Дальний Восток и Сибирь столкнулись с нехваткой бензина

Гости
Павел Баженов
президент «Независимого топливного союза»
Максим Кривелевич
доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента ДВФН (г. Владивосток)

Иван Князев: Точнее, уже прямо сейчас.

Тема вот какая. Топливный кризис может подступить к Дальнему Востоку и Сибири, уже фактически подбирается к нему. Жители жалуются на нехватку топлива. Эксперты называют несколько причин: рост цен в опте, например, дизтопливо за 3 года подорожало почти в 2 раза; заправки вынуждены работать в убыток; плюс нарушение логистических цепочек произошло.

Оксана Галькевич: Серьезные трудности и у независимых АЗС, многие на грани закрытия, некоторые уже обанкротились. Почему снова так произошло? Попробуем разобраться в этой ситуации вместе с экспертами. Сибиряки, жители Дальнего Востока, звоните нам, пожалуйста, в прямой эфир, рассказывайте, есть ли у вас очереди на АЗС, вообще как вы выкручиваетесь, насколько это все у вас там серьезно и давно ли началось, есть ли проблемы с бензином. Телефоны на экранах указаны, все это совершенно бесплатно.

Иван Князев: Ну и сколько бензин стоит, конечно же.

Обратимся за комментариями к Максиму Кривелевичу, доценту кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета. Здравствуйте, Максим Евсеевич.

Максим Кривелевич: Добрый день, коллеги.

Иван Князев: Максим, можно ли это уже называть кризисом либо еще нет и почему?

Максим Кривелевич: Вы знаете, здесь как никогда подходит фраза «никогда такого не было и вот опять». Потому что кризис с топливом на Дальнем Востоке возникает примерно каждый год и примерно в одно и то же время, как по расписанию. Просто в какой-то год становится тяжелее, в какой-то год он проходит незамеченным.

Иван Князев: Как он сейчас проходит?

Максим Кривелевич: Да. Сейчас пока еще ничего толком не началось, вот, мы только ожидаем либо возникновения, либо невозникновения дефицита. Потому что понятно, что удорожание топлива мы все наблюдаем, но было бы странно удивляться удорожанию топлива на фоне удорожания просто примерно всего. Поэтому сейчас, так сказать, этот год пока еще относительно хорош.

Что мы наблюдаем? Мы наблюдаем одновременное действие нескольких проблемных факторов. Такие долгосрочные проблемные факторы, как монополизация, когда действительно фактически независимого бизнеса в ТЭКе рано или поздно в России не останется, потому что у крупных компаний настолько мощное конкурентное преимущество, им настолько проще вести дела с государством, настолько проще противостоять давлению налоговых и иных органов, что объективно они развиваются динамично, они расширяются, а независимые компании просто уходят с рынка. Монополизация всегда ведет к дефициту, всегда ведет к замедленной реакции поставщиков, всегда ведет к росту цен. Просто в мировой истории никогда не было такого, чтобы монополия способствовала снижению цен.

Но эта проблема, что называется, не этого года, не прошлого и не следующего, это просто длинная проблема всей российской экономики. В этом году наложились все карантинные и некарантинные проблемы, связанные с разрушением цепочек поставок, это тоже все есть. Кроме того, еще одновременно сыграл фактор резкого роста цен на развивающихся рынках. То есть вы, наверное, сами, так сказать, новость слышали, рекордные цены на газ в Европе, рекордные цены на топливо в Азии. Естественно, что если где-то товар начинает резко дорожать, то он начинает резко дорожать примерно везде, а в тех местах, где он подорожать не может из-за соответствующего госрегулирования цен, его просто перестает быть. И это объективно, это даже как бы не проблема российских властей или не проблема российских производителей, это просто динамика мирового рынка: топливо сейчас подорожало, поэтому там, где нельзя поднять цены, там его будет оставаться очень можно.

Оксана Галькевич: Ну, вы знаете, вот вы когда говорите, что «никогда такого не было и вот опять», у нас это из года в год повторяется... Ну, в конце концов, эти топливные кризисы, большие или малые, – это ведь не погода, это ведь не сезон, это не зима, с которыми не нужно бороться, а нужно, я не знаю, с ними жить. Причины всегда разные. Ну почему они вот с такой незавидной регулярностью именно дальневосточных, сибирских регионов у нас касаются? Понимаете, в Центральной России, где-то в европейской части, они тоже возникают, но либо быстрее, так скажем, они решаются, либо реже попадают на информационные ленты. Я к тому, что должны быть какие-то особенности региональные, да, в силу которых, так скажем...

Максим Кривелевич: Нет, конечно же, региональные особенности есть. Но та причина, о которой я сказал, монополизм, она, в общем, для Россия общая, для Дальнего Востока она просто стоит остро. Почему? Большие территории, низкая плотность населения. То есть понятно, что если возникнет какой-то дефицит топлива в Москве и Московской области, то тут же на рынок будет выброшено огромное количество свежепроизведенного топлива, что не так просто сделать на Дальнем Востоке, где большие расстояния, где его нужно привезти и где считанные АЗС. То есть просто настолько мало предприятий на этом рынке, что даже если им, условно говоря, завтра дадут задание работать на полную мощность, в три смены и с максимальной отдачей, все равно быстро нарастить выпуск топлива не получится.

