Оксана Галькевич: "Поражение в правах", – вот так комментируют некоторые пользователя Интернета введение нового регламента работы сотрудников ГИБДД. Это произойдет, уважаемые друзья, уже 20 октября. Константин Чуриков: В эту пятницу. Оксана Галькевич: Да. Итак, о чем идет речь? Речь идет о том, что сотрудники ГИБДД с 20 октября будут иметь право на следующее. Например, останавливать автомобили для проверки в любом месте. Прятать патрульную машину на дороге при помощи естественного рельефа. То есть, знаете, где-нибудь за кустами, за бугорочком. Константин Чуриков: Или кусточки там создать. Оксана Галькевич: Создать кусточки. Требовать у водителя документы без удерживающих устройств. То есть если вы имеете обыкновение цеплять ваши права или техпаспорт на цепочку, то делать этого нельзя. Использовать фото- и видеокамеры, принадлежащие как МВД, так и общественным и муниципальным организациям. А также… Константин Чуриков: А также запрещать съемку своих действий со стороны водителя. Требовать выхода водителя из автомобиля. И вот что меня тоже впечатлило – курить при общении с водителем. Ну, дай бог, если лишь эти изменения всех так поразили. Может быть, там еще есть что-то. Давайте сейчас спросим об этом нашего эксперта. У нас в студии – Леонид Ольшанский, вице-президент "Движения автомобилистов России", почетный адвокат Российской Федерации. Леонид Дмитриевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Леонид Ольшанский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы на все обратили внимание? Или там есть еще очень интересные подводные камни? Оксана Галькевич: Мы основные какие-то выбрали. Леонид Ольшанский: На основные обратили. Но я хочу сказать: а какой документ мы обсуждаем? Константин Чуриков: У него длинное название. Леонид Ольшанский: Этот документ называется… Он длинный. А он чем утвержден? Под ним подпись кого стоит? Министра внутренних дел. То есть это не постановление Правительства за подписью Медведева, это не указ президента страны, и это тем более не поправки в кодекс, принятый Государственной Думой. Оксана Галькевич: И это означает для простых пользователей что? Леонид Ольшанский: Это ваши права, господа в форме, но не наши обязанности. Наши обязанности сосредоточены в кодексе. Но против некоторых элементов мы бессильны. Итак, на заре перестройки какие два фундамента нам удалось создать для защиты прав автомобилистов? Первое – останавливать для проверки документов того, кто ничего не нарушил, просто для проверки, только на стационарных постах-пикетах. Теперь везде уже не скажешь: "Дорогой, а что?" Все, везде. Второе – что вы не сказали – раньше было прямо сказано, что проверка, претензии к водителям – только сотрудники ГАИ. То есть омоновцы, муниципалы, патрульно-постовые службы – им запрещалось говорить: "Ты проехал на красный свет", "Ты превысил скорость". Теперь такого запрета нет. Следовательно, все сотрудники полиции будут останавливать, предъявлять претензии. И если кто-то недобросовестный, то – вымогать. Еще вы не назвали очень важный момент. В кодексе есть целый ряд процессуальных норм: эвакуация, нами с вами "горячо любимая", проверка на состояние алкогольного опьянения. И есть такая категория – досмотр. "Вот досмотр, открывай багажник". Но досмотр – строгая процедура: два понятых, протокол. Появилось слово "осмотр". Нет такого слова, такого понятия в кодексе. Константин Чуриков: Осмотр – это что-то такое медицинское, кажется. Леонид Ольшанский: Да. Значит, будет полемика, если кто-то… Значит, для противодействия сотрудникам полиции и для защиты своих прав нужны минимальные знания и твердая воля. Оксана Галькевич: Там ведь теперь появился такой момент, что сотрудник Госавтоинспекции, ГИБДД, может сказать понятому или человеку, который приехал вам на выручку: "Отойдите, пожалуйста, на