Ксения Сакурова: Ну а мы начинаем, начинаем наш первый самый насыщенный информационный час. Впереди четыре темы, очень быстро будем между ними переключаться, поэтому, друзья, если вам есть что сказать, если вам хочется позвонить в прямой эфир, написать сообщение, не откладывайте, пожалуйста… Виталий Млечин: А вам же хочется позвонить в прямой эфир, правда? Ксения Сакурова: Да. Пишите, звоните, мы с удовольствием подключим вас к обсуждению. Ну и начинаем с первой темы. В Татарстане сегодня день траура: накануне под Мензелинском 16 человек погибли при крушении самолета L-410. Двое пилоты, остальные парашютисты-любители, среди них были как опытные спортсмены, так и те, кто готовился совершить свой первый в жизни прыжок. Виталий Млечин: Сейчас эксперты обсуждают несколько версий крушения. По словам президента Татарстана, пилоты сообщали о проблемах с одним из двигателей. Также, по некоторым данным, самолет был перегружен, количество пассажиров превышало допустимые требования. Ну, надо сказать, что несильно превышало. О том, почему это могло произойти, как избежать этих трагедий в будущем, будем говорить прямо сейчас. Сначала узнаем последние новости с места событий. Наш корреспондент из Татарстана Александр Чернов с нами на прямой связи. Александр, добрый день. Александр Чернов: Здравствуйте. Сегодня в Татарстане… Ксения Сакурова: Добрый день. Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр. Да, расскажите последние новости, что происходит сейчас в Татарстане. Александр Чернов: В Татарстане сегодняшний день объявлен днем траура. Флаги приспущены, а развлекательные мероприятия во всем Татарстане отменены, либо они начинаются с минуты молчания в память о погибших в авиакатастрофе. Также приостановили работу все частные летные школы в республике, где предоставляли услугу «прыжок с парашютом», там сейчас ожидаются проверки. И сегодня намного меньше над центром города Казани летает частных экскурсионных самолетов, на их официальных сайтах говорится о временном приостановлении деятельности; возможно, их тоже сейчас будут проверять. Напомню, что легкомоторный самолет L-410 рухнул накануне сразу после взлета в Мензелинском районе Республики Татарстан. Этот самолет эксплуатировался с 1987 года, и перед вылетом официально он прошел все необходимые проверки. Но родственники погибших членов экипажа настаивают, что к проверкам на базе все-таки относились довольно халатно. Также есть информация о том, что самолет не состоял в государственном реестре гражданских воздушных судов. И сейчас рассматриваются две версии падения – это отказ двигателя и действия экипажа, вернее неправильные действия экипажа. Погибли 16 лет, и 6 извлекли из самолета с признаками жизни. Они сейчас находятся в центральных районах больницах городов Набережные Челны и Мензелинск. По словам врачей, состояние пациентов тяжелое, но все-таки радует, что стабильное, ни один сейчас не находится на аппарате искусственной вентиляции легких. Для родственников погибших организована круглосуточная психологическая помощь. А вот у самого аэроклуба возник стихийный мемориал: местные жители несут туда цветы, жители ближайших городов тоже приезжают и приносят туда цветы. На борту всего находилось 22 человека, двое из них – это члены экипажа, остальные парашютисты местного аэроклуба, и у двоих из них должен был состояться самый первый в их жизни прыжок с парашютом. Сегодня стало известно, что правительство Татарстана будет оказывать помощь семьям погибших и пострадавших в этой авиационной катастрофе, 1 миллион рублей будет выплачен семьям погибших, и от 100 до 400 тысяч получат те, кто получили тяжкий или средний вред здоровью. Республика готова организовать также похороны и транспортировку тех погибших, потому что там есть не только из Татарстана. И расследование этой трагедии возьмет на себя Главный аппарат Следственного комитета. Виталий Млечин: Александр, а вот вы сказали, что меньше самолетов стало частных сегодня, – а вообще популярен такой вид спорта, скажем, полетать просто с экскурсией на самолете или вот с парашютом прыгнуть? Много вообще в Татарстане людей этим занимаются? Александр Чернов: Желающих очень много, особенно в последние 5 лет парашютный вид спорта у нас очень популяризируется. Особенно популярны две частные компании, которые занимаются прыжками, – это авиакомпания в Куркачах и в Мензелинске, где произошла вот эта вот трагедия. Кроме того, над городом каждую минуту можно наблюдать частные самолеты. У нас есть такая довольно популярная услуга, когда предлагают сделать предложение в воздухе над центром Казани или просто посмотреть Казань и сделать какие-то необычные, может быть, селфи или сторис для Instagram записать с высоты птичьего полета. Это у нас очень популярно, и такие компании даже предоставляют скидки тем, кто поднимаются в воздух периодически. И стоит это, по-моему, около 8 тысяч рублей, чтобы подняться на самолете, пролететь над центром Казани, сделать такой круг 20-минутный и вернуться на землю обратно счастливым и с кучей классных фотографий. Ксения Сакурова: Александр… Виталий Млечин: Ну, кстати, недешево, 8 тысяч. Ксения