Анастасия Сорокина: «Что отравило Камчатку?» В Москву сегодня отправили 250 килограммов воды и песка из Авачинской бухты, чтобы провести исследование и разобраться, что же произошло на побережье Камчатки, отчего погибли осьминоги, ежи, а у серферов появились признаки отравления и химические ожоги. Александр Денисов: Да. Возможно, это как раз тот случай, когда глобальной катастрофы и не видно, ну каких-то там большущих нефтяных пятен, еще чего-то, зато слышно. Шумиху подняли блогеры, что берег Халактырского пляжа завален погибшими морскими обитателями. Власти разъясняют, что ежей и осьминогов не так уж и много, не больше, чем после рядового шторма. Подозрение, правда, вызывает соседствующий с пляжем Козельский полигон с химотходами, на него и кивают; правда, еще какой-то там полигон появился. Анастасия Сорокина: Напомним, жители Камчатки забили тревогу в конце сентября, тогда стали поступать первые сообщения об изменениях цвета воды и большом количестве мертвых животных, которых выбросило на берег. Затем на здоровье пожаловались и любители серфинга после купания на популярном Халактырском пляже: у людей стали болеть глаза, першило в горле, а на коже возникло раздражение. Александр Денисов: Исследовав воду, специалисты местной гидрометеослужбы обнаружили, что в ней превышено содержание нефтепродуктов в 3 раза, фенола в 2 раза. Пробы воды и песка, мы уже сказали, отправили в Москву, сегодня Минприроды ответил, что нефтепродуктов в воде нет, теперь будут делать дополнительный расширенный анализ, а на местах продолжают работать специалисты. Сегодня ситуацию в крае прокомментировал губернатор Владимир Солодов, но, правда, ясности, честно говоря, он не добавил. Послушаем. Владимир Солодов: Вообще эта история подчеркнула болезненную проблему, что у нас нет единой системы мониторинга состояния акваторий. Я буду выходить на федеральный уровень с предложением о ее создании. Уже сейчас получаем космоснимки от «Роскосмоса», которые позволят соотнести данные об экологии прошлого года, 2019-го, и 2020-го, чтобы корректно протрактовать те явления, которые имели место в сентябре этого года. Следующий момент. Поступают снимки о желтой пленке, которая есть на реке Налычева, и другие тревожные сигналы есть, поэтому завтра с самого начала будут осмотрены 2 ключевых полигона, которые вызывают у всех опасения, Козельский полигон ядохимикатов, и здесь я с удивлением для себя узнал сегодня, что он не относится ни к одному органу власти, подведомственность, будем эту ситуацию тоже исправлять. Мы отрабатываем сейчас все версии во взаимодействии с учеными, за учеными сейчас первое слово, и пока не будет определен источник токсинов, которые привели к гибели животных, невозможно делать выводы достоверные о какой-либо причине происходящего. Анастасия Сорокина: Поговорим с первым экспертом – Олег Митволь, руководитель общественной организации «Зеленая альтернатива». Здравствуйте, Олег. Олег Митволь: Да, добрый вечер, здравствуйте. Анастасия Сорокина: Олег, говорят, что снимки реки, которая впадает в океан и которая как раз и стала тем самым источником... Олег Митволь: ...были 9 сентября, да. На самом деле это появилось еще в начале сентября, и снимки 9 сентября это подтверждают. Как вы знаете, в начале сентября были жалобы серфингистов, дайверов, которые испытывали признаки отравлений, то есть голова кружилась, глаза слезились, живот крутило, плохо людям было. Но к сожалению, в той ситуации никто никаких анализов в Москву не послал, и только появление после шторма... Это вы понимаете, да, был шторм, вынесло мертвых животных, мертвую рыбу, и после этого вот эти снимки облетели всю страну, тогда только в субботу в Москву послали соответствующие пробы на анализы. И здесь, конечно, отдельный вопрос к местным чиновникам, которые не... Александр Денисов: Олег, а почему такая неопределенность? Извините, Олег, а почему такая неопределенность? Вот кто-то в пробах обнаружил нефтепродукты, в Москве вот не обнаружили... Анастасия Сорокина: Говорят, что придонный слой заражен, а как это может вообще разделяться, серфингисты же не на дне плавали. Александр Денисов: Да-да. Потом еще специалисты говорят, что после каждого шторма выносит кучами морских гадов. Ну, сейчас восстановим связь с Олегом