Цифровой кодекс

Гости
Валерий Фадеев
председатель Совета по правами человека при Президенте РФ
Андрей Масалович
президент консорциума «Инфорус», специалист по кибербезопасности

Александр Денисов: Сноуден в своей книге скептически писал про попытки обеспечить безопасность в интернете, проконтролировать все: мол, как можно контролировать то, что не ты создал, намекая всем нам, что создано, мол, американцами, вот они и контролируют. Тем не менее мы все-таки решились контролировать, взялись.

Анастасия Сорокина: Взялись в Совете по правам человека, там готовятся написать Цифровой кодекс. Действительно, если есть Уголовный, Гражданский, Семейный, то почему бы не быть Цифровому? Причем привлекают на стадии обсуждения хакеров, что конкретно они будут делать, неизвестно, пару, может быть, своих статей каких-то набросают.

Александр Денисов: Да. Узнаем все подробности у Валерия Александровича Фадеева, председателя Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации. Валерий Александрович, добрый вечер.

Валерий Фадеев: Здравствуйте.

Александр Денисов: Вы уже хакерами заинтриговали всех...

Анастасия Сорокина: Что же они будут делать?

Александр Денисов: Зачем они вам понадобились?

Валерий Фадеев: Одна из проблем – это базы данных, которые можно купить, причем недорого: базы данных банков, базы данных операторов телефонных и так далее, базы данных ГАИ. Государственные, частные, они находятся, в общем, практически в открытом доступе. Они вскрыты, какие-то люди проникли в них, скачали и теперь продают.

Хакеры – это те самые люди, которые умеют вскрывать базы данных, они знают, как это делать, и надо понять, можно ли защитить базы данных так, чтобы их невозможно было вскрыть и потом перепродавать. Я в этом сомневаюсь, честно говоря, но по крайней мере мы должны это обсудить и принять решение. В конце концов, я что-то не видел, чтобы на рынке продавалась база данных ФСБ, наверное, ФСБ каким-то образом умудряется закрыть свою базу данных, а банковские базы данных, пожалуйста, где угодно. Вот для чего нужны хакеры, а не то чтобы хакеры будут писать законы, этот самый кодекс. Хакеры нужны как профессионалы.

Но еще я хочу заметить, что это пока образ, это пока предложение некоторых юристов создать Цифровой кодекс. Может быть, он и не потребуется, может быть, потребуется внесение каких-то изменений в уже действующие законы, которые защищают наши персональные данные, связавшие, регулируют интернет и так далее. Но моя точка зрения и точка зрения моих коллег, что плохо защищают, плохо, и проблем в интернете очень много.

Собственно, для начала надо проанализировать эти проблемы, составить какой-то их перечень, понять, можно ли какие-то проблемы решить, если можно, то как, какие для этого есть правовые рычаги, вот о чем мы сегодня говорим. Проблем нет, и базы данных, и то, что гуляет информация про нас с вами, это одна из проблем.

Александр Денисов: «Про нас с вами гуляет». Цифрового кодекса еще нет, а критики уже у вас есть, Валерий Александрович. Говорят: зачем нам Цифровой кодекс, у нас есть Гражданский кодекс, закон «О рекламе», закон «О связи», вот там, мол, как-то все рассыпано по зернышку...

Валерий Фадеев: Ну вот именно это я и говорю, что пока мы используем понятие «Цифровой кодекс» вот в таком...

Александр Денисов: Но звучит уже авторитетно.

Валерий Фадеев: Да, но пока мы используем, чтобы было понятно. Вот эти как раз статьи, положения рассыпаны по разным законам, но несильно мы с вами защищены по некоторым направлениям, вот в чем проблема. Может быть, тогда что-то не так с законами, что-то не так с этими статьями?

Ну возьмите, я не знаю, травлю в интернете, это же все знают. Недавно набросились на доктора Рошаля в связи с делом Навального. Рошаль знаменитый человек, на это обратили многие-многие внимание, но тысячи людей в интернете подвергаются травле. Жена что-то придумала про мужа, муж про жену, друзья рассорились, вбрасывается ложная информация, причем любая ложная, любая клевета. Набегают какие-то, значит, френды, сторонники, начинают топтать этого человека, на которого брошена ложная информация... За это нет никакой ответственности. В невиртуальной жизни, если кто-то на кого-то клевещет, можно подать в суд, можно добиться компенсаций, можно, наконец, дать в морду, извините, а что вы сделаете в виртуальной реальности? Никаких статей нет. И повторяю, это не тема, значит, какая-то уникальная, это проблема тысяч людей, она не решается.