расстояние 20–30 метров, вы мешаете мне выполнять профессиональные обязанности". Леонид Ольшанский: Ответ один: "Я не отойду. Я вам ни в чем не мешаю". Ну, на полметра отошел. Во-первых, никто не может запретить, если кто-то приехал нам на помощь, сесть в машину. Какая разница – стоять рядом или сесть? Оксана Галькевич: Ну, смотрите, если, допустим, я оказалась в сложной дорожной ситуации, беседую с инспектором ГИБДД и звоню Косте, говорю: "Слушай, Костя, подъезжай, у меня тут проблема. Ты же юрфак закончил, по первому образованию юрист. Мне нужна твоя консультация. Подлетное время 20 минут – и ты здесь. Все. Сижу, жду". Леонид Ольшанский: Никто не может запретить водителю… Во-первых, водитель не арестован. Вы сейчас сделали винегрет. Итак, первое – он остановил. Мы выходить не обязаны. А что мы обязаны сделать? Без всяких цепочек отдать ему документы. Но не паспорт, не диплом, не удостоверение адвоката, не удостоверение депутата, а только все, что прописано: документ на автомобиль, доверенность или иной документ, если хозяин не я, и водительское удостоверение. Все. "Я тебе документы отдал? Отдал. Будь здоров". А никто не запрещает отойти на обочину, отойти к лесу, отойти к киоску. Никто не запрещает пойти купить… "Я тебе отдал? Пиши чего хочешь! Вот я здесь. Я не арестован". И взять человека под руку и отойти с ним на два шага проконсультироваться. Он скажет: "Ваше право, консультируйтесь". Константин Чуриков: Леонид Дмитриевич, у нас много вопросов со стороны зрителей по поводу ужесточения штрафов за непропуск пешеходов. Леонид Ольшанский: Это другая новость. Константин Чуриков: Кстати, действительно они ужесточились до 2500 рублей. Кстати говоря, при этом, по данным МВД, в прошлом году из числа аварий на дорогах с участием пешеходов в 40% случаев виноваты были не водители, а именно сами пешеходы. Давайте сейчас рассмотрим такое явление, как подстава с участием пешеходов, когда в засаде где-то рядышком находится ГИБДД. Просто давайте посмотрим на экран. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Скажите, пожалуйста, а как сегодня по правилам дорожного движения, в каком случае водитель допускает нарушение, а в каком – не допускает? Если пешеход просто встал на "зебру" и на ней стоит, водитель может проехать мимо? Леонид Ольшанский: Получается нелепая ситуация. По нынешним правилам, как только он один шаг сделал – а улица может быть широченная, и три ряда, и пять, в крупных городах и семь, да? – надо остановиться. Хотя можно проехать, если нерегулируемый перекресток, и ничего не будет. Да, против водителя. Но сюжет-то у нас о другом. Я думал, вы вопрос-то зададите другой. Если кто-то, нацепив десять свитеров и десять валенок, прыгнул сам под колеса и потом вымогает деньги – как быть тогда? Мы что обсуждаем? Константин Чуриков: И это тоже. Мы все нюансы обсуждаем. Леонид Ольшанский: Когда он прыгнул под колеса – это борьба нервов. Так же, как два самолета во время войны идут в лоб друг другу: кто отвернет, того очередью и прошьют. Да, просится сказать: "Друг, ты жулик, ты это все имитировал, поэтому мы вызываем ГАИ. Ты ударился? Вызываем "скорую". Все будем оформлять как надо". Первый вариант – он уйдет. А теперь представьте себе, что он не уйдет. Вызвали. И "скорая" ему напишет – пусть не здесь, пусть в больнице – даже легкие повреждения. Значит – уже наказание какое-то, пусть не уголовное. И плюс оплата всех этих больничных листов, всех этих путевок и так далее, и так далее. Поэтому тут нужно быть тонким психологом, чтобы понять – вызывать полицию и, услышав это, он убежит, или не вызывать. Константин Чуриков: А как быть в том случае, если полиция – вот она, рядышком? И еще вопрос: они как-то между собой взаимодействуют – пешеход и полиция? Леонид Ольшанский: Если не успели вы кого-то сбить, и полиция рядышком, то