Митволем. Следующий наш собеседник Владимир Малахов, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН. Владимир Васильевич? Владимир Малахов: Здравствуйте. Я слышу вас. Александр Денисов: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Здравствуйте. Владимир Малахов: Рад вас слышать. Александр Денисов: Владимир Васильевич, очень рады вас видеть. Разъясните наши сомнения, было или не было на Камчатке чрезвычайное происшествие, произошла катастрофа или нет? А то кто-то находит нефть, кто-то не находит, ориентируемся на снимки в социальных сетях, из космоса. Это вообще признаки катастрофы или нет? Владимир Малахов: Конечно, пока мы не получили анализа проб воды, достоверных данных не получили, не получили данных биологического анализа проб воды, все, что мы можем высказать, будет сугубо предварительными гипотезами. Поэтому разрешите просто поделиться с вами некими предварительными гипотезами. Вот гипотеза №1 состоит в том, что это естественное явление. Дело в том, что даже умершие или погибшие звезды и ежи выползать на сушу до смерти не будут, и поскольку эти животные не всплывают при смерти, то оказаться на суше они могли только в результате сильного шторма. Таким образом, незадолго до того, как были обнаружены вот эти выброшенные массы звезд и ежей в данном районе, – а я знаю это место, это Халактырская бухта, это огромный, ровный совершенно пляж, тянущийся километров на 40, – там, значит, был шторм с ориентацией волны как раз на этот пляж. Тем более что ежи, которые видны на фотографиях, лишены иголок, это значит, что они подверглись абразивному воздействию при шторме камнями, и вот это типично для штормовых выбросов. Кроме того, в интернете, опять-таки в интернете люди, которые выкладывают фотографии, говорят, они не несут ответственности никакой, поэтому мы вынуждены просто как бы им доверять. Они пишут о том, что у них были признаки диареи, у них были расстройства кишечника, было жжение глаз, были высыпания на коже. Кроме того, есть фотографии того, что цвет воды тоже несколько изменился. Если это правда, я еще раз говорю, в интернете люди выкладывают фотографии и высказывают мнения, часто не неся никакой ответственности. Если это правда, то здесь может быть и такое естественное явление, а именно размножение ядовитых одноклеточных водорослей динофлагеллят. Это бывает, как раз бывает обычно в осенние месяцы, в августе-сентябре, не каждый год, но именно в этом районе океана, на побережье Камчатки такое случается. В этом случае, когда размножаются ядовитые виды динофлагеллят, ну например Alexandrium, южнее, у Владивостока ноктилюка может развиваться. Когда они развиваются, то и рыбы, и моллюски, ежи, все животные становятся ядовитыми, их нельзя употреблять в пищу, и если, скажем, живущие там туристы, а это место сейчас стало, вот этот Халактырский пляж стал очень популярен среди серферов... Александр Денисов: Там школа серферов находится, да, по 40 тысяч за год людей туда приезжает. Владимир Малахов: Да, очень популярный, да. И там если они, скажем, использовали ежей, моллюсков, рыбу ловили и употребляли в пищу, то, конечно, они получали вот такое отравление, потому что те токсины, содержащиеся в динофлагеллятах, накапливаются в морских животных, и тогда они вызывают и диарею, и расстройство кишечника, и нервные проблемы возникают, могут и судороги у особо чувствительных людей быть, жжение глаз, вот это вот покраснение кожи и другие особенности. Вот гипотеза №1 состоит в том, что, с одной стороны, было размножение динофлагеллят обычно, оно не каждый год бывает, но бывает как раз именно в осенние месяцы, ядовитых динофлагеллят, и прошел шторм, который выбросил морских животных. Выбросы штормовые бывают очень мощными, в том числе и на Камчатке, и в нашем Приморье; иногда после тайфуна пляжи засыпаны многослойно гребешками, спизулами, червями разнообразными, прямо вот... Это вот просто штормовые могут быть выбросы. Но возможны и другие вещи. Вот этот пляж, вот этот Халактырский пляж, выше него находится такое вот очень своеобразное место, это такое заболоченное место, его называют... «Мокрые пески», а еще выше полигон Радыгино, это военный полигон. И вот с этого полигона через эту заболоченную местность, «Мокрые пески», как раз на этот пляж текут несколько