Чуть помедленнее, цены

© Иван Карпов / Фотобанк Лори
Гости
Сергей Балаев
владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка»
Евгений Надоршин
главный экономист консалтинговой компании ПФ «Капитал»

Марина Калинина: В России резко взлетели цены на помидоры и огурцы. Всего за неделю помидоры, например, подорожали на 10%, огурцы – на 14%.

Константин Чуриков: За одну неделю. Это еще не месяц.

Марина Калинина: За одну неделю. Подорожали также свинина, куры, картофель, капуста. В общем, все практически. Еще будут подорожания гречки, овсянки, мясной продукции, такой как сосиски, колбаса и прочее.

Константин Чуриков: В общем, не проходит нескольких дней, чтобы мы не узнали о подорожании очередного наименования продуктов. И ладно бы речь шла о каких-то деликатесах. Так нет, как назло это опять самые что ни на есть продукты народного потребления.

Что происходит сейчас? С чем это связываете? Ну, если говорить об овощах. Ну, собственно, не время. Всего-навсего еще пока октябрь.
Еще не декабрь и не январь. Сейчас мы будем в этом разбираться вместе с вами и с нашими экспертами. У нас сейчас на связи Евгений Надоршин, главный экономист консалтинговой компании ПФ «Капитал». Евгений Равхатович, здравствуйте.

Евгений Надоршин: Добрый вечер, Константин. Добрый вечер, Марина.

Константин Чуриков: Давайте мы начнем сейчас, может быть, с того, что сказал Борис Титов, бизнес-омбудсмен, буквально на днях после повышения ключевой ставки ЦБ. Она была повышена, напомню, в эту пятницу до 7,5%. Итак, цитата: «ЦБ поднял ставку, а инфляция все равно будет уверенно расти». Сейчас вы на экране это увидите. «Повышая ставку, Центробанк тем самым связывает денежную массу. Старая добрая денежно-кредитная политика вообще устарела как минимум 10 лет тому назад. - К сожалению, графики нет. - Все в мире живут по-другому, наращивают денежную массу, стимулируют рост экономики и спрос населения. У нас же цены растут на фоне низкого спроса и из-за высоких издержек производства». Вопрос к вам, Евгений Равхатович. Это из-за Центробанка? Я не знаю, из-за чего. Почему опять это все продолжается?

Евгений Надоршин: К сожалению, конечно, господину Титову неплохо было бы подучить немного экономику. По той простой причине, что он, конечно, напутал в этом высказывании много разного. И должен сказать, что его вывод про то, что, скажем, методы инфляционного таргетирования, связанные с изменением ставки, устарели, тоже неверен. Действительно, в последние лет 10 от крупнейших мировых центральных банков (это высшая лига, если хотите) мы видели иную денежно-кредитную политику. Но это не значит, что они игнорировали базовые принципы денежно-кредитной политики последних десятилетий вообще. Нет, конечно, не так.

В моем понимании, действительно, что в этом утверждении верно – что нынешнее повышение ставки, как и подавляющая часть предыдущих повышений ставки, точнее, все, можно сказать – они на ту инфляцию, которую мы пережили и переживаем сейчас, не повлияли практически никак. Поскольку ее причина не в тех факторах, на которые ставка может повлиять, а основная причина, к сожалению, не в самом удачном урожае прошлого года. Не по всем позициям, но по ряду чувствительных для населения. Из-за чего продовольствие стало лидером по росту цен в прошлом году. И власти уже в декабре сделали стойку на борьбу как раз с продовольственной инфляцией. Как выясняется, неудачную.

Потому что вместо того чтобы побороться за урожай и естественным образом решить проблему продовольственной инфляции… Обратите внимание, погода в этом году пусть и не была идеальной, но, тем не менее, собрать хороший урожай не мешала.

