Ольга Арсланова: Это программа «ОТРажение», мы продолжаем, время большой темы. Снова кризис: обвал цен на нефть после разрыва соглашения между Россией и ОПЕК грозит российской экономике серьезным шоком, это напугало действительно россиян. С апреля снимаются все ограничения по добыче нефти, это привело к тому, что цена на нефть упала. Ну вот сегодня немного уже подорожал баррель, но перекрыть эффект, который был накануне, не удалось. Александр Денисов: Да. Ну вот рубль потянуло вслед за нефтью, курс доллара на международном рынке Forex вчера пробил отметку 75 рублей, сегодня, правда, уже за 72 рубля продавали доллар. Ну и вот с нефтью вчера еще был 31 доллар за баррель, сегодня уже 37. Последний раз вот такие отметки были в 2016 году. Ольга Арсланова: Кстати, о кризисе сегодня говорил и Владимир Путин в ходе выступления в Госдуме, и вот как он прокомментировал ситуацию с ценами на нефть и курсом рубля. Владимир Путин: Здесь еще и коронавирус к нам прилетел, и цены на нефть пляшут и прыгают, а вместе с ними и курс национальной валюты и биржи. Но, кстати говоря, воспользуюсь этой трибуной, чтобы сказать: уверен абсолютно, мы этот период пройдем, пройдем достойно, и экономика в целом будет укрепляться, и важнейшие отрасли производства будут более мощными и конкурентоспособными. Но надо работать, и работать вместе, консолидированно. Ольга Арсланова: Глава Минэнерго Новак в свою очередь оценил перспективы цен на нефть. Очень неопределенные какие-то вещи он сказал, но тем не менее важно следить за тем, как будет развиваться ситуация с коронавирусом, и вторым фактором станет дополнительный рост спроса на нефть и нефтепродукты в период низких цен. Что будет с рублем и с нами? На что нам тратить деньги? Что покупать? Как реагировать? Как изменится наша жизнь? Об этом поговорим прямо сейчас. Александр Денисов: Да, поговорим вместе с вами. А в студии у нас Владислав Мартынов, предприниматель, инвестор, – Владислав, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Владислав Мартынов: Добрый вечер. Александр Денисов: А также Андрей Плотников, финансист, – Андрей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Андрей Плотников: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Вы знаете, бывает такая штука, как неудачный момент, вот хуже не придумаешь, и, судя по всему, разрыв этой сделки в период коронавируса – это неудачный момент. Александр Денисов: Но сделка еще не завершена, там же все в преддверии, так сказать, мы не знаем козыря у нас на руках, игра продолжается, кто-то блефует, что он увеличит добычу даже на таких низких ценах, мы вышли из сделки, но тем не менее переговоры еще будут, это очевидно. Ольга Арсланова: Давайте просто обрисуем нашим зрителям картину, что будет происходить в ближайшее время, до 1 апреля, в частности. Андрей Плотников: В ближайшее время я думаю, что до 1 апреля, если вы говорите, нужно смотреть, наблюдать за дальнейшим развитием событий. По поводу блефа: я думаю, блефуют и те и другие, с обеих сторон в равной степени. Понимаете, здесь, как Владимир Владимирович правильно сказал, мы можем пройти этот период достойно, у нас есть Фонд национального благосостояния, наша большая кубышка. Конечно, Силуанов там говорил про 6, а то и 10 лет, на мой взгляд, эти сроки можно поделить на два, но 2–3 года запас прочности действительно у нас есть. Александр Денисов: При цене 25 долларов за баррель он сказал. Андрей Плотников: Нет, при цене... Вот здесь, конечно, я не соглашусь. При цене 25 долларов за баррель у нас исходя из бюджетного правила курс за 1 доллар должен достигать 88 рублей с копейками, именно тогда мы будем дополучать деньги в бюджет. Если же курс будет такой, как сейчас он есть, хотя бы 72–73, но нефть будет стоить североморской марки Brent 25, то мы ежедневно будем недополучать в бюджет с каждой бочки проданной порядка 1,5 тысяч рублей, это огромные деньги на самом деле. И тогда действительно Фонд национального благосостояния можно открывать хоть завтра в принципе. А так надо наблюдать за событиями, смотреть, быть в ожидательной позиции, я бы так выразился. Ольга Арсланова: Владислав, ваше мнение? Владислав Мартынов: Я согласен с Андреем. Я как представитель высокотехнологичного сегмента инвестирую в основном в проекты, которые связаны с высокими технологиями, и, в общем-то, активно участвую в диверсификации экономики России, развивая эти проекты. Конечно, у меня есть серьезная обеспокоенность тем, что замедлится вот этот процесс трансформации нашей экономики в сторону, скажем, высокоинтеллектуальных продуктов, может замедлиться процесс диверсификации экономики, потому что в принципе как последние несколько лет мы делали, и не только мы, и страны Ближнего Востока, и ряд других стран, когда доходы от продажи нефти, газа перенаправились в развитие высокотехнологичных сегментов. Более того, в основном IT-рынок России сильно завязан на госзаказы и госконтракты. Если у нас наполнение бюджета, скажем, снизится, то есть высокий шанс, что эти темпы развития тоже снизятся, в этом я вижу некий риск. Ольга Арсланова: Ну вот да, Владислав, вы говорите о том, что, когда нефть дешевеет, наше конкурентное преимущество уже становится не таким мощным, соответственно единственный способ как-то выжить – это диверсифицировать экономику. Но как ее диверсифицировать, если население станет еще беднее, по большому счету это все ударит по нашим доходам, если рубль подешевеет, если инфляция будет выше прогнозируемой, будет ли нам до высоких технологий в таком случае? Владислав Мартынов: Нет, нам уже сейчас до высоких технологий, потому что высокие технологии повышают производительность труда, а у нас это большая проблема, мы сильно отстаем от развитых стран. Высокие технологии – это же не просто слово, это когда центр прибыли в России, компания платит налоги, компания создает рабочие места, а высокие технологии – это по сути... Я вообще плохо представляю будущее страны без высоких технологий, потому что качество жизни граждан России через каких-то 10 лет будет напрямую зависеть от доли экспорта высокотехнологичных продуктов на мировые рынки. Сегодня это очень низкая цифра, это всего 10%, или доля высокотехнологичных продуктов в ВВП – это около 20–22%. Александр Денисов: А может, и будет до высоких технологий. Вот мы же с вами говорили про YotaPhone, да? Вот, например, сейчас понятно, новый iPhone сколько стоит, 100 тысяч, да? Андрей Плотников: Больше даже, 120. Александр Денисов: Да, больше 100 тысяч рублей. Вот сделали бы наш смартфон, я уж тогда вас пытал, понятно, китайцам продали и так далее, и мы бы перешли на свой, вот и до новых технологий было бы дело. Если наш будет стоить 10 тысяч, даже еще дешевле, ну понятно, не особо большая оперативная память и так далее, но тем не менее перешли бы спокойненько. Ольга Арсланова: Ты имеешь в виду с учетом валюты? Это был бы единственный способ. Александр Денисов: Спокойненько, раз такие дорогие высокие