Оксана Галькевич: Двузначная инфляция: глава Центрального банка Эльвира Набиуллина подтвердила, что продовольственная инфляция в стране достигла уже более сложных показателей, чем были прежде. Мы-то с вами на самом деле давно уже это заметили и не раз поднимали эту тему в нашем эфире, но вот наши финансовые власти, включая Центральный банк, как-то прежде избегали обсуждения этой темы именно вот в таком ключе. И вот вдруг глава Центробанка впервые на этом так отдельно и детально остановилась в своем выступлении. Константин Чуриков: Ну, может быть, и наш телеканал кто-то посмотрел, не исключено. Личная инфляция, понятно, у каждого своя, вот давайте ее посчитаем. Днем мы уже запустили опрос в рамках проекта «Реальные цифры». На этой неделе спрашиваем у всех, кто смотрит ОТР, подорожание какой группы товаров вас затронуло больше всего, давайте вот окинем взглядом свои траты за этот год. Напишите, пожалуйста, об этом в своих сообщениях на номер 5445, в пятницу подведем итоги. Оксана Галькевич: Ну, это, кстати, могут быть самые разные товары, необязательно это продуктовая группа, как говорит Константин, борщевой набор или какой-то еще, все что угодно: лекарства, например, зимняя резина для вашего автомобиля, обувь, пальто, стиральный порошок... Константин Чуриков: Бытовая техника, музыкальные инструменты. Оксана Галькевич: Бытовая техника. Ну, на самом деле здесь, чтобы сравнивать, нужно, чтобы ты знал, либо покупал это год назад, либо чтобы знал, сколько это год назад стоило, да? Потому что мы хотим, друзья, проследить именно в некой динамике, чтобы мы могли посчитать эту самую инфляцию, нам надо знать начальную цену и сегодняшнюю цену. Константин Чуриков: Внизу экрана указано, как с нами связаться. Телефон прямого эфира – 8-800-222-00-14, SMS-портал мы уже называли. А в студии у нас Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Георгий Владимирович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Георгий Остапкович: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы обратили внимание, что Эльвира Набиуллина таки действительно не назвала конкретные значения, конкретные цифры. Но если уже Центробанк говорит, что, ну двузначная – значит, ну больше 10% имеется в виду, да? Георгий Остапкович: Двузначная – это значит больше 10%... Константин Чуриков: А может быть, 20%? Георгий Остапкович: Нет, более того, что такое двузначная? Вот инфляция по экономической теории от 0 до 10% это называется ползучая инфляция. Константин Чуриков: Так. А сейчас какая? Георгий Остапкович: Сейчас я расскажу, какие бывают дальше. От 10 до 100% или до 200% – это галопирующая инфляция. Свыше 200% – это гиперинфляция. Вот три вида инфляции экономическая теория, это, как говорится, со времен Адама Смита, ну уж по крайней мере с XVIII века. Так что мы находимся пока в ползучей инфляции. Оксана Галькевич: В ползучей, ага. Ползет... Вы знаете, ползучая, сразу... Георгий Остапкович: У нас инфляция меньше 10%. Константин Чуриков: Подождите-подождите, она говорит двузначная. Оксана Галькевич: Гадина ползучая, вот. Георгий Остапкович: Объясняю. Нет, больше 10% – это галопирующая. Константин Чуриков: Галопом побежали, да. Георгий Остапкович: Но инфляция состоит из продов, непродов, продовольствия, непродовольствия и услуг. Так вот ИПЦ, индекс потребительских цен, где-то в районе 8,2–8,3%, ну хорошо, 8,4%, сейчас посмотрим, что Росстат даст по итогам месяца, вот. А продовольственный сегмент, продовольственная инфляция всегда на 1,2–1,5%, может, даже на 2% выше, чем