Проблема тоже недавно всплывшая, проблема цензуры в интернете. Google позволяет себе закрывать аккаунты российских СМИ, которые не нарушают российских законов. Есть какие-то...

Александр Денисов: Если бы только он один.

Валерий Фадеев: ...внутренние правила, про которые толком ничего не известно, мы их не понимаем, и эти IT-гиганты особо и не стремятся рассказать, какие у них правила. Мы же знаем, что такое цензура, у нас вообще в Конституции написано, что цензура запрещается, и там не написано какая, государственная или частная, потому что некоторые считают, что частная компания что хочет, то и делает, – это неправильно, это публичное предложение. Если вы приходите в магазин, не знаю, колбасы купить, вам не могут отказать купить колбасу, а если откажут, то они должны это мотивировать. Google, предъявляющий, значит, вот эту свою услугу, предоставляющий, не объясняет, почему он не продает вам колбасу, понимаете, в чем дело?

Александр Денисов: Валерий Александрович, а может быть, тогда вернемся к тому, с чего мы начали, к мысли Сноудена – как мы можем контролировать то, что не мы создали? Не мы создали Google, все вот эти YouTube, который блокирует наши программы, наших политологов, политиков и прочее. Как мы можем повлиять, проконтролировать и навести порядок не в нашем огороде, грубо говоря?

Валерий Фадеев: Ну ведь не мы создали, например, автомобильную компанию Volkswagen, тем не менее когда Volkswagen работает в России, собирает свои автомобили в любой другой стране, он работает по законам этой страны, где у него расположены заводы. Банки в России присутствуют, ну не отделения, а дочерние банки иностранные, европейские, их несколько банков, они работают по российским законам, впрочем, так же как по закону той любой страны, где они присутствуют. Но вот это, и это давно так, лет 100 или 200: компания приходит в другую страну, она должна следовать законам этой страны. Но не так с IT-гигантами – они приходят в любую страну и работают, они американские, по американским законам. Это противоречие, его надо каким-то образом устранить. Это очень сложная история, это очень сложный путь.

Когда возникла история с нашими СМИ, которых в YouTube заблокировали, я высказал соображение, что надо судиться. Конечно, мы не выиграем первый суд, конечно, но надо пытаться переводить эти конфликты в правовое поле, надо вот эту тему поднимать. Причем это не только тема российская, в Европе очень многие недовольны монополией американских IT-гигантов, Google и Amazon, европейские страны, французы, например, в первую очередь, они тоже ищут способы, как противостоять этой монополии. Поэтому здесь у нас будет много союзников.

Анастасия Сорокина: А есть какая-то, может быть, программа, которую можно позаимствовать, какой-то европейский аналог Цифрового кодекса, который уже используется?

Валерий Фадеев: Нет, пока нет. Вот мы упомянули Google, французы как раз ну такую борьбу, что ли, начали против Google. Google, ну вот мы говорили о YouTube, который блокирует аккаунты. Ну вот, скажем, вы набираете, гуглите, какую-то хотите получить информацию, и вам тысячи каких-то вываливается сайтов, ссылок. Так вот в среднем, как говорят специалисты, вы получаете на ваш запрос только примерно 30% информации, а 70% не получаете. По каким-то внутренним алгоритмам, причем это персонализировано, Google знает ваши предпочтения, и по каким-то неведомым алгоритмам он выдает вам вот эту информацию, а другую не выдает.

Александр Денисов: С «Яндексом» какая история?

Валерий Фадеев: Ну, с «Яндексом» чуть-чуть получше.

Александр Денисов: Хотя компания думаем, что наша, а на самом деле не наша, сидит-то штаб-квартира в Нидерландах и прочее.

Валерий Фадеев: Ну да, я понимаю, но тем не менее «Яндекс» все-таки... Все-таки с «Яндексом» и российское общество, и российские власти могут работать, с Google пока никак, никакого контакта нет. Я направлял письма по поводу этих закрытых аккаунтов, московское представительство мне объяснило, что оно ни за что не отвечает, хотя это 100%-я «дочка» американского Google. Сейчас мы направляем письмо в американскую компанию, будем смотреть, что они ответят. Я не жду содержательного ответа, но очень важно хотя бы в контакт с ними вступить.