Так вот, поборолись с последствиями – получили еще хуже урожай, чем в прошлом году. И, да, должен сказать, к сожалению, поскольку местные огурцы или местные помидоры в существенной степени определяют цену, особенно в текущий период, то по тому, как развивается ситуация, несложно сказать, что с огурцами и помидорами у нас плохо. То есть урожай не задался – это мягко говоря. Ну а к январю мы можем наблюдать исторические максимумы. Например, как вам 700 рублей за кг помидоров?

Марина Калинина: Евгений Равхатович, ну смотрите, ведь мы наблюдаем по приходящим новостям, что такая ситуация не только в России складывается, а вообще во всем мире дорожают продукты, в том числе и те же самые овощи и так далее. Потому что я так думаю, что дорожают действительно… увеличиваются издержки, затраты предприятий, сельхозпредприятий на производство всего этого. Там же растет цена на газ, на нефть, на удобрения те же самые, и так далее. На технику. Потому что металл дорожает.

Евгений Надоршин: Вы знаете, это действительно отчасти правда, но не в полной мере. Особенно если мы говорим о приличной части продовольственных позиций. Там удорожание связано с резким скачком спроса. Ну вот если мы говорим о прошлом 2020 годе и начале текущего со стороны ряда азиатских потребителе, в частности Китая… Ну они просто скупили определенное количество позиций с рынка, задрав цены. Это никак не было связано с издержками сельхозпроизводителей.

В отдельных позициях, как кофе, это неурожай. Опять же, обратите внимание, это не издержки производителей. В США по зерну это тоже неурожай и это тоже не издержки производителей. Будем откровенны. Поэтому тот факт, что, например, у наших производителей зерна комфортная ценовая конъюнктура, с их издержками связаны весьма отдаленно.

И учитывая более дешевый в этом году, чем в прошлом, рубль, что-то мне подсказывает, что не издержки привели к росту цен на внутреннем рынке зерна. Нет. А просто потому что его можно продать на экспорт по более выгодной цене, как с сахаром, как с подсолнечником, как с рядом других позиций.

И, обращаю ваше внимание, это же верно в отношении большого количества других торгуемых позиций. Да, рост издержек высокий. Но в меньшей степени он касается самих сельхозпроизводителей. Почему? Потому что, простите, они стоят часто у основы этих издержек. И да, удобрение у них подорожало. Но обратите внимание: приличная часть подорожаний этого года их вообще никак не касается. Они свои удобрения должны были вносить, простите, как бы купив их в начале этого года весной, ну, там, кое-что еще летом. Ну и то же самое с инсектицидами, со многими другими материалами и другими издержками. Они должны были у них случиться полгода, 9 месяцев, год назад. Поэтому текущие цены вообще никак не оправдывают их издержки, которые по урожаю сложились. Это очень важное наблюдение. И так верно для многих видов промышленной и не только промышленной, в том числе сельхоздеятельности.

То есть то, что сейчас цена с удобрениями высокая, это будет характерно и будет издержками урожая следующего года. Если правительство не продолжит, например, заморозку. Вообще до конца года внутренние цены на удобрения, я так понимаю, приморожены. И те фермеры, которые пошевелятся, имеют возможность, в общем, не сильно нарастить свои издержки по отношению к предыдущему году, за счет удобрений.

Константин Чуриков: Сейчас давайте обратимся ненадолго к нескольким СМС-кам. Я тут себе уже даже устаю откладывать, их много.

Ленинградская область: «Плохо урожай – цены растут. Хороший урожай – опять цены растут». Москва: «В такой сложный период повышение цен нужно рассматривать как саботаж». И вот еще Кировская область: «Какие (неприличное слово) механизмы? Какой мониторинг цен? Побывайте хоть раз в магазине – и не надо будет бросаться умными словами». Уважаемый зритель, вот ровно для этого вот эта вторая строчка с дополнительными новостями, чтоб вы это комментировали. Спасибо за ваш комментарий. У нас звонки.

Марина Калинина: Ольга из Ростовской области на связи. Ольга, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы вас спросить и по прошлой теме, и по этой.

