Константин Чуриков: Итак, накануне, ну буквально, не знаю, эффект разорвавшейся бомбы произвело заявление председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина, который, в общем-то, на мой взгляд, предложил вполне очевидные, понятные вещи – вернуться к советской системе образования. Что он имел в виду? Он это обосновывает тем, что, с его точки зрения, советское образование было лучшим в мире. Он говорит о том, что ЕГЭ, прямо цитата, «это пытка какая-то для молодежи». Я думаю, чем я буду цитировать, лучше сам Александр Иванович скажет. Александр Бастрыкин, председатель Следственного комитета: Давайте возродим советскую школу образования. Она была лучшей в мире, это все признавали всегда, и вот на это должны быть направлены наши законодательные предложения. Ведь ЕГЭ – просто пытка какая-то для молодежи. Убрать эти все бакалавриаты, специалиатеты – высшее образование, техникум, до этого школа средняя, прекрасно же все было и работало, и каких патриотов мы воспитали, и какие достижения получили во всех сферах нашей жизни! Константин Чуриков: Это заявление было, естественно, не само по себе. До этого Бастрыкин говорил о том, что нужно заниматься молодежью, нужно дать ей возможность расти, развиваться, вспоминал позитивный опыт и в высших учебных заведениях. Мы сейчас обсудим конкретно, что не так и что так с нашей нынешней системой и стоит ли ее превращать в советскую или не стоит. Тамара Шорникова: И сразу запустим SMS-опрос: «ЕГЭ отменить?» Константин Чуриков: Чуть позже, чуть позже, чуть позже, нас просят. Тамара Шорникова: Уверен? Константин Чуриков: Уверен, нас просит аппаратная чуть-чуть позже. Тамара Шорникова: У нас уже начали голосовать просто. Константин Чуриков: А в студии у нас... Подождите пока, подождите, торопитесь не надо. В студии у нас Александр Борисович Милкус, обозреватель Издательского дома «Комсомольская правда», заведующий лабораторией Высшей школы экономики. Александр Борисович, здравствуйте. Александр Милкус: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы сейчас попробуем еще по Skype подключить Амета Володарского, это омбудсмен в сфере образования. Итак, Александр Борисович, ваше мнение, дело говорит председатель Следственного комитета? Александр Милкус: Ну смотрите, у меня в этом году, это не реклама, потому что книжки уже в продаже нет, вышла книжка «Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло». Я, в общем, последние 2 года серьезно занимался как раз этой историей и интервьюировал многих людей, которые в разные годы были причастны к реформированию, в общем-то, советской системы образования. Первое: то, что говорил в предыдущем часе Сергей Лесков, абсолютно точно. Советское образование в 1980-е гг. не устраивало уже и тогда и власть, в 1984–1985-х гг. началась реформа образования, которую инициировало ЦК КПСС. Но, наверное, если бы образование устраивало и удовлетворяло, не было никаких серьезных перемен. Вот на всякий случай, переход на 4 года в младшей школе – это было инициировано в 1984 году. Компьютеризация школ, вы не поверите, была инициирована в 1984 году. Совершенствование учебников по истории и по литературе – в 1984 году, и т. д., и т. д. Дальше была реформа, через 5 лет был пленум, на котором докладывал Егор Кузьмич Лигачев, человек, которого мы считаем очень большим консерватором. У него доклад о том, как надо реформировать систему образования, был гораздо более продвинутым и прогрессивным, чем многие реформы, которые последовали потом. Константин Чуриков: А вы мне объясните тогда вот такой феномен: почему сейчас дети, школьники не знают элементарных вещей? Вот давайте мы сейчас посмотрим один опрос, который мы провели на улицах, задавали очень простые вопросы, я сейчас по памяти: где живут пингвины, куда впадает Волга... Тамара Шорникова: …где находится Еврейская автономная область... Константин Чуриков: Да, и столица, по-моему, Свердловской области. Давайте просто посмотрим и продолжим. ОПРОС Константин Чуриков: Мы опрашивали и людей в старшей группе, 60+, 50+, вот удивительно, они знают. Хотя мне кажется, что вот пик знаний об этом тоже приходиться на школьные годы, нет? Александр Милкус: Вы