Сакурова: Да, недешево. Виталий Млечин: Но, с другой стороны, ты каждый день, как в автобусе, не будешь же на самолете летать. Ксения Сакурова: Ну конечно, да. Виталий Млечин: То есть, в общем, один раз можно себе позволить. Ксения Сакурова: Экскурсионная история. Александр, по поводу аэроклуба. Я читала, что он был достаточно популярен, именно вот этот аэроклуб, что приезжали туда люди из разных регионов, специально чтобы прыгать с парашютом, там были вроде как достаточно комфортные условия. Насколько это действительно, не знаю, крупная, серьезная организация? Как много, как часто они совершали подобные полеты? Много ли людей пользовались именно его услугами? Виталий Млечин: И были ли какие-то претензии в плане безопасности? Ксения Сакурова: Да, до этого. Александр Чернов: До этого про претензии в плане безопасности я ничего не слышал. Конечно, уже после трагедии люди начали, которые пользовались услугами вот этой компании, говорить то, что где-то дребезжало окно на взлете, где-то там была приспущена шина шасси, но это уже стало все позже. Несмотря на то, что, конечно, этот аэроклуб находится почти в 4 часах езды от Казани, он был очень популярен, у них было по несколько полетов в день, выходной был только один день, и даже в этот день они иногда проводили полеты за отдельную плату. Вот, например, они очень активно занимались и благотворительной деятельностью, в Казани есть общество инвалидов-колясочников, и каждый год вот этот мензелинский аэроклуб проводил для них абсолютно бесплатные прыжки. И сегодня, вот если посмотреть соцсети, если посмотреть группы «ВКонтакте» вот этих инвалидов, они выкладывают фотографии с погибшими летчиками, подписывают их очень теплыми словами, потому что они ездили в этот клуб многократно и многих из персонала знали лично. Виталий Млечин: Спасибо большое, Александр… Ксения Сакурова: Спасибо большое. Виталий Млечин: …вот за эту личную историю. Тоже, конечно, ужасная трагедия, когда люди… Когда погибают люди, которых, собственно говоря, другие люди знали, это, конечно, вдвойне тяжело. Александр Чернов, корреспондент ОТР из Татарстана, был с нами на прямой связи. А сейчас поговорим с Сергеем из Москвы, он до нас дозвонился. Сергей, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Виталий Млечин: Что вы думаете? Зритель: Добрый день. Ну, первое – это соболезнования родным и близким. Второе. Вот сказали, что одна из причин может быть перегрузка. Тогда вопрос – это нарушение инструкции летчиками или теми сотрудниками, которые давали это указание? И третье. Самолет старый, вот, я не знаю, он сейчас выпускается не выпускается. Вот где эта авиакомпания, этой ДОСААФ или кто, приобретала детали для его ремонта? Потому что может все быть. Как родственники говорят, летчики жаловались, что он чуть ли не рассыпается, срок годности сколько этого самолета? Вот причина-то в чем, ремонт, наверное, не так производят, как должны быть. А детали-то откуда, если он… ? Выпускается он вообще, этот самолет-то? Ему уже 60 лет. Вот и все, что я хотел сказать. Ксения Сакурова: Да, спасибо. Виталий Млечин: Спасибо большое. Мне кажется, очень правильные вы вопросы ставите. Мы сейчас зададим их эксперту. Олег Смирнов с нами на связи, заслуженный пилот СССР, член Общественного совета по гражданской авиации Ространснадзора. Здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Олег Смирнов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Вот сейчас только что наш телезритель задал, мне кажется, два важнейших, наверное, вопроса: действительно, если была перегрузка в этом самолете, то чья это вина, и в каком был состоянии самолет. Давайте по пунктам сейчас ответим. Давайте, наверное, начнем с перегруза, раз уж наш телезритель с этого начал. Олег Смирнов: Каждый тип самолета, который эксплуатируется неважно где, в гражданской авиации, в ДОСААФ, в Военно-воздушных силах, конструктор этого самолета определяет максимальный взлетный вес этого самолета и под этот максимальный взлетный вес рассчитывает все остальные параметры, то есть мощность двигателя для этого веса, рассчитывает величину подъемной силы крыла и хвостового оперения для этого веса, рассчитывает скорости, как посадочные, взлетные, так максимальные и минимальные, рассчитывает скорость сваливания в штопор и т. д., и т. д. И превышение этого веса категорически недопустимо; если вес превышен, конструктор снимает гарантии свои с безопасности этого воздушного судна. Виталий Млечин: А кто принимает решение о том, можно ли превышать или нет? Кто несет за это ответственность в конечном итоге? Вот сейчас если действительно выяснится, что превышен вес, то кто в этом виноват, кто принял это решение, что все-таки можно взлетать несмотря на то, что вес превышен? Олег Смирнов: Я не знаю, кто в ДОСААФ ведет эту проблему, проблематику, связанную с весом, но в результате должен за этим следить командир корабля. Перед вылетом очень много обязанностей у любого командира корабля проверить воздушное судно, его техническую исправность, проверить центровку, загрузку и центровку, что обязательно, потому что в воздухе не на что опираться, кроме как правильно