технологии там, за бугром, давайте свои тогда будем, дешевле. Владислав Мартынов: Это не только вопрос перехода, скажем, российских граждан на какой-то сервис или продукт, это вопрос того, что мы создаем у себя компании, в России, которые экспортируют те или иные высокотехнологичные продукты, и уровень дохода, который мы получаем от этих продуктов, становится сопоставимым с уровнем доходов, который мы получаем от продажи нефти и газа. Александр Денисов: Да бог с ним, с экспортом, давайте здесь разберемся, для нас наделаем и будем продавать. Ольга Арсланова: Вопрос... Андрей Плотников: Вот только кто будет делать. Александр Денисов: Владислав. Ольга Арсланова: Но вот эти все отличные вещи, вот эта перестройка экономики, ее усовершенствование в плохой ситуации возможно? То есть возможно ли это на плохих новостях, или это все нужно делать на стабильном фоне, а не то, что сейчас происходит, когда у нас нефть дешевеет, рубль слабеет, бедных больше 20 миллионов, коронавирус еще этот, будь он неладен? Андрей Плотников: Конечно же, все давит. Но я могу сказать, что плохие времена всегда рождали великих лидеров, это всегда было, есть и будет. Это, наоборот, время возможностей. Сейчас не нужно поддаваться панике, наоборот, это то самое время что-то придумывать новое, гениальное, интересное, как правильно сказал Владислав. Проблема в том, что у нас идет очень большой отток мозгов, человеческих ресурсов из страны, и уровень образования не такой, какой сейчас хотелось бы видеть на самом деле. Я сам как предприниматель и управляющий инвестиционным фондом могу сказать, что к нам приходят выпускники ведущих российских ВУЗов, и эти выпускники банально не могут даже на бумаге своими словами объяснить, что такое инфляция, и тяжело с такими кадрами, конечно же, работать. Но люди есть, и нужно работать, как мне однажды сказали, с тем, что есть, лепить из того, что есть. Вот давайте этим и будем заниматься. Александр Денисов: А если мы будем ждать хорошие времена, когда они настанут, вот вопрос. Владислав, как вы думаете, мы дождемся их? Если вот вы будете ждать, я буду ждать хорошие времена? Владислав Мартынов: Нет, конечно, мы должны делать... Ольга Арсланова: Делать хорошие времена. Владислав Мартынов: ...здесь и сейчас делать дело. Очень хороший могу привести пример того, что, предположим, у нас сегодня было бы не 10% экспорта высокотехнологичных продуктов, а, предположим, 50%. Александр Денисов: А у нас сейчас 10%? Владислав Мартынов: Около 10%, да, то вот эти колебания цен на нефть так сильно не повлияли бы на курс рубля, вы понимаете? То, что есть по сути прямая корреляция колебания цен на нефть на курс рубля, это создает вот этот ажиотаж, эту нервозность. Даже не имея достаточно мощный Резервный фонд, это очень хорошо, что он есть, но это не очень устойчивая модель развития. Вот, предположим, кризис затянулся на несколько лет, и вот эти 2 года прошли, и мы потратили этот Резервный фонд просто на стабилизацию экономики. Но предположим, у нас эти 50% экспорта были бы, тогда бы и Резервный фонд не пришлось бы тратить, тогда мы бы могли удержать стабильность в экономике, удержать вот этот вектор и динамику развития в достаточно хорошем темпе. Александр Денисов: То есть нужно чем-то перекрыться, если такие проблемы возникают с нефтью? Владислав Мартынов: Абсолютно верно. Мы более уязвимы как страна, как экономика страны, в особенности если говорить о будущем, когда у нас есть по сути прямая, условно говоря прямая корреляция ситуации в экономике с ценами на нефть на мировых рынках. Александр Денисов: Мы же сто раз говорили, что нужно отвязаться от нефти, от доллара. Мы в итоге отвязались? Ольга Арсланова: Ну как же отвяжешься-то от нее? Александр Денисов: Да, или, если бы мы не отвязались, то у нас бы шарахнуло уже по 150 за доллар, или это уже отвязались, потому что все-таки не страшно, на 10 рублей, за границу не поедем, бог с ней. Андрей Плотников: Да нет, конечно же, мы не отвязались, потому что вот это соглашение стран ОПЕК+ было в декабре 2016 года, и мы тогда еще даже не собирались отвязываться. Именно тогда, в декабре 2016 года, и появилась наше новое бюджетное на тот момент правило, исходя из которого наш бюджет верстался только из доходов на нефть и газ, как раз-таки только из доходов на нефть, на нашу российскую марку Urals, которая сейчас себестоимость наша составляет 42 доллара 40 центов. Сейчас мы в минусе, господа, в жестком минусе. Ольга Арсланова: Но все-таки проблема же не только в том, что дорогой доллар и евро и мы не поедем за границу, большинство из нас и так туда не ездит в нашей стране, ну, предположим, еще чуть больше людей не смогут себе это позволить. А дело в том, что будет падение доходов населения. Вот насколько серьезным оно может быть и по кому оно ударит больше всего, учитывая, что у богатых есть активы в валюте, бедные какие-то там худо-бедно пособия получают, а вот со всеми остальными что будет? Андрей Плотников: Послушайте, все очень относительно. Допустим, за последние даже 2–3 дня российские миллиардеры потеряли порядка 7 миллиардов долларов, буквально за 3 дня всех падений вот этих индексов. Кто пострадает в первую очередь на территории нашей страны? На мой взгляд, все-таки это бюджетники в первую очередь, по ним всегда ударяло, дальше это нефтяники, потому что они задействованы в этой сфере, дальше, естественно, это малый бизнес, я думаю, тут коллега не даст слукавить, малый бизнес всегда у нас страдал. Могу так сказать, что, хорошо зная историю, мировые нефтяные войны никогда ни к чему хорошему не приводили. Однажды Саудовская Аравия, когда была война в Персидском заливе, начала эту войну, и чем это закончилось для нас? Это развал СССР произошел тогда, только благодаря этому. Александр Денисов: Тогда цена на нефть, по-моему, сколько, 10 долларов была? Андрей Плотников: Даже ниже 10 падала. Владислав Мартынов: Даже ниже. Александр Денисов: Даже ниже, 8, да? Андрей Плотников: Да. Александр Денисов: Хорошо, что про цену на нефть заговорили... Андрей Плотников: Достаточно долгий период времени. Александр Денисов: Да, вот про диверсификацию говорим, про высокие технологии. А смотрите, чуть что с нефтью, шарахает, падают вообще все, не только, ладно мы, Америка, там тоже биржа рушится, то есть нефть по-прежнему столп экономики, как ни крути, с какой стороны ни смотри. Почему это происходит несмотря на всю диверсификацию во всех западных странах? Владислав Мартынов: Ну, во-первых, все-таки я с вами не соглашусь, что там серьезные проблемы сейчас в американской экономике... Александр Денисов: «Черный понедельник» был не у нас. Владислав Мартынов: Это, может быть, на бирже, да, но если посмотреть на благосостояние граждан и на влияние вот такого резкого падения на курс доллара, то в принципе таких серьезных негативных последствий, как, скажем, это может произойти у нас в стране для наших граждан, там, собственно, я не вижу. Опять же, может