знаете, ответ, в общем-то, готов, и я бы его не соотносил с Единым госэкзаменом. Есть несколько версий. Во-первых, хорошо бы, конечно, посмотреть ролик с этими же вопросами, которые мы бы задавали не людям старшего поколения, а школьникам в 1980-х гг. Я вот очень сомневаюсь, что мои одноклассники (а я закончил школу в 1982 году) в большинстве своем ответили бы на эти вопросы. Константин Чуриков: Как плохо вы думаете о своих одноклассниках. Александр Милкус: Я думаю, что я... Вот у нас были, как вы понимаете, классы «А», «Б» и «В». Вот в «А» были все отличники, у нас было чуть ли не 10 или 12 медалистов. Я учился в классе «В», и там были совсем другие ребята. И я думаю, что эти же вопросы, примерно мы такие же ответы бы и получили. Тех, кого мы сейчас спрашиваем, конечно, это люди, которые... Те, кто плохо учились в школе, в общем, по моей версии, до 65 лет не дожили, вот, у них не очень хорошо оказалось в жизни, это с одной стороны. С другой стороны, я думаю, что на процессы, которые происходят в образовании, наложилось вот что – наложилась очень быстрая, суровая цифровизация. Нынешние дети, они воспринимают образование совсем по-другому. Я сегодня как раз общался с десятиклассниками одной из московских школ, мы там проводим один эксперимент, и я, в общем, с ними разговаривал. Ребята в 10 классе уже абсолютно прагматичны, они заточены на те знания, которые им нужны для поступления в вузы. Это не значит, что они только к ЕГЭ, но они уже знают, куда они хотят поступить, и они туда и хотят и готовятся. Все остальное у них... Вот, понимаете, как в компьютере, оперативная память. Вот географию они выучили в 9 классе, получили пятерку, фьюх! – и улетело. И это не к ЕГЭ относится, это к тому, что они... У них очень, гораздо больше поток информации по сравнению с тем, когда учились другие. Константин Чуриков: Ну то есть нормально спрашивать Википедию, кто такой Алеша Карамазов? Александр Милкус: Легко совершенно. Константин Чуриков: Да? Александр Милкус: Спокойно спросить, и у них это есть под рукой, и они знают, что всегда вот этот вот кирпичик пластиковый, стеклянный поможет. Константин Чуриков: Хорошо. А можно, извините, вот таким вот людям... Тамара Шорникова: А как же база, кругозор? Константин Чуриков: А вот таким людям можно, не знаю, идти в политику, управлять какой-то крупной компанией? Александр Милкус: Подождите, а кто у нас идет в политику? Константин Чуриков: Нет, ну я условно говорю. Александр Милкус: Другие люди, что ли? Константин Чуриков: То есть из этих людей что потом получится, если они вот, извините... ? Александр Милкус: Вы знаете, есть разные люди. Вот так же, как... Давайте вспомним. В советское время, если мы возвращаемся к этому времени, в вузы поступали 18–19% выпускников 10-х классов (напомню, что у нас была десятилетка), все остальные шли в ПТУ и в техникумы. Сейчас гораздо больше людей поступает в вузы, ну примерно 50–55% выпускников школ, это другая совсем когорта. Поэтому и тогда, и сейчас, я думаю, количество людей с глубоким знанием и кругозором примерно равно. Константин Чуриков: А сейчас... Тамара Шорникова: А сейчас, во-первых, все-таки несколько SMS, потому что разрывается наш SMS-портал буквально, люди все-таки начали голосовать уже, и вот несколько примеров. «Мы за ЕГЭ», – Ростовская область. Краснодарский край: «ЕГЭ нужно отменить!!!» – и восклицательные знаки одни. «Тут даже спорить не стоит, что советское образование было самое лучшее». «ЕГЭ отменить все-таки?» – «да» или «нет», это наш опрос. Константин Чуриков: Мы с Томой поспорили, будет 99% против 1% или 97% против 3%, вот так вот. Тамара Шорникова: Да, 99%, нужно пояснить, за отмену, так кажется. Константин Чуриков: Да, ну мы так думаем, но мы не знаем. Голосуйте «да» или «нет» на номер 5445. Мы сейчас подключаем к нашей беседе Амета Володарского, омбудсмена в сфере образования. Амет Александрович, здравствуйте. Амет Володарский: Да. Константин Чуриков: Амет Александрович... Тамара Шорникова: Вы как ответите на наш вопрос, ЕГЭ стоит отменить? Амет Володарский: Да, друзья, добрый вечер. Простите, не доехал до вас, 10-балльные пробки в Москве... Константин Чуриков: Слышали, знаем. Амет