Константин Чуриков: Давайте лучше по этой теме.

Зритель: Послушайте по поводу с Лесковым про пандемию. Если ездят по заграницам и все. И потом привозят же нам эту пандемию. И еще по продуктам. У нас завышенные цены. Мы юг Ростовской области, город Сальск.

Константин Чуриков: Ольга, а почему у вас завышенные цены на юге Ростовской области? У вас там, как говорится, все свое растет.

Зритель: Все растет, но у нас картошка под 60 рублей. И сахар 50. Вот так-то.

Константин Чуриков: Вот так-то.

Евгений Надоршин: Исходя из цен в Москве и Подмосковье, я бы сказал, что уже и недорого, вы знаете. По крайней мере по моим меркам – так недорого.

Константин Чуриков: Ну так в Ростовской области, извините, специально неграмотно скажу – и зарплаты недорогие…

Евгений Надоршин: Это, безусловно, так. Но я вам хочу сказать, что зарплаты недорогие, пользуясь вашим термином, не только в Ростовской области, к сожалению, а цены, в общем, во многих регионах повыше на эти позиции.

Но еще раз повторю: у нас основная проблема не с тем, чем можно управлять ставками. Обратите внимание. На этом, пожалуй, точно можно сконцентрироваться. И здесь я с господином Титовым полностью согласен. Наша инфляция сейчас потому, что пропустили возможность собрать хороший урожай. Не мешала погода, не мешали обстоятельства. Просто сосредоточились власти на борьбе с последствиями. Ну а на чем сосредоточились аграрники?

Константин Чуриков: Евгений Равхатович, извините, нас сейчас с вами упрекнут в том, что «они там в Москвах сидят и нас учат урожай собирать, а мы на земле, мы знаем, что с урожаем все туго».

Евгений Надоршин: Я никого не могу учить. Я не специалист по сельскому хозяйству. Я лишь могу опираться на факты. У меня есть отчеты Росстата. У меня есть опросы в сельском хозяйстве. И август, который является определяющим для большей части сельхозкультур. Ну, хорошо, июль, август, там, если у нас озимые, да? Хорошо показали, что у нас не очень удачный оказался урожай. Он по многим позициям оказался хуже прошлогоднего. Учитывая, что прошлогодний (и с этого я начал) был не очень, то, в общем, вывод дальше напрашивается сам собой.

А по поводу всего остального, ну, слушайте, я видел лета гораздо хуже, а урожай гораздо лучше. Тут уж меня не обманешь. Поэтому, если были какие-то непреодолимые обстоятельства – ну хорошо, ну принесут пусть в студию. А пустой разговор, знаете, не поможет ничему.

Марина Калинина: То, что сейчас Центробанк поднял эту ставку достаточно резко в такой сложной ситуации, может быть, надо было как-то набраться терпения и подождать? Ведь каждое поднятие этой ставки – оно же тормозит экономику: деньги не поступают, кредиты дорогие, экономика не развивается. То есть тут получается такой замкнутый круг. Время ли сейчас было принимать такое решение?

Евгений Надоршин: Я соглашусь с тем, что, скорее всего, для таких решений было не время. Но так уж получилось, что Центробанк, как и большое количество регулирующих органов, вообще никак не причастны к борьбе с инфляцией: это и ФАС, и прокуратура, и бог еще знает кто. Они все сделали ставку на борьбу с инфляцией после выступления президента.

Ну и та риторика, которую Центральный Банк транслировал на протяжении всего этого года применительно к динамике цен, одновременно констатируя, что и природа вроде бы этого роста не местная, да, что занесли его нам извне и что с урожаем проблемы. Но повышая при этом ставку, она по сути дела, похоже, заставила ЦБ довольно остро реагировать на это ускорение цен с конца сентября.