К сожалению, демонополизация экономики, к сожалению, снижение налогового давления, снижение административного..., общий какой-то, вы знаете, более благоприятный настрой государства по отношению к предпринимателю необходим для решения этой проблемы раз и навсегда. Пока у нас делать бизнес, в общем, очень рисковое мероприятие, а платить налоги – это всегда лотерея, такие проблемы будут оставаться, и в регионах с низкой плотностью населения они всегда будут виднее. Это же не то, что нас чаще показывают по телевизору, а то, что действительно, когда у вас платежеспособный спрос формируют 15 миллионов человек, как в окрестностях Москвы, это одна история, когда у вас платежеспособный спрос формируют дай бог 2,5 миллиона человек, разбросанных по огромной территории, другая история. Поэтому для нас те же самые проблемы будут гораздо сильнее ощущаться всегда.

Оксана Галькевич: Да. Вы здорово все разложили, расписали как эксперт, как специалист, вот вы знаете вот эти вот экономические взаимосвязи, цепочки. А вы сами автомобилист?

Максим Кривелевич: Да. И я...

Оксана Галькевич: Вот вы как с вот этими, понимаете, логистическими нарушениями, налоговым бременем, давлением, зная вот это все, как вы с этим боретесь? Вы по три канистры у себя в автомобиле возите?

Максим Кривелевич: Нет. Вы знаете, я думал, что я сумею обхитрить систему, и купил себе электрический автомобильчик, благо, так сказать, на Дальнем Востоке их очень много. Не буду делать, так сказать, рекламы никакой конкретной компании, хотя это Nissan Leaf...

Иван Князев: Ха-ха.

Максим Кривелевич: Но, в общем, их действительно много, они популярны, ими пользуются. И тут выходит новость о том, что государство в 4 раза, если я правильно помню, могу чуть-чуть с цифрой ошибиться, увеличивает утилизационный сбор на ввозимые в страну электромобили, согласно проекту очередных поправок в нормативную базу. То есть вот каждый раз, как российский гражданин пытается придумать себе какой-то вариант, как немножко поправить свою ситуацию...

Оксана Галькевич: Ха-ха.

Максим Кривелевич: Например, подорожал бензин – купить электромобильчик, государство говорит: «Нет-нет, ненормально, мы сейчас увеличим утилизационный сбор, поэтому денег вы все равно не сэкономите».

Оксана Галькевич: Ха-ха, не получилось, да.

Иван Князев: Государство всегда что-нибудь придумает.

Максим Евсеевич, но все-таки мне вот так и осталось непонятным, почему нельзя из года в год предусматривать вот эти вот нарушения вот этих вот логистических проблем? Ну понятно, расстояния большие, но все же знают, что они большие.

Максим Кривелевич: А вот в этом проблема монополизма, что для гигантских компаний каждый конкретный локальный рынок практически ничего не значит.

Иван Князев: Ага.

Максим Кривелевич: То есть, понимаете, если у вас, условно говоря, есть какой-то магазинчик около дома и вы ходите там покупать, я не знаю, апельсины, вы приходите, апельсинов нет. Вы хозяину лавки говорите: «Ну как же так, милый друг? Я у тебя хочу апельсины купить», – и тут же завтра он их привозит. А теперь вы приходите в какую-нибудь торговую сеть, приходите к администратору, говорите: «Слушайте, у вас третий день нет апельсинов». А администратор говорит: «Господи, ходят тут всякие эти покупатели...»

Иван Князев: «Со своими апельсинами», и повлиять на это никак нельзя, да?

Максим Кривелевич: Да. К кому он пойдет? У нас вот тысяча видов стирального порошка, ты апельсины покупаешь... и стиральный порошок.

Иван Князев: Понятно, и повлиять на это никак нельзя.

Максим Кривелевич: Конечно.

Иван Князев: Интересно.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо! Максим Кривелевич, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета.

Оксана Галькевич: Давайте посмотрим на самом деле, как эти проблемы выглядят на деле у людей. На Камчатке топливо пока есть, но цены там уже заметно взлетели: литр бензина подорожал в среднем на 1,5 рубля. На одной из крупнейших сетевых заправок актуальная цена 92-го сейчас 53 рубля, 95-й стоит уже больше 57 рублей, а 98-й больше 61 рубля. Дизельное топливо поднялось в цене неделю назад, сейчас литр солярки обойдется в 61 рубль 30 копеек. На небольших АЗС он стоит на 10 рублей дороже.

– Ничего себе, 53,29. Я на 10 дней уехала в Приморье, приехала, на целый рубль бензин подорожал. Конечно, для меня это очень накладно, я пенсионер, а ходить тоже, нога болит, например, мне тяжело. Зимой, конечно, я буду меньше ездить, а летом на дачу, как без машины на дачу поедешь? – никак, очень тяжело.

– Вся страна на нефти сидит, продают за бугор. В Абхазии был, бензин дешевле, чем у нас.