Володарский: Очень надеюсь, что после отмены ЕГЭ мы решим проблему и с пробками. Тамара Шорникова: А, то есть вы за отмену, да, вы так голосуете? Амет Володарский: Не просто голосую, я уже лет 10 про это говорю, лоббирую эту тему. Тамара Шорникова: Почему? Константин Чуриков: Расскажите еще раз по пунктам, да. Амет Володарский: Ну смотрите, совершенно правильно господин Бастрыкин... Я, правда, не понимаю, зачем он это связывает с возрождением советской школы, но это второй вопрос. Но совершенно правильно он отмечает, что сегодня ЕГЭ – это стресс не только для детей, но и для всей семьи. Значит, смотрите, сегодня ЕГЭ, натаскивают на сдачу, то есть школы сегодня натаскивают на сдачу экзамена, хотя им запрещают это делать, но как бы они это не называли, дополнительными занятиями, коллоквиумами и т. д., все равно идет материал подготовки к сдаче ЕГЭ. То есть идет натаскивание на сдачу ЕГЭ вместо передачи знаний и навыков. Дальше. Не учитываются индивидуальные особенности ребенка, мы с вами не первый год об этом говорим. Дальше: результаты ЕГЭ не отражают полную картину знаний, вузы об этом говорили еще в конце 1990-х гг., в 2000-х гг. Именно поэтому у нас появилась целая плеяда вузов, которые выбили себе право, значит, принимать дополнительные испытания для поступающих к ним в вуз. Это же не просто так, потому что ЕГЭ не отражает полной картины. И вообще, сам принцип ЕГЭ построен на выявлении у ребенка незнания, а не на оценке имеющихся знаний... Константин Чуриков: Подловить на незнании, да, задача? Амет Володарский: Да, да. Мы с вами об этом говорили не раз, что такое ощущение, прямо вот подловить на незнании. Я приводил неоднократно пример с английским языком, когда ребенок пишет письмо на английском языке, и у нас в школе учат раскрывать тему. Значить, он раскрывает тему, но выясняется, что он написал на 10–15 знаков больше, чем нужно. Внимание – за это ему снижают оценку. Но вторая подлость заключается в том, что ему дополнительно снижают оценку за то, что он якобы в конце письма не поставил Best regards, Vasya Ivanov, а он ставил, понимаете. Тамара Шорникова: Да, бюрократия, безусловно, и здесь к большим проблемам приводит. Но, Амет Александрович, контраргументы, то, что пишут нам телезрители: ЕГЭ дает возможность из маленькой деревушки поступить в ведущий вуз, меньше стало коррупции, не нужно никому заносить конверты в приемной комиссии, просто баллы смотрят и ты поступаешь, первое. И второе: педагоги сегодня в дневном выпуске программы «ОТРажение» выступали против отмены ЕГЭ, мол, еще больший стресс будет для школы, для учеников, если прямо сейчас резко уйти от этой системы. Как ответите? Амет Володарский: Отвечу. Во-первых, и в наше время, когда мы учились в 1990-е гг., я учился в 1990-х гг., у нас были переполненные общежития, значить, ребятами из других регионов, поэтому не было проблемы, такой основной проблемы для поступления в вузы. Однако, однако мы действительно говорим о том, что есть понятие качества образования, и большинство ребят из регионов хотят приехать в Москву, в Питер, в Казань. Так в чем же проблема? Давайте открывать филиалы этих вузов... Константин Чуриков: Да. Амет Володарский: ...с определенными стандартами в регионах. Тем более сегодня мы говорим про цифровую экономику, цифровое образование и искусственный интеллект. Сегодня вот эти инструменты смогут помочь нам вернуть филиалы как государственных, так и частых вузов. Константин Чуриков: Да. Спасибо, спасибо большое, Амет Александрович! Амет Володарский, омбудсмен в сфере образования. Много звонков уже на линии у нас. Татьяна, зрительница. Тамара Шорникова: Свердловская область. Константин Чуриков: Александр Борисович, потом будете отвечать. Здравствуйте, Татьяна. Зритель: Да, здравствуйте. Я как раз учитель, который работала в 1980-е гг. Константин Чуриков: Я сразу, по голосу услышал, что вы учитель, прямо такой поставленный. Александр Милкус: Да, причем в 1980-е гг. Константин Чуриков: Да. Зритель: Ха-ха, да, я работала как раз в системе советского образования, поэтому я с Бастрыкиным отчасти согласна, отчасти не согласна. Ну, во-первых, я согласна с Володарским, с тем, что вот я