Должен сказать, в ускорении цен сентября-октября есть и не такие плохие новости. Часть этого роста, возможно, обеспечена ростом спроса, опять же, в чем можно согласиться. Это одно из тоже вполне неошибочных подтверждений. Хотя примерно к России у господина Титова там неоднозначная фраза.

Дело в том, что у нас были разовые пособия, которые были выплачены на детей, которые были выплачены военнослужащим и приравнены к… категориям и пенсионерам. Они, похоже, очень быстро просочились в расходы. И вот со второй половины сентября, похоже, они внесли свой вклад в рост цен на помидоры, на огурцы, на ряд других позиций.

И надо сказать, что если у людей была возможность пойти и дороже купить эти позиции, наверное, это не так уж плохо. То есть в данном случае часть инфляции, которую мы тут сейчас так активно клеймим, похоже, явилась результатом улучшения материального благополучия, пусть временного, довольно большого количества домохозяйств.

Константин Чуриков: Вы же жуткую вещь говорите. Потому что, получается, чем лучше людям, тем хуже потом в конечном счете им и станет от этого, да?

Евгений Надоршин: Не совсем. Я искренне полагаю, что эта инфляция уляжется так же быстро, как и началась. И уже в следующем году мы увидим менее 4%, то есть меньше, чем ориентир ЦБ, инфляцию во втором полугодии. Скажем, около 3%. И эта причина как раз в том, о чем упомянула Марина – ЦБ повышает ставку, подавляет на самом деле восстановление экономики и экономический рост. А вместе с ним и локальный рост цен.

Чтобы увидеть, что локальные цены на самом деле растут не очень бодро, достаточно посмотреть на динамику сферы услуг. Ведь основные проблемы пандемии коснулись именно ее. Им можно сколь угодно много разговаривать про то, какие там факторы толкнули цены, но как бы услуги – они не торгуемы, они ни с чем не конкурируют и сильно зависят от внутреннего спроса.

И вот там в прошлом году рост был меньше 4%, и в этом году рост около 4% (4,2%). По сути дела наши драйверы инфляции – это продовольственные и непродовольственные товары. Вот конкретно в случае России что сильно отличает нас от той же Европы, от многих других стран: продовольствие… более половины увеличенного роста цен, которые мы сейчас наблюдаем.

То есть если бы все было все нормально с урожаем, представляете, инфляция была бы около 5%, грубо говоря, там, 5-5.5%. Точно оценить сложно, потому что по-разному могло сложиться в разных торгуемых товарах. Но не выше 6% - почти наверное.

Константин Чуриков: В нашей стране предугадывать нельзя, потому что еще неизвестно, был бы этот урожай больше, остался бы он в стране, или, как в прошлом году, решили подзаработать…

Евгений Надоршин: Огурцы, помидоры никуда бы отсюда не делись. Можете не сомневаться. Мы их практически никуда не поставляем. Так же как очень большое количество других позиций. Например, гречка осталась бы здесь в основном. Морковь… Вот весь этот борщевой набор, если бы он здесь был выращен, он бы здесь в основном и остался. И то же самое про очень большое количество категорий, которые из страны практически не выезжают.

Зерно – другая история. Слушайте, меньше хлеба даже полезно, в конце концов. Россияне, простите, судя по тому, что говорят медики и диетологи, так же как и страны более развитые, чем мы типа Европы, тоже страдаем избыточным весом.

Константин Чуриков: Спасибо за рекомендацию. Спасибо, Евгений Равхатович.

Марина Калинина: На такой ноте мы сегодня закончили.

Константин Чуриков: Да. Евгений Надоршин, главный экономист консалтинговой компании ПФ «Капитал». Наши корреспонденты, наши коллеги провели опрос в Ижевске, Белгороде и Южно-Сахалинске, спросили людей, что и как подорожало.

ОПРОС

Константин Чуриков: Мы эти советы уже когда-то слышали. Вот это девочка молодая сказала: «Надо просто принять как данность и зарабатывать больше». Вопрос – а как пенсионеры будут зарабатывать больше?

