Иван Князев: Эксперты отмечают, что урожай пшеницы в России в этом году будет ниже, чем в прошлом. В 2020-м аграрии собрали 133,5 миллиона тонн зерновых, из них пшеницы – почти 86 миллионов тонн. Ну а в этом году показатели будут меньше, по прогнозам Минсельхоза: 127 миллионов тонн зерновых в целом, а пшеницы – 81 миллион тонн. Тамара Шорникова: Почему отмечается снижение урожайности? Сколько мы экспортируем? Сколько стране нужно зерна для собственного потребления? И, конечно, как изменят доходы аграриев вот такие перемены? И, разумеется, что будет с ценами на хлеб в магазинах? Узнаем у экспертов. Подключайтесь к разговору. Какой хлеб продают у вас – вкусный или нет? Сколько он лежит? Сколько он стоит? Иван Князев: Александр Корбут у нас выходит на прямую связь со студией, вице-президент Российского зернового союза. Здравствуйте, Александр Вадимович. Александр Корбут: Добрый день. Ну давайте начнем с тех вопросов, которые вы поставили. Да, урожай будет ниже. Но даже пессимистические прогнозы – а это 123–125 миллионов тонн зерна и 77 миллионов тонн пшеницы – этого более чем достаточно для всех внутренних потребностей страны. Общие потребности в зерне – 80 миллионов тонн, не более того. А еще есть запасы прошлого года. Так что урожай будет по-любому третий в постсоветской истории. Да, не второй, да, не первый, но третий. Так что проблемы со снижением урожая никакой нет. Причина снижения основная – это природно-климатические условия. Где-то затянулся сев. Где-то погибли озимые, пришлось пересеивать. А яровые дают меньший урожай, чем озимые. Это обычная история для сельского хозяйства – оно климатозависимое. И от этого никуда не денешься. Тамара Шорникова: Александр Вадимович, мы в последние годы привыкли слышать, что экспорт все наращивается и наращивается, мы все больше поставляем того же зерна, например, за границу. В связи с тем, что в этом году урожай будет немного меньше, как-то скорректируются потоки? Сколько останется на внутреннем рынке? Сколько уйдет за рубеж? Александр Корбут: На внутреннем рынке так и останется 80 миллионов тонн, внутреннее потребление. Останутся запасы – 10–15 миллионов тонн. А остальное надо экспортировать. Экспорт – это же не самоцель. Экспорт – это механизм санирования рынка. То есть убрать лишние ресурсы, которые имеются в стране, чтобы цены окончательно не провалились ниже плинтуса и крестьяне не ушли в низкую эффективность. На фоне роста затрат на издержки снижение доходности – это, вообще-то говоря, самый большой и самый основной риск. Иван Князев: Александр Вадимович, предлагаю сейчас посмотреть, какие биржевые цены у нас на российскую пшеницу. Это то, что нам подготовили специальные редакторы. В августе на пшеницу российскую цены вплотную приблизились к 300 долларам за тонну, тогда как средний исторический показатель на российскую пшеницу колебался в диапазоне от 130 до 180 долларов за тонну. Подтверждаете эти цифры? Помогут ли нашим аграриям такие хорошие цены на зерновые, на пшеницу, чтобы подзаработать? Александр Корбут: Да, текущие цены подскочили на мировых рынках до 300 долларов за тонну. Это на борту судна. А это надо еще доставить и перевалить зерно. Причина простая – снижение урожая в Канаде, в Штатах, да и снижение урожая у нас. Извините, все-таки мы – экспортер пшеницы номер один. Даже если у нас начинается легкая «простуда» на зерновом рынке, весь мир начинает болеть. Иммунолог рассказывал, что надо делать – надо делать прививку. Но надо помнить о том, что у нас введен зерновой демпфер – плавающая пошлина, которая изменяется в зависимости от уровня цены, что позволяет сохранить достаточно стабильные цены для внутренних потребителей. Да, крестьяне при этом теряют. Хотя им и обещали, что деньги, часть денег вернут, но пока еще этот процесс не начался, насколько я знаю. Документ, распоряжение сейчас находится на согласовании. Когда появится, то посмотрим, как это будет работать. Иван Князев: Ну, главное, чтобы баланс был найден, чтобы все-таки внутренние цены не гнались прямо так уж резко за мировыми биржами. И в том числе, действительно, крестьянам чтобы компенсировали этот момент. Александр Корбут: Ну да. Хотя есть у меня неудовлетворенность этим механизмом, потому что лучше бороться не с высокими ценами, а лучше бороться с низкими зарплатами… Тамара Шорникова: Да, понятно. Александр Корбут: …чтобы не возникала ситуация, что снижение качество для того, чтобы снизить издержки. Тамара Шорникова: Александр Корбут, вице-президент Российского зернового союза. