Петр Кузнецов: Мы сейчас поговорим о том, что читают наши дети. Точнее, что хотят читать школьники на уроках литературы. Хотели бы читать Стругацких и Джоан Роулинг (это та, которая придумала вселенную Гарри Поттера). Опрос провел Институт прогрессивного образования. Давайте посмотрим, что получилось по некоторым интересным позициям. Исключить из программы по литературе предлагают Гоголя и Гончарова. Т. е. спрашивают: что бы вы исключили, что бы вы добавили? Гоголя, Гончарова выбросить, Булгакова выбросить. Зато из современных авторов школьники бы с удовольствием читали повесть Санаева «Похороните меня за плинтусом», романы Пелевина и Акунина, а также вот рассказы Стругацких, о которых мы уже упомянули. Вот и «Гарри Поттера» добавить хотят, Виктора Пелевина исключительно «Generation П», вот с него хотят начать. Ну, и выбросить Островского и Солженицына, Булгакова, Гончарова и Гоголя. Вот так будет выглядеть, так хотят, чтобы выглядела идеальная школьная программа, современные ученики. Ольга Арсланова: Выбросить по максимуму, желательно оставить Ютуб-каналы. Петр Кузнецов: Но, с другой стороны, читают мало. Может быть, хотя бы это переформатирование школьной программы их заставит читать, почему бы и нет? Все же когда-то меняется. Мы хотим у вас спросить: вы запоем читали школьную программу? «Да» или «нет», пожалуйста, на короткий СМС-номер. Ольга Арсланова: С нами на связи шеф-редактор портала ГодЛитературы.РФ, обозреватель «Российской газеты» Михаил Визель. Михаил Яковлевич, здравствуйте. Михаил Визель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: А вот то, что мы сейчас видели, это просто капризы подростков, в принципе не особо любящих читать, но какую-то развлекательную литературу – еще куда бы ни шло, готовы? Или действительно это сигнал о том, что книги в школьной программе часто еще рано читать детям или подросткам, они не вовремя там появляются, и это скучно? Михаил Визель: Я с большим интересом сейчас посмотрел на приводимые вами названия и результаты. Говорить про капризы подростков, мне кажется, не совсем корректно. Потому что такое вот бунтарство есть необходимая часть пубертата. И, как видите, у меня уже седая борода, я уже это прекрасно понимаю. Так что я вспоминаю свои школьные годы, как я могу. Мне, конечно, удивительно, что «Мастер и Маргарита» уже оказывается устаревшим. Ольга Арсланова: Кстати, да. Вот как раз, наверное, одно из самых динамичных произведений, наполненных и мистикой, и какими-то такими поворотами сюжетными, которые могут быть интересны подросткам. Михаил Визель: Да, и вечная любовь там, и любовь, и какая-то инфернальность. Просто я учился в школе еще в то время, когда «Мастер и Маргарита» еще не был включен в школьную программу, казался еще слишком антисоветским, каким-то слишком религиозным, там Иисус Христос упоминается. И для меня это было мое личное такое «заболевание»: я читал этот роман вне какой-либо школьной программы, это было такое мое, личное мое бунтарство, что я читал «Мастера и Маргариту». А сейчас, выясняется, он уже устарел. Ольга Арсланова: Но, смотрите, «Обломов» чем не угодил? Тот же вопрос. Михаил Визель: Видимо, очень большой. Я категорически против Толстого исключать из школьной программы. И «Мертвые души», и «Обломова». Не потому, что это, там, великая классика. Да, безусловно, это великая классика. Это произведения, написанные в эпоху, когда такие произведения могли писать. Я имею в виду, что, например, сейчас невозможно построить египетские пирамиды. Просто ушло время, когда их можно строить. Это ушедшая эпоха. И так же вот эти великие русские романы: могли быть написаны только тогда. Это такой же