это тревожный симптом, что есть сговор. Поэтому: "Нет, я ничего подписывать не буду, вы в сговоре". Звонит 02. Запомните – очень неплохо звонить 02. Почему? Хотя это телефон их, разговоры все записываются, все куплены не будут. Это телефон дежурного в Москве по городу, где-то по области, это везде телефон, край какой-то, национальная республика. Поэтому это может повлиять. Требовать адвоката. Ну, бороться надо. Но не подписывать ничего – ни объяснений, ни схем. "Я ничего подписывать не буду. Это все имитировано. Я вам права, документы отдал? Все, пиши что хочешь". Оксана Галькевич: Давайте Московской области предоставим слово. Виктор с нами на связи – автомобилист, очевидно. Виктор, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, имеет ли право ГАИ на лесных дорогах, вдали от населенных пунктов, останавливать автомобилистов для проверки документов? Леонид Ольшанский: Так все! Нам уже ответили: на лесной дороге, рядом с болотом… Константин Чуриков: В пустыне. Леонид Ольшанский: … на шоссейной дороге, в пустыне имеет право останавливать. А я продолжу: если мы едем даже по райцентру (Балашиха, Жуковский, если из области нам звонят) и светло, то тут уже лучше остановиться. Но если лесная дорога, ветер, да еще буран… Любое сомнение нужно в свою пользу. На одной чаши весов – бандиты ограбят, убьют, изнасилуют, машину отберут. Константин Чуриков: Тоже не хотелось бы. Леонид Ольшанский: Это более тяжелое. А на второй чаши весов – наказание за неостановку. Тогда нужно сравнить данные своей машины и его. Понимаете, если у него стоит Mercedes, а у вас "Жигули", вам не уйти. А если наоборот – вам уйти до какого-то пикета стационарного, до чего-то. И вообще опыт показывает: если истинный сотрудник органов, он будет преследовать; если жулики или сотрудники органов, которые вышли на чужую территорию, во внеурочное время, то не будут преследовать, потому что они боятся, что на это все моргание обратят внимание истинные сотрудники. Константин Чуриков: Как все сложно… Оксана Галькевич: Очень сложно, да. Леонид Дмитриевич, вот такой вопрос. Очень много беспокойства на самом деле вызывает один пункт, который связан с запретом на видеосъемку. То есть раньше это была такая система сдержек и противовесов, прозрачность. Это не очень нравилось инспекторам, но довольно часто помогало автомобилистам. Вот теперь, по новому регламенту работы инспекторов ГИБДД, они могут запрещать проводить съемку своих действий со стороны водителя в тех случаях, если это не запрещено законодательством… Наоборот – запрещать при наличии запрета и сообщать об этом участнику дорожного движения. Вот как в этой ситуации? Как вы это прокомментируете, как вы это поясните? Леонид Ольшанский: Отвечаю. Во-первых, самое главное оружие от царя Гороха, когда еще не было всяких этих видеорегистраторов, – это в машине в любом месте, где вам удобно, блокнот и авторучка. С чего надо начинать контакт с инспектором, чтобы перехватить инициативу? Он подходит и как говорит? "Добрый день, капитан Иванов, 10-й батальон, ГАИ Новосибирска/Омска". Константин Чуриков: "Не могли бы вы помедленнее? Я записываю". Леонид Ольшанский: Нет-нет. Вы извините, у нас "записываю" нет. "Будьте-ка любезны, из ваших рук удостоверение, я его перепишу". Оксана Галькевич: Берем блокнотик, ручечку… Леонид Ольшанский: "Секундочку, секундочку! Я не успеваю, не успеваю. У вас Главное управление внутренних дел по городу такому-то МВД России? Подождите". Как только вы переписали, уже ясно – денег не дадите, у вас документы в порядке, будет полемика, будет война. Все. Поэтому каждый должен для себя определиться – или он выходит с улыбочкой и предлагает что-то, что мы не обсуждаем, или же он полемизирует, требует адвоката. Тогда есть шанс его победить. Оксана Галькевич: Блокнотик – это хорошо. Константин