быть, коллега не согласится, но вот это мое мнение, потому что там большая доля в ВВП – это высокотехнологичные компании. Александр Денисов: Есть чем перекрыться еще, да. Владислав Мартынов: Есть чем перекрыться, да, поэтому я считаю, что там ситуация более надежная, более стабильная и менее как бы уязвимая. Александр Денисов: Согласны, что это по-прежнему столп экономики и как ни крути, то... ? Андрей Плотников: Абсолютно согласен и не соглашусь с вами в данный момент, потому что все-таки в Америке этот «черный понедельник», а он начался еще полторы недели назад, в ночь с четверга на пятницу это было, когда впервые со времен Великой депрессии индекс S&P 500 обвалился в моменте больше 5%, и вот наступил еще вчерашний день, некая вторая волна пошла. Высокотехнологичный сектор, да, в Америке безумно круто развит, он очень богатый, что уж говорить о капитализации одной компании Apple, она по сути перекрывает трижды всю капитализацию всех российских наших компаний, всего банковского сектора и нефтегазового в том числе. Но давайте подумаем, а с чего получают доходы основные эти технологические гиганты. Они кредитуются у банков в первую очередь, а банки зависят от нефтегазовых доходов опять же страны США, поэтому да, мы все равно, весь мир по-прежнему сидит на нефтяной игле, и пока, увы, от этого никуда не деться. Александр Денисов: Самое интересное, что Америка все глубже на эту иглу залезает, вот со сланцевой нефтью труднодобываемой. Какой там порог эффективности, 80, да? То есть ниже уже неэффективно? Андрей Плотников: Нет, на самом деле 40. Александр Денисов: Сорок, да? То есть ниже, 25 для них тоже смертельно, 20 и более? Андрей Плотников: Да, да, да. Александр Денисов: А с ними-то что будет? То есть аравитяне решили вообще всех подкосить, и Штаты тоже? Андрей Плотников: Ну это выгодно и нашему правительству в том числе. То есть да, мы прогнозируем как финансисты, сейчас очень многие мои коллеги, все в один голос говорят о том, что сланцевики будут банкротиться, опять же если долгое время продлится вот этот вот период дешевой нефти, «долгое время» – это буквально 2–3 месяца для них, это будет уже критично на самом деле. Ольга Арсланова: Что нам всем делать, гражданам России в первую очередь? Давайте об этом поговорим. У нас на связи Юрий Медушенко, финансовый эксперт. Здравствуйте. Юрий Медушенко: Добрый день. Ольга Арсланова: Что нужно покупать сейчас россиянам после вот таких новостей о ценах на нефть и после обвала рубля? Юрий Медушенко: Россиянам в целом надо заботиться о составе своего инвестиционного портфеля, в котором, конечно же, должны быть валюты. Я не разделяю прямо панику текущую, надо посмотреть. Сейчас вступает регулирование валютного рынка, поэтому на падении чуть-чуть можно прикупить все-таки валюты, добавить в свой портфель. Ну и дальше там все соответственно остальные инструменты инвестиций: это может быть недвижимость, это может быть золото. И опять же есть смысл посидеть немножко в кэше. Почему? Потому что этот год будет крайне тяжелым для мировой экономики, и на низах, то есть мы увидим красные зоны по многим компаниям, по многим акциям, и вот на этих низах, на этом падении есть смысл будет закупить уже акции себе в портфель. Александр Денисов: Юрий, вы знаете, а я думал, что в такой период вообще невыгодно покупать валюту, потому что цена-то, казалось бы, уже поздно это делать, а вы говорите, что нужно запастись, странно. Ольга Арсланова: Или когда она вот сейчас чуть-чуть подупадет, перед следующим взлетом надо купить? Юрий Медушенко: Сейчас... уже есть смысл докупить. Почему? Потому что на самом деле этот год будет крайне сложный. Мы, финансисты, уже в этом году предрекали, ожидали мировой финансовый кризис, то есть есть все предпосылки к нему. Плюс сейчас дополнительно волна коронавируса, которая приводит к изоляции целых территорий, соответственно парализации некоторых отраслей промышленности, к падению доходов там, к падению мировой экономики. Плюс еще и ситуация с нефтью. То есть все это такие очень серьезные факторы, которые показывают, что будет серьезный кризис в мире и в России тоже, поэтому акции компаний будут падать. Ольга Арсланова: Юрий, ну вот для тех, у кого нет опыта покупки акций, нет денег на это... Александр Денисов: ...и нет портфеля инвестиций, Юрий, дай бог всем, конечно... Ольга Арсланова: И на золото с квартирами нет, может быть, есть смысл, я не знаю, какую-то бытовую технику купить, сделать ремонт, потому что очевидно, что цены будут расти очень скоро. Юрий Медушенко: Будут расти на импортные в основном вещи. Что касается ремонта, именно ремонта, то стройматериалы в основном все-таки российские, там не так сильно влияет на стоимость. А вот оснащение, бытовая техника, мебель – да, это может и будет дорожать. Автомобиль, наверное, не лучшее средство вложения, как мы всегда видели из года в год, из кризиса в кризис. Так для себя если что-то хотели купить, наверное, есть смысл купить. Александр Денисов: Вы знаете, вот у нас сегодня был эксперт днем, тоже эту тему обсуждали, он советовал вложить деньги в улыбку, сказал, что если вы не вылечили зубы... Ольга Арсланова: А, вот что. Александр Денисов: ...самое оно поторопиться и побыстрее сделать, а то станет все дороже. То есть вкладывать куда угодно, да, в том числе и в свой рот? Юрий Медушенко: С этим полностью согласен. На самом деле для обычных людей, у которых нет понимания, нет опыта инвестиций, есть управляющие компании, есть ПИФы, соответственно можно зайти в любой банк, в котором есть управляющая компания, в Сбербанк, у всех практически и докупить часть акций именно через управляющую компанию, это вот тоже такой совет простого действия. Ольга Арсланова: Хорошо, что вы о банках вспомнили. А что будет в жизни у тех, кто взял ипотеку или какие-то другие кредиты? Юрий Медушенко: У них все будет хорошо. Почему? Потому что ставки по ипотеке не повышаются... Ольга Арсланова: Я смотрю, мы оптимисты. Юрий Медушенко: Конечно. Недвижимость всегда являлась защитным активом. Понятно, что там даже несколько лет назад гораздо больше мы на недвижимости зарабатывали, но даже сегодня недвижимость – это хорошая инвестиция, хорошее вложение. Почему? Потому что в любом случае из-за инфляции цены растут, если там вопрос, куда пристроить деньги, вопрос, купить себе квартиру или нет, конечно, покупайте. Александр Денисов: Юрий, вы знаете, вот приятно пообщаться с человеком про трудные времена и посмеяться, вот это все-таки внушает надежду, что переживем, переживем. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Финансовый эксперт... Юрий Медушенко: Мы пережили все прошлые времена и эти тоже переживем. Александр Денисов: Да, куда нам деваться, да. Ольга Арсланова: Нам не впервой. Вот смотрите, в 2008-м, по-моему, рубль примерно на 20% упал, в 2014-м вообще на 50%, люди как раз тогда автомобили и телевизоры покупали, стояли в очереди, а сейчас падение все-таки не такое значительное, в пределах 10%. Почему такая паника? Слишком нестабильная ситуация вообще? Владислав Мартынов: Ну вы в начале, когда начали мы передачу, сказали, что совпало много факторов одновременно. Ольга Арсланова: Понятно. Владислав Мартынов: В принципе последние несколько месяцев нагнетался и коронавирус, и многие другие, негативный новостной фон. Мне кажется, это как бы... Ольга Арсланова: Люди в стрессе уже и так. Владислав Мартынов: ...вишенка на тортике последняя упала с ценами на нефть... Александр Денисов: А потом еще и сапог на этот тортик наступил. Владислав Мартынов: Да, это чисто эмоциональная, мне кажется, такая реакция. Ольга Арсланова: Ага. Александр Денисов: Вот Оля сказала про кризисные года – в какой год нас отбрасывает? 2008-й, в 1998-й, самый худший, самый страшный, в 2014-й или ни в какой, что вот неделю, две, три мы проживем, ну да, доллар останется на отметке 72, пробили новую ступеньку? Куда отбрасывает или нет? Андрей Плотников: Нет, я думаю, это не отбрасывает. Сейчас очень внимательно слушал своего коллегу-финансиста, со многими вещами, честно, не согласен, особенно с вложениями в недвижимость. У нас в России существует это вот ментальное понятие инвестиций в недвижимость, что это вот надежно, фундаментально. Но запомните навсегда одну и ту же фразу, я ее везде повторяю: рубль, вложенный в бетон, в бетоне и останется, он никогда в доллары и евро не превратится. Плюс у нас сейчас активно свирепствует 214-й федеральный закон, это эскроу-счета, застройщикам теперь нельзя брать просто так деньги и так же их инвестировать, использовать в своих целях и так далее, раньше это было возможно. Плюс было сказано про ПИФы: не забывайте, что ПИФы – это очень такой двоякий финансовый инструмент, потому что... Александр Денисов: Это вообще не гарантия успеха. Андрей Плотников: Это далеко не гарантия, и на ПИФе можно заработать только в таком случае, только, подчеркну, когда ПИФ растет, опять же у нас сейчас ничего не растет абсолютно. И где людям держать свой капитал сейчас? – это в кэше, как сказали, на брокерском счете, чтобы успеть в моменте купить дешевые акции. Потому что история циклична, история мировых финансовых рынков очень циклична, и цены всегда возвращаются к тем ценам, от которых они отталкиваются, по которым они были. Сейчас очень многие компании российские, американские упали на 15–20%, 30%, а то и 40%, и они вернутся к этому моменту, я думаю, уже месяцев через 6–7, к концу года точно, и тот капитал, который вы можете инвестировать... А инвестировать нужно, у нас очень мало инвестиционной культуры в стране, ее нужно подымать, кстати говоря. И здесь к вопросу о том, чтобы отвязаться от нефтяной иглы, здесь нужно подымать инвестиции, чтобы люди вкладывали в финансовые рынки, чтобы финансовый рынок работал, потому что Америка держится на финансовом рынке. Ольга Арсланова: Ну то есть чтобы дома не хранили деньги. Андрей Плотников: Да. Александр Денисов: У нас шикарная возможность поговорить с двумя инвесторами. Как вы себя лично повели в этой ситуации? Вы сидите спокойные, как мамонты. Ольга Арсланова: Как будто бы вы знали. Александр Денисов: Да-да-да. Вот вы абсолютно не дергаетесь и живете себе спокойно, или вы предпринимали, были в панике? Владислав Мартынов: Нет, в панике я не был, потому что я в основном инвестирую в стартапы высокотехнологичные, где производственная база, как мы в прошлый раз обсуждали, здесь в России. Это означает, у меня сидит группа разработчиков, которые занимаются разработкой искусственного интеллекта либо блокчейн-технологии, они находятся здесь, в стране. В основном рынок сбыта – это Северная Америка, Европа. Поэтому в этом плане у меня как бы экономика в краткосрочной перспективе улучшилась, потому что цены на мой продукт в долларах, но себестоимость у меня в рублях, поэтому эта краткосрочная такая ситуация, которая возникла, я надеюсь, что она краткосрочная... Александр Денисов: А что вы делаете, расскажите? Владислав Мартынов: Мы создаем приложения, которые анализируют хоккейные матчи или другие спортивные мероприятия и выдают такую глубокую, очень подробную аналитику по поводу игры игрока, по поводу игры команды, разных действий, накапливаем большой массив данных и потом выдаем тренерскому составу, руководству команды, показываем, насколько тот или иной игрок совпадает в звене с тем или иным игроком. Или, например, на основе опять же большой статистики и выборки говорим, можно в принципе с определенной вероятностью предсказать, с каким счетом, значит, может закончиться игра в определенных комбинациях, если вы это звено... Александр Денисов: То есть как Овечкин сыграется с Малкиным? Владислав Мартынов: Да, например, в этом звене против звена соперника, например. Или, например, посмотреть на молодых игроков и сказать: «Вы знаете, характеристики этого молодого игрока несмотря на то, что он не раскручен, несильно отличаются от достаточно раскрученной звезды, обратите внимание на него, он может быть хорошим членом вашей команды, это будет намного эффективнее». То есть вот когда машина анализирует большие объемы данных и дает... Александр Денисов: То есть это искусственный интеллект для хоккея? Владислав Мартынов: Да, абсолютно верно, искусственный интеллект для хоккея. Александр Денисов: Американцы не смогли это осилить, а вы сделали, да? Владислав Мартынов: Вы знаете, есть конкуренты у нас на североамериканском рынке, но мы были одни из первопроходцев 4 года назад, когда начали эту всю историю, и мы сейчас завоевали достаточно большую долю рынка в Северной Америке, мы достаточно известны, наш бренд очень воспринимается как-то очень хорошо и позитивно. Ольга Арсланова: Почему спокойны вы? Андрей Плотников: Почему спокоен я? Ну я не был спокоен пару дней назад и полторы недели назад, потому что я управляю инвестиционной компанией, нам как раз люди доверяют свои сбережения, свой кровный капитал в управление, мы профессионально вкладываем также в фондовые рынки, акции, в ту же нефть в том числе. Но моя задача оставаться хладнокровным со своей профессиональной командой, я думаю, мы отчасти с этой задачей справились. Да, были потери, были минуса, но никто их не мог избежать. Вот все говорят, что «мы предвидели этот кризис», у меня сразу к таким людям вопрос: ну если вы предвидели, где деньги? Почему вы не заработали? Где? Почему вы не такой радостный, как все? И так далее. Это «черный лебедь», никто не может предвидеть. В ретроспективе все могут сказать, что мы думали, мы говорили... Да об этом кризисе говорили уже 5 лет, и я говорил в том числе. Поэтому здесь мне удалось даже заработать, и прилично заработать на этом. Александр Денисов: Вы знаете, я с одним тоже руководителем ПИФа, наверное, или как это сказать, фонда этого инвестиционного общался, он сказал: «Я 10 лет отсидел», – то есть он такой груз ответственности на себе чувствовал перед хозяевами конторы, перед клиентами, что он должен им зарабатывать