рек. Полигон этот периодически используется для стрельб; последние стрельбы, которые я знаю (может быть, естественно, я же никакого отношения к военным не имею, могу только тоже пользоваться открытыми источниками), были ровно год назад, тогда стреляли корабли Тихоокеанского флота. Этот полигон Радыгино на самом деле близко к Петропавловску-Камчатскому, там, может быть, километров 10 от Петропавловска-Камчатского, вот такое расстояние. И речки вот сквозь… «Мокрые пески» текут прямо вот в эту бухту, где вот этот пляж. Ну, правда, стреляют военные в основном болванками… Ну и вообще нужно понимать, что Камчатка – это, в общем, полигон для стрельб наших ракет, они с Белого моря как бы выстреливают и летят, как вы, наверное, читаете, на полигон на Камчатку. Куда они падают, где они падают, мы с вами этого, в общем, не знаем, может быть, и не узнаем. Вот много лет назад, когда я был молодым, помните, вот старшее поколение помнит такую историю, когда несколько солдат, четверо солдат на барже, во время шторма баржа была сорвана, и они дрейфовали 48 дней в Тихом океане, Поплавский, Зиганшин, вот такие герои. Они 48 дней плавали без еды и без воды, еле гармошку, сапоги, все вот это, ремни свои солдатские, слава богу, выжили, подобрал их американский авианосец. А что же их наши-то не искали 48 дней? А не искали их потому, что они плавали как раз в районе стрельбы ракетами как раз у берегов Камчатки. Ну вот смотрите сами, на дне могут лежать ракеты, может лежать ракетное топливо. Но все это должно быть установлено добросовестным химическим анализом. Сразу скажу насчет нефтепродуктов, что превышение предельно допустимых концентраций нефтепродуктов в 2, в 4 и даже в 10 раз, вот поверьте моему профессиональному опыту, не приводит к гибели морских животных мгновенно или в течение нескольких дней. Александр Денисов: Но там в 3 раза вроде говорят. Анастасия Сорокина: Там еще фенол. Владимир Малахов: Фенол – это тоже нефтепродукт. Вот даже фенолы, превышение концентраций предельно допустимых по фенолу в 2, 4 и даже 10 не приведет к быстрой гибели морских животных. Это не безразличные концентрации, но они будут сказываться на физиологии, более отдаленно на гаметогенезе, на репродуктивных способностях, но к гибели вот так в течение 2–3 дней такие концентрации не приведут. Для того чтобы погибли ежи и звезды, концентрация нефтепродуктов должна превысить предельно допустимые концентрации в сотни раз, а это значит, что мы должны были видеть на пляже вот прямо эту черную нефть, вот это видимое нефтяное загрязнение. Так что причина гибели здесь, скорее всего, это результат естественных процессов, просто штормовые выбросы, штормовые выбросы, ассоциированные с развитием ядовитых одноклеточных водорослей. Ну и второе, это если вдруг случайно где-то вот какой-то контейнер, или упавшая ракета, или еще что-то, находящееся в море, разрушилось и стало поступать это ядовитое вещество, гораздо более ядовитое, чем фенолы... Александр Денисов: ...и нефтепродукты. Владимир Васильевич, неоднократно мы с вами говорили про потепление северных морей, что это благо, так сказать, морская житница плодится, для рыбы это хорошо. Может быть, косвенное какое-то влияние это оказывает потепление, условно на том же полигоне что-то потекло? Там, кстати, два, еще какой-то Козельский упоминается с некими химотходами, и, что странно, губернатор не знает, чей он и что там вообще лежит. Может быть... ? Владимир Малахов: Это вот вопрос, конечно, к губернатору. Думаю, что здесь сбрасывать на потепление, как говорится, мы не виноваты, во всем виновато... У нас прохудились контейнеры, потому что произошло потепление, – нет уж, извините, ваши контейнеры прохудились из-за чего-то другого, а не из-за глобального потепления. Вот микроводоросли, одноклеточные водоросли, действительно стали распространяться гораздо севернее, чем это было раньше. У Владивостока всегда, периодически осенью бывают случаи, когда люди начинают травиться, поедая трепангов, гребешков, мидий и другую морскую живность или, допустим, даже рыб вылавливая из моря. Обычно это бывает во второй половине лета, и это результат развития одноклеточных водорослей динофлагеллят, которые вот дают вспышки. Не каждый год это бывает, но это бывает. На Камчатке это тоже