ИПЦ. Поэтому Набиуллина говорила именно о продуктовой инфляции, которая... Этот сегмент вышел за 10%, но сама центральная инфляция меньше 10%. Оксана Галькевич: Но там на самом деле и по другим группам непродуктовым есть, знаете, «хорошие» такие показатели, наглядные весьма. Вот если нам повторят сейчас эту графику роста цен с начала года, смотрите, там доска обрезная 67% с лишним, почти 68%... Георгий Остапкович: Стройматериалы галопом идут. Оксана Галькевич: Металлочерепица больше 40%... Георгий Остапкович: Да, да. Оксана Галькевич: Ну, автомобиль, ладно, не берем. Хозяйственное мыло – 14,75%, почти 15%. Слушайте, объясните мне, вот доска обрезная – это прямо какой-то очень сложный такой материал? Это, как говорится... Константин Чуриков: Инновационный продукт? Оксана Галькевич: ...глубокой переработки материал, да? Георгий Остапкович: Ну нет, конечно. Оксана Галькевич: Ну? А о чем тогда? Георгий Остапкович: Подстраиваются под мировой рынок. Мировой рынок стройматериалов сейчас ушел в галоп, там темпы роста стройматериалов и металлов значительно выше, чем у нас. Мне же выгоднее, мы как-то с вами говорили, если я могу в Софию отправить, в Болгарию эту доску обрезную по 1 тысяче рублей, зачем же я буду у нас продавать за 500 рублей? Константин Чуриков: Подождите, ну вот складывается ощущение, что, видимо, коронавирус, пандемия – это такая, знаете, удобная болтовня, для того чтобы просто переписывать ценники, да? Потому что каждый раз, когда мы выясняем, сколько там, я не знаю, сколько... Вот мы на той неделе выясняли, сколько в бутылке водки, грубо говоря, стоимости самой водки, себестоимости. Там, оказывается... Сколько нам говорили? Вода, спирт... Оксана Галькевич: Меня не было, когда это разбирали, Костя. Константин Чуриков: Ну, рассказывали коллеги, а я тут смотрел сидел телевизор. Значит, вода, спирт и бутылка, этикетка 16 рублей, понимаете. Георгий Остапкович: Ну, технологии, перевозка, бензин, оптовики, посредники... Это вам, знаете, так если посчитать, то вообще ничего не стоит. Константин Чуриков: Ну не 400 же, не 500, не 600%, понимаете. Георгий Остапкович: Ну, 400, 500, 600% на водке никто не делает. Если бы 400, 500, 600% делали на водке... Константин Чуриков: Я имею в виду 16 рублей себестоимость. Георгий Остапкович: У нас водка как раз один из самых наименее дефляируемых продуктов, особой инфляции не идет по водке. Константин Чуриков: Хорошо, поговорим об овощах. Оксана Галькевич: Подождите-подождите, поговорим о лекарствах. Георгий Остапкович: О, это... Оксана Галькевич: 400% на чем там не делают, а на лекарствах? У нас сегодня в дневном эфире позвонила, я не помню, зрительница из какого города и сказала, что анальгин, пожилая женщина, она сказала, анальгин сейчас стоит самый простой наш отечественный 90 рублей, год назад он стоил 26. Ну, вы знаете, там в паллетах вот этих... Георгий Остапкович: Ну знаю, конечно. Оксана Галькевич: Вот. Я посчитала, там получилось 269% инфляции за год. Это как вообще? Георгий Остапкович: Ну, в разных регионах по-разному. Может быть, где-то 269%, где-то 350%, а где-то, может, 20%. Лекарства очень различаются, особенно вот это вот ЖНВЛП, то есть жизненно необходимые, он по-разному стоят в разных регионах. Но опять же, Оксана, мы тоже с вами говорили, чтобы конкурентные... Хотя у нас по Москве идешь, аптека-аптека-аптека через каждые 20 метров, но все равно лекарства – это один из самых инфляционных... Оксана Галькевич: Ну вот смотрите (Костя, прости, пожалуйста), автомобиль, да, вот