Александр Денисов: Валерий Александрович...

Анастасия Сорокина: ...наши зрители ждут возможности высказаться.

Александр Денисов: Да.

Анастасия Сорокина: Дадим слово, Галина из Московской области на связи. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, добрый вечер.

Анастасия Сорокина: Добрый вечер.

Зритель: Я очень рада, что дозвонилась, и такая передача необходима, потому что с моей семьей случилась потрясающая ситуация. В этом году случайно в мае месяце моя дочь по геолокации обнаружила, что по геолокации как Google, так и «Яндекса» наш дом, находящийся по улице Кирова, дом 48 города Орехово-Зуево Московской области, значится как Церковь пятидесятников. Я была в таком шоке! Там крестик нарисован, написано «Церковь пятидесятников», 54 тысячи, по-моему, было на тот момент отзывов каких-то...

Я не дружу с интернетом, но я написала заявление в полицию, в прокуратуру Московской области, ООО «Яндекс», ООО Google, Роскомнадзор и даже написала в Америку, в штаб-квартиру, значит, ООО Google. И что вы думаете? Приехала через 3 дня полиция ко мне, значит, на каком основании дом купили на окраине города, на какие средства вы живете. А у меня здесь находится приемная семья, двое приемных государственных детей. И я с ужасом узнаю... Я побежала в опеку объяснять им, что так и так, я не знаю, откуда эта информация, кто меня может защитить?

Полиция мне написала отписку, они даже на мое заявление не по форме дали отписку о том, что проверка произведена, что здесь никаких данных, что секта находится, нет, и все, и все. ООО Google не ответил, ООО «Яндекс» не ответил. Сегодня получила письмо из Роскомнадзора по Центральному федеральную округу, где черным по белому написано: «Ответственности не несем, ничем помочь не можем, идите в суд».

Анастасия Сорокина: Галина, простите, а чем вам эта ситуация в жизни помешала, что ваш дом был обозначен так в Google и в «Яндексе»?

Зритель: Слушайте, у меня... Откуда я знаю? У меня дети здесь, приемные дети! В страшном сне я не могла представить, что я как сектантка. Оказывается, теперь я понимаю, такси не приезжает к нам, люди обходят стороной, теперь-то я знаю, в чем проблема.

Валерий Фадеев: Давайте...

Александр Денисов: Что-то смущает таксистов, почему там пятидесятников...

Валерий Фадеев: Галина, вы слышите меня?

Зритель: Да-да, слышу.

Валерий Фадеев: Напишите на мое имя письмо в Совет по правам человека, напишите.

Зритель: Сейчас-сейчас-сейчас, да-да-да.

Валерий Фадеев: Позвоните мне завтра в Совет по правам человека, и мы с вами эту тему обсудим, ну и добьемся. По крайней мере с «Яндексом» мы сможем работать, с Google не уверен.

Александр Денисов: Галина, трубку не кладите, редакторы вам дадут номер Валерия Александровича, как связаться.

Валерий Фадеев: Да, пожалуйста.

Александр Денисов: И расскажете, там помогут вам.

Наши корреспонденты провели опрос на улицах городов, с какими проблемами сталкиваются наши граждане в интернете. Посмотрим, продолжим.

ОПРОС

Александр Денисов: Ну вот у парня нет телефона и нет проблем.

Продолжим обсуждение. Многие, Валерий Александрович, жаловались в опросе, с какими проблемами сталкивались. Очевидно, что грань уже стерлась между этим миром и виртуальным, и мы оказываемся даже в двойственной ситуации. Вот мы постоянно должны помнить, что там не здесь, что там опасности, что мы не знаем, с кем имеем там дело. Но жизнь нас подталкивает воспринимать виртуальный мир как этот.

Простой пример: когда все оформляли детские выплаты, люди заходили, детские выплаты и прочее, и тут же натыкались на мошенников. Вот офис МФЦ, его не подделаешь, но туда нельзя было сходить, а сайт Госуслуг легко, полчаса, может быть, даже 5 или 10 минут, и все, и он готов. Вот тут как быть? То есть жизнь нас заставляет туда шагнуть и говорит, что это аналог реального мира, которым вы должны пользоваться и научиться, и тут как раз нас и подстерегает опасность, даже вот здесь.