деньги. То есть это достаточно такой нервный труд. Андрей Плотников: Это, конечно, нервный труд, но это высокомаржинальный бизнес, это интересный бизнес. Это бизнес для тех людей, кто любит свою работу в первую очередь. Мы в рынках, мы в рынках каждый день, мы смотрим за графиками, за всеми котировками, мы в этом неплохо разбираемся в том числе. И самое приятное в моей работе – это то, что я помогаю увеличивать доход, капитал своим клиентам, и эти клиенты могут себе позволить чуточку больше, чем они могли, допустим, себе позволить ранее, это самое приятное. Ольга Арсланова: Время послушать наших зрителей, куда собираются инвестировать свои рубли они. Александр Денисов: Куда понесут свой портфель инвестиционный. Ольга Арсланова: Сергей, Воронежская область, здравствуйте. Зритель: Нет... Здравствуйте, это Сергей, Воронеж. Ольга Арсланова: Да. Зритель: Я бы хотел сказать. Кризис у нас в России пока никогда не пропадет, вот, пока у нас не будет работать промышленность, не будет работать авиастроение, не будет работать станкостроение. Остановлюсь конкретно на авиационном заводе. Если раньше, до 1990 года, авиационный завод производил 10 самолетов в год Ил-96, на котором, как говорится, тот же президент наш Владимир Владимирович Путин летал, то сейчас он ничего не производит, выпустил Ил-112, который не пошел в производство. Закрываются, закрылся экскаваторный завод, закрываются электроприборы, закрылся 172-й завод. Если у нас не будет промышленности, не будет станкостроения, не будет самолетостроения, этот кризис у нас будет существовать, мне кажется, вечно, вот и все. Ольга Арсланова: Ага, то есть реальный промышленный сектор нужно поднимать, ну многие зрители у нас так считают, что... Андрей Плотников: Нужно поднимать все, диверсификация нужна широчайшая, но на это нужны огромные деньги, огромные бюджеты. По сути они есть, но выделяются они очень точечно. И здесь... Мое мнение, что нужно, конечно же, опять же диверсифицировать капитал во все отрасли экономики, я абсолютно с нашим гостем по звонку согласен. Александр Денисов: Вот если они закрываются, может быть, они неконкурентоспособны, все очень просто, и нечего туда вваливать деньги, даже государственные? Ну если они не могут сделать достойный товар... Владислав Мартынов: Скорее всего, да, товар не пользуется спросом почему-то, значит, по цене, по характеристикам, соотношение цена-характеристика или цена-качество неконкурентоспособное. Поэтому здесь надо очень вдумчиво... Я согласен, во-первых, что надо инвестировать очень мощные ресурсы, потому что без этого действительно у нас будущего нет, без создания производственной базы определенной, разного рода продуктов. Но здесь надо делать вдумчиво и смотреть, где есть потенциал создания высококонкурентного продукта, который будет востребован не только в России и будет сопоставим с западными аналогами, а, возможно, лучше их, но еще будет востребован за пределами России. То есть эти точки есть у нас, опять же вернусь, у нас очень классные кадры по искусственному интеллекту, мы делаем, как мы называем в нашей тусовке, «мозги» для большого количества глобальных брендов, когда программное обеспечение, разработанное нашими программистами, востребовано. Мы имеем огромный потенциал в разных отраслях: и в робототехнике, и в блокчейне, и в авиастроении на самом деле, и в космической отрасли... Александр Денисов: Да мы для Boeing делаем, тут детали производим, в России. Владислав Мартынов: Да-да. Поэтому на самом деле здесь нужно определить те области очень вдумчиво, очень как бы ответственно, где может дать быстрый эффект, где мы можем создать очень качественный, высококонкурентный продукт не для себя, только в России, а именно на глобальном рынке, и соответственно инвестировать в эти кластеры серьезные средства и в людей, и в производственную базу, и в развитие, и в сбыт. И тогда в принципе очень реалистично, что лет через 5 у нас диверсификация реально будет значимая, а не какие-то там десятки, доли процентов. Потому что посмотрите, у нас за последние 10 лет этот процент не менялся, 10% экспорта, причем из которых старая космическая отрасль, старые какие-то наработки... Александр Денисов: Еще атомные технологии. Владислав Мартынов: Да-да-да, атомные технологии туда включаются, и 20% ВВП. По сути сильно не меняется, плюс-минус 1%. А вот если мы хотим видеть значимое развитие через 5 лет, то, конечно, со вдумчивым подходом этого можно достичь. Александр Денисов: Есть же банальное правило, что из 10 стартапов выстреливает один. Владислав Мартынов: Да. Александр Денисов: Может быть, тут на подходе и нельзя понять, что попрет, что не попрет, и нужна такая артподготовка массированная государственная, бомбить всех деньгами, кто-то выживет? Владислав Мартынов: Ну, я бы не говорил про массированную бомбардировку, потому что это мы занимались немножко какое-то время... Это как раз там, где мы можем разбазарить средства, которые и так у нас ограничены. Все-таки, я считаю, должна быть четкая программа, мы должны понимать: так, вот здесь мы конкурентоспособны, почему? Потому что у нас есть научная база, потому что у нас уже есть количество программистов-специалистов, вокруг которых мы можем построить. Потому что у нас исторически там много наработок с Советского Союза, которые реально, если сейчас вложить деньги, переосмыслить, переделать, они могут стать конкурентным продуктом. То есть если вдумчиво сделать программу, где мы понимаем, есть четкий бизнес-план, есть финансовый план коммерциализации этого продукта, вот туда надо бухать деньги. А не так вот, знаете, широким фронтом, как мы в прошлый раз говорили, у нас сколько там, 20 или 30 технопарков по стране, мы там в каждый этот технопарк вбухиваем, а зыбил про то, что Силиконовая долина тем и Силиконовая долина, что в одном месте в шаговой доступности все сконцентрировано. То есть мы размываем эти ограниченные ресурсы тонким слоем масла по большому такому куску хлеба. Это не совсем правильная стратегия, стратегия должна измениться. Кстати говоря, вот недавнее заявление Михаила Владимировича Мишустина на эту тему пару-тройку дней назад было, как раз он в первый раз стал говорить, в первый раз правительство, в первый раз высокий такой чиновник стал говорить о том, что у нас должен быть вдумчивый подход, мы должны поддерживать тех, кто создает не просто российский продукт в целом, может быть, он дороже на 30%, может быть, он не очень хороший, а именно тот продукт, который и по цене сопоставим с западными аналогами, и по характеристикам качественным сопоставим с западными аналогами. Вот это правильный вектор развития, с таким вектором развития мы достигнем успеха. А если опять разбазаривать ресурсы направо и налево без вдумчивой стратегии, это, конечно, путь в никуда. Ольга Арсланова: Но стратегию сейчас очень сложно выработать, потому что нам вот на этом рынке мозгов нужно конкурировать со странами, которые существенно раньше