бывает, но постепенно в результате глобального потепления, я думаю, что это временное явление, но это моя точка зрения, что это потепление через 20–30 лет сменится похолоданием таким климата, но это, в общем, моя личная точка зрения... Александр Денисов: Это, вы знаете, вы тут с Трампом сходитесь, Владимир Васильевич. Там была пресс-конференция буквально на прошлой неделе, что ли, Трамп сидел, ученые какие-то, и он им говорит: «Я вам просто говорю, что похолодает». Они говорят: «Нет, наука ответит». Он говорит: «Нет, наука вам ничего не ответит, вот я вам говорю, что похолодает». Владимир Васильевич? Владимир Малахов: Нет, я не могу так сказать. Дело в том, что есть такая атлантическая мультидекадная осцилляция, и она действительно говорит о том, что вот сейчас, в 2020 году, мы находимся на пике потепления. Но это мультидекадная осцилляция, и похолодание, относительное, конечно, похолодание, это будет не ледниковый период, а примерно то, что было несколько десятков лет назад, вот возвращение к такому климату произойдет через 30–40 лет, а потом опять будет потепление. Это связано вот с тем, что система течений, система атмосферной циркуляции, как вообще все такие системы, работает в колебательном режиме, и вот есть колебания..., которые занимают 8–9 лет, а есть атлантическая мультидекадная осцилляция, которая занимает около 40 лет, даже, в общем, от пика до пика проходит почти 80 лет, это вот от максимального похолодания до максимального потепления проходит примерно 30–40 лет. Вот эти вещи сказываются, и на фоне общего такого небольшого глобального потепления идут эти осцилляции. Ну и вот распространение ядовитых водорослей тоже, конечно, подчиняется таким осцилляциям. Они немножко то на север пойдут, то немножко спустятся на юг, так что эти явления тоже биологические могут следовать за климатическими явлениями. Анастасия Сорокина: Владимир Васильевич, вот губернатор Камчатского края Владимир Солодов сказал, что необходимо теперь создать такую систему в регионе, единую систему оперативного экологического мониторинга. Сейчас никто не контролирует вот эти процессы, вот эти изменения? Владимир Малахов: Вы знаете, Камчатка не совсем заброшенный регион, на Камчатке есть филиал Тихоокеанского института географии, и там работают биологи, там работают, например, выпускники нашей кафедры Карен Санамян, который является прекрасным биологом, биологом с мировой известностью. Надо, вообще-то говоря, обратиться к нему, он 30 лет ныряет в Авачинской губе и в прилежащих районах, он знает там всю фауну. Так что ученые на Камчатке есть, надо к ним обращаться. Совсем неподалеку есть, не то что неподалеку, конечно, но есть на Дальнем Востоке Национальный центр морской биологии имени А. В. Жирмунского, там есть специальная лаборатория, которая занимается микроскопическими ядовитыми водорослями. Конечно, нужно просто пригласить их, и они могут исследовать эти пробы воды, или переслать им эти пробы воды, они вам дадут ответ, есть там ядовитые микроводоросли или нет. Так что надо обращаться к ученым, зачем иначе мы создаем институты и филиалы институтов в Петропавловске-Камчатском? Там есть филиал Института географии, Дальневосточного института географии, и там есть специалисты, которые могут что-то сказать. Даже нет необходимости сразу посылать в Москву. Александр Денисов: Да, там 250 килограммов отправили грунта и воды, да-да-да. Владимир Малахов: Ну вот пусть теперь проверяют в Москве. Во всяком случае все это реально проверить, можно сделать хороший анализ химический воды, и если там есть фосфорорганика или какие-то ядовитые соединения, соответствующие ракетному топливу, скажем, то это можно определить. Нефтепродукты, я еще раз говорю... Это не судоходный район, да и видно, по фотографиям даже видно, что массового нефтяного загрязнения на этом пляже нет. А небольшие нефтяные загрязнения, скажем, проходящее судно вылило мазут, ну будет превышение ПДК в 2 или в 4 раза, от этого ежи не сдохнут, и звезды от этого не сдохнут в таких количествах. Ну и посмотреть на водоросли, раз уж эти самые серферы жалуются, что у них понос, что у них диарея, что расстройство кишечника, и глаза, так сказать, жжет, давайте проверим, нет ли там Alexandrium или других ядовитых одноклеточных водорослей. Александр