Марина Калинина: Ну да. Вопросов много возникает. Сергей Балаев с нами на связи, первый заместитель председателя Московского крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка». Здравствуйте.

Константин Чуриков: Сергей Валерьевич, здравствуйте.

Сергей Балаев: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Мы на портале сейчас видим целый сонм разных сообщений. Кто-то пишет, что это саботаж. Кто-то пишет, что это вообще сознательно. Вот «искусственно созданный рост цен на все». И так далее, и так далее. Ваша версия. Вот то, что мы сейчас видим по самому разному вообще спектру наименований.

Марина Калинина: А вот еще, кстати, из Волгоградской области: «Пусть приезжают в деревню. Арбузы все на полях лежат».

Константин Чуриков: Вот то, что мы сейчас видим – это что, это почему?

Сергей Балаев: Вы знаете, я вам так скажу. Чем больше народ слушает экономистов, тем меньше начинает понимать, что происходит. У меня такое впечатление, что нам нужно уже создавать какое-то Министерство правды. Ну надо говорить уже конкретику, что происходит.

Ведь сельское хозяйство – это не компьютерная игра. Вот сейчас мы разговариваем, разговариваем – вот сейчас цены упали, поднялись. Вот надо вырастить, надо поднять. А кому надо? А кто это должен сделать? Ну давайте посмотрим структуру. Вот есть сельские производители, фермеры. Есть торговая организация. Есть государство и есть население.

Вот возьмем эти четыре составляющие. Сельхозпроизводители должны производить. Население должно потреблять, а государство должно регулировать. А всем этим управляют сети, которые я бы назвал обычной прокладкой между нами всему. Вот между сельхозпроизводителями, между покупателями. И у нас есть регулятор – государство. Вот государство пока что на сегодняшний день не вмешивается никуда, хотя оно должно и пора уже это сделать.

Вот правильно сейчас вам последний человек там написал или позвонил, и сказал, что арбузы валяются. А потому что они не знают, куда деть арбузы. Вот эти фермы, которые сейчас нам показывают на экране, прокладки, они устанавливают цены. Они устанавливают закупочные цены, они решают, с кем работать, как работать. Слушайте, ну я вам могу сказать точно, что в этом январе и в этом феврале на овощные наборы, корзину овощную цены будут гораздо больше, чем это было в том году.

И решение же простое: для того чтобы произвести продукцию, надо много производителей. А у нас сейчас не стоят люди в очереди, чтоб стать фермерами. Вы знаете, удивительно. Чтобы стать депутатом, наверное, человек 10 на место – и в очередь. А я такой очереди не заметил к фермерам. А почему? Ну невозможно никуда деть свою продукцию. Их становится все меньше и меньше, их жизнь все тяжелее и тяжелее. А фермеры – это те же жители.

И вот я как фермер хочу, чтобы наши пенсионеры пошли, спокойно купили ту же морковку и капусту, вообще не думали о цене. И это можно сделать, это нужно сделать. Но тогда государство должно стать мегарегулятором. Первое, что надо сделать. Вот теперь конкретно по пунктам.

Первое. Государство говорит сетям, что «в вашей торговле должно быть 70% малого бизнеса». Они говорят: «А где же мы возьмем?» - «Да где хотите возьмите. Начинайте бегать. Не можете? Становитесь сами фермерами. Или же заместо вас станут другие организации торговые, которые с легкостью организуют все это». Как в Европе. Нам же любят говорить – «в Европе так-то, так-то». В выходные дни нужно сделать так, чтобы мелкие предприятия работали – сети закрывались. Не сразу. Потому что все розничные торговые мелкие магазины уже уничтожены. Это все надо делать плавно.

Не надо ни у кого ничего отнимать, конечно. Как топ-менеджеры там работали, пускай получают, сколько хотят. Но государство должно сказать: «Накладная должна быть с 25%-ной наценкой». Кто там из чиновников закрывает глаза? Вот мы показываем: вот накладные, у них 100-150% наценка. Чиновники смотрят и говорят: «Да ну, они на 2% живут». И всем становится смешно.