как раз из маленькой деревушки поступила в областной вуз, для меня не было вообще никакой проблемы, никаких конвертов в наше время не было. Это не было по той причине, что, знаете, у нас треть преподавателей были бывшие фронтовики, никогда не было проблем ни с какими взятками за все время моего обучения, это было ну просто... Это еще был шлейф Великой Отечественной войны. Я спокойно могла поехать и в Москву поступать из этой же маленькой деревушки, скорее всего, поступила бы, поскольку я была отличницей и все прекрасно знала. Поэтому это не выдерживает никакой критики, потому что борьба с коррупцией – это вообще отдельный другой вопрос, как бороться с коррупцией. Что касается ЕГЭ... Тамара Шорникова: Коротко сразу, извините, что прерываю, – в 2000-е гг. огромные проблемы были, как раз когда я поступала, вот там прямо лились рекой потоки денег. Зритель: Да, 2000-е гг., это было уже не советское образование, согласитесь. Тамара Шорникова: Безусловно. Александр Милкус: А какое? Зритель: Это уже была совсем другая эпоха, когда уже это стало можно в 1990-е гг. Поэтому... Что касается самого ЕГЭ, вот когда я преподавала, я относилась к детям как бы дифференцированно. То есть когда нужно было... То есть для троечников были одни требования, а для отличников и для хорошистов были другие. Константин Чуриков: Хорошо. Татьяна, спасибо за ваш звонок. Давайте еще так. Значит, Александр Борисович, как прокомментируете? И у нас еще есть одна цитата, кстати. Александр Милкус: Ну смотрите, давайте так. Советское образование вернуть нельзя, просто нельзя вернуть Советский Союз. Если мы обращаемся к началу ЕГЭ, ЕГЭ была, наверное, лучшей их худших мер, когда в 1990-е гг. у нас пооткрывалась куча вузов, которые, вузами не являясь, продавали дипломы, еще и продавали отсрочку от армии. При средней зарплате 200–300 долларов поступить в крупный вуз можно было за взятку около 50–60 тысяч евро или долларов (ну, евро тогда не было, долларов), и мы это тоже все прекрасно знаем. Для того чтобы поступить в крупный вуз, нужно было искать репетитора, причем репетитора желательно из приемной комиссии этого вуза. Можем ли мы сейчас вернуться? Мы отменим, но как только мы отменим ЕГЭ сейчас, я вас уверяю, тут же найдутся репетиторы из вот этих вот. Мы готовы к этому? Константин Чуриков: Нисколько с вами не споря, хочу сейчас еще раз обратиться к одному из высказываний Александра Бастрыкина, потому что он вообще, вот чтобы просто было понятно, с чего вдруг он об этом заговорил. Он говорил в целом о молодежи, как с ней быть, как ее правильно сориентировать в этой жизни. И вот еще что было сказано. Александр Бастрыкин, председатель Следственного комитета: Я думаю, если говорить о молодежи, надо подумать о другом. Давайте начнем с бесплатного высшего образования, как это было прежде, чтобы дети рабочих и крестьян и творческой интеллигенции, говоря советским языком, и бедные, и богатые могли отдать детей в хорошие высшие учебные заведения, в хорошие руки. Давайте установим кураторство каждой группы преподавателей, наставников. Давайте возродим студенческое самоуправление: студенты должны участвовать в управлении вузом, в решении программных вопросов, жизни факультетов, в общественных делах. Стройотряды – вот куда могут поехать наши молодые студенты, взять лопату, кирпич и познать, что такое труд человека, о котором мы сегодня так сильно заботимся. Константин Чуриков: В нашей программе еще один эксперт, мы сейчас по Skype в эфир выведем Александра Бузгалина, это профессор Московского финансово-юридического университета. Александр Владимирович, здравствуйте. Александр Бузгалин: Здравствуйте. Константин Чуриков: А вы что скажете на прозвучавшие предложения? Александр Бузгалин: Ну, прежде всего, Бастрыкин действительно воспроизвел очень важные компоненты советской модели образования. Но только что прозвучал тезис: нельзя вернуть эту модель, потому что нельзя вернуть Советский Союз. А вот и нет. Многие элементы этой модели существуют и в очень разных странах, где очень сильно развит рынок, капитал и т. д., от Китая до Западной Европы, включая, скажем, Финляндию, где практически все образование высшее