Валерий Фадеев: Ну, мы обсудили же тему мошенничества, о чем, собственно говоря, люди в этом сюжете... Ваш первый вопрос был, зачем хакеры, – вот для этого хакеры, хакеры знают, как работает эта система. Кстати, сегодня уже есть в Сети много вот таких вот, ну как, «хакеров», которые борются с мошенниками, это целое явление, такие волонтеры.

Александр Денисов: А вы-то где нашли этих хакеров?

Валерий Фадеев: Не так сложно, я же бывший журналист, это несложно. Я знаю даже великих хакеров, но здесь не место о них рассказывать.

Вот еще не затронули тему, она близкая, эта тема, тема манипуляции, о чем вы тоже примерно говорите, тема манипуляции в Сетях. Не только мошенническая, манипуляция... Данные персональные, понимаете, в чем дело? Вот раньше, скажем, когда была реклама, она не работала на конкретного человека, теперь реклама работает на конкретного человека, а Сеть знает про него все, больше, чем Facebook, другие сети, больше, чем мы сами знаем про себя, понимаете? И вот я считаю, это нетвердое мое мнение, некоторые считают специалисты, что нужно запретить использование персонализированных данных, запретить.

Анастасия Сорокина: А возможно это сделать, когда их уже такое количество?

Валерий Фадеев: Не знаю. Вот идет женщина, классический пример, Игорь Ашманов любит его приводить. Идет женщина по торговому центру, камера ее наблюдает, специальная программа легко понимает, что женщина беременная, другая специальная программа распознает ее лицо, фамилия, имя, отчество, находит ее адрес, можно найти и физический адрес, и адрес в Сети, и присылает ей рекламу, например, не знаю, подгузники для младенцев. Это вмешательство в личную жизнь, понимаете, это вмешательство. Может быть, она не хочет, чтобы кто-то знал, что она беременная, может, она не хочет, чтобы мать ее знала или муж, например, знал, понимаете? Таких примеров вмешательства можно сколько угодно придумать, потому что используются персональные данные этой женщины.

Нам говорят: «Ну ведь не конкретное физическое лицо использует эти данные», – и что, и что? Все равно она погружается вот в эту среду, из которой у нее в сущности вымогают деньги. Таких примеров очень много. И вот то, что вы говорите, я с вами согласен, похоже, вытянули уже все, теперь невозможно поставить барьер на пути использования персонализированных данных. Но давайте хотя бы поговорим об этом. Если окажется, нам специалисты скажут, что закрыть ничего нельзя, тогда плюнем на это, тогда будет другой мир, где тайной жизни не будет, тайны нашей частной жизни, это другой мир. Но хочу заметить, что это повлечет за собой очень серьезные последствия, потому что человек есть тайна.

Александр Денисов: Валерий Александрович, вы знаете, вот про женщин вы приводили пример, даже еще хуже приведу пример, Анастасии не понравится, а нам, возможно, с вами понравится. От разработчика приложений слышал такое, он говорит: «У меня мечта создать приложение, наводишь на женщину и понятно, нравишься ты ей или нет, и что сделать, чтобы ей понравиться». Валерий Александрович, вот приложение неплохая в принципе идея, как считаете?

Анастасия Сорокина: Уже такой фильм сняли «Чего хочет женщина».

Поговорим пока с одной женщиной из Самары, Елена на связи. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Александр Денисов: Здравствуйте.

Анастасия Сорокина: Елена, какая у вас была история, связанная с Сетью?

Зритель: Значит, у меня такая история, что, в общем-то, 3 года назад со мной произошла не совсем приятная ситуация, связанная, как бы сказать, с законом, которая, в общем-то, уже много времени прошло, 3 года. Тем не менее эта информация висит в интернете, висит в таком издании большом, как «МК», то есть «Московский Комсомолец», информация. То есть при наборе в поисковике моих фамилии, имени, отчества выскакивает устаревшая информация, которая уже... Ну я пережила эту информацию, уже решился вопрос, уже есть документы, я показываю эти документы. Во всех поисковиках убрали эту информацию как уже изжившую, как неактуальную, как уже недостоверную, согласно закону 152 «О персональных данных», и не убрал только один в «Яндексе», значит, «Московский Комсомолец».