если мы берем, достаточно дорогостоящая штука, здесь все-таки нет таких показателей, не за 100%, не за 200%, +15% за год, а какие-то такие простые вещи, как анальгин... Георгий Остапкович: Правильно, правильно. Оксана Галькевич: ...269%... Георгий Остапкович: А на простых вещах и уходит рост. Зачем? Мне на крупные, дорогостоящие вещи хватит и 10%, чтобы получить маржу. А, извините, то, что стоит 20 рублей, чтобы я какую-то маржу получил, я должен на 100% повышать, понимаете. Где вот, например, коррупционная схема, где лучше всего работает? – чем больше контрактов. Если у меня контракт 10 миллиардов, у меня лучше получается коррупционная схема; если у меня контракт 1 миллион, я его и брать не буду, я не смогу с него ничего вынести, он маленький, дешевый. Чем дороже, тем удобнее повышать. Константин Чуриков: Вы имеете в виду какие-то издержки системы, да, что у нас так принято, это вот, скажем так, система издержек, да? Георгий Остапкович: Ну, это не принятая, это экономика, это еще от Давида Рикардо, от Альфреда Маршалла, это уже давно известно. Константин Чуриков: Таких умных слов не надо, сейчас давайте попроще. Вот Любовь, Ростов-на-Дону. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Откуда ты знаешь, может, Любовь из Ростова тоже сейчас... Константин Чуриков: Сейчас мы послушаем Любовь. Оксана Галькевич: …читала Давида Рикардо. Здравствуйте, Любовь. Константин Чуриков: Здравствуйте. Любовь, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Любовь Николаевна, вы... ? Константин Чуриков: Любовь Николаевна, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Любовь Николаевна. Зритель: Да, здравствуйте-здравствуйте, пожалуйста! Вы понимаете, в чем дело? Вот в летнее время, в августе или в июле, я яйца брала, это, в «Пятерочке», в «Пятерочке» от 50 до 60 в зависимости от сорта. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Так. Зритель: Это яйца, яйца. Сейчас я вот буквально на днях пошла в «Пятерочку», они уже 90 стоят. Оксана Галькевич: Ага, 90 стоят. Зритель: Это что такое? Константин Чуриков: Не простые, а золотые. Может, это какое-то... Оксана Галькевич: «Курочка Ряба» вспоминается. Константин Чуриков: Это другой фабрики, может быть, яйца, другого размера, я не знаю? Зритель: Какие фабрики, товарищи? Какие фабрики? Оксана Галькевич: Магазин тот же, ассортимент, видимо, тот же. Зритель: Это же вот, считайте, на 50% за каких-то 2–3 месяца они поднялись. Константин Чуриков: Да, в том-то и беда, мы поэтому это и изучаем. Так, а в начале года сколько? Вот у вас была статистика, может быть? Зритель: Ну я вам рассказываю, что вот буквально летом я брала по 50... Константин Чуриков: Лето – это середина. Поняли, да, хорошо, спасибо. Давайте еще звонок, Людмила из Москвы. Оксана Галькевич: 64% инфляция. Я все сейчас вам буду тут сидеть и считать. Константин Чуриков: Давай, «Росстат». Оксана Галькевич: Здравствуйте, Людмила. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие. Я из Москвы, инвалид II группы, у меня сахарный диабет, инфаркт был перенесен и окклюзия нижних конечностей 85–90%, перекрытие всех сосудов. Раньше я ходила на капельницы в дневной стационар, лежала в больнице, теперь нас с этим делом никто никуда не кладет, никому мы не нужны. Значит, я пью два раза курс, препарат называется «Вессел Дуэ Ф». Мне как инвалиду в поликлинике этот препарат не дают. Я сейчас, если нет капельниц, я пью его три пачки раз в полгода. В марте я покупала этот препарат, он стоил 2 570. Теперь он стоит 3 420. Это же на сколько