государственное, бесплатное, со стипендиями, социальными поддержками и т. д. В Китае существует другая модель очень активной государственной поддержки. Поэтому искать варианты, как соединить российский капитализм с общедоступным образованием... Да, это очень сложно, потому что общедоступное образование предполагает другую модель всего: другую модель экономической, политической и т. д. организации, даже если оставлять частную собственность, рынок и капитал. Очень серьезные нужны изменения. Но можно делать многое и сейчас. Можно делать, во-первых, ситуацию, когда мы будем уходить от ЕГЭ, и большинство так называемых элитных университетов от этой ситуации уже уходят. Посмотрите, везде есть специальные дополнительные экзамены. Если сегодня нет, скажем, в Московском университете членов комиссии, которые помогают подготовиться к экзамену, то ситуация немножко другая, потому что на самом деле есть такие преподаватели, которые помогают сдать соответствующие дополнительные экзамены, собеседования и т. д. Константин Чуриков: Да. Александр Владимирович, у меня вопрос вот к Александру Борисовичу и к вам – а какова цель нашего высшего образования? Мы чего добиваемся? Мы что хотим из человека из этого сделать? Александр Борисович? Александр Милкус: Ну, я думаю, что мы должны сделать... Вот для меня абсолютно точно понятно, что мы не должны сделать из него высококвалифицированного специалиста в определенной области, потому что человек может менять свою жизненную траекторию, он должен научиться учиться, это и в школе, и в вузе, получить определенный набор знаний. Ну, наверное, вот это. Константин Чуриков: Мне просто, понимаете, интересно... Александр Милкус: Хороший вопрос. Константин Чуриков: ...какую личность мы выращиваем. Мы выращиваем потребителя? Мы выращиваем человека другого типа, который готов как-то, я не знаю, на что-то большее, может быть, может быть, меньше думать о потреблении, больше о чем-то другом? Александр Милкус: Слушайте, мы разных людей выращиваем и они сами выращиваются, давайте тоже скажем честно. Константин Чуриков: Да? Александр Милкус: Но не в вузах они выращиваются. Наверное, все-таки закладываются основы человека в школе и в семье. Константин Чуриков: Александр Владимирович, а вы как считаете? Александр Бузгалин: Я считаю, что, безусловно, главное, что формирует человека – это общественная система, и если в этой общественной системе снизу доверху все хотят больше денег и больше власти, то и дите будет таким же. Однако образование может, понимаете, усиливать зло, а может снижать меру зла в обществе и повышать меру добра. Я могу слова «зло» и «добро» поменять на научные «отчуждение» и «разотчуждение». То есть может образование в университете человека, который вырос полупрагматиком в школе и в семье и привык говорить: «Мама, ты хорошая, потому что дала мне 500 рублей, а папа плохой, потому что дал мне 200 рублей». Вот этого ребенка можно, и я это знаю по своему опыту, постепенно ввести в процесс, где он будет понимать, что творческое развитие, солидарность, работа преподавателя или работа медика, работа ученого, инженера и т. д. более важна, прогрессивна, человечна, чем работа того, кто делает деньги на финансовых рынках. Я специально говорю предельно конкретно в данном случае. А в целом, да, образование, это роль государства, роль общества, может и должно ориентировать человека не на то, на что ориентируют рынок и капитал, вот я прямо так скажу. Александр Милкус: Понятно. Дайте... Александр Бузгалин: Да, этому человеку, так сказать, придется вступать в конфликт... Константин Чуриков: Спасибо. Тамара Шорникова: Секунду... Константин Чуриков: Да-да-да, Тома еще и Александр Борисович. Тамара Шорникова: Александр Владимирович, я вот все вздыхаю, потому что огромное количество SMS и много сумбура. Мне кажется, есть определенная каша в обсуждении... Константин Чуриков: Так. Тамара Шорникова: ...