Тамара Шорникова: Центр Гамалеи создал технологию обновления вакцины при мутации COVID-19. Перевооружиться для защиты от нового противника можно будет оперативно. По словам директора Центра Александра Гинзбурга, технология позволяет в течение двух дней обновлять вакцину от коронавируса. Иван Князев: Какие испытания потребуются для обновленной вакцины? Сколько времени уйдет от создания до применения? Что у нас в целом с вакцинацией в стране и когда выработается популяционный иммунитет и можно будет говорить об отмене ограничений? Обсудим с экспертом. Вы тоже присоединяйтесь к разговору. Тамара Шорникова: Анатолий Альтштейн, вирусолог, профессор Научно-исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Анатолий Давидович. Хотим тогда уже поподробнее узнать об этой новой технологии, что там разработали, как вакцины будут адаптироваться к новым штаммам? Анатолий Альтштейн: Технологии эти, конечно, разработаны. И действительно, внести изменения в рекомбинантный вирус, который лежит в основе вакцины, можно за короткий срок, вот за два дня. Но заменить одну вакцину на другую так быстро невозможно, потому что необходима и реорганизация производства этой новой вакцины, небольшое какое-то время занимает, а самое главное – испытание этой вакцины тоже будет занимать какое-то время. Поэтому два дня – это такой срок для лабораторной работы, когда будут внесены изменения. А потом будет довольно длительный период, пока эта вакцина действительно будет готова, чтобы заменить предыдущую. Тамара Шорникова: Да, Анатолий Давидович, вот как раз-то и хотелось бы понять этот срок. Это действительно все по новой: три фазы исследований, большое количество участников? Или здесь какой-то другой, ускоренный, усеченный вариант? Анатолий Альтштейн: Если это будет по обычной схеме и понадобятся все варианты, то это будет малоцелесообразно. Только в том случае возможно применение этих фаз, если одновременно параллельно будет дано разрешение на применение такой вакцины. Она уже достаточно хорошо испытана. Иван Князев: Просто были разговоры о том, что ее можно будет испытывать, к примеру, на сотне человек, небольшом каком-то количестве, при особых обстоятельствах, при отдельных протоколах. Анатолий Альтштейн: Я думаю, что возможности довольно быстрого введения новой вакцины будут предусмотрены и будут отработаны. Это зависит очень от регулирующих органов, от международного подхода к этой проблеме. В принципе, конечно, теперешние генно-инженерные вакцины легко подлежат замене одна на другую, нужно только хорошо прикинуть какие-то необходимые испытания этой вакцины. Тамара Шорникова: На пальцах можно ли объяснить, как видоизменяется этот конструктор, какой новый пазл в нем появляется, который способен защищать от новых видов коронавируса? Анатолий Альтштейн: В новых генно-инженерных вакцинах исследователи знают место каждой аминокислоты в белке и каждого нуклеотида в нуклеиновой кислоте. И все они находятся под контролем, и отработаны методы, с помощью которых вы можете внести соответствующие изменения и заменить один нуклеотид на другой. Вот цепочка нуклеотидов в нуклеиновой кислоте, она определяет все свойства белка. И вы можете любой нуклеотид, который вам нужно, заменить и получить изменения в белке. Это будет достаточно быстро, методы эти хорошо известны. Но дальше начнется, конечно, достаточно сложный период замены одного варианта аминокислоты другим. Иван Князев: Анатолий Давидович, а вот новые штаммы коронавируса – это что? Просто какой-то нуклеотид в самом вирусе поменялся? И почему они появляются, вот например, новый штамм в какой-то конкретной стране? Что там с населением, что он именно там зародился? Британский, там, африканский какой-нибудь. Анатолий Альтштейн: Нет, это случайные вещи. Здесь особенности страны какие-то не нужны. Это огромный процесс, огромное количество вариантов вируса размножается, и где-то получаются вот варианты, которые отличаются по своим свойствам. И если они хорошо распространяются, вы видите замену одного варианта вируса на другой. Иван Князев: Ну, просто, может, у них там организм какой-то другой, экология другая, погода другая, я не знаю. Анатолий Альтштейн: Нет, нет. Это именно те случайные изменения, которые происходят в нуклеиновой кислоте, так называемые мутации. Тамара Шорникова: Анатолий Давидович, вот ваш коллега, профессор-вирусолог Александр Чепурнов, в одном из интервью недавно насчитал на данный момент существующих 8 мутаций коронавирусной инфекции. Мы также читали разные комментарии, в том числе