Нам надо уже, наверное, Министерство правды, действительно, создать, чтобы до президента, до высшего руководства доводили, что происходит на месте.

Вы говорили сейчас про Центробанк. Да фермерам все равно, какая ставка. Вообще без разницы. Потому что они как не получали, не получают и не будут получать от банков никаких денег. Им их не дают. Дадут одному проценту или крупным, огромным холдингам. Никому ничего не дадут. Меня в Совете Федерации в комиссию один раз включили, для того чтобы мы лучшим фермерам страны выдали кредиты. Мы первых лиц банков вызывали, самых лучших фермеров вызвали – 20 человек. А вот ответьте, скольким из них мы помогли дать кредиты. Ни одному не дали. Все уехали и сказали: «Мы больше время тратить не будем». Если вы в банк приходите, вы полгода будете бумаги сочинять. Вам миллион разных вопросов. И когда дотянете до самого конца и будете слишком упертый, а не отвалитесь на середине пути, вам такие там предложат проценты или такую сумму, которая не нужна. Там какой-то плуг нормальный 3 млн стоит, а вам 1.5 млн предложат и скажут: «Чего ты не берешь? Почему ты отказываешься? Мы же тебе предложили». Вот примерно вот так сейчас растет сельхозотрасль.

Константин Чуриков: Сергей Валерьевич, давайте сейчас послушаем звонки. Обязательно продолжим. Очень хотят с вами побеседовать наши зрители.

Марина Калинина: Олег из Московской области, добрый день.

Зритель: Добрый день. Я хотел бы задать такой вопрос. Я почти четверть века прожил и работал в Германии, в Бельгии, в Великобритании. Я в крупных компаниях, скажем, не связанных с сельским хозяйством.

Константин Чуриков: Даже акцент немножко слышен.

Зритель: Ну как же? Я вернулся пару лет. И вопрос прямой. Не буду долго занимать время. Вот скажите, пожалуйста. Литр молоко. Производство. Когда мне говорят об издержках, хотел бы узнать – где они? То есть условному пастуху зарплата меньше, да? Электричество у нас в разы меньше. Бензин у нас в разы меньше стоит (в 4-5 раз). Нашей доярке платят в 5-6 раз меньше. Допустим, на складе у нас тоже арендная плата меньше, меньше, меньше, на молокозаводе работникам меньше. И так далее. Те, кто продает, тоже меньше… Допустим, те же продавщицы в супермаркетах получают меньше. То есть, как я вижу, издержки, на мой взгляд, в разы меньше. Но на полке он стоит или одинаково, или даже иногда у нас дороже. Это просто в пересчете. Я зарплату не беру. Там понятно, что намного у нас дороже по отношению к зарплате.

Но оно даже когда номинально переводишь в евро, то в Германии литр молока дешевле, чем у нас.

Константин Чуриков: Ну сколько сейчас в Германии стоит литр молока?

Зритель: Скажем, 60-70 центов. Или возьмите сыр гауда. Вот 3.5, пожалуйста, или 4 евро. Ну где я возьму? Почему у нас, когда издержки, на мой взгляд (извините, может, я что-то не понимаю), меньше, где вот эта ценовая составляющая, которая, я не знаю, в десятки раз повышает?

Сергей Балаев: Если мы говорим про Московскую область, то себестоимость, выживаемость хозяйства – это 200 коров. Я не говорю частников по 3-4 коровы. Выживаемость – это 200 коров. А вот приезжий гость, который из Германии, а пускай он найдет настоящий сыр в магазине. А его нету. Потому что сельхозпроизводитель не может зайти ни с молоком, ни со своим сыром. Входная закупочная цена (это было, может быть, год назад) – 250 рублей за 1 кг сыра. Ну, вы понимаете, у нас в магазине нету настоящего сыра. Он лежит весь одинаковый с одинаковыми названиями. Зато сеть заработала 150%.