потому что все-таки действительно ЕГЭ – это не само образование, это способ оценки знаний. Все-таки что так сильно раздражает наших людей? Уже огромный перевес за отмену ЕГЭ. Действительно ли ЕГЭ раздражает? Почему страдают наши люди, вот говорят, «нужно вернуть советское» – советское какое? Полностью бесплатное? Ощущение коллектива со стройотрядами и т. д.? Александр Милкус: Давайте подведем... Константин Чуриков: Так. Да-да-да, сейчас Александр Владимирович. Тамара Шорникова: Александр Владимирович, что такое, какое советское хотят вернуть люди? Александр Бузгалин: Советское образование – это образование, в котором, при всех проблемах бюрократизации, деидеологизации и т. д. были важнейшие начала. Пытались формировать и формировали личность, действительно были отношения солидарности, действительно был диалог, по преимуществу был диалог учителя и ученика... Александр Милкус: Да. Александр Бузгалин: ...профессора и студента. Александр Милкус: Что сейчас мешает? Александр Бузгалин: Я учился в очень обычной школе, так сказать, потом дополнительно занимался бесплатно в экономико-математической школе при МГУ, на энтузиазме чистом, все на чистом энтузиазме делалось... Константин Чуриков: Да. Александр Бузгалин: Потом учился в МГУ с преподавателями... Вот эта солидарность, диалог, отчужденные отношения – вот это главное. ЕГЭ – это символ вот этого, понимаете... Я понимаю, Константин, вы хотите меня остановить, я уже остановился. Константин Чуриков: Нет-нет-нет, я просто хочу сказать, что очень сложно общаться по Skype, тем более в той ситуации, когда всем есть что сказать, все хотят высказаться. Тамара Шорникова: Да. Константин Чуриков: Мы вас приглашаем в следующий раз в студию, потому что лучше, конечно, лично. Спасибо. Александр Бузгалин: Обязательно. На такую тему час как минимум. Константин Чуриков: Точно. Спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо. Константин Чуриков: Александр Бузгалин, профессор Московского финансово-юридического университета. Ну, Александр Борисович, давайте. Александр Милкус: Давайте подведем итог, чтобы людям не морочить голову. Константин Чуриков: Ну, мы еще звонки послушаем, но вы уже начинайте подводить. Александр Милкус: Давайте. Смотрите, у нас есть система, которая постоянно совершенствуется. Единый госэкзамен, тот, который был принят 20 лет назад как эксперимент и который в 2009 году введен как обязательный, очень сильно изменился. Нет угадайки, есть вопросы на творческий потенциал, на раскрытие соображалки ребенка, это раз. Второе. У нас есть система, которая дополняет его, – это олимпиады. 10–12% ребят поступают по олимпиадам, то есть там вот точно мы выявляем творческие способности. Сейчас готовится новая волна, это возможность заходить в вузы по портфолио, это еще одна возможность оценить ребенка не только по результатам Единого госэкзамена, это раз. Второе. Давайте то, что говорил глава Следственного комитета. Студсоветы у нас есть? – есть. У нас очень много... И я вам скажу, что активные студсоветы и в экономическом вузе имени Г. В. Плеханова, и в МГУ, и в Высшей школе экономики, и в Финансовом университете, очень активно ребята работают, они, может быть, даже активнее, чем в советское время, это первое. Второе. Сейчас власть очень сильно занимается тем, чтобы увеличить количество бюджетных мест. В этом году в вузах у нас прибавилось 43 тысячи бюджетных мест в основном в региональных вузах. То, о чем говорил сейчас Бастрыкин... Константин Чуриков: ...что у нас платных больше студентов. Александр Милкус: Сейчас у нас платных примерно столько же, сколько бюджетных. Константин Чуриков: Ну тоже... Александр Милкус: Была задача поставлена президентом, и эта задача выполняется, каждый год добавляется количество бюджетных мест. Константин Чуриков: Но помните, мы с вами же говорили, что те, кто выиграл какие-то непонятные олимпиады абсолютно, извините за выражение, левые, они проходят в топовые вузы. Александр Милкус: Нет, смотрите, те, кто выиграл «левые» олимпиады, не проходят в топовые вузы, это первое. Второе: количество олимпиад сейчас Министерство науки и высшего образования очень серьезно сокращает и зачищает, оставляя действительно олимпиады, которые выявляют толковых ребят. Очень серьезная идет зачистка и налаживание, настройка даже вот этого механизма для поступления в вузы, он очень серьезно меняется. И я думаю, что голосование зависит все-таки от аудитории нашей с вами. Я как раз такую