начали, это раз. Вот смотрите, на рынке каких-то простых товаров нам сложно конкурировать тоже, потому что, как отмечают наши зрители, «китайские товары пользуются спросом по всему миру, а российские нет». Заводы, в том числе советские, устарели, действительно их продукция не пользуется спросом. То есть вот куда ни плюнь, везде есть сложности, везде есть очень сильные конкуренты. Андрей Плотников: Есть, конечно. Ольга Арсланова: Остается только нефть, наше конкурентное преимущество. Владислав Мартынов: Я с вами категорически не согласен. У меня есть куча примеров, когда это не так. Александр Денисов: Приведите, интересно. Ольга Арсланова: Да, интересно. Владислав Мартынов: Во-первых, многие сервисы Сбербанка, Яндекса появились первыми, они до сих пор остаются конкурентоспособными, определенные... Когда я приезжаю, например, в Канаду или в Европу и говорю: «Слушайте, а как у вас тут со счета на счет быстренько перекинуть двумя кликами?», они говорят: «У вас такой сервис в России есть?» Я говорю: «Да». – «Ух ты! Круто!» Ольга Арсланова: Ну покупают где-то, кроме как в России? Владислав Мартынов: Или, например, смотрите, у нас есть некий старый взгляд на вещи, что значит собственное производство, это обязательно должна быть фабрика, фабрика с замкнутым циклом, когда все комплектующие мы делаем сами, эта вот ментальность пришла из Советского Союза. Мы были изолированы, мы должны в комплексе делать все. Ольга Арсланова: Ну у нас выбора не было, да. Владислав Мартынов: Так не работает! Идет международная кооперация, идет кооперация с большим количеством стран, если мы хотим что-то произвести. Главное – не фабрика у вас в стране, главное – это центр прибыли, главное – интеллектуальная собственность, главное – команда управленцев в стране. Тогда вы можете быть конкурентоспособными. Например, что это означает? Важно ли собирать все машины в полном цикле у нас в стране? Да нет, неважно, важно создавать мозги для машины, потому что сегодня машина – это серьезный компьютер, а дальше будет еще больше, когда будут беспилотники. Например, один из известнейших проектов на Западе компании Arrival, основателем которой является Денис Свердлов, российский гражданин, вместе со своим фондом, которая недавно привлекла огромнейшие деньги от нескольких азиатских известных брендов, инвесторов Kia и так далее, они создавали этот проект, где большая доля интеллектуального вклада была российские разработчики. Но они создали не то что вот как бы фабрика, которая построена у нас где-то на территории России, они создали, во-первых, возможность создавать электромобиль с помощью, знаете, конструктор, когда можно быстро скомпоновать под требования конкретной страны, конкретного города, региона. Более того, они придумали концепцию, когда фабрику можно очень быстро построить там, где нужно, она маленькая, она решает конкретные локальные задачи. То есть сегодня это, во-первых, международная кооперация, создание продукта силами, там, где наиболее оптимальное соотношение цены и качества. Если инженер определенной специализации находится в Финляндии и он как бы самый оптимальный по цене, то мы нанимаем его. Если для произведения каких-то комплектующих нам нужно заказать в Азии, мы привлекаем азиатов. Александр Денисов: Штаб-квартира Arrival где находится? Владислав Мартынов: В Лондоне. Александр Денисов: Почему не в Москве? Владислав Мартынов: Потому что... Александр Денисов: Вы так долго рассказывали, что... Ольга Арсланова: Мы ждали, когда появится Россия. Владислав Мартынов: Вы знаете, во-первых, у них есть подразделение в Москве, но там есть история с инвесторами, то есть там нужно было привлечь на начальном этапе большой-большой капитал, возможно, у нас в России не нашлось инвестора, чтобы это делать... Андрей Плотников: У нас есть в России инвесторы, но вот у меня сразу к вам тоже вопрос. Вы говорите про классных разработчиков – а где они? У нас в России есть только Яндекс, Яндекс наше все, больше ничего нет. Вы сказали про сервисы Сбербанк, есть классный маркетплейс «Беру», а на чем он работает? – на AliExpress, заказывается с AliExpress. У нас я согласен, что нужно это делать, но у нас это все на таком очень начальном малом этапе... Может быть, в будущем это... Сбер это сейчас делает очень круто, он действительно инвестирует, но я бы сказал, что здесь инвестиции... Вот вы сказали про улыбку, но я бы сказал, что самые главные инвестиции – это инвестиции в себя. Давайте инвестировать в людей, потому что люди делают бизнес, люди все строят, люди все придумывают. И, может быть, имея пару сотен умных мозгов в нашей стране, мы действительно будем понимать, какая правильная диверсификация капитала нам нужна и куда именно нужно инвестировать, опять же. Владислав Мартынов: Ну опять же я говорю, вот есть стереотип... Я повторюсь, потому что опять же вы говорите, где Arrival, почему он не здесь. Поймите, неважно, чтобы, например, глава Acronis Сергей Белоусов жил в России... Александр Денисов: Вы же сами сказали, главное, чтобы центр принятия решений здесь находился, а уж остальное... Ольга Арсланова: И доходы. Владислав Мартынов: Центр... Александр Денисов: Кто там, китайцы или вьетнамцы... Владислав Мартынов: Нет, смотрите, тут как бы вопрос экономической эффективности. Если это центр принятия решений в Лондоне, значит, это почему-то экономически эффективно, я точно не знаю деталей. Но есть другие проекты, когда они находятся в России. Важно, что есть много элементов. Первое – создаются рабочие места в России? – да, создаются. Поток денег идет от продажи этой интеллектуальной собственности на глобальный рынок в Россию? – да, идет. Александр Денисов: Они налоговые резиденты какой страны? Владислав Мартынов: Вы знаете, тут... Смотрите, во-первых, иногда структура выстраивается, когда налоговый резидент в России... Александр Денисов: Я так понял, что не здесь, Владислав, судя по долгому... Владислав Мартынов: Нет, про Arrival не здесь. Александр Денисов: Не здесь, все, понятно. Владислав Мартынов: Не здесь, но это как бы все равно. Если они заказывают работу по электронике или по программному обеспечению для своих проектов в Россию, то, например... Хороший пример Acronis, у них база researching development здесь, в Физтехпарке, значит, большой поток... И мой пример тоже хороший, я продаю в Северной Америке хоккейным клубам... Александр Денисов: Но вы здесь сидите. Владислав Мартынов: ...