Производителей туда не пускают. Ну нету там молока. Если вы будете находить пакет с сухим молоком из Белоруссии, или как Италия, на первое место вышла по закупке сухого молока из Китая, и поэтому продает в тех же магазинах у себя по 3-4 евро этот сыр, то это уже радость. Сухое молоко – это… радость. А если настоящего молока не найдете…

Мои все знакомые фермеры попродавали, порезали всех своих коров и перешли малину, клубнику выращивать. Потому что не могут они зайти никуда. Не нужен им этот продукт.

Марина Калинина: Сергей Валерьевич, а вот небольшие фермеры смогут обеспечить этим крупным гигантам необходимый объем, или для этого, как вы, собственно, сами сказали, нужно, чтобы 70% всего сельского хозяйства относилось к малому бизнесу?

Сергей Балаев: Фермеры – это как ручейки. Если вы будете их поддерживать… Это, знаете, как сейчас закрывают ЛПХ, сейчас на подсобных участках не разрешают ничего выращивать. Но это тоже ручейки. Из этих ручейков получаются маленькие речки, а потом большие. Я совсем не против крупных сельхозпредприятий. Пусть они будут. Но вы представьте, что если будут три агрохолдинга снабжать нас какой-то едой, и один из них закроется, ну что-то у них там произойдет, деньги они свои американские опять будут делить… Что все будут делать? Прям на следующий день в магазине в 10 раз все вырастет.

Мы не можем все яйца в одну корзину класть. Ну так не бывает нигде в мире. Вот из Германии человек, в Баварии… там «Боинги» собирают 70% мелких предприятий. В какой-то деревне трубки штампуют и делают их. Но для того чтобы на селе люди были, там должна строиться инфраструктура, школы.

Смотрите, что Советский Союз делал. Квартиры давал. Там в пансионаты куда-то возил. И то людей не мог найти. А кто сейчас к нам идет? Да никому ничего не нужно. Не хотят работать. Потому что нет условий. Дайте условия сбыта, а сельхозпроизводители произведут. Пускай государство наконец таки вмешается в это.

Константин Чуриков: Сергей Валерьевич, вот вам многие зрители пишут: «Балаев прав, молодец». Псковщина: «Ритейлеры никогда не наедятся». И так далее, и так далее. Вы говорите про Министерство правды. Ну вот мы вам даем трибуну на ОТР. Вы у нас выступаете, рассказываете правду.

Сергей Балаев: Я думаю, что вы правильно делаете. Действительно, надо… Слушайте, мне знаете, сколько писем пишут и говорят: «Ты не боишься?» Ну а что делать? Ну надо говорить.

Если чиновники сейчас помогают, то они помогают. А вы знаете, что сейчас фермеры перестали идти за грантами? Они не идут за грантами. Раньше (5 лет назад) очередь стояла. Я когда шел на грант, министерство до 12 ночи сидело, принимало бумаги у всех. А вы посмотрите, сколько сейчас человек идет. Не идут. И никакие министерства не могут повлиять на эти банки. Никакие министерства не могут повлиять на эти сети. Вы понимаете, что такое вот эти прокладки руководят государством и руководят людьми и сельхозпроизводителями. Именно эти магазины участвуют в продовольственной безопасности страны и сами решают, как нам с этим жить. Ну так нельзя. Ну у нас же большое государство. Мы должны что-то изменить.

Константин Чуриков: Спасибо. Спасибо вам большое. Сергей Валерьевич, будем следить (и с вашей помощью тоже) за тем, что происходит с нашими ценами и как их, как говорится, с какой стороны подкрутить, если это вообще не поздно делать. Сергей Балаев, первый заместитель председателя Московского крестьянского союза, владелец фермерского хозяйства «Экодеревушка». Говорили о ценах, которые растут.

Почему в России резко взлетели цены на помидоры и огурцы? И что ещё подорожало?