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Сейчас послушаем телефонный звонок. Лада (Саратовская область) на связи. Здравствуйте. Зритель: Алло. Здравствуйте. Хотелось бы сказать о качестве нашего зерна. Когда-то в Саратовской области были знаменитые калачи саратовские, очень вкусные, из твердой пшеницы. Сейчас, конечно же, мы забыли, что такое вкус калача нашего саратовского. Когда же у нас будут зерно производить такого качества, чтобы можно было поесть достойного хлеба? Тамара Шорникова: Ну, возможно, зерно-то здесь по-прежнему хорошего качества, а вот как потом приготовили… Иван Князев: Может быть, выпекают плохо. Или, Лада, может, вы просто работали в этой сфере? Тамара Шорникова: Поэтому так уверенно говорите. Иван Князев: Да, поэтому так уверенно говорите о качестве зерна. Зритель: Да, о качестве зерна, конечно, потому что я сама технолог хлебопечения. К сожалению, сейчас муки нет такой уже, какая была раньше. Сейчас даже минипекарни какие-то, они пытаются выжить, но, к сожалению, добавляют очень много разрыхлителей, чтобы увеличить объем. А веса у хлеба нет, он пустой. Понимаете? Тамара Шорникова: Да, спасибо вам за анализ. Иван Князев: Спасибо вам большое, Лада. Попросим подтвердить слова телезрительницы либо опровергнуть следующего эксперта. Тамара Шорникова: Дмитрий Семенов, вице-президент Российского союза пекарей по межрегиональной работе. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Дмитрий Владимирович. Дмитрий Семенов: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Много SMS, конечно, о качестве хлеба. Жалуются, честно говоря, на него телезрители. Только что был телефонный звонок, раскрыли некоторые секреты – разрыхлители и так далее. Больше веса, меньше вкуса. На какие ухищрения сейчас идут пекари? Иван Князев: Точнее, может быть, даже и не пекари, а и зерно поставляют некачественное. Дмитрий Семенов: Ну, вы знаете, в нашем случае мы-то покупаем муку. Да, к сожалению, не всегда мы удовлетворены ее качеством. Но на самом деле индустриальные хлебопекарни и предприятия не идут ни на какие ухищрения, мы стараемся выпускать исключительно качественную продукцию. Чего не скажешь… Да, конечно, бывают и недобросовестные участники рынка, скажем так, которые, используя различные технологии ускорения производства хлеба, выпускают, скажем так, совсем некачественный продукт – что, конечно, сказывается на потребителе самым прямым образом. Иван Князев: Дмитрий Владимирович, а разъясните нам, пожалуйста. Ну, казалось бы, зерно и зерно, мука и мука, перемололи. Как там можно еще на качестве отыграться? Дмитрий Семенов: На качестве? Иван Князев: Муки. Дмитрий Семенов: На качестве муки? Ну, ее можно просто разбавлять той же самой мукой более низких сортов. Можно смешивать практически с чем угодно. Я говорю, на самом деле для процесса удешевления хлеба (и это ни для кого не секрет) используются просто технологии ускорения поднятия теста, опары и прочее, и прочее, и прочее. Хлеб получается очень быстро, но не несет в себе никаких витаминов. И это значительно удешевляет сам процесс. И получается дешевый, некачественный и невкусный хлеб, который просто насыщает, но не несет собой никакой пользы для здоровья человека. Тамара Шорникова: А регламент позволяет идти на все эти шаги, чтобы удешевить процесс? ГОСТы? Дмитрий Семенов: Есть исключительно гостовская продукция, которая, как правило, используется в госконтрактах, то есть это поставки в школы, детские сады и прочее, и прочее, и прочее. Но, как показывает практика, на самом деле и этот процесс недостаточно мониторится и совершенно разного качества хлеб попадает на столы в школы, больницы и детские сады, нашим детям. Да, конечно, по закону идет продукция только гостовская. На рынке допустимо использование продукции, выпускаемой по так называемым техническим условиям, которые могут быть абсолютно разными. Иван Князев: Давайте снова послушаем наших телезрителей, дадим им слово. Тамара Шорникова: Юлий, Краснодарский край. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Зритель: Я с кем говорю? Тамара Шорникова: Вы говорите со всей страной и с ведущими программы «ОТРажение». Приветствуем. Зритель: Спасибо. Я по поводу хлеба. Житница страны – Кубань. Поставляют продукцию, хлебобулочные изделия, особенно серый хлеб, как говорят, бюджетный, но довольно низкого качества, мягко выражаясь, и с массой всяких добавок. Он получается рыхлый, вес у него небольшой, а цена остается, как у нормального хлеба. Я еще не забыл вкус хлеба, внук привозил из Башкирии. Башкирия – не житница, не житница России, но хлеб высокого качества. А на Кубани хлебопекарни… Иван Князев: В Башкирии хлеб лучше, вкуснее? Тамара Шорникова: Вы говорите, что по нормальной цене продается, как нормальный хлеб. А сколько стоит хлеб у вас? Зритель: И еще по поводу ковида. После «Спутника» очень много осложнений. Я был в больнице в течение десяти дней. И таких, как я, было много. До меня лежали двое со всеми признаками болезни ковида, конечно, в легкой степени, но довольно тяжело. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо вам, Юрий. Сразу несколько тем затронул наш телезритель. Тамара Шорникова: Все вопросы. Иван Князев: Но возвращаемся все-таки к теме хлеба. Дмитрий Владимирович, хотелось бы понять, какую картину с ценами на муку пекари наблюдают. Изменились ли они, и в какую сторону? И что будет в ближайшее время с ценами на хлеб у нас в стране? По вашим прогнозам, изменятся они или нет? Дмитрий Семенов: Ну, цены на хлеб изменятся неизбежно. Вопрос – на сколько. Качественный хлеб не может быть очень дешевым. Вот то, о чем говорил сейчас уважаемый телезритель. Если хлеб подозрительно дешевый, он априори не может быть качественным. Опять же, возвращаясь к технологиям, это ускорение производства хлеба. То есть за счет определенной ингредиентной базы он значительно удешевляется. Цены подрастут, потому что, например, все ингредиенты, вся ингредиентная база, составляющая хлеб, с начала года подросла в среднем на 58%, как мы сейчас подсчитывали. Даже мука подорожала у нас на 15% за счет логистики, потому что подорожали бензин и газ, на которых это все доставляется, включая железнодорожные тарифы. С 2018 года мука у нас в два раза подорожала, а хлеб – всего лишь на 14%. И если будет наблюдаться дефицит качественной муки в нашем случае, то, конечно, цены неизбежно подрастут. Вопрос только – на сколько? Тамара Шорникова: Дмитрий Владимирович, а сколько минимум должен стоить хлеб качественный? Дмитрий Семенов: Вы знаете, это очень интересный вопрос, нам его часто задают. Мы в этом году уже посетили… Я сейчас нахожусь в замечательном Приморском крае, в городе Владивостоке, только что встречались с хлебопеками. Цена-то на хлеб во всей стране абсолютно разная. В так называемой житнице – на Кубани – ингредиентная база вся прямо рядом с заводом находится. Соответственно, на Юге России хлеб, как правило, дешевле. Чем севернее, тем дороже хлеб. Вот мы были буквально несколько дней назад на Камчатке, и там хлеб стоит 80 рублей за булку, 100 рублей, 120 – и только за счет того, что у них там не растет ничего, все абсолютно завозное. Поэтому вопрос: сколько должен стоить хлеб? А где? На Камчатке? В Москве? В Мурманске? В Калмыкии? Везде по-разному. Тамара Шорникова: Хорошо, коротко. Например, житница, Краснодар – там минимум цена за сайку. И Владивосток, условно. Дмитрий Семенов: Ну, в Краснодаре, я думаю, 40 рублей за булку, 40–45 рублей за булку в 400–450 грамм – это достаточно приемлемая цена для хлеба. И какой еще регион? Тамара Шорникова: Владивосток, раз уж мы на Дальний Восток замахнулись. Дмитрий Семенов: Ну, если Владивосток, то справедливая цена была бы 70–75 рублей за булку. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо. Дмитрий Семенов, вице-президент Российского союза пекарей по межрегиональной работе, был с нами на связи. Пробежимся по ценам и по сообщениям наших телезрителей. Московская область, Серпухов: «Нарезной белый батон – 42 рубля». Из Псковской области: «Покупаем белорусский. Хороший хлеб, не чета нашему». Из Ярославской области: «Хлеб по цене стал недоступным, покупаем самый дешевый самого плохого качества». Тамара Шорникова: И вот тут реальные цифры от телезрителей: «В житнице страны, – Краснодарский край, SMS оттуда, – хлеб стоит 30 рублей за полкилограмма». Иван Князев: Следующая тема.