процентов у нас все подорожало? Почти на 1 тысячу рублей, это безобразие просто при наших пенсиях таких. Ну хоть какую-то льготу бы дали или еще что-то, а этот препарат не входит в список, а другого препарата вообще нет. Раньше был препарат, назывался «Ангиофлюкс», он немножко подешевле, сейчас эти все итальянские препараты пропали, это нужно перерыть всю Москву, чтобы купить вот эти препараты. Оксана Галькевич: Слушайте, да... Спасибо вам за ваш звонок. Константин Чуриков: Еще вопрос, где наши хваленые российские препараты, почему их нет, почему вот Людмила вынуждена ждать иностранный препарат. Оксана Галькевич: Вот когда такие истории у нас в эфире звучат, я всегда думаю: а как людям в принципе выбирать? Ведь нужны и лекарства, и продукты, а денег ну хорошо, если на что-то одно хватает, на одну какую-то статью расходов. Как вообще жить-то? Георгий Остапкович: Особенно пожилым. Оксана Галькевич: Вот, вот. Георгий Остапкович: Когда удар медицинский приходится, это после 60, после 50. Оксана Галькевич: Молодому можно сказать: «Ну да, слушай, затяни, вперед работать, давай работу какую-нибудь, смену, еще что-нибудь». Георгий Остапкович: Ну, молодой разберется, у него есть другое лекарство, он разберется. А вот это большая проблема, у пожилых фармацевтика... А причем у нас сейчас страна стареет с каждым годом. Это хорошо, потому что продолжительность жизни увеличивается... Константин Чуриков: Ну, уже не увеличивается, да, это раньше так говорилось, болталось. Георгий Остапкович: Нет-нет-нет, Константин, стоп-стоп-стоп, я уверен, что будет увеличиваться. Вот этот год сегодняшний и прошлый выкиньте вообще из тренда и не анализируйте его, потому что это форс-мажорный пандемический год. Во время пандемии, локальных войн, техногенных катастроф типа «Фукусимы» всегда дорожают все товары. Я специально посмотрел, а что же происходит в мире с инфляцией, что мы вот, одни такие? А вот на ОТР условно в Республике Кирибати обсуждают этот вопрос? Из 193 стран, входящих в ООН, и даже 3 страны-наблюдатели, это Святой престол, Ватикан, Мальтийский крест, орден, и третья Палестина, – везде, в 8 странах только нет инфляции, и то 8 стран – это экзотические типа Самоа, Маршалловы Острова... Кроме Японии. Константин Чуриков: Секунду... Оксана Галькевич: (Кость, подожди.) Георгий Владимирович, а спусковым крючком что было? События в Америке, финансовые власти, которые напечатали огромное количество долларов, вбросили... ? Георгий Остапкович: Это не только Америка напечатала, напечатали все. Оксана Галькевич: Не только, все. А мы тоже? Георгий Остапкович: Ну а как же? Оксана Галькевич: Мы про это не рассказывали. Георгий Остапкович: Нет, ну что же вы хотите, чтобы Набиуллина вышла и сказала, я вот тут на Неглинке печатный станок запустила? Оксана Галькевич: Ну а почему нет? Американцы же честно говорят... Нет, ну... Георгий Остапкович: Ну вряд ли. Оксана Галькевич: Подождите, а по каким косвенным признакам... ? Георгий Остапкович: Я не знаю, в каком объеме, конечно, не в том объеме, но оценивается, примерно, оценочно, 15 триллионов долларов, ну в одной валюте если брать, 15 триллионов долларов. 