сбалансированному крылу. И в обязательном порядке проверить вес, вес, взлетный вес самолета. Взлетный вес самолета диктует очень многое: это и длина разбега, и скорость отрыва от земли, и т. д., все это диктуется взлетным весом. При меньших взлетных весах нужно одними параметрами пользоваться, при бо́льших, при максимальном взлетном весе другим параметром. И командир корабля обязан следить за этим делом и не допускать перегруза ни под каким соусом. Виталий Млечин: Ага, то есть все-таки командир корабля. А что касается возраста самой машины? Вот 1987 год. Сама модель, насколько она отвечает, так сказать, современным требованиям безопасности? Олег Смирнов: Ну, самолет – это изделие ресурсное, то есть каждая часть самолета имеет свой ресурс, вплоть до заклепок. Как только ресурс вырабатывается, назначенный конструктором, то эта часть снимается, даже если она прекрасно работает и механизм прекрасно работает, но она снимается, которая выработавшая ресурс, и меняется на новую. А постольку-поскольку проводятся эти ремонты регулярно и техническое обслуживание, то все ресурсные детали меняются, и получается, что самолет старый, но части у него все новые. Вот вашей ведущей бы такую систему ввести, чтобы все запчасти менялись, и она бы в 60 лет выглядела как сегодня. Ксения Сакурова: Ха-ха-ха! Да, спасибо. Ну, у нас в принципе почти так и происходит: у нас утром одни, те, кто в ресурсе, днем другие, вечером опять же те, кто пободрее. Виталий Млечин: Да нет, мне кажется, кстати, мы к этому придем со временем, просто в людях будут менять некоторые запчасти, они будут как новые, но пока еще, к сожалению, до этого далеко. Ксения Сакурова: Олег Михайлович, вот наши зрители интересуются, что за запчасти-то, не китайские ли. Если самолет был построен в 1980-е гг., чем его сейчас ремонтируют и можно ли доверять этим запчастям. Олег Смирнов: А вот это уже ответственность владельца этих самолетов и человека, главного инженера, который за это дело отвечает, притом ответственность уголовная. Это уголовщина, если меняется запчастями несертифицированными, поддельными, старыми, снятыми со старых самолетов, выработавших ресурс, это уголовное преступление тех, кто этим занимается. Этим занимается инженерно-технический состав или авиакомпании, или вот той организации, которая владеет самолетом. Виталий Млечин: Ну и, наверное, последний вопрос. Очень часто, когда происходят авиакатастрофы, в них погибают пилоты, которых потом, собственно говоря, и признают виновными, то есть ответственность возлагается на погибших людей. И получается, что эти люди, они не могут себя защитить по понятным причинам, не могут свою версию событий привести, ну и т. д. Вот скажите, пожалуйста, насколько это оправдано, насколько это справедливо, в конце концов, действительно, в большей части случаев возглавить вину именно на пилотов. То есть в конечном итоге все равно пилот виноват? Олег Смирнов: Я очень рад, во-первых, что слышу это от человека, который не является авиатором, но тоже озабочен этим же, чем и мы, профессионалы-авиаторы. Почему расследование всегда выводит на виновного командира корабля? – потому что это проще всего. Командир корабля погиб, объяснительную с него не возьмешь, свалить все на погибшего командира корабля, который не может объяснить ничего в свое оправдание. И при этом зарождается очень опасный синдром дальше: то, из-за чего произошла катастрофа, сохраняется и в обязательном порядке проявит себя в недалеком будущем. Ксения Сакурова: Олег Михайлович… Олег Смирнов: Но здесь, конечно, последнее слово за комиссией, которая будет заниматься расследованием этого дела, потому что комиссия расследует не так, как хочет, а обязана расследовать по тем регламентам, которые диктуют международные авиационные правила и наши российские национальные правила. А там комиссия разбирает все: подготовка экипажа от его поступления в училище и вся его летная карьера, отслеживать должны, дальше подготовка самолета, самолет тоже от стапелей должен комиссией изучиться до сегодняшнего дня, все ремонты, все запчасти, все замены – все это фиксируется, все это должно проверяться. Должно быть проверено, как действует владелец и руководитель этой авиакомпании по загрузке самолета, по обучению летного и инженерного персонала, по контролю за безопасностью полетов, по системе управления безопасности полетов и т. д. Все это должна, обязана сделать комиссия. И я думаю, что комиссия, кроме расшифровки черных ящиков и всего, чего они обязаны сделать на месте, будет заниматься и теми вопросами, которые я перечислил, там целые тома обязанностей, это очень непростая работа, которая должна выполняться только профессионалами. Виталий Млечин: Несомненно, несомненно, вы абсолютно правы по поводу профессионалов. Ксения Сакурова: Да. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Олег Смирнов, заслуженный пилот СССР, член Общественного совета по гражданской авиации Ространснадзора. Очень много сообщений приходит, наши зрители выражают соболезнования всем родственникам погибших. Естественно, мы присоединяемся и, разумеется, тоже выражаем наши искренние соболезнования.