наш вклад в человечество, в культуру, как те же египетские пирамиды. Но главное дело в том, что, опять-таки, когда вырастаешь, понимаешь, что и «Мертвые души», и уж тем более «Обломов», с его противопоставлением Ильи Ильича Обломова и этого самого Штольца, русского немца, – никуда это не делось. Это абсолютно не устарело. Это те же самые проблемы мы решаем сейчас. Особенно «Мертвые души». Так сказать, нравы того, что сейчас называется региональными элитами, а во времена Гоголя называлось провинциальным чиновничеством, – абсолютно все, просто… Ольга Арсланова: Слушайте, но есть, да, точка зрения среди специалистов, что Гоголь это вообще главный писатель российский, он лучше всего описал нашу реальность, причем и того времени, и даже нынешнего времени. У вас какой взгляд? Михаил Визель: Да. Я не скажу насчет того, что главный, но, конечно, он совершенно вневременной и потрясающий писатель, мистик, духовидец такой, русский Сведенборг, если угодно. Он абсолютно не устарел и устареть, пока мы говорим по-русски и живем в России, он не устареет. Петр Кузнецов: Михаил Яковлевич, но мне кажется, что здесь все-таки проблема не в том, что перестал нравиться Гоголь и Гоголь уже не тот для современных, и Толстой, и т. д. А очень многие наши телезрители… Ольга Арсланова: Толстой тоже, смотри, удивительно: они Толстого, кстати, предложили оставить. Что для меня, честно говоря, загадка: почему? Вот как раз «Война и мир» это, наверное, самое сложное воспоминание у меня. Михаил Визель: А я вам объясню. Это, к сожалению, очень цинично и просто. Прекрасный британский сериал, вот и вся… Ольга Арсланова: А, все. Вопрос ясен. Петр Кузнецов: Я к чему: я к тому, что многие наши телезрители сейчас пишут… Конечно, это люди, у которых уже есть внуки. Пожалуйста. Михаил, пенсионер (так и подписался): «Мои внучки читать не любят. Не знаю, что с этим делать». «В детстве читали запоем все подряд, – это уже Воронежская область, – ходили в библиотеку, многие читали под одеялом с фонариком. А сейчас что?» Приморский край: «Пенсионер. Вообще ничего не читают. Я читал по ночам запоем». А есть ли проблема? В чем? Можно ли сказать, что дети наши перестали читать, и давайте попробуем найти причины? Т. е. неважно, что это. Вот они сейчас замахнулись на Пелевина, но и Пелевина они не будут читать. Вот включат в школьную программу… Ольга Арсланова: Как только станет обязательным… Петр Кузнецов: …да, ну, удовлетворят какие-то запросы, может быть, посмотрят картинки – иллюстрации к Пелевину, ну и все. Может быть, здесь проблема в том, что в целом поколение не способно это делать? Михаил Визель: Вы знаете, я хочу, так сказать, успокоить моего тезку и, видимо, почти ровесника Михаила. Петр Кузнецов: Да, потому что он не знает, что с этим делать. Это вы к этому, да? Михаил Визель: Да. Я хочу успокоить. Во-первых, разговоры о том, что молодежь уже не та, что в наши годы, идут ровно со времен постройки пирамиды Хеопса, ничего нового тут нет. А во-вторых, уверяю вас, что наши дети и ваши внуки по-прежнему очень много читают. Просто они читают не там и не то, что вы привыкли считать чтением. Они читают не под одеялом с фонариком, они читают на экранах своих смартфонов. Ольга Арсланова: Комментарии к видосику на Ютубе они читают, что ли? Михаил Визель: Что? Ольга Арсланова: Что они читают вот там? Михаил Визель: Они читают Инстаграм, они читают ТикТок, они читают сторис во всяких социальных сетях. Нам трудно это осознать как чтение, но это именно оно. Они читают буковки. Ольга Арсланова: Эх… Михаил Яковлевич, а все-таки, если мы говорим о классических книгах: есть ли такие книги, которые, вернув или как раз привнеся