15 триллионов долларов умножить на 70 – это квадриллион рублей во всех валютах ходит по миру. Деньги напечатаны, товаров и услуг под них нет, не создано, значит, все поднимают цены. Оксана Галькевич: А у нас Фонд национального благосостояния в американских государственных бумагах... Георгий Остапкович: Ну, вы предлагаете сразу убрать фонд? Оксана Галькевич: Нет-нет-нет, я просто спрашиваю, смотрите... Георгий Остапкович: А если завтра нефть будет как 4 года назад, 25–30 рублей, что мы будем делать? Оксана Галькевич: Но сейчас-то мы вкладываем в американские бумаги, которые по сути терпят инфляцию. Георгий Остапкович: Нет, из американских бумаг мы практически вышли, там осталось 4 миллиарда долларов. Оксана Галькевич: Да? Константин Чуриков: Давайте лучше сейчас послушаем, во что хотят вложиться наши телезрители. Михаил из Бурятии, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Рассказывайте о вашей личной инфляции. Зритель: Очень хорошая передача, очень вас всегда интересно послушать, всегда посмотреть, конечно. У нас такая проблема. Вот смотрите, грузовичок небольшой дров у нас в прошлом году стоил 7 тысяч рублей, нынче он стоит 14. Оксана Галькевич: Ага, в 2 раза. Зритель: У нас, понимаете, центр – это город Улан-Удэ, то есть у нас республика миллион человек, более 700 тысяч уже переехало только в Улан-Удэ, они живут в республике, ну все уезжают. То есть, знаете, центр города у нас в низине, в распадке находится, тут многоэтажки, а вокруг большая-большая деревня и все печки топят. Константин Чуриков: Ну мы знаем, там у вас где-то, значит, Транссиб проходит, там у вас вообще целые кварталы... Зритель: Да-да. Оксана Галькевич: Я была у вас в прошлом году, да. Зритель: И вот, да, Байкал у нас рядом, конечно, и вот у нас... Константин Чуриков: Да. Михаил, а чем объясняют вот это подорожание по сути в 2 раза? Что, древесины не стало в нашей стране? Вот что случилось такого? Это же просто всего-навсего дрова. Зритель: Видите, по-простому сказать, это у нас хотят перевести нас на электроснабжение, потому что народ задыхается, у нас третий город по состоянию загрязнения в России. Константин Чуриков: А, и то есть таким экономическим методом, да, такой вот методой вас, так сказать, делают «зеленее»? Зритель: Да, видимо. Я думаю, что все от правительства зависит все равно, то есть повышают цены... Сейчас вот у нас если дом построить раньше было проще, я вот сейчас гараж застелил, полы, у меня 15 тысяч на простой гараж ушло... Константин Чуриков: Подождите, Михаил, но вы же не у правительства покупаете дрова. У кого вы покупаете дрова? Кто так задирает цену? Зритель: Ну частники, а правительство требует, давайте-давайте, вот так вот. То есть, знаете, у нас все поспилили уже китайцы, знаете, сколько леса ушло. То есть сейчас нужно ехать, допустим, за 60 километров напилить дрова, то есть это бензин, это расходные материалы, это погрузить, это все потом стоять и продать... То есть это тоже частникам невыгодно... Константин Чуриков: Видимо, еще какое-то разрешение на то, чтобы попилить дрова. Зритель: Ну конечно, конечно, обязательно. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Михаил, скажите, а на какие технологии-то вас хотят перевести? Мне просто интересно. К чему вас... ? Зритель: Видите, нас хотят на ночной тариф, типа ночью накапливайте энергию, то есть правительство предлагает ночью пользоваться по льготному тарифу... Оксана Галькевич: Электричеством, что ли, отапливаться? Зритель: Да-да-да, совершенно верно вы говорите. Оксана Галькевич: А оно у вас дороже, чем у соседней Иркутской области, по-моему, раза в 4–5. Зритель: Нет, в Иркутске рубль, у нас три. Оксана Галькевич: А, у вас три. Константин Чуриков: Ну в три, Оксана несильно ошиблась. Михаил, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, как прокомментируете? Были какие-то распоряжения о том, что древесина, не знаю, дрова должны в стране подорожать? Мне кажется, бред какой-то. Георгий Остапкович: Да нет никаких, естественно, никаких распоряжений не было. Но он сам частично объяснил: дороже бензин, дороже перевозка, дороже это... И плюс очень высокое значение имеет так называемая психологическая инфляция. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Это что? Георгий Остапкович: Вот я, например... А вот я вам объясняю. Вот мы, например, с Оксаной владеем гардинно-тюлевой фабрикой и выпускаем гардинно-тюлевые занавесочки, все нормально... Константин Чуриков: Ну, кстати, Оксана могла бы владеть, она... Георгий Остапкович: Ну, мы купили, взяли кредит с ней, купили. Оксана Галькевич: Ага. Георгий Остапкович: В принципе то, что мы делаем, у нас 10 человек с вами работает. В принципе что мы делаем, у нас хорошая рентабельность, хороший спрос, в общем, все нормально, и мне и Оксане не за чем, мы посовещаемся, незачем поднимать цены. Но приходим мы к врачу зубы удалять – на 200 рублей дороже. Приходим за лекарствами – на 500 рублей дороже. Приходим в магазин – колбаса на 100 рублей дороже. Я вот хожу, говорю: «Оксана, ну все подорожали...» Константин Чуриков: А почему вы с Оксаной не нарастите производство вашего тюля? Можно же нарастить производство и произвести больше штук. Георгий Остапкович: Слушайте, мы считаем издержки. Чтобы нам нарастить производство, нам нужно дополнительно взять численность занятых, то есть вложить в них, взять квалифицированный персонал, больше сырья и материала, это дорогое удовольствие. Нас устраивает тот объем, который мы делаем, это позволяет и нам, и нашим работникам нормально зарабатывать и получать. Но мы тогда решаем: раз идет вокруг, я психологически на свою гардинно-тюлевую продукцию вместе с Оксаной повышаем цену. Константин Чуриков: А ты что отмалчиваешься? Скажи что-нибудь. Оксана Галькевич: Вы знаете, я хочу сказать, что я в данной ситуации как Путин практически, вот что происходит, сразу как бы вот, это же вот президент сказал... Что Оксана? Мы вместе, коллегиально с вами приняли решение. Георгий Остапкович: Ха-ха, ну правильно, приняли. Но нам не надо этого повышения, у нас и так рентабельность и норма прибыли, все позволяет жить нормально. Оксана Галькевич: И зарплаты, главное. Георгий Остапкович: И зарплаты более-менее нормальные. Оксана Галькевич: Нормально все, да? Георгий Остапкович: Но если вокруг меня все повышается, я говорю: «Слушай, ну давай и мы повысим». Оксана Галькевич: Ну так это жадность называется, нет? Георгий Остапкович: Ну почему? Это предпринимательство. Оксана Галькевич: Ага. Георгий Остапкович: Это бизнес, бизнес. Константин Чуриков: Сейчас давайте посмотрим на экран и попробуем ответить на простой вопрос, сколько у нас все-таки бедных в стране. Вот тут недавно Высшая школа экономики провела свой опрос, и выяснилось, что 7 из 10 граждан Российской Федерации называют, считают свое материальное положение трудным. Помним при этом, что официально у нас по статистике бедных сколько, Оксана, помогай, около... Георгий Остапкович: Ну, 12–13%, 18 миллионов. Оксана Галькевич: В районе 20 миллионов. Константин Чуриков: Около 12–13%. Георгий Остапкович: Ну 18, 18,3 миллиона. Константин Чуриков: Вот 69% семей испытывают трудности в приобретении товаров и услуг, это к вам. Оксана Галькевич: Подождите, Георгий Владимирович, 18,3 – это как-то вы... Это по каким данным? Константин Чуриков: 18,3 миллионов имеется в виду. Георгий Остапкович: 18,3 миллионов, да. Оксана Галькевич: Да, я понимаю, было 19 