из моих любимых произведений. Правда, в «Золотом теленке» много жизненной иронии из серии «финансовая пропасть – самая глубокая из всех, в нее можно падать всю жизнь», «вы не в церкви, вас не обманут» или «вы, я вижу, бескорыстно любите деньги». Все актуально и сегодня. Тамара Шорникова: Самым популярным писателем сегодня, согласно опросу, стал Фредерик Бакман. На первых строчках его произведения «Вторая жизнь Уве» и «Тревожные люди». Также в топе и «Скотный двор» Оруэлла. Что читаете вы? Что для вас сейчас смешно, над чем вы смеетесь? Расскажите, позвоните нам. Ваши… Иван Князев: Ваши предпочтения, да. Тамара Шорникова: …да, ваши предпочтения. Максим Артемьев, журналист, литературный критик, писатель, выходит с нами на связь. Максим Анатольевич? Максим Артемьев: Добрый день. Иван Князев: Здравствуйте, Максим Анатольевич. Тамара Шорникова: Сначала ваш хит-парад. Самые смешные литературные произведения, которые вы читали, перечитываете? Максим Артемьев: Я думаю, тут надо сказать про Зощенко, конечно. Также обязательно, я бы даже выше поставил, рассказы и пьесы Василия Шукшина. Вот Шукшин, мне кажется, все-таки это русская классика XX века, в том числе и в плане сатиры и юмора. Иван Князев: «Чудик», например. Максим Артемьев: Да, рассказ «Чудик» это, конечно, классика. И вообще его юмор – это наиболее народный, адекватный, такой коренной, не интеллигентский, не из пальца высосанный, а идущий, что называется, от земли. Так что всем рекомендую Шукшина. Иван Князев: Но, вы знаете, Михаил Анатольевич, я вот посмотрел, все-таки наши люди по-прежнему любят классику. О чем это говорит? О том, что нового ничего такого особенного не появляется? Тамара Шорникова: Или трудно смеяться над тем, что происходит здесь и сейчас? Максим Артемьев: Я думаю, это сила традиции. Меня немножко удивило то, что «Золотой теленок» поставили выше, чем «Двенадцать стульев». На мой взгляд, все-таки «Золотой теленок» это сильно такое затянутое и вторичное произведение. Как говорил один известный поэт, а именно Твардовский, «удачно завершенное произведение никогда не следует продолжать». Ну, как бы людям виднее, раз им нравится такой юмор, значит, пускай читают «Золотого теленка». Иван Князев: Но здесь, возможно, сыграл фактор того, что люди все-таки имели в виду художественный фильм «Золотой теленок». Там он действительно… Максим Артемьев: Но и фильм, на мой взгляд, уступает в общем-то постановкам «Двенадцати стульев». Почему вот, мне кажется, это вообще несопоставимые вещи. Но, как бы, люди у нас такие, какие есть. Вообще, на мой взгляд, тут еще, конечно, забыли про Гашека. Обычно это вот советская классика это был Ильф и Петров и чешский писатель Ярослав Гашек, да? С его «Швейком». Почему он тут не упомянут, меня тоже, честно говоря, сильно удивило. Тамара Шорникова: Ну, и Довлатова тоже забыли, мне кажется… не очень заслуженно. Максим Артемьев: Ну, Довлатов как бы появился уже в 90-е годы, а вот на Гашеке все-таки несколько поколений выросло, да? И вот это, может быть, говорит о том, что, кстати, и Гашек у нас вышел уже из моды, и Довлатов в общем-то не вошел. А вот шведский писатель, который также упомянут, они начинают успешно их замещать. Так что процесс пошел, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев. Тамара Шорникова: Вот что пишут телезрители. Краснодарский край: «Согласен, Довлатов это смешно», – для телезрителя. «Козленок в молоке» Полякова», – это сообщение из Ленинградской области. «Райкина слушаю», – это сообщение в чате на сайте нашего телеканала. Костромская область: «Читаю газеты и смеюсь, как у нас в городе все хорошо». Иван Князев: Леонида Филатова читают. Потом, опять же, Зощенко вспоминают, Довлатова, как уже сказали. Чехова. Чехов тоже всплывает в памяти наших телезрителей. Вот мне интересно, конечно, что Бакман у нас появился на первых строчках популярности. Ведь там, вот в этом рассказе «Вторая жизнь Уве», описывает жизнь пенсионера не российского. Это читают молодые люди в основном сейчас? Максим Артемьев: Я думаю, пример шведского писателя показателен тем, что он же начинал как блогер и уже из сферы блогов перешел, что называется, в серьезную литературу. Это очень показательное явление нашего времени, когда, как бы скажем, несерьезное перетекает в серьезное. И когда официально непризнанный блогер становится официально признанным писателем, которого переводят на 15 языков мира. Вот это очень важно в этом случае отметить. Так же как и упомянутая наша русская писательница. Правда, она живет в эмиграции. Она тоже стартовала в Фейсбуке. И уже в Фейсбуке ее заметили, ее стишки, и стали издательства на нее выходить. Т. е. мы видим, что юмор в связи с этим – это не что-то такое абстрактное, а вот люди шутят сами для себя, может быть, в соцсетях, а потом их замечают, что называется, вытаскивают на свет божий и делают достоянием уже и сотен тысяч читателей. Что касается, почему россияне читают про жизнь шведского пенсионера. Я думаю, потому, что не придумали ничего сопоставимого про жизнь российских пенсионеров. Тамара Шорникова: Ну, там история прежде всего трогательная. Брюзга, вдовец, который такой теплеет на глазах при знакомстве с новыми соседями и т. д. Это то, что, мне кажется, универсально и может случиться как в Швеции, так и в России, например. Максим Артемьев: Да, но вот пока не додумались. У нас любят как бы переписывать. Я помню, помните, был дневник, как ее звали… Джонсон, да? От имени женщины, в 90-е годы в России был… Иван Князев: Бриджит Джонс. Максим Артемьев: Да. Потом у нас пытались переписывать его на русский манер, но было абсолютно убого. Иван Князев: Получилась ерунда, это вы правильно сказали. Спасибо. Спасибо вам большое. Максим Артемьев, журналист, литературный критик, писатель, был с нами на связи.