Денисов: Проверим серферов, правильно. Анастасия Сорокина: Вот эта ситуация сколько по времени может затянуться? Очень много сообщений, как это все будет восстанавливаться, какой временно́й промежуток займет. Владимир Малахов: Уверяю вас, все это восстановится. Ядовитые водоросли исчезнут через пару недель, потому что просто длина светового дня уменьшится, это же все-таки водоросли, это фотосинтезирующие организмы, они просто перейдут в покоящиеся стадии. А вот такая гибель, которую показывают, – это восстановится, это буквально вы через год-два ничего не заметите в природных сообществах. А впрочем, обратитесь к специалисту, который 30 лет наблюдает эти сообщества на Камчатке, именно в этом районе, вот, например, к Карену Санамяну из Тихоокеанского института географии, он очень много именно там ныряет. Александр Денисов: Владимир Васильевич, скептики сразу обратили внимание, что сивучи спокойненько себе лежат, похлопывают, что у них там, ласты, по бокам себя. То есть они эту рыбу не ели, они чуяли, что она с какими-то вот этими моллюсками… ? Владимир Малахов: Ну, морские животные, конечно, как бы гораздо разборчивее подходят к пище, чем человек, гораздо разборчивее. Так что я думаю, что в этот период, если вот там действительно есть этот нейротоксин или сакситоксин, который накапливается, динотоксины, которые накапливаются, просто сивучи их есть не будут, иначе все поголовье погибнет. Александр Денисов: То есть спросить можно не только у профессора, но и сивуча, да? Тоже любопытный момент. Владимир Васильевич, вот тоже косвенный пример, что потепление в какой-то мере виновато. Вот смотрите, они же там круглый год серфят, да? Вот было бы холодно, и проблем бы не было, и беды бы не было. А так вот стало тепло, они и начали там, да? Владимир Малахов: Остановите вы наших серферов похолоданием… Вы понимаете, там нет льда зимой, на Камчатке не бывает тепло, но там и не бывает сильных морозов, потому что море на Камчатке не замерзает, чтобы вы знали, оно не замерзает зимой, а волна и зимой очень хорошая. Поэтому, как мне рассказывают, сам я зимой там не был, но, как мне рассказывают, там зимой крутой мороз... Правда, на Камчатке не бывает сильных морозов, там -10, вот так бывает, а вода при этом около -1 градуса, морская вода, как вы знаете, не замерзает при минусовой температуре. Они там на этих досках катаются в толстых гидрокостюмах, обрастают льдом не то что как Деды Морозы, а прямо как скафандром обрастают этим льдом и продолжают зимой кататься. Александр Денисов: Владимир Васильевич, вот все-таки каждый раз, как с вами общаюсь, так рот раскрою и слушаю. Хочется тоже вот побывать, и уж не как Дед Мороз, конечно. Владимир Малахов: Побывайте. Слава богу... Я вашему поколению завидую, ведь Камчатка был абсолютно закрытый край, попасть туда было труднее, чем в Париж, это же был абсолютно закрытый район. Сейчас, слава богу, туда можно ездить, только соблюдайте осторожность, потому что, конечно, это край, где много интересного, но и много еще опасного, одних медведей там сколько, там периодически медведи нападают на людей, потому что численность медведей там очень большая. Так что на Камчатке можно бывать, интересоваться. Мы даже студентов туда возили несколько лет на практику, когда был такой период, когда студентам, людям до 22 лет была скидка на билеты очень сильная, и мы туда на практику возили студентов. Мы всегда предпринимали очень много мер, ограждая лагерь от проникновения медведей, потому что медведи на Камчатки, особенно вот в такой дикой местности, – это очень большая такая проблема и большая опасность. Александр Денисов: Я вот вспомнил, помните, Владимир Васильевич, у Визбора, что ли: «Ну что ты, друг, грустишь? Не надо про Париж, ты посмотри, вокруг тебя тайга», – да? Так что что удивительного, что вы в Париж не советуете ехать, а советуете на Камчатку. Владимир Малахов: Советую: лучше на Камчатку, чем в Париж. Александр Денисов: Спасибо большое. Анастасия Сорокина: Спасибо. Владимир Малахов: Спасибо, всего доброго. Александр Денисов: Спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Владимир Малахов, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН, профессор и заведующий кафедрой зоологии беспозвоночных биологического факультета МГУ.