Я, значит, писала туда много раз, очень интересно ведут себя средства массовой информации, которые не хотят общаться с массами абсолютно, то есть они меня абсолютно не слышат, не отвечают на письмо, на судебные претензии, не ответили вообще. Писала лично Гусеву, присылала все документы, как была эта статья, которая меня очень компрометирует, не дает мне трудоустроиться просто, просто-напросто цель у меня одна, трудоустроиться до определенной ситуации, я не могу этого сделать, потому что...

Александр Денисов: Елена, а эта статья порочит ваше имя, да?

Зритель: Да.

Валерий Фадеев: Давайте еще раз попробуем. Павел Гусев, главный редактор «Московского Комсомольца», член Совета по правам человека. Лена, давайте еще раз я попробую вмешаться, попрошу Павла Гусева снять с сайта эту статью. Нужны ваши координаты.

Александр Денисов: Да. Елена, не кладите трубку, редакторы дадут телефон Валерия Александровича либо ваш номер передадут Валерию Александровичу. Уже второй вот у нас такой случай.

Анастасия Сорокина: Мы присоединим еще одного собеседника к нашему обсуждению.

Александр Денисов: Да.

Анастасия Сорокина: Андрей Масалович, президент Консорциума «Инфорус», на связи с нашей студией, специалист по кибербезопасности. Андрей Игоревич, добрый вечер.

Андрей Масалович: Добрый вечер, добрый вечер.

Александр Денисов: Андрей Игоревич, вот такой вопрос. Валерий Александрович Фадеев готовит Цифровой кодекс, ну вот так вот мы обозначаем свод неких законов. Как вы считаете, должен ли этот кодекс окончательно решить проблему с анонимностью в интернете, покончить с этим, потому что от этого и прочее зло, и мошенничество, и прочее? Или с этим ничего нельзя сделать, анонимность была и будет?

Андрей Масалович: Ну понимаете, Цифровой кодекс – это как самурай, у него нет цели, у него есть путь. То есть я далек от мысли, что в ближайшие год-два или в первые две редакции что-то окончательно решится. Тем не менее само направление правильное, потому что проблем и разновидностей таких цифровых капканов, в которые мы попадаем, сейчас огромное количество. Вот я пока висел тут у эфира, несколько примеров послушал, они все справедливы, но могу это число увеличить раз в 5. То есть сейчас действительно цифровой мир – это какая-то очень агрессивная для нас новая среда, в которой поджидают совершенно неожиданные засады всех участников.

Александр Денисов: А может быть, это неизбежное зло? Вот мы все хотим побыть кем-то другим, вот взять себе другой ник в социальных сетях, это неизбежная расплата за возможность быть другим. Вот интернет как был таким, так и останется, ничего с этим не поделаешь?

Андрей Масалович: Ну, отчасти это так, интернет останется. Но хочу сразу расстроить: если вы возьмете другой ник, вы уже не сможете спрятаться, потому что у вас есть неотчуждаемые характеристики. Например, если у вас устройство под Android, оно фиксирует вашу динамику походки, она не изменится, вот, оно будет фиксировать: ага, теперь это Вася или Маша из Гондураса, а походка не изменилась.

Александр Денисов: Ага.

Андрей Масалович: И кроме того, проблема же не только в нас, проблема в огромном количестве интересов других людей. То есть есть понятие диффамации, это когда не клевета, а правда, например, но неуместная правда, например, кто-нибудь публикует данные медицинской карты. Есть понятие буллинга, это травля, среди детей очень распространенная. Есть элементарные ошибки в отношении цифровой личности.

Вот я, например, такой пострадавший, у меня есть однофамилец Владимир Масалович, который когда-то допустил разжигание национальной розни, 6 месяцев колонии-поселения, и попал в цифровую базу данных, и там почему-то пририсовали мою фотографию, ну потому что я публичная персона. И теперь меня периодически свидетельствуют на станциях разных, заставляют показывать документы и объяснять, что я не Владимир и мне можно, например, на массовое мероприятие или на стадион.

В Китае было еще страшнее: там у девушки, популярной телеведущей возникла проблема, ей стали приходить счета из разных городов за пересечение перекрестка на красный свет. Оказалось, что ее фотография просто была наклеена на автобусы, и камеры распознают лицо девушки, которая пересекает дорогу со скоростью 60 километров в час, но не понимают, что лицо девушки не может быть 2х3 метра. Поэтому проблем очень много.