но у меня гигантский поток каждый месяц идет на разработку сюда, я перечисляю финансовые средства из Канады сюда. Соответственно, у меня создаются рабочие места, у меня идет финансовый поток в Россию. Ольга Арсланова: А рабочих мест сколько в России вы создаете? Владислав Мартынов: Ну у меня по-разному, в разных проектах по-разному: где-то 50 человек, где-то 100. Александр Денисов: Уже неплохо, да. Владислав Мартынов: Да. Например, в Acronis, по-моему, 300, 500, возможно, в Физтехпарке сидит, я точно не знаю цифру, но это масштаб. Вопрос, что не нужно думать о том, что все должно быть в России. Интеллектуальная собственность должна быть в России, рабочие места, денежный поток. Иногда эффективно сделать штаб-квартиру в Лондоне, иногда в России, вот, например, по «Iceberg Sports Analytics Inc» у нас в России. Александр Денисов: Ну вы-то здесь, в России. Ольга Арсланова: Рабочие места – это действительно важно, самое важное. Александр Денисов: Да. Я вот, знаете, подумал: может быть, дело не только в деньгах, в дефиците этих денег, в дефиците инвесторов, но в дефиците патриотизма? Потому что ну парням, да, круто в Лондоне, Парк-Лейн, девушки красивые и прочее, погода приятная, все богачи там живут, ну и почему бы там не жить? А вот если бы другое было понимание у людей в жизни... Ольга Арсланова: А люди как, страдать должны от плохой погоды в России? Александр Денисов: Они бы здесь крутились, ну Владислав-то здесь крутится, он не на Парк-Лейн сидит в данный момент. Владислав Мартынов: Это очень индивидуально, сильно зависит от проекта. Помните, мы в прошлый раз говорили: Силиконовая долина – это сгусток капитала, намного быстрее можно получить финансирование своего проекта, намного проще. Андрей Плотников: Вот вы правильно говорите, в том числе и в Лондоне сидит «Arrival», потому что Лондон – это международный финансовый хаб. Владислав Мартынов: Финансовый центр, абсолютно верно. Андрей Плотников: И именно там деньги гонять очень удобно из Лондона в Америку. Чтобы, извиняюсь, к нам передать деньги из Канады в Россию, я думаю, вы меня прекрасно понимаете, что это такое, какой это, извиняюсь, геморрой бумажный и финансовый. Владислав Мартынов: Ну... Ольга Арсланова: Слушайте, наши зрители пишут: «Ваши гости – гости из будущего». Отчасти действительно это так происходит. Владислав Мартынов: Да, думаем о будущем. Ольга Арсланова: Знаете, какую штуку хочется понять? Вот что базово должно быть и должно быть сконструировано в нашей стране, для того чтобы люди массово, миллионами не страдали от вот таких колебаний, которые сейчас происходят на фондовом рынке, на рынке нефти? Рубль, понимаете, падает, люди просто беднеют и в панике. Вот что, какой опоры не хватает, какую нужно опору в первую очередь строить? Андрей Плотников: Воспитание, финансовое воспитание в первую очередь, потому что если его нет, если... Мы же как изначально, когда мы дети, мы наблюдаем за своими родителями, наши родители наблюдают за нашими бабушками и дедушками. Вот почему опять же, возвращаясь к теме недвижимости, у нас до сих пор в России вот таким жестким постулатом инвестиции стабильные только в недвижимость? Александр Денисов: Потому что мы привыкли, свой угол. Андрей Плотников: Да. Ольга Арсланова: Бетон не снесут, скорее всего, если повезет. Андрей Плотников: Но и не достроят, скорее всего. Ольга Арсланова: Это другой вопрос. Андрей Плотников: Поэтому финансовое воспитание в первую очередь должно быть в каждой семье, и это нужно исходить из семьи, это нужно закладывать уже на уровне детских садиков, на уровне младшего образования и так далее. Потому что в Америке, если мы посмотрим на Америку, мы и так с Америки все берем, только берем как-то криво, немножко иначе и пытаемся подстроить под наш российский менталитет, чего делать нельзя, к сожалению. У них уже в детских садах есть такой предмет, как финансы семьи, и это действительно там разбирают. У них везде по новостям идут котировки. Вот у нас сейчас бегут котировки, акции? Нет, не бегут. Александр Денисов: Слава богу, нашим зрителям это не нужно. Есть, конечно, специализированные каналы, есть в России... Андрей Плотников: Вот почему не нужно? А у них везде бегут. Это нужно действительно, потому что должно мелькать. Если это будет чаще мелькать, то человек к этому быстрее привыкнет. Александр Денисов: И быстрее профукаем деньги, и кто не умеет, лучше не... Андрей Плотников: Вот поэтому надо учиться, нужно учиться. Ольга Арсланова: Владислав, а вы как думаете, какая опора нужна? Владислав Мартынов: Я повторюсь, наверное, уже, но я считаю, что цифровизация, высокие технологии – это тот вектор развития, который обеспечит нам нормальное качество жизни, и никакие колебания на нефтегазовом рынке в будущем, если у нас все нормально с этим будет, не будут создавать такой ажиотаж и такой стресс. Опять же, к сожалению, у нас было там 2–3 кризиса, и мы говорили об этом, наверное, с 1998 года, и у нас постоянно есть потенциал, но что-то не получается, чтобы мы его реализовали, что-то не получается, чтобы мы все-таки сделали какой-то рывок в этих усилиях, в этих устремлениях по диверсификации экономики. Я надеюсь, что вот этот шанс, эта напоминалка, которая произошла последние 2 дня, нам заново напомнила: ребят, ваша экономика уязвима, она базируется на нефти и газе. Раз произошло, два, три, мы каждый раз преодолеваем этот кризис, когда-то за счет Резервного фонда, какого-то за счет еще каких-то обстоятельств, но так долго продолжаться не будет. Александр Денисов: А я свои пять копеек опять брошу. Вот вы про воспитание, про детский сад сказали. А вот, например, у Владислава сын мог бы прекрасно жить где там, в Силиконовой долине, но он живет в России. Владислав Мартынов: Да. Александр Денисов: Вот вы так воспитали. Расскажите, почему. Владислав Мартынов: Честно говоря, я не могу сказать, что я так воспитал... Александр Денисов: При всех, да. Владислав Мартынов: Он просто... У него, кстати, много интервью в YouTube, он давал на эту тему много... Александр Денисов: С вами работает ведь, да? Владислав Мартынов: Он сказал: «Мне в Канаде скучно, там размеренная жизнь, все налажено». Ольга Арсланова: Слушайте, у нас движуха, да, это правда на редкость, на зависть. Владислав Мартынов: «А у нас в России такие возможности, такая движуха, особенно в Москве, так все классно». Ольга Арсланова: Ну это да. Владислав Мартынов: Инфраструктура сейчас вообще, наверное, одна из лучших в Европе, если говорить про Москву и Питер. Здесь классно жить, здесь динамика, здесь энергия, энергия жизни и много возможностей. Ну и, конечно, вы знаете, трудно сказать, что воспитал... Вот я не знаю, воспитал папа мой или я у своего сына, но у нас несмотря на то, где бы мы ни жили, чем бы ни занимались, у нас всегда внутри было ощущение, что мы граждане России, и эмоциональный такой запрос ну что ли гордиться этим в хорошем смысле слова. То есть я когда работал в Microsoft, особенно на начальном этапе, все сомневались, почему вице-президентом назначили какого-то русского, который приехал, что у них там, в Сиэтле не нашлось нормальных людей? И мне очень было важно отработать все задачи очень качественно, показать, что мы на самом деле умеем управлять глобальным бизнесом в такой крупной корпорации, как Microsoft, в штаб-квартире. Потом я возглавлял там другой проект, это крупнейший глобальный партнер Microsoft, публичная компания со штаб-квартирой в Дании, и в Дании была похожая история. И я привлек 