и от экспертов Гамалеи, что Спутник, точно, эффективен против британского штамма, против южноафриканского. Вот эффективна ли наша вакцина, сейчас действующая, против всех 8 штаммов? И какие тогда новые могут появиться, что в них будет такого, что потребует изменения вакцины? Анатолий Альтштейн: Та вакцина, которая сейчас есть, и вакцины всех стран, которые сейчас производятся и применяются, они все позволяют обеспечить в той или иной мере защиту против всех существующих вариантов вируса. Наиболее трудный вариант – это южноафриканский штамм. Но против него тоже вакцины в той или иной мере защищают. Иван Князев: А почему он наиболее трудный вариант? Анатолий Альтштейн: Значит, мутация произошла в таком месте главного иммуногенного белка (S-белка), что антитела слабее к нему прикрепляются, к этому штамму. Защита происходит за счет того, что антитела прикрепляются к S-белку. И вот изменения в структуре S-белка, небольшие, они и приводят к тому, что антитела слабей присоединяются к нему. Тамара Шорникова: Анатолий Давидович, вот накануне буквально президент говорил о том, что, возможно, к лету уже удастся создать популяционный иммунитет. Т. е. для этого нужно вакцинировать около 70% взрослого населения. И тогда можно будет говорить об отмене ограничений. Как вы относитесь к такому прогнозу, как оцениваете этот срок? Анатолий Альтштейн: Я не думаю, что к лету. Вряд ли мы сможем полностью выполнить эту программу. Потому что сейчас пока у нас всего 3% людей вакцинированы. Тамара Шорникова: К концу лета. Анатолий Альтштейн: Тут главное… Ну, к концу лета? К концу лета больше вероятности, конечно. Хотя будет ли достигнуто 70% к концу лета, тоже это совсем неясно. Тамара Шорникова: Анатолий Давидович, не только у вас в кабинете звонки раздаются, но и в нашей студии. Звонит нам Вера. Иван Князев: Камчатка на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, какую вакцину посоветовал бы вирусолог для 70-летних людей? Иван Князев: О, да, замечательный вопрос. Спасибо вам большое. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Анатолий Давидович? Анатолий Альтштейн: Вот мы сегодня располагаем только одной вакциной. Это вакцина Института Научного центра им. Гамалеи. Эта вакцина проверена, она эффективна, ее нужно применять. У нее сейчас начинается выпуск облегченного варианта. Иван Князев: Т. е. Спутник V, да? Анатолий Альтштейн: Да, Спутник V и есть Спутник Лайт, это вариант этой вакцины. Можно применять оба эти варианта. Иван Князев: А как же вот разговоры, что у нас три вакцины и в принципе все уже можно? Тамара Шорникова: Как-то работу коллег можете прокомментировать? Анатолий Альтштейн: Ситуация здесь такая. Вакцина Центра им. Чумакова делается по таким стандартам, которые во всем мире используются. И очень вероятно, что эта вакцина, хотя она еще не прошла третьей стадии клинических испытаний, но она может действительно защищать, скорее всего. Что касается вакцины ЭпиВакКорона, это совершенно новая вакцина. Такой вакцины нигде в мире не делают. И эта вакцина не прошла еще третьей стадии испытаний. И я думаю, что ее бы не следовало применять широко. Вообще не следовало бы применять. Неясно, способна она защищать или нет. Тамара Шорникова: Анатолий Давидович, и еще один вопрос. И еще одно выступление, выдержка из него. Вот тут недавно депутат Госдумы Геннадий Онищенко посчитал, что, возможно, масочный режим с нами навсегда. Рекомендовал, скажем так, внедрить его как такой элемент культуры уже. Мол, как в азиатских странах это практикуется. Потому что вирусов много, появляются новые, так проще защищаться и т. д. Честно говоря, не хотелось бы. Иван Князев: Прямо скажем. Тамара Шорникова: Да, прямо скажем. Как вы считаете, Анатолий Давидович, надолго с нами маски? Анатолий Альтштейн: Я думаю, что предложение Геннадия Онищенко – это предложение довольно правильное. И ношение масок на длительный период еще останется как важная противоэпидемическая мера. Иван Князев: Ну вот, только мы подумали, что вы опровергнете это заявление, скажете, что, наоборот, хорошо, … снимем. Тамара Шорникова: Нет, мне все-таки вот срок к концу лета больше нравится, уж извините. Спасибо вам за комментарий. Иван Князев: Спасибо большое. Анатолий Альтштейн был с нами на связи, вирусолог, профессор НИЦ эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи. Несколько СМС. Вот из Воронежской области: «Многие знакомые уже привились, чувствуют себя хорошо. Лучше сделать прививку, чем потом тяжело болеть». Тамара Шорникова: Да. Переходим к следующей теме.