Александр Денисов: Андрей Игоревич...

Анастасия Сорокина: А вот решение? Мы обсуждаем сейчас, что хакеры будут подключаться. Вы как специалист, который с ними общается, смогут ли они найти те самые механизмы, которые предотвратят вот такое проникновение в частную жизнь, можно будет отследить источники?

Андрей Масалович: Понимаете, я сейчас это воспринимаю не как последний шаг к решению, а я воспринимаю это как путь. Хакеры просто помогут вместо 5 разных ситуаций описать 25 или даже 50, описать в технических деталях. Мы жизнь сделаем несколько понятнее, безопаснее, какие-то правила игры настроим, то есть какую-то тропинку через минное поле начнем строить.

Но это не значит, что мы сразу сможем избавиться от всех сопутствующих проблем, потому что... Во-первых, люди очень талантливые, разнообразные и творческие, особенно мошенники, которые все это придумывают. Во-вторых, сам интернет придумывался без оглядки на безопасность и на приватность, все это вместе... Ну и мы сами еще, если честно, тоже не очень понимаем, что творим, когда сначала выкладываем информацию, потом беспокоимся.

Вот, кстати, сейчас у вас был пример про «Московский Комсомолец», пример на самом деле печальный чем? По закону о забвении убрать информацию из поисковых систем можно, это уже сделали, убрать информацию из того места, где она изначально появилось, почти нельзя, потому что на тот момент, когда вышла статья, это было правдой. Сейчас это неуместная правда, но тот же «Московский Комсомолец» может встать в позу и сказать: «Что это я буду убирать старые статьи? Тогда это было правдой», – там же дата стоит.

Александр Денисов: Ну да, это они должны признать, что непроверенную информацию...

Андрей Масалович: Нет, в тот момент она могла быть проверенной, просто она сейчас...

Анастасия Сорокина: Она устарела.

Андрей Масалович: Она устарела, вот. Кстати, в первом случае закон о забвении, когда он только появился, была именно такая проблема, что в итоге поисковики все поубирали, а в исходной статье, там касалось конкретного бизнесмена, в исходной статье сами руководители газеты сказали: «Нет, там же стоит дата у статьи, на тот момент это было правдой, зачем мы будем убирать правду?»

Александр Денисов: Спасибо большое, Андрей Игоревич, спасибо. На связи был Андрей Масалович.

Валерий Александрович, и еще вопрос. Может быть, стоит внести в Цифровой кодекс норму, чтобы прекратили собирать личные данные? На каждом ресурсе: «Поставь согласие на обработку твоих личных данных», – сколько можно на нас собирать эти личные данные?

Валерий Фадеев: В этой среде есть такая поговорка: «Если вы не платите за товар, то товар – это вы». И сбор личных данных – это большой бизнес: эта информация продается, перепродается, на этой информации сейчас работает огромная часть потребительской вот этой вот нашей экономики, ну не нашей в первую очередь, европейской, китайской, американской. Поэтому будет очень жесткое сопротивление, если сейчас начать требовать, добиваться вот этого самого запрета сбора персональных данных.

Сопротивление будет жесткое, и надо искать здесь, ну это другой разговор… Вообще-то надо уходить от истерического потребительского общества, понимаете, для тех, у кого есть деньги, чтобы участвовать в этом потребительском обществе, здесь надо оговориться, надо от него уходить. И то, что мы с вами обсуждаем, как раз является очень важной частью этого потребительского общества. Нужны другие ценности, надо немножко по-другому выстраивать нашу с вами жизнь, и тогда, возможно, те проблемы, которые сейчас кажутся нерешаемыми, можно будет решить немного в другом пространстве, в пространстве других ценностей.

Анастасия Сорокина: Как сказал Андрей Игоревич, не цель, но путь. Удачи вам на этом пути.

Александр Денисов: Путь самурая, путь самурая.

Валерий Фадеев: Правильно он сказал про путь самурая, да. Спасибо.

Анастасия Сорокина: Спасибо.

Александр Денисов: Спасибо большое.

Анастасия Сорокина: Это был Валерий Фадеев, председатель Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации.

Он нужен, чтобы защитить нас в Сети от неё самой. Какие должны быть в кодексе законы?