же программу у себя на радио «Комсомольская правда» организовал в воскресенье, как раз мы тоже спорили по поводу ЕГЭ. Константин Чуриков: Так. У вас все были «за» или «против»? Александр Милкус: 90% голосовавших были «за», то есть это те люди, которые прошли и дети которых прошли Единый госэкзамен, и они поняли, что чем сдавать шесть-семь экзаменов в школе, а потом четыре экзамена в вузе и только в один вуз пытаться поступить, и вот эта система, которая позволяет поступить сразу же, сдав четыре экзамена, и подать документы в пять вузов, а теперь в каждый вуз можно подавать на десять специальностей, она гораздо выгоднее. Константин Чуриков: А в этом году там, по-моему, можно было только в один вуз. Александр Милкус: Нет, пять вузов. Константин Чуриков: Там сократили как-то, да. Александр Милкус: Пять вузов, десять специальностей, поэтому вариантов гораздо больше и ребятам не надо ездить из региона, обивать пороги и т. д. Это, конечно, тоже... Там много вопросов, я не могу сказать, что меня устраивает... Константин Чуриков: Ну а то, что поколение у нас такое, в чем-то... Ну, извините, пожалуйста, ну оно недоученное... Александр Милкус: Слушайте, всегда было принято ругать предыдущее поколение, вот всегда. Константин Чуриков: Так. Александр Милкус: Я вам скажу, 2 тысячи лет назад тоже говорили: «Вот молодежь у нас пошла не такая, она другая». У нас очень серьезный разрыв культурный, это не связано только с образованием, это связано с цифровизацией. Константин Чуриков: Хорошо. Ну вы мне объясните, почему я учился, хорошо, я в 1987 году начал учиться, школа, юго-запад Москвы, улица Кржижановского. Почему у нас читать книги было здорово и никто не считал нас дебилами... Александр Милкус: А у вас компьютеры были? У вас были мобильные телефоны? Тамара Шорникова: Ха-ха. Константин Чуриков: ...а теперь дебилами считают тех, кто читают книги, понимаете? Я рассказываю про реальную вот ситуацию, не знаю, в классе, где учится мой сын. Тамара Шорникова: Кость, какая была альтернатива-то у вас книгам? Константин Чуриков: Ну, слушайте, у нас был телевизор, у нас уже, так сказать, мультфильмы показывали. Александр Милкус: Вот, а эти телевизоры не смотрят. Я вам скажу, что читают они тоже достаточно много, но они читают своеобразную литературу, и она не смыкается с той литературой, которую мы знаем. Я сегодня пытался у этих десятиклассников узнать, кто написал сказку «Волки, волки!», пастушок, он кричал «Волки!» и несколько раз обманывал. Они не знают. Но они знают что-то другое, чего я не знаю. Ну другие дети, ну хорошие дети. У нас очень хорошее поколение. Константин Чуриков: Дети хорошие, не хочется их потерять. Александр Милкус: Я вам скажу, что очень... Мы их не потеряли. Я со многими ректорами технических вузов в последнее время разговаривал. Что меня очень радует? Они сказали, что последние 4–5 лет каждый год идет все более и более сильный студент, это Бауманка, это МАИ и т. д. С чем это связано? Все-таки, видимо, система образования настраивается. Жалоб, как были 10 лет назад, что приходят студенты, которых надо на I курсе обучать тому, что надо было в 9-м классе знать, уже нет. Константин Чуриков: Ну хорошо, а академик Российской академии наук, глава РАН Сергеев говорил обратное, что как раз-таки ректоры жалуются ему, что как раз-таки студент, вернее абитуриент пошел не тот, что вообще нулевые знания. Александр Милкус: Тоже так всегда было. Виктор Анатольевич Садовничий всегда жалуется. Константин Чуриков: Да? Александр Милкус: А при этом вуз один из ведущих в мире. Тамара Шорникова: Вы поняли, как проголосовал внутри Константин. Кто его поддержал? 85% наших телезрителей – «да», отменить ЕГЭ. «Нет, оставить» – 15%. Константин Чуриков: Я думаю, что и Тамара не голосовала за то, чтобы его оставить. Мы будем следить за ЕГЭ, за тем, что происходит с нашей молодежью, и, конечно же, об этом будем рассказывать. Спасибо большое вам. Александр Милкус, обозреватель Издательского дома «Комсомольская правда», заведующий лабораторией Высшей школы экономики, у нас в эфире. Через 2 минуты о разнице в возрасте поговорим. Тамара Шорникова: Посчитаем. Константин Чуриков: Посчитаем. Спасибо.