в школьную программу, мы можем вызвать интерес к классическому чтению? Михаил Визель: У меня нет опыта работы школьным учителем, с моей стороны было бы самонадеянно говорить. Но мы понимаем, что сейчас происходит некоторый слом канона, да? Некоторая коррекция и сломы канона. Т. е. в него вводят какие-то книги, связанные с феминистской повесткой, с повесткой, связанной с интересом к меньшинствам разного рода. И, конечно, если школьные учителя как-то найдут способ осторожно и учитывая, что речь все-таки идет о школе – о базисе, как-то на эту повестку реагировать, то, видимо, это как-то облегчит задачу ученикам почувствовать резонанс с этой самой школьной программой. Петр Кузнецов: К нам подключается Татьяна, Омск на связи, это наш телезритель. Давайте послушаем вместе. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Татьяна. Михаил Визель: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Вы знаете, я бы хотела рассказать свое впечатление. Как мы учились в школе, как мы читали. Это было более 40 лет назад. И если была очень интересная книга, даже не из школьной программы: Шолохов, Островский, Лермонтов, Пушкин, – то мы могли, вот многие мои одноклассники и знакомые, мы могли даже читать, если очень интересная, запоем, ночью, под одеялом, освещая фонариком. Чтобы родители не увидели. Ольга Арсланова: Вот. Это картина, которую мы уже нарисовали. Спасибо. Михаил Яковлевич, просто не было, наверное, такой конкуренции. Не было ТикТока, не было Ютуба, не было Инстаграма. Что еще оставалось? Может, и хорошо, что не было? Михаил Визель: Ну, это бессмысленный разговор. Не было ТикТока, но не было, например, прививок от гриппа, да? Не было Инстаграма, но не было возможности съездить на каникулы в Италию и посмотреть на Колизей своими глазами. А сейчас это в порядке вещей. Так что нет смысла говорить… Как говорил поэт Александр Кушнер, известные слова, что времена не выбирают, в них живут и умирают. Но мы пока умирать не будем, а будем жить. Петр Кузнецов: Да. Но тем не менее, есть запрос на изменения. Все-таки, по-вашему, должна ли школьная программа как-то меняться? Если да, то в какую сторону и в каких пропорциях? Михаил Визель: Смотрите, я всегда в таких случаях, когда меня об этом спрашивают, вспоминаю Евгения Онегина. Не роман, а персонажа. Который, как мы помним, в свои школьные годы мог потолковать о Ювенале, в конце письма поставить vale и вспомнить, хоть не без греха, из «Энеиды» два стиха. Т. е. во времена Онегина, во времена детства Евгения Онегина знание античных классиков было нормой. Это любой образованный человек должен был знать. Потому что в то время образованный человек не должен был знать ни Достоевского, ни Толстого, которых еще просто не было физически. И, собственно говоря, ему не надо было знать романа Пушкина «Евгений Онегин». По очевидным причинам, что он сам его персонаж. Вот. Так что – да, конечно, каноны меняются. И никто не требует, чтобы мы сейчас учили Вергилия и Ювенала. И при этом мы отнюдь себя не чувствуем неучами и темными людьми. Канон меняется, но это именно канон. Это база, это канон. Его нельзя менять резко. Надо делать это очень постепенно и очень осторожно. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Петр Кузнецов: Спасибо. Михаил Визель. Мы спрашивали вас: вы запоем читали школьную программу? «Да» 53% ответили, «нет» – 47%. Ольга Арсланова: Спасибо, что голосовали. После новостей мы вернемся. У нас большая тема – лишние налоги. Глава Сбербанка Греф считает, что государство слишком много берет с бизнеса и населения. А какой налог считаете несправедливым лично вы? Обсудим в прямом эфире. Петр Кузнецов: Оставайтесь на ОТР.