– Ну плохо, конечно, плохо. Дорогие цены. Как заправляем? Ну, раньше заправляли, например, 21 литр, 22 литра, правильно, года 2–3 назад, а сейчас цены, смотрите, вот сколько сейчас, 8 литров.

Иван Князев: В этом году на заправках Камчатского края топливо дорожает уже в десятый раз. Антимонопольная служба злоупотреблений на рынке не выявила и объясняет рост розничных цен подорожанием бензина на бирже.

Оксана Галькевич: Вот нам Хабаровский край тоже пишет: «Хабаровский край, дизельное топливо 65 рублей». Забайкалье: «ГСМ у нас достаточно, дизель – 95, 90-й, 95-й – 58,50.

У нас на связи еще один эксперт – Павел Баженов, президент «Независимого топливного союза». Павел Александрович, здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Павел Александрович.

Павел Баженов: Здравствуйте.

Иван Князев: Павел Александрович, независимые АЗС на Дальнем Востоке, в Сибири, душат их, что ли, прямо невозможно им новым появляться, выживать и т. д., все монополия?

Павел Баженов: Ну, здесь не монополия. Ну смотрите, первое, надо понимать, что у нас Дальний Восток, и Восточная Сибирь в том числе, в плане производства достаточно дефицитные регионы, то есть заводов просто мало, которые производят топливо с нормальной логистикой для данных регионов. Соответственно, спроса гораздо больше, чем предложения. В связи с этим у нас мы имеем очень высокие оптовые цены, биржевые цены, как следствие мелкооптовые цены, цены на нефтебазах в регионах. Ну и дальше по цепочке независимые заправки покупают по той цене, по которой продается на бирже, по рынку, и вынуждены рыночно цены образовываться, в отличие от нефтяных компаний.

То есть в принципе вот такая ситуация, разрыв между ценами на заправках независимых и нефтяных компаний именно на Дальнем Востоке, он чем обусловлен? Тем, что на Дальнем Востоке такого выраженного, ну не во всех регионах, но в ряде регионов, доминирования со стороны нефтяных компаний в розничном сегменте нет. По одной простой причине – неинтересно нефтяным компаниям развивать розницу в тех регионах, где проблемы с оптовым снабжением.

Оксана Галькевич: Ну смотрите, эти проблемы с розничным снабжением, они возникают год от года, как нам вот предыдущий эксперт, сам, собственно, с Дальнего Востока, из Владивостока, нам сказал. Я хочу понять: вот этих заводов, которые занимаются переработкой сырой нефти, делают бензин, так вот грубо выражаясь, их исторически мало, да? Потому что в советское время, мне интересно, там тоже были перебои с бензином, тоже все изобилие было только до Урала и т. д., а там ничего не было? Как это было?

Павел Баженов: В советское время, во-первых, такого потребления, которое мы имеем сейчас, его не было, это первое. Второе: надо понимать, что наша производственная инфраструктура нефтеперерабатывающая – это в подавляющем большинстве своем насилие советского прошлого. И если в центральной части России есть конкуренция между заводами, то на Дальнем Востоке... Ну в принципе в Советском Союзе не строили заводы, чтобы они друг с другом конкурировали, строили заводы, чтобы снабжать определенные территории исходя из плана, расчета количества транспортных средств, количества проживающего...

Оксана Галькевич: Ну чтобы логистика какая-то была. Ну смотрите, когда дефицит возникает, вот как сейчас в Сибири и на Дальнем Востоке, конкурируй не конкурируй, слушайте, спрос-то будет на твой товар, где бы ты ни находился и как бы ты ни конкурировал с кем бы то ни было.

Павел Баженов: Соответственно, напрашивается достаточно очевидная мера – нужно сделать выгодными поставки из центральной части, ну не из центральной части, а хотя бы с Уфы, с Омска, на Дальний Восток. Ну, есть проект, ЖД-субсидии, который уже 2 года буксует, не приступают.

Иван Князев: Ну понятно, никто не хочет этим заниматься.

Павел Баженов: Это приводит к снижению...

Оксана Галькевич: Понятно, а цены на перевозки как раз только выросли.

Иван Князев: Это неинтересно.

Павел Баженов: Поэтому да, то есть проблема исключительно регуляторная, и высокий уровень налогообложения на бензин... То есть надо понимать, что у нас ключевой бенефициар – это бюджет Российской Федерации в цене топлива.

Оксана Галькевич: Да, спасибо.

Павел Баженов: Поэтому...

Оксана Галькевич: Спасибо. Павел Баженов, президент «Независимого топлива союза», был у нас в эфире.

Оренбуржье пишет: «52 рубля за 1 литр 92-го». Владимирская область: «Так на Дальнем Востоке зарплаты в десять раз выше, чем в центре!» – ну это, мне кажется, вы маху, конечно, дали...

Иван Князев: Чита: «Бензин 56, дизтопливо 66».

Оксана Галькевич: Вот так, друзья, бензин дорожает. Но это еще не все темы, которые мы хотим с вами обсудить, оставайтесь с нами.

Иван Князев: Это не все, что еще дорожает в нашей стране, ха-ха. Скоро продолжим.