по последним каким-то... Георгий Остапкович: Ну, около 19, 18, они же поквартально считают, было 18,3, было... Оксана Галькевич: Странно, что стало меньше, я прошу прощения. Георгий Остапкович: Меньше. Константин Чуриков: Фактически 70% в стране испытывают, согласно исследованию ваших коллег из Высшей школы экономики, трудности в приобретении товаров. Это о чем говорит? Георгий Остапкович: Ну, это говорит о том, что они испытывают трудности в приобретении товаров. Константин Чуриков: Это я понимаю. Георгий Остапкович: Если бы вы в самой богатой стране мира, есть такое Великое Герцогство Люксембург, они получают больше всех на душу населения, опросили, они бы вам сказали, около 60%, что «мы испытываем трудности». Это психологически, опрос, нельзя на базе опросов замерять. Нужно смотреть доходы, нужно смотреть абсолютные цифры. Ну конечно, это много, но испытывают трудности... Вы опросите американцев, опросите Лихтенштейн на втором месте – они все скажут, что, слушайте, мне бы неплохо... Константин Чуриков: Они тоже там звонят на общественное телевидение в Небраске и говорят: «Мне на дрова не хватает»? Георгий Остапкович: Да, мало ли. Я могу получать 30 тысяч и у меня будет нормально, я вам скажу, и могу получать, человек будет получать 300 или 500 тысяч и скажет «нормально». Какая у него корзина потребления? Может, он на обед, как мы с вами говорили, 50-летний The Macallan Single Malt, там какие-нибудь грибы мацутакэ, ему не хватит 500 тысяч, бедному. Константин Чуриков: Я даже не знаю, о чем это вы, ха-ха-ха. Оксана Галькевич: Да. Вы знаете, честно говоря, Георгий Владимирович, я не знаю, не может человек, который живет на МРОТ или ниже, говорить, что ему на все хватает. Нет, в принципе можно, конечно, счастье в мелочах находить... Георгий Остапкович: Нет, это я уверен, что он не скажет никогда, конечно. Оксана Галькевич: Но, самое главное, нам не надо быть такими жлобами, понимаете, и думать: «Ну ничего, кому-то хватает», – да не хватает, никому не может хватать вот этого МРОТ и меньше, понимаете. Константин Чуриков: Звонки. Александр, Нижегородская область, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Рад дозвониться до вас. Константин Чуриков: Мы рады вас слышать. Оксана Галькевич: Взаимно. Зритель: Да. А вот Остапковичу давайте я объясню, что такое нищий и что такое бедный. Если меньше 30, то это бедный, если меньше МРОТ, то это нищий. А нынешняя власть заставила работающих пенсионеров на трех работах работать и еще выращивать овощи и фрукты и реализовывать. По сравнению с прошлым годом все подорожало в 2 раза... Георгий Остапкович: Ох, господи... Зритель: Ну, немножко поменьше яблоки подорожали, где-то на 40%. Константин Чуриков: Что особенно, что особенно подорожало? Зритель: Картошка всех больше подорожала, в прошлом году была 25 рублей, сейчас 60. Оксана Галькевич: Да, кстати. Зритель: Если большие объемы, то вот я реализовывал по 50, вот так вот. Приезжайте в Горьковскую область к нам один раз, очень мы вас уважаем, особенно Оксана с Константином. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо. Оксана Галькевич: Вместе поедем. Зритель: Приезжайте, вам в село... Константин Чуриков: Благодарим, на картошку обязательно приедем. Спасибо. Николай из Петербурга еще в эфир рвется. Здравствуйте, Николай. Зритель: Ой, добро-добро, это я! Оксана Галькевич: Посадить, окучить, окопать и выкопать, Костя. Зритель: Извините, пожалуйста... Константин Чуриков: Да-да, Николай, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Николай. Зритель: Можно говорить? Константин Чуриков: Нужно. Оксана Галькевич: Можно. Зритель: Так вот, уважаемые мои вот ведущие, я пытался прорваться к вам несколько раз, но не получается, все время мой вопрос почему-то считается плохим. А я вот слушаю другие вопросы, они какие-то болтают, они не подходят. Константин Чуриков: Давайте, лучший вопрос задавайте, давайте. Зритель: Вот у меня такой к вам вопрос. Вы по магазинам сами ходите? Константин Чуриков: Ходим. Оксана Галькевич: Конечно. Зритель: Вы смотрите на объемы продукции? Не цены, цены понятны всем... Оксана Галькевич: А, конечно-конечно, вы упаковку имеете в виду? Был литр, стало 900 миллилитров, да, был килограмм, стало 900 грамм? Зритель: Нет, дело в том, что разница идет в 33 грамма, в 5 грамм... Оксана Галькевич: Да, да. Георгий Остапкович: Да. Зритель: Все играем от ровного. Для чего это сделано? Когда это прекратится? Вот мои соседи по дому, когда мы разговариваем на эту тему, они сами недоумевают, ну почему не пол-литра молока, а 925 грамм? Константин Чуриков: А вы обратили внимание, во многих сетевых магазинах теперь сыр и цена указана за 100 граммов? И вот эти вот, ну я помню, как-то в детстве все-таки, детство было тяжелое, но все-таки сыр был сыром, понимаете, это был какой-то кусок такой, который можно было в руках подержать. Сейчас это какой-то ювелирное изделие, понимаете. Георгий Остапкович: Я прокомментирую. Константин Чуриков: Давайте. Спасибо, Николай. Оксана Галькевич: Спасибо, Николай. Георгий Остапкович: Да, вот эта ситуация, которую вот сейчас телезритель, она называется не инфляцией, а шринкфляция, так и называется, шринкфляция. Константин Чуриков: Ха-ха. От какого слова? Георгий Остапкович: Абсолютно классическое, вы можете загуглить, шринкфляция. Константин Чуриков: Шринк... Георгий Остапкович: Это снижение объемов в упаковке. Вот я вместо шести зефирин кладу пять зефирин, но делаю больше коробку, красивее коробку, но беру пять зефиринок. Вместо литровой пива кладу 925. Я никого не обманываю, я внизу мелкими буквами пишу обязательно «925», молоко пишу «450». Оксана Галькевич: Но цену держу примерно ту, к которой привыкли... Георгий Остапкович: Примерно ту или минимальный верх, чуть-чуть поднимаю, понимаете? Вот, и создается опять же психологическое впечатление. Потому что все вот эти вес, что там, из 40 человек смотрит один, и тот кому за 65, а все остальные с полки берут в корзину и поехали на кассу, понимаете. Константин Чуриков: Так, что пишут зрители: «Мыло детское стоило 27 рублей, потом 35, потом 43, сейчас 60 рублей», – это уже, наверное, за эти деньги взрослого помыть можно. «Сыры подорожали, мойва больше 300 рублей», – кстати, про мойву прямо вот в точку, это, кстати, между прочим, и есть моя инфляция, Оксана, ты спрашивала помимо гречки. «Зачем поднимать пенсию и т. д.? Поднимут на копейки, все поднимется на тысячу», – в общем, у нас целые простыни сообщений от вас, уважаемые зрители. Будем их обрабатывать и в конце недели подводить итоги. Оксана Галькевич: Друзья, спасибо большое, что вы так активно участвуете в нашем опросе. Не останавливайтесь, пишите нам, присылайте ваши сообщения. Чем больше информации, тем больше, так скажем, вот эта база, которую мы будем анализировать, и тем точнее данные. Константин Чуриков: А мы потом куда надо передадим. Спасибо. У нас в студии был Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Проект «Реальные цифры» продолжается всю неделю. Через пару минут о детях в соцсетях, как их туда заманили.