Чуриков: Подождите. Мы сейчас с вами говорим не об исполнении закона, а мы с вами сейчас говорим о неких таких психологических моментах. Как сделать так, чтобы закон был исполнен? Леонид Ольшанский: Значит, еще раз говорю. Он запрещает снимать? Значит, вариант первый – подменить блокнотом и авторучкой, что тоже неплохо. А второе – он запрещает снимать, если вы прямо на него направили. А если вы держите в машине что-то записывающее? Нажали кнопку. Откуда он знает что? Оно и будет записываться. Главное – вы тогда не выходите из машины. Вот что мы хотим сказать? Из машины выйти водитель не обязан. Он может требовать, но мы не обязаны выходить. Оксана Галькевич: Здесь, знаете, меня формулировка еще интересует: при наличии запрета инспектор обязан сообщить об этом участнику дорожного движения. Что это за запрет? Как он должен быть оформлен? Это приказ, так сказать, по ГИБДД какого-то региона? Леонид Ольшанский: Отвечаю. В корень смотрите. Оксана Галькевич: Он должен быть на сайте какого-то ведомства опубликован? Леонид Ольшанский: Нет. Оксана Галькевич: Что это за запрет? Где я могу с ним ознакомиться? Леонид Ольшанский: Приведу маленький пример. Вы приходите в налоговую, а вам говорят: "С вас 152 рубля". Вы говорите: "За что?" Она говорит: "Вот Налоговый кодекс, под которым стоит подпись президента. С любого гонорара… Вы работаете в редакции? У вас был гонорар 1600 рублей, – ну, я условно говорю. – Я обязана вычесть 13% по статье такой-то Налогового кодекса России". Инспектор подходит и говорит: "Я вам выписываю штраф, – ну, условно говоря, – 1000 рублей". – "За что?" – "Вы проехали неправильно". – "По какой статье?" – "Вот по такой-то статье Административного кодекса России". Мы должны наизусть знать все часть 3 статьи 55 Конституции: "Права человека и гражданина в исключительном случае могут быть ограничены только федеральным законом". ОСАГО – плохо, критикуем его, но есть закон нашего государства. Плохо, но никуда не денешься. "Командир, покажи мне, пожалуйста, статью кодекса, которая запрещает. Все вот эти ваши регламенты – это все для вас". Поэтому если прямого запрета в законе нет, то можно… Или еще. За незаконное хранение оружия – статья Уголовного кодекса. Вот статья Уголовного кодекса: нельзя оружие иметь при себе. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, я не могу понять одно. Помните, была большая кампания в нашей стране, когда законы регионов приводили в соответствие закону Российской Федерации? Были расхождения. Мы сейчас с вами обсуждаем регламент работы сотрудников ГИБДД, и вы уже второй или третий раз говорите, что это документ для внутреннего пользования сотрудников в погонах. Они к нам не относятся. Леонид Ольшанский: Да. Оксана Галькевич: Тогда получается, что этот регламент работы сотрудников ГИБДД противоречит в части законам Российской Федерации? Леонид Ольшанский: Нет, кое-где он противоречит Оксана Галькевич: Кое-где? Леонид Ольшанский: Кое-где. Я выходить не обязан – раз. Досмотр, осмотр? Осмотра нет в кодексе – два. Кое-где есть, но всю жизнь… Адвокаты или эксперты для чего существуют? Для того чтобы помогать людям. Все ведомства (и на Западе), полиция нарушает права граждан. Оксана Галькевич: Подождите… Константин Чуриков: Извините. Но то, о чем вы рассказываете, требует поездок исключительно с адвокатом. То есть он всегда должен быть где-то рядом в машине. Леонид Ольшанский: Нет-нет-нет. Мы в аптечке имеем йод, бинт, ножницы – минимум? Значит, минимум нужно знать: не выйду из машины, ни слова не скажу без адвоката, подписывать ничего не буду. Главное – не грубить, вести себя хладнокровно и вызывать подмогу. Оксана Галькевич: Как ведомство такое серьезное и большое выпускает в жизнь регламент, который кое-где противоречит федеральному законодательству? Леонид Ольшанский: Минуточку. Если