5 человек своих русских менеджеров, перевез их в Копенгаген, и мы вместе делали антикризисное управление. Мною тогда движила эмоция, что мы доказываем делами, что на самом деле мы многое что умеем сами. И, наверное, это как-то у меня всегда было, я не знаю, откуда это возникло, так оно было и есть у моего сына. Это такая, знаете, история труднообъяснимая. То есть не то что, знаете, я сыну сказал в 3 года: «Ты русский, помни об этом», – такого не было. Просто он как-то со мной жил, мы когда даже в Канаде были, болеем, конечно, всегда за Россию, хотя вокруг все фанаты канадские, там когда обсуждаем, соответственно рассказываем, какая Россия классная, потому что информационный фон там всегда, обычно он предвзятый и негативный, особенно последние несколько лет. Поэтому трудно сказать, не воспитали. Но очень важно, чтобы новое поколение 20-летних ребят и девушек, чтобы у них это было и было главным эмоциональным двигателем того, чем они занимаются, и тогда, мне кажется, они не будут уезжать, будут создавать то качество жизни там, где они родились, там, где они выросли, там, где, возможно, вырастут их дети и так далее. Поэтому... Не знаю, это как-то либо дано, либо, наверное, не дано. Александр Денисов: Все прекрасно вы объяснили, зря вы говорите, что трудно. Ольга Арсланова: Давайте послушаем наших зрителей, что они думают, узнаем. У нас на связи Дмитрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, алло. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Самарская область, правильно? Александр Денисов: Здравствуйте. Зритель: Да, Самарская область. У меня такой вопрос. Сейчас вот будет после, через 3 месяца улучшение, к примеру, нефть снова начнет дорожать, будет ли сейчас отправной точкой, например, бензин сейчас 50 рублей при нефти 30 рублей, потом будет нефть 60, бензин станет 100? Ольга Арсланова: Ну то есть вы опасаетесь роста цен на бензин и, естественно, на все продукты тоже вслед за бензином, как это часто бывает. Александр Денисов: Спасибо, Дмитрий, сейчас ответим на ваш вопрос. Ольга Арсланова: Да, спасибо. Александр Денисов: Как думаете? Андрей Плотников: Нет, я думаю... Ольга Арсланова: К делам нашим скорбным. Александр Денисов: Бензиновым. Андрей Плотников: Я думаю, бензин дешеветь не будет точно, как бы он ни подорожал сейчас еще и не воспользовались нефтяники моментом его поднять. Поэтому нет, я не думаю, что будет бензин дешевле ни при какой цене. Ольга Арсланова: Нет, дешеветь-то никто и не ждет, насколько сильно он подорожает, а вслед за ним, естественно, и все остальное, потому что цена бензина есть в каждом продукте. Андрей Плотников: Ну давайте порассуждаем. Если нефть поднимется сейчас резко снова до 50–60 долларов за баррель, то бензин может в принципе подорожать на 3–4%, примерно такие прогнозы. Если нефть будет 100–150 долларов за баррель, что маловероятно в ближайшие годы, а то и десятилетия, наверное, то опять же бензин подорожает примерно на 10–15%. Всегда закладывайте от повышения стоимости нефти, делите это на 10, примерно на столько будет повышена цена на бензин, на топливо. Александр Денисов: Вы знаете, 35 лет прошло, как Михаила Сергеевича Горбачева назначили генсеком, его выбрали. И вот у него любимое такое высказывание, поначалу мы, конечно, все смеялись, все это было для нас так, что мы живем в одном общеевропейском доме. Сейчас уже можем сказать, что оказался тут точно прав, живем мы в общемировом доме, где тряхнуло, тряхнет и нас, кто-то чихнул, зачихаем и мы. Конечно, это минусы глобализации совершенно очевидные, но нужно привыкнуть к этому, что кризисы были и будут, будут вообще всегда. Но нужно как-то вырабатывать иммунитет от них. Мы уже выбираем постоянно? Владислав Мартынов: Абсолютно согласен, да. Александр Денисов: Все-таки наше правительство что-то, да заготовило, предчувствуя беду, да? Владислав Мартынов: Да. Я думаю, мы учимся на наших ошибках, и достаточно неплохо, вырабатывается постепенно иммунитет. Поэтому я думаю, что дальше даже будет лучше. Поэтому не нужно, мне кажется, так сильно... Ну как, опять же тяжело сказать, потому что у каждого своя индивидуальная ситуация, но я бы не рефлексировал так быстро в моменте на эти негативные новости. Я бы чуть спокойнее смотрел на эти все изменения. Вообще всегда любые изменения к лучшему. Александр Денисов: Это тоже иммунитет определенный. Андрей Плотников: Ну я могу так сказать: у нас все равно есть любимые грабли, на которые мы всегда наступаем. Но улучшения есть: инвесторы молодеют, приходят новые поколения, я это замечаю на инвестиционном рынке. Допустим, если 7 лет назад, когда я начинал в этой сфере, у меня клиенты были все 55+ инвесторы, сейчас средний возраст моих инвесторов составляет 45 лет уже. Появляются новые технологии, появляются интересные молодые проекты, стартапы, какие-то расширения. Поэтому потихоньку, помаленьку мы двигаемся в лучшую все-таки сторону, да. Александр Денисов: Кстати, а вы знаете, что у нас вот эта студия тоже площадка для завязывания деловых знакомств? Вот в прошлый раз, помните, вы со своим партнером... Владислав Мартынов: Да-да-да. Александр Денисов: ...которому раньше отказал, решили все-таки опять. Так что тоже способствуем в какой-то мере развитию экономики, как ни странно прозвучит. Ольга Арсланова: То есть то, что сейчас происходит, – это очередное напоминание того, что стабильности не будет, это тест на прочность и для нашей экономики. Какие шансы у нас пройти его успешно? Александр Денисов: И быстрее, главное, хотелось бы. Ольга Арсланова: Ну это как получится. Владислав Мартынов: Я думаю, у нас в данной ситуации шансов больше, чем, например, было раньше, потому что мы опять же, как я сказал, учимся. Но все-таки мне хочется, чтобы мы сделали определенные выводы, уроки и в следующий раз, когда тряхнет, мы почувствовали меньше, меньше вот эти негативные последствия. Причем когда я говорю, каждый гражданин России в своем личном опыте, в своей индивидуальной ситуации, в своих обстоятельствах почувствовал это в меньшей степени, глобальные колебания цен на нефть, курсовые всякие колебания либо другие глобальные кризисы. У нас все для этого есть, нам только надо грамотно распорядиться теми ресурсами и временем, которые у нас есть. Временем нет, ресурсами, которые есть, они ограничены, но, собственно говоря, распорядиться этими ресурсами грамотно. Александр Денисов: А вы собирайте для нас отечественную технику, чтобы мы не боялись курса, что мы ничего не сможем себе купить, купим все свое, и плевать на доллар и на евро. Надеюсь, доживем до этих времен. Андрей Плотников: Возможно. Владислав Мартынов: Доживем. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Александр Денисов: Спасибо, спасибо. В студии у нас были Владислав Мартынов, инвестор, предприниматель, и Андрей Плотников, финансист. Спасибо вам большое за интересный разговор. Ольга Арсланова: Спасибо. Андрей Плотников: Спасибо вам. Владислав Мартынов: Спасибо.