у нас сейчас сидел бы представитель этого ведомства, он бы сказал: "Это точка зрения Ольшанского, субъективная. А мы работаем для народа, боремся с террористами". И сейчас бы нам рассказали: "Как я найду динамит, если я хотя бы не посмотрю туда?" А это не досмотр… Константин Чуриков: А преступник скрылся в лес как раз. Оксана Галькевич: Это осмотр. Леонид Ольшанский: Да. Поэтому тяжело бороться, но бороться будем. Ну, давайте мы пошлем им… Вообще материал в СМИ равен заявлению в органы. Давайте мы их спросим: господа, я малограмотный, я плохо читал кодексы. Вы мне расскажите, в каком кодексе… Оксана Галькевич: Почетный адвокат Российской Федерации Леонид Ольшанский говорит сейчас. Леонид Ольшанский: Вы мне расскажите, в каком кодексе есть слово "осмотр". Если в кодексе есть, то тогда я в следующую передачу призову всех подчиняться. Если слова "осмотр" в кодексе нет, то тогда – извините. Константин Чуриков: Кстати, а неповиновение сотрудникам органов? Леонид Ольшанский: Неповиновение законному требованию. Константин Чуриков: Законному. Леонид Ольшанский: Верховный Суд сказал: законным является такое требование, которое основывается на федеральном законе, а не на подзаконном акте, не на инструкции какой-то. Константин Чуриков: Нам сначала люди писали, думали, что это как раз гаишникам самим выгодно. А теперь пишут: "А, все понятно! Все в интересах адвокатов", – пишут нам из Тверской области. Мурманск пишет: "Обоюдная видеосъемка не должна быть под запретом. Что за каста неприкасаемых?" Спрашивает из Москвы нас зритель: "Сейчас появилось много камер, которые фиксируют нарушения. Но почему не ставят предупреждающие знаки о том, что ведется съемка?" Леонид Ольшанский: Ну, не приняли такого решения. Кстати, камеры тоже, по мнению теоретиков права, нарушают Конституцию, потому что квиток приходит заведомо невиновному – собственнику. А это может быть и ваша редакция, и бабушка, и дедушка. Заведомо тому, кто не был за рулем. Это тоже такой вопрос на час целый эфира. Оксана Галькевич: Ну, там есть сложности с доказательством, да? Подтвердите и докажите, что это действительно так. Леонид Ольшанский: А они говорят так: "Нас не колышет, кто был за рулем. Если попался, то тогда – водителю. Если просто камера, то тогда – собственнику". Им и так, и так денег содрать. Константин Чуриков: Они же должны быть вежливыми, а вы говорите: "Нас не колышет, кто был за рулем". Еще спрашивает Вологодская область: "Скажите, почему ППС ездят задним ходом целый квартал в городе Грязовец?" Калмыкия: "При въезде в Волгоград всех пассажиров автобуса заставляют выходить из автобуса, сдавать паспорта и ждать проверки. Очередь очень большая. Законно ли это?" Леонид Ольшанский: Теперь законно. Проверять документы могут не только у водителя, но и у пассажиров. Против этого я сказать ничего не могу, потому что закон "О полиции" – федеральный закон – разрешает сотруднику милиции раньше, а теперь полиции проверять документы. Константин Чуриков: Целыми автобусами? Леонид Ольшанский: Да. Кстати, я вам рисую сюжет. Мы с вами едем в машине. Допустим, я за рулем, но я джентльмен. А он говорит: "Документы", – и вам, и вам. А вы забыли. Но мы же джентльмены? Значит, мы все вместе… Он говорит: "Вы свободны, девушка с нами". Мы говорим: "Нет". И мы все вместе едем в отделение. Срок задержания – три часа. Мы всю ночь провели в отделении. Константин Чуриков: Ну, три часа, чтобы спасти Оксану? Я согласен. Оксана Галькевич: И самое главное, что у меня будет алиби в таком месте и в такой компании. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Леонид Дмитриевич Ольшанский был сегодня у нас в студии, вице-президент "Движения автомобилистов России", почетный адвокат Российской Федерации. Спасибо, Леонид Дмитриевич. Константин Чуриков: Через пару минут мы к вам вернемся.